В сентябре…

Десятки людей собрались в доме семьи Свон. То, что началось, как встреча лишь узкого круга людей, очень быстро переросло в столпотворение. Полицейские и пожарные тоже были здесь. Преподобный Вебер находился тут, как представитель церкви Святой Анны, расположенной возле больницы. Практически весь выпускной класс пребывал в доме, а остальные уже подъезжали. Пришли несколько друзей Чарли из резервации. Майку Ньютону казалось, что в этом доме собралась половина города Форкс, и люди все продолжали прибывать.

Доктор и миссис Каллен, Элис и Джаспер в одиночестве расположились на маленькой кухне, создавая антураж горюющей семьи. Горожане думали, что Розали и Эммет уехали учиться в иностранную школу, хотя Майк знал, что они ждут свою семью на Аляске. Он прижал Лею поближе к себе, и они продолжили наблюдать за людьми. Наконец, он ненадолго прикрыл глаза. Майк знал, что будет сложно, но даже не представлял насколько. За месяцы Джессика едва перекинулась с ним парой слов, но, приехав, она тут же побежала к нему с рыданиями, причем явно фальшивыми, и уткнулась в плечо. Все дети, которые его окружали, были знакомы ему годами, и все пребывали в состоянии легкого шока. Для них было необъяснимо, что люди, которых они знали, ребята их возраста, могли просто пропасть, могли выйти с утра и больше не вернуться. Для них было непонятно, как двое их одноклассников могли уйти из школы в пятницу и уже не вернуться в нее в понедельник.

Кто-то плакал в открытую, кто-то молча стоял в углу и молился, а некоторые просто сидели и смотрели вперед, не осознавая происходящее.
Это было уже слишком. Сейчас Майк не мог быть среди своих друзей. Ему было слишком тяжело притворяться, поэтому он просто сидел рядом с Леей, ее братьями по стае и их избранницами.

Официальная версия событий была такова: Своны и Эдвард Каллен поехали порыбачить на лодке в зону отдыха Пиллар Пойнт. Они отплыли в небольшой лодке рано утром, и с тех пор о них ничего не было слышно. Это случилось четырнадцать часов назад, и на улице уже давно стемнело.
Не было найдено никаких следов лодки, и никто не отвечал по радио. Береговая охрана начала поиски; и им в помощь были подняты вертолеты.

Но поиски не дадут никаких результатов. Никаких следов лодки или «пропавших» не будет найдено. Лодка уже давно была за много миль от того места, где-то в океане. А Белла и ее отец уже являлись…
Майка передернуло – а Белла и ее отец уже были в пути на Аляску вместе с Таней и Эдвардом. Их дни в качестве людей были уже сочтены, исчисляясь одноразрядными цифрами. Майк неделями пытался подготовить себя к этой мысли с тех пор, как ему рассказали, что происходит.

Он никогда не забудет, как увидел Лею в доме Калленов, всю переломанную и страдающую от боли. Он никогда не сможет этого забыть. Теперь он уже знает всю правду, правду о девушке, в которую влюбился так быстро и так безвозвратно. Знал всю правду о Калленах. Но пока он не увидел ее, – прикрытую лишь тонкой простынкой, с капельницей в руке, по которой в ее тело попадал морфин для облегчения боли, – не мог этого полностью осознать. Мир больше не был таким, к какому он привык. Люди уже не являлись высшим звеном в пищевой цепи, как он предполагал раньше. Дети, которые ходили с ним в школу больше двух лет, на самом деле были старше его минимум лет на сто. Он проходил события Гражданской войны, а один из его одноклассников воевал в ней. Он много раз смотрел фильм «Титаник», а другой его одноклассник должен был плыть на нем. Когда Каллены пропускали занятия из-за яркого солнца, когда они пропустили определение группы крови на биологии в прошлом году… все это произошло, потому что они были вынуждены так поступить.

Оборотни и вампиры больше не являлись мифом; они были реальностью и незамеченными жили среди них годами.
Майк никогда не забудет тот момент, когда узнал все это, окруженный семьей, матерью и старейшинами племени, рассказывающими ему, кем была Леа. Он не поверил ей. Как он мог? Но когда она вывела его на улицу и показала свой истинный облик огромного волка, размером с клейдесдальскую лошадь-тяжеловоза… Он уже больше не мог отрицать того, что видел прямо перед собой, но его сердце все еще не могло принять все это в полной мере. Только увидев ее такую израненную, окруженную братьями по стае, Майк понял, о чем ему говорили в тот день. Он не ужаснулся чудовищности, не стал воспринимать это со злостью, просто не мог. Его разум просто не был в состоянии до конца поверить в происходящее.

Но угроза казалась реальной; и волки существовали не просто так. Леа была ранена… ее даже могли убить… пока она делала то, для чего была рождена. Защищала беззащитных людей, таких же, как и он сам, от таких, как Каллены… от таких, которые были не совсем как Каллены. Девушка, которую он так сильно любил, могла погибнуть, защищая его, а он об этом даже не подозревал.

Майку стало дурно от мысли, насколько близок он был к тому, чтобы потерять ее. Он видел Клинтона Пенна, сидевшего в нескольких футах от них среди своих братьев по стае. Если бы он не вмешался… если бы только он задержался всего на пару секунд… Ему говорили, что Таня и Эдвард как раз уже справлялись со всеми. Если бы Клинтон не успел, Леа была бы мертва. Он потерял бы ее, даже не подозревая, что она находилась в опасности. Он заставил ее поклясться, что больше она ничего не будет от него скрывать.

