Мои руки покоились на клавиатуре. Глаза уставились в монитор. А разум пребывал в совершенно ином измерении. Очередной день – очередной отчёт.

К настоящему времени своего престижного трудоустройства в «Вольтерре» я успела сделать следующее: а) написать отчёты; б) посетить пару встреч; в) написать ещё несколько отчётов; г) четырежды затеряться по пути в свой кабинет; и, наконец, д) провести исследование, чтобы написать ещё кучу отчётов.

Не то, чтобы я имела что-то против писанины. Но больше всего меня расстраивало то, что никто, кроме противного парня Феликса, не хотел со мной разговаривать. Я была не единственной новенькой в компании, но только мне предоставили собственный кабинет, что, в свою очередь, и отдаляло меня от остальных. Ещё учась в школе, я никогда не вписывалась в толпу, и хотя в колледже обзавелась друзьями, всегда чувствовала себя сторонним наблюдателем, нежели чем «своим человеком». Здесь же, в Чикаго, я предполагала начать всё с нуля, однако мой работодатель предпочёл изолировать меня от других.

Вообще–то, это не должно меня удивлять, правда. Достоверно известно, что Мари Свон привлекала к себе только плохую удачу.

Самым пренеприятным было другое: я работала в отдельном крыле, в котором располагались кабинеты сотрудников, которые там практически никогда не появлялись. Кабинет Хайди находился дальше внизу по коридору, но лишь дважды я застала её там в свой первый рабочий день. Изредка я видела Аро, который заглядывал ко мне в кабинет на сиюминутный разговор, но ни разу я не видела других биг-боссов. Когда я полюбопытствовала об этом у Аро, он улыбнулся, сказав, что в семейном бизнесе некоторые его члены трудились больше других. А затем добавил, что, честно говоря, они много разъезжали по миру, так что на глаза мне они будут попадаться крайне редко.

Четыре месяца назад я ютилась в углу своей квартирки, корпя над учебниками. Теперь же я ёжилась от холода в безоконном кабинете, строча отчёты по текущим делам своему начальнику. И даже проработав почти месяц, я не знала, чем именно занималась «Вольтерра». Я посетила официальный сайт компании, доступный на пяти языках. Главную страницу украшал пейзаж с деревьями и журчащим ручейком, сопровождаемый многочисленными звуковыми эффектами.
Однако содержание сайта никак нельзя было назвать информативным.

– Мари, я рад застать тебя на своём рабочем месте.

Резко повернув голову, я увидела облокотившегося о дверной косяк и наблюдавшего за мной Аро. Этот мужчина обладал необъяснимой способностью бесшумно передвигаться. Как долго он простоял там?

– Аро, вы застали меня врасплох. – Я выдавила на лице улыбку, вопреки тому факту, что этот мужчина заставлял мою спину покрываться мурашками. – Не знала, что сегодня вы будете здесь.
– Только прибыл, Мари. Только прибыл. Боюсь, я был невнимателен к тебе. Почему бы тебе не пойти со мной на ланч?
– Как-то немного рановато для обеда… – Часы показывали без трёх минут половину одиннадцатого. Такая точность обуславливалась тем, что не проходило и минуты, чтобы я не поглядывала на них. Везде, за исключением «Макдоналдса», ещё было закрыто.
Запрокинув голову, Аро рассмеялся. Не такой реакции я ожидала.
– Мари, да ты чудная, а? Такая практичная, но сколькому ещё учиться. – В приглашающем жесте он наклонил ко мне голову, а его губы расплылись в улыбке. – Идём.



Эмметт

Эдвард зашагал вверх по лестнице.

Решив дождаться Беллы, я расслабился и потягивал своё пиво, сложив ноги на бесценный кофейный столик Эдварда. Это шло вразрез с моими желаниями – пить эту импортную бурду, которой теперь под завязку затаривался мой младший братец, с тех пор, как я попал у него в опалу.

Редкостный идиот; и с чего бы ему злиться на меня? Он вёл себя, словно ребёнок в игрушечном магазине, а я был родителем, отказавшим ему.

Некоторое время спустя, убедившись, что Эдвард уже не спустится вниз, я убрал ноги со столика. Сидеть, задрав ноги, было не очень комфортно, как это могло показаться на первый взгляд, из-за шедшей по краю столика резьбы. Конструктивный дефект, если на то пошло. Я уже приканчивал второе пиво, когда одетая в откровенную пижаму Белла спустилась вниз. Её волосы напоминали воронье гнездо, а взгляд был осоловелым.

