Карлайл поднял Эсми и быстро вышел из комнаты, даже не закрыв за собой дверь.

– Это будет жутко. – Джаспер выпрямился, встав с пола. – Она будет вне себя.
– После того как убьет вас, ребята. – Эммет указал на Эдварда, Алека и меня.
– О реакции Эсми я волнуюсь больше всего, – призналась я.
– Но у нее есть право злиться, – произнесла Элис. – По большей части на Карлайла, но всё же…
– Как, ты думаешь, она справится с этим? – Алек сгибал и разгибал руки.
– Она только что упала в обморок. Как ты думаешь? – Роуз встала и обошла комнату.

За столом продолжался разговор, мы старались восполнить все пропущенные события в жизни друг друга. Мне казалось, они понимали, почему Эдварду было так тяжело оставаться живым и почему было необходимо его спрятать. Мне же приходилось тяжелее, когда я пыталась оправдать свое исчезновение после освобождения из тюрьмы, но они знали, как сильно я люблю Эдварда. Элис и Роуз поступили бы так же. Я видела это в их взглядах. Пока объясняла свои мотивы.

Ничего важного не произошло за время нашего отсутствия. Эдвард следил за всеми в Чикаго на протяжении нескольких лет, поэтому мы были в курсе, но рассказы из их уст было намного интереснее слышать. Мы пропустили свадьбу не только Элис и Джаспера, но и Роуз и Эммета. Конечно, у Элис с собой были фотографии, и она не побоялась их продемонстрировать.

Мы рассказали им, чем занимались на острове, а они продолжали смотреть на нас так, будто нас не было в комнате. Несколько лет назад я дала себе обещание, что не буду сердиться на них вечность. Я выскажусь и на этом закончу. Многое сказала ранее, но еще не закончила.

Было здорово вновь со всеми увидеться. Сначала прошел такой странный час, во время которого мы разговаривали, например, о погоде, привыкая друг к другу. Сначала мало что можно было сказать, а потом Эммет выдал грязную шутку, и мы все засмеялись, кроме Эдварда, который лишь немного улыбнулся.

Ничего не изменилось.

Пока Эммет, Эдвард и Джаспер разговаривали о семейных делах, я встала и подошла к окну. Машины подъезжали к зданию, и Элис сказала, что здесь пройдут небольшие поминки. Ожидается много народу, но грустно не будет. Никола бы этого не захотел.

Я наблюдала за Эдвардом весь день, пытаясь догадаться, не сломается ли он в ближайшее время. Понимала, что он не заплачет, но ждала… чего-нибудь. Он едва ли произнес пару слов о похоронах, и я начинала волноваться. Конечно, он что-то чувствовал. И я надеялась, что он расскажет мне позже.

– Белла, как ты? – раздался сзади голос Элис.
Я присела на подоконник.
– Хорошо.
– Рада вернуться? – Она лучезарно улыбнулась.
– Рада тебя видеть.
Ее лицо стало грустным, и она села рядом со мной.
– Я, эм-м, действительно хотела навестить тебя… в тот год. Просто не смогла. Мой отец умер в мой день рождения, и я была сильно потрясена.
– Я этого не знала. – На моем лбу появились складки, пока я пыталась вспомнить. – Что случилось?
– Он попал в аварию. И погиб вместе со своей подругой, поэтому я была в ужасном состоянии долгое время. Даже не думала о тебе, и за это извиняюсь. Понимаю, это не оправдание…
– Нет, нет, Элис. Я понимаю. – Я взяла ее за руку.
– Я даже не осознавала, что мы тебя не навещаем. Неужели мы действительно кинули тебя?
– Все, кроме Алека и Эсми, – произнесла я. – Спустя какое-то время я привыкла.
– Мне жаль. И после твоего освобождения мы все думали, что ты вернулась домой, пока Чарли не приехал в Чикаго. Он буквально орал на Карлайла. Никто не знал, где ты. Мы должны были тебя найти, но Карлайл сказал, что это не принесет пользы. Я была такой глупой.
– Все в порядке, Элис. Я не сержусь.
– Нет? – Он подняла голову. – Правда?
– Нет, я давно забыла про свой гнев. Ну, иногда я начинаю заводиться, когда думаю обо всем, но не затаила злобы, – призналась я. – Это того не стоит.
– Ты стала такой взрослой, – хихикнула она. – Что случилось с первокурсницей, не желавшей идти со мной в клуб на свой день рождения? Она была всего лишь маленькой девочкой.
– Господи, это было так давно. Мы были такими молодыми, – со смешком произнесла я.
– Мы все еще молоды, – поправила она меня.
– И чем ты сейчас занимаешься? – спросила я у нее.
– Я ходила в школу моды, но решила, что не хочу создать собственную линию.
– Правда? Почему нет?
– Не знаю. Не думаю, что мне хватит на это терпения, да и никто не поймет мой стиль, – продолжила она. – Сейчас я работаю на WGN. Это крупный телеканал Чикаго. Я главная в костюмерной. Одеваю их всех перед камерами.
– Это очень на тебя похоже.
– Это так весело. Мне нравится, – гордо воскликнула девушка. – А что ты?
– Я получилась степень по английскому в тюрьме, а потом, когда уехала в Бразилию, ходила на несколько занятий в местном университете. Собираюсь найти что-нибудь в Чикаго, может, работу в газете или издательстве.
– Ты определенно в этом преуспеешь.
– Эм-м, Элис? – Я чуть нагнулась к ней. – Что с Розали?

