От Эдварда
Закрыв свой дневник позора, я сделал глубокий вздох и вытер слезы с левого глаза, холодившие мое лицо на ветру здесь, во дворе доктора Питера. Листья под ногами у меня приятно шуршали, успокаивая, перед каждым новым чтением из блокнота. Я до сих пор не мог поверить, что прошел через это, сделав всего одну маленькую паузу.
Доктор Питер открыл глаза и посмотрел на меня. Взглянув в его глаза, я увидел слезы в их синей глубине… даже здесь, в темноте, освещенной только одной свечой на столе.
- Не стесняйся взять платок, Энтони, - кивнул Питер в сторону коробки на столе.
Я достал один платочек и быстро вытер глаза, потом сразу же затолкал его в карман джинсов.
Пауза затянулась, и мы оба молчали. Это сводило меня с ума.
- Я рассказал вам, как облажался, - сказал я низким голосом, полным позора.
- Нет, Энтони, - Питер наклонился ко мне и коснулся моей руки, поддерживая меня. – Это ОНИ… ОНИ облажались. Скажи это.
- Они облажались, - сказал я негромко, глядя на листья.
- Еще раз… - подтолкнул он меня. – Так, чтобы это действительно означало то, что ты говоришь.
Я думал о лице Джесса… и Марка… и всех их… и в этот раз сказал с ядом и ненавистью, наслаждаясь тем, как это звучало.
- ОНИ облажались, - почти прорычал я.
- Молодец, Энтони, - он хлопнул меня по плечу и улыбнулся, откинувшись на спинку стула.
Я чувствовал себя прекрасно и не мог понять почему. Но это было здорово.
- Спасибо, что поделился со мной, Энтони, - сказал Питер с гордостью. – Хоть я не говорил тебе еще писать в дневник, но ты сделал это по своему усмотрению. Я очень горжусь тем, чего ты достиг. Я знал, что прав в отношении тебя. Ты сильный. Твердый. Бог имеет большие планы на тебя, Энтони Мейсен. Я уверен в этом.
- Бог, - усмехнулся я с издевкой, прежде чем понял, что делаю это.
Питер посмотрел на меня без осуждения, а вопросительно.
- Ты веришь в Бога?
Очень умно. Он сделал это специально, чтобы узнать, что я думаю о религии. Черт, он так хорош.
Ухмыляясь, я подумал об этом секунду.
- Раньше верил, - честно ответил я.
- Что изменилось?
- Моя семья сгорела, - я посмотрел на доктора твердым взглядом, отвечая ему так категорически.
- И ты веришь, что Бог сделал это? – спросил он.
- Нет, это был дьявол! – усмехнулся я. Но он не дрогнул.
- Может, так и было… - пробормотал доктор почти про себя. - Все знают, что ад и зло существуют… почему бы не дьявол?
- Я был с дьяволом в течение шести лет, - ответил я, - лучше ад… вы знаете это, не так ли?
Питер выглядел смущенным, когда я это сказал, но ничего не возразил.
- Все, что я знаю… Я верил в Бога. И каждое воскресенье ходил с Кэти в церковь. Я молился и старался быть хорошим парнем, никогда никого не обижал. А когда у меня родилась дочь, я знал, что Бог… Чудесный Бог был со мной! Он дал мне этого маленького ангела.
Мои глаза снова начали наполняться слезами, и я продолжил, пытаясь остановить их.
- А потом, однажды ночью, в мгновение ока он решил, что дом должен сгореть! – крикнул я, сердито бросив блокнот на стол. - Моей дочке было всего три года! Она никогда не должна была знать этой боли и страха. Никто не должен!
- Я знаю, - согласился доктор, не останавливая меня.
- И моя жена! – я задышал тяжелее. - Она делала многие вещи, но она была хорошим человеком! Хоть мы и не были по уши влюблены друг в друга, но это не означало, что она должна была умереть! Она заслужила шанс увидеть, как растет ее дочь!
- Сделай это, Энтони, ты будешь сильней, - Питер тепло улыбнулся мне.
- Если этот гребаный Бог есть, он остановил бы это, - я вскочил и стал расхаживать из стороны в сторону. - Он бы никогда не позволил этому случиться.
- Как ты думаешь, что он должен был сделать?
- Он мог бы послать дождь, чтобы пламя погасло! – я бессвязно, но громко бормотал, больно дергая себя за волосы. - Кто-то мог их спасти! Там должен был быть запасной выход! Она не должна была обгореть!
- Кэти, - кивнул Питер, понимая, о ком я говорю.
- Да! – крикнул я, чувствуя, как слезы полились из глаз. - В церкви всегда говорили, что все происходит по какой-либо причине. Пути Господни неисповедимы… Гребаный Бог! Он сжег МОЮ МАЛЫШКУ! Он сжег ее, и когда сгорела кожа, он продолжил жечь ее органы! Нет Бога! А если он и есть, то он еще большее зло, чем Виктория! Потому что он сначала дает тебе… чудесные вещи, а потом по какой-то причине разрушает все прямо на твоих глазах! Виктория была сукой, но она никогда не была так жестока.
Я продолжал ходить туда-сюда, искал еще больше яда для Бога. Но все кончилось, и я просто пытался контролировать свое дыхание.
- Хорошо, Энтони, - Питер все еще сидел в кресле. - Продолжай ходить… дыши… все в порядке… Все в порядке…
Несколько минут спустя снова зазвучал мягкий голос Питера.
- Таким образом, ты потерял Таню… и Кэти… и Бога… и свою веру… - он покачал головой. - Легко понять, почему ты попал в руки к Виктории. У тебя ничего не осталось. И она видела это. И набросилась на тебя. Ты был слаб, Энтони, это не твоя вина.
- Я не согласен, - я стоял неподвижно, глядя в пол, - отчасти это и моя вина. Я знаю это.
- Хорошо, хорошо, - Питер вновь посмотрел на меня с гордостью. - То, что ты делаешь… это здорово. Я рад слышать это. Очень многие люди никогда не признают свою вину в том, что произошло, это всегда чужая вина. Но, Энтони… Ни одно унижение… ни одно насилие – не случилось по твоей вине. Это все на них. Ты можешь, оглядываясь назад, видеть, как что-то сделал не так здесь или там, но никогда не вини себя за то, что они сотворили с тобой.
- Я не знаю, во что верить сейчас, – сказал я тихо, на одном дыхании. - Я чувствую то же самое по отношению к Богу. Я ненавижу его… Но теперь у меня снова есть Кэти… и Белла в моей жизни…
Я закрыл глаза и выдохнул. Неужели Бог дал мне их сейчас только для того, чтобы забрать их позже? Должен ли я буду пройти через это снова?
- Почему жизнь должна быть такой запутанной, док? – спросил я, скрестив руки и глядя на ночное небо. Сегодня вечером была половина луны.
- Еще один большой вопрос, - согласился Питер, - хотел бы я знать.
- Я когда-то думал, что моя жизнь кончена, - продолжил вдруг Питер тихо. - Я чувствовал себя так же, как ты сейчас, и не верил ни во что. Но со временем я начал кое-что понимать. Из-за того, что я страдал, я смог пойти дальше, чтобы помочь людям… понять их.