Увидев меня, она растерянно прищурилась: – Эмметт? Что ты здесь делаешь?
– Я тоже рад тебя видеть, мелкая.
Она поморщилась и прикрыла ладонью ухо. Без сомнения, вчера кто-то назюзюкался.
– А Эдвард здесь?
– Он впустил меня внутрь, а затем вернулся в постель. И выглядел намного хуже тебя.

Я старался, чтобы мой голос прозвучал безразлично, но внутри меня клокотало раздражение. Та Мари, что я знал, не пила, но Белла отправилась на вечеринку и надралась в стельку заодно с Эдвардом.

Она кивнула и, пошатываясь, поплелась на кухню, где принялась копаться в буфете, без сомнения, в поисках болеутоляющего. Девушка возвратилась несколько минут спустя, и, потягивая воду из стакана, устроилась в противоположном конце комнаты.

– Мне грозит опасность? Случилось что-нибудь?
– Всё под контролем. Давненько мы не разговаривали. Как ты поживаешь, ну, помимо похмелья?
– Да в порядке я.
– Всего лишь «в порядке»? Эдвард хорошо с тобой обращается? Но если он ведёт себя не по-джентльменски… – А я ни сколечко не сомневался в обратном, однако увидеть её реакцию на вопрос мне было крайне важно.
Тень улыбки промелькнула на её лице. – Эдвард и вправду джентльмен.
Кто бы говорил. Пыли в глаза он её понапустил немерено. Я вздохнул.
– Слушай, насчёт Эдварда…
Белла нахмурила брови. – А что с ним такое?
– Знаю, он привлекателен, богат и ещё много какой, но, Мари, – я намеренно обратился к ней по её настоящему имени, впервые с тех пор, как привёз её сюда, – он не тот парень, с которым стоит связываться.
– И как, по-твоему, мы связаны?
– Я не утверждал этого, – даже несмотря на то, что это правда, – а лишь говорю, что если таковы твои намерения, то Эдвард – не самая подходящая для тебя кандидатура.
– Не знала, что ты у нас сваха экстра-класса. – Её голос повысился на октаву – кажется, мне удалось её немного растормошить.
– Мари, – мягко произнёс я, взывая к её прежней личности, – ты хорошая девушка. Умная, добрая, тебя ждёт блестящее будущее. Конечно, Эдвард хочет как лучше, но женщин при этом он меняет, словно «Клинекс». Ты находишься в уязвимом положении, и мне претит одна мысль о том, что он воспользуется тобой. Злого умысла в этом поступке не будет, просто он по натуре человек непостоянный.
– Ты мне не папочка.
– Я твой друг. И беспокоюсь о тебе. Посмотри на себя!
– На что посмотреть?
– Ты выглядишь так, словно веселилась всю ночь напролёт. Это не ты.

А ещё ты берегла себя для мужа, но вместо этого переспала с моим братом, но, естественно, в данный момент мы не будем заострять на этом внимание.

Несколько секунд она изучала меня взглядом, и я подумал, что мне удалось достучаться до неё. Но неожиданно её глаза распахнулись.
– Почему ты тогда ударил Эдварда?
О-о. Берегись, Уилл Робинсон!¹
– Это не имеет никакого отношения к нашему разговору.
– Скажи мне правду.
Я замешкался, и ей не составило труда сложить два и два.

В два счёта Белла оказалась на мне, молотя по моим плечам и голове и осыпая меня забористой бранью. Недостаток силы она восполняла в громкости; первый удар был неощутимым, но вот последующие пять в то же место – да.

– Слезь с меня! – Я пытался сбросить девушку с себя, но она прилипла ко мне, словно банный лист к заднице, а мне не хотелось причинять ей боль.

Позади нас Эдвард прочистил горло. Разумеется, он выбрал идеальный момент, чтобы спуститься вниз. Мне не нужно было видеть его лицо, чтобы знать, что он ухмыляется. Я вздрогнул, когда очередная порция шлепков Беллы настигла мою голову. Должно быть, она не услышала его.

– Пусть мне безумно нравится происходящее… – начал Эдвард. – Белла, ты, наверное, хочешь подняться к себе и одеться.

