Лисбон не терпелось попасть домой. Больничная палата быстро стала напоминать клетку, в которую, казалось, постоянно входили врачи и медсестры, чтобы проверить ее – она ненавидела это. К тому же, она не смогла не заметить, что ее посещали куда чаще, чем требовалось.

Одна из сестер зашла утром, чтобы проверить кровяное давление; другая – чуть позже – чтобы проверить все травмы. Стоило третьей – совершенно другой – оставить ей завтрак, Лисбон начала беспокоиться.

– Почему медсестры заходят так часто? – вслух поинтересовалась она, гоняя по тарелке сухой омлет.

– Это больница, – напомнил Томми, – обычно они здесь работают.

Она пристально посмотрела на него.

– Как ты думаешь, они приходят, чтобы посмотреть на меня?

– Нет, я думаю, что они выполняют свою работу.

Она не ответила – не была убеждена. Когда она ненадолго попала в больницу после ранения О’Лафлином, никто не проверял ее так часто.

Она вновь вернулась к еде, но не сделала и пары укусов, прежде чем отставила поднос в сторону.

– Ты должна поесть, – сказал Томми.

– Больничная еда – отстой, – ответила она. Это было правдой, но не той самой.

– Тогда, может, мне стоит что-то купить тебе? Кекс? Бейгл?

– Я в порядке, Томми. – Она не была голодна. Вообще-то, она не испытывала голода с момента нападения. Еда – это последнее, о чем она думала.

Он выдохнул.

– Что я могу сделать, Риз? Что мне надо сделать, чтобы тебе стало легче?

– Отвезти меня домой? – с фальшивой улыбкой предложила она, но ее брат не купился.

Она опустила взгляд на руки, испещренные царапинами, и отстриженные под корень ногти – их обрезали в качестве улик. Томми старался изо всех сил и делал то, что был должен. Он был волнующимся братом, который поддерживал ее и пытался быть милым. Это она была той, кто все портил.

– Ты все делаешь правильно, – в конце концов сказала Лисбон. – Просто пока будет трудно.

Это было бы прекрасной возможностью – взять ее за руку и успокоить своим присутствием. Но он этого не сделал, и она была благодарна. Она не хотела видеть боль в его взгляде, когда снова дернулась бы в сторону.

В палату вошла четвертая медсестра, чтобы забрать нетронутый завтрак, тем самым увеличивая подозрения Лисбон. Но у нее не получилось начать раздумывать над бесконечным потоком персонала, который приходил проведать ее: стук в дверь прервал ее мысли.

В дверном проеме неловко топтался Ригсби, держа пластиковый контейнер. Его взгляд бегал, но никогда не задерживался на Лисбон: он не хотел смотреть на нее. Она не могла винить его, ведь, наверняка, выглядела ужасно.

– Привет, Ригсби, – с напускным весельем поздоровалась она.

– Привет, – медленно произнес он, все еще не встречаясь с ней взглядом.

Лисбон стрельнула взглядом в сторону брата, и он понял намек.

– Я схожу за кофе, – поднимаясь и улыбаясь, сказал он. Ей надо было поговорить с командой в одиночку.

Долгое время Ригсби и Лисбон просто смотрели друг на друга. Она решила позаимствовать один из приемов Джейна и тихо ждала, пока Уэйн начнет говорить. С ней это срабатывало всегда.

– Я… эм… принес это, – сказал он, ставя коробочку на поднос.

Она не сдержала улыбку, увидев маленькую стопку темно-шоколадных кусочков.

– Брауни миссис Кассини, – пробормотала она. Эта милая пожилая итальянка была женой Франка Кассини, охранника, и ее брауни были единственной причиной, почему все ходили на ежегодные рабочие вечеринки. – Ты же знаешь, что они используются в качестве денег в отделе по борьбе с финансовыми преступлениями, – с улыбкой напомнила Лисбон. – Уверен, что хочешь отдать их мне?

– Ну, я съел парочку, пока добирался сюда.

