Никакой передышки! Драко не возражал бы, чтобы вселенная устроила ему перерыв хотя бы на пару дней. Однажды много лет назад отец пробудил его ото сна диким криком «Нет покоя нечестивцам!» и залился зловещим хохотом. Почему-то Драко все время вспоминал этот случай. Хотя нечестивцем он себя не считал. Теперь не считал.

Но покоя ему все равно не было. Вернувшись из Монако, он обнаружил, что в холле его поджидает экстренный выпуск «Ежедневного пророка». Заголовок гласил: «Упивающиеся снова под судом! Новые свидетельства могут отправить четверку за решетку!». Под ним были размещены колдографии отца и его подельников. Драко не встречался с отцом месяцами, поэтому вид человека, хмурившегося на него с черно-белой колдографии, произвел на него странное впечатление.

Он нашел раздел о Люциусе Малфое и расстроился, обнаружив снимок, где отца уводили авроры. В основном потому, что там была мать. Она не цеплялась за отцовскую мантию, как когда за ним пришли в прошлый раз. Выпрямившись во весь рост, сцепив пальцы, она застыла в дверном проеме в стоическом спокойствии. Он порадовался, что она не плачет, потому что газеты не имели никакого права печатать фото его матери в слезах, даже если раньше они это делали.

Он прочитал всю статью. Содержание его не удивило. Все те же старые обвинения, которые были сняты, когда отца оправдали. На самом деле их просто замели под ковер. Убийство Флориана Фортескью и взрыв лондонского моста, при котором погибли двадцать два маггла. Драко знал, что отец присутствовал при убийстве Фортескью, но кто бросил «Аваду», так и осталось неизвестным. Из статьи было очевидно, что это самое тяжелое обвинение, что Драко почему-то не понравилось: жизнь одного колдуна явно считалась более ценной, чем жизни двадцати двух ни в чем не повинных магглов.

Если бы десять лет назад Драко спросили, какое соотношение он считает правильным, он вряд ли сумел бы ответить. «Колдуны важнее», — сказал бы он, потому что это само собой разумелось, но не смог бы сказать, насколько. Два к одному? Пять к одному? Даже в те времена Тупой и Наглый Подросток Драко сказал бы, что двадцать два к одному — это чересчур. Теперь, когда он превратился во Взрослого (?) и Разумного Драко, он решил, что глупо верить в то, что даже нельзя точно подсчитать.

Например, смена сегодня должна была выдаться в пять раз тяжелее, чем обычно. Его семейство снова оказалось в центре внимания, в очередной раз напомнив окружающим, какие Малфои плохие, и пройдет несколько недель, прежде чем станет известно о том, как он помогал Гермионе. Он приготовился к неизбежному и отправился на работу.

К его удивлению, у камина в «Дырявом котле» его ждала Мэгги. Она бросилась к нему, едва он появился.

— Драко, ты как? — спросила она, ухватив его за руку. У людей было принято трогать друг друга руками. Он вычислил, что прикосновения использовались для того, чтобы намекнуть «я вовсе не считаю тебя отвратительным», но не понимал, почему это нельзя сказать словами. И он не понимал, как они вообще до этого додумались. Драко бы в жизни в голову не пришло ни с того, ни с сего обхватить кого-то, хлопнуть по плечу или вцепиться в руку только потому, что его отца отправили в тюрьму.

— Я в порядке, — сказал он.

— Если нет, тоже не беда. Можешь обращаться ко мне в любое время, если захочется поговорить.

Он кивнул. Если когда-нибудь ему понадобится человек, чтобы обсудить ситуацию, вполне вероятно, что этим человеком станет Мэгги. Но пока все не закончится, он не был готов выражать происходящее словами.

— Но пришла я не поэтому, — сказала Мэгги, бросая через плечо настороженный взгляд, — Не хотела, чтобы ты добирался до работы в одиночестве.

— Я же сказал, я в порядке.

Она сочувственно посмотрела на него:

— Просто на улице ждут репортеры.