Хоть я и женат, но был и остаюсь мужчиной. Лямки её пижамного топика упали с плеч, и ткань провисла так низко, что в поле зрения попало всё находившееся под ней. До нас обоих тут же дошла вся конфузность ситуации, и Белла, словно подхваченная неведомой стихией, мигом унеслась наверх.

Но вред уже был причинён. Вид её сосков врезался в мой мозг, подобно клейму. Теперь я никогда больше не смогу воспринимать её как простушку. Вот ведь засада.

– Полагаю, что это была вовсе не та реакция на известия о даче показаний, – произнёс Эдвард, обогнув угол и проходя в гостиную. Он принял душ и побрился. Все признаки похмелья исчезли.
– Нет, блин, Шерлок, – прорычал я. Моё лицо горело от нанесённых Беллой ударов.
– Кофе? – спросил Эдвард.
– У меня есть пиво.
– Это у тебя привычка такая – заглядывать в топики своих свидетельниц? Или же только тех милашек, кем ты воспользовался?

Я смерил его свирепым взглядом.

Он ответил мне тем же.

Наше «прожги-взглядом-друг-в-друге-дырку» противостояние с каждой секундой становилось всё нелепее, но будь я проклят, если первым отведу взгляд. Я всегда выигрывал, когда, будучи ещё детьми, мы соревновались в эти гляделки.

И этот раз тоже не стал исключением, потому что Эдвард отвернулся первым, заслышав спускавшуюся вниз Беллу. Она напялила какую-то домашнюю одежду, а волосы собрала в растрёпанный конский хвост. Белла выглядела усталой, но наградила Эдварда улыбкой.

– Почему ты всё ещё здесь? – Белла окинула меня мрачным взглядом.
Я вздохнул. Совершенно не этого я желал для неё. Из всех моих подопечных она нравилась мне больше всего.
– Я–
Эдвард оборвал меня.
– Эмметт всего лишь решил проведать тебя. Давненько он с тобой не виделся.

Отвернувшись от Беллы, Эдвард повернулся ко мне с мольбой во взгляде. Он считал ошибкой – говорить ей о даче показаний, но, чёрт подери, она имела право знать. Не то, чтобы я умышленно пытался внушить ей беспокойство. Я помогал ей.

Вздох сорвался с моих губ.

– Я действительно хотел проведать тебя, но помимо этого, ты должна кое-что знать.
Эдвард резко развернулся и вышел. Белла не спускала с него глаз, пока он не скрылся.
– Да что с ним такое?
– Дача показаний назначена на девятое июня. В Портленде.
Теперь она полностью сосредоточила на мне своё внимание.
– Думаю, следовало ожидать нечто подобного. Но почему Портленд? Я считала, что дело будет слушаться в Северной Каролине?
– В Портленде ты принесёшь присягу. Там будут лишь ты, стенографистка, ну, и вполне возможно, судья. Я расшибся в лепёшку, в целях безопасности добиваясь дачи показаний посредством видеоконференц-связи.
Белла опустилась на софу; на её лице застыло подчёркнуто–пустое выражение.
– Вижу.
– Тебе совершенно не о чем беспокоиться. Я позабочусь о тебе, мелкая. – Последнее слово далось мне с трудом. Сложно было фамильярничать с ней, когда уже успел полюбоваться её буферами. Однако необходимость вернуть ход своих мыслей в режим «большого брата» давала о себе знать.
Она никак не отреагировала, лишь продолжала молча сидеть.
– Белла, ты же знаешь, что всё будет в порядке, верно?
– Конечно. – Натянутая улыбка промелькнула на её лице.
Так и быть. Он не поверила мне, что в принципе неплохо. По крайней мере, она притворялась, будто думает о благополучном исходе событий. Притворство являлось первым шагом к настрою на позитивный лад.
– У тебя есть ко мне какие-нибудь вопросы? – Существовал длиннющий список мер безопасности, которыми я мог бы «потчевать» её, но от них не было бы толка, пока она сама не была готова услышать их.
– Я доверяю тебе, – сказала, и опять её лицо искривилось в неестественной улыбке.
– И, Белла, запомни, что я сказал насчёт Эдварда.
Моя реплика её насторожила.
– Эмметт Каллен, – рявкнула она. – Слушай меня, и слушай внимательно.
– Белла… – заговорил было я. Мне не хотелось собачиться с ней из-за какой-то глупости вроде моего брата.
– Нет. И не надо мне «Беллы». – Она вскочила с дивана и подбоченилась. – События моей личной жизни тебя не касаются. Ни капельки. Если мне вздумается провести время наедине с Эдвардом, то ты не будешь угрожать ему. Не будешь давить ему на совесть. И уж тем более бить. Ты пойдёшь и извинишься перед ним. Перед своим уходом.

