~♦~ Nightingale / Соловей. Эпилог ~♦~

2 апреля 1771 года
Аннаполис, Мэриленд

Анжела ворвалась в гостиную и поставила поднос на низенький столик возле стула Беллы. Ее госпожа благодарно улыбнулась, не отрываясь от многословного письма Эсме, полученного утром. За последний год Анжела сильно выросла и теперь знала все домашние дела так же хорошо, как и Белла. Ей еще не хватало опыта и умений, но все это должно было прийти со временем. Девушка уже стала очень ценной служанкой.

В это холодное, сырое утро туман за окнами дома на Чарльз-стрит затянул все вокруг серой, влажной дымкой. Анжела разожгла камин и добавила в него еще поленьев, чтобы согреть комнату для своей госпожи. В тишине утра пламя трещало и щелкало особенно успокаивающе.
- Спасибо, Анжела, - пробормотала Белла. Девушка робко улыбнулась, низко присела и выскользнула из комнаты. Белла знала, что у хозяйки дома множество работы, с которой никто, кроме нее, больше не сможет справиться. Хотя за последний месяц все ее друзья уехали, и в доме стало непривычно тихо. Она улыбнулась, осознавая, что о троице людей приходится заботиться столько же, сколько и о восьмерых, живших в доме последние полгода.

Белла опустила ноги на небольшую банкетку и с раздраженным вздохом откинулась на спинку стула. Сидеть просто так ей не нравилось. Она должна была отдыхать как можно больше, но обнаружила, что это намного сложнее, чем вычистить весь дом сверху донизу.

Белла зачарованно вздохнула, вспоминая прошедший год. Ровно год назад она вступила на землю Мэриленда и нашла свою судьбу в виде Эдварда Каллена. Утром он напомнил ей об этой годовщине, разбудив нежным поцелуем.

- Год назад началась лучшая часть моей жизни, - прошептал он.
- Что? – пробормотала она хриплым ото сна и любви голосом. – Как это?
- В этот день я первый раз увидел твое милое личико, впервые услышал твой сладкий голосок, впервые привез тебя на Чарльз-стрит.

- Теперь, когда ты сказал об этом, предполагаю, что с того времени твоя жизнь перевернулась. – Счастье в ее глазах отразилось в улыбке на его лице.
- Я хочу отпраздновать это, - прошептал Эдвард, проводя пальцами по спине жены и обхватывая ее попку.
- Полагаю, что понимаю, каким образом ты хочешь это сделать.
- Неужели, мадам? - поддразнил он, задирая до талии ее рубашку.
- Думаю, да.

Белла села, толкнув мужа на спину, оседлала его, притираясь к сиру Эдварду, который, без сомнения, уже был готов к подобной ласке, и прошептала:
- Например, так.

Они слились в страстном поцелуе. Ее пальцы схватили волосы Эдварда, и их тела соединились в любви, наслаждении и удовольствии. Несколько недель назад они обнаружили, что такая поза удобнее. Белла, к тому же, открыла, что быть госпожой над хозяином ее сердца приносит дополнительное удовлетворение. Ей нравилось наблюдать, как он выгибает спину и зарывается головой в подушку, когда достигает оргазма. Похоже, ей никогда не надоест смотреть на него. Так что прошло довольно много времени, прежде чем они спустились вниз этим утром.

Белла улыбнулась, вспомнив, как впервые увидела его. И неважно, что он находился под воздействием большого количества выпитых накануне бутылок. Она немедленно влюбилась в него. Но так поступило бы большинство женщин. Он определенно был привлекательным мужчиной, хотя и молодым, но властным. Но прошло немного времени, и его чувства к Белле стали отражением ее чувств к нему.

События, произошедшие в течение первых месяцев, все еще заставляли девушку задуматься над тем, каким чудом им удалось выжить. Но, слава Богу, они остались живы. Последующие месяцы стали менее опасными – но не менее наполненными событиями.

Белла сильнее закуталась в теплую шерстяную шаль, глядя на огонь и вспоминая. Бедная Сульпиция Волтури. Она едва смогла оправиться от воздействия яда, как узнала, что ее муж и слуги умерли, и причиной всему стала их дочь, центр ее жизни. Для всех, кто видел Джейн после провала ее плана выйти замуж за Эдварда, стало очевидно, что девушка потеряла разум. Доктор объявил ее сумасшедшей и отправил в больницу для умалишенных в Филадельфии, где она проведет остаток жизни.

