Глава 16. О сестринском и нервозном
Элис POV

— Элис, успокойся. Он приедет, обещаю, — Розали крепко вцепилась в журнал моды, и это свидетельствовало, что она взволнована не меньше меня.

Повторялась ситуация месячной давности, когда мама с папой впервые привезли Джаспера домой. Математика сбила меня с толку, и я быстро вернулась мыслями в прошлое. Джаспер провел в госпитале шесть дней и должен был вернуться сегодня. Жить с нами он стал в начале месяца… Да, прошел лишь месяц. Если точно, то три недели, не считая проведенного в больнице времени. Как он умудрился так быстро пробраться в мое сердце?

Журнал упал на пол, а Розали полностью развернулась ко мне:

— Элис, мы кое-что никогда не обсуждали, но мне надо знать, — она замолчала, изогнув идеально выщипанную бровь, и подбирала слова. — Джаспер. Он тебе нравится сильнее, чем брат, да?

Даже если бы я хотела соврать, румянец бы меня выдал. Да, Джаспер нравился мне так, что такие же чувства к Эдварду или Эммету вышли бы сущей жутью. Одновременно захватывающе и до чертиков страшно.

— Да.

Она расплылась в улыбке:

— Почему ты не призналась раньше? Он скоро станет совсем ручным.

Вообще не уверена, что хотела бы такого. Эммет готов целовать землю, по которой прошла Роуз. Он сделает для нее все и дойдет до таких крайностей, что будет выглядеть даже чуть жалко. Я представить не могла человека, который бы так же относился ко мне, или как бы я себя чувствовала, попробуй кто. Я предпочла бы встречалась на равных.

А встречалась бы? Наверное, стоило сначала найти парня, а потом уж говорить. Может, так было у всех и всегда: один в отношениях направляет и устанавливает правила, а другой подчиняется или убирается.

Но Розали я мыслей не озвучила. Какими бы странными не были их отношения, они продолжались, и я не видела еще людей влюбленнее, за исключением мамы и папы. Я понимала, что кому-то приходится командовать, но не хотела бы видеть Джаспера в этой роли и не считала себя человеком, который достоин стоять на пьедестале. Разве нельзя нам остаться собой, как есть сейчас?

Конечно, нет. Кому нужна жалкая девчонка с дырами в памяти, как в швейцарском сыре? Девчонка, которая не сможет вспомнить ключевые события в отношениях? Я не могла дать Джасперу ничего кроме тела, и даже оно ничего не стоило. Невольно или нет, но невинность у меня уже забрал другой мужчина. Не важно, что я чувствую к Джасперу, ему будет лучше без меня.

— Элис, проснись! Так ты хочешь, чтобы я помогла тебе поразить Джаспера, или нет? — Роуз никогда не понимала моих сомнений. Никогда не боялась совершать невозможное. Будь она на моем месте, сестра бы взялась за дело с размахом, сообщила Джасперу, что они теперь пара, и упорхнула, пока он бы не понял, что вообще случилось. Ей и в голову бы не пришло, что она может его не заслуживать.

— Вряд ли.

Пожалуйста, не спрашивай, не спрашивай, почему. Я горячо любила Розали, но она иногда не понимала, что повреждения проникают настолько глубоко, что их невозможно заживить или проглядеть.

— Почему? — в голосе слышится недоверие. — Он же тебе нравится.

— Нравится. В этом и дело, — я опустила взгляд, с сожалением рассматривая иней на окне. — Просто забей, Роуз.

Решительность, которой я восхищалась ранее, теперь решила мне аукнуться.

— Нет, я хочу знать. Он что-то сказал? Сделал? Ему уже кто-то нравится?

— Нет, нет и нет. Просто… чему бы ты меня не научила, зачем я ему? Ну правда, Роуз, кому нужна девушка с браком? Которая будет вздрагивать каждый раз, как он решит с подтекстом ее коснуться и которая ничего не знает о парнях? Которая завтра может вообще его не вспомнить? Я ему не подхожу, — я медленно стерла выведенное на стекле сердце.