Возможно я немного погорячился, ударив Эдварда в живот. Но хук в челюсть он точно заслужил. Как бы там ни было, Белла жестоко ошибалась, полагая, что я извинюсь перед братом.

– Белла, – завёл я всю ту же песню, сохраняя приятный низкий голос, когда обычно разговаривал с дочерьми, добиваясь от них понимания чего-либо. – Знаю, у тебя сложный период.
– Перестань опекать меня.
– Да не опекаю я тебя вовсе! – На секунду я потерял самообладание. Глубокий вдох, выдох, повторить. Ладненько, пришли в себя. – Я вовсе не читаю тебе нотации. А лишь защищаю.
– Я была бы очень тебе признательна, если бы ты перенаправил всю зазря растрачиваемую тобой энергию, беспокоясь о нас с Эдвардом, на защиту меня от реального врага. – Белла одарила меня напряжённым взглядом и указала на лестницу. – А теперь иди и извинись перед Эдвардом.

У меня не оставалось выбора, кроме как найти своего братца. Оставив Беллу в гостиной, я поднялся по лестнице. Эдвард оказался в тренажёрном зале – сидел на скамейке для поднятия веса, накачивая бицепсы с удельной концентрацией веса. Я в свою очередь предпочитал больший вес, но сейчас это не имело отношения к делу.

Засунув руки в карманы, я прошёл вперёд, остановившись в нескольких шагах от него.

– Привет, – произнёс я. Сойдёт и за приветствие.
– Ты ведь рассказал ей, не так ли?
– Да.
Глубоко выдохнув, Эдвард выглянул в окно. – И как она восприняла новости?
– Нормально.
– Теперь можешь уйти.
– Не могу. Белла хотела, чтобы я извинился перед тобой.
– За что?
– За то, что разукрасил твою мордашку. И уговаривал тебя держаться подальше от неё.
Эдвард даже не удостоил меня взгляда, но уголки его губ слегка поползли вверх. Он преисполнился удовольствия, но пытался замаскировать это. Его самодовольство было просто невыносимым.
– И мне совсем не жаль, – обратился я к нему, на случай, если он подвергся иллюзии о моём раскаянии.
– Я и не ожидал от тебя этого.
– То есть это означает, что ты продолжишь трахать её без передышки.
Брат стрельнул в меня взглядом. – Ты понятия не имеешь, о чём говоришь.
– А затем ты будешь трындеть мне о том, что, дескать, Белла другая.

Мгновенного ответа не последовало.

Когда я развернулся уходить, он ответил: – Так и есть.

Я зашагал в сторону своей машины. И не оглядывался, потому что не желал знать, серьёзны ли его намерения. Вставив ключ в зажигание, я завёл машину и поехал домой.

Маршрут был до боли знакомым, что я мог проехать по нему и во сне. А вот разум мой не дремал. Вдруг Эдварду действительно небезразлична Белла? А Белле – Эдвард? Я не предполагал такого поворота событий, отчего мне стало неуютно.

Въехав в гараж, я снял туфли в комнате для грязной одежды. Часы показывали почти одиннадцать утра, а мне следовало быть дома на семейном завтраке как минимум час назад.

Столовая пустовала, за исключением одной-единственной тарелки с французскими тостами, беконом и фруктами.

Есть, или не есть? Вот в чём вопрос. Еда остыла, но вкуса она, тем не менее, не потеряла. Не знал я только одного: должен ли я есть. Возможно, тарелка находилась здесь, потому что Розали не хотела, чтобы я пропустил второй завтрак, и поэтому припасла его для меня. Или же эта тарелка должна была стать мне суровым напоминанием о пропущенной мной семейной трапезе, и употреби я её по назначению, то рассердил бы жену.

