Надеясь избежать поездки на распродажу винтажа, чтобы иметь возможность скорее вернуться домой к своей книге, Белла как раз собиралась предложить поехать прямо в ювелирный магазин, пока платье еще свежо в памяти, когда мать опередила ее, сказав, что после того, как они нашли платье, она готова найти еще что-то особенное.
– Это наш счастливый день, Белла. Я просто знаю, что мы найдем нечто грандиозное.
Белла вздохнула. Ну ладно, вот так-то.
Поездка к Имению Брентон не заняла много времени. Это было уникальное место, уединенный населенный пункт, вдали от района среднего класса, где жили они, но в фактическом физическом расстоянии это не было далеко.

Они подъехали к знаку, которым был отмечен вход в Другой Мир, что они, в свою очередь, и сделали; Белла задавалась вопросом, что же все эти интеллектуалы думают о малограмотных людях, вторгающихся в их тщательно ухоженный мирок. Они нашли дом, где осуществлялась распродажа и припарковались около него. Когда дамы приблизились к зданию, то у Беллы просто отвисла челюсть. Она пренибрежительно использовала термин «дом», но место оказалось огромным и занимало значительно больше места, чем весь квартал, в котором она жила. Судя по размеру дома, то их обед, вероятно, станет ужином, и Белла пожалела о том, что сначала хотела взять с собой бутербродов, а потом передумала. Она бы, наверное, накрошила на какой-нибудь жутко дорогой ковер ручной работы, импортированный бог знает откуда.

У двери посетителей встречал представитель фирмы, руководящий продажами, и сказал им, что хозяин дома, мистер Ричард Мейсен, скончался, а дети мужчины наняли его фирму для проведения продаж. После данной новости мужчина сообщил еще несколько деталей. Он заверил, что, если на предемете не указана цена, то он либо не выставлен на продажу, либо уже продан. Представитель фирмы быстро отвел посетителей в сторону, сразу выясняя, что они могут себе позволить, дабы не тратить свое и, тем более, его время зря. Белла была рада, что после покупки платья мать оказалась в слишком хорошем настроении и не заметила его грубых слов, но лично ей хотелось купить что-то потрясающее, просто чтобы позлить его.
Медленно бродя по дому, девушка с матерью восхищались всем, что видели, получая удовольствие от своей беседы и просмотра. Несколько представителей фирмы сновали вокруг, смешиваясь с толпой, отвечая на вопросы и предоставляя информацию о предметах. Белла была рада видеть, что они казались гораздо более представительными, чем зазывалы, но, конечно же, вероятно, работали за комиссионные и должны были быть приятными, если хотят получить деньги.

Рене остановилась, чтобы послушать женщину, которая рассказывала пожилой супружеской паре о некоторых антикварных ювелирных изделиях.
Белла обратила внимание на живопись и подошла посмотреть поближе, а ее мать отправилась лицезреть ювелирные украшения. Девушка изучала работы этого художника в школе и решила, что эти изображения подлинные. Она выбрала искусство, как факультатив, и преподаватель хотел познакомить учеников с некоторыми малоизвестными, но очень хорошими художниками.
Направляясь к картине, Белла споткнулась о край ковра и упала на стол. Она потерла бедро, которым ударилась о край стола, и подумала, что там определенно появится синяк. С ней в комнате находился еще один человек; она заметила его ранее, потому что тот выглядел абсолютно потерянным и бесцельно бродил, глядя на различные вещи, а сейчас подошел спросить, все ли с ней в порядке. Предполагая, что он был одним из сотрудников фирмы и испугался судебного иска, если она травмировалась, Белла заверила его, что все хорошо, и они завели разговор о живописи. Он представился как Майкл и рассказал ей, какое впечатление на него произвел известный ей художник, который был фаворитом покойного мистера Мейсена.
Пока они говорили, Белла обратила внимание на стол, на который упала. Красивый.

