— Я без промедления расскажу вам о причинах моего пребывания здесь, Ваша Светлость, — сказал Эдвард в надежде, что герцог оценит его стремление немедленно затронуть суть вопроса. — Думаю, вы уже понимаете, но я все равно скажу. — Маска вызывала зуд, а повязка на глазу затуманивала зрение, но Эдвард был полон решимости довести миссию до конца, не раскрывая свою личность. — Я в поисках невесты. Ваши дочери дебютируют в этом году…

— Только младшая, — поправил герцог, не боясь прерывать человека с более низким положением, чем он сам. — Это будет год Элеоноры. Мария дебютировала в прошлом сезоне.

Эдвард прикусил язык, чтобы побороть желание поморщиться в ответ на манеры герцога. Это само по себе делало брак с любой из его дочерей менее привлекательным. Эдварду не нравилось мысль делать услугу такому человеку просто потому, что тот будет отцом его невесты.

— Да, и я хочу официально получить ваше благословение, чтобы просить руки мисс Элеоноры.

Герцог промычал что-то нечленораздельное, а затем наклонился над столом.

— При всем моем уважении, милорд, но что вы можете предложить моей дочери из того, чего у нас еще нет? И почему, скажите на милость, Элеонора, а не Мария? Она самая младшая, так что и ее приданое значительно меньше.

Эдвард кивнул, признавая озабоченность герцога. Они были небезосновательны. Любой другой дворянин спросил бы то же самое, поскольку большинство браков строились на взаимовыгоде.

— Как бы невероятно это ни звучало, Ваша Светлость, но я не нуждаюсь в невесте только из-за ее приданого. У меня есть земли и поместье. У меня есть средства, которых хватит на несколько поколений. Я ищу компаньона и партнера, с которым смогу разделить свою жизнь. Жену, которая родит мне наследника, чтобы тот продолжил мое имя.

Герцог вздохнул, все еще колеблясь.

— Милорд, не хочу проявить неуважение, но у моей дочери слабое телосложение, и я не уверен, что она сможет справиться с вашим… — он замолчал, жестом указав на маску Эдварда.

Молодому герцогу уже было ясно, что колебания мужчины были вызваны не слабым телосложением дочерей. Вовсе нет, потому что они не казались таковыми.

— Ваша Светлость, я понимаю, что моя внешность менее чем желанна, но я могу предложить стабильность, уважаемое имя, богатство и привязанность. Леди редко просит большего. — Эдвард пристально посмотрел в глаза герцога. Ему совершенно не нравился этот человек, но его дочери — совсем другое дело. Эдварду нужна была благородная невеста. — Я не могу не задаваться вопросом, что, может быть, вы считаете меня недостаточно хорошим.

Не отрицая предположение Эдварда, герцог откинулся на спинку кресла.

— А вы считаете иначе? Милорд, вы должны быть осведомлены о разговорах, происходящих за вашей спиной о… вашем необычном внешнем виде. Я не желаю, чтобы моя дочь стала предметом насмешек или подвергала себя стрессу из-за рождения ребенка, который может унаследовать болезнь. — Герцог встал, чтобы проводить Эдварда до двери из кабинета, фактически отвергая его предложение.

Взгляд Эдварда упал на шахматы, расставленные у камина. На его лице расплылась широкая ухмылка.

— Ваша Светлость, как насчет пари?

Герцог замер на месте. Он был азартным человеком, так что сразу заинтересовался тем, что сможет предложить маркиз Мейсен.

— Я понимаю ваши опасения, Ваша Светлость, и могу заверить вас, что не стал бы принуждать к браку женщину, которая возражает против этого. Однако я предпочел бы услышать это от самой леди. У меня нет намерения уезжать отсюда, не получив даже шанса на разговор, — сказал Эдвард. — Так давайте поднимем ставки. — Он указал на доску. — Если я выиграю, то вы пообещаете мне свое благословение на то, чтобы просить руки одной из ваших дочерей. Вы можете выбрать, какой именно.

Герцог недовольно сузил глаза.

— А если выиграю я?

Эдвард улыбнулся, хотя в каждом его слове был намек на обман. Еще никто не смог переиграть его в шахматы, а потому он был уверен, что ставка уже у него в кармане.

— У меня самый высокий титул, какой только возможен для дворянина без королевской крови. Он был дарован мне Его Королевским Величеством. У меня есть ценные связи во дворце и в королевской семье. Уверен, что смогу о чем-нибудь договориться, если вы победите.

— Я и сам королевской крови, лорд Мейсен, — мрачно напомнил герцог. — Если мне понадобятся услуги королевской семьи, я буду в праве просить о них лично.

Эдвард с трудом подавил смех, поскольку знал, что герцог не в том положении, чтобы просить об одолжениях. Вдовствующая герцогиня Суон была очень уважаемой дамой при дворе, поскольку приходилась двоюродной сестрой дедушке Эдварда. Он слышал много историй о леди Мариэлле Суон. Ее первенец — совсем другое дело.

Он медленно разрушал свою репутацию, выжимая все до последнего из своих арендаторов, а потому потерял уважение отца Эдварда и Карлайла. Если герцог не выдаст своих дочерей замуж за богатых людей, герцогство Суонсельм будет разделено после его смерти.

Но Эдвард подыграл.

— Тогда назовите свою цену, — предложил он. — Все, что хотите. Я могу заплатить, если вы выиграете.

На губах герцога появилась зловещая улыбка.

— Тогда, милорд, присаживайтесь.