А теперь он сидел здесь, один из немногих, кто знает правду, знает, что официальная версия – ложь, знает, что это прикрытие, знает, что все эти люди оплакивают и молятся за тех, кто сейчас в пути на Аляску, чтобы закончить одну свою жизнь и начать новую.
Леа слегка толкнула Майка под ребра.
– Ты в порядке?
Он кивнул и крепче ее обнял.



Спустя несколько недель изматывающая поисковая операция была официально завершена. Майк знал, что это давно перестало быть поисковой или спасательной операцией, а превратилось в поиски останков, хотя никто и не стал озвучивать это публично, но сейчас Белла, ее отец, Таня и Эдвард были официально признаны пропавшими без вести. Небольшая группа школьных друзей собралась в доме Свонов, чтобы помочь упаковать вещи. Здесь так же были несколько полицейских со своими женами.

Когда Майк приехал, одна из жен доставала посуду из посудомоечной машины. Холодильник был уже освобожден от продуктов. На диване лежали белые простыни, которыми в конце накроют мебель. В доме никто не жил уже две недели, но создавалось впечатление, что его покинули десятилетия назад.

Свадебные фотографии отца Беллы и его новой жены, Тани, висели на стене рядом с фото Беллы разных возрастов. Один из полицейских аккуратно упаковывал их в коробки из-под цветной бумаги, предварительно заворачивая в газету. Пустые коробки стояли по всему дому.
Майк не знал, что дальше будут делать с домом, может быть, продадут, но все вещи Чарли и Беллы будут переданы Калленам, ведь у Чарли больше не осталось родственников. В комнате Беллы Анжела вместе с Джессикой упаковывала по коробкам ее вещи.
Никто не произнес ни слова. Везде в доме находились люди, но все молчали.

Как такое большое количество людей может находиться на такой маленькой территории и не издавать ни звука? – удивлялся Майк.

В доме было так тихо, что, когда зазвонил телефон, Майк, который как раз проходил мимо него, подпрыгнул на месте. И не он один. Все движение на первом этаже дома остановилось. Все замерли и смотрели друг на друга, ожидая, что кто-нибудь, только не он сам, ответит на звонок.

Кто мог звонить на домашний телефон? Кому вообще нужно звонить на домашний? Если кто-то хотел поговорить с кем-то в доме, могли бы позвонить на мобильный.
Майк прочистил горло. Это глупо, повторял он сам себе.
– Должно быть, ошиблись номером, – сказал он вслух, поднял телефонную трубку и произнес: – Дом семьи Свон.
После небольшой заминки молодой человек услышал мужской голос.
– Могу я поговорить с Беллой?
Майк зажмурился. Не ошиблись номером. Но… кто мог звонить Белле? Должно быть, это кто-то из Финикса. Вполне вероятно. Или может, это брат ее отчима.

Черт, надеюсь это не брат ее отчима.

Мужчина на другом конце провода снова заговорил:
– Алло?
– Могу я… – Майк прочистил горло и попытался снова. – Могу я узнать, кто звонит?
– Меня зовут Майкл Мейсен. Белла – друг моей семьи. Я всю неделю пытался дозвониться ей на мобильный, но она не отвечает. – В голосе Майкла Мейсена слышалась тревога и беспокойство. – С ней все в порядке? Белла в порядке? Ее отец сейчас там? С кем я говорю?



У Майкла Мейсена внутри возникло странное тянущее ощущение. Всю неделю телефон Беллы переключался на голосовую почту. Он оставил ей несколько сообщений – мужчина знал, что приближается ее день рождения, так же, как и дни рождения ее матери и отчима. А в следующем месяце была годовщина смерти Эдварда. Он переживал за нее. Вся его семья переживала. Сколько еще потерь может вынести эта маленькая девочка?
Но она ему не перезванивала.

Они не очень часто общались, но всегда были на связи, и Белла всегда перезванивала ему, поэтому такое поведение было совсем на нее не похоже. Каждая частичка его тела говорила, что случилось что-то непоправимо ужасное. От природы он был хладнокровным человеком и никогда не поддавался панике без видимого повода. Майкл знал, что подростки часто теряют свои телефоны, и, может быть, поэтому она не перезвонила ему. Но в тот момент, когда на телефонный звонок в доме Беллы ответил подросток, которого там однозначно быть не должно, Майкл понял, что что-то произошло.

На другом конце повисло долгое молчание, прежде чем парень вновь заговорил.
– Мистер Мейсен, мне жаль, что приходиться вам такое сообщать. Случился несчастный случай…
Дальше парень начал рассказывать, что что-то случилось с лодкой, и Белла вместе с отцом, мачехой и новым парнем пропали без вести. Их тела не были обнаружены. И что он был школьным другом Беллы.

Мик тяжело сел в кресло, обхватив голову руками. Беллы больше нет. Он просто не мог в это поверить. Сначала Эдвард, потом Белла. Им обоим было всего по семнадцать лет. Разделенные почти сотней лет, они погибли в одном возрасте.

Придя в себя, Мик быстро распрощался с говорящим. Он минут пятнадцать сидел и просто смотрел в стену. Ему казалось, что все это просто какой-то кошмар.