Он не удивился, только порадовался, что матери нет в стране. Он не знал, откуда раздобыли колдографию отцовского ареста, но снимали откуда-то сверху. Дом был надежно защищен заклятьями, чтобы репортеры не пролезли внутрь.

— И много? — спросил он.

Она сжала ему руку:

— Достаточно.

Он выпрямился и стряхнул ее руку:

— Тогда пошли.

Они вышли наружу и разразился ад. От «Котла» до «Ворона» был всего квартал, так что их появление сразу заметили. Он пожалел, что не надел тяжелую мантию с капюшоном, но Мэгги обняла его за плечи, и на этот раз он не возражал. Опустив голову, он шел за ней сквозь толпу, наблюдая, как под ногами сменяются камни брусчатки.

— Мистер Малфой, вы знали, чем занимался ваш отец?

«Как москиты», — подумал он. — «Как осы».

— Как подействовал арест на вашу мать?

Перед глазами замелькали вспышки, он прикрыл рукой лицо, а они набросились на него обезумевшей стаей.

— Вы собираетесь свидетельствовать на суде?

Над головой кружили хороводом Быстропишущие перья, на случай, если он что-то скажет.

— Если вы все знали, почему не донесли?

— Вы поддерживаете действия отца, мистер Малфой?

— Наши читатели имеют право знать, мистер Малфой! Вы помогали отцу в его ужасных преступлениях?

— Драко тут не при чем! — выкрикнула Мэгги. — Ему нечего сказать. Разрешите пройти!

Она повернула голову и гораздо мягче прошептала ему в ухо:

— Не надо оправдываться, Драко. Ничего им не говори.

Он кивнул, и, не разжимая губ, заставил себя передвигать ноги, чтобы добраться до островка безопасности в кафе. На улицах они могут кричать, что угодно, но внутрь их не пустят. Бьянка придерживала дверь «Ворона», и, как только они подошли, схватила Драко за плечо и втянула внутрь.

— Заходи, заходи, — сказала она, и вспышки камер переместились на нее.

— Мисс, как вы связаны с Малфоями?

— Вы знали о будущих арестах, когда нанимали младшего Малфоя?

Пока Мэгги провожала его к стойке, он слышал, как Бьянка кричит: «Назад! Это — частная собственность, и вам тут делать нечего!»

— Милый, я знаю, что ты тут не при чем, — Драко понимал, что Мэгги не могла знать наверняка. Просто она ему доверяла. — Они не имеют никакого права так тебя изводить. Что бы ни случилось, помни, что ты не виноват.

Такое Драко не часто приходилось слышать. Если честно, то никогда. И слышать это было приятно.

К ним торопливо присоединилась Бьянка.

— Рада, что ты, наконец, явился. Они тебя весь день поджидали. Жались всей толпой у дверей, словно мы преступники какие. К нам весь день почти никто не заходил. Уилл постарался убедить «Пророк» отозвать своих псов, но с остальными ничего поделать не мог. Спасибо, что пришла, мама.

Мэгги кивнула.

— Мне остаться с тобой, Драко? Могу подменить, если хочешь, а ты иди домой.

— Неплохая мысль, — признала Бьянка. — А то с кого-нибудь станется прикинуться посетителем и пролезть внутрь.

— Все будет в порядке, — сказал он. — Ступайте домой обе.

Мэгги, похоже, хотелось возразить, но спорить она не стала.

— Ладно. Если что, сразу обращайся ко мне. На вопросы не отвечай. Умеешь пользоваться звуковой каминной связью?

Драко первый раз про такое слышал, поэтому потряс головой.

— Я ему покажу, — вмешалась Бьянка. — Мама, ты присмотришь за кафе? Я все равно хотела поговорить с Драко.

Отлично. Драко совсем не хотелось разговоривать, и он догадывался, о чем она хочет его спросить. Он прошел за Бьянкой в подсобку, где та показала на большую свечу.

— Идею позаимствовали у маглловских телефонов. Работает, как обычный камин, с кружаным порохом и так далее, только видеть собеседника нельзя. И пройти внутрь нельзя, в обе стороны. — Драко кивнул. — Я запишу мой и мамы каминные адреса, на случай, если понадобимся, и рабочий адрес Уилла. Уверен, что справишься?