— Может, ты и права, — раздался задумчивый голос.

Роуз могла сказать многое, но эти слова поразили меня до слез. Несмотря на собственную резкость, я надеялась, что она покачает головой и убедит меня в обратном. Вместо этого Розали подтвердила мои худшие опасения.

Она медленно кивнула:

— В конце концов, он-то кому нужен? Какая девушка смирится с тем, что от каждого прикосновения парень будет дергаться, или что у него все тело в шрамах? Кто полюбит парня, у которого не все в порядке с головой и с душой? Который назавтра может уйти, если не дать ему причины остаться? Он тебе совсем не подходит, — Роуз пожала плечами. — Если не хочешь за него бороться, причем настойчиво, так не подходи вообще. Он не переживет, если от него снова откажутся.

Да как она может так говорить! Ладно, формально это — правда, но она вообще не учла хорошие черты!

— Кто-то полюбит! Он умный, смешной, прекрасный джентльмен! Джаспер сильный, он научился выживать, — мне достаточно секунды на осознание — я попала прямо в расставленную ловушку. — Здесь другое.

— Конечно, нет. Здесь двое, с которыми дерьмово обошлась судьба, но у них есть шанс, улучшить собственные жизни. Он не лучше тебя, и вы оба заслуживаете счастья.

Но не так же просто, да?

— Все не так просто.

Розали снова закатила глаза:

— Именно просто. В этом плане. Сами отношения поначалу будут сущим адом. У него проблемы, у тебя проблемы, потом появятся общие проблемы, о которых вы вообще не думали. Но сейчас-то? Не сложнее, чем посмотреть ему в глаза и спросить, не сходит ли он с тобой на свидание.

— Он откажется. — Даже если я ему нравлюсь, мне трудно будет в это поверить, да и сейчас совсем не подходящее время для вопросов. — К тому же, сейчас ему нужна семья.

— А ничего, что потом будет жутко поздно? Эй, Джаспер, знаю, последние пару месяцев я вела себя как сестра, но давай займемся сексом? Конечно, о какой неловкости речь.

Как бы я не возражала, Розали запросто отмахивалась.

— Думаешь, согласится?

— Элис, бедняга смотрит на тебя так, будто ты повесила на небо луну и звезды. Конечно, он согласится, — Розу обняла меня за плечи. — Только не давай ему наглеть. Если сделает что-то, что тебе не понравится или к чему ты не готова, просто скажи ему «нет».

Появилась прекрасная возможность поднять тему, о которой я бы никогда не заговорила с мамой.

— А если он из-за этого разозлится?

— Тогда он мудак, а я выполню угрозу и кастрирую его, — Розали говорила совершенно легкомысленно, но за словами слышалась правда. — Поверь, Элис. В глубине души он хочет это услышать. Парням нравится знать, где проходят границы в отношениях, иначе им приходится гадать, а не заходят ли они слишком далеко. Многие мужчины отличаются от тех извращенных придурков, которые нам попались. Многие мужчины хотят порадовать тебя и сделать счастливой. И, честно? Не думаю, что безудержно ринуться в секс — это для вас с Джаспером.

Лишь от мысли, что кто-то, даже Джаспер, коснется меня там, кровь прилила к лицу.

— Не для нас, я знаю.

Роуз подняла журнал и вернулась к чтению, будто ничего не случилось.

— Он мне нравится, и вы друг другу подходите. Просто не превращайтесь в Эдди с Беллой, и мы переживем.

Как бы я не пробовала, представить Джаспера, который бы долго и затянуто признавался в любви как Эдвард, у меня не получилось. Эдвард писал Белле песни и часами висел с ней на телефоне. Мне же везло в том случае, если Джаспер оставлял краткую записку на стикере и бормотал пару предложений, как прошел его день.

