Бег

Последний раз тебе спою,
А потом пора идти.
Был верным шаг за жизнь мою,
И это ты.

Едва гляжу в глаза твои,
Но стоит только стать смелей,
Я верю: мы бы всё могли
Преодолеть.

Смотри светлей,
Как будто выбор есть,
Пусть мой голос не раздастся здесь,
Помни, я с тобой везде.

Смелей, смелей
Умчимся вдаль давай,
Замирают на губах слова,
Твоё молчанье ясно мне.

Мы расстаёмся навсегда,
Тяжело не выдать слёз,
Минуты до? Лги как года,
И боль всерьёз.

Смотри светлей,
Как будто выбор есть,
Пусть мой голос не раздастся здесь,
Помни, я с тобой везде.

Смелей, смелей
Умчимся прочь давай,
Замирают на губах слова,
Твоё молчанье ясно мне.

Смотри светлей,
Как будто выбор есть,
Пусть мой голос не раздастся здесь,
Помни, я с тобой везде.

Смелей, смелей
Умчимся вдаль давай,
Замирают на губах слова,
Твоё молчанье ясно мне.

BPOV

Я ощутила, как моя жизнь оборвалась. Что-то произошло с Эдвардом. И это что-то явно плохое, раз Эммет и Джаспер пришли вместе, чтобы сообщить мне новость. Я не могла вымолвить ни слова. Я не могла связно мыслить. Казалось, я не могла даже дышать.

Эммет c Джаспером подняли меня с пола и молча усадили на диван. Эммет опустился на колени передо мной, тогда как Джаспер крепко обнял меня за плечи. Именно он начал разговор.

- Белла, пожалуйста, успокойся, милая. Сейчас он находится в операционной. Нам сказали, что у него внутреннее кровотечение… черепно-мозговая травма и еще несколько травм. Но он жив, и это самое главное.

Я закивала, зажимая рот рукой, чтобы сдержать рвущиеся из горла рыдания. Нельзя позволить Лори услышать мою истерику. Ей ни к чему знать об этом. Но как мне рассказать ей о случившемся? И что же теперь делать?

- Я останусь здесь, с Лори, Белла. Карлайл сможет организовать встречу для вас на несколько минут, - я продолжала бессмысленно кивать, все еще пытаясь осознать произошедшее. С нами. – Элис посидит с девочками Эммета, а Роуз пойдет с тобой… хорошо?

Я снова молча кивнула. Мне было страшно открыть рот, потому что в любой момент с губ мог сорваться всхлип. А в действительности хотелось кричать.

- Я отвезу завтра Лори в школу. Просто скажи ей, что тебя на работу попросили прийти чуть пораньше или что-то в этом духе. Не думаю, что стоит рассказывать ей правду… как ты думаешь?

У Эммета в глазах стояли слезы, своими большими пальцами он стер мокрые дорожки с моего лица.

- Нет, пока ничего ей не говори, - согласилась я хриплым голосом. Хотя больше это было похоже на шепот.

Следующие несколько минут прошли как в тумане. Роуз собирала для меня небольшую дорожную сумку, тогда как Эммет посадил меня в машину. Он как сумасшедший летел по шоссе к аэропорту, а она сидела на заднем сидении машины и плакала вместе со мной. Совсем не хотелось спрашивать, что произошло? Кто с ним столкнулся? Или он в кого-то врезался? И куда он вообще так спешил? Ответы на эти вопросы отошли на второй план, уступив место главному: все ли с ним в порядке? Внутреннее кровотечение, как я знала из своего опыта, уже плохой знак, но черепно-мозговая травма – нечто гораздо хуже. А если и первое, и второе объединяются, то я могу потерять Эдварда. Мою жизнь.

С самого начала нашего знакомства любимый делал все, чтобы доказать мне свою любовь. Он демонстрировал ее во всем: исполнял любую мелочь, способную сделать меня счастливой. А что я сделала для него? Это Эдвард постоянно беспокоился обо мне и защищал меня, будь то от сумасшедшего преследователя или собственной дочери, презиравшей меня. Появится ли у меня когда-нибудь шанс объяснить ему, что он – самое дорогое в моей жизни? Конечно, я не раз признавалась ему в любви. Но разве одних слов достаточно, чтобы убедиться в этом?

Вопросы ворохом проносились в голове, и, пытаясь в них разобраться, я даже не заметила, как мы подъехали к аэропорту. Эммет вытащил меня с заднего сидения машины и собирался унести на руках внутрь, но я настояла, что пойду сама. Увидев Эсми и Карлайла, стоящих рядом с автомобилем, я практически рухнула вниз. Женщина сама едва держалась на ногах, а мужчина выглядел потерянным.

Последние силы, сдерживающие меня, исчезли уже в полете. Мне стало необходимо знать, что на самом деле произошло.

- Кто-нибудь из вас знает, как это произошло? Куда он ехал? Был с ним кто-то еще?
Эсми молча сжала мою руку, а Карлайл прочистил горло, прежде чем заговорить.
- Эдвард и Лиз ехали домой, когда в них врезался пьяный водитель. Это все, что мне известно.
- С Лиз все хорошо? – забеспокоилась я. Надеюсь, виновник произошедшего окажется под стражей и ответит по заслугам. И я сделаю все, чтобы правосудие восторжествовало.
- Она в порядке… всего лишь перелом руки да несколько ссадин и синяков…
- Вот и прекрасно, - ответила я, отчаянно желая, чтобы Эдвард так же легко отделался в этой аварии.

Боже, прошу тебя, позволь ему выжить. Он мне так нужен.

К счастью, полет до Биллингса был коротким. Карлайл взял автомобиль, на котором мы и поехали в больницу. Эта дорога показалась вечностью. Мне до ужаса хотелось как можно скорее оказаться рядом с ним.

