22 апреля 1813 года (позже, в тот же день)

— Я не желаю выслушивать ваши банальные притязания, лорд Малфой, — пробормотала Гермиона.

Лицо Драко находилось в опасной, волнующей близости, когда он попросил:

— Зови меня «муж».

— Лорд Малфой, — воспротивилась она.

Он приподнял лежащую поверх покрывала руку и поднёс ко рту, но прежде чем запечатлеть поцелуй, ещё раз настойчиво повторил:

— Муж, — и ласково коснулся губами её пальцев.

— Лорд Малфой, — не послушалась упрямица.

Драко улыбнулся, в который раз проигнорировав её слова.

— А я буду называть тебя женой. Моей женой. Ведь это звучит так проникновенно и интимно. Теперь ты — моя жена, Гермиона, и сколь сильно бы ты не желала иного, я — твой муж. Я не принуждал тебя к замужеству, ты это знаешь… жена.

Чуть отвернув голову, она попросила:

— Пожалуйста, оставьте меня.

— Гермиона, позволь сначала признаться в том, что давно уже рвалось с языка, а затем… Если пожелаешь, чтобы я оставил тебя в покое, я так и поступлю.

Драко устал бороться с ней.

Отвернув лицо к открытому окну, Гермиона по-прежнему не реагировала на его слова. Солнце встревоженными бликами металось по омрачённому думами челу.
Драко присел рядом, коснувшись её бедра, и снова завладел изящной ладонью.

— В тот день, во время войны, когда я нашёл тебя в лесу совершенно одну… Эта встреча потрясла меня. Ты безмятежно собирала хворост. И даже не подозревала о том, что опасность близка. Совсем рядом рыскала шайка егерей, их сопровождала группа Пожирателей Смерти. Я был в числе последних, и меня послали на разведку…

Я поверить не мог, что так легко нашёл тебя. Наблюдал за тобой около часа. И, не заметив рядом ни Поттера, ни Уизли, понял, что ты была там совершенно одна. Я не смог обнаружить ваш лагерь и решил, что он спрятан заклинанием. Лишь ты оставалась на виду... Ты собрала хворост для костра, а потом пошла к небольшому ручью за водой…

Гермиона наконец отвела взгляд от окна и перебила его:

— Как раз в это время ты появился передо мной, и вся моя жизнь изменилась навсегда.

---

30 июня 1812 года. Несколько часов спустя после инцидента в галерее, на званом вечере в саду.

Гермиона одиноко сидела на скамейке в роще, среди цветущих деревьев и рассеянно крошила на стеклянной тарелке, покоившейся на коленях, остатки еды. Она услышала за спиной шаги и взмолилась всем богам вместе взятым, чтобы гостем, нарушившим её покой, оказался не Драко.

— Вот вы где прячетесь, красавица!

Гермиона, скрывая досаду, повернула голову: к ней приближался Оливер Вуд.

— Мистер Вуд… — поздоровалась она.

— Требую объяснений! Почему прекраснейшая роза, украсившая собой этот огромный сад, сидит с убитым видом одна-одинёшенька и выглядит так грустно? — спросил он улыбаясь.

— Спасибо за комплимент. И, отвечая на ваш вопрос, поясню: предпочитаю свою собственную компанию любой другой, — сухо ответила Гермиона.

— Но люди не для того посещают подобные мероприятия, чтобы сидеть в одиночестве, — заметил Вуд. — Они приходят в надежде, что их заметят: оценят наряды, услышат суждения… Вы ведь потратили много сил и времени, чтобы отыскать это красивое платье, отделанное лентами цвета слоновой кости, и в тон ему подобрать такие же ленты в волосы (которые, кстати, смотрятся очень мило), так что вы просто обязаны желать того, чтобы вас заметили! Кроме того, вы — одна из лучших собеседниц, каких только я имел удовольствие встречать, так что должны хотеть того, чтобы вас услышали, — заключил он. — Нет, вы сидите здесь одна совсем не поэтому. Стоит ли мне пытаться выяснить причину?

Гермиона покачала головой, медленно и неохотно, и опустила взгляд на собственные колени.

— Какой-то распутный повеса посмел вас обидеть? — предположил он.