Но его глаза. Боже мой, какие глаза. Невероятно выразительные, что с лихвой возмещали все, что он не говорил. Их цвет менялся с серого на зеленый, потом на синий, а иногда казалось, что разом смешиваются все три. Наблюдая за вспышками цвета в глубине его глаз, я с легкостью определяла его настроение и видела гораздо больше, чем он готов был высказать вслух. В семье больше никто так не умел. На этот раз лишь я была особенной, лишь я понимала перепады настроения Джаспера.

— Не волнуйся, Рози, этого не случится.

— Тогда и ты так сильно не волнуйся, — она на секунду взглянула мимо меня, а потом дьявольски ухмыльнулась. — Пойду-ка проверю Эммета. Лихорадка, по-моему, спала, так что я ему понадоблюсь. А, кстати, Джаспер тут, — и не успела я ответить, как она сбежала.

Из головы испарились все мысли о сексе, и я вскочила и рванула к двери, бросившись к Джасперу. Он удивленно хмыкнул, но с легкостью поймал меня, сильными руками обнимая за талию.

— Привет.

Он не выглядел особо взволнованным, лишь чуть-чуть веселым, но я знала, что он счастлив. Его глаза меняли цвет, и он довольно осмотрел комнату. С его отъезда все осталось на своих местах, что крайне ему понравилось. Джаспер никогда не говорил об этом, но мне казалось, он думал, что вернется уже в другую обстановку. Как будто бы сумки с вещами будут стоять перед входом вместе с социальным работником, который его заберет.

Эдвард отправился на свидание с Беллой, Розали ушла наверх, поэтому мы остались вдвоем. Ну, вдвоем с мамой и папой, но они разгружали машину. Я обняла Джаспера за талию — дотянуться до плеч у меня бы не поучилось.

— Пойдем посмотрит твою комнату. Мы покрасили ее в понедельник, и там пахнет уже не так противно. Если бы ты приехал вчера, то задохнулся бы.

Я не собиралась привлекать внимание к тому, что произошло, но и решительно не позволила бы выкинуть это из головы. Если бы проводились выборы в Президенты Отрицаний, Джаспер бы безоговорочно выиграл. Что меня действительно удивляло, так это то, что никто, казалось, не собирался ничего менять. Будто ситуация со мной не научила их, что подавление и отрицание пережитых ужасов только усугубят дело. Высказывать все свои мысли Джасперу в лицо не стоило, но если смотреть на происходящее сквозь пальцы, станет только хуже.

— Мы выбрали цвет, который тебе понравился, но он оказался темнее, поэтому стены получились больше зеленые, чем синие. Но все равно выглядит очень хорошо. Белье по цвету больше не сочетается, так что можно достать новое. Мы не хотели купить то, что тебе не понравилось бы, поэтому на следующей неделе вы с мамой можете съездить по магазинам.

И тут я поняла, что начинаю болтать без умолку, и если никто меня не остановит, я сама не замолчу. В конце концов, я могла сболтнуть про свидание или что обсуждала его с Розали.

— Ну-у, вот. Посмотришь?

— Давай, — он в тишине поднялся за мной по лестнице, воскрешая мрачные воспоминания о его первой ночевке. Он даже так же наблюдал за мной уголком глаза. Мы дошли до двери, и тогда он заговорил:
— Я, гм, тебя разозлил?

Голос у него звучал так осторожно, что я сразу же расстроилась.

— Нет, конечно! С чего ты взял? — Может, от меня завоняло, или от чего еще можно было смутиться?

— Ты не разговариваешь. Может, я сделал что-то не то.

Конечно, он так подумал. Что бы ни случалось, Джаспер решал, что во всем виноват. Постойте, ему нравится, когда я болтаю? Никто еще не выдерживал мои бессвязные разговоры больше пары минут.

— Нет, что ты. Я просто не хотела надоедать.

— Ты не надоедаешь, — он больше ничего не сказал, просто заглянул мне в глаза. — Мне нравится, когда ты рассказываешь.