— Конечно, — сказал он, подражая стоицизму матери на снимке.

— Это то, чем ты занимался с Гермионой?

Она пристально посмотрела на него. Он даже не сморгнул, чтобы не выдать себя.

— Все еще не хочешь говорить. Можешь хотя бы сказать, для вас это хорошо или плохо? Ты знал, что это случится?

Она терпеливо ждала, и, наконец, он резко кивнул.

— Ты этого хотел?

— Не самый лучший вопрос, особенно сейчас, — ответил он, насупившись, как отец.

— Прости, — сказала она. — Я не это имела в виду.

Он это понимал, и испытал неловкость за свою грубость. Он глянул на дверь и пригнулся поближе, просто на всякий случай:

— То, что произошло, на наши планы не повлияет.

— Хорошо.

Они вернулись в зал, где было слышно, как шумит толпа за окном. Мэгги еще раз попыталась убедить его пойти домой, но успеха не добилась. У него был выбор между «Вороном» и манором, и он не думал, что сможет справиться с собой в маноре. Мэгги с Бьянкой вышли на улицу и приняли огонь на себя, а он не сводил взгляда с любимой стены, старательно избегая смотреть в окно. Он наложил на дверь заглушающее заклятье, но установившаяся мертвая тишина действовала на нервы еще сильнее.

Его потянули за рукав, хотя комната была пуста. Он выхватил палочку, бросая по сторонам настороженные взгляды. Из-под стойки появилась призрачная рука и указала на подсобку. После ошеломленной паузы он сообразил, что это Гермиона и двинулся, куда она показала. Все равно, как признала Бьянка, посетителей ждать не приходилось.

Прежде, чем войти, он придержал дверь, чтобы Гермиона могла проскользнуть внутрь, и закрыл за ними обоими. Гермиона сбросила мантию-невидимку, и немедленно начала ломать пальцы и переступать с ноги на ногу, словно забыла, как надо стоять. Глаза у нее были красные и опухшие.

— Ты что, плакала? — спросил он со своим фирменным отсутствием такта. Она отвернулась, чтобы спрятать лицо.

— Нет, я просто… переживаю. Я надеялась, что успею тебя предупредить, но Доулиш не сказал, что начнет действовать прямо сразу. Думаю, он хочет со всем поскорее покончить, учитывая, что понятия не имеет, что будет дальше. Я ждала снаружи, чтобы открылась дверь. Поверить не могу, что они тебе наговорили! То, что он сделал… Ты здесь не при чем.

Он пожал плечами. Очень странно. Он мог поклясться, что она плакала, но не мог понять, почему. Неужели из-за него? Невероятно! Она не может так сильно за него переживать! Она продолжала о чем-то говорить, так что он стал вслушиваться.

— Я знаю, каково узнавать о таких вещах из «Ежедневного пророка». Уилл там работает, поэтому не хочу отзываться о них плохо, но у них полно гнусных типов, которые пишут лживые гадости обо всех, до кого могут дотянуться. Мне в голову не приходило, что они примутся за тебя и твою мать. Прости.

Он открыл рот и закрыл его снова. Нет, слов по-прежнему не находилось.

И внезапно он подумал: а может, люди обнимаются не только, чтобы показать, что им не противно? Когда Мэгги обняла его за плечи на улице, он почувствовал исходящую от нее силу. Может, ты прикасаешься к другому, когда нужно что-то сказать, но сказать не получается. Он так и не обзавелся манекеном для упражнений в обниманиях, но решил, что постарается изо всех сил.

Она смотрела на него, прикусив губу, и, похоже, собиралась снова заговорить, но он приблизился к ней, обхватил руками и притянул к себе. На секунду она замерла, но потом расслабилась и положила голову ему на грудь. Руками она рисовала круги у него на спине. Да, теперь он понимал, для чего нужны объятия.

— Не надо извиняться, — сказал он. Она промолчала. Ее трясло, и он боялся, что она снова расплачется, потому что понятия не имел, как поступать в таких случаях.