Сейчас я казалась себе беспомощным младенцем, хоть и старалась внушить, что нужно оставаться сильной и спокойной. Мне нужно оставаться сильной ради них. Эсми заметила мои руки, в защитном жесте сложенные на животе.

- Как ты себя чувствуешь, милая? – заботливо спросила она.
Слезы все еще прорезали на щеках мокрые дорожки, и я просто кивнула. Она аккуратно положила свою руку на мою и начала тихонько гладить животик. Женщина ахнула, почувствовав под рукой движение. Наши дети уже такие активные, они постоянно двигались. Мне нравилось их чувствовать.

Наконец, мы добрались до больницы. И я не представляла, куда теперь идти. Мы поспешили к информационной стойке, желая узнать, где же Эдвард.

- Не могли бы вы сказать, в какой палате находится Эдвард Каллен? – спросила я, пока наша семья стояла чуть позади.

Терпение было на исходе. Мне так хотелось накричать на стоящую напротив женщину, чтобы она печатала быстрее. Необходимость быть с ним рядом, видеть его, становилась все сильней.

- Ну… по моим данным, он все еще в операционной. Если они уже закончили, то, скорее всего, пациент в послеоперационной палате, что находится на третьем этаже или же… на восьмом этаже в палате номер тридцать два. Но в операционных приемные часы уже закончились.
Пропустив последние слова мимо ушей, Эммет бегом направился к лифту, который все-таки успел остановить в последний момент. Мы с Роуз и Эсми пошли в операционную, а Карлайл и Эммет поднялись на восьмой этаж. Едва выйдя из лифта, мы оказались в зале ожидания. Здесь точно должен быть кто-то, кто сможет нам помочь.

Найдя нужную палату, я замерла на месте, услышав голоса, доносящиеся из нее.
- Знаешь… вам с Лори придется жить со мной, если твой отец не выкарабкается, - донесся до меня пропитанный злобой голос Тани.

- Я не буду жить с тобой. Я слышала все, что ты тогда сказала, и ты знаешь, что я слышала это. Так почему же ты хочешь, чтобы мы жили с тобой? Ты же никогда нас не хотела…
- Ох, милая, - рассмеялась Таня, - неужели ты не догадываешься, что унаследуешь все имущество своего отца после его смерти?
- А я расскажу обо всем, что случилось с Маркусом… мои близкие никогда не позволят нам с Лори жить с тобой.

- Ты заткнешь свой рот прямо сейчас, юная леди. Я чертовски уверена, что вы будете жить со мной. Я приложу для этого все усилия. Да и к тому же… никто из семьи Эдварда не захочет тебя воспитывать после того, как узнают правду. Ведь ты во всем виновата, - прошипела Таня.
- Не смей с ней говорить в подобном тоне, - не задумываясь, встряла я в их разговор. Я больше не могла позволять Тане мучить Лиз. Но как бы я ни пыталась выглядеть сильной перед ней, у меня не получалось контролировать себя и слезы, ниспадающие градом и катящиеся по моим щекам. Их поток только усилился, стоило мне увидеть глаза Лиз, в которых плескался страх.

- По моим последним данным, эту девочку все-таки рожала я. Поэтому я буду говорить с ней так, как, черт возьми, посчитаю нужным, - резко ответила Таня.
Сделав глубокий вдох, я положила руку на плечо Лиз, осторожно потянув ее к себе. Потребность защитить ее вдруг нашла выход.

- Заткнись. Я так устала от твоих игр, в которые ты втягиваешь и Эдварда, и девочек. – Честно говоря, я ожидала, что Лиз немедленно оттолкнет меня, однако она лишь прижалась ко мне сильней и расплакалась. – Согласно постановлению суда, ты не имеешь права приближаться к девочкам. Я не позволю тебе их забрать, поэтому прямо сейчас можешь уходить вон.

Таня не сводила с меня шокированного взгляда. Наверное, она никогда не думала, что когда-нибудь я решусь в открытую ей противостоять. Но сейчас мне было все равно – я просто хотела выставить эту гадину вон, чтобы увидеть своего мужа.

- А теперь, уж прости, нам нужно узнать о состоянии Эдварда, - я осторожно взяла Лиз за руку и, убедившись, что не обидела ее своим поступком, вывела из комнаты вслед за собой. Мы подошли к стойке, и я попросила позвать кого-то из врачей или медсестер, что ухаживают за любимым. Войдя в зал, Роуз и Эсми застали нас за разговором с регистратором. Роуз кинула неодобрительный взгляд на вышедшую Таню, словно приказывая ей уходить. К счастью, именно так Таня и поступила. Не знаю, как долго смогла бы мириться с ее присутствием в одной комнате.

Эсми обняла Лиз и поинтересовалась, все ли с ней в порядке. Девочка так сильно разревелась, что была не в состоянии вымолвить ни слова. Спустя пару минут к нам спустились Эммет и Карлайл, а мы все продолжали ждать хоть кого-нибудь, кто с нами заговорит. Джордж и Бэт что-то тихо говорили Карлайлу, и я не смогла расслышать всего в общем гомоне, но упоминание об отказе в реанимации до меня донеслось. Врачи спрашивали об этом Джорджа, но он не знал, что ответить, да и позвонил Карлайлу только после того, как они уже прибыли в больницу. Беспокойство нарастало: Эдвард же молод и здоров, и они должны были сделать все возможное, чтобы спасти его. Насколько мне известно, отказ от реанимации оформляется тогда, когда, как правило, случай совсем критический, и надеяться не на что. Но женой Эдварда все еще являюсь я, поэтому и последнее слово должно быть за мной. Я напрягла память, изо всех сил стараясь вспомнить тот день, когда мы с Эдвардом обсуждали возможность попадания одного из нас в ситуацию, близкую к сегодняшней. Нельзя сказать, что тогда у меня было полностью вменяемое состояние.