Миссис Волтури решила уехать из Аннаполиса и переехать в Филадельфию, чтобы стать ближе к семье и иметь возможность посещать Джейн в больнице. Белла никогда не сможет забыть эту хрупкую женщину, пришедшую к ним с последним визитом перед отъездом. Пропали ее яркие одежды, высокомерие и вычурность. Она напомнила Белле корабль, потерявший управление, и только гордость моряков удерживает его на поверхности, не давая утонуть.

На бедную женщину обрушивалось одно дурное известие за другим, и последним стало открытие, что ее муж промотал все свое состояние во время ночных развлечений. Даже запас вин, приобретенный у Эдварда, уже закончился. Похоже, Деметрий и Челси не просыхали весь последний месяц. Все несказанно удивились, увидев, что винный подвал практически пуст. Эдвард выкупил назад оставшиеся бутылки, чтобы хоть таким образом помочь Сульпиции с финансами, но больше сделать ничего не мог.

После отъезда бедной женщины ее дом на Чарльз-стрит остался пустым. Отец Эммета, успешный бизнесмен, решил, что это хорошее вложение денег, и купил его по дешевке. Потенциальные покупатели сторонились дома, в котором произошло тройное убийство, поэтому его стоимость сильно упала. Розали и Эммет были не настолько чувствительны и не возражали против того, чтобы жить там, поэтому въехали в дом через несколько месяцев после женитьбы. Они были очень рады тому обстоятельству, что живут по соседству с родственниками.

Однако Белла была уверена, что ее свекровь пригласила в резиденцию англиканского священника, хотя и никогда не признается в этом. Дорогая Эсме хотела быть уверенной, что жизни ее детей никогда не будут омрачены присутствием духа дьявола.

Эдвард успешно выдержал экзамен на адвоката, хотя это стоило ему кучи потраченных нервов. Белла с гордостью сшила ему мантию судьи и заказала самый лучший парик. Она считала, что судебные регалии очень идут ее мужу.
Эдвард, понимая, что парик – часть его профессии, не любил его носить. Он утверждал, что из-за искусственных волос его кровь вскипает. Фактически, большая часть мужчин, вынужденная носить парики, сбривала волосы на голове и прикрепляла его пчелиным воском. Белла радовалась тому, что Эдвард решил не следовать их примеру. Ей нравились его волосы, и она всегда с сожалением стригла их.

Хотя Эдвард не говорил, Белла знала, что парик приносит ему дискомфорт, потому что жена любила его волосы. И поэтому она всегда по окончании дня в суде готовила ему ванну с лавандовой водой и мыла его волосы. Эдвард отказывался, говоря, что в этом нет необходимости, но Белле нравилось данное действо. Забота о нем стала для нее неожиданным удовольствием.

Теперь он вел практику вместе с мистером Чейзом и выполнял львиную долю работы. Сэмуэль все больше и больше погружался в политику и часто уезжал из Аннаполиса. Но это и давало возможность Эдварду восстановить потерю ренты МакКарти и Уитлока.

В это счастливое время приходили и плохие новости. В начале Великого поста пришло сообщение, что отец Джаспера неожиданно умер от апоплексического удара, и другу Эдварда пришлось уехать из Аннаполиса в Александрию, чтобы взять на себя дело отца.

Это был несчастливый день для Беллы, открывшей, что она очень привязалась к очаровательной паре. Она сделала для них коробку пирожных с земляникой, заготовленной прошлым летом. Правда, прикрыла ее салфеткой, чтобы не дать Джасперу, с его неудержимым аппетитом, найти пирожные и сожрать их полностью. Не было еще в мире столь благодарного человека, как Джаспер, когда он увидел содержимое коробки. Он так и не смог забыть то угощение, которое приготовила Белла в день, когда раскрылось преступление Джейн.

В ушах Беллы все еще стояли пламенные обещания Элис вернуться, когда потребуется ее помощь. Конечно, Эсме тоже планировала приехать на Чарльз-стрит через месяц или около того, и Белла не сомневалась, что мир, которым наслаждаются она и Эдвард, испарится так же быстро, как и туман снаружи.

Устав от сидения на стуле, Белла поднялась, встала возле окна и стала смотреть, как солнце с усилием проталкивает свои лучи через дымку. Она грелась в сиянии, просачивающемся через облака. По календарю весна уже наступила, но по погоде этого нельзя было сказать. Возможно, это теплое солнце – предвестник ее прихода? Белла надеялась, что да. Зимние туманы проникали прямо в ее кости.