— Не за это, — прошептала она. — За то, что ни разу не попыталась посмотреть на ситуацию твоими глазами. Мы обращались с тобой, как с последним подонком, но раньше я не понимала. Даже не задумывалась, каково это — вырасти в доме, где живет Волдеморт, а отец…

Ох, ну надо же! Не может быть! Она сочувствует ему? Откуда только время находит сопереживать всем живым созданиям? Это ее пытали и чуть не убили. Это он обзывал ее грязнокровкой и выкрикивал оскорбления в коридорах. Она была права: близкое соседство с Повелителем радости не доставляло, но неверную сторону он выбрал сам. Он по-прежнему не хотел говорить, но понимал, что придется, а то она решит, что он принимает ее извинения, или соглашается с тем, что она сказала. А это просто нелепо.

— Это можно сказать про всех, — сказал он. — Когда идет война, ты не можешь себе позволить понимать противника, потому что иначе не сделаешь то, что должно быть сделано. Так мой отец совершил все, что совершил.

И по этой же причине от Драко никогда не было толка. Он так никого не убил (в том числе Дамблдора), и даже не сумел назвать имя, хотя отлично знал, что перед ним на полу — Гарри Поттер. Не потому, что внезапно проникся к тому слюнявым сочувствием, а просто никогда не мог усвоить военный склад ума.

Каждый раз, когда ему что-то поручали, в голове все словно схлопывалось, и он думал только о том, как бы поскорее унести ноги. Он всегда считал, что это потому, что он — трус, но, похоже, были и другие причины. Когда он согласился помочь Гермионе, то на мгновение испытал то же чувство, как когда опустил палочку перед Дамблдором. Он мало что сделал, гораздо меньше, чем мог бы, но ему полагалась частичка гордости за то, что он делать отказался.

— Теперь жалеешь? — спросила Гермиона.

— Нет, — сказал он, и она прижалась к нему теснее. Он наклонил голову и провел рукой по ее волосам. Сейчас или никогда.

— Чем пахнут твои волосы?

Она изумленно подняла глаза и рассмеялась. Слез на веках, к счастью, не было.

— Я использую грушевый шампунь, так что, наверно, это он.

— Тогда понятно.

— А что, тебе нравится? — осторожно поинтересовалась она.

Он кивнул. Она покраснела, отвела глаза и медленно освободилась из его рук.

— Ладно, — неловко сообщила она полу. — Я просто хотела убедиться, что ты в порядке. Завтра увидимся.

— До встречи, — сказал он. Прежде, чем аппарировать, она ему помахала.

Вот тайна и разрешилась. Нельзя сказать, что Драко любил груши. Но он решил, что как фрукты они вполне ничего. Со всем этим переполохом он совсем забыл о завтрашнем свидании, но теперь он не боялся. Достаточно ему открыть рот, как она заливается краской, так что он явно ей нравится (по какой-то непонятной причине).

Он вернулся в зал и через окно улыбнулся репортерам. Скоро они обо всем разнюхают, а до тех пор те, кто для него действительно важен, знают, что он поступил правильно.

* * *
В субботу у Драко был выходной, так что у него был целый день, чтобы снова начать дергаться. В утреннем выпуске «Пророка» сообщалось, что суд над отцом пройдет в понедельник, что было даже неплохо. Дело скоро закончится и закончится прежде, чем в него придется вникать. Когда отец окажется за решеткой, он обдумает, что это значит, но пока его вполне устраивало отрицание.

Он потратил немало времени, одеваясь к вечеру, потому что «Ристоранте Инфине» считался весьма престижным заведением. Особых требований не предъявлялось, но галстук явно не был лишним. Одевшись, он вызвал Гулли.

— Да, хозяин Драко!

— Гулли, хочу тебе кое-что сказать, — начал он. Она вся превратилась во внимание. — Помнишь мисс Гермиону?

— Гулли нравится мисс Гермиона.

Он никому не мог сказать, что добился свидания, а ему хотелось произнести это вслух, хотя бы перед домовиком.

— Сегодня у меня с ней свидание.