Оба умерли в семнадцать лет. И так неожиданно. Один от болезни. Вторая от несчастного случая. Обоим было по семнадцать…

Мик понимал, что должен позвонить своей семье, но не мог этого сделать. Он должен был спросить о поминальной службе. Он должен поехать. Кто-то из семьи должен быть там, чтобы представлять Эдварда, и он был единственным, кто встречался с Беллой лично.

Может теперь они вместе? – Эта мысль подарила Майклу немного спокойствия. – Может поэтому… Потому что они умерли такими молодыми, имея так много перспектив впереди…

Мик вернулся в свой кабинет, сел за компьютер и ввел на поисковой странице имя Беллы, чтобы найти какую-либо информацию о происшествии. Ведь ее отец был шефом местной полиции; в газетах должна быть заметка об этом.
Он вспомнил парня, с которым разговаривал по телефону, – к своему удивлению, Майкл даже не спросил его имя, – сказал, что у Беллы был парень. Это его немного удивило. Не честно было предполагать, что она будет всю жизнь оплакивать потерю Эдварда, но все равно это оказалось немного удивительно.
Все еще находясь, словно в тумане, Мик с угрюмым видом смотрел на ссылки, в которых упоминалось имя Беллы. Он сидел, уставившись в монитор. Вздохнув, мужчина кликнул на первую ссылку, которая привела его к статье на Форуме Форкса, где имелось упоминание о случившемся.

Мик прочитал: «…пропавшие Шериф Свон, сорока лет, его новая жена, с которой они были женаты всего три месяца, Таня Свон, тридцати двух лет; дочь, Изабелла «Белла» Мари Свон, семнадцати лет; и кузен миссис Свон, Эдвард Энтони Мейсен-Каллен, семнадцати лет. Эдвард Каллен был приемным сыном доктора и миссис Карлайл Каллен…»

У Мика даже дыхание перехватило. Он сидел, словно парализованный, не мог ни двигаться, ни дышать.

…и Эдвард Энтони Мейсен-Каллен, семнадцати лет…

Слова стали расплываться у него перед глазами. Мик продолжал смотреть на имя и не мог поверить своим глазам. Его пальцы стали подрагивать, когда по другим запросам он получил те же самые имена. Этого просто не может быть.
Получив по запросу одинаковые результаты, когда искал по имени Беллы, Мик откинулся на спинку стула и облизал пересохшие губы, прежде чем потереть руками лицо. Ему однозначно нужен был перерыв.

Наконец, он потряс головой и снова посмотрел на ссылки. Одна из них вновь содержала имя, которого просто не могло там быть, но там имелась еще и фотография, и Мик нажал на ссылку. Страница стала медленно загружаться, пока полностью не показала изображение. Как только это произошло, Майкл уже не мог читать дальше. Он не мог отвести взгляда от маленькой картинки. Волосы были уложены по-другому, одежда была современнее, даже глаза у парня, который потерялся на лодке с ними, были другого цвета, они были темно-коричневыми. Но Мик узнал бы это лицо где угодно, даже на фотографии, сделанной больше ста лет назад.

Каллен… Имя доктора, который лечил их, которого он называл отцом, прежде чем они с матерью ушли в мир иной друг за другом… Его звали Каллен. Не так ли?

Не отводя взгляда от монитора, Майкл стал искать свой телефон, который должен был лежать где-то на столе. В этом поиске он уронил полупустую чашку с кофе и скинул несколько бумаг, но все же нащупал его. Следя одним глазом за монитором, вторым Мик нашел номер телефона своей сестры и набрал его. Когда Сью ответила на звонок, ей потребовалось три раза позвать его, что добиться ответа.
– Мне нужно, чтобы ты приехала сюда… Да, со мной все в порядке… Нет, я не могу сейчас объяснить. Я, правда, действительно не могу объяснить. Но тебе нужно сюда приехать.



Белла медленно водила руками по спине Эдварда. Она плотно устроилась у него на руках, сидя посреди кровати в комнате, которую для них приготовила Кейт. Эдвард аккуратно обнимал любимую. Весь день шел снег, и вид за окном был просто завораживающим. В комнате тихо играла музыка. Но ни один из них не замечал ни вид, ни музыку. Эдвард с Беллой просидели в этой комнате больше часа. Он крепко прижимал девушку к себе, уткнувшись головой в ее шею, его губы были прижаты к ее коже в том месте, где проходит сонная артерия. Он весь дрожал. Он собирался лишить ее жизни, а она подбадривающе гладила его руками по спине, чтобы ему было комфортно. Эдвард потряс головой, его тело хотело отстраниться, но Белла не позволила этого сделать.
– Я не могу. Я не могу это сделать.
Они изменили положение, и теперь голова Беллы покоилась у него на плече.
– Все в порядке.
Послышался легкий стук в дверь, и на пороге появился Карлайл с пустым шприцом в руках.



Со своего насеста на самой верхушке тсуги западной [прим. пер.: вид крупных хвойных деревьев рода Тсуга, семейства Сосновые, является деревом-символом штата Вашингтон], Эдвард наблюдал за Беллой, которая находилась сотней футов ниже. Определенно, она питается не так уж аккуратно. Он усмехнулся, когда вспомнил, как дикий горный лев в клочья разорвал лучший свитер его любимой. А потом вздрогнул, когда вспомнил, какой ужас испытал, причем в первую минуту, когда лапа зверя коснулась плеча Беллы, только чтобы черкануть по ее коже, словно по валуну. Он все еще не мог привыкнуть к его новой, гораздо более крепкой Белле.

