BPOV Я закрываю глаза, чувствуя, как Эдвард обвивает рукой мою талию. Могу сказать точно, что он нервничает, потому как держит меня бережно и осторожно, однако его поцелуи полны уверенности и доверия, даже если он сам не понимает этого. Я аккуратно поворачиваюсь и смотрю на часы. Еще нет десяти, но точно могу сказать, что он уже изнеможен. Его пальчики пробегают вверх-вниз по моей руке. Несмотря на то, что я ужасно хочу переспать с ним, я знаю, что сегодня ночью ничего не произойдет.
Я успокаиваюсь и кладу голову на его грудь, упиваясь ощущениями, что дарит он мне, поглаживая спину.
За эти месяцы я научилась понимать, когда его нужно чуть подтолкнуть, а когда повременить. Бывали ночи, когда мы потные и изнеможенные лежали, запутавшись в простынях, в другие же ночи... я всего лишь доходила до двери его комнаты... и все. И я была благодарна Господу, если ночь не заканчивалась тем, что он практически плача требовал, чтобы я объяснила ему все, умоляя, чтобы я рассказала ему все... снова.
Я уже поняла довольно давно, что мои рассказы Эдварду о том, что было вчера, позавчера... причиняют огромную боль нам обоим, но ничего не меняют. Врачи уверены, что я объясняю ему всегда, когда он требует, поэтому у них нет никаких возражений по поводу моих посещений. Но я другими способами возвращаю ему память – я аккуратно воспроизвожу моменты, которые были значимы для нас, не заставляя его все вспоминать насильно.
Сон дается нелегко Эдварду. Я чувствую его напряженное тело и слышу вздохи, пока он не расслабляется, и его дыхание не выравнивается. Его грудь мерно поднимается и опускается, и я понимаю, что он, наконец, заснул. Понимая, что он крепко спит, я медленно отодвигаюсь – так, чтобы видеть его лицо, освещенное сиянием луны. Я должна запомнить все нюансы, прежде чем уйду.
Я любуюсь тем, как удовлетворенно и спокойно он выглядит. Я хочу запомнить все до мельчайших подробностей, как всегда, задаваясь вопросом, будут ли у нас еще такие вот ночи.
Как всегда, все, что мне остается, это ждать. Может, я проснусь завтра полностью истощенная и изнеможенная, не способная больше продолжать все это? А что, если я обнаружу абсолютно безразличного Эдварда, совершенно не желающего иметь со мной ничего общего?
Эти вопросы крутятся в моей голове, не позволяя сну сморить меня. Красные числа говорят, что уже второй час ночи. Знаю, что бессмысленно беспокоиться по этому поводу, потому что я никогда не смогу по собственному желанию оставить его. У меня есть еще немного времени, чтобы насладиться объятиями Эдварда и успокоиться, лежа рядом с ним. Часы молча кричат на меня, говоря, что уже два часа, и я должна немедленно пойти домой, если хочу получить действительно нормальный ночной сон и отдохнуть. Я знаю, что это так.
Но это чертовски трудно.
Трудно оставлять мужа каждый раз, не зная, смогу ли когда-нибудь вновь оказаться с ним в кровати.
Это так трудно... думать о том, будет ли он искать меня на следующий день.
Это так чертовски трудно понять, сколько я смогу еще так жить.
Я осторожно поднимаю руку Эдварда и выбираюсь из его объятий. Он тихонько фыркает и ворочается, после чего обнимает подушку... вместо меня. Я опускаюсь вниз – так, чтобы мы были на одном уровне, и пусть он не видит и не слышит меня в данный момент. Кто знает? Возможно, мои слова просачиваются в его подсознание, пока он спит.
- Эдвард, это я... Белла... – начинаю я, сморщивая нос, так как слезы неосознанно уже катятся по щекам. – Я... просто хотела поблагодарить тебя за сегодняшний день. Когда мы еле десерт вместе... мне вспомнились дни, когда мы только начали встречаться. Ты помнишь?
Я тут же отрицательно качаю головой, конечно же, он не помнит. Вытираю его рубашкой глаза, прежде чем продолжить:
- Ты не сказал мне, куда ведешь меня тогда, и, конечно же, я сразу же влюбилась во всю эту таинственность. Мы пришли в старый заброшенный домик. Ты соорудил небольшой столик возле окна, и мы устроили пикник. Мы ели среди полумертвых растений и разбитых окон. И, знаешь, это было прекрасно. Сегодняшний день тоже был потрясающим. Я, правда, так думаю. За все наше сегодняшнее времяпрепровождения я раскисла всего раз... это здорово, правда?
Я сделала глубокий вдох. Прощаться всегда сложнее всего.
- Надеюсь, я увижу тебя в кафе сегодня. Не знаю как, но ты всегда каким-то образом приходишь в мое кафе. Врачи тоже не знают, но факт остается фатом. И в глубине души я знаю, несмотря на то, что говорят доктора, однажды ты очнешься от всего этого. Прошел год, Эдвард, год... Я... я не знаю, сколько смогу продержаться еще.
Какое-то время я еще сижу на полу, а слезы медленно скатываются по моим щекам. Вытерев лицо, я наклоняюсь и мягко целую Эдварда в лоб, после чего привожу себя в порядок. Нацепляю джинсы, но оставляю его рубашку... я возьму все, что он даст мне.
- До свидания, Эдвард. Я люблю тебя.
Иду к двери, но внезапно останавливаюсь, замечая красный блокнот на столе. Обычно я не лезу в его вещи, но блокнот раскрыт. Я просто не могу не посмотреть, мои руки начинают дрожать, когда я прочитываю его запись. Я кладу блокнот обратно на стол и как можно тише ухожу. Слезы застилают глаза, а слова, выведенные в блокноте, снова и снова прокручиваются в моей голове.
Ее зовут Белла. Ты любишь ее. Пожалуйста, не забывай.
_________________________
На такой грустной ноте и закончилась эта история, но надежда все равно осталась... так ведь? Многим конец не понравится, но... мы живем не в сказке, слепые редко становят зрячим, глухие не начинают слышать, а проблемы с памятью всегда очень серьезны. Беригите себя и своих близких!
Я не раз говорила, что эта история своего рода зарисовка. Надеюсь, все уловили, что эти четырнадцать глав на самом деле рассказывают об одном дне из жизни героев.
Надеюсь, вам есть, что сказать.
(Негодуем, плачем, ругаемся и радуемся здесь)
Спасибо огромное за то, что поддерживали меня все время.
А также отдельное спасибо и низкий поклон Варе за все! За помощь с переводом, за редактуру и неоценимую поддержку.