— Рада за хозяин Драко, что он такой довольный, — сказала она, и он улыбнулся во весь рот. Все равно его никто не видит.

— Гулли еще нужна хозяину?

— Нет, это все.

— Гулли такая благодарная, что хозяин рассказать ей хорошие новости, — поклонилась та. Ей явно польстило, что Драко вызвал ее просто, чтобы рассказать о себе. Делиться с домовиками радостью — поступок как раз в духе Гермионы. Он накинул длинную мантию, просто на случай, если по дороге его перехватят назойливые репортеры.

Обычно он отправлялся на Диагон-аллею камином, но в этот раз решил, что надежнее аппарировать в переулок прямо за рестораном. В 18.50 он пересек парк, опустил капюшон пониже и завертелся в волчке аппарации.

Приземлившись в переулке, он убедился, что вокруг никого нет. Не поднимая головы, он обошел здание и зашел внутрь. Гермионы еще не было.

Мэтрдотель слегка наклонил голову.

— Добрый вечер, сэр. Заказывали столик?

— Да, но я подожду.

— Дайте знать, когда решите садиться.

Мэтрдотель вежливо улыбнулся и снова занялся цветами на ближайшем столе.

Драко попеременно переводил глаза со столов в зале на часы на стене. В 18.58 вошла Гермиона. Выглядела та потрясающе: сделала прическу и нарядилась в облегающую оранжевую мантию. Но его поразил не яркий оранжевый цвет. Короткая мантия открывала ноги, и на ней были туфли на спицах, какие он видел на продавщице из «Бодруа». Он пока не вычислил, зачем их носят, но зрелище ему понравилось. Он сообразил, что все еще в капюшоне, откинул его и Гермиона его заметила.

— Привет, — сказала она. Она все время отводила глаза и не знала, куда девать руки.

— Привет, — он поправил галстук. — Столик заказан на твое имя?

Она кивнула, и он двинулся за ней к стойке.

— Добрый вечер, мадам, — сказал мэтрдотель. — Заказывали столик?

— Да, на имя Грейнджер.

Тот кивнул и отвел их к удобному столу, расположенному вовсе не рядом с кухней. Гермиона схватила меню и принялась постукивать по нему пальцами. Она скрестила ноги, и ступня у нее все время дергалась. Кому-то из них придется сохранять спокойствие, и явно это будет он. Официант спросил, что они будут пить, и они выбрали бутылку дорогого красного вина.

Драко изучал меню, пока официант не вернулся с открытой бутылкой и не разлил вино по бокалам. Гермиона поблагодарила его, схватила свой и сделала изрядный глоток.

Настало время для светской беседы. Это он умел. Ничего сложного в этом не было.

— Ты бывала здесь раньше? — спросил он.

— Ну… э… однажды. Мы здесь отмечали, когда выяснилось, что Бьянка ждет ребенка.

Наступила длительная пауза. Драко не привык сам вести разговор. Те, с кем он обычно общался, могли заполнить любую паузу потоком слов, о чем бы эти слова ни были. Гермиона тоже так себя вела. Но было бы только честно, если бы в этот раз Драко постарался сам приложить усилия. Он представил, что сказал бы на его месте Уилл.

— Должно быть, они очень радовались. Когда роды?

Она выглянула из-за меню.

— Не раньше декабря.

— К Рождеству?

— Да, во второй половине месяца.

Драко прикинул, что можно сказать, чтобы она поддержала разговор. Если ему придется произносить одну любезную, бессмысленную фразу за другой, это станет утомительным.

— Что тут есть приличного? — спросил он.

Она, наконец, оставила меню в покое.

— В прошлый раз я заказывала спагетти карбонара, и они оказались вполне ничего. Думаю, в этот раз выберу то же, что Бьянка — ньокки и салат капрезе.

— Тогда я — спагетти.

Когда официант вернулся, чтобы принять заказ, Гермиона почти допила вино, и Драко торопливо долил ее бокал. Она вроде бы немного расслабилась. Во всяком случае, пока ничего не разбила.

