Уже второй раз Драко входил за дверь, на которой была нарисована выдра. Однако на этот раз он не оказался в воспоминаниях Грейнджер, а обнаружил, что находится… в библиотеке Хогвартса.

О, Мерлин. Как можно быть настолько помешанной на книгах?

Был полдень, библиотека пустовала. Даже мадам Пинс нигде не было видно. Драко осмотрелся, ожидая увидеть Грейнджер или же оказаться в каком-нибудь значимом воспоминании. Он был совершенно неподготовлен.
- Экспеллиармус. Петрификус тоталус. Акцио палочка Малфоя.
Уже через мгновение Драко обнаружил, что лежит на полу под прицелом палочки Грейнджер.
- Что ты здесь делаешь? – спросила она; гриффиндорка была такой, какой он ее помнил – самоуверенной, властной и явно настроенной против него. От осознания этого Драко едва не улыбнулся:
- Должен тебя разочаровать, Грейнджер, это не твоя персональная библиотека.
- Я имела в виду, почему ты меня ищешь, - прошипела она.
Черт. На какой-то миг он совсем забыл, что это не обычная стычка с гриффиндоркой. Какой же он идиот. Ведь даже если бы он умудрился спасти ее, все равно им уже не суждено препираться в коридорах Хогвартса… Эта мысль заставила его испытать легкое разочарование.
- Если ты знаешь, что я тебя ищу, то должна знать и то, зачем я это делаю.
Она не успела сказать очередную колкость ему в ответ – до них донесся шум чьих-то шагов по ту сторону книжного стеллажа. Это были Поттер и Уизли. Гриффиндорцы негромко обсуждали что-то, и, казалось, совершенно не заметили ни подругу, ни стоящего напротив нее слизеринца.
Драко вопросительно посмотрел на девушку, пытаясь понять, что же означает тот факт, что они не замечают ее. Она неотрывно наблюдала за друзьями, темные глаза были наполнены тоской и нежностью.
- Я бросила их, - пробормотала она.
Она медленно опустила палочку. Значило ли это, что сейчас она оставляет их?
- Ты можешь возвратиться к ним, Грейнджер. Ты можешь вернуться.
Она в ответ упрямо покачала головой:
- Нет. Не могу.
- Они скучают по тебе, - заметил он, стремясь надавить на ее привязанность к Поттеру и Уизли. И, чтобы пристыдить ее, добавил:
- Они нуждаются в тебе, Грейнджер. Они хотят, чтобы ты оставалась их другом и была мозговым центром небольшой операции, которую они задумали.
Она, наконец, взглянула на него, разъяренная. Огонь в ее глазах напомнил ей о пощечине, которую она залепила ему на третьем курсе; Драко инстинктивно сделал шаг назад.
- Нет! Нет! Я могу их убить! Как… - она содрогнулась. - Как родителей.
- Что?
Она пристально смотрела ему за спину:
- Вот они.
- Чт… - Драко обернулся как раз в тот момент, когда книжные стеллажи неожиданно вспыхнули.
Пламя немедленно охватило книги, делая библиотеку похожей на ад. «Интересно, в каком кругу ада мы находимся?» - насмешливо подумал он. Несмотря на то, что огонь стремительно разгорался, в комнате совсем не было дыма, Драко ощущал лишь тепло. Он собирался поинтересоваться у гриффиндорки о том, что происходит, но в этот миг его отвлекли чьи-то крики:
- Помогите!