Это заставило ее коротко рассмеяться. Ригсби всегда думал своим желудком. Приятно было осознавать, что некоторые вещи остались неизменными. Она увидела, что его внешний вид оставлял желать лучшего, и вспомнила разговор с Джейном.

– Я надеюсь, что вы, ребята, ушли домой и немного поспали. Вы не можете жить на одном кофе.

Ригсби кивнул.

– Да, мы отдохнули.

– Хорошо. – Еще одна долгая пауза, в течение которой он продолжал отводить глаза. – Есть подозреваемые?

Ее вопрос удивил его. Без сомнений, ему было неудобно говорить о ее деле.

– Эм-м, нет. Мы допросили одного работника, но… это не он.

– О, – ответила она, не зная, что можно было добавить. Они все еще не знали, кто напал на нее, и с каждой проходящей минутой вероятность, что они узнают это, становилась все меньше.

Но ранило не это. Ранило то, что Ригсби не мог смотреть на нее. Это было тем, чего она боялась больше всего: то, что от случившегося пострадают отношения с командой. Они больше не видели ее как своего босса? Перестали уважать ее?

– Ригсби, – тихо позвала она, – ты можешь посмотреть на меня, пожалуйста?

Он с трудом заставил себя встретиться с ней взглядом, и Лисбон ощутила, как дрогнуло сердце. На самом деле он не хотел выполнять ее просьбу.

– Я… я – все еще я, – сказала она.

– Я знаю, босс.

– Тогда почему ты не можешь смотреть мне в глаза?

Ригсби сглотнул.

– Мне не нравится видеть вас такой.

Теперь отвела взгляд она. Она не хотела плакать при нем, чувствуя, что даже одна слеза сделает ситуацию еще хуже. Но спрятать боль было невозможно.

Он шагнул вперед.

– Это не то, о чем вы думаете, – заверил он, кладя на нее руку.

От его прикосновения она тут же дернулась в сторону, и он быстро сделал шаг назад.

– Простите… я… я забыл.

– Все в порядке, – сказала Лисбон, но ее голос надломился от всех эмоций.

– Нет, не в порядке, – отозвался Ригсби.

Она отвернулась на другую сторону.

– Возможно, тебе стоит уйти.

Он не сдвинулся. Некоторое время он молчал, прежде чем произнес дрожащим голосом:

– Босс, это… вы все еще Лисбон. Просто то... что случилось… мы должны были помешать этому.

Она перевернулась обратно, чтобы посмотреть на него.

– Не говори так. Это не ваша вина. Вам не за что винить себя – вы ничего не могли сделать.

Он кивнул и слабо улыбнулся.

– Вы поправитесь?

Она вернула фальшивую улыбку.

– Конечно же, – соврала она. – Я буду в порядке и вернусь к работе уже совсем скоро. – Она решила закончить на легкой ноте: – Только присматривай за Джейном, пока меня нет, и не позволь ему впутаться в неприятности.

Ригсби вновь улыбнулся.

– Хорошо.

– Отлично. А теперь, если не возражаешь, тебе следует вернуться к работе, а мне – съесть брауни.

Она не прекращала улыбаться, пока он не вышел за дверь, махнув ей на прощание. Только после этого она позволила себе снять маску.

Она отложила маленький контейнер на столик рядом с кроватью и с облегчением выдохнула: ей удалось соврать Ригсби. Чем дольше она держала себя в руках, тем было лучше.

Пока что все шло хорошо.

***

Джейн пил чай, когда на этаже появился Ригсби на полчаса позже положенного. Чо поднял голову, заметив его.

– Где ты был? – спокойно спросил он.

– В больнице, – ответил тот. – Отдал Лисбон брауни миссис Кассини.

– И даже не съел все по пути? – встрял Джейн.

Ригсби усмехнулся.

– Не съел. Я надеюсь, они взбодрят ее.

Было приятно думать, что шоколад и сахар могут исправить ситуацию, но Джейн знал, что это было из разряда фантазий. Даже восхитительная сладость миссис Кассини не обладала целительными свойствами.

– Как она? – спросила Грейс.