Не успела она и слова вымолвить, как, откуда ни возьмись, к их компании присоединился Драко и, подняв руку, словно на уроке, ответил:

— Почти угадал, Вуд. Как ни стыдно мне признаваться в этом, однако, деваться некуда: я — тот порочный повеса, что посмел оскорбить даму.

Оливер рассмеялся.

— Ты часто поступаешь подобным образом, Малфой.

Гермиона поставила тарелку на скамью и, проронив:

— Простите, господа, — развернулась к мужчинам спиной, зашагав по тропинке, ведущей к лесу.

Иронично вскинув бровь, Оливер спросил:

— Что собираешься предпринять, Малфой?

Ответив ему той же гримасой, Драко молча последовал за мисс Грейнджер.

***

Было что-то тягостное в этой шумной и необъятной толпе, что подтолкнуло Гермиону направиться в противоположную от празднества сторону. Званый вечер, проходивший в саду, был грандиозен: на нём блистали сливки и магического, и маггловского обществ, хотя ни те ни другие не смогли бы сейчас вычислить, кто есть кто. Сад, переполненный прекрасными цветами разных оттенков, являл собой великолепное, изумительное зрелище, но всё же что-то отвращало Гермиону от этого многолюдного действа, влекло всё дальше и дальше от толпы. Она всегда отдавала предпочтение естественной красоте природы. И одиночеству. А свободное время любила тратить на полезные для развития ума размышления.

Уединённо прогуливаясь, Гермиона обнаружила, что оказалась возле небольшого ручья, на какой-то заброшенной поляне, скрытой от жаркого солнца сенью высоких деревьев. Она уселась прямо на траву и возблагодарила провидение, предоставившее шанс избежать нежеланного общения. Чуть освоившись, она откинулась на спину и окинула взглядом полог, образованный сплетением крон и листвы деревьев, сквозь просветы в котором, проглядывали маленькие солнечные заплатки.

Гермиона услышала шорох в лесу, и сердце её, тревожно встрепенувшись в предчувствии встречи, подсказало, что приближается он.

«Почему он до сих пор так смущает меня?» — подумала она и, уже не скрываясь, в открытую повернула голову.

Малфой был красив: в элегантном длинном зелёном сюртуке, панталонах цвета слоновой кости и начищенных коричневых сапогах до колен. Появление этого мужчины напомнило ей один случай, во время войны, когда она встретила его в лесу при совершенно противоположных обстоятельствах, и как она испугалась в тот день.

Сейчас она больше не чувствовала страха.

Очередная встреча с лордом Малфоем заставила её почувствовать угрызения совести за то, что могло бы быть между ними и чего никогда, никогда не будет. Эта мысль вызвала внутри неё вспышку чего-то… чего-то такого, что она сама была не в силах понять или осмыслить.

«Любовь ли это? Разве подобное чувство могло возникнуть между нами? Способна ли я полюбить его? Способен ли он ответить мне тем же?»

Гермиона не знала ответов на все эти вопросы.

Всё ещё держа в руках её шляпку, лорд Малфой заметил:

— Не пристало молодой даме ходить без головного убора, а тем более лежать на холодной земле.

— Пожалуйста, оставьте меня, — попросила Гермиона.

Она прикрыла глаза ладонью, стараясь укрыться от назойливого солнечного луча, невовремя решившего прорваться сквозь лиственный полог. Опустившись на колени рядом, Драко протянул её шляпку.

Не двинувшись с места, она лишь ещё раз повторила просьбу:

— Пожалуйста, просто уйдите.

Драко так много хотел сказать ей! Столь многого желал... Он потянулся к ней, лежащей на спине, и поправил упавшую на лоб чёлку, заметив, что Гермиона на мгновение прикрыла глаза. Ему так сильно хотелось открыться ей, но вместо этого он поднялся, сдержанно произнёс:

— Я лишь хотел вернуть вашу шляпку, сударыня, — и отряхнул колени. — Приношу извинения за своё недостойное поведение ранее. И делаю это искренне, от всей души. Понимаю, что сейчас в вашем сердце вряд ли отыщется хотя бы маленький уголок, способный простить меня, но, надеюсь, когда-нибудь вы сможете сделать это. Я добьюсь вашего прощения, даже если на это уйдёт вся моя жизнь.