Стремительно развернувшись, Драко увидел двух магглов - родителей Грейнджер - объятых пламенем. Они стояли в том месте, где пламя пылало сильнее всего. Очевидно, они были обездвижены. Оба кричали от боли – их тела стремительно обгорали, кое-где уже проглядывали кости. Драко инстинктивно рванулся к ним, но… нет. Он осознал, что не может сдвинуться с места, что губы не шевелятся, а веки неподвижны. Ему оставалось лишь в ужасе наблюдать, как мужчину с женщиной стремительно пожирает огонь.
Грейнджер стояла рядом, наблюдая за происходящим безумными глазами. Когда крики утихли, и на полу остались лежать обуглившиеся трупы, она повернулась к нему и произнесла мрачным обреченным голосом:
- Я убила своих родителей.
Черт. Драко почувствовал, что задыхается. Он вытер вспотевший лоб и с усилием поднялся на ноги:
- Грейнджер, ты… ты ненормальная сука…
- Что случилось?
Драко чуть не подпрыгнул от неожиданности и автоматически выхватил палочку:
- Черт! Советую тебе больше так не делать, Поттер!
Гарри, сидящий на полу спиной к двери, удивленно приподнял бровь:
- Ты сейчас смахиваешь на взбудораженного хорька, Малфой.
- Какого черта ты не сказал мне, что ее родители умерли? – рявкнул Драко. – Твой ничтожный умишко не посещала мысль, что это может оказаться важным? Или ты хотел оставаться самым знаменитым сиротой Англии?
Глаза гриффиндорца сердито вспыхнули, но он сдержался.
- Ее родители живы, Малфой, - прорычал он. – Орден помог им переправиться в укрытие еще летом. Мы боялись, что Пожиратели Смерти могут воспользоваться ими, чтобы добраться до Гермионы. Они всегда охотились за ней, потому что… - гриффиндорец отвел глаза, - …потому что она дружит со мной.
Драко усмехнулся:
- Избавь меня от проявлений своего комплекса вины, Поттер.
- Ты долго работал над тем, чтобы стать таким ублюдком или же был им уже от рождения? – поинтересовался Гарри. – Я стараюсь быть вежливым, Малфой! И ты мог бы не вести себя двадцать четыре часа в сутки так, словно последняя мразь с людьми, которые спасают твою жалкую задницу!
- О, очевидно хоркрукса с моей стороны было недостаточно, чтобы обеспечить себе угол в этой дыре, - едко констатировал Драко. – Что тебе нужно еще, Шрамоголовый? Голову Волан-де-Морта на блюдечке?
Гарри сделал глубокий вдох, пытаясь привести в порядок дыхание, прикрыл глаза. Мысленно досчитал до десяти.
- Малфой, почему ты интересовался о родителях Гермионы?
- И зачем я вообще разговариваю с тобой, Поттер? – Драко удрученно вздохнул. - Я не мазохист и спрашиваю только то, что мне действительно необходимо знать. Стал бы я спрашивать о чем-то, касающемся Грейнджер, если бы не должен был выполнить вашу нелепую просьбу?
- Ладно…Так или иначе, Гермиона не видела их и не общалась с ними с тех пор, как они были размещены в укрытии. Их местонахождение защищено заклятием Фиделиус и она даже не знает, кто является Секретным Хранителем.
Так, обнаружилась еще одна параллель между его жизнью и жизнью Грейнджер.
- На сегодня достаточно, - пробормотал Драко и поспешно вышел, пока Поттер снова не начал атаковать его глупыми и раздражающе наивными вопросами.
- Грязный ублюдок, - негромко проговорил Гарри. Он обернулся назад, к кровати, на которой все так же неподвижно лежала подруга. Мерлин, как он надеялся, что Малфою удастся вытащить ее.