- Я думал об этом, - я все еще смотрел на луну, - но я не могу с этим смириться. Я не могу стоять здесь и говорить, как это хорошо, что Таня умерла, а моя дочь страдала от боли, ведь теперь я могу помочь другим людям или узнать, какой может быть жизнь. Это слабое оправдание, и когда я умру, я хочу поговорить с этим ублюдком и посмотреть в его глаза. Мне хочется спросить его, почему мой ребенок должен был страдать! И я должен получить гребаный ответ! Иначе я разорву небеса собственными руками!
Питер сердечно улыбнулся мне.
- Мне бы хотелось быть там и посмотреть на это, - сказал он, слова его звучали правдиво.
- Вы можете помочь, - я повернулся и, улыбаясь, посмотрел на него. - Я уверен, что вы видели все виды страданий, будучи врачом… психологом… Я уверен, что вас тоже беспокоит вся эта боль, бессмысленно причинённая людям.
- Это так, - сказал Питер, ничего больше не добавив.
- Я знаю только одного Бога во мне, - сказал я. - Бог должен быть любящим отцом. Вот я и пытаюсь стать им для Кэти сейчас… и до конца жизни. Я буду любить ее… лелеять… защищать… И я не нуждаюсь в поддельном Боге, сказке, которая сделает все за меня.
- Я понимаю, о чем ты говоришь, Энтони, - ответил Питер. - Я действительно так думаю. Но я не священник и не знаю, лучше ли Бог, чем ты… или небо… Может быть, мы все просто произошли от обезьяны. Я не знаю. Каждый человек имеет право верить в то, во что он верит. Когда-нибудь мы все это узнаем.
- Боб всегда просит меня пойти в церковь с его семьей, - сказал я с горечью. - Они верят… без вопросов… и ждут, что и я тоже буду. Но как я могу это сделать после того, что я видел… и испытал? Там нет пути для меня. И тогда я чувствую себя плохо, ведь я даже не предоставляю Кэти выбора. Будет ли она меня осуждать за то, что я не отвел ее туда? Эх… да… это тревожит меня. Я хочу делать только хорошее для Кэти. Но я не хочу, чтобы она была слабой, когда вырастет, и молила Бога о помощи, когда сама должна будет подняться и сражаться за себя. Я хочу, чтобы она выросла сильной. И не хочу, чтобы она была… как я. Я хочу, чтобы она стала свободной и счастливой.
- Ты хороший отец, Энтони, - улыбнулся Питер, - и ты найдешь ответы вместе с Кэти и Беллой. Спрашивай их, опирайся на них, когда они тебе нужны. Они будут с тобой. Ты не должен беспокоиться обо всем в одиночку. Это твоя жизнь, твоя семья. Ты делаешь то, что нужно для тебя и для них, и не надо за это извиняться.
Я улыбнулся. Я люблю Питера!
- Вы клевый! – заявил я. - Вы не говорите, как другие доктора. Все ваши пациенты знают, насколько вы хороши?
- Конечно, - усмехнулся он в ответ.
- Я открылся гораздо больше, чем планировал, - я подошёл и сел на стул. - Ты хитрый, док. Я даже не понял твоей уловки, пока не сказал всего этого.
- Ты должен увидеть и другие мои фокусы, - дразнился он. – Применяй я их все, Дэвид Копперфильд никогда бы и близко ко мне не подошел!
Я рассмеялся.
- И, конечно, у вас есть куча шляп для фокуса с кроликом, - заметил я.
- Да, и еще три придут по почте в ближайшее время, - он откинулся на спинку стула, глядя на звезды, словно это была самая счастливая его мысль. Я чуть не пожалел его, но потом я вспомнил про свой фетиш. Slurpee… он уже закончился. Черт.
- Так, где вы берете Slurpee? – спросил я, как всегда.
Питер улыбнулся и покачал головой.
- Нет. Я говорил тебе, что не открою тайну до твоего десятого визита. Может быть, тогда я почувствую, что можно сказать это тебе.
- Тьфу… - я прислонился головой к спинке стула, - вы поступаете нечестно! Но умно… взяточничество определенно работает. Это заставляет меня каждый раз возвращаться к вам.
Питер вздохнул и пошутил:
- А я-то думал, ты возвращаешься, потому что я такой клевый! Я убит!
Я засмеялся и бросил в него охапку листьев.
- Умник, - дружески подколол я его.
Питер ошарашено посмотрел на меня и открыл рот. Через секунду началась война. У меня были большие горсти листьев в руках, и я бросал их в него так сильно, как только мог, но он был быстрее…
- Мальчики! Мальчики! – я услышал голос Беллы, которая стояла между нами. Она смотрела на нас в шоке и недоумении.
Мы замерли, глядя друг на друга как дети. Наши руки были полны листьев и грязи.
- Что, черт возьми, происходит? – потребовала она. - Листотерапия?
Питер и я посмотрели друг другу в глаза. Мы сделали все возможное, чтобы не рассмеяться. Белла была такой смешной, ее голос звучал сейчас, как у строгой учительницы.
Итак, словно мы могли читать мысли друг друга, мы повернулись к ней и бросили все наши листья над ее головой…
Она стояла, не двигаясь в течение секунды. Сухие желтые и коричневые листья застряли в ее волосах, свисали со свитера на рукавах. Мы старались не очень сильно смеяться, ожидая ее реакции.
- Ну, по крайней мере, у нас есть подходящий врач, - сказала она так спокойно, словно ничего не произошло, а потом усмехнулась и объявила: - Вы оба покойники!
Питер и я закричали, как двенадцатилетние девчонки, и бросились удирать от Беллы. И когда я оглянулся, я увидел лопату в ее руках!
- Беги, беги, Питер! – выл я, его двор теперь казался огромным, словно поле для гольфа. И на улице стояла тьма. Это мне напомнило то время, когда я был ребенком и учился в школе-интернате. Когда мы хулиганили там, то прятались в темноте. Убегать от охранников и учителей было лучшей частью всего этого. Это было самое веселое из всего, что я помнил в детстве. И я делал это снова и снова. Это была лучшая терапия.
- У нее лопата, док! – я сложил руки рупором. - Спасайте себя!
Питер удирал так быстро! Он исчез среди деревьев, и я не мог удержаться от смеха, глядя на то, как он убегает. Это слегка притормозило меня.
- Слабаки! – Белла ревела, почти наступая мне на пятки. - Вернитесь и деритесь как мужчины!
Мы все снова были детьми… играли… и это было замечательно.
Но… игра всегда заканчивается… и начинается работа… черт!
22.2
Пару дней спустя я пошел на работу. Понедельник, черт возьми!
Я рассказал Бобу о своей версии дня рождения Беллы. Взять лошадь было его идеей, и я был благодарен ему. Подарки, нагишом всю ночь… занятия любовью на краю обрыва… все по-настоящему великие идеи были МОИМИ, но я все равно был благодарен Бобу.
Работа по-прежнему была дьявольски тяжелой. Я ломал свою спину каждый день, но Боб твердил, что я привыкну когда-нибудь. Хотя я уж начал подумывать, что он лжет мне насчет этого.
После обеда я раздавал угощение лошадям, которые хорошо себя вели. Йо-Йо получил морковку… Психо… НИЧЕГО не получит… Пикси…
- Да, ты хорошая девочка, вот тебе яблочко, детка.
Психо покосился на меня, когда я отошел от его стойла, едва взглянув. Я получил немного извращенного удовольствия от этого, а потом почувствовал, как что-то мокрое и толстое ударило меня по спине. И ублюдок действительно НАСМЕХАЛСЯ надо мной!