Определенно, он знавал и лучшие дни, но все еще был красивым. Изготовлен из красного дерева, по четыре ящика с каждой стороны и один посередине, с латунными ручками. Зеленая кожаная поверхность для письма была покрыта чернильными пятнами, показывая, что его использовали по назначению. Майкл заметил, как девушка любуется столом и заявил, что у нее хороший вкус.
Она улыбнулась мужчине.
– Посмотрите на кожу; сколько писем здесь, наверное, было написано? Были ли это любовные письма? Или писем типа «Дорогой Джон»? (7) Им пользовались. Он жил, – она прошлась пальцами по запятнанной коже и вздохнула:
– Это действительно прекрасно.

Когда Белла сказала мужчине, что она не понимала, почему антиквариат всегда ценнее, если не показывает свой возраст, он засмеялся:
– Я бы согласился с вами, мисс... Простите, не знаю вашего имени.
– Ой, извините, я – Белла. Белла Свон.
Мгновение мужчина недоуменно смотрел на нее, а затем широко улыбнулся. Через миг его лицо изменилось, оно просветлело, и он оживился. Казалось, мужчина действительно наслаждался разговором с ней, и Белла надеялась, что он не работает исключительно ради комиссионных, потому что у нее не было никакой возможности купить что-либо.

– Приятно познакомиться с вами, Белла. Этот стол принадлежит семье Мейсенов, начиная с конца Гражданской Войны. Он был приобретен для Ричарда Мейсена в качестве свадебного подарка от отца. Ричард Мейсен был майором в армии Союза (8) во время гражданской войны.
Белла посмотрела на стол еще более одобрительно. Она не могла поверить, насколько серьезно этот мужчина взялся за работу. Сначала живопись, теперь стол. Интересно, он запомнил историю всего в этом доме? Казалось, он был почти благодарен за возможность рассказывать о вещах в комнате, и чем больше говорил, тем больше улыбался.
Белла села за стол и обвела чернильное пятно пальцем. Она взглянула на него и сказала:
– Подумайте, что видел этот стол. Что если бы он мог говорить? Мировые войны, избирательное право для женщин, Великая депрессия... Просто... все. Просто посмотрите на это.

Я имею в виду, здесь все красиво, но... просто.... Пожалуйста, не поймите это неправильно... но некоторые предметы... Они словно только для вида; в них нет жизни, но этот стол, просто посмотрите, как активно его использовали. Вы можете просто почувствовать это. Взгляните на ящики, они открывались и закрывались тысячи раз. Стол поврежден и кожа в пятнах. Он не в первозданном или идеальном состоянии, но он жив. Кто-то, возможно, сидел за этим столом и писал письма солдатам во время Первой мировой войны.
Майкл продолжал улыбаться ей, а сейчас даже немного рассмеялся.

– Я знаю факт, что кто-то действительно делал это. После смерти Ричарда Мейсена стол перешел к его сыну, Эдварду. Эдвард Мейсен и его семья были очень связаны с Красным Крестом во времена Первой мировой и избирательного права для женщин.
Это было уже слишком. Когда Майкл подошел, то Белла была почти уверена, что мужчина попытается ей что-то втюхать, но он казался таким искренним, таким естественным, то был почти необъяснимо рад иметь возможность поговорить с кем-то, кто готов выслушать. Девушка посмотрела на стол, совершенно зачарованная; она действительно чувствовала связь с ним. Ощущала его жизнь, и что он по-прежнему хотел жить. Она подумала о других, более сохранившихся вещах в доме, и улыбнулась, подумав про себя, что в мире мебели они были бы основными чирлидерами, которые стоят на боковых линиях, выглядя красиво, но не более того.
Мать нашла дочь и подошла к ней. Белла представила Рене Майклу и повторила все, что он рассказал ей о столе.

Рене знала, что ее дочь обычно просто улыбалась ей, когда находила что-то интересующее ее в данный момент, но на этот раз она видела, что все было иначе. На этот раз ей действительно было интересно. Не раз она видела, как Белла стоит и смотрит на предметы старинной мебели с улыбкой на лице, и почти могла поклясться, что девочка разговаривала с человеком, который когда-то владел им, как будто годы не имели никакого значения для нее.
Рене глядела на дочь, смотрящую на стол, как та пробегает пальцами по коже, и думала о платье, которое она только что купила. Да, ей оно нравится, но дочь она любит больше.
– Майкл, сколько стоит этот стол?