— Спасибо, — сказала она, и снова сделала большой глоток. — Ты дочитал мои книги?

— Да, мне понравилось. Они… — тут его осенило, — довольно интересные.

— А какая твоя любимая?

— Счастливая, — неохотно признался он.

— Я так и знала!

Она в восторге стукнула кулачком по столу, и Драко сообразил, что времени, чтобы разбить бокалы, им хватит. В этот раз те просто задрожали. Ничего не пролилось.

— Я же говорила, что это книга для всех.

— Она довольно смешная.

Нет, так не пойдет. Если уж не получается выглядеть тонким ценителем, хотелось бы произвести впечатление парня, который умеет складывать буквы. Но не стоило судить себя слишком строго: Гермиона на любовном фронте страдала от такого же отсутствия практики, как он.

Она спасла его, пустившись в несвязный разбор своих любимых мест, а он слушал и улыбался. Она водила руками и улыбалась ему в ответ. Она становилась такая милая, когда о чем-то увлеченно рассуждала. Она упомянула, что по книге «сняли фильм», и он вспомнил, что пару раз слышал это выражение.

— Что такое «фильм»?

— Ой, я забыла, ты никогда не был в кино. Фильм — это вроде пьесы, только маггловские артисты разыгрывают ее перед маггловскими видеокамерами. И это не похоже на пьесу, потому что они стараются, чтобы все происходило в тех местах, где должно было происходить, и часто они там и снимают, а еще они применяют специальные эффекты, чтобы показать все, что угодно. Взрывы, подводные съемки, и даже чудеса. Словно актеры умеют колдовать.

— Это как?

— Знаешь, что такое компьютер?

Он покачал головой.

— Такое устройство, которое магглы применяют, чтобы делать самые разные вещи. Они могут заснять эпизод на камеру, а потом поправить его на компьютере так, что в нем появятся совсем новые вещи.

— Звучит довольно интересно.

Будь у Драко под рукой словарь, он бы поискал синонимы к слову «интересный». Но словаря не было. Он знал, что слишком часто повторяет одно и то же слово, но остановиться не мог.

— Так и есть. Тебе стоило бы посмотреть фильм. Уверена, тебе понравится. Я могу тебе парочку отдолжить. Есть заклятье, чтобы показывать фильм на стене, а не в телевизоре, как делают магглы.

— А ты посмотришь со мной?

Никто в его кругу не ходил в театр в одиночестве, и он не понимал, почему должен в одиночестве смотреть фильм.

Она порозовела и отвела глаза.

— Только мы не будем его смотреть, — пробормотала она в бокал.

— Что?

— Ничего, просто подумала, что бывает, когда смотрят фильм вместе. — Она сделала еще глоток. — Ладно. Фильм выбираю я?

— Я о них понятия не имею, так что выбрать не смогу.

— Хорошо. Я подумаю, что выбрать, и мы посмотрим.

— Хорошо.

Официант принес салаты, и они принялись за еду, пока Гермиона рассказывала Драко про свои любимые фильмы. Было гораздо правильнее, что разговор вела она, потому что ей было, что сказать, по множеству поводов. Ему нравилось, как она говорила, и что она говорила, и он подумал, что со временем привыкнет рассуждать почти так же много, как она. Сейчас разумнее было слушать. В последнее время он часто этим занимался, и неплохо освоил это умение. Им принесли горячее, и некоторое время они ели молча. Потом она начала новую тему:

— Уилл рассказал мне про концерт. По-моему, отличная идея.

— Неплохая, — сказал он. — Может получится… довольно интересно.

Опять!

— Ты уже решил, что будешь петь?

Уилл, коварный мерзавец! Драко впервые услышал, что собирается выступать, но, если подумать, в этом был смысл: Уилл, должно быть, сообразил, что если скажет Гермионе раньше, чем Драко, тому придется согласиться, или это будет выглядеть так, что он сдал назад.

— Пока не знаю, — сказал он. Потом подумает, как вывернуться. — А ты выступаешь?

Она вздохнула с неуверенным видом.