Я почувствовал слизь на спине и вздрогнул, глядя на лошадь, которая ненавидела меня, и которую я ненавидел больше жизни.
- Ты чертова СВИНЬЯ! – закричал я на него. - Ты ПЛЮНУЛ в меня!
Он дернул в мою сторону губами еще раз и как будто хихикнул.
- Сейчас ты поплатишься за это, Психо! – я указал на него. – Я не знаю, как и когда, но будь уверен, ты за все поплатишься, сука!
Я поставил корзину на землю и попытался стереть со спины хоть что-нибудь, издавая при этом ругательства.
- Может быть, Маркусу необходим новый кусок мяса для приготовления его специального субботнего блюда «УРОДЛИВАЯ ЛОШАДЬ С ЗАДНИЦЕЙ ВМЕСТО ЛИЦА», - я орал на Психо, но он не выглядел впечатленным.
- Мерзкий СОПЛЯК! – это было лучшее, что я мог придумать сейчас, дергая с пола корзину с набором овощей и фруктов и отступая от своего заклятого врага.
- МЕЙСЕН! – один из парней вышел и позвал меня.
- Да! – я поднял руку, заметив, что он ищет меня. – ЭЙ, КЛАЙД!
- Шерон хочет, чтобы ты сходил за новыми седлами и принес их на родео, туда, где они тренируются. Быстрее, - сообщил он.
- Где они? – спросил я, надвигая шляпу на лоб.
- В подвале, спустись по лестнице, все время вниз. В земле есть двери, там и найдешь, - объяснил он.
- Хорошо, - ответил я, опустив корзину на место и собираясь выполнить просьбу немедленно.
Я прошел к черной металлической лестнице, спустился на четыре уровня. Понял, что уже нахожусь под землей, когда больше идти было некуда. Затем увидел двойные металлические двери в полу, ручка верхней двери запирала нижнюю.
Я потянул за ручку, и дверь пронзительно лязгнула.
- Необходимо смазать, - сказал я себе и посмотрел вниз, в темноту. Сверху светили ярко-белые флуоресцентные лампы, поэтому я решил, что света должно хватить, чтобы найти несколько седел. Вторую дверь я открывать не стал, так как легко мог попасть внутрь и через одну из них. Я разглядел ступеньки, уходящие вниз, глубоко вздохнул, сказал самому себе, что все в порядке, и пошел вниз, в подвал.
Добравшись до пола, я огляделся. Это было большое помещение, много полок и помеченных ящиков.
- Седла… седла… где же вы… - я осматривался, а потом увидел их в углу, слева от меня. Я направился к ним, и тут в тишине раздался ужасный грохот, испугавший меня до смерти. И свет, идущий сверху, пропал, оставив меня в полной темноте.
Я бегом вернулся туда, откуда пришел, и увидел, что проход сверху закрыт.
- ЭЙ, Я ЗДЕСЬ! – крикнул я, думая, что кто-то сделал это случайно, пройдя по лестнице и задев дверь. Она дернулась немного, но никто ее не открыл. Я попытался надавить на нее, используя всю свою силу, но она не двигалась с места. Она была заперта!
- НУ ДАВАЙТЕ! – я успокаивал себя, что ничего страшного не происходит, и пытался сохранить спокойствие. – ЭЙ! ЗДЕСЬ Я! КТО-НИБУДЬ!
После этого мое спокойствие покинуло меня, и я закричал:
- Я НЕ МОГУ НАХОДИТЬСЯ ЗДЕСЬ! ЭЙ! Я НЕ ШУЧУ, ЕСЛИ ЭТО ШУТКА, ТО СОВСЕМ НЕСМЕШНАЯ! БОБ! КЛАЙД!
Я чувствовал, что весь вспотел, ноги дрожали и руки тоже. Дико бросившись к двери, я стал колотить по ней руками, но это никак не помогало. Я даже не мог видеть своих рук перед лицом!
- Нет-нет-нет… - шептал я про себя, стараясь дышать и терпя неудачу. - Пожалуйста, нет… Я не должен делать этого…
Я пытался понять, что вокруг меня. Мои пальцы дрожали, когда я на ощупь пытался понять это. Может, я нашел бы какой-нибудь фонарик или еще что-нибудь.
Но я ничего не нащупал вокруг, не прошло и тридцати секунд, как паника снова охватила меня.
- Я НЕ МОГУ ДЫШАТЬ ЗДЕСЬ! – закричал я в металлические двери. – ПОЖАЛУЙСТА, ОТКРОЙТЕ ДВЕРИ! БОБ! ЭЭЭЭЙ!
Я был уже в таком отчаянии, что следующее, вырвавшееся из моего рта, было чистым бредом.
- ЙО-ЙО! – ревел я.
Я хотел схватить себя за волосы и нащупал на голове шляпу. Сердито скинув ее, я почувствовал, как мое дыхание ускорилось. Я потерял шляпу. На глаза навернулись слезы.
Выпустив стон и стараясь задушить свои рыдания, я попытался успокоиться. Я думал о Питере и Белле. Что они всегда говорят?
- Дыши… дыши… - говорил я себе и очень старался, - закрой глаза… вдох… выдох… ничто не причинит мне боли… Я в безопасности… В безопасности.
Но страх – странная вещь. У него нет оснований. Поэтому следующее, что я закричал, было еще глупее.
- БЕЕЕЕЕЛЛААААА! – ревел я и тогда понял, насколько безголосым я был. Мой зад приземлился на каменную ступеньку, я сидел на ней и шептал: - Белла…
- Найти выход… - выдохнул я, - думай, что сделала бы Белла? Я пытался сглотнуть, но чувствовал першение в горле.
Может быть, я смогу найти вилы или лопату, что-то, чем можно сломать дверь. Это было сложно, но, черт возьми, что еще я могу? Если я останусь здесь надолго, то потрачу весь воздух… и умру. Я бесконтрольно бродил в темноте, натыкаясь на разные места и ощупывая их, и ничего не находил. У меня были странные и невозможные опасения, что там ждет меня Рэйвен… или Виктория… Или сэр Кевин.
Я вспомнил о «Молчании Ягнят», когда Клэрис бродила в темноте. Она двигалась на ощупь, а убийца находился прямо перед ней.
- Белла… - дышал я, представляя ее улыбку вместо того, чтобы пугать себя.
Я знал, что веду себя, как девчонка. Но, слыша свой голос, я пытался понять, что происходит здесь со мной.
- Я в безопасности, - прошептал я про себя, не веря в это. – Здесь внизу со мной никого нет, никто до меня не доберется.
Казалось, что я прошел здесь уже сотню миль, но чувствовал только картонные коробки. И вдруг меня ослепил яркий свет, и кто-то выскочил с громким ревом из ниоткуда:
- У-У-У!
22.3
Я закричал и в ужасе полетел назад, упав на задницу, почти на спину, прикрывая лицо руками, а потом услышал, как захохотала женщина… почти в истерике.
Я боялся смотреть, но сделал это. И увидел Дженну, стоящую надо мной и давящуюся от смеха, она наклонилась, держась за бока.
- Ты чертова СУКА! – зарычал я. – Какого черта ты ДЕЛАЕШЬ?
Я поднялся на ноги, а она все еще продолжала хихикать как идиотка, но я был настолько зол, что схватил ее за руку и силой потянул за собой к двери.