Ригсби чуть пожал плечами.

– Нормально, я думаю. Но ей все еще не нравится, когда ее трогают.

Джейн нахмурился.

– Серьезно?

Когда Уэйн кивнул, консультант опустил взгляд на чашку. До этого момента он предполагал, что она либо избавлялась от страха прикосновений, либо ей было слишком плохо, чтобы она поняла, что он касался ее. Теперь же у него появилась новая теория: было ли возможно, что его прикосновения не претили ей? Об этом следовало подумать.

Только на это не оказалось времени: в поле зрения появился «диктатор» Бертрам с Шеттрик под боком и блокнотом в руке. Это было плохим знаком.

– Сэр, – тут же вступил Чо, – чем мы можем помочь?

– КБР хочет сделать заявление для прессы, – объяснил тот. – Мы надеялись, что вы все скажете пару слов по этому делу.

Джейн почувствовал, как увеличился его пульс, ставя чашку и блюдце на пол. Внешне он постарался оставаться спокойным, но все внутри бушевало. Бертрам просто хотел «заклеить» проблему пластырем, скрыть ее, чтобы все снова выглядело надежным и целым, и не обращал внимание на то, что рана лишь загноится, отчего наступит летальный исход. Лишь бы КБР, а если уж на то пошло, он сам, выглядели хорошо. Зачем заботиться об остальных?

Чо оглядел команду и покачал головой.

– Сэр, мы все еще работаем над делом. Мы никак не можем рассказывать о нем.

– Мы не просим обнародовать какие-то детали расследования, только ваши мысли о лечении Лисбон и о ситуации в целом.

– Мы что-нибудь напишем и позже отдадим вам. – Чо предложил благоприятный исход.

– Но это же не займет много времени, да, Бренда?

Та покачала головой.

– Не обязательно говорить много. Лишь то, о чем вам будет удобно.

Джейн ощущал желание позаимствовать одно из любимых выражений Лисбон – «выкуси» – на эти слова. Оно было предельно коротким и ясным но, к сожалению, не лучшим для разговора с Бертрамом.

Он встал с дивана.

– Вы хотите, чтобы мы поймали этого человека?

Директор в изумлении нахмурился.

– Конечно. Что это за вопрос такой?

– Тогда почему вы встаете у нас на пути? – спросил Джейн. – Если бы вы хотели этого, то не просили бы бедную Бренду записать наши слова. Вы бы позволили нам спокойно работать.

Теперь выражение лица Бертрама стало негодующим.

– Я пытаюсь сдержать натиск на КБР, – ответил он. – Это просто кошмар!

Джейн кивнул.

– Для Лисбон это тоже кошмар в чистом виде. Простите, но я сочувствую ей.

– Агенту Лисбон не безразлична судьба Бюро. Она бы не хотела, чтобы случившееся оставило негативный отпечаток.

Джейн холодно улыбнулся.

– Да, ваша преданность сразу видна.

– Мистер Джейн, вам выгоднее сотрудничать.

– Для вас – естественно, – согласился Джейн.

Это было готово перерасти в очередную словестную перепалку, но Бренда поспешила вмешаться.

– Я думаю, Чо предложил отличную мысль. Как только им будет удобно, они напишут для меня пару строчек.

– Именно, – пообещал он.

Бертрам так и не отвел взгляд от Джейна, но удовлетворенно кивнул.

– Хорошо. Я ожидаю, чтобы это было выполнено к концу дня.

Отдавая этот приказ, Бертрам мог заранее ничего не ждать. Джейн не собирался играть в эти пиар-игры. Ему было плевать на репутацию КБР. Все, чего он хотел, – справедливости для Лисбон.

– Мы можем пройтись по нашему следующему выступлению на телевизоре в моем кабинете, – предложила Бренда, делая шаг в сторону выхода. Директор кивнул и развернулся вместе с ней.

– Держите меня в курсе состояния агента Лисбон, – через плечо отдал распоряжение он.