За эти слова я полюбила его еще сильнее, чем если бы выслушала тысячу речей. Впервые нашелся человек, который не только не возражал против моей излишней откровенности, но, казалось, и наслаждался ей.

— Ох, здорово.

А в голову теперь ничего не приходило. Когда стало ясно, что меня заклинило, Джаспер вздохнул:

— Завтра мне ко врачу. Не в больницу, а к психу, — он кинул на меня один из тех мимолетных взглядов, которыми оценивал реакцию.

Мне понадобилась секунда, чтобы понять его слова.

— А, тебя отправили к психиатру? — непринужденно уточнила я, словно это обычное явление. Черт, да в наше семье так и было.

— Да. Предполагалось, что начать надо было уже давно, ставили такое условие, но они никак не могли найти, кому меня отдать, чтобы одобрил социальный работник. Но сейчас больница настаивает, еще и мой диагноз, поэтому они магическим образом достали какого-то дебила.

Я пыталась придумать, как сказать то, что хочу, не ранив сильнее и без того задетую гордость. В голове было пусто, поэтому я решила пойти напрямик.

— Хорошая идея, наверное.

С серого его глаза потемнели до черноты.

— Ты тоже думаешь, я псих?

О-о-ой, видимо, напрямик — не лучший вариант.

— Нет. Но мне кажется, разговаривать с незнакомым проще, чем с семьей. Он просто тебя выслушает и все.

То, что он все еще упоминал «мой диагноз», а не его название, подсказывало, что психотерапия ему не повредит.

— Ты забываешь, — не закончив мысль, он замолчал.

Проклиная себя, я сознательно попалась на крючок:

— Что забываю?

На мгновение Джаспер замялся, выглядя так, словно жалеет, что открыл рот. Но высказаться ему хотелось больше, и он беспечно пожал плечами.

— Каллены не моя семья. Я как щенок, о котором решили позаботиться пару месяцев — и от этого не становлюсь семьей.

Он ошибался. Даже если бы мама родила его сама, то не смогла бы любить еще сильнее.

— Неправда. Мы любим тебя.

Его тряхнуло, будто я сказала нечто ужасное.

— Знаю. Конечно, вы, ребята, меня любите, иначе бы не терпели всю эту хрень. Но ты слышала старую кантри песню? «Иногда любви не достаточно»?

— Нет, — я понимала, что отвечаю раздраженно, но его слова меня расстроили. Он словно говорил мне отступить, что вообще не хочет иметь со мной дела. Он обошелся бы не только без меня, но и без нас всех. Джаспер просто отмечал дни до момента, как законно сможет уйти на все четыре стороны.

— Любовь не делает семьей. Друзьями — да, но не семьей, — по его тону нельзя было ничего понять.

Я встала между ним и дверью.

— Если любовь не создает семью, то что ее создает?

Он поднял на меня взгляд — зрелища печальнее я еще не видела.

— Я не знаю. Мне надо лечь.

Мне начинало казаться, что Джаспер спал днем, только чтобы ни с чем не связываться, и поэтому, скорее всего, так плохо спал ночью. Вот он удивится, когда поймет, что мы от него не отстанем.

— Нет.

— Прости? — он навис надо мной, и я почти струсила.

— Доктор сказал папе, что тебе надо спать ночью, иначе начнутся приступы. Если будешь спать днем, то нарушишь режим и не сможешь спать ночью. Так что никакого «прилечь».

— Я все равно полночи не сплю, — в его голосе не чувствовалось злобы, лишь усталое согласие. Если мы меняли правила — пусть так. Он смирится, потому что других вариантов нет. Взрослые несправедливы, и этого никак не изменить.

— Я знаю. Может, психиатр что-нибудь предложит, — я изо всех сил старалась его обнадежить, пусть и знала, что сейчас Джаспер видит меня насквозь.

— Может.

Он выглядел столь печальным и неуверенным, что я еще раз его обняла.

— Я рада, что ты дома. Я скучала.

Когда Джаспер улыбнулся, я поняла, что он тоже скучал.

— И я.