Опершись руками на ноги, Эдвард позвал ее сверху:
– Ну? Что думаешь?
– Ага.

Он рассмеялся, но в этом смехе не было юмора. Белла проснулась после трансформации всего три часа назад. Это определенно были самые ужасные шестьдесят восемь часов, тридцать четыре минуты и восемнадцать секунд его жизни. Наблюдать за тем, как его прекрасная возлюбленная корчится в агонии, слышать ее всхлипы, когда яд наполняет все ее тело огнем, слышать ее беззвучные ментальные мольбы прекратить все это, казалось чем-то невообразимым. Когда щит немного опускался под натиском медленной пытки, предавая ее попытки скрыть от него свою боль от изменения каждого органа, каждой клеточки ее тела, не уступать боли, не кричать и не показывать, как она мучается, Эдвард сходил с ума. Теперь же все было кончено. Но часть его сознания все еще находилась глубоко в снежной пустыне Аляски, в той маленькой комнате, где он беспомощно сидел, пока она переживала невообразимую боль, и с замиранием считал каждый драгоценный удар ее сердца, молясь и ожидая, что каждый следующий может оказаться последним. Он боялся, что часть его никогда не сможет покинуть эту комнату.

Закончив с животным и отбросив высушенный гигантский труп кота в ближайшие кусты, где падальщики расправятся с останками, Белла тремя грациозными прыжками преодолела расстояние между ними, найдя дерево, на котором прятался Эдвард, и легко вскарабкалась на тсугу.

Правда, ее последний прыжок был сильнее, чем нужно, отчего она пролетела мимо Эдварда, заливаясь смехом, словно маленький ребенок. Девушка быстро зацепилась за ветку дерева и начала раскачиваться метров на тридцать выше него.
– Как я справилась? Боже, это было так весело.

Эдвард потер переносицу и с усмешкой пожал плечами, пока она радовалась, грациозно перепрыгивая с ветки на ветку, с дерева на дерево. Сказать, что в этот момент ее было легко отвлечь, еще ничего не сказать.
Он пристально стал ее рассматривать.
– Тебе смешно, обезьянка?
Белла рассмеялась и продолжила скакать по деревьям.
– А ты пытаешься меня проверить?
– Сконцентрируйся, любовь моя.
– На чем?
– На охоте, помнишь?
– Ах, да, точно. – Она быстро прыгнула к нему. – Что насчет охоты?

Сильный порыв ветра прошелся по окружающему их лесу, заставляя деревья раскачиваться, словно ожившие и танцующие для них существа. Белла стала удивленно оглядываться.
– О… Миленько.
– Белла.
Она продолжала оглядываться по сторонам, пока ветер не подул снова.
– Хмм?
– Тебе уже хватит или ты все еще испытываешь жажду?
Ее руки автоматически поднялись к шее.

– Думаю, мне достаточно. – Она покрутила бедрами и засмеялась. – Чувствую себя просто роскошно. – Заметив разорванный свитер, Белла немного поникла, пробежавшись пальцами по разодранной шерсти. – О нет! – Не рассчитав собственную силу, она оторвала от бока болтающийся кусок. Девушка удивленно посмотрела на Эдварда, протянув ему трофей. – Я не хотела…
Эдвард взял кусок материи, бросил его вниз и притянул Беллу к себе.

– Тише, все в порядке. Поинтересуйся у Карлайла про то, каким был я в первые дни. Когда я первый раз попытался открыть дверь, то не просто сорвал ее с петель, а так сильно отшвырнул, что она врезалась в стену. Причем врезалась в прямом смысле этого слова. Дверь торчала из стены. – Эдвард аккуратно начал водить пальчиком по той части кожи, что показалась из разорванного свитера, наслаждаясь тем, что их температура теперь одинаковая. – Ты даже представить не можешь, сколько одежды я разорвал, когда пытался одеться. И так мне нравится намного больше.

Его пальцы стали выводить круги на ее талии, когда Белла ощутила, что сквозь ее тело словно прошел электрический разряд, отчего она, схватив Эдварда за плечи, прислонила его к стволу дерева. Левое плечо вампира с грохотом ударилось о дерево; ее губы прислонились к его обнаженной груди в тех местах, где она в клочья разорвала рубашку.

Эдвард почувствовал, как под напором его спины ствол толщиной в два с половиной фута треснул, с громким шумом разрушая тишину леса. Волокна древесины начали рваться, и пятидесятифутовое дерево, изогнувшись под невероятным углом, с громким треском упало на землю. Белла замерла, удивленно уставившись на расщепленный ствол позади мужа, а затем коснулась рукой неровного края разлома, словно опасаясь причинить еще больший ущерб.

– Это сделала я. – На него с удивлением смотрели кроваво-красные глаза. – Я сделала это.
Эдвард улыбнулся ей и потер плечо в том месте, где оно ударилось о дерево.
– Теперь у тебя есть куда более интересная история, чем моя про дверь.
От страха у Беллы даже зрачки расширились.
– Тебе больно!
Каллен заверил жену, что с ним все в порядке, но Белла развернула Эдварда к себе спиной, а ее пальцы стали обследовать его кожу. Она была совершенно гладкой.
– Серьезно, Белла. Со мной все хорошо.
– Ты уверен? – Она провела пальцами по его плечу и вниз по спине.
– Совершенно уверен, но, пожалуйста, не прекращай свои движения.