Но она не пошла за мной. Она выдернула свою руку и прекратила смеяться.
- ТЫ БОЛЬШЕ НИКОГДА НЕ ТРОНЕШЬ МЕНЯ! – выкрикнула вдруг она, не в силах скрыть гнев в глазах. – Я сломаю твою РУКУ, если ты ЕЩЕ ХОТЬ РАЗ схватишь меня так!
Ну у нас есть что-то общее.
- Хорошо, я не прикасаюсь к тебе, - я глумился над ней, опустив свои руки по бокам и глядя на лампочки, которые на цепях свисали между нами. - Но открой ДВЕРЬ СЕЙЧАС ЖЕ!
- Я не могу, - усмехнулась она, оглядывая меня сверху донизу.
Что это, вообще, такое? Ее желание побыть со мной наедине? Поэтому я сейчас прохожу через все это дерьмо? Я все еще был сильно разозлен.
- ОТКРОЙ ЕЕ! – взревел я, обеими руками схватил ее за предплечья и потряс.
- Я НЕ МОГУ! – крикнула она, отталкивая меня. – НЕ МОГУ! КЛЯНУСЬ! Я заплатила пятьдесят баксов, чтобы заперли дверь. Он вернется через два-три часа, чтобы выпустить нас.
- Нет! – выдохнул я и почувствовал, что моя грудь сжимается, словно в тисках. – Я не могу БЫТЬ здесь так долго! СДЕЛАЙ ТАК, ЧТОБЫ ОН ПРИШЕЛ И ОТКРЫЛ ДВЕРЬ! СЕЙЧАС ЖЕ!
- Я НЕ МОГУ, - снова закричала она, ее глаза при этом стали злыми и жесткими. – Успокойся. Что с тобой? Это просто темная комната! БОЖЕ! Что за ребенок!
Я оглянулся назад и ничего не увидел. Мы стояли здесь под лампой и могли видеть друг друга, но через несколько шагов снова наступала темнота.
- Ты ничего НЕ ДОБЬЕШЬСЯ, ДЖЕННА! – кричал я, больше уже не заинтересованный, чтобы она оставалась моей подругой или просто хорошей знакомой. Для МЕНЯ это БОЛЬШЕ, чем просто темная комната! Но разве ТЕБЯ это волнует? Потому что ты ЭЛЬВИРА (прим.ред.: очевидно, героиня фильма «Эльвира – повелительница тьмы»), и с ТОБОЙ все хорошо. А я не могу НАХОДИТЬСЯ в темных запертых помещениях! Черта с два тебя это волнует!
Я хотел уйти от нее, но тогда бы я покинул освещенное пространство.
- Здесь есть что-нибудь, чем бы я мог открыть дверь? – спросил я, пытаясь не выглядеть психом.
- На самом деле нет, - она скрестила руки на груди, абсолютно ничего не предпринимая, чтобы помочь мне. Потом мне пришло в голову, почему она сделала это, или я просто вспомнил ее мотивацию.
- Ой, забыл, - я нахмурился. – Это часть твоего плана, не так ли? Я трахну Энтони любой ценой. И ты такая глупая, думаешь, что ЭТО сработает? Девочка, ЭТО НЕВЕРНЫЙ ПУТЬ!
- Да, прости, - она улыбнулась мне, - я не знала, что ты такая маленькая девочка, когда дело дошло до темноты. Ты бы слышал себя, когда дверь закрылась… да… Я слышала, как ты плачешь и зовешь Беллу! Беееллааа! Я не слышала, чтобы ты звал маму, хотя… может, у тебя там есть хотя бы ОДНО яйцо.
- Пошла ты, - сказал я без каких-либо угрызений совести. - Ты знаешь, я старался сохранить с тобой хорошие отношения. Я оставался джентльменом, но нет, тебе хочется пойти более сложным путем, ну и ладно.
Я почувствовал, как во мне появилась моя прежняя очень злая сторона, та, которая обычно разбивала сердце Тани после каждого моего слова, и сейчас она была здесь.
- Даже будь ты миленькой, чего на самом деле НЕТ… - начал я, глядя ей прямо в лицо. - Даже будь ты приятной, а этого у тебя НИКОГДА не будет… Даже будь ты умной… чего… НЕ СМЕШИ МЕНЯ… Даже тогда я бы не трахнул ТЕБЯ ни здесь, ни где-либо в другом месте… НИКОГДА! Потому что ты жестокая… ты свинья… и ты ТОЛСТАЯ!
На самом деле она не была толстой, но я знаю, что каждая женщина думает, будто ей надо худеть!
Я повернулся к ней спиной, надеясь, что наши недолгие отношения закончились, и вдруг я услышал плач. Черт! Каждая девочка использует эту карту. Не слушай ее… Не слушай.
- Заткнись и вытащи нас отсюда, - сказал я голосом холодным, словно лед.
Она продолжала плакать… тихо… в углу, где я не мог ее видеть. Она отвернулась от меня, сложив руки у своего рта.
- Ты НЕ толстая, - вздохнул я и закатил глаза. Я ненавидел эту часть себя, но ей требовалось это. – Хорошо? Перестанешь плакать?
Но она заревела сильнее, а я сжал челюсти.
- Слушай, мне очень жаль, - сказал я, - я не хотел этого. Просто я… мне плохо в запертых помещениях. Нам нужно выйти. Я не могу ждать три часа.
Она успокоилась и не плакала больше, только всхлипывала.
Я подошел ближе и положил руку ей на плечо в надежде, что это поможет ей быстрее успокоиться и она выручит меня. Но она быстро развернулась и, вскочив, бросилась на меня, ее руки обхватили меня вокруг талии, сцепившись за спиной.
Ее губы были на мне и делали все возможное, чтобы убедить меня. Я пытался оторвать ее от себя, но она словно приклеилась! Запротестовав, я кое-как отвернул лицо в сторону и заорал:
- Слезь с меня!
Но она продолжала держаться. Я понимал, что это ее работа – держаться на лошадях, которые только и норовят сбросить с себя!
- ДЖЕННА! – я споткнулся обо что-то и упал на спину, а она все еще была на мне, оседлав меня.
- О да! – она восторженно усмехнулась, схватила меня за руки и, пытаясь удерживать их около моей головы, языком облизала мне рот.
Теперь я точно ВЗБЕШЕН.
- НЕПРАВИЛЬНЫЙ ПОСТУПОК, СУКА! – заревел я и сбросил ее с такой силой, что мне даже самому стало страшно.
- Ты думаешь, что СМОЖЕШЬ ЗАСТАВИТЬ МЕНЯ! – я сидел и кричал на нее, а она была прямо под лампочкой. – Ты выбрала не того ПАРНЯ! Мало подойти ко мне с блеском на губах и запахом духов, чтобы ЗАСТАВИТЬ МЕНЯ ТРАХНУТЬ ТЕБЯ!
Делай свое домашнее задание, сука! Цепи, кнуты, кандалы… Тебе придется много чего прикупить, прежде чем ты сможешь ЗАСТАВИТЬ МЕНЯ!
Но она все еще не успокоилась, прыгнула мне на спину, снова оседлав меня и атакуя мою шею! Она даже не целует ее! Кусает… ВЕЗДЕ! И это БОЛЬНО!