Мы с Эдвардом посвятили один из дней нашего медового месяца на поход по магазинам. Под вечер от ходьбы и, скорее всего, нашей бурной «деятельности» прошлой ночью у меня болела каждая частичка тела. Мы лежали валетом на нашем огромном гамаке и любовались прекрасным пейзажем – вечерним пляжем. И это было просто волшебно.

В то утро мы случайно стали свидетелями страшной аварии, которая очень сильно напугала меня. А вдруг что-то подобное случится и с моим мужем?
- Эдвард, ты веришь… эм, если что-то с тобой случится, ты хотел бы, чтобы врачи поддерживали твою жизнь искусственно?
- Господи, детка, ты уже планируешь, как бы случайно меня отравить? – подразнил меня любимый. Но я была предельно серьезна.

- Эдвард… то, что мы увидели сегодня утром… это заставило меня задуматься, а вдруг с кем-то из нас произойдет что-то подобное? Лично я бы хотела использовать каждую, даже самую маленькую возможность, которая смогла бы продлить мне жизнь… так что…

Эдвард вздохнул и, кривовато мне улыбнувшись, поцеловал внутреннюю сторону моей лодыжки.
- Да, детка… все, что угодно, лишь бы оставаться с тобой как можно дольше. Хотя я все же не хочу пролежать в коме много-много лет, - усмехнулся он. – Но даже в этом случае, если бы я тебя преследовал… как думаешь, такое возможно?
- Нет, ты идиот…

- Эй, в кино так бывает… к тому же, мы с тобой счастливые влюбленные, с нами не может произойти ничего подобного!
Он шутил, стараясь отвлечь меня от грустных дум, но мысль, что смерть может нас разлучить слишком рано, до дрожи пугала меня.
- И правда…

- Интересно, а если бы я стал призраком… мог бы я заняться с тобой любовью…
- Ты сумасшедший, - захихикала я.
Эдвард наклонился и осторожно стал перетягивать меня на свою сторону гамака.
- Я просто влюблен в свою жену… разве это преступление?
Я покачала головой и, молча улыбнувшись, стала наслаждаться его губами, медленно спускающимися по моей шее.

Подождав еще несколько минут, мы увидели вышедшею к нам медсестру, что снова повела нас в маленькую палату. Как же я ненавидела эти палаты. Я точно знала, для чего они предназначены. Мое тело застыло на пороге, не способное сделать ни шагу вперед.

- Я не могу… Господи, я…
- Давай же, Белла. Все будет хорошо, - поддержал меня Карлайл. Его слова принесли мне немного утешения, но страх услышать вердикт врача, находящегося в комнате за дверью, никуда не исчез.

Зайдя, я с неохотой села на один из стульев. Карлайл устроился по одну сторону от меня, а Лиз – по другую. Уверена, Эдвард хотел бы, чтобы я была рядом с его дочерью в этот нелегкий момент. Он хотел бы, чтобы я была сильной для нее. Инстинктивно моя рука схватила ее руку и крепко сжала. Мы ждали прихода врача.

С тихим стуком в дверь вошел доктор в операционной шапочке на голове.
- Я доктор Айсом… Вы все родственники Эдварда Каллена?
Мы дружно кивнули, затаив дыхание в ожидании новостей. Карлайл быстро представил нас всех.
- Он жив, я не хочу, чтобы вы переживали зазря. Но его состояние по-прежнему не является удовлетворительным.

- Пожалуйста, скажите нам факты… - попросил Карлайл, изо всех сил сдерживая свои эмоции.
- У него серьезная травма головы, которая вызвала отек мозга. Нам пришлось поставить ему трубку в череп, чтобы снизить давление. Многочисленные переломы ребер, одно легкое проткнуто… - доктор замолчал, вероятно, переживая за нашу реакцию на его слова. Но я хотела знать, что с Эдвардом. – Его левая рука и нога сломаны… так же сильное внутреннее кровотечение, и нам пришлось удалить ему селезенку. Сейчас мы проводим тесты на мозговую активность, и думаю, если он переживет следующие двадцать четыре часа, то сможет выкорабкаться. Мы поместили его в искусственную кому и подключили вентиляцию легких.
- Когда его привезли в больницу, он был в сознании? – спросила Эсми.

- Нет, мэм… он не приходил в себя с места аварии, - врач посмотрел на Лиз и меня. – Юная леди, я так понимаю, это вы помогли остановить кровотечение?
Я совершенно не понимала, о чем он говорил, но Лиз в ответ на его слова кивнула и заплакала у меня на плече.
- Милая, ты помогла нам спасти жизнь своего отца, - тихим голосом продолжил доктор.
- Вам потребовалась реанимация? – продолжил расспрашивать Карлайл.
- Да, сэр… дважды. Вы все еще хотите его увидеть? Мы как раз собирались перевозить его в реанимацию, но в следующий раз вы сможете навестить его только утром. Сейчас я могу позволить вам встретиться до его перевозки.
Я резко поднялась на ноги.

- Да, прошу вас, - пробормотала я. Эсми с Карлайлом пошли со мной, когда врач сказал, что за раз могут пойти только трое из нас. Мы шли по коридору, меня била нервная дрожь ожидания. Было страшно даже представить, насколько ужасно он сейчас выглядит. Все-таки, одно дело – слышать эти сухие медицинские термины, и совсем другое – увидеть любимого человека со всеми его травмами воочию. Все воспринимается по-другому.

Я глубоко вздохнула, когда врач привел нас в послеоперационную палату. Откинув занавес, он впустил нас внутрь. Громкий вздох вырвался из горла, стоило мне увидеть любимого. Карлайл и Эсми отреагировали точно так же. Эдвард был неузнаваем. Я поспешила к нему, стараясь не дотрагиваться до всех проводков и трубочек, подсоединенных к нему. Его руку обрили, когда ставили шунт. Во рту стояла трубка, помогающая ему дышать. Лоб перевязан марлевой повязкой. Рядом стояли несколько мониторов, отслеживающих его сердечный ритм, кровяное давление, активность мозга и прочие важные детали.