Мы обе посмотрели на нее. Она сидела в углу комнаты, скрестив руки и подрагивая ногой, так, будто желала находиться где угодно, но не здесь.

– Она сейчас очень зла на весь мир. – Элис закатила глаза. – Обычная драма. Ты же понимаешь, что мы – ее единственные друзья женского пола, да?
– Я шокирована, – с сарказмом ответила я. – Роуз не ладит с женщинами?
– Она просто одна из тех цыпочек, думаю. Но после твоего выхода из тюрьмы она действительно по тебе скучала, а ты так и не вернулась к нам. Она злится.
– У Роуз нет права злиться. – Я покосилась в ее сторону, но она не обращала внимания.
– Ты знаешь, ситуация всегда должна крутиться вокруг нее.

Я до сих пор думала о Розали как о сестре, но иногда с ней тяжело ладить, когда она пребывает в режиме настоящей сучки.

– Может, мне не стоит тебе этого говорить, – прошептала Элис, – но они пытались завести ребенка.
– О?
– Да, но не очень получается. У нее четыре раза был выкидыш. Доктора говорят, что у нее Т-образная матка. Сперма должна проходить… – Элис начала показывать все действия рукой.
– Я поняла, – остановила ее я.
– Они попробовали всё, но не сработало. И она не хочет усыновлять ребенка или прибегнуть к помощи суррогатной матери, – вздохнула Элис. – Она может впадать в ужасное настроение. Просто нужно научиться справляться с этим.
– Это, должно быть, тяжело для нее. – Мое отношение к ней стало мягче, когда я подумала о том, через что пришлось пройти Роуз. Потеря Элизабет стала самым трудным испытанием в моей жизни. Могу только представить, какие чувства испытываешь, потеряв ребенка столько раз, сколько это было у Роуз. В душе она мучается, но никому этого не покажет.
– Она скучала по тебе и всегда о тебе говорила, – Элис потрепала меня по колену.
– Правда?
– Да. Она очень любит тот наш совместный День благодарения, когда она почти спалила дом, пытаясь приготовить соус с водкой. Она всегда над этим смеется.
– Я сильно по вам всем скучала. Даже Роуз, пребывая в ужасном настроении, все равно оставалась отличной подругой.
– Мы тоже по тебе скучали. – Элис крепко меня обняла. – И по Эдварду, конечно.
– Он не признает, но, думаю, он хотел вернуться обратно. Он хочет снова по колено погрузиться в кровь.
– Они никогда не смогут остаться в стороне. – Элис осмотрела меня. – Ты выглядишь потрясающе. Великолепно, Белла!
– Спасибо. – Я опустила взгляд. – Просто обычная я.
– Горячая ты, скорее. Мне очень нравится твоя одежда. Эти туфли превосходны.
– Я сама их купила. Знала, что ты будешь гордиться. – Я сменила тему. – Расскажи мне о своей свадьбе.
– О, она была красивой. И на удивление маленькой. Присутствовала только семья, но была здорово. – Она показала мне кольцо, которое было великовато для ее пальца, но идеально для Элис.
– Вау, – прокомментировала я. – Вы двое выглядите такими счастливым.
– И мы счастливы.
– Пока никаких детей?
– О, Боже, нет. – Она вздрогнула. – По крайней мере, еще пять лет. В этом наш план. Мы не готовы.
Я кивнула, понимая.
– А что насчет вас с Эдвардом? Пока без свадьбы?
– Вскоре, надеюсь.
– Он любит тебя. Это можно сказать по тому, как он ведет себя рядом с тобой. Это непреодолимо.