– А, вот ты где, – донёсся сзади тихий голос Роуз. – Где ты пропадал? – В её голосе не было обвиняющих ноток – лишь беспокойство. Теперь тот французский тост выглядел ещё более аппетитно, поскольку, похоже, мне всё-таки предназначалось его съесть.
– Пришлось сделать кое-какие дела. – Ладонь Роуз опустилась на моё плечо, и я развернулся, чтобы притянуть жену поближе. Она вскинула на меня свои прекрасные очи, и я наклонился поцеловать её. – Люблю тебя.
Роуз резко отстранилась. – От тебя несёт пивом. Твои «дела» проходили в баре?
Твою дивизию. Так, включаем соображалку.
– Я навещал Эдварда. Знаешь, от одного его вида меня тянет выпить. – В её взгляде сквозил скепсис, и я добавил: – Некоторое время назад я кое-что позаимствовал у него, и сейчас ему потребовалось это.
– Почему ты не взял с собой девочек? Они обожают его. – Она скрестила на груди руки, и я понял, что облажался. Хрен мне, а не французский тост.
– Нам нужно было обсудить пару вещей.
– Например?
– Да так, посиделки двух братьев.
– Ты жаловался ему на меня?
– Нет! Детка, я люблю тебя.
– Тогда почему ты не поделишься со мной?
У меня проснулось вдохновение.
– Я пообещал Эдварду.
– Это касается Беллы, не так ли?
Молчание выдало меня с головой.
Лицо Розали смягчилось.
– Ты отличный брат. Знаешь, всё это время я думала, что в отношении женщин Эдвард ведёт себя как конченый придурок… но, пораздумав, решила, что он наконец–то нашёл свою вторую половинку в лице Беллы. Я взбудоражена её присоединением к нашей семье. – Она взъерошила мои волосы. – Угощайся завтраком.

Я едва ли не вприпрыжку направился к обеденному столу. Роуз делает самые лучшие французские тосты. Накануне она готовит тесто, чтобы оно успело впитать в себя яйцо и ванильный аромат, а затем выпекает их в духовке. Даже будучи холодными, на вкус они должны быть божественны.

А поверку напоминали картон. Сверху донёсся смех Либби, Эммы и Розали.

Мои девочки.

Это-то и парило мне мозги во всей этой неразберихе с Эдвардом и Беллой. Я жилы надорву, чтобы обезопасить последнюю, – зуб даю. К процедуре дачи показаний она доживёт, а после я переселю её в другое местечко. Но, если Белла с Эдвардом станут парой – как, в таком случае, это сработает? Эдвард – заметная персона, он не может просто взять да исчезнуть. Своим присоединением к семье Белла поставит всех нас под удар.

Я вернулся к еде, пережёвывая и глотая, словно на автомате, и уставившись невидящим взглядом в пространство.

Воспоминания о проведённом с Беллой времени ещё до её знакомства с Эдвардом промелькнули в памяти. Я вспомнил нас в Пуллмане. После адреналинового всплеска и миновавшей опасности, мы всю ночь просидели вдвоём на кушетке убогого гостиничного номера за просмотром фильмов с повременной оплатой за разговором. Тогда она казалась мне такой молодой и невинной, делясь своими, как ей казалось, несбыточными мечтами. Её слова едва не разбили мне сердце.

Эдвард считал, будто знает Беллу, и возможно так оно и было, но я знал Беллу ещё в её бытность Мари. И Мари – та милая, невинная девочка, решившаяся на дачу показаний, считая это праведным делом, – заслуживала счастья. И если мой брат мог дать ей это сейчас, то, быть может, это ещё не конец мира. Но в долгосрочной перспективе, ни за какие сокровища мира не бывать этому. Грядёт суд века. Общественность увидит Мари воочию, и существовала практически стопроцентная вероятность того, что её связь с Эдвардом раскроется.

Мой план по спасению Мари целиком и полностью зиждился на идее, что после судебного процесса, она вернётся в программу по защите свидетелей и заживёт новой жизнью в новом обличье. Эдвард никогда не пойдёт на подобное, бросив свою жизнь и семью. У этих двоих нет будущего. Но знают ли они об этом?