Из тупика в разговоре нас вывел папа, позвавший Джаспера. Тот тихо вздохнул и заглянул мне в глаза. Он хотел что-то — хотел спросить или сказать. Я ждала, но как всегда, Джаспер не смог выдавить ни слова. Вместо этого он легко коснулся моей щеки — так нежно, что я подумала, мне показалось. Он ушел до того, как я успела спросить, что нужно.

— Увидимся позже, ладно?

— Конечно, — было заметно, что я расстроилась, но притвориться веселой больше не получалось. Любовь моей жизни (даже если он этого не знал) только что захлопнул дверь, лишив самой возможности отношений. Наверное, я имею право подуться, но не плакать. Я давно решила, что мужчины, включая и Джаспера, не стоят слез.

Роуз стояла на верху лестницы, без сомнения поджидая меня. Она сразу увидела и дрожащие губы, и несчастный вид.

— Ой-ей, ну-ка пошли, — и направила меня в комнату. — Давай поговорим.

Я плюхнулась на кровать, демонстративно игнорируя их с Эмметом разбросанные повсюду фотографии. Черт с ними и их счастливыми отношениями. И с Эдвардом и Беллой. Родителей я трогать не стала. Никто не может встречаться, если и я не могу.

— Что он сказал? — Розу быстро достала из ящика со свитерами два шоколадных батончика — только там их можно было спрятать от Эммета. — Он что, отказался? — изумилась она. Ну да, она красавица с большой грудью, кто ей откажет?

— Не совсем, — продолжить не получалось. Одно дело, если все решат, что Джаспер мне отказал. Другое, если они узнают, что он не считает нас своей семьей и не собирается.

Роуз не сдавалась:

— И что конкретно это значит? Он не хочет идти на свидание с тобой или не хочет вообще ни с кем, и — ты вообще его спросила?

— Не спросила. Даже не пришлось, Роуз, ясно было, что ему это не нужно.

Розали даже сейчас не отступила:

— Конкретнее, конкретнее. Что он сказал, дословно?

Отлично, если ей так интересно, пусть услышит правду.

— Он сказал, что не считает себя частью нашей семьи, что он щенок, которого выбросили за порог. Я сказал, что мы любим его и не относимся как к щенку. Но он это и так знал, все нормально. Ну а точно он сказал «иногда любви недостаточно». Если не отказ, то я понятия не имею, что это, — выпалила я как можно быстрее, желая поскорее закончить. Быстро, как оторвать лейкопластырь.

И тогда Розали сделал то, что чертовски меня удивило. Она засмеялась.

— Элис, это не отказ. Ну, отказ, но не тебе лично. Он не уверен, что ему нужна новая семья, но это совсем не говорит о том, что он чувствует к тебе.

Хотелось ей верить, но не получалось. И тогда я ответила ей ее же словами:

— Конкретнее, Розали, конкретнее.

К счастью, Роуз обладала гораздо лучшим чувство юмора, чем все думали.

— Ладно, давай объясню. Джаспер, именно сейчас, с трудом считает нас семьей. Он не понимает, как мы, все шестеро, можем зваться «семьей». Вот это его и смущает. Он не отвергает нас, ну или хотя бы тебя.
Я все еще не понимала. Роуз, видимо, заметила мой взгляд и тяжело вздохнула:

— Подумай, Элис. Сначала он жил с матерью. Потом в приемной семье, во второй, третьей. Где-то были оба родителя, где-то один. Он мог быть единственным ребенком, а мог — одним из двенадцати. Когда он уходил в школу, а потом возвращался, то мог уже не встретить сводного. Иногда родители были хорошими, иногда не обращали на него внимания, иногда били. От дома к дому менялись правила, постоянно. Он привык к такому.

Вот теперь до меня дошло.

— Не меняются только перемены.