– Мама! Простите нас, пожалуйста, Майкл, – Белла взяла мать под руку и слегка отвернулась от мужчины. – Мама, ты с ума сошла? Мы видели цены на здешние вещи. Даже при условии состояния стола, мы никогда не можем себе это позволить. Он же времен Гражданской войны, ради Бога, – она пыталась говорить спокойно, но ей было неловко, зная, что Майкл все равно мог слышать каждое слово. Он был таким хорошим, и ей действительно понравилось разговаривать с ним. Теперь, подобно мужчине, приветствующему посетителей на входе, он, наверное, думал, что она только даром потратила его время.
– Белла, мы можем себе это позволить. Это будет твой подарок на день рождения и рождество в этом году от меня и твоего отца. Я уверена, что он согласится...
– Мама, нет. Сколько бы это ни было, я уверена, что это дорого.

Рене продолжала, как будто дочь ничего не сказала:
– … а когда Фила повысят, он будет зарабатывать намного больше.
– Если Фила повысят, ЕСЛИ. Этого может не произойти, а если и произойдет, то может быть в следующем году или около того, но я не могу тратить деньги, котрые мне не пренадлежат, даже если это случится. У нас нет денег.
Рене посмотрела на дочь и снова заверила ее, что да, деньги есть.
Белла поняла, о чем говорит ее мать.
– Мама, нет. Категорически нет.
– Белла, это просто платье. Я могу найти платье дешевле.
– Мама, это не просто платье! Это твое свадебное платье.
– Которое я буду носить всего пять или шесть часов? Этот стол будет у тебя всю твою оставшуюся жизнь. Если я в итоге все равно выйду замуж за Фила, то это все, чего я хочу; вот и все, что действительно имеет значение. Остальне просто не так важно, каким мы его считаем.
Майкл попытался дать дамам немного уеудененности, но отчетливо слышал их разговор. Он откашлялся и прервал их.

– Мне жаль, мисс Свон, но этот стол не для продажи.
Рене была разочарована, а Белла просто потрясена. Девушка не обратила внимания, что цены нет, но, в конце концов, она ее и не искала. Если Майкл не пытался продать ей стол, то почему потратил так много времени, рассказывая обо всем этом? Да, ей понравилось говорить с ним, но он на работе, которую нужно выполнить.
– Пожалуйста, позвольте мне объяснить и представиться. Меня зовут Майкл Мейсен. Это был дом моего отца. Он внезапно умер в возрасте семидесяти четырех лет, хотя был очень здоров и силен. Аневризма. Отец очень быстро скончался за какие-то несколько часов. Мы с братом и сестрой живем в Чикаго, и у нас даже не было возможности, чтобы вовремя приехать в больницу и попрощаться.

Спасибо вам, Белла. Встреча и разговор с вами за эти несколько минут были... – он засмеялся и провел рукой по волосам, качая головой и выглядя почти смущенным. – Встреча с вами... заставила меня... по-новому взглянуть на мою семью. Более чем вы можете предположить. Картина была одной из любимых вещей моего отца, и сестра заберет ее. Но стол... Мы не хотим его продавать. Как видите, он находился в нашей семье очень долго, но никому из нас он не нужен и места для него тоже нет. У всех нас уже есть несколько вещей, которые были в семье в течение поколений. На самом деле я думаю, что мы – кучка барахольщиков, – он помолчал и снова усмехнулся. – Мы не хотим продавать стол, но я хотел бы подарить его вам. Он попал в семью в качестве подарка; думаю, будет уместным, если он покинет ее таким же образом.
Белла и Рене помолчали, а затем одновременно попытались что-то сказать. Рене выиграла.
– Мистер Мейсен, это очень любезно с вашей стороны, но мы не можем согласиться.
Майкл не принял отказ в качестве ответа.