***

Шесть месяцев назад Гарри, Рон, Гермиона и Джинни стали самыми молодыми членами Ордена Феникса. Несмотря на достаточно юный возраст, Гарри стал неофициальным лидером Ордена, заняв место ушедшего Дамблдора. Так на плечи семнадцатилетнего волшебника легла огромная ответственность.

Пять месяцев назад четверо друзей направились в Хогвартс, чтобы поговорить с портретом директора и посмотреть в думоотвод, который тот оставил для Гарри. Они заглянули в него: Снейп докладывал Дамблдору о создании Темным Лордом хоркруксов - воспоминание было многолетней давности. Дамблдор посоветовал им рассказать Ордену о хоркруксах и найти их все, прежде чем уничтожить. Гриффиндорцы спросили, как их найти, на что Дамблдор ответил, что не располагает никакими сведениями, кроме одного давнего замечания Северуса: один из хоркруксов находится у «одного из младших Блеков, а он появится тогда, когда ему потребуется помощь».

Джинни упорно настаивала, чтобы быть принятой в Золотое Трио.

Три месяца назад поиски привели их (в основном, это была заслуга Гермионы) к разрушенному маггловскому приюту, в котором вырос Том Марволо Реддл. Там им удалось найти кубок Хельги Хаффлпафф, который теперь хранился на Гриммаулд Плейс. Трио все еще не было уверено, что существует безопасный способ уничтожения осколков души.

Два месяца назад они начали искать другой способ попасть в Годрикову Лощину. И у них получилось! Гарри, наконец, оказался в том месте, где убили его родителей, где решилась его судьба.
А потом неожиданно последовало нападение Пожирателей. Так это место стало роковым и для Гермионы…
Кроме того, из-за стычки они были лишены возможности найти хоркрукс.

Месяц назад Римус бросил попытки вытащить Гермиону из того состояния, в котором она находилась, заявив, что для этого нужен более опытный и талантливый легиллимент, чем он.
Кроме этого, было еще кое-что, что не давало покоя Гарри и Рону: они опасались, что Волан-де-Морт узнает, что они появились в Годриковой Лощине, чтобы найти хоркрукс и начнет создавать новые.
И, наконец, они были почти уверены, что Нагини являлась пятым хоркруксом.

Мы нуждаемся в Гермионе.

Гарри знал, что это правда. Дамблдор всегда говорил о главном его преимуществе перед Волан-де-Мортом, о том, что поможет ему победить самого сильного мага их времени – о силе любви. Силе любви его умерших родителей, силе любви друзей. Гарри и сам не мог не чувствовать, что сейчас, когда Гермиона не с ними, в душе недостает чего-то жизненно необходимого. Он всегда считал их с Роном своими родными братом и сестрой, Джинни же пробуждала в нем любовь другую, показывавшую, что все его чувства к Чжоу Чанг были лишь юношеской влюбленностью.

Гарри никогда не нуждался в чьих-либо предсказаниях, он всегда знал, что при финальной битве с Волан-де-Мортом Рон и Гермиона будут стоять с ним плечом к плечу, а Джинни - за его спиной. Он не был уверен в том, что сможет сражаться без них троих.

Он нуждался в Гермионе. Они все нуждались.

Голос Рона отвлек Гарри от воспоминаний:
- И какая теперь возникла проблема у этого ублюдка? Он снова сидит в саду, похоже, даже не понимая, что там жутко холодно.
- Что-то связанное с родителями Гермионы, - размыто ответил Гарри. Сейчас у него не было ни малейшего желания обсуждать с кем-либо Малфоя и Гермиону, а особенно с Роном. Тот был его лучшим другом, но он совершенно не доверял Малфою, даже несмотря на то, что слизеринец заключил соглашение с Орденом и объяснил причину своих действий на шестом курсе. Гарри пришлось очень долго спорить с другом, прежде чем тот согласился принять его план. По мнению Рона, этот замысел был чистейшим безумием.
- Ты следишь за ним?
- Столько, сколько могу. Где Римус?
- Сказал, придет через несколько минут.
Оба молодых волшебника, не сговариваясь, взглянули на девушку.
- У нее сейчас такие странные глаза, - пробормотал Гарри, едва заметно содрогнувшись. Такой же опустошенный взгляд был у Сириуса, едва тот сбежал из Азкабана, проведя много лет в окружении дементоров. – Если она не выберется из этого…
- Гарри, не смей так говорить. Мы не должны терять надежду.
- А что, если она не станет прежней, Рон? Что, если Малфой ничего не сделает?
- Мне казалось, что ты один из тех немногих, кто считает, что он изменился за последнее время в лучшую сторону и сделает все, чтобы нам помочь, - с сарказмом проговорил Рон.
- Может быть, это верно, но… вдруг у него ничего не получится? Если… если… - Гарри сжал зубы и закрыл глаза. – Я никогда себе этого не прощу.
- Я тоже, - прошептал Рон.
Они оба ощущали свою вину перед подругой. Правда, у каждого были на это свои причины.
Гарри винил в произошедшем только себя: он знал, что Гермиона стала целью для Пожирателей из-за того, что дружила с ним.
Рон же на момент стычки находился с подругой в ссоре. Всю неделю перед теми трагическими событиями они не разговаривали друг с другом. Стоило ей лишь получить письмо и подарок от Виктора Крама, как в тот же день он направился на Диагон-Аллею с Лавандой, а потом весь день кричал, что способен лишь дружить с Гермионой, потому что вряд ли можно испытывать иные чувства к этой всезнайке.