Я отрыла рот, чтобы заговорить, но внезапно остановилась. Знакомое напряжение полностью заполнило воздух, и все замолчали при звуке громких шагов.

– Я хочу сама его увидеть! – раздался из коридора голос Эсми. – Эдвард!
– О Боже, – произнесла Элис.

Двери драматично распахнулись, и перед нами предстала взбешенная и дрожащая Эсми. По ее щекам текли слезы злости, а ее золотисто-каштановые волосы растрепались. Я никогда не видела ее в таком виде.

– Тебе лучше быть мертвым! – Она кинулась к сыну. – Он не мертв. Почему он не мертв?
– Привет, мам, – запинаясь, произнес Эдвард.
– Я… Я… Я не могу дышать. – Она схватила за стул перед собой.
– Это действительно я.

Я могла это предвидеть, потому что мы с Эсми так похожи. Сначала шла злость и только потом жалость. Она дала ему пощечину так сильно, что его голова дернулась назад, и по комнате эхом разнесся характерный звук. Его щека прибрела ярко-розовый оттенок, но Эдвард лишь повернул шею и встал прямее.

А потом она обняла его. Судя по выражению лица Эдварда, это было так же болезненно, как и пощечина. Возможно, она сломала ему ребра.

– Почему ты здесь? – Эсми отпрянула, вытирая слезы. – Как ты здесь оказался?
– Я прятался и не мог вернуться домой.
– Ты скучал по мне? – спросила она.
– Конечно.
– Как ты мог не позвонить и не сказать своей матери, что жив? Ты хоть представляешь, сколько я плакала?
– Я просто не мог. Это было к лучшему. – Эдвард понурил голову. – Прости.

Эсми была одной из тех немногих людей, перед которыми он мог извиниться. Даже в такой ситуации его голос был столь тих, что был едва слышен.

Эсми провела рукой по тому месту, где ударила его. Она не произносила ничего долгую минуту, просто смотря на сына.

– Как это могло случиться? – тихо прошептала она.
– Люди хотели моей смерти, но я пока был не готов уйти. У меня было слишком много причин, чтобы бороться. Мне было необходимо залечь на дно на время, но теперь я здесь. Я должен вернуться домой, – произнес он. – Это действительно я.

Карлайл прочистил горло.
– Эсми, дорогая, я думаю, нам стоит поговорить об этом наедине.
– Карлайл, наш сын дома, – плача от счастья, произнесла она и повернулась. – Посмотри на него.
Он натянуто улыбнулся.
– Я вижу.

Ей понадобилась секунда, но я могла поклясться, что услышала щелчок в ее голове.

– Почему ты не выглядишь таким же удивленным, как я?
– Эсми…
– Ответь на мой вопрос, – перебила она, прежде чем он смог продолжить. – Скажи мне, что ты не знал об этом.
Карлайл не ответил.
– Все вон! – закричала Эсми. – Я хочу, чтобы все вышли вон, сейчас же!

Послышалось шарканье шагов, когда Эммет, Розали, Джаспер и Элис быстро покидали комнату. Я собиралась выйти и, конечно, споткнулась, но быстро собралась и не дала себе плашмя упасть на ковер.

Эсми повернулась так быстро, что я подумала, будто ее голова крутанулась на триста шестьдесят градусов.