Расплывшись в улыбке до ушей, Либби вихрем спустилась с лестницы.
– Привет, папочка!
– Привет, тыковка. – Я отодвинул тарелку в сторону. Французский тост исчез в недрах моего желудка, нисколько не прельстив меня своим вкусом. – Чем собираешься заняться?
– Я, мама и Эмма собираемся по магазинам для ребёнка тёти Элис.
Я тихонько хмыкнул. Ребёнок моей сестры, который не родится ещё как минимум через месяц, нуждался в одежде так же, как эскимосы нуждаются во льду. – И правильно нужно говорить: мы вместе с мамой и Эммой.
– Мы вместе с мамой и Эммой, – нерешительно повторила она, и я одобрительно кивнул, – собираемся встретиться с тётей Беллой в торговом центре.

Я улыбнулся Либби и не менял выражения лица, когда Эмма с Розали спустились вниз. И улыбался до тех пор, пока они не скрылись за дверью.

Тётя Белла.

Она постепенно входила в наши жизни, и это пугало меня до усрачки.



Белла

Дача показаний состоится через каких-то три недели. В большинстве своём, мне удавалось успешно о ней забывать. Паника едва уловимыми дозами просачивалась в моё сознание, но я изо всех сил старалась отгонять её от себя. Я поеду в Портленд, где посредством видеоконференц-связи буду давать показания из секретного места. Эмметт защитит меня.

Я несчётное количество раз повторяла себе, что мне не о чем волноваться. Единственная перемена заключалась лишь в том, что Вольтури узнают о моём преспокойном существовании. Но не о местонахождении. У них не будет повода для подозрений о моей потенциальной связи с Эдвардом Калленом.

С нами всеми всё будет в полном порядке. Верно? Верно.

Для меня стало настоящим потрясением узнать о том, что Эмметт не одобряет моего общения с Эдвардом. Когда Эмметт встал между нами, то я понадеялась, что расставив все точки над «i», дела с Эдвардом наладятся… но как бы не так.

По-моему, я чёрным по белому дала Эдварду понять, что заинтересована не только в платонических отношениях. Несомненно, в постели я уж точно бревном не была. А он как-никак мужчина. А ведь они любят секс, верно? К тому же он сам сказал мне, что ни с кем не встречается. И мы по-прежнему плавали в бассейне. Ужинали вместе почти каждый вечер. Разговаривали. И на этом всё. Пару раз я наклонялась к нему в надежде, что он сократит расстояние и поцелует меня, что так и не произошло.

Сегодня я навещала Элис, намереваясь обговорить с ней кое-какие детали касаемо вечеринки в честь дня рождения Эдварда. С каждым прибавленным сантиметром в талии, она всё реже садилась за руль, что нисколько не сказывалось на её темпераменте. Когда я поинтересовалась у неё, как она выдерживает без вождения, Элис лишь посмеялась надо мной.

Лишь приехав к ней домой, я поняла её реакцию. Ей не было нужды водить. Это к ней все приезжали. Миниатюрный салон красоты был организован в её гостиной – с нормальным зеркалом, раковиной и всем-всем-всем. Элис делали новую причёску.

– Белла!
– Элис, – улыбнулась я. Планирование вечеринки в честь дня рождения Эдварда сблизило нас, и с недавних пор между нами воцарилась атмосфера непринуждённости. – Как себя чувствуешь?
– Беременной, – хохотнув, отозвалась она. – Мы с Алонцо почти закончили. Можешь пока перехватить что-нибудь на кухне.

Последнюю затарили всевозможной едой. Вот что значит быть богатой и беременной. Похоже, кое-кому пришлось хорошенько раскошелиться, дабы уважить любые гастрономические прихоти Элис. Я нацелилась на богато украшенный шоколадный торт, которым уже успели полакомиться.
Накладывая его в тарелку, я услышала голос Элис: – Не захватишь мне парочку печенюшек с арахисовым маслом и стакан молока?

К тому времени как я налила ей молоко, а себе – холодный чай, и нагрузила две тарелки едой, мне заказали провизии больше, чем я смогла бы унести в руках. Что, по сути, не являлось проблемой как таковой. Беглый осмотр кухни завершился на подносе с прочными ручками. Ничего меньшего от «примадонны организации» я и не ожидала.

Я осторожно несла поднос, опасаясь своих неуклюжих ног. Мне отнюдь не хотелось отвечать за молоко, пролитое на её бамбуковые полы. Когда я дошла до гостиной, Алонцо уже всё собрал и укатывал тележку со всеми парикмахерскими принадлежностями. Волосы Элис и вправду, словно в салоне обработали.