На этот раз Гарри не сделал ни единой попытки вмешаться. У него были дела и поважнее, чем изображать судью в очередной бессмысленной ссоре между друзьями, которые часто любили спорить друг с другом. Его отчасти раздражало то, что они считают важным зацикливаться на таких мелочах, в то время как идет война.

«Конечно», - подумал Гарри с долей веселья, - «если бы он сказал это им в лицо, то Гермиона непременно начала бы что-нибудь выговаривать ему, потом отчитала бы их с Роном за то, что оба они еще совершенно несознательные. Рон огрызнулся бы в ответ и дулся на них несколько дней».

Римус шагнул в комнату и сразу понял, что в ней царит напряженное молчание. Вздохнув в душе, он обратился к Гарри:
- Что случилось?
- У Малфоя сложилось впечатление, что родители Гермионы мертвы. Я сказал ему, что это не так.
Оборотень подошел к кровати бывшей студентки и заглянул в пустые глаза:
- Легиллименс.
Рон сел на пол, упершись локтями о колени, Гарри же продолжал безучастно смотреть в пол. Прошла еще минута, прежде чем он заговорил:
- Он показался мне очень взволнованным.
- Что?
- Малфой. В прошлый раз… когда он увидел что-то, связанное с сестрой Гермионы, он выглядел напуганным. Сейчас он был разозлен. И это… странно. – Гарри почесал голову, отчего и без того встрепанные черные волосы спутались еще больше. – Мы беспокоимся о том, каким образом он может влиять на Гермиону при помощи легиллименции. А что, если случится обратное?
- Гермиона начнет причинять боль Малфою? – Рон усмехнулся. – Мерлин, как я на это надеюсь.
Гарри раздраженно закатил глаза:
- Ее разум встревожен. И раз Малфой его исследует, то, значит, может видеть, слышать и испытывать ужасные вещи. Возможно, именно поэтому он выглядит таким неспокойным после каждой попытки.
- Может быть. Но я нисколько ему не доверяю.
- Дело твое и ты вправе думать, что слизеринец всегда ведет себя по-слизерински. Но Малфой достаточно умен, чтобы понимать: если состояние Гермионы хоть сколько-нибудь ухудшится, то обвиним мы в этом его. И потому он не станет подвергать свою судьбу опасности только из-за детской неприязни.
- Не знаю… Он может быть очень злопамятным.
- Да, может. Только в том случае, когда дело идет об отобранных у факультета очках или назначенных наказаниях. Но злить Орден? Подвергать опасности себя и собственную мать? – Гарри покачал головой. – Он напыщенный ублюдок, но никак не идиот.
Рон не успел ответить - Римус поднялся со стула, тяжело дыша.
- Что там?
- Я не заметил, чтобы Малфой причинил вред Гермионе, - ответил мужчина. Он замолчал и перевел взгляд с девушки на окно. Он с трудом разглядел снаружи светловолосого волшебника, неподвижно сидящего на скамейке в окружении замерзших деревьев. – Думаю, сейчас Гермиона больше влияет на Малфоя, чем он на нее.