— Еще не решила. Не знаю, как буду смотреться на сцене, — тихо сказала она, словно признаваясь в ужасной слабости. — Уилл очень хочет, чтобы я приняла участие, потому что мое имя привлечет публику, но я побаиваюсь.

Самое время сказать что-нибудь приятное и в то же время правдивое. И у него было как минимум трое знакомых, которым бы это пришлось по душе.

— Думаю, у тебя все получится. Людям ты нравишься, — он сделал паузу. — И ты красивая. Людям это тоже нравится.

Когда он это сказал, она поперхнулась, но, к счастью, сумела сдержаться и не раскашлялась во все горло. Она торопливо схватила бокал.

— Спасибо, — сумела выговорить она, но краска с ее щек сошла еще нескоро. — Знаешь, я, наверное, стану выступать. Это будет весело.

— Вот и хорошо.

Они заказали десерт. Теперь, когда Гермиона вошла во вкус, у них появлялись все новые темы для разговора. Она рассмеялась, когда он рассказал пару историй про своих друзей, вроде того случая, когда Блейз поставил поместье на то, что «Холихедские гарпии» поймают снитч. Драко так и не забрал выигрыш, и собирался его потребовать, когда Блейз меньше всего ожидает. Гермиона рассказала о самой младшей из Уизли, которую, оказывается, звали Джинни, и Драко особо не возражал. Несмотря на крайне неудачный брак и происхождение из семейства потомственных неудачников, та, вроде, была ничего.

Они допили вино и доели десерт, и настало время уходить. Официант принес счет, и Драко нащупал в кармане медальон, связанный с семейным сейфом.

— Может, заплатим пополам? — спросила Гермиона, словно это было самое обычное дело.

— Что? — уточнил он, потому что ничего обычного в этом не было.

— Заплатим. Деньги у меня есть.

Она потянулась за кошельком, но он жестом ее остановил.

— Не надо.

Может, она сошла с ума, подумал он, и поэтому и согласилась пойти на свидание? Как-то ближе к утру он подумал, что все дело в том, что у нее нет работы. Может, у нее большие долги, и она хочет использовать Драко, чтобы их оплатить? Но после представления, которое она устроила, стало ясно, что об этом речь не идет. В трезвом уме он понимал, что мысль, будто Гермиона Грейнджер встречается с ним из-за денег, так же нелепа, как утверждение, будто его пра-пра-прадедушка спал с Марией Антуанеттой. (Что тот, кстати, регулярно делал, а мужская неотразимость у них в роду передавалась по наследству). С другой стороны, он знал, что она встречается с ним в том числе и потому, что он хорошо обращается с домовиками, а это было еще нелепее. В общем, ей не было никакого смысла с ним встречаться. Он не понимал, почему она это делает.

— Только не надо на меня так смотреть, — сказала она. — Ничего странного в этом нет. Я не считаю, что мужчина в отношениях должен полностью нести финансовое бремя. Нет ничего плохого, если люди покупают друг другу подарки, но если все траты несет только одна сторона, и это воспринимается как должное, то получается, словно женщины не могут сами о себе позаботиться.

— Просто мне никто никогда такое не говорил, — ответил он, пытаясь водрузить поезд мыслей обратно на рельсы. — Может, для тебя это неожиданность, но денег у меня в избытке, и чаще всего именно это людям во мне и нравится.

Она улыбнулась, словно это была шутка, а не констатация факта.

— Ну, я просто хотела объяснить, что не жду от тебя дорогих подарков. У меня тоже есть деньги. Но за этот ужин можешь заплатить, если хочешь.

Ему понравилась, как она эта сказала. Это означало, что они еще не раз будут ужинать вместе.

— Хочу, — ответил он.

Подошел официант и постучал палочкой по медальону Драко, отдав команду перевести деньги из сейфа. На улице было полно народу, потому что был вечер субботы, но репортеры уже ушли.

— Думаю, я дойду до дома пешком, — сказала Гермиона. — Прекрасный вечер.

Он внимательно посмотрел ей в лицо, чтобы убедиться, что понял ее правильно.

— Ты хочешь, чтобы я тебя проводил? — уточнил он.