Это был первый намек на волнение о раненом агенте. Действия были громче любых слов, и Бертрам был полон жадности и эгоистичности. Но это не имело значения. Лисбон не нуждалась в помощи этого мужчины. Для этого у нее было много друзей.

***

Томми дремал в кресле около кровати Лисбон, тиха храпя. Она чуть улыбнулась, тронутая до глубины души тем, что ее младший брат переживал за нее, несмотря на ее желание, чтобы он уехал. Она любила его, но ей было трудно играть в игру «я в порядке», и она знала, что он ненавидел видеть ее такой.

Она листала каналы на маленьком телевизоре. Звук был почти на минимуме, поэтому Томми не должен был проснуться. Не то чтобы это имело значение, ведь сейчас шли только ток-шоу и отвратительные мыльные оперы, и ничто из этого нисколько ее не интересовало. Она вздохнула, продолжая переключать каналы, пытаясь бороться с сильным желанием уснуть. Она все еще придерживалась позиции «никакого сна» – не хотела вновь проснуться от собственных криков.

В конце концов она остановилась на дневном шоу. Возможно, смотреть на кричащие друг на друга парочки из-за тестов на отцовство поможет ей держать глаза открытыми. Когда шестая по счету медсестра пришла, чтобы забрать несъеденный ланч, Лисбон вспомнила о недавней догадке, что с сестрами что-то было не так. То, как на нее смотрела самая молодая женщина, – с коротким нервным смешком – напоминало ей о какой-нибудь фанатке, встречающую любимую знаменитость, или о взволнованной группи. Но в данных обстоятельствах это не имело смысла.

Как только сестра покинула палату, Лисбон медленно выбралась из кровати. К несчастью, в процессе она разбудила Томми.

– Эм-м… что ты делаешь? – спросил он, потирая глаза и моргая несколько раз.

– Тихо, – строго шикнула она, подкрадываясь к двери.

– Возвращайся в постель, Риз.

– Возвращайся ко сну, – сказала она.

Он встал и подошел к ней.

– Что ты делаешь?

Она недовольно взглянула на него, но теперь это не имело такого эффекта: он был не шесть футов выше и вырос из десятилетнего парня.

– С медсестрами что-то не так.

– Да боже мой, Риз, – простонал Томми.

– Тихо!

– Они всего лишь выполняют свою работу, а ты паникуешь без повода, – резко прошептал Томми.

Лисбон проигнорировала его слова и приоткрыла дверь, чтобы выглянуть в образовавшуюся щелку. На ближайшем ресепшене стояли три медсестры, держа в руках стаканчике с кофе. Она повернулась в эту сторону ухом, чтобы услышать их разговор.

– … невероятно, правда. Ты слышишь об этом по телевизору и в различных шоу, но никогда не думаешь, что это случается по-настоящему.

– Когда ее привезли, была смена Эми.

– Счастливая стерва. Почему именно тогда у меня был выходной?

– Знаю. Эми рассказала, что она совершенно ничего не осознавала, как только попала сюда, а только бормотала о том, что ей необходимо попасть домой.

Лисбон ощутила, как в животе сжимается болезненный узел. Томми прекратил спорить. На самом деле, он пытался не дышать, чтобы услышать как можно больше.

– Это так поразительно! Здесь происходит что-то такое! Сейчас! И я относила ей поднос с едой.

– Ее изнасиловали и избили до полусмерти.

– Я знаю, но все равно… Обычно к нам попадают дети со сломанными руками или аппендицитом, а не что-то похожее. Я знаю, что это грустно и все такое… но это вроде как круто.

Томми обошел Лисбон и закрыл дверь.

– Хватит. – Его голос был безжизненным и суровым. – Почему бы тебе не почитать книги, которые я принес?

Она ничего не ответила, даже не сдвинулась с места.

– Кажется, я их личное цирковое представление.

– Они просто сплетницы, которым нечем заняться.

– Я та вещь, о которой они болтают дома, та маленькая история, которую они передают своим друзьям, – продолжила Лисбон. – Угадай, что случилось сегодня, милая? К нам привезли жертву насилия! – она сымитировала высокий голос. – Она вроде как коп, но учитывая то, как она выглядит, я в это не сильно верю.