- Боже мой… - вырвался из горла заглушенный крик, а руки Карлайла обвились вокруг меня и Эсми. Я наклонилась и поцеловала мужа в щеку. – Я очень люблю тебя, Эдвард. Знаю, ты не слышишь меня, но, быть может, все же прислушаешься… я не смогу жить без тебя. Пожалуйста, только не оставляй меня одну… я не справлюсь без тебя, - честно говоря, в другой ситуации я бы постеснялась произносить столь интимные вещи в присутствии посторонних, но сейчас мне было все равно. Несколько медсестер напряженно следили за его графиками, доктор – у подножия кровати, а родители Эдварда – у меня за спиной.
В какой-то момент я замерла, стараясь восстановить дыхание. Спустя минуту доктор Айсом сказал:
- Белла, вы можете продолжить разговаривать с ним? Я заметил увеличение его мозговой активности в момент вашего разговора.
Я кивнула, но как назло ни слова на ум не приходило. Я держала Эдварда за уцелевшую руку и склонилась к его уху.

- Прости, что не позвонила раньше. Мне бы сейчас очень хотелось услышать твой голос, - я не могла держать себя в руках, тем более вспомнив наш последний разговор. Тогда он даже не сказал «я люблю тебя», прежде чем повесить трубку. – Я люблю тебя гораздо сильнее, чем ты можешь себе представить. Надо было мне с тобой… клянусь всеми святыми, если ты выберешься, я никогда не позволю тебе исчезнуть из поля моей видимости. Прошу тебя, возвращайся ко мне.

Я посмотрела на доктора. На его лице появилась мягкая улыбка.
- Вы молодец… он реагирует на ваш голос.
Эсми с Карлайлом сели по другую сторону кровати.
- Дорогой, это мама… тебе нужно оставаться сильным ради своих девочек… и близнецов. Сейчас ты им как никогда нужен… ты всем нам нужен, - сквозь рыдания проговорила Эсми.
- Я люблю тебя, Эдвард, - прошептал Карлайл, пока слезы катились по его щекам. – Ты обязательно поправишься, я уверен в этом.

Родители Эдварда вышли, позволяя Эммету и Роуз войти в палату. Пока одна пара сменяла другую, я тихо нашептывала мужу признания в любви. Никогда не думала, что я увижу рыдающего Эммета, но этот день настал. Его слова, обращенные к брату, разбивали мое сердце.
- Ты мой лучший друг, Эдвард… и я знаю, насколько ты сильный. Так что лучше поскорей возвращайся к нам, - изрек Эммет, и с каждым словом его голос становился все более надрывным.

- Я тоже люблю тебя, Эдвард, - продолжила Роуз. Она плакала, а мне с каждой минутой становилось все страшней: мы все говорим ему, насколько сильно его любим. Почти так же мы каждый день произносим «до свидания» или «я не хочу, чтобы со мной когда-нибудь случилось что-то подобное».

- А где Лиз? - поинтересовалась я. Уверена, она бы точно захотела поговорить с отцом, вот только, скорее всего, девочка напугана. Неожиданно мониторы стали пищать: сердечные сокращения Эдварда увеличились до девяноста четырех. Он, вероятно, сильно за нее беспокоится даже в таком состоянии, ведь она была с ним в машине. Он может нас слышать!

- Дорогой, ты слышишь нас? С Лиз все хорошо… у нее только перелом руки, однако она безумно переживает за тебя, - я посмотрела на врача, а он стал изучать мониторы. Эммет усмехнулся. Эдвард отвечает нам – это уже хороший знак. – Позовите, пожалуйста, Лиз… может быть, она зайдет и поговорит с ним, - обратилась я к Эммету и Роуз. Подруга вышла из палаты за девочкой. Я молилась, чтобы она оказалась достаточно смелой. Ее чувства можно понять: ей страшно увидеть папу в столь ужасном состоянии, но сейчас она может помочь ему.

Когда Лиз появилась в дверях, я почувствовала облегчение и благодарность. По ее лицу было видно, что девочка напугана до смерти, но все же она хотела помочь отцу. За пару часов она пришла в себя и смогла принять то, с чем ей сегодня пришлось столкнуться. Жестом я пригласила ее сесть рядом со мной, понимая, что сейчас ей потребуется моя поддержка.
- Просто поговори с ним… скажи, что любишь его, - тихо обратилась я к ней, продолжая держать любимого за руку.

- П… прости меня, папочка. Надеюсь, ты знаешь… и я тебя очень сильно люблю. Обещаю, я никогда больше не буду тебя расстраивать. В течение всей своей жизни, - сумбурно говорила Лиз, но я знала, что Эдвард все равно сейчас ее слышит и понимает. А вот врач был поражен улучшением состояния Эдварда после того, как стоило нам с ним поговорить. Я-то знала, что иногда находящиеся в коме могут слышать, что происходит вокруг них. Я делала научный доклад на эту тему в колледже.

Доктор сказал, что нам пора уходить, и в следующий раз навестить его мы сможем завтра с восьми утра. Появилось ощущение, что за это время пройдет целая жизнь. Я не могла думать ни о чем, кроме мужа и мучительного томления новой встречи с ним. Все уже вышли, но я задержалась еще на минуту, чтобы попрощаться.

- Открой глаза завтра ради меня, любимый. Я люблю тебя и очень по тебе скучаю. Возвращайся ко мне… и девочкам… и к Мэди с Мейсеном тоже. Ты всем нам очень нужен, - я одарила провожающего меня врача слабой улыбкой и покинула палату.

- Белла, мы позвоним вам, как только появятся изменения в его состоянии. Вы можете предоставить номер, по которому можно с вами связаться? – спросил доктор Айсом.
Трясущимися руками я быстро написала свой номер на маленькой бумажке, которую незамедлительно вручила врачу. Он также добавил, что Эдварда переведут в реанимацию через полчаса. Я заверила его, что всю ночь все равно пробуду в зале ожидания, и попросила позвать меня, когда я понадоблюсь.