– Белла, это ты?
Я почувствовала, как на щеках появляется румянец.
– Здравствуй, Эсми.
– Что ты здесь делаешь? – Непонимание на ее лице было очевидно: вскоре она начнет требовать ответы.
– Я… приехала вместе с Эдвардом.
– Ты была с Эдвардом? – медленно просила она.
– Да.
– Эсми, знаю, у тебя есть вопросы, но давай просто сядем и поговорим об этом. – Карлайл потянул ее к стулу. Она двигалась почти кататонически.
– Ты знал, да? – спросила она у него. – Ты всё это время знал, что он жив.
– Да, но…
– Как ты мог так поступить? – Лицо Эсми покраснело от злости.
– Я пытался обеспечить безопасность нашего сына, его нужно было спрятать так, чтобы никто не знал.
– Я его мать. Ты наблюдал, как я несколько месяцев плакала до потери сознания, и не мог ничего сказать?
– Прости, Эсми. Я делал то, что лучше для моей семьи.
– Для семьи? – произнесла она таким тихим голосом, который казался невероятно опасным. – Моей семьи, Карлайл. Не у тебя одного есть право сейчас здесь кричать.
– Аро жаждал крови. Эдварда нужно было спрятать быстро и тихо. Прости, что не сказал тебе. Каждый день меня убивала мысль об этом, но я делал то, что, как мне казалось, было лучшим решением.
– Это-то меня и пугает, Карлайл. Ты хотя бы задумывался, что из-за этой схемы мне будет больно?
– Да…
– Очевидно, нет. Ты солгал мне. Я больше никогда не смогу тебе доверять. – Она попыталась сдернуть кольцо с безымянного пальца и, когда ей удалось, бросила его в Карлайла. Оно угодило ему в нос и с тихим стуком упало на пол. – Я хочу развод.
– Эсми, послушай меня…
– Нет, это ты послушай! – перебила она. – Я не могла есть несколько месяцев. Мне было настолько плохо, что я едва вставала с кровати. У меня выпадали волосы из-за стресса, а ты ни слова не сказал. Два года я думала о нем каждый день, а сейчас он просто появился из ниоткуда?
– Нет оправданий моему поступку, – произнес Карлайл, – но ты ведешь себя неразумно.

Эсми дала ему пощечину, так сильно, что я сжалась от звука. Затем она встала и начала ходить вперед-назад, как Эдвард ранее.

– Я не могу верить тебе, Карлайл! Я твоя жена. Мы были вместе с тех пор, как мне стукнуло двадцать лет, а ты не доверял мне достаточно, чтобы сказать, что наш сын до сих пор жив?
– Эсми…
– Я сейчас даже смотреть на тебя не могу. – Она повернулась к Эдварду. – Мне нужен твой пистолет. Я знаю, он у тебя с собой.
– Ма, я не дам тебе пистолет.
Эсми подошла к нему и начала обыскивать его.
– Дай мне что-нибудь, чтобы я смогла убить этого человека.
Эдвард взял ее за руки и крепко их сжал.
– Ты должна его выслушать. У него есть объяснение, и знаю, тебе больно, но…
– Ты не мог позвонить? Ты должен был понимать, что эта ситуация сделает со мной, – перебила Эсми, и ее голос вновь дрогнул.
– Знаю, но если бы я поступил не так, как было, то, вероятнее всего, был бы мертв уже по-настоящему.
– Кто еще знал об этом? – спросила она у Карлайла.
Никто ничего не сказал.
Эсми схватила Алека за шиворот рубашки. Он пытался выбраться из комнаты практически ползком.
– Где ты был? Я же знаю, что мне рассказали не всю историю.
– Я… Я был… с ним. – Он указал на Эдварда.
– Так ты знал?
– Да, но…
– Я не желаю это слушать!
Эсми вытолкнула его за дверь, и он, спотыкаясь, вывалился в коридор.
– Эсми, позволь нам объяснить, – произнес Карлайл.
– Объяснить что? Как мне врали? Как из меня делали дуру? Тебе не надо объясняться.
И затем она повернулась ко мне.
– А что насчет тебя?
– Я была с Эдвардом, – прохладно ответила я.
– Я ожидала от тебя большего, Белла. Любила как собственную дочь. Знаю, ты не мать, но должна была сказать мне хоть что-то. Ты как никто другой должна знать, каково это – потерять ребенка.

Я резко втянула воздух при ее словах, а в глазах мгновенно появилась дымка.

– А вот это было совсем не обязательно, – резко произнес Эдвард и встал передо мной.