– Эй! – резко прервал Томми. – Это не правда.

Она посмотрела на него.

– Но это же так поразительно, Томми! Настоящая жертва насилия в их больнице.

– Просто сядь. – Он отвел ее к кровати, контролируя, чтобы не коснуться ее. Она и так была на взводе, поэтому, вероятно, все бы закончилось плохо, попробуй он это сделать. Как только она дошла до кровати, он занял свое место.

– Вот, – он схватил одну из книг, которую взял из ее квартиры. – Почему бы тебе не прочесть ее?

Лисбон взяла ее, но не открыла. Вместо этого она на мгновение задержалась взглядом на двери.

– Как думаешь, они продают билеты?

– Риз!

Она откинулась на подушки и молча надулась, не зная, что на самом деле чувствовала: грусть или злость на себя. Или злость на кого-то. Медсестры были совершенно бестактными сплетницами, не имевшими право обсуждать ее, словно вчерашнее шоу по телевизору. С другой стороны, она была копом, которого изнасиловали и избили и который не смог увидеть нападавшего; и все это происходило в паре метров от помощи, о которой она даже не могла закричать.

Кого она пыталась обмануть? Она правда была уродцем.

***

Джейн легонько постучал в дверь палаты, прежде чем просунул голову внутрь. Лисбон недовольно смотрела телевизор, а Томми – на тарелку со странной индейкой и пюре. Обед Лисбон стоял нетронутым на подносе.

– Как вы? – спросил он с улыбкой.

Лисбон тут же посмотрела на него, зафиксировав на нем взгляд. Томми просто поднял голову и бросил:

– Привет.

Джейн мог видеть стыд в ее глазах и знал, что она вспоминала их последнюю встречу. Она жалела не только о том, что расписала в подробностях ту ночь, но и испытывала стыд за свой срыв после. Он продолжил обнимать ее до тех пор, пока не пришла медсестра, чтобы сменить бинты, и только после этого выскользнул из палаты.

Он не хотел давить на нее в тот момент и ушел именно поэтому. Но слова Ригсби о том, что она все еще вздрагивала от прикосновений, убедили Джейна в том, что ему снова необходимо ее увидеть. Он хотел понять, что же было прошлой ночью: случайность, появившаяся в результате боли, или же начавшийся прорыв вперед.

Он натянул улыбку и подошел к кровати, указав на холодный обед.

– Я вижу, ты не голодна, – пробормотал он и покачал головой. – Не могу винить тебя, выглядит просто ужасно.

– Это и правда ужасно, – влез Томми.

Лисбон наконец-таки оторвала взгляд от Джейна и взглянула на брата.

– Почему бы тебе не поесть в другом месте, Томми? Я буду в порядке, правда.

Он посмотрел на Джейна, затем снова на нее и понял намек.

– Ладно, я до ужаса хочу бургер. – Он схватил куртку и махнул сестре. – Скоро вернусь.

Она неуверенно улыбнулась и махнула в ответ, но тут же откинулась на подушки, как только он закрыл за собой дверь. Когда их взгляды с Лисбон пересеклись, Джейн знал, что она хотела что-то сказать.

– Джейн, – проговорила она его имя тихим голосом, – насчет вчерашнего… Я сожалею о том, что сказала. Я не…

– Не извиняйся, – ответил он, качая головой. – Ни за это, ни за свои слезы. Тебе не о чем сожалеть. Я знаю, что пока ты не веришь мне, но… вскоре поверишь.

Она лишь коротко кивнула, все еще неуверенная по этому поводу. Он посмотрел на нее любопытным взглядом, замечая напряженные мышцы и то, как она сжимала одеяло. Он бы подумал, что она нервничала, но она продолжала смотреть на дверь, а не на него.

– Что тебя беспокоит?

– Ничего.

– Ты не умеешь врать, Пиноккио.

Ее зеленые глаза вспыхнули раздражением, и он усмехнулся. Хорошо, что в ней все еще сохранился этот Лисбон-огонь.