Смех Беллы был подобен музыке, хотя он всегда таким был.
– Правда, нравится? А как насчет этого? – она снова рассмеялась и шлепнула его по заднице. Причем сильно.
Эдвард подпрыгнул и, развернувшись, удивленно вскинул брови.
– Белла!
Ее руки стали соблазнительно гладить его тело.
– Да, Эдвард?
– Поосторожней, любовь моя. Помни, что теперь ты намного сильнее меня.

Глаза Беллы заполнились ужасом, заставив ее резко отстраниться от мужа. Эдвард снова притянул ее к себе, пытаясь переубедить.
– Не переживай, дорогая. Просто… в следующий раз не так сильно. Помни о своей силе.
– Разве… – фраза Беллы оборвалась на полуслове, когда взгляд ее сместился в сторону, а на лбу проступили морщинки.
Хоть он и не умел читать ее мысли, Эдвард понял, что Белла пытается вспомнить что-то, что забыла.
– Помнишь? Мы уже говорили об этом. В твоих венах все еще есть человеческая кровь. Это делает тебя намного сильнее и продлится около года.

Он обещал, что станет ей помогать. Вспоминать. Сейчас ей будет куда проще, ведь вся человеческая жизнь задокументирована на фотографиях или в записях. Он не позволит ей дважды потерять свою мать.

В глазах жены Эдвард сразу заметил, что Белла все вспомнила. Он скучал по ее шоколадным глазам, но даже сейчас они продолжали светиться. Они все еще были теми бездонными озерами, ведь она осталась самой собой, осталась его Беллой, и прямо сейчас эти очи светились похотью. Она приподняла бровь и в присущей только ей манере решила поиздеваться над ним.

– Хочешь армрестлинг?
– Я даже не буду пытаться сразиться с тобой, любимая, – ухмыльнулся Эдвард. – А вот Эммет…
Белла повторила имя, словно это был приз.
– Я могу победить Эммета?
– Ты можешь вытереть об Эммета ноги.
– Ура. Давай найдем его?
– Они скоро будут рядом. Помнишь? Он гуляет вместе с Розали и Бри, а Джейкоб волочится за ней, словно влюбленный щенок, причем в буквальном смысле. Джаспер предложил, чтобы вы с отцом сначала поохотились, прежде чем окажитесь в компании новорожденной и слишком заботливого сторожевого пса.
– Мой отец…
Когда они уходили охотиться, Чарли еще не проснулся, и Белла стала немного переживать.

– Дорогая, ты совсем скоро его увидишь. Может, хочешь перед этим еще поохотиться?
Покачав отрицательно головой, Белла стала волноваться еще сильней.
– Что такое, любимая?
– Ты сказал, что я сильнее тебя. – Не понимая, куда она клонит, Эдвард кивнул в знак согласия. – Но есть еще кое-что. Я хочу сделать кое-что. – Белла простонала от негодования. – Но я никак не могу вспомнить, что именно!
Неожиданно ухмылка снова вернулась на ее лицо, заставив глаза блестеть.
– Хочешь забег, Мейсен?
– Ты бросаешь мне вызов в забеге?
– О, да. Если только ты не боишься оказаться порванным своей женой?
Эдвард ответил на ее ухмылку точно такой же.
– В таком случае, принимается, миссис Мейсен-Каллен. Но чтобы гонка была честной, в финале я должен получить приз.

– Ты не победишь.
– Ты настолько в себе уверена? Знаешь, ведь я еще ни разу не проигрывал забеги.
– Я только что свалила многотонное дерево, словно зубочистку, даже не прикладывая к этому усилий. – Лицо Беллы приобрело самое невинное выражение, пока она проводила пальчиком вниз по его груди. – Просто женская интуиция. – Белла прижалась к мужу еще ближе и соблазнительно прошептала: – Кроме того, ты много чего не делал до встречи со мной, не так ли?

Глаза Эдварда закрылись, когда рука Беллы обхватила его сквозь ткань джинсов.
– Белла… – простонал он.
Она промычала в ответ, когда его бедра сильнее прижались к ее руке.
– Да… Эдвард?
– Хм?
– Готов? – соблазнительно произнесла она.
Эдвард запустил руку под ее свитер и обхватил грудь.
– Внимание, – прошептала Белла, когда их губы встретились.
– Внимание? На что? – удивленно пробормотал Эдвард.
– МАРШ! – Как всполох от подожженной спички, Белла исчезла, оставив его стоять в одиночестве на ветке дерева в ста футах над землей, моргая в недоумении и удивлении. Эдвард слышал ее дикий, задиристый смех, когда она рванула через лес, насмехаясь над ним, и угрозы о том, что он не сможет ее догнать.
– Ах ты, маленькая… – Эдвард резко сорвался с места, преследуя свою, грязно играющую, жену.

Со своей силой новорожденной Белла была быстрее, чем станет, когда закончится первый год ее новой жизни, но не быстрее Эдварда. Он играл с ней, позволяя думать, что она выигрывает, догоняя ее каждые десять-двадцать миль и пытаясь схватить, но лишь для того, чтобы замедлиться и отстать. По всему лесу разносился звук ее смеха; Белла наслаждалась соревнованием.