Взглянув вдоль улицы, Белла увидела две торопящиеся к ее дому фигуры. Ее сердце радостно забилось, узнав в одной из них ее мужа. Еще слишком рано для его возвращения. Но кто это с ним? Белла никогда не видела этого мужчину. Повернувшись, она позвонила в колокольчик, чтобы Анжела приготовила закуски и чай для гостя. Потом взглянула в зеркало, чтобы проверить прическу. Ее волосы, наконец, выросли до достаточной длины, положенной для свободных женщин. Все было в порядке, и Белла успокоилась. Ущипнув щеки, она повернулась встречать джентльменов, которые уже вошли в дом.

- Изабелла! – позвал Эдвард, вводя своего компаньона в ее уютную гостиную. – Как ты сегодня, дорогая?
- Как всегда хорошо, дорогой, - тепло улыбнулась она мужу и повернулась к вошедшему мужчине.
- Позволь представить тебе мистера Джонатана Файнса из Портсмута.
- Портсмут? Я жила там раньше, сэр! – присев, воскликнула Белла.
Мистер Файнс низко согнулся в поклоне.
- Я знаю это, миссис Каллен. Рад, наконец, найти вас.
Белла удивилась.

- Да? Вы искали меня?
- Да, мадам. Я должен кое-что рассказать вам.
В этот момент вошла Анжела. Белла попросила ее принести поднос с закусками и свежий чай. Потом, повернувшись к мистеру Файнсу и Эдварду, она сказала:
- Пожалуйста, чувствуйте себя как дома, сэр. Я знаю, что рассказывать – это тяжелый труд, так что позвольте мне подкрепить ваши силы, прежде чем вы продолжите.
Она осторожно опустилась на свой собственный стул и улыбнулась мужчине, на самом деле заинтригованная его визитом.

- Дорогая, дело в том, что твой старый знакомый, корабль «Терпение», вошел в доки Аннаполиса вчера вечером, и на его борту был мистер Файнс.
- Прошел почти год с моего собственного путешествия! Надеюсь, ваше путешествие было таким же спокойным, как и мое.
- Да, мадам. Капитан Лоран – замечательный и опытный моряк. Путешествие прошло как по маслу.

Хотя Белла сгорала от любопытства, она помнила о манерах и вела вежливую беседу, пока Анжела не принесла поднос с чаем. Пока Белла разливала чай для обоих мужчин, мистер Файнс сказал:
- Миссис Каллен, я прибыл сюда по поручению вашей крестной, которая пребывает в полном порядке и спокойствии, и лорда Джона Уоллопа, графа Портсмута.
Белла почти выронила чайник, настолько она удивилась. Эдвард забрал его у жены, пока та в шоке смотрела на мистера Файнса.
- Моя крестная? Граф Портсмута?

Она помнила, что иногда видела на улицах города яркую карету с гербом графа на дверцах, но понятия не имела, что может иметь какое-то отношение к высокопоставленной семье. Они вращались в совершенно других сферах. Фактически, Белла была уверена, что граф так же не замечал ее, как старый бык ее отца не замечал муху.

- Да, мадам. Его светлость сильно интересовался вашими делами, но сначала, прошу вас, прочитайте письмо, переданное вашей крестной.
Он залез в карман пальто, достал оттуда толстый пакет и передал его изумленной леди.
- Уже год, как со времени моего приезда в Аннаполис, я ничего не слышала о моей дорогой крестной. Я беспокоюсь о ней.

- С ней все хорошо, мадам. Похоже, ваши письма, написанные миссис Коуп и миссис Чейни, перепутались. Вы адресовали их леди в Портсмут, но почтальон решил, что это не Портсмут, Англия, а Портсмут, Вирджиния. Ваши письма остались по эту сторону Атлантики, нераспечатанные и непрочитанные много месяцев, пока, наконец, кто-то не понял, что произошла ошибка, и не отправил их в Англию. Обе леди получили свою корреспонденцию всего несколько месяцев назад. С того времени произошло много важного, о чем вам следовало бы знать, и было решено послать меня с письмом миссис Коуп, чтобы убедиться, что оно не затеряется при переезде через океан. Слава Богу, море оставалось спокойным, и я успешно привез вам послание.

- Благодарю, сэр. Но разве мои друзья не писали мне весь прошлый год?
- О да, писали. Но – в связи с другим обстоятельством – адресовали их мисс Изабелле Свон. Но, когда письма прибыли в Аннаполис, этой дамы уже не существовало, и вместо нее появилась другая – миссис Изабелла Каллен.