Едва войдя в зал, я фактически рухнула в объятия Эммета. Сил бороться со сдерживаемыми рыданиями не осталось. Вид едва живого Эдварда, лежащего на больничной койке, разрывал душу. Мой муж всегда был сильным, но сейчас выглядел таким холодным и безжизненным. А я не могу ничего изменить. У меня не было даже сил находиться с ним в одной палате. Чувство собственной бесполезности захлестнуло меня с головой.

Тем временем Роуз позвонила моим родителям и рассказала о произошедшем. Им нужно было оформить все бумаги, чтобы оставить свой автофургон в лагере, в котором они сейчас находились, и приобрести билеты на ближайший рейс. Сейчас они находятся в Денвере, штат Колорадо, поэтому им предстоит не такой уж долгий перелет. Родители Роуз предложили повозиться с тройней и Лори, из-за чего Элис и Джаспер смогут вылететь к нам уже завтра.
Вокруг меня постоянно что-то происходило, и все чаще казалось, что скоро я сойду с ума. Обычно Эдвард всегда был рядом и успокаивал меня, а сейчас он не в состоянии стать моей опорой… самой необходимой для меня опорой. Вдруг меня осенило, что я все время слишком много ответственности взваливала на его плечи. Я должна стать сильнее, но больше всего хотелось разложиться на кусочки, молекулы, атомы…

Примерно час спустя мы все устроились в зале ожидания. В этот момент к нам зашла медсестра.
- Белла Кален?
- Это я, - раздался мой моментальный отклик, тело резко приняло вертикальное положение.
- Я Мара, меня назначили медсестрой вашего мужа. Я просто хотела, чтобы вы знали: я могу незаметно провести вас к нему. Если вы хотите, то можете сейчас увидеть его на несколько минут…

- Да, прошу вас, - удивленно выдохнула я, оглянулась на всех и получила в ответ обнадеживающие улыбки своей семьи. Не знаю, хотели ли они пойти, но я вышла следом за медсестрой и стала спускаться в длинный темный коридор.
- А какой у вас срок? – поинтересовалась Мара.
- Двадцать пять недель…
- Оу, поздравляю! Вы уже знаете, кто у вас будет?
- Близнецы… мальчик и девочка.

- Ох, вы, должно быть, так взволнованы! – Мара показалась мне слишком черствой, особенно учитывая произошедшее. Видимо, она заметила тень страдания на моем лице. – Ваш муж в надежных руках, мэм. Доктор Айсом сказал, что у него наметился значительный прогресс, пока вы говорили с ним. Это очень хороший знак.

Я понимала, что это хорошо, но для меня этого знака мало. Мне хочется, чтобы Эдвард вернулся. Хочется услышать его голос и смех, увидеть его улыбку и потрясающие зеленые глаза. Хотела почувствовать его руки на своем животике, пока он разговаривает с нашими детьми. Хотела почувствовать его очередной за день поцелуй на моем животе. Иногда он целовал его так часто, что я сбивалась со счету.

Войдя в палату, я все еще с трудом осознавала происходящее. Вдруг мы когда-нибудь расстанемся? Честно говоря, мне стало все равно, сколько времени ему потребуется на восстановление – я просто хотела видеть его живым. А слова врача о ближайших двадцати четырех часах довели меня до ужаса.

- Привет, детка, - прошептала я, перегнувшись через перила к его уху, и легко поцеловала его в щеку, превратившуюся в один большой синяк. – Я люблю тебя.

Хотелось орать. Безумно больно видеть его в таком состоянии. И не иметь возможности ему помочь. Сейчас я могла только сидеть, сложа руки, и молить Бога, чтобы он не забирал у меня мужа. Моя семья посещала церковь с моего рождения, поэтому я всегда знала, что Бог посылает нам испытания тогда, когда посчитает их необходимыми. И люди не способны противостоять его замыслу. Но неужели его план состоит в этом? Он хочет оставить двух маленьких девочек, двух еще не родившихся младенцев и жену лежащего мужчины одних, не дав им достаточно времени. На самом деле, нам и ста лет будет мало, но срок менее года откровенно вводил меня в панику. Я не представляю жизни без своего любимого.

- Мэди и Мейсен скучают по твоему голосу… обычно они толкаются всю ночь, а сегодня почти весь день не двигались. Они тоже скучают по тебе, Эдвард, - я стерла слезу, капнувшую с моих щек, с его лица. – Я скучаю по тебе… пожалуйста, открой глаза ради меня поскорее. Мне жизненно необходимо видеть их…

Я продолжала что-то шептать ему. Чувствовала, что все равно не могу в словах выразить силу своей любви к нему, чтобы он понял истинную глубину моего чувства. Я могу повторять эти слова целыми днями, не останавливаясь, описывая свои чувства, но все равно точнее не скажу.
На его подбородке под трубкой было маленькое пятно запекшейся крови. Я схватила смоченную губку и аккуратно стерла его. Никогда даже в страшном сне представить не могла, что буду заботиться о своем муже именно так. Мара улыбнулась мне.

- Прости, милая. Я хотела привести его в порядок через пару минут.
- Ничего страшного, - ответила я, не желая ни на секунду покидать его. Мне хотелось просто остаться в этой комнате и заботиться о нем.
- Вы работаете? – спросила Мара, видимо, пытаясь завязать разговор, но в глазах у нее стояли слезы. Видимо, она слышала мои бормотания.
- Я медсестра.
- Вау, так ты, получается, знаешь все, чем мы тут занимаемся?