Вдалеке можно было услышать звуки реки; вода гнала вниз по течению, следуя сквозь гору многовековым путем, словно бы ей хотелось стать частью их вечной расы. В самой дали Эдвард слышал, как безжалостная вода течет параллельно с ними, и знал, что Белла тоже была в состоянии это услышать. Снова сократив между ними расстояние, он позвал ее.
– Слышишь реку? В пяти милях на запад. Беги туда; она заканчивается у подножья водопада. Первый, кто туда добежит – победил.
Единственным ответом от Беллы стала смена направления – и резкое ускорение. Впервые Эдвард засомневался в своей возможности выиграть.

Может она снова играет со мной? Позволяет поймать ее, зная, что сможет подпустить меня близко, а потом удрать?

Но Эдвард не шутил: он еще ни разу не проигрывал гонку, и сейчас не собирался это начинать.
Время игр кончилось, теперь муж и жена пробирались сквозь густой лес, периодически поддразнивая друг друга, оба намереваясь выиграть, первым добравшись до водопада – вечное бахвальство было их общей чертой.

Когда рев воды, падающей с высоты в сотни футов, стал слышен сильнее, Эдвард в последний раз сократил расстояние между ними. Прикинув скорости их движения, он подождал, когда Белла уже почти добежит до гребня водопада и замедлится в уверенности, что победила. И вот тогда, резко ускорившись, он подхватил ее за талию и поднял в воздух, оторвав от земли.

Она закричала от разочарования и, отчаянно извиваясь, пыталась вырваться, но Эдвард крепко ее держал – больше не нужно было быть осторожным или переживать из-за страха сделать ей больно.

– Я же говорил тебе, что никогда не проигрываю гонки, – сказал он, поддразнивая ее, а новообращенная вампирша насупилась, скрестив руки на груди. – Но я надеялся, – он подхватил ее, словно жених невесту, прежде чем поставить на ноги у самой кромки, – что мы бы могли заключить перемирие.

Заглянув через край, Эдвард посмотрел вниз на глубокий бассейн, образовавшийся у подножия водопада под действием невероятной силы воды, разрушающей русло реки на протяжении веков. Указав на него рукой, вампир спросил Беллу:
– Как ты смотришь на то, чтобы искупаться? – В его мыслях сразу появились образы того, как они с женой занимаются любовью под обрушивающимися на них сверху струями водопада.

Белла прожила в своей новой жизни всего час, но уже была готова на подобные свершения, и ее глаза расширились от удивления, когда она ощутила запах его растущего возбуждения. В ответ она смогла лишь протяжно зарычать в знак согласия.
Эдвард взял ее руку в свою, и они спрыгнули.

Оказавшись в кристально чистой воде бассейна под каскадом, Эдвард потянул Беллу прямо под бесконечные струи водопада, обрушивающиеся на них с четырехсотфутовой высоты, и огромная сила этой воды стучала по их телам, словно создавая их собственное супер-джакузи.
Вынырнув на поверхность, им понадобилось меньше секунды, чтобы губы обрушились друг на друга с такой силой, которая могла сравниться разве что с водой, вливающейся в бассейн.

Теперь не нужно было быть осторожным, не нужно было сдерживаться, и Эдвард даже не пытался. В считанные секунды руки сорвали одежду. Белла обвила его талию ногами, и Эдвард проник в нее одним толчком. Пока она являлась человеком, их занятие любовью казалось необыкновенным, но теперь они были равны – и это стало в миллион раз лучше.
И в отличие от прошлых раз, сейчас не имелось причин останавливаться. Им не нужен был отдых, не нужно было создавать видимость жизни для других. Они могли (и делали это) выражать свою любовь друг другу снова и снова, во всех способах, которые Эдвард представлял себе в их брачную ночь.



Одиннадцать лет спустя…

– О, смотри! У Ханны шлем бьющего! Она будет бросать!
Одиннадцать лет назад семилетняя Ханна Мейсен с энтузиазмом рассказывала Белле про свою первую игру в детский бейсбол. В тот день семья Мейсена возбужденно передавала друг другу трубку, когда Белла позвонила им в надежде услышать, что Эдвард выздоровел от испанки. Тогда маленькая девочка громко кричала, рассказывая Белле, что впервые сыграла в эту игру, и вот сегодня, спустя столько лет, Ханна играет в свою первую игру за команду «Illinois Fighting Illini» [Иллинойс Файтинг Иллини] Иллинойсского университета в Урбане-Шампейне, и вся семья пришла, чтобы поддержать ее.
Хотя на трибунах сидели не только те, кого она могла знать.

Эдвард и Белла отмечали свою десятую годовщину свадьбы, путешествуя по всему миру. Почти весь первый год после обращения Беллы они провели в основном вдвоем, избегая контактировать с людьми, не считая редких встреч со своей семьей (примерно раз в несколько месяцев), а особенно c Чарли и Таней.

И Белла, и ее отец на редкость быстро привыкли в своей новой жизни; быстрее, чем помнил Эдвард. К счастью, не произошло ни одного неприятного инцидента, не считая парочки небольших случайностей. Чарли и Белла обладали поразительным умением контролировать свою жажду буквально же с первого момента своего пробуждения; даже запах пешего туриста, который отбился от группы и сошел с проторенной тропы, не смог поколебать самоконтроль Беллы. Она преследовала мужчину, но смогла взять себя в руки, задержать дыхание, развернуться и убежать в противоположном направлении. Это было просто неслыханно для новорожденного. Несколько диких оленей встретили в тот день закат своей жизни, – как и многочисленные деревья, на которых она вымещала свою кровожадность, – но человек, оказавшийся не в то время, не в том месте, остался жив, так и не узнав, что его жизнь могла быть кончена.