- Мистер Файнс и я зашли на почту и обнаружили там твои потерянные письма, любимая. – Эдвард достал из кармана пачку писем и положил их на стол.
Белла потрясенно переводила взгляд от мистера Файнса на письмо, которое держала в руке, а потом на письма, лежащие на столе. От счастья и облегчения на ее глазах выступили слезы. Она и не понимала, как тревожилась о своей дорогой крестной, пока мистер Файнс не успокоил ее тревоги.

- Это так удивительно. Не знаю, что и сказать, сэр, но очень сильно благодарю вас, - произнесла она.
- У меня есть дела в городе, так что, с вашего разрешения, я оставлю вас с письмами. Могу я прийти завтра, и мы поговорим о том, что вы прочитаете в них?
- Разумеется, сэр. Пожалуйста, приходите к обеду, если вам удобно.
- Превосходно, мадам. – Он встал на ноги и поклонился. – Хорошего вам дня, мадам, сэр.
Анжела проводила его в холл и закрыла дверь. После ухода гостя Эдвард заинтересованно повернулся к жене и удивился, застав ее в слезах.

- Почему ты плачешь? – он опустился на колени и взял ее за руки.
- Эдвард, я весь год волновалась о миссис Коуп! И теперь плачу от облегчения, что с ней все в порядке. Я гадала, что случилось с ней!
- Лучший способ это узнать – прочитать письмо, - произнес Эдвард и ласково погладил ее щеку.
- Ты прочитаешь его мне? Мое сердце так колотится от возбуждения, что я не уверена, что хорошо справлюсь с чтением.

- Конечно, дорогая. Мы прочитаем его вместе.
Эдвард помог Белле встать и отвел к двухместному диванчику, стоявшему рядом. Усевшись, он раскрыл руки, предлагая сесть ему на колени.
- Ох, Эдвард, я слишком большая для такого.
- Не придумывай, любимая. Садись и дай мне обнять тебя.

Белла осторожно опустилась на его колени и прижалась к его груди.
- Я уже и забыла, как замечательно это чувствуется, - прошептала она. Эдвард прижал ее к себе ближе, и она опустила голову на его грудь, слушая, как бьется внутри сердце.
- Тогда мы должны повторять это дважды в день, чтобы ты больше не забывала. – Он поцеловал ее в висок, взял письмо из рук и разломал печать на нем. Эдвард посмотрел на неровный почерк и начал читать:

«Вторник на Масленой неделе, 1771

Моя дорогая Изабелла,

Не могу сказать тебе, дорогая, сколько раз я думала о тебе весь прошедший год. Я молила Бога защитить тебя, и, похоже, он с готовностью ответил на мои молитвы. Мое сердце ликует, узнав о твоем положении в Мэриленде, и я тотчас же направлюсь в церковь, чтобы возблагодарить Его за благословение и защиту.

А теперь я возвращаюсь, чтобы написать тебе о себе. Зная тебя так же хорошо, как если бы ты была моей собственной дочерью, не сомневаюсь, что ты так же волнуешься за меня, как и я за тебя.

Прежде всего, хочу рассказать тебе о своей жизни, которая стала намного лучше, чем мы ожидали, когда виделись в последний раз.

Очень хорошо, что ты пришла за советом к миссис Чейни, прежде чем уехать из Мэриленда. Не только потому, что она убедилась в твоей безопасности во время путешествия, но и потому, что это вынудило ее выступить в мою защиту. В ту минуту, когда ты покинула борт своего корабля, она посетила меня в моих печальных обстоятельствах и упросила дать ей список всех моих должников. Она нанесла визит каждому, кто не оплатил счет, и убедила отдать мне долги. Мне хватило и на то, чтобы выбраться из проблем, и на тихую и мирную жизнь.

Миссис Чейни заявила, что всегда наслаждалась моей компанией и убедила меня, что я должна жить с ней, чтобы мы могли беседовать в любое время. Открывать новый магазин мне уже не хотелось, так как состояние здоровья не позволяло хорошо шить, и, как ты понимаешь, я с удовольствием приняла ее предложение. С той поры я стала жить с ней. Мы очень хорошо проводили время втроем: миссис Чейни, Нэнси и я.