- Да… мне, конечно, еще многому предстоит научиться, но я люблю свою работу. Отец Эдварда работает кардиохирургом, и благодаря ему мы с мужем и познакомились, - в мыслях проносилось все то время, что мы так глупо потеряли. Хотелось бы встретиться с ним раньше, даже если бы мои родители посчитали меня сумасшедшей… я бы все равно влюбилась в этого мужчину, что был намного старше меня, и в колледже. Да я бы с удовольствием начала бы встречаться с Эдвардом, еще будучи в школе, хотя, уверена, его не заинтересовала бы глупая школьница. Все это в любом случае чистой воды безумие. Может, я уже схожу с ума?..

- Вы такие милые… давно женаты?
- Всего пару месяцев… завтра будет наш маленький двухмесячный юбилей, - слезы снова полились по щекам, и сдерживать их уже не имело никакого смысла.
Мара подошла ко мне и крепко обняла.
- Дорогая, ему уже гораздо лучше после аварии… я за свою жизнь столько этих аварий увидела, он точно выберется.

Я разрыдалась еще сильнее, еще сильнее прижимаясь к Маре.
- Простите, я веду себя как ребенок…
- Оно и понятно… ты беременна и истощена, да еще и муж попал в страшную аварию. Ты имеешь полное право сломаться, но не забывай о детях, что вынашиваешь под сердцем. Подумай о них и постарайся успокоиться.

Я задышала так часто, как будто у меня сейчас начнется приступ паники. Так не хотелось покидать Эдварда, но осознание, что от моего присутствия он волшебным образом все равно не проснется, пробивалось в затуманенный горем мозг. И я не знаю, сколько смогу выдержать вдали от него.

- Давай мы сделаем так… моя смена с одиннадцати до одиннадцати, поэтому я хочу, чтобы сейчас ты вернулась в зал, выпила чего-нибудь и поговорила со своей семьей немного… а я приду за тобой… - Мара посмотрела на наручные часы, - через полтора часа. Ты можешь сидеть с ним во время моего дежурства, так как опыт у тебя все равно есть… ты меня слышишь?

Мне хотелось просто ее расцеловать. Она спасла меня от ночи рыданий и сплошных панических атак вдали от моего Эдварда.
- Спасибо, - выдохнула я. – Обещаю, я никуда не уйду.
- Я знаю, милая, что ты и с места не сдвинешься… да и ко всему прочему, его пульс и мозговая активность просто прекрасны, когда ты рядом. Рядом с тобой он расслабляется, - сказала Мара добродушно. Мы смотрели на мониторы, пристально изучая показания данных.
Перегнувшись через перила, я вновь прошептала:
- Я люблю тебя, малыш… и очень скоро вернусь.

Еще раз поблагодарив Мару, я вернулась в зал ожидания. Все подскочили со своих мест, завидев меня в дверях. Им стало легче от знания об улучшающемся состоянии, наша семья искренне радовалась, что я буду рядом с ним. Я присела рядом с Лиз, не представляя, как вести себя рядом с ней. Она все еще меня ненавидит?

- Белла, могу я… - Лиз нервно теребила руки. – Мы можем поговорить?
- Конечно, - ответила я.
- Мы можем поговорить… наедине? Обещаю, я не буду ничего устраивать, я просто…
- Конечно, Лиз…
Встав с кресла первой, я протянула девочке свою руку. Она сразу схватилась за нее, и я увела нас в коридор, где мы и расположились на скамеечке.
- Итак… ты хотела поговорить? Ты можешь высказать мне все…

Лиз вздохнула, слезы с новой силой полились из ее детских глаз.
- Я просто хотела… хотела извиниться за свое грубое отношение к тебе.
- Все хорошо, милая, - тихо промолвила я. Мне легко было оставить позади все плохое, что было в наших отношениях.

- Нет, это не так, - девочка покачала головой, не сводя взгляда с пола. – Я была так жестока по отношению к тебе, хотя ты этого вовсе не заслужила. Ты сделала папу счастливым, и я должна была радоваться за него. Но Таня говорила мне, что тебе не нужен старший ребенок в вашей новой семье, и, в конце концов, ты смогла бы заставить его забыть обо мне.
Я не могла не заметить, что она сказала «Таня», а не «мама».
- Теперь-то я понимаю, что все это глупость, но… я ей так верила. Я понимаю, это все моя вина и…

- Нет, Лиз. Это несчастный случай, - быстро сказала я, перебивая девочку.
Она в ответ покачала головой и всхлипнула.
- Если бы я не сбежала, то папа не поехал бы меня искать… и аварии бы не произошло.
Я совсем не понимала смысла ее бормотания, однако не винила девочку в случившейся аварии. Она все еще ребенок, который может поверить не тому человеку.

- Давай мы начнем с самого начала… что произошло сегодня? – Я крепко держала Лиз за руку, молча выражая ей свое участие и поддержку.
- Таня ругалась с папой из-за меня. Они так долго кричали друг на друга, что я решила выяснить, что же там происходит. И я услышала слова Тани… - девочка остановилась, рыдания с новой силой сотрясали ее тело. Я обняла ее, прижимая трясущееся тело к себе. – Она сказала, что папа должен был позволить ей сделать аборт тогда, потому что она никогда… она никогда не хотела меня.

Ее боль и отчаяние охватили и меня. Мне даже представить страшно себя на ее месте: услышать от матери подобное. – Мне очень жаль, Лиз… ты никогда не должна была слышать эти мерзкие слова. – Она кивнула, кладя свою голову мне на плечо. – Но твой отец очень тебя любит и… не знаю, наверное, ты не захочешь этого слышать, но я тоже тебя люблю. И уж тем более я не стала бы разлучать вас с папой.

- Я знаю, Белла. Я просто думала, что… если Таня увидит, что ты мне не нравишься, то она полюбит меня и не откажется от собственной дочери. Это, может, и не имеет смысла… я даже не понимаю, что пытаюсь сказать.