— Точно. Теперь он застрял с нами, а мы говорим, что все вот так-то и так-то. И сегодня, и завтра, и после завтра. И даже когда тебе исполнится восемнадцать и нам не обязательно будет о тебе заботиться, ничего не изменится. Да он в ужасе. Ведь не привык, что правила не меняются, самое большое, по несколько месяцев. Если не по паре дней.

— Это слишком. Я лучше просто подумаю о нас.

Роуз откусила батончик:

— Думай. Знаешь, Элис, ты сейчас не особо меня слушай. Если интуиция подсказывает, что пока не время, то прислушивайся к ней, а не ко мне. По каким-то своим причинам Джаспер выбрал тебя, и тебе придется быть сильной за двоих.

Раньше никто не ждал, что я буду сильной. Я всегда была слабой, чувствительной малышкой Элис. Не дави на Элис, она впечатлительная. Не расстраивай ее, а то доведешь до срыва. Это новое ощущение мне трудно будет вынести самой, не говоря уже о Джаспере.

— Правда?

— Правда. Как только разберетесь, приходи. Найдешь себе парня, и только у меня спрашивай, что с ним делать. Ну а лови его сама уж.

— Может, он сам спросит, — я сомневалась в своих же словах, но все равно высказалась. Джасперу потребуется невероятная смелость, даже если я ему не безразлична.

— Может и спросит, — не увереннее меня ответила Розали. — Только не слишком уж надейся.

— Не буду, — я откинулась на стенку, думая, куда пойти потом. — Я больше не хочу говорить о Джаспере, — он и так запутал мне все мысли, а если добавить сюда еще и Розали, то становилось вовсе невыносимо.

Роуз улыбнулась:

— Ладно, о чем поговорим?

— Без понятия… о щенках?

Она расхохоталась:

— Эммет и до тебя добрался? Он уже просил Джаспера убедить маму.

Нет, Эммет мне не предлагал, но я бы просила вместе с ним. У нас давно уже не было домашнего животного, и мне уже хотелось нового. Когда меня удочерили, у родителей был старый кот Санни. Он нас сторонился, но спал у меня в ногах, пока не умер от рака. В груди теплело, когда я просыпалась ночью и знала, что Санни со мной, приглядывает.

— Нет, но я полностью за.

— Ты за, а мама откажется, как обычно. Мы почти выросли, кто будет за ним ухаживать, когда разъедемся? Папа работает, все заботы свалятся на нее.

Я знала, что это правда.

— Наверное. Но все равно было бы неплохо, — мне представился щенок, бегущий по дому, а за ним гнался мальчишка. Мальчишка с неряшливыми светлыми волосами… Я мысленно покачала головой. Да что со мной? Если Джаспер не хочет идти со мной на свидание, то тем более не захочет от меня детей. Но мысленная картинка выглядела слишком правдоподобной. Когда-нибудь в этом доме появится ребенок. Может, он и не будет моим — в конце концов, у Роуз с Эмметом тоже может быть блондин — но он обязательно появится.

Образ придал мне смелости.

— Спасибо, Роуз, ты лучшая сестра.

— Конечно. А теперь найди своего Джаспера и помирись с ним, — она подобрала отброшенный роман. — Иди!

Джаспера всегда было непросто найти. Он вел себя настолько тихо, что можно было запросто проглядеть его, даже зайдя в комнату. И он не всегда отзывался, если его звали. Но мне нравилось — я словно выходила на охоту за сокровищами, и в конце мне доставался Джаспер. Папа считал, что Джаспер не отзывается, потому что решает, что что-то натворил. Эдвард думал, что он слишком увлекается своими мыслями и не слышит. Эммет доказывал, что у Джаспера проблемы со слухом, и не принимал во внимание, что его каждый раз проверяют в больнице. Я же считала его молчание своеобразным тестом. Если он не отвечает, пойдешь ты его искать? Или сдашься? Если тебе не наплевать, то ты ищешь, пока не найдешь. Иначе — наплевать, и точка.

Но он молчал не каждый раз. Может, раз из пяти-шести. Поэтому я звала его, шатаясь из комнаты в комнату.