Но это еще не конец моей истории, Изабелла. Когда миссис Чейни нанесла визит леди Каролине Уоллоп, сестре графа Портсмута, та встретила ее с недовольством. Знатная леди заметила, что я могла бы решить все свои проблемы, продав драгоценности, которые отдала мне в качестве оплаты. Из дальнейшей беседы выяснилось, что то старое ожерелье – помнишь, жемчуга с буквой Б – фамильная драгоценность. В течение своего первого сезона леди Уоллоп тратила больше, чем могла, и не хотела просить брата оплачивать ее счета у меня. Так что отдала мне ожерелье. Я никогда не задумывалась, сколько оно стоит, пока не начала нуждаться в деньгах, и была сильно разочарована, когда в ломбарде мне сказали, что за него ничего не дадут. Ты помнишь эту историю. Я посчитала, что христианин не может врать мне в лицо, говоря о стоимости ожерелья, и поверила ему.

Но, Изабелла, на самом деле это ожерелье принадлежало самой королеве Анне Болейн. Если ты помнишь, на ее портрете, висящем в Лондоне, она изображена именно в нем. Кажется, одна из прабабок Уоллопов со стороны их матери служила у старой королевы и, прежде чем король Генрих отрубил своей жене голову, отдала драгоценность своей фрейлине. Уоллопы хранили эту драгоценность столетия. Надеюсь, что оно все еще у тебя. Когда граф обнаружил, что драгоценность отдана, он сильно разгневался и был готов на все, чтобы вернуть ее.
Конечно, ожерелье твое, дорогая, и ты можешь оставить его себе или расстаться с ним, как пожелаешь. Но мне бы хотелось, чтобы ты вернула его графу.

Я так рада за тебя, Изабелла, рада твоей счастливой и благословенной жизни. Ты заслужила все это. Уверена, что твой муж тоже гордится тем, что ты стала его женой.
В своем письме ты пишешь, что я могу приехать и жить с тобой. Благодарю тебя, дорогая, но я предпочитаю остаться в Портсмуте и не переживать путешествие через океан. Я уже не такая активная, как раньше, и боюсь, что путешествие плохо скажется на моих костях. Мы будем писать друг другу и получать от этого удовольствие. Я буду с нетерпением ждать твоего письма.

А теперь я заканчиваю, поскольку бумага подходит к концу, и мелкие буквы сделают мой и так не особенно разборчивый почерк еще более плохим.
Остаюсь всегда твоей любящей крестной,

Сьюзан Коуп».

Эдвард сложил письмо и посмотрел на свою жену.
- Похоже, мистер Баннер сделал правильное предположение, и теперь у нас есть доказательство ценности ожерелья. Что ты с ним хочешь сделать?
Белла не колебалась.

- Отдать, конечно. Я боюсь держать его у себя, а еще больше – надевать опять. Но, мой дорогой муж, ты забыл? Оно больше не принадлежит мне. Ты купил его в обмен на мой контракт.
- Я забыл! Ты продала его мне, чтобы мы могли пожениться. Таким образом, эта ценность теперь моя. Не уверен, что я захочу расстаться с ним.

Белла села в его руках и посмотрела на него, как на глупца. Сентиментальность была не свойственна мужу, и, по правде, ожерелье являлось больше бременем, чем чем-нибудь еще. Сначала Белла не заметила игривую искорку в глазах мужа, но, увидев ее, игриво пихнула его локтем.

- Мошенник, ты дразнишь меня!
- Конечно, дорогая.

Его жена была для Эдварда ценнее, чем любые жемчужины, золото и выкуп графа. Любовь в его сердце светилась в его глазах всякий раз, как он смотрел на нее. Он знал, что делать с ожерельем Болейн с первого момента, как узнал о том, кому оно принадлежит.

- Думаю, что драгоценность надо отправить назад, в Англию. Это их наследие, а не наше. Мы в Новом Свете, Изабелла, а не в старом. И мы получим выгоду от его продажи.
Он ласково положил руку на выпяченный живот Беллы и добавил:
- Хорошо, если у нас будет наследство для ребенка, не зависящее от моей способности выступать перед предвзятыми или незаинтересованными судьями.

Белла положила ладонь поверх его руки и ответила:
- Думаю, у нашего малыша будет уверенное будущее просто потому, что ты – его отец. Ни один ребенок не может быть более счастлив, и ни одна жена – более защищена.
Внезапно они ощутили удар изнутри прямо в их сложенные ладони. Белла засмеялась и сказала:
- Видишь, любимый, наш ребенок согласен.




Автор: Mrs Brownloe
Перевод: amberit
Бета: LanaLuna11
Почтовый голубь: Mari:)

Мы не прощаемся. История продолжается, она не окончена. Просто основной сюжет завершен, но автор написала еще 10 бонусов, так что, не расходимся, друзья.