- Зато я очень хорошо понимаю… - и не врала по этому поводу. Ее мать даже не скрывает своей ненависти, направленную на меня, и если бы Лиз относилась ко мне так же, то, несомненно, потешила бы самолюбие матери и вызвала некоторую ее симпатию. – Лиз… а твой папа говорил что-нибудь после аварии? Знаю, ты, скорее всего, не хочешь этого вспоминать, но я должна об этом спросить…

- Нет, он не просыпался, я все время кричала и звала его, но он был без сознания, - продолжала Лиз, поскуливая в мое плечо. Я крепче прижала ее к себе, ощущая острое желание погоревать вместе с ней. Мы обе любили Эдварда. И обе в нем нуждались.
Когда наши тихие рыдания начали стихать, я вспомнила про еще одну деталь, о которой должна узнать.

- Лиз… я слышала сегодня ваш разговор, и мне нужно кое-что спросить. Но если ты не хочешь сейчас говорить об этом, я пойму и не буду настаивать, - в ответ Лиз кивнула. – Что ты имела в виду, сказав: «я расскажу обо всем, что случилось с Маркусом»? Он сделал тебе больно?
Лиз, словно бы стыдясь, не смотрела на меня.

- Он собирался. Они из-за этого и расстались. Однажды ночью он зашел в мою комнату, но ничего сделать не успел – Таня его поймала. Мне кажется, она приревновала или что-то подобное, потому что потом обвинила меня в их разрыве. Знаю, это, конечно, не оправдание: в ту ночь я напилась дома у своего друга… до этого Таня предупредила меня, что, когда они с Маркусом вернутся, я должна буду уехать в частную подготовительную школу в Мэне. – Я сидела как громом пораженная. Бедной девочке пришлось столько пережить в одиночку, сколько всего в ней копилось так долго. – У тебя нет причин мне верить, знаю, но…

- Конечно, я верю тебе, Лиз. Господи, мне так жаль, что тебе пришлось пройти через вещи, которые не должны быть знакомы ни одному ребенку. Но мне бы все же хотелось, чтобы твой отец тоже узнал правду.
Лиз захлюпала носом.

- Да он же убьет Маркуса, а этот человек… он ужасен. Я не хочу, чтобы они с отцом подрались. Да и Таня твердила, что это моя вина. Я была неподобающе одета… и папа будет злиться на меня за это.

- Твой отец никогда не стал злиться на такое, это я могу пообещать. И, пожалуй, да, он убил бы Маркуса. У меня нет сомнений, что, если бы не убил, то хотя бы попытался сделать это, - при этом у нас обеих вырвался легкий смешок, у моего мужа был характер доблестного рыцаря. Он заботился обо всех нас. – Я должна спросить… он когда-нибудь… трогал тебя?
- Нет, - быстро ответила Лиз. – Но он всегда прожигал меня таким взглядом, что мне становилось неудобно. В ту ночь он в первый раз зашел в мою комнату и хотел попытаться сделать то, что собирался.

- Слава богу, - выдохнула я. Мы с Лиз продолжили говорить, и я старалась убедить ее, что лучше рассказать Эдварду правду. В этом случае мы сможем обеспечить судебный запрет для Тани, по которому девочек она забрать больше не сможет. Надеюсь, Лиз не подумала, что я слишком жестока по отношению к ее матери, просто мне хотелось быть уверенной, что Таня больше никогда не сможет обидеть девочек. То, что она делала с ними обеими, а особенно с Лиз, является одной из форм насилия – я не могу допустить повторения ситуации.

Мы вернулись в зал ожидания к семье. Завидев нас, Карлайл встал, а Лиз немедленно оказалась в его объятиях. Девочка плакала, пока дедушка держал и успокаивал, целуя ее в лоб. Ей были необходимы заверения от всей семьи, что мы не злимся на нее. Я была рада, увидев ее купающейся в нашей всеобщей любви. От ее вины не осталось и следа. Лиз подошла ко мне и мило улыбнулась. На лице Роуз появилась улыбка при виде меня и Лиз, держащихся за руки. Я села рядом с подругой, пока Эммет вышел за водой для всех нас. Спустя десять минут он вернулся с легкими закусками для каждого. И это было так… по-Эмметовски.

Эммет подошел и сел передо мной на колени, протягивая мне пакетик с сухим печеньем и диетической газировкой «Доктор Пеппер».
- Поешь, Белла… моей племяннице и племяннику нужно подкрепиться.
Я тихонечко засмеялась.
- Спасибо, Эм, но они не привыкли ужинать так поздно.
- Шутишь? Эдвард рассказал мне, как на прошлой неделе эти дети ночью захотели чизкейк… они хотят есть, и ты должна их покормить!
Все засмеялись, а я покраснела до кончиков ушей. Мне вспомнился тот момент, каким Он был тогда, и я расплакалась.

Я лежала, завернутая в крепкие объятия Эдварда. Мы были полностью исчерпаны после длительного занятия любовью. И вдруг мой живот заурчал непростительно громко.
Эдвард усмехнулся, целуя меня в лоб.
- Мои бедные дети проголодались… и что же ты хочешь, красавица?
Я покачала головой, смеясь от его щекотливых прикосновений.
- Ничего. Уже поздно, нам в любом случае пора спать.

- Нет, лучше скажи, что ты будешь кушать, иначе я защекочу тебя, малышка, - Эдвард громко засмеялся, пока я вертелась в его объятиях. Он продолжал меня щекотать.
- Чизкейк! – сказала я, стараясь отдышаться. – Но у нас его нет, так что… ХА!
Эдвард подскочил с постели, быстро надевая на себя спортивные штаны и футболку. Не сказав ни слова, муж схватил бумажник и ключи, лежащие на прикроватной тумбочке.
- И куда вы собрались, мистер Каллен?