В мыслях же подумал:

«Я добьюсь твоей любви, даже если на это уйдет вся моя жизнь».

Гермиона приподнялась на локтях и устало выдохнула:

— Повторяю: если вы ни в чём не виноваты, тогда и мне нечего прощать вам, сэр.

Драко знал, за что просил прощения: за то, что обманул её, представившись человеком в маске. Поэтому нервно усмехнувшись, проронил:

— Разумеется. Тогда я тоже откажусь от извинений до более благоприятных времен, когда вы будете в состоянии понять меня, — и, не прощаясь, ушёл.

Гермиона осознала, что здесь, на этой небольшой лесной полянке обрела наконец покой и убежище. Поднявшись с земли, она подошла к поваленному дереву и уселась на него. Этот симпатичный, маленький островок спокойствия действительно напомнил ей тихий уголок леса, где она, во время охоты за крестражами, впервые после расставания в школе, столкнулась с Малфоем.

Она не хотела встречаться с ним в тот день. Как не желала снова увидеть его здесь и сейчас. Она склонила голову в молчаливом размышлении, словно молилась о ком-то, и закрыла глаза.

Двумя годами ранее, ближе к концу войны.

Гермиона находилась в лагере одна. Она собирала сушняк для костра, когда ей показалось, что со стороны леса послышался какой-то треск. Выронив собранный хворост, она насторожённо подняла палочку и постаралась разглядеть хотя бы что-нибудь сквозь частые силуэты деревьев, но ничего и никого не увидела. Рвано выдохнув, она всей душой пожелала, чтобы Гарри и Рон поскорей вернулись. Всё то время, пока друзей не было рядом, она не столько волновалась за себя, сколько за них. Они искали информацию о нахождении ещё одного крестража: для победы над Тёмным Лордом было очень важно найти их все.

Подобрав хворост, Гермиона направилась к палатке, скрытой маскировочным заклинанием. Она, конечно, поставила защиту вокруг лагеря, но знала также, что, пусть и недалеко, но вышла за её границы, и теперь ей необходимо было как можно быстрей вернуться на безопасное место.

Странный звук раздался снова. Гермиона, насторожившись, окинула лес внимательным взглядом, но ничего подозрительного не заметила. Скинула сушняк на землю и, развернувшись, уселась возле ручья. А вскоре уже лежала на спине, всматриваясь в голые ветви деревьев, в разгар зимы лишённые листвы. Прикрыв веки, Гермиона прошептала молитву и тут же снова явственно услышала какой-то шорох. Она попыталась встать, но, поскользнувшись, заметила позади себя человека, с которым последний раз виделась в школе. Человека, которого не встречала уже почти год, прошедший со дня смерти директора Хогвартса.

Драко Малфоя.

Она ещё успела вытащить волшебную палочку, но Малфой среагировал быстрей.

***

Услышав, как где-то неподалеку треснула ломающаяся ветка, Гермиона резко повернула голову и почувствовала, как сердце в груди оборвалось и замерло. Она смотрела на мужчину, который в одно мгновение полностью завладел её вниманием. Это был он. Её грабитель. Очнувшись, Гермиона огляделась кругом, желая убедиться, что они на самом деле одни. И осталась сидеть на упавшем дереве, не уверенная в том, что конкретно должна предпринять в данной ситуации.

Кроме того, она вдруг поняла, что плачет, хотя даже не подозревала об этом до сей минуты.

Грабитель учтиво протянул ей платок. Взяв его, она осторожно промокнула глаза.

— Сэр, вам нельзя находиться здесь. В усадьбе неподалёку, за этим леском, около ста человек гостей. Вас могут обнаружить, — растерянно предупредила она.

— А вы не хотите, чтобы это случилось? — спросил он мягко. — Я тронут, сударыня, — подошел ближе и потянулся рукой к ее щеке.— Почему вы плачете?

— Ничего страшного. Право, это… всего лишь пустяки.

Гермиона попыталась вернуть ему носовой платок, но он лишь отрицательно качнул головой. Тогда она положила платок в ридикюль. Ей почему-то хотелось сохранить его на память.

— Я пришёл сюда, уповая на встречу с вами, надеясь найти вас весёлой и в добром здравии, а вместо этого обнаруживаю вас в одиночестве, слезах и грусти. Так не пойдет, моя леди.