– Прошу, я настаиваю, и мы, Мейсены, очень упрямы. Мы разрываемся, не зная, что с ним делать. Как я уже и сказал, ни у кого нет для него места. Закончится тем, что он будет очередным пылесборником на чьем-то чердаке. Итак, вы можете забрать его с собой сейчас, или вам нужно будет вернуться за ним? Или, если хотите, я могу организовать доставку.
Белла с матерью продолжали пытаться отказаться, но каждый их аргумент отметался, словно Майкл спланировал все еще до их прихода. Мужчина был так настойчив, что, в конце концов, они сдались и согласились, неоднократно поблагодарив его.
У Фила уже начались весенние сборы, но по выходным тренировок не было, и у него имелся большой пикап, на котором легко мог поместиться стол. Рене позвонила ему, и они продолжали разговор, пока дожидались его приезда. Фил привел еще несколько своих товарищей по команде, и Белла познакомила их с Майклом. Мужчины обсуждали бейсбол в течение нескольких минут – Майкл и его семья оказались большими поклонниками White Sox, – и вскоре он смеялся, делясь историями своих игровых дней, пока учился в колледже.

Белла снова поблагодарила его, когда Фил с друзьями погрузили стол на грузовик. Майкл проводил их до машины, и, когда Белла забралась внутрь, он наклонился, чтобы сказать ей что-то.
– Я расскажу вам маленький семейный секрет. Там есть нечто большее, чем письма солдату, воюющему в Первой мировой войне. Мне известно о наличии большого количества любовных писем. В столе есть тайный, скрытый отсек, но я не собираюсь говорить вам, где он находится, или как его открыть. Вам придется найти его самостоятельно. Удачи. Наслаждитесь охотой.
Белла внимательно посмотрела на мужчину. Он улыбался и смеялся до такой степени, что его лицо стало красным. Она бы не узнала в нем того торжественного, потерянного человека, каким запомнила, увидев впервые. Они попрощались, и Белла с Рене снова поблагодарили его.
– Нет, пожалуйста, поверьте мне, Белла, что стол всегда принадлежал вам. Мы только сохраняли его, пока вы не придете, чтобы забрать его назад. Теперь он будет жить снова.
Майкл смотрел, как они отъезжают, и наклонился, держась за живот от смеха. Как только он отдышался, то достал сотовый и позвонил сестре.

– Сью? Это Mик. Слушай, ты никогда не поверишь в то, что только что произошло...
Обед матери и дочери в «La Cucina Italiana» превратился в пару больших пицц дома в компании товарищей Фила по команде в качестве благодарности за помощь, и мужчины как раз установили стол у окна в комнате Беллы, когда они с мамой приехали домой с угощением.
Все сидели вокруг на небольшой кухне, и друзья Фила дразнили Рене и Беллу тем, что они могли обвести вокруг пальца любого мужчину.
– Сначала Фил, теперь незнакомец, раздающий семейные реликвии. Ах, несчастные мужчины, павшие перед женщинами семейства Свон; у них не было ни единого шанса устоять.
Все засмеялись, а Фил, обнимая, притянул Рене поближе.
– Эй, Скотт, а кто это отказался от части своей субботы, чтобы двигать мебель женщин семейства Свон?

Товарищ Фила по команде поднял кусок пиццы в знак приветствия девушек.
– Ах, да. Все ради женщин семейства Свон с пиццей. Подкупи мужчину пиццей, Белла, и он будет пластелином в твоих руках. Запомни это.
Белла рассмеялась и опустила голову в притворном смущении.
– Пицца? Так вот в чем секрет? Буду иметь это в виду.
После того как все поели, Фил с друзьями отправился на тренировочную бейсбольную площадку. Нет такого понятия как «выходной», если вы хотите попасть в Высшую лигу.
Как только они ушли, Белла начала помогать матери убирать на кухне, но Рене остановила ее.
– Белла, иди. Я могу сказать, что ты до смерти хочешь отправиться в свою комнату. Иди. Тут не так уж и много уборки. Я справлюсь.

Белла даже не понимала, до какой степени ей хотелось пойти проверить стол и отыскать скрытый отсек, о котором ей рассказал Майкл, пока мама не упомянула об этом, и девушка чуть не завизжала от возбуждения. Теперь она поняла, мужчина не убедился в том, чтобы мать не слышала сказанное, и была еще более благодарна ему.

Тайник. Это чертовски здорово, правда? Он отметил, что может быть, я найду одно из тех любовных писем. Это был странный комментарий; стол всегда принадлежал мне?