— Джаспер? Джа-а-а-а-а-аспер?

— В зале! — по голосу не скажешь, что он расстроен, но никогда нельзя быть уверенным.

С ним вместе сидел папа и аккуратно расставлял шахматы.

— Привет, милая. Я учу Джаспера играть. Поможешь ему?

Я не особо хорошо играла в шахматы, но помочь новичку могла. Джаспер сидел на пуфике, внимательно рассматривая доску. Я примостилась рядом, наслаждаясь близостью выбранного места.

— Фигуры знаешь?

— Карлайл показывал, — не очень уверенно ответил он, но память у него прекрасная, поэтому я не волновалась.

Папа лучше всех играл в шахматы, но сегодня не ставил Джасперому трудных задач. К моему удивлению, Джасперу почти не требовалась помощь. Я лишь напоминала, как ходят фигуры, и больше ничего не делала, только смотрела за игрой. Он придумывал собственную тактику, чем впечатлил папу. Они шутили, смеялись и явно радовались, что нашли совместное занятие.

Мне быстро наскучило смотреть, поэтому я стала наблюдать за Джаспером. Еще никогда он не казался настолько привлекательным, как сейчас. Взгляд горел, и Джаспер сосредоточенно склонился над доской.

— Кажется, я проиграл.

— Не так быстро, сынок, посмотри, — папа нагнулся и подтолкнул фигурку. — Вот, можешь шагнуть сюда и избежать шаха. Если бы у тебя не было ходов, я бы сказал «шах и мат», а не «шах». При шахе ты еще можешь увернуться.

На прозвучавшую нежность Джаспер выгнул бровь, но промолчал. Вместо этого он коротко кивнул:
— Хорошо. Сыграем снова?

О Боже, опять играть? Они так всю ночь не поднимутся с места, а я лишусь возможности провести с Джаспером время. Папа взглянул на меня, и я замотала головой.

— Завтра, как только я вернусь с работы. Сейчас надо помочь Эсме с ужином. Может быть, Элис с тобой сыграет.

— Ладно, — Джаспер расстроился, но быстро взял себя в руки. — Элис, сыграем? Ну или можно еще чем заняться.

— Пойдем погуляем, — пора ему подышать свежим воздухом.

Дыхание облачком поднималось в вечернем воздухе, а под ногами похрустывала замерзшая земля. Идти в лес было уже темно, но мы смогли отойти от дома достаточно, чтобы нас не услышали. Когда Джаспер взглянул на меня, я все еще пыталась придумать, что сказать.

— Слушай, кажется, я сегодня нагрубил. Я не имел в виду, что вы мне не нравитесь, как раз наоборот. Но я не хочу привязываться. На всякий случай.

Мне трудно было что-то ответить, потому что так я никогда не думала. Мне в голову даже не приходила мысль, что передача на воспитание может пройти неудачно, а уж тем более само удочерение. Когда за мной впервые пришли мама с папой, я просто предположила, что теперь с ними навсегда. Джаспер знал, что все может измениться за время взмаха кочерги, и он просто пытался защитить слишком хрупкое сердце.

— Да все нормально. Все в итоге решится, и пройдут странные ощущения. Ну, надеюсь, — нет смысла уточнять, что я имела в виду отношения между нами, а не просто с остальной семьей.

Он улыбнулся — даже Роуз обожала эту кривоватую улыбку.

— Посмотрим. Спасибо, Элис. Ты хороший друг.

Хороший друг. Не совсем то, на что я надеялась, но хоть какое-то начало. К тому же, дела могли обернуться хуже. Джаспер мог назвать меня хорошей сестрой. Дружба может перерасти в нечто большее, но ты не найдешь в себе вдруг сексуальное влечение к собственной сестре. Не в этой семье. Правда, у нас были Роуз с Эмметом, но их никогда не воспринимали братом с сестрой, даже когда Эммет только приехал. Между ними всегда проскакивала искра. Я надеялась, мы с Джаспером тоже ее найдем.