Грабитель жестом показал в сторону ручья и, взяв Гермиону под локоток, помог ей встать, а потом, всё ещё придерживая её руку и направляя в нужную сторону, повёл к берегу, где они оба и присели.

— А теперь расскажите же мне, отчего вам стало так грустно? — предложил он.

— Боюсь, один человек, которым я когда-то была увлечена, делает всё возможное для того, чтобы вызвать у меня неприязнь, — принялась объяснять Гермиона. — Кроме того, я одновременно опасаюсь и того, что он преуспеет в своих начинаниях, и того, что он уже более мной не увлечён.

— У меня есть соперник? — мягко поинтересовался Драко, хотя сердце его разрывалось:

"Она все ещё любит меня!.. Вот только я сам убиваю её любовь необузданным гневом. А ведь я не хотел этого совершенно!"

Одарив его слабой улыбкой, Гермиона ответила:

— У вас нет соперника, сэр, поскольку вы не можете претендовать на какие-либо чувства с моей стороны.

— Ах, — наигранно возмутился он, прижимая руки к груди. — Ваши слова ранят меня в самое сердце, — затем медленно потёр прикрытый маской висок и спросил: — Но разве не чрезвычайно утомительно это обсуждение разрушенных привязанностей? На самом деле я здесь для того, чтобы услышать ваш секрет под номером три. Или это как раз и есть прозвучавшая исповедь о наличии тайной влюблённости?

— Я никого не люблю, тайно ли, явно… Поэтому и признаваться мне не в чем, — заявила Гермиона торжественно.

На самом деле секрет её состоял в том, что она сама себя ненавидела: за то, что сердце её билось часто и неровно, когда этот мужчина находился рядом. Ненавидела всё сильней, ведь она только что размышляла о чувствах к лорду Малфою.

«Как я могу сидеть здесь и тешить себя мыслями о разбойнике, когда только минуту назад думала то же самое о лорде Малфое? Я так запуталась!.. Лишь одно очевидно: этот мужчина намного лучше Драко Малфоя».

Гермиона повернулась к нему и невольно вздохнула.

— Я чем-то обидел вас? — учтиво поинтересовался он.

Она же саркастически рассмеялась.

— Вы обокрали меня, сэр, и сожгли карету моего зятя. Украли у моего друга чрезвычайно ценную книгу, — она ткнула в него пальцем, продолжая обличать, — и не пытайтесь изображать невинность, притворяясь, что не делали всего вышеперечисленного. Вы совершили кражу в доме Гарри Поттера, а значит, солгали мне.

Грабитель с достоинством выпрямился и переспросил:

— Солгал?

— Да. Вы утверждали, что появились на площади Гриммо не для того, чтобы красть, и тем не менее совершили кражу, — пояснила Гермиона.

Он понимающе улыбнулся.

— А-а, так вот почему вы сегодня такая колючка: было задето ваше самолюбие. Я сказал вам, что пришёл туда только ради вас и вашей любви, а когда выяснилось, что у меня были сопутствующие причины появиться в том доме, ваша гордость оказалась уязвлена. Теперь я понял. Ну, сегодня мы в лесу, а здесь кроме камней, листьев и деревьев воровать нечего… Так что вполне возможно, что сейчас я пришёл сюда лишь ради вас, милая леди.

— Рядом находится обширное поместье, и я совсем не уверена, что вы уже не стащили оттуда что-нибудь ценное, господин учтивый грабитель, — заметила Гермиона. — Волшебная палочка при мне, сэр, и, если вы не покинете меня сей же час, я... Я пошлю за помощью, — она вытащила палочку из кармана юбки, хотя словам её всё-таки не доставало убеждённости.

Протянув руку, Драко осторожно взял её за запястье.

— Сударыня, не делайте заявлений, которые не собираетесь выполнять, и не срывайте на мне гнев, вызванный кем-то другим. Настоящей леди не подобает вести себя подобным образом.

— Что может знать повеса вроде вас о благородных манерах и о том, как следует вести себя настоящей леди? — огрызнулась она, вырвав из его пальцев запястье, встала и начала пятиться.