- Я собираюсь накормить своих девочек и мальчика, поэтому я – за чизкейком… я вернусь через секунду, красавица, - ответил он, склоняясь к кровати и целуя меня в лоб.
- Эдварда Каллен! Ты не выйдешь из дома за этим чизкейком в… ДВА ЧАСА НОЧИ!
На это он ухмыльнулся и вышел из спальни, полностью меня игнорируя. Спустя двадцать минут муж вернулся, держа в руках большой чизкейк из «Уол-Марта».
- Этот был последний, - гордо произнес он и сел на кровать, положив блюдо перед собой вместе с двумя вилками и диетической колой. Эдвард точно знает, что я люблю: чизкейк, диетическая кола «Доктор Пеппер» и ОН…

- Ты просто сумасшедший, - захихикала я, когда он оказался рядом со мной.
Эдвард лишь засмеялся, пожимая плечами.
- Я схожу с ума по тебе, детка… а теперь давай есть!

У нас было так много хороших совместных воспоминаний. Сейчас я не могла вспомнить, какой была моя жизнь до него. Чем я занималась? Как могла улыбаться по-настоящему? Вместе с ним в моей жизни появилось и счастье, которого, как я когда-то думала, у меня никогда не будет. Теперь у меня отличная семья, прекрасные друзья, но он исчезает из моей жизни. Я вновь и вновь повторяла молитву, прося у Господа долгих лет жизни с ним.

Наконец, настало время, и я смогла вернуться в палату Эдварда. Медсестра поставила здесь один из тех ужасно неудобных стульев, но мне было все равно. Я бы с удовольствием и стояла, и сидела на полу, лишь бы оставаться рядом с ним.

Я не спала всю ночь. Просто не могла отвести взгляда от него. Эдвард, уверена, рассердился бы на меня за отсутствие нормального сна, да только как тут поспишь? Смысл моей жизни лежит на больничной койке, находясь на грани жизни и смерти, и мне остается лишь сидеть рядом, смотреть и молиться за его здравие.

Мои родители приехали утром, как раз во время для свиданий. Едва увидев отца в дверях, я расплакалась и окончательно сломалась. Тем временем мама подошла к Эдварду и стала говорить ему, как сильно его любит и, не прерываясь, просит за него всех святых.
- С тобой все будет в порядке, Эдвард, - спокойно произнес Чарли. – Я горжусь тобой, за это время ты стал мне как сын… наверное, я не говорил этого раньше, но таков уж я. Ты сделал мою девочку счастливой… я люблю тебя…

Мой отец никогда не был эмоциональным человеком, поэтому услышанные слова ввергли меня в настоящий шок. Он обнимал меня, пока я рыдала ему в грудь, и убеждал, что сейчас мне надо оставаться сильной ради Эдварда. Я прекрасно это понимала, но сказать – легко, а вот сделать – гораздо труднее.

Заходили Джордж и Бэт. Они обнимали меня и просили прощения за поведение Тани. Я была поражена тем, насколько эти люди переживают за Эдварда. Хотя, тут нечему удивляться, ведь мой муж прекрасный человек.

- Белла, не знаю, хочешь ли ты это услышать… но Эдвард ненадолго приходил в себя, когда еще был в машине, - прокашлявшись, проговорил Джордж.
- Пожалуйста, расскажите, - выдохнула я. Мой интерес был поддержан всеми остальными.
- Он просил передать тебе и девочкам, что любит вас… и что он не готов тебя оставить…
Каждое его слово иголкой впивалось в сердце.

- Я просил его не говорить, и тогда он будет в порядке. Но он признался, что ему страшно… и мы молились вместе с ним, - продолжал Джордж, стирая слезы. – Прости, что рассказываю это. Просто я подумал, что тебе может стать легче, если ты будешь знать… он всегда думал о тебе, Белла.

Я кивнула, понимая, что и слова сейчас сказать не смогу. Бэт еще раз крепко обняла меня, прежде чем покинула палату. Мне тоже пришлось уйти в одиннадцать, ибо пришла на смену другая медсестра, которая не была такой же понимающей, как Мара. Мара же заверила меня, что сегодня с одиннадцати вечера снова ее смена, и она меня впустит в палату, как мы и обговаривали до этого. Никогда в жизни я не встречала такую добрую и понимающую медсестру.

Весь день у Эдварда была положительная динамика. Медсестры все еще держали его под наркозом, объясняя это его тяжелыми болезненными ранами. Чтобы не чувствовать боли, пусть уж лучше спит. Я понимала, что это правильно, но мне так хотелось его разбудить.

Элис позвонила мне утром, пытаясь поднять мне настрой. Они с Джаспером собирались вылететь к нам после того, как заберут Лори из школы и отвезут ее к Эммету домой. Я пока не готова была рассказать малышке правду. Она совсем маленькая, ей лучше не видеть отца в таком состоянии. Я решила подождать несколько дней, надеясь, что за это время Эдвард все-таки придет в себя. Было страшно: а вдруг я совершаю ошибку и лучше рассказать Лори правду, но Роуз меня заверила в правильности принятого мною решения.

Сердце ухнуло вниз, когда Джаспер перезвонил через несколько минут. В этот момент они должны были забирать Лори.

- Белл, я… я не знаю, как тебе это сказать. Таня забрала Лори из школы примерно час назад… она сказала в приемной, что Эдвард скончался, и Лори нужна дома.

Телефон выпал из моих рук, душивший всхлип вырвался из горла. Почему они позволили ей забрать Лори? Мы же говорили им о судебном запрете, согласно которому Таня не может приближаться к девочкам. Да и зачем Тане делать это? Неужели она настолько зла? Да.
Действовать нужно было быстро. Я подняла свой телефон и набрала номер, сохранившийся у меня в быстром наборе. Я никогда не думала, что снова им воспользуюсь.

- Офицер Райли… Вас беспокоит Белла Свон… я хотела сказать, Белла Каллен. Мою младшую дочь похитили. Вы можете мне помочь?



Автор: GreenEyedGirl17
Перевод: Furiae
Бета: LanaLuna11