– Медсестры.

– А что с ними?

– Ты что, не слышал? Я – главное развлечение больницы сейчас.

– Ох, – выдохнул Джейн, сжимая челюсть от злости и отвращения.

Он знал, что не мог контролировать действия других людей, но все еще бесился из-за этого. Он едва ли мог что-то сделать, кроме как пожаловаться старшей медсестре, но понимал, что это не поможет самооценке Лисбон. Лучше уж было ничего не делать. Судя по уменьшению синяков на ее лице, скоро ее должны были выписать.

– Не сходи из-за этого с ума, – сказал он. – Уверен, что ты скоро поедешь домой.

– Я уже готова к этому.

– Не сомневаюсь. Но давай дождемся решения доктора.

Лисбон недовольно простонала и покачала головой.

– Я не могу вынести этого, Джейн. Я знаю, что они говорят обо мне, задаваясь вопросом, как это могло произойти с копом. Я устала. Мне тошно чувствовать себя каким-то уродом.

– Поверь мне, ты не урод, – произнес Джейн, надеясь что его тон разрядит обстановку. – Я встречал многих из них в цирке.

Она посмотрела на него ты-не-помогаешь-мне-взглядом, и его улыбка исчезла. Инстинктивно он сжал ее ладонь.

– Это скоро пройдет, – пообещал он.

Она посмотрела на его руку. Он хотел увидеть, отстранится ли она, стоит воспоминаниям о другом мужчине вспыхнуть в ее голове. Она не отстранилась, озадаченно смотря на место соединения их рук.

– Ригсби рассказал, что заходил к тебе, – сказал Джейн, медленно убирая руку, чтобы она взглянула ему в глаза, – и что принес тебе брауни.

Она махнула в сторону пластикового контейнера на тумбочке.

– Угощайся.

Он покачал головой.

– Нет, спасибо. – Он снова посмотрел на ее руку, которой он только что коснулся, но которую она не отдернула. – Он упомянул, что тебе все еще не понравилось его прикосновение.

Она кивнула.

– Но это не распространяется на меня.

– Я тоже обратила на это внимание, – призналась Лисбон.

– Что ты видишь, когда Ригсби или кто-либо еще касаются тебя?

– Вообще, ничего, я… просто чувствую его. Чувствую, что это он. Я понимаю, что это не так, но…

– Я понимаю, – заверил Джейн и положил ладонь ей на плечо. – А когда тебя касаюсь я?

– Я не чувствую этого.

– Х-м-м, – протянул он. – Интересно.

Он убрал свою руку и взглянул на пустой стул Томми, пока Лисбон продолжала смотреть на него. Он все еще видел непонимание в ее взгляде.

– Я не понимаю. Почему только ты можешь касаться меня?

– Не знаю, – честно сказал он.

Она вновь откинулась на подушки и отвела взгляд. Ей до дрожи хотелось получить ответы, но пока он не мог этого дать.

– Может, потому что я нашел тебя, ты ассоциируешь меня с безопасностью.

Она кивнула.

– Вполне логично.

Она тоже не верила в этот вариант, но это было самым безобидным предположением. Он нагнулся к ней и постучал по ладони.

– Не думай об этом слишком много. В этом нет ничего плохого, и тебе не о чем беспокоиться.

– Все зависит от твоего понимания слова «плохой». Если я позволяю только тебе касаться меня, то, очевидно, я сошла с ума.

На ее губах появился намек на улыбку, давший ему понять, что она просто шутила. Он улыбнулся в ответ и уселся в кресло.

– Либо так, либо у тебя превосходный вкус.

Лисбон поджала губы.

– Нет, ты не настолько хорош.

Он коротко рассмеялся, хватая контейнер с Брауни. Взяв один для себя, он предложил оставшиеся ей. Она посмотрела сначала на них, а затем – на него. Он видел, что она хотела отказаться, но не желал разрывать зрительный контакт. В конце концов она согласилась и откусила маленький кусочек. Шоколад не мог исцелить всего, но хотя бы это было началом. Это было надеждой.