Грабитель последовал за ней, и Гермиона в запале замахнулась.

— Ну же, ударьте меня, — холодно велел он. — Продемонстрируйте пристойное поведение и приличные манеры. Во всей красе покажите насколько вы лучше меня. Судя по всему, я был прав: вы гневаетесь на кого-то, а срываете зло на мне.

Резкие слова полоснули по сердцу, словно бритва, и Гермиона, вздрогнув, опустила руку. До неё дошло: несправедливый гнев, что лорд Малфой ранее обрушил на неё, она теперь пыталась взвалить на человека, которого их ссора совершенно не касалась. Она совсем недавно упрекала Драко в отсутствии манер, а теперь выслушивает те же самые обвинения в свой адрес.

Устало выдохнув:

— Просто оставьте меня в покое… Мерлин, больше всего я желаю, чтобы все оставили меня в покое… — она прислонилась к дереву и опустила голову.

Грабитель подошел к ней со спины и миролюбиво объяснил:

— Сударыня, я принял бы ваш гнев, не ропща, если бы заслужил его. Но в этот раз я ни в чём не виноват, так ведь?

Драко знал, в чём его вина, и чувствовал её лишь ещё сильней от того, что утверждал обратное. Опёршись рукой о дерево над головой мисс Грейнджер, он заверил:

— Ещё одна тайна — и вы на шаг ближе к тому, что книга будет вам возвращена.

Гермиона обернулась, и его сердце чуть не разорвалось: в глазах её стояли слезы, и в этом снова был повинен он.

— На этот раз вы сами угадали мой секрет, сэр. Когда-то я была влюблена… Я никогда не говорила ему о моих чувствах, а потом ещё и обвинила в том, чего он не делал. И теперь нашим отношениям нанесён непоправимый вред… Вот моя тайна, — ответила она и, положив руки ему на грудь, потребовала:

— Теперь вы должны мне секрет.

Её лицо было совсем рядом, ладони касались его тела, и Драко становилось всё трудней выносить эту почти интимную близость. Всем сердцем он желал сейчас только одного: рассказать ей свою самую главную тайну, но понимал, что не в силах сделать это. Взяв Гермиону за руки и переплетя её пальцы со своими, он признался:

— Мой секрет в том, что я тоже любил и потерял дарованную мне любовь… Однако я полон решимости исправить нынешнее положение дел, — притянув ладонь к губам, он коснулся тыльной стороны невесомым поцелуем. — Ну, вот вы и стали ещё ближе к тому моменту, когда книга вернётся к вам, душа моя.

Он коротко сжал её пальцы перед тем, как отпустить совсем, а затем без предупреждения дизаппарировал.

Гермиона снова опустилась на поваленное дерево. Необходимо было подумать кое-о чём, прежде чем возвращаться на званый вечер.

Проведя около часа в глубоких размышлениях, она решила аппарировать в гостиницу. Оттуда Гермиона собиралась отправить сообщение, что покинула праздник. Ей хотелось дождаться приезда отца с мачехой. Уже приближаясь к постоялому двору по тропинке, она увидела возле гостиницы бричку Гарри и экипаж семьи Уизли и удивилась:

«Чего ради они-то покинули бал?»

Гермиона заметила стоявшую на улице Габи и медленно подошла к парадному входу. Она только успела окликнуть девушку, чтобы поинтересоваться: знает ли та, почему вдруг все собрались здесь, как из гостиницы, сопровождаемый Гарри и Роном, выбежал Билл Уизли. После секундной заминки он первым двинулся к мисс Грейнджер и, осторожно взяв её за руку, сказал:

— Мы получили страшное известие.

Гермиона почувствовала, как появившаяся рядом Флёр, словно желая поддержать, обняла её за плечи. Оглянулась на Габи и увидела, что та горько плачет.

Слов не требовалось. Гермиона уже осознала то, что боялся сообщить ей Билл.

Её отец мёртв.

***

Прошло две недели. Мисс Грейнджер вернулась в коттедж «Ракушка». Мачеха, ненадолго задержавшись во Франции, снова отправила её и Габи в Лондон, мотивируя тем, что они должны достойно закончить сезон. Она даже запретила Гермионе брать с собой в столицу траурную одежду.