Карлайл, как ученый, предположил, что такой хороший контроль над жаждой новорожденного – даже в первые дни – у них сложился из-за того, что они заранее знали, с чем столкнутся, и еще до обращения выбрали для себя способ питания – только кровь животных. Просто, как и все остальное, отказ питаться людьми застыл в них во время обращения.

Сейчас, вернувшись в Северную Америку, Эдвард с Беллой прокладывали себе путь через континент, впервые возвращаясь обратно в Форкс спустя одиннадцать лет своего внезапного исчезновения. Все члены семьи возвращались из разных мест своего отдыха. Это был особый случай – еще ни разу семья вампиров не была приглашена на первый день рождения ребенка. Первенцу Майкла и Леи, их сыну, исполнялся год, и благодаря тому, что Джейкоб теперь был запечатлен с Бри, хорошие отношения Калленов со стаей укрепились настолько, что вся семья была приглашена на частное празднование этого события – только оборотни и вампиры, – никто не мог пропустить подобное.

Но Эдвард с Беллой решили сделать остановку в Чикаго. Был темный, мрачный серый день – идеальный для игры в бейсбол.
С того места, где Белла и Эдвард устроились подальше от глаз на траве за забором, им хорошо были слышны восторженные крики гордых и взволнованных родителей. Ханна была всего лишь первокурсницей, так что удивительно, что ей выделили игровое время, – но еще удивительней это было, если учесть обстоятельства. У «Иллини» не было ни одного очка, но это вовсе не означало, что они побеждены. Команда хорошо держала оборону, и сопернику удалось совершить только одну полную пробежку.

Они играли против звездного питчера команды-соперника, а Ханна отбивала лишь в двух иннингах из шести, а сейчас шел седьмой. Но она была выбивающим питчером, поэтому сделала уже много подач. Девушка начала уставать, и тренер «Иллини» заметил это. Ее координация уже не была такой хорошей, а крученые подачи уже не были такими быстрыми. Бьющим все еще продолжало везти, поэтому приходилось делать много бросков, чтобы выбить их из игры.
С другой стороны, Ханна все еще держалась очень даже бодрячком.

Тренер вызвал ее на поле, потому что Ханна обладала врожденным чувством мяча и на протяжении своей школьной карьеры славилась отличным самоконтролем. Если это не страйк [прим. пер.: ситуация, когда бэттер (бьющий) не нанес удара при подаче], то она не колебалась. Если это страйк, то сомневалась. А если уж колебалась, то это будет верный страйк.

Тренер заметил, что большую часть игры Ханна пристально наблюдала за соперницей на питчерской горке: как та готовится к подаче, как делает бросок – за всем, даже за тем, как та щурится, принимая сигналы от своего кетчера, или как вытирает пот со лба тыльной стороной руки. Эдвард слышал мысли тренера; тот был впечатлен восемнадцатилетней первокурсницей и решил дать ей шанс.

Кроме того, еще ни у кого не имелось номерного питчера, и у него было хорошее предчувствие.
Девушка из команды-соперника еще ни разу не встречалась с Ханной; и другой тренер тоже ее не знал. Она для них была незнакомкой, и тренеру «Иллини» казалось, что они явно ее недооценивают, потому что уже вывели из игры двадцать из двадцати двух отбивающих.

Белла обняла мужа. Она по-прежнему считала, что смотреть бейсбол – довольно скучное занятие, хотя с новообретенной силой и координацией ей нравилось в него играть.
– Как она? – прошептала Белла.
– Нервничает.

Прежде чем Ханна ступила на поле, тренер положил руку ей на плечо, сказал что-то ободряющее и дал последние инструкции. Он хотел, чтобы она играла по-новому – проходила медленно, высоко подняв голову и расправив плечи, и ждала своей подачи, и, если отобьет ее, бежала как сумасшедшая. Он не так давно ее тренировал, но уже знал, что в этих тоненьких ручках больше силы, чем кто-либо мог бы даже предположить.

Разодетый в оранжевое и голубое – цвета университета, в котором вампир должен был учиться, если бы не пришла испанка, Эдвард приложил ладони ко рту и крикнул:
– Давай Ханна! Не отводя взгляда от мяча! Отбей ее крученую подачу!
Белла спрятала лицо у него на плече и рассмеялась.

Эдвард услышал мысли девушки на питчерской горке. Тренер Ханны попал точно в цель. Девушка прищурилась, наблюдая за Ханной, и мысленно вздохнула с облегчением, полагая, что Ханна Мейсен будет легкой добычей.

Ханна ухмыльнулась, когда первая подача пролетела в непосредственной близости от того, чтобы ее можно было назвать «бол» [прим. пер.: мяч, поданный питчером вне зоны удара и не пораженный битой отбивающего].
– О, да! Вы определенно родственники, – заметила Белла. На прекрасном юном лице девушки она узнала ухмылку Эдварда.