- О-О-О! – закричал я, хватая ее запястья. – ООООУУУУ!
Я оттолкнул ее еще раз, глядя на нее и не понимая, какого черта, вообще, с ней происходит? Но она схватила меня за рубашку и разодрала ее, повсюду разлетелись пуговицы.
- ЭЙ! – я снова схватил ее за запястья. – ПРЕКРАТИ! КОНТРОЛИРУЙ СЕБЯ, ШЛЮХА!
Речь, которая не так давно была частью моего мира, возвращалась ко мне, и я изливался.
- О-О-О ДА! – она засмеялась, удерживая лицо возле моей голой груди. – Назови меня еще раз ШЛЮХОЙ! ПОЖАЛУЙСТА!
- ПРЕКРАТИ! – крикнул я так громко, что эхо отразилось от стен несколько раз, и оттолкнул ее.
Дженна не останавливалась, она уже снова уселась на свою задницу, глядя, как я поднимаюсь над ней.
- Что с тобой СЛУЧИЛОСЬ? – я задыхался, действительно желал знать это. – Я сказал НЕТ. Ты как бешеная СОБАКА! Я ЧЕЛОВЕК, Дженна. Если я сказал НЕТ, значит, НЕТ. У тебя нет никаких ПРАВ на мое тело. Оно МОЕ. Я решаю, кто играет на нем. И это не ТЫ.
В одну из моих встреч с доктором мы репетировали этот разговор, и сейчас это звучало правильно. Думаю, Питер и Белла гордились бы мной.
- Давай, - она улыбнулась мне, не делая больше никаких попыток накинуться. – У нас есть пара часов, почему бы и нет? Никто и знать не будет.
- Я буду знать, - я посмотрел на нее, пытаясь запахнуть рубашку. – А это еще хуже, чем когда знаешь ты.
- Хорошо, тогда я тебе вот что скажу, - она приподняла брови. – Трахнешь меня один раз, и я оставлю тебя в покое. Не трахнешь... и… я скажу Белле, что ты сделал это со мной. У тебя уже есть следы на шее. Твоя рубашка разорвана. Это будет несложно. Или, может, мне просто порвать свою рубашку, оставить на себе какие-нибудь следы и сказать, что ты заставил меня. В любом случае оттраханный. И без работы, а может быть, тебя ждет тюрьма.
- Шантаж не действует на меня, Дженна, - я встал и стряхнул пыль с рук. – Если тебе хочется что-то сделать, попробуй помочь мне выйти отсюда.
- Энтони… - поднялась она, стараясь стать милее, а я осматривался вокруг в поисках какого-либо инструмента, - я хороша. Ты не будешь разочарован. Пожалуйста? Я знаю, что понравлюсь тебе.
- Нет, мне этого не надо, - заявил я, косясь на ящики, пытаясь разглядеть, что на них написано, но там было слишком темно.
- Жарко здесь, - заметила она, - думаю, мне надо просто снять одежду.
Моя голова дернулась в ее сторону, когда она встала прямо в центре освещенного пятачка и начала расстегивать рубашку… дала упасть ей на пол… принялась за белый бюстгальтер… расстегнула застежки на спине. Все это время она, ухмыляясь, смотрела на меня.
- Дженна, не делай этого, - сказал я, почти умоляя. – Мне нужна эта работа. Я помолвлен!
- Бла-бла-бла… - захихикала она и сняла лифчик, игриво бросая его в меня, обнажая огромную загорелую грудь.
Я отвернулся и наконец был рад темноте. Почувствовав, что мне снова не хватает воздуха, я ощутил приближение паники… страха…
- ЭЙ, ТАМ ЕСТЬ КТО-НИБУДЬ! – закричал я. – МЫ ЗАПЕРТЫ ЗДЕСЬ! ВЫПУСТИТЕ НАС!
Дженна рассмеялась и начала стягивать сапоги.
- Мы так глубоко под землей, - доверительно сообщила она, - все далеко отсюда, тренируются для родео, которое будет в эти выходные. Нас никто не услышит.
Я неровно выдохнул… и, возможно, это показало, что я боюсь ее. Я не знаю, но меня не волнует… Я не прикасался к ней! Она не ЗАСТАВИТ меня! И, скорее всего, минут через пять я упаду в обморок от нехватки воздуха, так или иначе.
Услышав, что она расстегнула молнию на джинсах, я отошел от нее и от чертова света, в котором я снова видел своих Рэйвен и Викторию.
- Эй, Энтони! – она позвала меня, но я игнорировал ее, надеясь на чудо. – У меня есть для тебя небольшой подарок… бутылка вина…
- КТООО-НИБУУУУДЬ! – кричал я, сжимая глаза и просто чувствуя, что это может закончиться плохо. Я знал, что не собираюсь с ней ничего делать, но видел вероятность того, что мне придется ее вырубить. А это, естественно, не пойдет на пользу моим отношениям с боссом или с Беллой, если на то пошло.
- Вот, - она подошла ко мне сзади, а я, повернувшись, вздрогнул, увидев, что она абсолютно голая.
Она пыталась передать мне стакан, наполненный темно-малиновой жидкостью, но я отдернул руку.
- Нет, спасибо, - сказал я едко и уже собирался снова звать на помощь, когда выдернул стакан из ее руки и пробормотал: – Подожди, мне нужен один.
Быстро выпив, я закашлялся, когда вино ударило в мою грудь, но это немного восстановило мое дыхание.
- Эй! – она захихикала. – Успокойся, это вино за триста баксов, а не фруктовый пунш!
Я грубо протянул ей пустой стакан, вытирая рот, а потом двинулся дальше в темноту, ощупывая все вокруг, пока добирался до двери.
- Давай, Энтони, посмотри на меня! – она была прямо позади меня, стараясь быть сексуальной.
- Оставь меня в покое! – простонал я, спотыкаясь обо что-то, валявшееся на полу.
- Интересно, что подумает мисс Белла, когда ты расскажешь ей, как был здесь внизу со мной голый в течение двух часов, хотя должен был РАБОТАТЬ в это время! – предупредила она.
- Я не голый тут с тобой, - сообщил я. - Но это не имеет особого смысла, не так ли?
- Она знает что-нибудь обо мне, Энтони? – спросила она, оставаясь по-прежнему голой. – Ты рассказывал ей о наших маленьких моментах вместе?
- Нет, потому что ты ничего для меня не значишь, чтобы я рассказывал об этом, - выпалил я. – Проваливай! Пойди потрись об полку или еще что-нибудь!
- Отойди оттуда, Энтони, - проворчала она, - повернись и посмотри на меня!
Она обошла вокруг меня, я выдохнул, сурово глядя на нее.
- Я смотрю на тебя. И что теперь? – спросил я, не двигаясь с места.
- Я не вижу, чтобы ты смотрел вниз, Энтони, - заметила она. – Давай, взгляни вниз… Посмотри на мою грудь.
Я не боялся обнаженных тел, я столько их видел за последние шесть лет. Поэтому я посмотрел на нее, надеясь, что она увидит мою незаинтересованность, и это заставит ее бросить свою затею, оставив меня в покое.
- Это всего лишь грудь, - я пожал плечами. – Ну и что? Этим может похвастаться любая женщина на планете.
- Они большие… - сказала она соблазнительно, взяв меня за руку и пытаясь положить ее на одну из грудей, - круглые… полные…
Я выдернул руку и закончил за нее:
- И из силикона!