Эсми даже не смотрела на нас, выбегая из комнаты и захлопывая за собой дверь. От ее ярости затряслось даже стекло в окнах.

Я почувствовала, будто на меня свалилась тонна кирпичей, и весь воздух покинул мои легкие. Несмотря на то, что я пыталась дышать, не получалось. Я согнулась на стуле и почувствовала чью-то руку на пояснице, которая пыталась меня успокоить. Должно быть, выглядела я отвратительно.

– Белла, ты в порядке? Что происходит? – торопливо спросил у меня Эдвард.
– Я в порядке. – Я оттолкнула его. – В порядке.

Я еле-еле встала со стула и вышла за дверь вслед за Эсми.

– Что, черт возьми, это значит? – закричала я.

Эсми остановилась на пороге комнаты, в которую собиралась войти, и обернулась.

– Я не была глупой, Белла, и знала, что происходит.
– И ничего не сказала?
– А чего ты от меня хотела услышать?
– Не знаю, хотя бы чего-нибудь! Целый год после ее потери в моем сердце была дыра. Она до сих пор там и никогда не исчезнет. Все те разы, когда ты приходила ко мне и видела мои красные глаза, не могла ничего сказать?
– Я подумала, что ты не хочешь…
– Чушь!

И в этот момент я поняла, что, хотя Эсми находилась рядом физически, было практически так же плохо, как если бы ее не было рядом вовсе. Она знала и ничего не сказала.

– Я старалась не поднимать эту тему, но дело не в этом. После потери ребенка, которого ты даже не знала, ты хотя бы подумала, что я чувствовала, потеряв Эдварда?
– Это удар ниже пояса, Эсми, и ты это знаешь. – Я пыталась не плакать.
– А решение не звонить мне не было таким ударом? Я два года оплакивала сына, думая, что он мертв, и никто мне ничего не говорил. Думаю, у меня есть право злиться.
– Конечно есть, но не надо вымещать свою злость на мне. Мне жаль, что ты не знал, но Карлайл думал, что это к лучшему. Стоит спросить его о мотивах, потому что я их не знаю. Это не моя ответственность.
– Может, к лучшему, что тот ребенок не появился на свет, потому что у тебя, очевидно, нет материнских инстинктов. – Эсми со всей злостью провела рукой по лицу.
– Ма, прекрати! – скомандовал Эдвард. – Не разговаривай впредь с ней так…
– Или что, Эдвард? – с вызовом произнесла она. – Что ты будешь делать? Я уже мертва внутри, поэтому мне все равно. Я больше никогда не смогу доверять никому из вас. – Эсми зашла в комнату и захлопнула дверь перед моим лицом. Карлайл прошел мимо меня и зашел внутрь.

Я прислонилась к противоположной стене и осела на пол. Заставила себя не плакать. Дело не во мне, но от ее слов стало больно. Я знаю, какого это – потерять ребенка, она была права. Но разве в моей ответственности было информировать ее о том, что Эдвард жив? Нет.

– Белла, у нее не было права так говорить. – Эдвард сел рядом со мной.
– Не могу поверить, что она это сказала. – Я находилась в оцепенении, а сердце начинало болеть.
– В этом нет твоей вины… ребенке, моей смерти. Не бери на себя вину за это. Она вся на мне и Карлайле, поняла?
Я кивнула.
– Я пойду, поговорю с ней. – Он встал с пола и зашел в комнату.

Я не могла слышать, о чем они говорили, но шума было много.

– Давай, Белла, давай перейдем в более удобное место. – Эммет поднял меня и успокаивающе обнял, и мы направились дальше по коридору.

Внезапно я почувствовала сильную усталость, и, как ни старалась не закрывать глаза, у меня не получалось. Уснула сразу же, как только почувствовала подушку под головой.

Пролетели следующие два дня. Все познакомились будто во второй раз и старались не думать о времени, что провели порознь. Даже Роуз стала ко мне теплее относиться, но с ней все равно было опасно общаться. Но я практически не видела Эсми или Карлайла. Они закрылись в комнате, разговаривая и крича друг на друга. Эдвард рассказал ей все, но, кажется, это не изменило ее отношения к ситуации. Хотя я и не ожидала другого.

Ей сделали больно, ее обманули, ее разозлили. Эдвард сказал, что нужно просто позволить им разобраться с ситуацией.