Несколько часов спустя… Белла, скрестив ноги, сидела на полу, полностью разочарованная. Она вынимала все ящики и ставила их обратно уже четыре раза. Девушка тщательно прощупывала каждый, как внутри, так и снаружи, и каждый раз ничего не находила. Она трижды обползла вокруг стола на четвереньках, трогая, толкая и простукивая каждый квадратный дюйм, но опять ничего не находила. Наконец, Белла взяла рулетку и измерила глубину, ширину и длину каждого ящика. Без толку. То есть, одинаковыми между собой были четыре верхних и два нижних. То, что выглядело, как восемь ящиков в действительности, было шестью. Два нижних с каждой стороны были на самом деле одним глубоким ящиком, который выглядел как два. Ручки выступали безопасными и идентичными; ни одна из них не двигалась вверх или вниз, не поворачивалась, не вытаскивалась и не имела каких-либо скрытых в них кнопок.

Сидя на полу и с изучением уставившись на стол, пытаясь отыскать что-то, что не соответствует, то, что отличает одну сторону от другой, Белла начала задаваться вопросом, а не был ли Майкл садистом.
В один момент Белла поняла, что стол неплотно прилегает к стене, и взволнованно подумала, что что-то может скрываться на обратной стороне стола. Разве не весело? Это захватило ее; нужно только оттащить стол достаточно далеко, чтобы найти намного больше, чем это может казаться. Девушка только добралась до тыльной стороны стола, а уже была измотана. Наверное, следовало отблагодарить ребят чем-то большим, чем пицца; эта вещь весит тонну.
Убирая лезшие в глаза волосы, она сказала себе:
– Так, Белла. Не сдавайся. Он тут. Проверь ящики еще раз, – немного подбодрив себя, она приподнялась и снова принялась за ящики. Когда очередная попытка не увенчалась успехом, девушка решила ненадолго отступить. На самом деле, ей хотелось кричать и топать ногами, и только потом сдаться.

Действительно, что они скрывали здесь? Государственные тайны? Мейсены были чертовыми шпионами или еще кем-нибудь?

Белла начала ставить ящики обратно, но один не подошел. Один не подходит. На самом деле она громко рассмеялась. Белла нашла его. Ящик не вписывается! Они не были одинаковыми. Это должен быть он. Девушка снова вытащила четыре верхних ящика и измерила, но не глубину, а высоту сторон от наружной части. Стороны одного ящика были выше, чем у трех других. Глубина же была такой же, но один оказался выше. Его днище было толще.

Вот оно! Это действительно оно!

Девушка схватила ящик и победно танцевала по комнате, напевая:
– Вперед, Белла. Ты нашла его. Ты самая великая. Вперед, Белла. Ты нашла его. Ты самая великая. Вперед, Белла, – она ударилась ногой, но была так счастлива, что нашла скрытый отсек, поэтому ей было все равно, и Белла смеялась, словно одержимая. Быстро поставив остальные ящики на место, она села на кровать, взволновання тем, что ей предстоит открыть скрытый отсек в верхнем левом ящике.

Ну. Ладно. Открой его.

Она нашла его, но все еще не знала, как открыть эту чертову штуку.

Черт. Да это как будто на вас вылили ведро ледяной воды. OK. Ну, найти его было сложнее, чем узнать, как открыть его. Верно?

Ей не придется обыскивать весь стол, только этот ящик. Это должно было быть легче.

Это должно быть легче. Это должно быть легче. Это должно быть легче. Твердила себе Белла, как мантру. Разум над материей. Сила позитивного мышления.

– Белла? Дорогая, ты в порядке? Можно мне войти?
Будучи сосредоточенной на изучении ящика, Белла почти закричала, когда ее мать тихо постучала в дверь.
– Я в порядке, мам. Просто... в восторге. Изучаю, – она вскочила и сунула ящик обратно, прищимив при этом пальцы. – Ой, ой, ой!
– Белла? Детка, что случилось?
– Конечно, ты можешь войти, мама. Ничего не случилось. Придавила палец ящиком.
Она посасывала травмированный палец и другой рукой быстро схватила книгу, когда вошла мать.