- Они настоящие! – закричала она в отчаянии.
Я издал недоверчивый звук.
- ПО-НАСТОЯЩЕМУ дорогие. Я знаю, как выглядит настоящая грудь, а твоя… НЕНАСТОЯЩАЯ.
- Ну и что? – спросила она, в голосе, наконец, почувствовалась горечь. – Они хорошо выглядят.
- Наверное, - я пожал плечами. - Что будем делать сейчас? Могу я вернуться к своему занятию – вызову помощи?
Не дожидаясь ответа, я продолжил шарить по сторонам, пытаясь вернуться к двери, и начал кричать, как только добрался до нее.
- ПОООМОООГИИИТЕЕЕ! Мы ЗАПЕРТЫ ЗДЕСЬ!
- Иди сюда, ты же хочешь на самом деле? – сказала она, находясь опять за мной. Она схватила мою руку, и не успел я снова повернуться к ней, как она положила ее себе между ног, мой рот открылся от отвращения.
Она остановила меня, не дав сказать то, что я собирался, и произнесла:
- Вот это настоящее… Ты чувствуешь? Это то, что ты сделал со мной.
Она была такой мокрой, но это меня уже совсем не интересовало.
Я вытащил руку и вытер ее о рубашку со словами:
- О, пожалуйста! Это, наверное, дунувший ветерок с тобой такое сделал.
Потом я снова отвернулся от нее, а она тяжело и очень печально вздохнула.
- Почему ты так меня ненавидишь? – спросила она скорбным тоном.
- Я не ненавижу тебя, - я стоял спиной к ней. – И я хотел быть твоим другом. Но ты с первого дня бросаешься на меня. А я не люблю этого.
- Все мужчины любят это, - ответила она, словно это факт.
- Не для меня, - сразу отрезал я. - Предполагаю, что я не большинство мужчин.
- Брось один взгляд на меня и скажи, что я НЕКРАСИВАЯ! – отважилась она. – Продолжай, ты, ЛЖЕЦ!
- Мне не нужно тело, чтобы сказать, что ты красивая, - заметил я. - Мне нужны только твои глаза… или услышать, как ты смеешься… говоришь… Твоя красота не в твоей коже, она в других местах.
- Что? – спросила она.
- Пожалуйста, оденься, - я слегка повернул голову в ее сторону, - ничего не получится, поверь мне.
- Я тебе не верю, - отказалась она, по-прежнему стоя за мной. – Я думаю, если ты немного выпьешь и будешь рассматривать меня достаточно долго, то трахнешь меня.
- И чем не романтическая история? – спросил я с издевкой.
- БОБ! – позвал я, складывая руки вокруг рта, чтобы кричать громче.
Она снова повернула меня к себе. Дженна была довольно-таки сильной для женщины, на то она и звезда родео. Я опирался спиной в ряд с коробками, она распахнула мою рубашку и бросилась целовать мою голую грудь, двигаясь вниз, опускаясь на колени… И тут я почувствовал, как она пытается снять мои штаны, говоря при этом:
- Я знаю, как сделать тебя похожим на меня…
- НЕТ! – я оттолкнул ее и застегнул штаны. – Н.Е.Т. Посмотри в словаре, что значит это слово! Оно значит отрицание, это слово используется для выражения отказа или опровержения, несогласия на просьбу или вопрос! ИИСУС ХРИСТОС!
Он бормотала что-то позади меня, но я продолжал говорить сам с собой:
- Жаль, что я не обгорел в том ЧЕРТОВОМ «ОГНЕ», - изрыгал я. – Я НА САМОМ ДЕЛЕ жалею об этом! Я был бы травмирован, обезображен, стал ЧЕРТОВЫМ УРОДОМ! И каждая женщина и мужчина НА ЗЕМЛЕ ОСТАВИЛИ БЫ МЕНЯ В ПОКОЕ и ШЛИ ТРАХАТЬ САМИХ СЕБЯ! Если кто-нибудь мечтает заполучить меня, как ГРЕБАНЫЙ РОЖДЕСТВЕНСКИЙ подарок, то это то, чего ХОЧУ Я! Быть УРОДЛИВЫМ, ТОЛСТЫМ, ЛЫСЫМ… РАЗВЕ О МНОГОМ Я ПРОШУ?
Теперь Белла узнает, что я был здесь, с этой голой, весь день. Это будет конец… Последняя капля… Она оставит меня… Я не могу жить без нее… Я не могу делать этого… И я снова начал задыхаться вспотев… То же самое я чувствовал в тот день, когда чуть не умер в подвале Рэйвен. Один… измученный… кровоточащий… без единой надежды… шепча слова прощания своей дочери.
И Дженна, она все еще стояла за мной голая, с бутылкой вина в руках. Я не мог понять, что она говорит, и мне было все равно. Но вдруг я не смог терпеть этого больше… Я сорвался!
- ПОШЛА НА ХУЙ от меня! – заорал я со всей своей яростью, подталкивая бутылку так сильно, что она подлетела, ударила ее по лицу и разбилась где-то в темноте. Она закричала, когда стекло пролетело мимо ее носа.
Она была так близко, что тут же схватила мою рубашку и подняла лицо, вглядываясь в мое.
- Давай, вперед, ударь меня, - выдохнула она, ожидая, что я сделаю это. – Ударь меня, а потом отымей. Я хочу этого. Все в порядке. Именно так я все и люблю.
Мне казалось, что стены приближаются. Я ловил ртом воздух, но мне ничего не доставалось… Я чувствовал себя в большой опасности, в любой момент люди собирались наброситься на меня. И Дженна… Она увеличивала это ощущение в тысячу раз.
Мои ноги отказали, и я приземлился на цементный пол. Руками я схватился за волосы и начал выкручивать их, тихо всхлипывая.
- Мне нужно выйти, - я плакал как ребенок, больше не заботясь о том, что подумает эта сука, - пожалуйста, выпусти меня… Пожалуйста… я не могу дышать… я не могу…
А потом я начал звать своих родных людей.
- Белла… - плакал я, - Кэти… ааахххх… пожалуйста, выпустите меня…
Я слышал, что в комнате стоит мертвая тишина, не считая меня. На секунду я представил, о чем думает Дженна. Боже, я, черт возьми, больной. И она заговорила очень тихо… в нескольких метрах от меня.
- Эй, что случилось, Энтони? – она была страшно заинтересована. – Дело не только во мне. Что происходит?
Я подполз и нащупал металлические двери… и начал биться в них, надеясь, что какая-нибудь суперсила поможет мне прорваться наружу.
Я просто кричал без слов, когда ударялся о двери, которые сопротивлялись мне. Но я быстро выдохся и, обессиленный, без воздуха и энергии, упал обратно на пол.
- С твоим дыханием все в порядке, - заметила она на расстоянии. – Ты болен?
Это первое правильное слово, которое она сказала за весь день.
- Я в безопасности… Я в безопасности… - напевал я себе, покачиваясь и дергая себя за волосы, - никто не может заставить меня… Все в порядке…
- Энтони, ты пугаешь меня, - сказала она со своим певучим южным акцентом. Это не помогло.
Я не замечал ее, но она, должно быть, успела одеться, потому что сейчас встала рядом со мной полностью одетая, за исключением сапог и шляпы, и наливала мне еще один стакан вина.