— Ведь теперь, как никогда, важно продолжать жить дальше и найти мужа, чтобы обеспечить тебе достойное будущее, — вот что сказала она.

Титул и земли отца отошли троюродному брату Гермионы, магглу по рождению. Несмотря на то, что мистер Грейнджер хорошо заботился о жене и дочерях, вскоре бывшая мадам Делакур (а ныне вдовствующая миссис Грейнджер) вынуждена была отправиться в тот единственный дом, что муж оставил ей в Лондоне. Она предоставила Гермионе выбор: жить вместе с ней в столице, либо вернуться в коттедж «Ракушка», и мисс Грейнджер выбрала последнее. Габи осталась с матерью.

Гермиона вернулась в коттедж и в первый же день отправилась гулять по саду. Её охватила страшная опустошённость: внешне закованная в тяжкие доспехи светской любезности и хороших манер, внутренне она оказалась лишена каких-либо эмоций и чувств. Между ней и отцом никогда не было особой близости, но она всё же любила его, а он — её. И он был хорошим человеком. А теперь у неё никого не осталось. Семьи Грейнджер больше нет. Гермиона оказалась в абсолютном, замкнутом, бесстрастном одиночестве. Её заветным желанием всегда было, чтобы все оставили её в покое, и вот две недели назад оно наконец исполнилось. Судьба жестоко посмеялась над ней, с мрачной ухмылкой ударив в самое сердце и оставив там неизгладимый шрам.

***

В доме Сьюзен Боунс, бывшей однокурсницы мисс Грейнджер, готовился двухдневный бал, и Флёр объявила, что обе её сестры обязательно должны там присутствовать. Она предупредила Гермиону, что на этот раз сама отправится в лавку выбрать ленты для волос. И в выборе её платья тоже примет участие. Мисс Грейнджер не успела встать из-за стола, как Флёр укорила:

— Гермиона, твоя жизнь не кончилась в тот момент, когда умер отец. Он не желал бы тебе подобной доли.

— Прошу прощения за резкость, Флер, — не выдержала Гермиона. — Но ты понятия не имеешь, чего желал отец для меня.

Она отправилась в сад, а когда карету снарядили для поездки в город, с целью посетить магазины готового платья, покупки лент и прочей мишуры, просто отказалась ехать.

Почему же теперь она неприкаянно бродила по суконной лавке, теребя в руке голубую ленту?

Всё потому, что Гарри пришёл за ней и умолял поехать со всеми. Он пообещал: если подруга откажется, он просто схватит её за руку и аппарирует вместе с ней в Косой переулок. Пришлось уступить, но Гермиона чувствовала себя по-прежнему несчастной.

Она обогнула штабель из скатанных в рулоны материй и со всего маха уткнулась в мужское плечо, выронив длинную ленту голубого шёлка. Мужчина, склонившись, поднял тонкую ткань и учтиво подал её Гермионе, которая по-прежнему не обращая на него внимания, поблагодарила и двинулась дальше.

— Мисс Грейнджер? — окликнул он.

Она развернулась. Учтивый джентльмен оказался лордом Малфоем. Гермиона замерла на месте, а он произнёс:

— Пожалуйста, примите смиренную просьбу о прощении за все мои проступки и искренние соболезнования в связи с кончиной вашего отца. Мне ужасно жаль.

Она не знала, что ответить ему, поэтому просто промолчала.

«Что же сделать, чтобы она взглянула на меня? Как получить прощение? Разве могу я сдаться и бросить её одну... Снова?» — смятенно думал Драко.

Затем, словно кто-то свыше вложил в его голову ясную и светлую мысль, он сразу понял, что именно следовало уладить прямо сейчас. Он уже развернулся, чтобы выйти из магазина, но, прежде чем шагнуть за порог, произнёс:

— Обещаю, Гермиона, что увижу вас очень скоро.

Присев в реверансе, она всё так же молча кивнула и вышла из магазина, протиснувшись мимо него в дверном проёме.

Драко Малфой смотрел Гермионе вслед и уже тосковал без неё. Потеряв мисс Грейнджер из вида, он сразу же направился в дом её мачехи. Чтобы сделать той предложение, от которого (лорд Малфой был уверен) предприимчивая вдова не захочет, да и не сможет отказаться.