– Вот сюда, Белла, – проговорила она, жестом указав на пышно украшенный кофейный столик. Элис взгромоздилась на краешек софы, выпрямив спину; её живот заметно выпирал.
Опустив поднос, я затем уселась в стоявшее неподалёку креслице, оказавшееся весьма удобным.
– Чем займёмся сегодня?
– Пришли приглашения. Я подумала, что мы могли бы вместе подписать вкладыши.
– У меня ужасный почерк.
– Неважно. Людям важен, так сказать, личный вклад.
И, естественно, рядом с софой стояла сумка с изящным принтом. Похоже, это те самые приглашения.
– Можно мне? – Я показала рукой на сумку.

– Пожалуйста. Также нам сегодня нужно определиться с поставщиком угощения и декоратором. Помимо этого, я надеялась немного поболтать с тобой – наверстать упущенное. Давно раздумывала над этим, но малютка Джей Си активно протестовал против любых моих движений.

Кивнув, я потянулась за приглашениями. Что сказать, они были довольно милые: золотое тиснение на мягком чёрном картоне. По нижнему краю шли красные и белые цветы. Тридцатый день рождения Эдварда значился в них как торжественный приём. Никаких подарков – по моей просьбе. Хватало того, что мы закатывали вечеринку человеку, на дух их не переносивших. В последнюю очередь он нуждался в заваленной подарками комнате; у него и так было всё, что душе угодно.

На самом конверте уже – и тоже тиснением – был указан адрес. Вкладыши были пустыми. И такими же чёрными. – Э-э, Элис?
– Хмм?
– Первое: нам действительно нужны два конверта?
– Да. Следующий вопрос.
– И как мы собираемся писать на чёрных конвертах?
– Возымей хоть капельку веры. Мне привезли золотые каллиграфические ручки.
И хотя я знала Элис уже достаточно давно, чтобы удивляться чему-либо, всё же не удержалась и моргнула. – Тебе привезли ручки?
– Ах, Белла, Белла, Белла. За деньги тебе хоть Луну на дом доставят. А теперь раздели стопку.
Я протянула ей несколько приглашений и взамен получила ручку. Немного подкрепилась тортом, прежде чем приняться за работу. Пока я подписывала конверты, склонившись над кофейным столиком, Элис, разлёгшись на софе во всю длину, писала на специальном столике, примостившемся у неё на коленях. Несколько минут мы работали в тишине.
– Ты подпишешь этот и ещё вот эти два, – внезапно подала голос Элис. Она пустила через весь стол ко мне несколько карточек.

Подобрав их, во мне взыграло любопытство. Я никого не знала из друзей Эдварда и не думала, что кто-нибудь из них знал мой почерк.

Затем я увидела их имена.

Лорен Мэллори.

Джессика Стэнли.

Таня Ковингтон.

– Ты отдала эти мне, чтобы я «как бы случайно» потеряла их?
– Не смеши меня. Просто подпиши.
– Мне достоверно известно, что Джессика ненавидит меня. Я пролила вино на её платье.
– Роуз рассказала мне об этом.
– Тогда зачем?.. – Зачем нужно было приглашать своих ненавистников? Таню? Подписывать им приглашения?
– Хоть ты и выросла в совершенно другом мире, но умом уж точно не обделена. Привыкнешь. – Элис замолчала, откусывая печенье и запивая его молоком. – Все эти злобные девицы так и норовят узреть твою слабость. Не подавай виду.
– Почему подписанное приглашение имеет вес, про свой ужасный почерк я вообще промолчу.
– Он – твой жених. Твой. Именно ты закатываешь вечеринку, разумеется, с маломальской помощью со стороны. Быть у тебя в фаворе – и есть та самая причина приглашения.
Я послушно вывела: "Мисс Стэнли с гостем" и затем "Мисс Мэллори с гостем". Над Таниным конвертом я замешкалась.
– Мы действительно должны приглашать Таню? – Знаю, голосок, как у плаксивой тринадцатилетней девчонки, но мне было всё равно. Для меня, она – персона нон-грата.
– Знаю, Эдвард обидел тебя, замутив с Таней, но все тузы у тебя, дорогая. Ты носишь его кольцо. Если бы он хотел её, то сделал бы ей предложение ещё давным-давно.
Булыжник на моей руке сверкнул в рассеянном свете гостиной. Жаль Элис не знает, что кольцо – полная фикция.
– Белла, он любит тебя.
– Наши отношения до сих пор напоминают хождение по тонкому льду. – По крайней мере, хоть это было правдой.
– До сих пор? Я думала, вы уже забыли об этом.
– Мы работаем над этим.
– Хмм. Ну, если тебе понадобится дружеский совет, ты знаешь, где меня найти.
– Спасибо, – поблагодарила я, прекрасно зная, что никогда не воспользуюсь её предложением.