- Хорошо, что я принесла не одну бутылку. Ш-ш-ш… - сказала она, - ш-ш-ш… хорошо… вот… выпей.
Я взял стакан и медленно начал пить, периодически вздыхая между глотками.
- Помогает? – спросила она, глядя в мое лицо и улыбаясь.
Я безмолвно кивнул, по-прежнему немного покачиваясь и потягивая вино. Оно на самом деле было очень хорошее… сладкое… теплое. От него мне немного полегчало.
- Мне очень жаль, Энтони, - пробормотала она, все еще глядя на меня, поглаживая лоб, - я не знала, что у тебя клаустрофобия. Я не подумала. Выпей еще.
Я послушался ее и почувствовал, как мои глаза немного прикрываются, когда вино начало оказывать расслабляющее действие. Даже мои напряженные ноги, которые минуту назад словно скрутило, сейчас спокойно вытянулись.
- Я бы хотела иметь ключ, - сказала она, - но замки только снаружи. Мой друг выпустит нас в ближайшее время, я обещаю. А пока, я думаю, мы можем просто хорошо провести время.
Я чувствовал, что кивнул, держа стакан у груди, и сделал несколько глубоких вздохов. Стены перестали приближаться ко мне.
- Давай, - сказала она, поглаживая мою спину, - хорошо и легко… расслабься. Допей остальное.
У меня в стакане оставалось немного, поэтому я допил.
- Тебе получше? – спросила она заботливо, а я посмотрел на нее и кивнул.
- Да.
- Хорошо, - добавила она, подливая еще вина в мой стакан и немного в свой. – По крайней мере, хоть для чего-то это пригодилось. Отлично.
Она на секунду подняла стакан, а потом выпила вина, глядя туда, где на полу лежали ее сапоги и шляпа.
- Энтони… - начала она, скрестив ноги. - Почему жизнь такая дерьмовая?
- Понятия не имею, - ответил я честно, отпивая еще.
- Почему ты не ударил меня? – поинтересовалась она, ее голос стал, как у совершенно другого человека.
Я посмотрел на нее с удивлением.
- Ты мог бы иметь секс со мной, но ты сказал нет, - продолжила она. - Я разозлилась на тебя и хотела заставить ударить меня, но ты этого не сделал. Я даже угрожала тебе работой, твоей подругой… всем. Так почему ты не ударил меня?
- Не хотел, - ответил я. - Я был так воспитан, что не могу ударить женщину. Кроме того, я знаю, что значит быть избитым. Вот почему я не бью других людей. Ну, если только в качестве самообороны. Но женщин никогда. Это иногда очень тяжело для меня… Я знаю многих женщин, которым бы это не повредило. Но я не могу.
Она посмотрела на меня по-новому и недоверчиво хмыкнула.
Я ждал, что она скажет что-то еще, и она продолжила:
- Ты хороший человек, Энтони Мейсен, - сказала она так, будто только что узнала об этом. - Очень хороший. Извини… за то, что заперла нас здесь. Просто я подумала… что мы сможем немного повеселиться.
Я вздохнул, злясь на то, что она думала, будто это будет забавно для меня. Какое веселье в том, чтобы запереть человека в темноте… Они все так думают… Каждый раз, когда я оказываюсь в ловушке… им всем весело.
- Тебя запирали… в детстве? – спросила она, мягко положив руку мне на плечо. - Поэтому ты так испугался?
- Нет, меня запирали уже взрослым, - заявил я, делая еще один большой глоток вина.
- Ах, - это прозвучало так, словно она поняла, что могла бы стать мне другом.
- Меня запирали… в детстве, - поделилась она. - Но я пошла другим путем. Вместо того чтобы бояться темноты, я полюбила ее. Думаю, что я была кошкой в прошлой жизни.
Я только усмехнулся, глядя на нее, сейчас она не казалась такой отталкивающей.
- Все, что происходит на свету, дерьмо, - высказалась она.
- Это правда, - я согласился. Она притронулась краем своего стакана к моему, и мы оба выпили.
- Неужели… Шерон… - начал я, но она прервала меня.
- Нет, - она слегка нахмурилась. - Шерон удочерила меня, когда мне было восемь. Мой отец был настоящим ублюдком. Он бил меня… и… делал кое-что еще… а потом я должна была заботиться о нем. Он почти всегда был пьян. Но он был всем, что я имела.
Она сделала большой глоток и продолжила:
- Я убегала из дома, иногда… после того, как он заканчивал со мной… - монотонно продолжала она, ее глаза не выражали ничего. - И я приходила сюда. Конюшня была недалеко от нашего дома, и я любила лошадей. Шерон всегда была добра ко мне, всегда разрешала покататься. Однажды ночью я вернулась домой, и отец лежал там, в луже крови… мертвый. Он упал и ударился своей пустой головой о стеклянный столик, единственную хорошую вещь, которую мать сделала для меня, прежде чем ушла от нас. Она купила этот великолепный кофейный столик. Шерон взяла меня к себе, и теперь я ее дочь.
Я передал ей свой стакан вина, думая, что она сейчас нуждается в нем больше, чем я. Но она засмеялась и оттолкнула мою руку.
- Давай выпей, - улыбнулась она. - Мы только это и можем. Нам нечего здесь больше делать, пока мы ждем.
- Извини, что я сказал тебе все эти неприятные вещи, - я наконец обрел нормальный голос. - Я не имел в виду то, что говорил.
- Да, ты это сделал, - улыбнулась она. - И это хорошо. Я была сукой и заслужила это. Это не больно. Слова не причиняют мне боли и не делают меня счастливой. Я не знаю почему, но я чувствую что-либо, только когда трахаюсь. Или когда меня бьют… или и то, и другое.
- Ты когда-нибудь… была у психолога? – спросил я, как доктор Белла. - После того, как перебралась к Шерон?
- Нет, - она покачала головой, - я не сумасшедшая. Я просто… облажалась.
- Нет, - улыбнулся я, не веря, что собираюсь сделать это, но я украл прием доктора Питера. – Это ОН облажался. Он. Не ты. Продолжай говорить себе это. Это действительно помогает, поверь мне. И поход к врачу не сведет тебя с ума. Это поможет. Всего несколько дней назад у меня была война листьев с моим врачом. Это было здорово!
- Война листьев? – спросила она, посмеиваясь надо мной.
- Да, - усмехнулся я, - и я выиграл.
- Или он позволил тебе выиграть, - дразнила она меня.
- Нет, я победил, - заверил я ее. - Это точно.
- Дай мне стакан, Король листьев, - она взяла бутылку и налила мне еще немного.
- Я, наверное, должен прекратить пить, - пробормотал я. - Я на работе… вроде как работаю сейчас.
- Ничего страшного, - она налила себе еще немного. - Вино и пиво… это как молоко и печенье здесь.
- Я люблю молоко и печенье, - согласился я.
Она рассмеялась. И я тоже. Было гораздо лучше, когда она была хорошей и не пыталась снова снять с себя одежду.
- К какому врачу ты ходишь? – спросила она с любопытством.
- Доктор Питер Фачинелли, - поделился я. - Он действительно хорош. Ты можешь просто увидеться с ним, просто поговорить. Это здорово. У него много разных шляп. Это странно в первый раз, но это действительно смешно.
- Я знаю этого парня, - она покачала головой. - Нет, спасибо.
- Почему? – удивился я. - Что...