Я все еще злилась на Эсми, но быстро отходила. Понимала, что она не подразумевала того, что сказала. Ну, может, и подразумевала, но Эдвард позаботился, чтобы я понимала, что в этом нет моей вины. Он повторял это при каждом удобном шансе. От этого мне становилось лучше. Я просто держалась подальше от Эсми, но понимала, что в данной ситуации мы все равно бы не стали разговаривать.

Люди приходили, чтобы высказать свои соболезнования семье. Большая часть семейства Калленов уехала на следующий день после похорон, поэтому я практически никого не видела. Они приносили цветы и еду. Мы принимали все это и благодарили. Когда мы готовились уезжать, место «ломилось» от подарков. Управляющим дома приходилось нелегко, пока они сортировали их.

– Не могу поверить, что мы действительно возвращаемся, – произнесла я, складывая ту малую часть вещей, что мы привезли с собой. Это была наша последняя ночь в отеле Рима. Завтра мы отправимся в Чикаго.
– Это просто очень…странно. – Он курил сигарету у окна. – Что я буду там делать?
– То, что захочет Карлайл для тебя.
– Вот так, да. Я устал следовать за ним как какой-то щенок. Его время закончилось.
– Не думай так, Эдвард. Он поступал так, как считал лучше.
– И затащил нас всех в такое положение. Эсми даже не смотрит на него. Она сказала, что ему придется переехать, когда мы вернемся в Чикаго.
– Она все еще хочет развода?
– Ну, ей бы больше хотелось его смерти, но она будет рада и разводу.
– Это… печально. – Никогда не думала, что в отношениях Карлайла и Эсми будет поставлена точка. Они почти никогда не ссорились. Хотя это объяснимо.

Эдвард выдохнул сигаретный дым в прохладный ночной воздух.

– Понятия не имею, что творится, но у меня плохое предчувствие.
– Карлайл разберется, что нужно делать.
– Он не Бог, Белла, и тоже совершает ошибки.
– Знаю, но я ему доверяю.
– Больше, чем следует. – Эдвард серьезно на меня посмотрел. – Он разрушил нашу семью. Вся наша семья из-за него распадается.
– Не говори так.
– Почему? Это правда. Его методы не сработали, мы получали доказательства этому снова и снова. Он создал слишком много неприятностей и даже не знает, как теперь все исправить.
– О чем ты говоришь? – Я села на кровать.
– Эммет рассказал мне, что творится в Чикаго. Каллены до сих пор на вершине, но люди больше не боятся нас, как надо. Он все испортил. Не для этого Никола так усердно работал.
– И ты можешь сделать лучше?
– Конечно, Белла, я могу лучше, – произнес Эдвард так, будто я оскорбила его. – Он слаб. Он позволил дружбе управлять его решениями, а это неправильно. Сначала стреляй, а потом задавай вопросы.
– Это с одной стороны, но я уверена, Карлайл…
– Прекрати его защищать, – перебил он меня.
– Просто говорю. У него тяжелая работа, и он устает.

Эдвард потушил сигарету.

– Каково будет мое наследие?
– Ты слишком юн, чтобы думать о наследии, нет?
– Я давно в игре. Шинобу начал в двадцать пять, а Джеймс чертов Денали – в двадцать один. Кто знает, когда я получу свой шанс?
– Разве ты еще не учишься? – спросила я.
– Не знаю, заметила ли ты, но время учебы закончилось. – Он плюхнулся на кровать рядом со мной, вытягивая ноги. – Все по-настоящему, Белла.
– Только не начинай никакую войну. – Я положила голову на его плечо. – Где мы будем жить?
– Я построил дом, – произнес он так, будто это нормально.
– Ты построил дом? – медленно спросила я.
– Ну, не я. Для нас построили дом по моему заказу.
– Где? – Я подняла голову.
– В том же районе, где живут все. Он большой и вроде хороший.
– И как долго это происходит?
– Около года. Я начал его строительство на всякий случай.
У меня не находилось слов. Такого вполне можно было ожидать от Эдварда.
– Как он выглядит? – спросила я.
– Я не могу тебе сказать. – Он улыбнулся. – Тебе придется подождать, пока мы вернемся в город.