Мы вернулись к нашему занятию, и, да, я даже подписала тот злосчастный конверт для Тани.
Покончив с приглашениями, мы посовещались насчёт кейтеринга и декоратора, в конце концов, придя к единому решению. Без лишних возражений.

Немногим позже мы, расслабившись, сидели в гостиной и попивали дайкири из свежей клубники, и вели беседу. В непринуждённо-лёгком ключе. В обществе Элис весь остальной мир отодвигался на второй план. Тут не существовало ни дачи показаний, ни Вольтури. Наоборот – лишь безлимитные поставки вкусностей, хорошего юмора и готовый появиться на свет ребёнок.

Позвонил Джаспер, и я вышла на кухню, дабы сестра Эдварда могла поговорить с мужем наедине. И напрасно, поскольку Элис внезапно завопила: – Нет! Ты не можешь оставить меня! – Любой, находящийся поблизости человек, мог сейчас её услышать.

Элис с Джаспером были одной из тех пар, что живут на одной волне. Одна мысль о том, что она орёт на него, вселяла ужас, особенно, учитывая те минуты удовольствия, что мы разделили вместе несколько минут назад.

Когда Элис смолкла, я возвратилась в гостиную. – Всё в порядке?
Её глаза блестели от непролитых слёз. – Ты помнишь, как я говорила тебе, что Джаспер работает над чертежами для одного очень важного здания?
Я кивнула. Не к добру всё это.
– Они хотят, чтобы он приехал на объект, что не стало бы проблемой…
– За исключением, – поднажала я.
– За исключением того факта, что здание располагается в Дубае.
– Дубае?
– Он должен присутствовать там с тринадцатого по двадцатое июня. – Элис всхлипнула. – А вдруг он пропустит рождение Джошуа?

Роды Элис были назначены на двадцать четвёртое. Я крепко обняла её.
– Это твой первенец. Ты родишь не раньше, чем с недельным опозданием. А уж первенцы в этом деле настойчивы.
Вообще-то, я не совсем была уверена в своих словах, но, похоже, в таких случаях говорят нечто подобное.
– И он пропустит вечеринку в честь дня рождения Эдварда.
В глубине души я была только рада такому стечению обстоятельств. Не то, чтобы Эдварду есть дело до того, явится ли Джаспер на столь нежеланную для своего свояка вечеринку. Вслух же я сказала: – Всё будет в порядке. Мы можем организовать небольшой междусобойчик по этому поводу, когда он вернётся.
– Но ребёнок-то уже родится! – Потекли слёзы.
Я похлопала Элис по спине. – Всё будет тип-топ. Даже лучше. Вот увидишь. – Мой голос, даже для собственных ушей был на удивление искренен. Во мне пробуждался оптимизм, когда дело касалось других людей.
– Я хочу, чтобы он присутствовал здесь.
– Я знаю.
Мы сидели на кушетке, её голова покоилась на моём плече. Когда её дыхание выровнялось, я подумала, что она решила вздремнуть, но вместо этого она произнесла: – Могу я пожить у вас с Эдвардом, пока он будет в отъезде?
– Конечно можешь.

¹«Берегись, Уилл Робинсон!» – расхожая фраза робота из популярного сериала 60-х «Затерянные в космосе» (Lost in Space).

---

Всем привет! Давненько мы с вами не считывались! На то были важные – форс-мажорные – обстоятельства, которые круто перевернули мою жизнь (что на переводе скажется только в лучшую сторону, я очень надеюсь на это). Как и наших героев, у которых всё только начинается. Прогнозами относительно "погоды в доме" можно поделиться на форуме. Лично у меня только одни сведения - лето предстоит жаркое.

P.s. Саундтрек к этой главе один, но чертовски точно передающий состояние всех без исключения героев.