Все дамы вышли в сад, поскольку погода на улице стояла чудесная. Мисс Локхарт и мисс Спенсер бросили вышивание и затеяли игру в манкалу, но ни Мария, ни Элеонора не захотели присоединиться к подругам.



Изабелла сидела с сестрами, но, как всегда в их присутствии, старалась молчать. Если она ничего не говорила, а они ни о чем не спрашивали, то ей не приходилось терпеть их насмешки.

Мисс Синклер надеялась сбежать, но знала, что Элеонора донесет об этом бабушке, а Изабелла не желала иметь дело с ее гневом.

— Мисс Синклер?

Изабелла повернулась к слуге, который позвал ее. Это был мистер Филипп Хиггинботэм, управляющий поместьем и человек, который взял на себя заботу об Изабелле после смерти Джеймса. Его жена, миссис Рене Хиггинботэм, была экономкой поместья и единственной матерью, которую Изабелла когда-либо знала.

— Да, мистер Хиггинботэм?

— Его Светлость требует вашего присутствия в своем кабинете немедленно, — сказал он, жестом приглашая ее пройти с ним.

Дабы не накликать на себя беду, Изабелла повернулась к Марии, чтобы «спросить» разрешения уйти. Приказы герцога превосходили ее собственные, но лучше было спросить. Мария закатила глаза, прежде чем отмахнуться от сестры.

Как только Изабелла и Филипп оказались вне пределов слышимости, они повернулись друг к другу.

— Герцог сказал, почему так срочно захотел меня видеть?

— Боюсь, что нет, Изабелла. — Филипп не стеснялся обращаться к Изабелле неформально, когда они были наедине. Тем более он вместе с женой вырастил ее, привил собственные ценности. Она была больше их дочерью, чем дочерью герцога, и потому испытывала к ним гораздо больше уважения. — Но маркиз Мейсен еще там.

Шаги Изабеллы замедлились, и она вспомнила, что сказал Мария, когда герцог и лорд Мейсен ушли по своим делам. «Идеальная пара для вас, мисс Синклер. Вашему положению не навредит, скорее даже поможет, стать невестой уродливого маркиза. Ваши дети были бы восхитительно уродливы».

Может ли это быть правдой?

Неужели герцог решил, что с него хватит, и теперь отсылает юную Изабеллу к другому мужчине? Конечно, она бы не возражала. Это прекрасная возможность сбежать от сестер и герцога, к тому же маркиз показался добрым человеком. Его уродство не имело для нее значения, она сделает все, что в ее силах, чтобы стать хорошей женой.

Но что, если дело не в браке? Что, если герцог нанял ее на работу к маркизу? Должна ли она стать служанкой? Она помогала слугам по дому, но ей почти не приходилось иметь дело с тяжелой работой. Вряд ли она сможет угодить какому-либо работодателю в качестве служанки.

Изабелла сделала глубокий вдох и откинула опасения в сторону. Это не имело значения. Все будет лучше, чем остаться в замке Суонсельм.

Филипп постучал в дверь герцога, а затем пропустил Изабеллу. У нее не было титула или реального статуса, поэтому ее не представили так, как поступили бы с Марией или Элеонорой.

Войдя, она склонила голову, слегка покачав ею.

— Ваша Светлость. Вы хотели меня видеть?

Герцог улыбнулся ей почти по-доброму.

— Не нужно использовать титулы, дорогая. Иди сюда и официально познакомься с маркизом Мейсеном.

Изабелла повернулась к человеку в маске и слегка покачнулась.

— Рада с вами познакомиться, Ваша Светлость.

Эдвард был совершенно очарован этой девушкой. Если такое возможно, она была еще красивее, чем две другие, хотя ее одежда была из более дешевого материала, а волосы не отличались идеальной укладкой. Эдвард никак не мог вспомнить ее в гостиной, но был уверен, что запомнил бы ее. Кроме того, герцог представил только двух дочерей, и красавица перед ним не была одной из них.

Тем не менее он поступил правильно и вежливо кивнул девушке в знак приветствия. Стюард не представил ее, так что Эдвард не знал, какой у нее титул и имя.

— Мне очень приятно, миледи, — сказал он.

— Мисс Изабелла Синклер — моя младшая дочь, — объяснил герцог и улыбнулся Эдварду. — Я верю, что она станет отличной партией для вас, милорд.

И Эдвард, и Изабелла шокировано уставились на герцога. Эдвард, потому что не мог понять, в чем заключалась игра герцога, а Изабелла, потому что не могло быть хуже того, что она уже пережила.

Эдвард не хотел показаться грубым по отношению к молодой леди, но не мог отрицать своего замешательства.

— Прошу прощения, но у меня сложилось впечатление, что у Вашей Светлости всего две дочери, причем младшую зовут мисс Элеонора Суон.

У герцога хотя бы хватило порядочности выглядеть смущенным.

— Да, ну, Изабелла не дочь герцогини. Она — результат моей встречи с покойной графиней Кэтрин Синклер из Санфилда. Но она является такой же моей кровью, как Мария или Элеонора, во всем, кроме как на бумаге.

Понимая, что герцог обманул его, Эдвард испытал сильное желание сорвать маску и показать, кто он на самом деле. Но он сдержался. Какой бы красивой и воспитанной ни была Изабелла, Эдвард не мог просить руки внебрачной дочери герцога, не говоря уже о том, чтобы взять ее в жены.

— Вы сами сказали, что я могу выбрать, какую дочь отдам вам, милорд, — напомнил герцог. — Вы же не собираетесь отказаться от своих слов, правда?