— Да, поэтому я и сказала, — она улыбнулась самодовольной улыбкой всезнайки, какой и являлась. Но позврослев, он понял, что девушка, которое во многом разбирается, как раз подходит парню, который не разбирается почти ни в чем.

— Где ты живешь?

— Рядом с лавкой мадам Малкин. Пять минут ходьбы.

— Тогда пойдем помедленнее, — дерзко заявил он. Она улыбнулась, прикоснулась к щеке и поправила волосы. Он сообразил, что она трогает себя за щеку каждый раз, когда он поступает правильно. Пригодится на будущее.

— Посмотрим, — сказала она. Она не торопясь пошла по мостовой, и он пристроился к ее шагу. Она задела его руку своей, что могло быть чистой случайностью.

— Ты живешь одна?

Она опять задела его мизинцем, и это точно была не случайность, поэтому он схватил ее за кисть, чтобы она не успела отбросить его руку. Она переплела его пальцы со своими.

Хотя он не признавал всякие слюнявые чувства, идти в теплой темноте, взявшись за руки, было здорово. Он искоса поглядывал на нее, прикидывая, позволит ли она себя поцеловать. Ему хотелось прикинуть еще кое-что, но он решил этого не делать. Чтобы не испытать разочарования в самое ближайшее время.

— Да. И мне очень нравится. Я до этого жила… не одна, и в квартире все время был беспорядок, — сказала она уклончиво, и он сообразил, что речь идет о бестолковом Уизли. Драко счастливо представил, как бы выглядела рожа Уизли, если бы тот мог их видеть. Как свекла. Как сердитая свекла. Как самая сердитая свекла в мире.

— Но у меня есть кот. Ты чему улыбаешься?

— Ничему. Кот — это неплохо. Коты лучше, чем совы, — добавил он, вспоминая детство, проведенное с Окипетой.

— Точно! Знаешь, ты первый, кто со мной согласился. Может, если познакомишься с Живоглотом, окажешься вторым человеком, кроме меня, которому он нравится.

— Звучит соблазнительно, — заметил он с иронией, но она улыбнулась.

— Просто Глотика никто не понимает, — объяснила она, и он подумал, что они с котом, похоже, смогут поладить. Их обоих наградили не слишком подходящими именами, и они оба так и не научились управляться с Поттером и семейством Уизли.

Не то, чтобы они всю дорогу обсуждали что-то важное, но они шли медленно, держась за руки, и это было прекрасно.

— Вот и мой дом, — сказала она, указывая на здание в переулке за лавкой мадам Малкин. У входной двери она постучала палочкой по стене, впустила их в холл, и снова принялась рассматривать пол.

— Ну, спасибо за ужин. Я прекрасно провела время. Думаю, как-нибудь надо повторить.

— Я тоже так думаю, — сказал он.

Она немного подождала, потом придвинулась и положила руки ему на плечи. Она поднялась на цыпочки и поцеловала его в щеку, но задержала губы дольше, чем требуется, поэтому он повернул голову и поцеловал ее по-настоящему. Она вроде как удивилась (если судить по тому, как резко втянула воздух), но потом подняла руки и обхватила его за шею. Он сообразил, что до сих пор держит руки по швам, поэтому положил их ей на бедра и медленно провел вверх, по талии и спине. Когда он большим пальцем обвел контур ее лица, она вздрогнула всем телом.

Когда они, наконец, разжали объятия, она выглядела как счастливая свекла. Интересно, свекла — это овощ или фрукт? Что за идиотский вопрос! Мозг Драко просто отказался работать.

— Ну, ладно, тогда … Э…

Проблемы с мозгом были не только у Драко. Они уставились друг на друга как парочка бессмысленных подростков.

— Спокойной ночи, Малфой. Можешь прислать сову.

— Обязательно. Спокойной ночи, Грейнджер.

Он следил за ней глазами, пока она поднималась по лестнице, останавливаясь через каждые две ступени и оглядываясь на него, а потом аппарировал в парк Манора.

Как у него с личной жизнью? Отлично. Спасибо, что поинтересовались.