– Ты в порядке? У тебя кровь идет? Я принесу аптечку.
Спрос на аптечки в больницах был намного меньше, чем сушествующее предложение.
– Нет, мама, все нормально. Что случилось?
Рене присела на кровать, а Белла прислонилась к столу. Девушка рассмеялась про себя, когда поняла, что прислонилась к ящику, который пыталась скрыть как позорную тайну.
– Ничего, просто хотела проверить тебя. Ты так долго здесь сидишь, и я подумала, что ты заснула.
Рене посмотрела на книгу в руках Беллы и спросила, что она учит. Белла быстро взглянула на книгу. Вряд ли она могла сказать, что искала ящик.
– Да так, просто биология, у нас на носу лабораторная по стадиям митоза, – девушка была рада, что схватила книгу по биологии, потому что могла гарантировать, что единственная тема, которую ее мама не будет обсуджать – это любые науки.

– Я подумала, что мы можем разогреть остатки вчерашнего ужина; там еще осталось. Что скажешь?
Белла даже не задумывалась, насколько голодна, пока мать не заговорила о еде.
– Да, звучит неплохо. Фил придет?
Рене рассмеялась.
– Он только что позвонил и сказал, что скоро будет. Ребята заперлись в кабинке для тренировок и отрабабывают отбивание подач. Или что-то вроде того.
Белла рассмеялась вместе с матерью.
– Другими словами, приедет он не скоро.
Рене поднялась, и они вышли из комнаты.

– Не удивлюсь, если они будут тренероваться до завтрашнего утра.
Белла и Рене разговоривали и смотрели фильм, пока ели. Девушке всегда нравилось проводить время с матерью, сегодня же ей очень хотелось вернуться в свою комнату. Примерно через два часа вернулся Фил, и она смогла пожелать «доброй ночи», избежав каких-либо вопросов о том, почему ложится спать так рано.
Девушка возвращалась в свою комнату, возбужденная и готовая вытащить ящик. Она все думала о нем с тех пор, как пошла ужинать, и у нее даже появилась идея. Тайник был скрыт в дне ящике, и как его ни открой – изнутри не видно, рассуждала она. Во всяком случае, ящик был идеально гладким со всех сторон. Она не видела никакого способа спрятать там что-либо. То же самое на тыльной стороне ящика, и спереди она уже все осмотрела. Единственное место, пришедшее ей на ум, – бегунки, по которым скользил ящик. Белла перевернула его на кровать вверх дном и тщательно осмотрела бегунки через увеличительное стекло. Начала с левой стороны и прошлась спереди назад.

ДА! Вот оно!

В самом конце задней панели раслагалась крошечная кнопка. Белла нетерпеливо разогнула скрепку и использовала ее, чтобы нажать на кнопку. Ничего не произошло. Это было настолько разочаровывающим, что девушка почти зарычала от досады. Она глубоко вздохнула и пробормотала себе под нос.
– OK. Может он застрял? – она надеялась, что нет, потому что если это так, то она не знала, как заставить его открыться.

Что еще это может быть? Подумай о вещах, которые открываются с помощью кнопки. Дверца микроволновой печи. Что еще? У ручки на входной двери есть кнопка. На моем чемодане защелки; они похожи на кнопки. Погодите. Кнопки. Множественное число. Кнопки. Есть две кнопки? В этом смысл. Два бегунка – две кнопки.

Схватив увеличительное стекло, Белла осмотрела бегунок справа.
– Да! Вот оно, – мгновение она искала еще одну скрепку, а потом с победным кличем нажал вторую кнопку. Раздался тихий щелчок.

ДА! ДА, ДА, ДА! ДА-ДА-ДА-ДА-ДА! Как же здорово! Я нашла его! У меня получилось открыть его!

Белла рассмеялась и замахала в воздухе кулаками. После встала и исполнила еще один победный танец, а затем вернулась к кровати, желая заглянуть внутрь.

Насколько он велик? Во все дно или только его часть? Насколько глубок? Что я собираюсь положить туда?

Девушка никогда не вела дневник или что-то в этом роде. Это было бы хорошим местом, чтобы хранить украшения, но у нее их не было. Что хранилось там в течение последних почти ста пятьдесяти лет, спрашивала она себя. Белла повернула ящик лицом к себе и осмотрела. Двойное дно находилось в верхней части отсека; он был установлен впереди.
Белла открыла его полностью и не поверила глазам, когда заглянула внутрь. Там лежало письмо. Должно быть, кто-то положил его туда и забыл о нем.