Вторая подача пролетела слишком низко. Третья снова прошла мимо, и улыбка Ханны становилась все шире по мере того, как росла ее уверенность в себе. Сейчас счет был три – ноль, и соперница уже не так недооценивала Ханну. Она еще ни разу не проигрывала и не собиралась начинать по вине новичка. Но она устала, и следующая подача снова оказалась ошибочной. Девушка планировала подать на уровне глаз Ханны, но мяч полетел слишком низко. Следующий летел в цель, и, не отводя взгляда от мяча, Ханна сильно отбила мяч.

Эдвард услышал вскрик разочарования в мыслях питчера соперников еще до того, как услышал удар битой. Бита Ханны коснулась мяча, отправив его в высокий и дальний полет. Все ее товарищи по команде вскочили на ноги, с широко раскрытыми глазами и громким ликованием наблюдая, как мяч летит в направлении дальней части забора, ограждающего поле.
Зрители поднялись со своих мест, все взгляды были прикованы к летящему мячу.

Центральный аутфилдер [прим. пер: один их троих игроков обороняющейся команды, патрулирующий внешнее поле по центру; есть еще правый полевой и левый игроки] бежала так быстро, как только могла, и подпрыгнула с высоко поднятой перчаткой; ее глаза были прикованы к мячу, но она ничего не могла сделать. Мяч спокойно пролетел в нескольких дюймах над ее поднятой рукой и вылетел далеко за пределы поля.

Сделать автоматический хоум-ран в своей самой первой игре за команду колледжа, да еще и после двух аутов в седьмом иннинге – это было сильно. Все фанаты «Файтинг Иллини» подскочили на ноги и стали радоваться так, словно выиграли седьмую игру в первенстве на ежегодном чемпионате США по бейсболу, но никто не кричал громче, чем семья Мейсенов – в частности, те двое, которые скрывались за забором в дальней части поля. Эдвард подорвался на ноги в тот момент, когда мяч сорвался с руки питчера, поймал улетевший атрибут и держал его в руке высоко над головой, словно трофей, радуясь, как ненормальный.

Команда Ханны дождалась ее возвращения на позицию игрока с битой и принялась поздравлять.
На трибунах ее семья обнималась и раздавала друг другу и всем окружающим «пятюни».
Приблизившись, Эдвард с Беллой наблюдали, как Ханна пробежала через ворота возле дагаута [прим. пер.: скамья, место для игроков, запасных игроков и других членов команды] в сторону трибуны, к своей семье. Гордый отец обнял ее и поднял над землей, но через пару мгновений мелодичный голос привлек внимание семьи, заставив развернуться.

Вся семья Майсенов заворожено стояла и наблюдала за приближающейся к ним молодой парой, которые шли, взявшись за руки. Люди на прилегающих трибунах стали собираться, чтобы уйти, но все замерли в неподвижном молчании, восхищаясь красотой этой пары. В последующие дни зеваки будут пересказывать эту встречу своим друзьям, рассказывая, что Мейсены выглядели так, словно встретили призрака.

Женщина хранила молчание; мужчина заговорил первым. Их внимание привлек его гипнотический голос.
– Это был отличный удар! Поздравляю тебя, Ханна.

Женщина с обожанием на лице прижималась к руке говорящего мужчины и продолжала улыбаться семье Мейсенов, которая, как казалось, не могла даже пошевелиться. Мужчина протянул Ханне отбитый ею мяч; прошла пара секунд, прежде чем она пришла в себя и потянулась за мячом.

– Спа… спасибо, – девушка замерла и продолжила смотреть на него широко распахнутыми глазами. Ее пальцы прикоснулись к его, когда она забирала мяч; девушка изумилась, насколько он холоден.
– Мы вас знаем? – голос Мика дрожал, когда он произнес вопрос, ответ на который уже знала вся семья.
Губы Эдварда сжались, и он слегка покачал головой.
– Мы никогда не встречались.

Он поцеловал свою любимую жену в макушку, и она с любовью посмотрела на него, прежде чем его внимание снова переключилось на несколько поколений своей семьи.
– Но думаю, что однажды вы встречали мою жену.

Пара развернулась, чтобы уйти. Зеваки столпились вокруг Мейсенов, наблюдающих за удаляющейся парой; мужчина протянул своей даме руку, и они медленно стали удаляться, словно герои старого черно-белого кино.

Семья хотела окликнуть их, хотела остановить, хотела спросить, как… Но ведь, в конце концов, это было и не важно. Белла и Эдвард никогда не принадлежали их миру. Им было достаточно того знания, той мысли, что где бы они сейчас ни были, они теперь вместе.

Эдвард прижался губами к губам Беллы, слушая мысли своей человеческой семьи. Он окончательно смирился с тем, что они сразу все поняли. Было совсем не важно, что их сердца больше не бьются, ведь теперь они будут биться вечно вместе…

Конец

Автор: Momatu
Переводчики: лебедь & Deruddy
Бета: LanaLuna11
Почтовый голубь: ♥Sweet_Caramel♥


ААА... Конец, конец, мама дорогая. Я в это не верю. Только ведь начали, первая глава была. И вот... эта эпопея длиной в три года подошла к завершению.
Хочу сказать огромное спасибо всей моей прекрасной команде переводчиков, с которыми этот перевод родился и процветает, голубю, который помогал, и всем-всем читателям, которые были с нами с самого начала, с середины, не важно, дошли ли вы до финала или нет, все равно спасибо вам за теплые отзывы, и что не оставляли до самой последней строчки...
И самое главное, теперь этот фик можно прочитать с начала, не ожидая больше никаких глав