- Я могу напиться в одиночку или с тобой... это нормально, - поведала она, - но я не буду платить семьдесят пять долларов в час парню, чтобы он пил, пока я говорю.
- Он не пьет, пока ты говоришь, - защищал я Питера.
- Энтони, все в порядке, - сказала она. - Он твой врач, и это нормально. Давай сменим тему, хорошо?
Я смутился, мне хотелось побольше узнать от нее о Питере, но она спросила:
- Как вино? Нравится?
- Да, - честно ответил я. - Очень хорошее. Спасибо.
- Ты можешь использовать его, - она сделала еще глоток. - Чувствуешь себя лучше?
- Да, - я глубоко вздохнул, чувствуя себя спокойнее.
Мы сидели в тишине несколько минут, а потом я спросил:
- Ты попытаешься снова меня соблазнить?
Она усмехнулась мне.
- Ты хочешь этого?
- Нет, - ответил я прямо, вино придало мне уверенности.
- Тогда я не буду, - она тепло улыбнулась мне, и это было похоже на то, как тает лед и человек становится самим собой… хорошим… как в старой доброй рождественской сказке, которую я так люблю. Но сейчас я не мог вспомнить ее название. Неужели вино делает меня еще более тупым?
- Спасибо, - улыбнулся я, глядя на темноту вокруг нас.
- Ты думаешь, что я симпатичная? – спросила она.
- Да, - ответил я, глядя на нее. - Ты красива. И ты знаешь это. Но это неважно… Мне все равно. Я люблю Беллу. Это не имело бы значения, будь ты самой прекрасной девушкой в мире или имей лучшую в мире грудь или задницу… это неважно. Белла моя девочка. Для всей оставшейся части моей жизни.
- Черт, - она улыбнулась мне снова и сделала глоток. - Любовь. Это тяжело для меня. Я никогда не чувствовала этого. Только к Шерон, но это не то же самое. Любовь к мужчине? Неееттт…
- Это реально, - поделился я. - Я тоже не считал, что это возможно… еще пару месяцев назад… пока не встретил ее. Но любовь есть. Ты должна верить… Кто-то найдет тебя. Или ты найдешь его… или ее. Никогда не знаешь, какую форму выберет любовь, но когда она появится, ты должна схватить ее.
- Я не лесбиянка, - усмехнулась она. - Хотя это неплохая идея. Вы, мужчины, воняете!
- Да, - согласился я, и она рассмеялась.
Чуть позже мы оба были счастливы и вели настоящую душевную беседу. Мы обсуждали все! И я узнал, что Дженна не дьявол. Она даже не любила много заниматься сексом, как она мне говорила!
Это очень плохо, я был влюблен и предан Белле. Но в старые времена я мог бы перевернуть представления Дженны о сексе. Она была уверена, что будет большой проблемой для некоторых ублюдков.
Я не знаю, сколько рассказал о своей жизни. Но я постарался сохранить рабство и программу защиты свидетелей, как и имя Беллы, в тайне. Спустя два часа мы стали хорошими друзьями.
- Знаешь, Дженна… - я говорил немного невнятно. - Ты не такая уж и плохая, когда не притворяешься сукой.
Она захихикала, прикрывая рукой рот, и я тоже рассмеялся, сам не знаю почему.
- И ты не такой плохой, когда не прикидываешься недотрогой! – парировала она, не пропуская ни одной детали.
- За нас, - поднял я свой стакан. - Просто хороших друзей.
- И чтобы так и было, - закончила Дженна, и мы чокнулись.
- Разрешит ли тебе Белла быть моим другом? – спросила она голосом маленькой беззащитной девочки.
- Думаю, что да, - ответил я. - Она просто замечательная. Пока ты не попытаешься снова снять свою одежду, она будет вполне спокойна.
- Я сомневаюсь в этом, - не согласилась она. - Девушки меня не любят. Они все чувствуют, что я хочу украсть их мужчину.
- Ты? – спросил я.
- Конечно, - ответила она, и мы оба рассмеялись.
- Ты горячая штучка, - решил я.
- И ты тоже, красавчик, - улыбнулась мне Дженна. - Я хочу, чтобы мы действительно стали друзьями.
- Мы сможем, - пообещал я.
- А… - Дженна откинулась в темноту. - Мужчина – ДРУГ. Никакого секса.
- Никакого секса, - согласился я.
- Это странно, - она смеялась, когда я закатил глаза, чувствуя себя навеселе.
Я перестал пить вино, и она тоже. И спустя немного времени мы вновь разговаривали нормально. Мы говорили как люди, а не как двое счастливых пьяниц.
- Ты можешь измениться, Дженна, - убеждал я ее. - Я сделал это, приехав из такого места… Большинство оттуда не возвращаются. Это зависит от тебя.
- Я попробую, - она уже думала об этом, я видел, как ее мозг заработал в этом направлении.
- Это хорошо, - подумал я вслух. - Жаль, что мы не поладили с самого начала. Я мог бы приобрести друга.
- У тебя нет друзей? – удивилась она.
- У меня есть один друг… вроде… - я смотрел в пустоту.
- Я хотела бы дружить… если ты не против, - сказала она, голос был такой… хрупкий… так не похож на нее прежнюю… словно ей тринадцать лет. Это было очень мило.
- Я хотел бы дружить с тобой, - ответил я. - Не с той, другой Дженной. Настоящая ты намного лучше. Ты должна другим людям показать себя настоящую.
- Я пробовала, - призналась она, и глаза ее вновь стали жесткими, - вот тогда мне и причиняли боль. И снова сделать мне больно я не позволю.
- Я понимаю это, - сказал я ей, - вот почему я смотрю вниз все время, мне тоже причиняли сильную боль. Но когда я перестал притворяться… Когда я постарался быть собой… Белла влюбилась в меня.
- Как ты думаешь, кто-нибудь когда-нибудь полюбит меня? – спросила она, глядя на меня.
- В тебя? – спросил я, а потом ответил: - Да.
Она улыбнулась.
- Но не в другую тебя, Дженна, - добавил я. - Этой настоящей Дженне кто-нибудь когда-нибудь, возможно, снова сделает больно. Не каждый парень похож на меня. И мне грустно, если что-то плохое случится с тобой. Ты мой друг.
Она посмотрела на меня, и слезы навернулись на ее глаза. Она отвернулась и стерла их пальцами, делая вид, что она не плачет.
- Я ненавижу это чувствительное дерьмо, - сказала она чуть треснувшим голосом.
- Я тоже.
Мы немного помолчали.
- Неужели мы действительно друзья… теперь? – спросила она, как если бы я шутил с ней.
- Да, думаю, что да, - сказал я. - Жизнь странная. Никогда не знаешь, что будет.
- Это точно, - улыбнулась она.
- И, эй… - я пожал плечами. - Если ты хочешь встретить хорошего парня… У меня есть один друг, я могу познакомить вас. Он тоже одинок. И у него собственный бизнес!
- Да? – она сгримасничала. - И как же его зовут?
- Маркус, - сказал я. - Маркус Джимми Чан.
Я улыбнулся про себя, зная, что услышь он, как я его назвал, то разозлился бы.
- Я не против восточных парней…
- Нет, он не такой, - заверил я. - Он черный… И очень… ОЧЕНЬ ХОРОШИЙ.

Приношу свои извинения за задержку. Порадуйте переводчиков и редакторов на форуме