Это так здорово! Любовное письмо! Бьюсь об заклад, что это одно из любовных писем, которые упомянул мистер Мейсен!

Девушка осторожно вытащила письмо. Она могла сказать, что оно действительно старое, но хрупким не казалось. Оно выглядело так, словно было написано вчера, но было видно, что писали его перьевой ручкой. Перьевой ручкой! Белла почти чувствовала себя виноватой, но не могла не прочесть его.

Чикаго, Иллинойс
24 июня 1918

Дорогой кузен,
надеюсь, что это письмо застанет Вас в добром здравии. Боюсь, не так много здесь изменилось со времени…
... моего намерения завербоваться при первой доступной возможности...
... едва исполнилось семнадцать...

Ну, не любовное письмо, но, вау, он хотел завербоваться. Чтобы воевать в Первой мировой. Первая Мировая Война! Я изучала Первую мировую. Для меня это история, но, когда он написал письмо, для него это было настояшим. Они называли ее Великой войной, Войной, которая положит Конец Всем Войнам. Боже, могли ли они заблуждаться сильнее.
Его мать переживала за него точно так же, как современные матери за своих сыновей и дочерей, сражающихся на войне. Она, должно быть, находчивая женщина, привела сыну девушку, чтобы тот остался, умно... Интересно, это сработало?

... глупы, как пробки... Надеяться на наличие оригинальной или умной мысли у нее в головеу?..
... хорошенькие мордашки и пустые головы...
... мисс «Дочь помощника окружного прокурора»...
... для начала мне нужно запомнить ее имя...

Хм. Вот олух. Он даже не может запомнить ее имя, и после этого она пустоголовая и глупа, как пробка? Лицемер. Сомневаюсь, что он дважды посмотрел бы на девушку, не будь она хорошенькой, и не важно, сколько у нее мозгов.

... помогаю матери в ее волонтерской работе в Красном Кресте и больнице…

Хорошо, может быть, он не настолько плох.

... аукцион по сбору денежных средств на ведение войны...
... выделить сумму в две тысячи пятьдесят долларов...

Две тысячи пятьдесят долларов? В самом деле? Вау. Сколько это сейчас?

... На мой день рождения мы с отцом приняли участие в игре White Sox...

Бейсбол? Серьезно? Что это с мужчинами и бейсболом?

… вряд ли у отца в ближайшие месяцы будет много времени для бейсбола...
... арестовала четырех человек...
... более ста официантов были взяты под стражу...
... травили напитками людей, которые не оставляли чаевых...

Они травили людей из-за скудных чаевых?

... Надеюсь, что вы здоровы и счастливы.
Ваш кузен,
Эдвард Мейсен

Вау. Ну, ей было интересно, что рассказал бы стол, если бы мог говорить. Теперь она знает. Белла, должно быть, прочла письмо не менее десяти раз. Сначала она обиделась на его описание девушки, но ей нужно быть справедливой. Он никогда не хотел, чтобы это письмо видел кто-то кроме его двоюродного брата, ведь, в самом деле, всем нужно выпускать пар время от времени. Хотя Белла понимала, что это могла бы быть Бриттани Логан его времени.
Из всего письма лишь одна фраза застряла у нее в голове.
«… о своем намерении стать врачом после войны...»

Интересно, если он им стал…

По крайней мере, она была уверена, что у него было это «после войны».
Письмо от двадцать четвертого июня тысяча девятьсот восемнадцатого года, и ему только-только исполнилось семнадцать. Белла вспомнила про изучение Первой Мировой; та закончилась одиннадцатого ноября тысяча девятьсот восемнадцатого года. В одиннадцать часов одиннадцатого дня одиннадцатого месяца. Он стал Днем перемирия, а позже – Днем ветеранов. Война закончилась за пять месяцев до его восемнадцатилетия. Девушка вспомнила, что во время Первой Мировой погибло свыше ста тысяч американских солдат.

По крайней мере, он не был одним из них. Что случилось с его кузеном? Он завербовался?

В письме не было никаких намеков на то, что кузен это планировал.
Письмо казалось ровным; без сгибов, так что она решила, что по почте его не отправляли.

Почему нет? Кто положил его в стол? Отец Майкла? Был ли этот Эдвард его дедом? Он сказал ей, что первоначальным владельцем стола был сын по имени Эдвард, и стол перешел к нему после смерти отца. Белла начала размышлять вслух:
– Этот Эдвард слишком молод, чтобы быть его сыном. Может он его внук? – она прочла письмо еще раз. – Его бедная мать. Должно быть, это ужасно, беспокоиться о нем.
Белле много раз рассказывали о ее Великой Тете Маргарет. Маргарет Нэш во время Второй мировой была медсестрой на флоте и попала в плен к японцам. Почти четыре года она провела на Филиппинах в качестве военнопленной. Ее родители не знали, жива она или мертва, пока ее фотографию не нашли на больничной койке японского пациента.

Эту историю Белла знала с тех пор, как себя помнила, но никогда не задумывалась над ней. А теперь задумалась. Она подумала, каким же адом было это незнание для ее семьи. Эта неизвестность должна была быть просто невыносимой.
Девушка еще раз посмотрела на письмо, желая, чтобы был способ сказать матери Эдварда о том, что ее сын был в безопасности.
Она чувствовала себя невероятно глупо, но схватила ручку, вырвала лист бумаги из блокнота и начала писать.

«Уважаемый Эдвард,
Я нашла Ваше письмо в столе. Ваша мать будет рада знать, что вы не станете участвовать в этой войне. Она скоро закончится, задолго до того, как вам исполнится восемнадцать лет. Перемирие будет подписано одиннадцатого ноября, и все боевые действия прекратятся в одиннадцать утра. Одиннадцать часов одиннацатого дня одиннацатого месяца. Он станет известен как День перемирия, а затем, в конце концов, День ветеранов.
Станьте врачом. Считайте, что ваш долг – забота о тех, кто воевал.
Кроме того, вам следовало бы пересмотреть оскорбление интеллекта человека, чье имя вы даже не можете запомнить. Некоторые могут расценить это как высокомерие или лицемерие.
С уважением,
Белла Свон».

Белла посмотрела на только что написанное письмо и покачала головой. Она написала человеку, который был мертв в течение последних десятилетий. Еще и сделала ему выговор.
– Дурдом «Ромашка», спешу к тебе, – девушка положила письмо, которое написала, в тайник, а письмо от Эдварда – в сам ящик.
Она понимала, что следовало отдать письмо от Эдварда Майклу. Если бы кто-то получил послание, написанное ее дедом, то она хотела бы об этом знать, но девушка не была уверена, что может заставить себя отказаться от письма.
Белла отправилась пожелать матери доброй ночи и приготовиться ко сну. Прежде чем лечь в постель, она посмотрела в освещенное луной окно и задалась вопросом о дальнейшей судьбе Эдварда Мейсена.



От перводчика:
1) Тортеллини – (макаронные изделия) маленькие кольца с начинкой, получаются, если сложить кружок или квадрат пополам и скрепить концы. Похожи на пельмени.
2) Ловушка – перчатка для игры в бейсбол.
3) Клуб «Завтрак» – Пятеро школьников в наказание за проступки вынуждены приехать в школу в выходной день и написать сочинение «Кем вы себя представляете?» Молодым людям с большим трудом удается разобраться в своих проблемах…
4) Каннелюр – резной узор из округлых или заостренных параллельных канавок.
5) Патина – тончайшая пленка зеленого, бурого или синего цвета, образующаяся с течением времени под влиянием влажности воздуха либо в результате специальной обработки на предметах из меди, бронзы, латуни; иногда патиной называют окраску под бронзу немедных (напр., гипсовых) изделий.
6) А-образное – одежда трапециевидного силуэта, напоминающая букву «А».
7) Письмо «Дорогой Джон» – письмо, полученное солдатом от жены или невесты с просьбой о разводе или с уведомлением о выходе замуж за другого.
8) Армия Союза – она же армия Федерации или армия Севера.