Глава 1.

14 апреля 1813

Он пристально наблюдал за спящей девушкой, сидя в углу спальни, всё освещение которой составляли одинокая свеча возле кровати да догорающие угли в камине. Его неотступно преследовал леденящий страх того, что как только в комнате станет темно, в тот же миг прекратится и жизнь её, и это будет полностью его вина. Знал, что глупо так думать, но ничего поделать с собой не мог…

Как получилось, что когда он был собой, ей казался невоспитанным хамом, а когда изображал подлеца и негодяя, она считала его добрым и щедрым человеком? Почему не мог рассказать ей о своих чувствах, и, что более важно, почему она не могла полюбить его таким, каким он был на самом деле?
_______________________________________________________________________

22 июня 1812 года

Дорога, по которой тащился их экипаж, оказалась настолько разбита, что у Гермионы весь путь зубы выбивали барабанную дробь, а тело нестерпимо ныло от напряжённых попыток удержаться на скамье. Вдруг карета накренилась особенно резко, и Габриэль, дремавшая рядом, наконец-то очнулась ото сна. Гермиона вообще не понимала, как можно спать даже во время комфортного путешествия. А тем более — в такой долгой и утомительной поездке по ухабам и камням. К тому же Габи оказалась несколько утомительной компаньонкой: её неумеренная восторженность действовала Гермионе на нервы.

— Не волнуйся, дорогая сестра, мы уже почти добрались.

Ободряюще улыбнувшись, красивая светловолосая девочка удобней прислонила голову к стене кареты и тут же прикрыв глаза, почти мгновенно задремала.

Гермиона раздосадовано на неё покосилась.

«Надо же… Я, даже если бы захотела, не смогла бы уснуть в таких условиях… И вообще… Меня не волнует, когда мы приедем. И совершенно безразлично, что скоро увижу Лондон… Здесь у меня больше нет дома. Всё равно мне предстоит жить во Франции…»

Её мать умерла во времена магической войны, а отец, сокрушённый утратой и совершенно растерявшийся, воспрянул духом только, когда встретил мадам Делакур, которая лишилась мужа во время всё той же войны. Их представил друг другу Билл Уизли, брат одного из ближайших приятелей Гермионы, женатый на старшей дочери мадам. Уже шесть месяцев спустя эти двое поженились, несмотря на то, что мистер Грейнджер был магглом, а мадам Делакур — ведьмой. Гермиона с отцом переехала во Францию и искренне полюбила столь неожиданно появившуюся сводную младшую сестру Габриэль.

Поскольку маггловские Англия и Франция находились в состоянии войны, мистер Грейнджер предусмотрительно рассудил, что пришло время перевезти семью обратно в Англию. В их загородном поместье они провели всего два месяца, потому что бывшая мадам Делакур, а ныне миссис Грейнджер, решила, что девушкам обязательно надо выходить в свет с тем, чтобы найти себе достойных мужей. Она считала, что сезон, проведённый в столице, поднимет им настроение, поэтому отправила их в Лондон, к старшей дочери Флёр и её мужу Биллу Уизли.

Вот так Гермиона оказалась в этой колымаге, стойко вынося испытания, выпавшие на её долю.

Собираясь в столицу, Гермиона взяла с собой столько книг, сколько смогла разместить в дорожном сундуке, хотя мачеха всячески уверяла её, что мужчины не обращают внимания на умных девушек. Зато им нравятся милые, лёгкие в общении красавицы, умеющие хорошо музицировать и вышивать. А затем добавила, что Гермиона слишком хороша, чтобы тратить молодость на чтение заумных талмудов. Той очень хотелось рассмеяться в ответ, но, на самом деле симпатизируя мачехе, она лишь, кивнув, улыбнулась и наполнила сундук книгами до самого верха. Одну из них мисс Грейнджер особенно любила и почти не выпускала из рук. Книгу сказок ей подарила мама, собственноручно подписав на внутренней стороне передней обложки. Это была одна из немногих вещей, оставшихся Гермионе от матери, поэтому она так сильно дорожила этими сказками, что не согласилась бы обменять их даже на мужа с годовым доходом в пять тысяч фунтов.

Итак, девушки упаковали вещи и отправились в Лондон, чтобы быть представленными обществу и провести сезон в столице. Гермионе вся эта ситуация откровенно претила, потому что она давно уже мечтала найти место гувернантки или учительницы в какой-нибудь порядочной семье. Но стоило ей высказать свои пожелания отцу и мачехе, как та сразу возразила:

— Ты и так красавица, зачем же тратить время и силы на то, чтобы стать ещё умней?

По крайней мере, мисс Грейнджер находила утешение в том, что в Лондоне она будет окружена хорошими знакомыми. Там жили её лучшие школьные друзья: Гарри Поттер и Рональд Уизли. Гарри женился на сестре Рона Джинни, а Рон — на прекрасной девушке, тоже учившейся в их школе — Ханне Эббот. Иногда Гермионе казалось, что кроме неё, все вокруг только тем и занимаются, что выходят замуж или, на худой конец, ищут женихов.

Мачеха думала, что причина кроется в упрямом характере падчерицы, и методично старалась внушить мистеру Грейнджеру, что Гермионе необходимо забросить чтение, перестать так явно показывать свой ум и озаботиться вещами, которые на самом деле важны для девиц на выданье: музыкой, вышиванием и поисками подходящего мужа. Шестнадцатилетняя Габи, будучи младше Гермионы на четыре года, преуспела во всех вышеперечисленных искусствах и к тому же была красивой девушкой. Себя Гермиона считала обыкновенной: не уродиной, но и не красавицей. И, несмотря на то, что у неё уже был когда-то один серьёзный ухажёр, а может именно поэтому, нипочём не могла представить себя замужем.

Карету качнуло ещё раз, и Мэри, камеристка юной мисс Делакур, крикнула в окно, чтобы кучер ехал аккуратней.

От тряски или от крика, но Габи снова проснулась.

— Не правда ли, предоставленная нам карета прекрасна?

— Да, она очень удобна. Билл так заботлив, раз отправил её за нами, — сдержанно ответила Гермиона.

Честно говоря, она бы с большим удовольствием аппарировала, но была вынуждена трястись в этой старой колымаге: Габи, по причине несовершеннолетия, ещё не сдавала экзамен по аппарации.

— Ты знала, что эту карету Биллу даровал сам Министр за услуги, оказанные во время магической войны? — поинтересовалась Габриэль.

— Да. Ты уже дважды упомянула об этом, — успокоила её Гермиона, обречённо вздохнув.

Глаза Габи, как по волшебству, стали закрываться, и вскоре она вновь погрузилась в дремоту. Мисс Грейнджер достала из-под скамьи книгу, подаренную матерью, и начала читать. Однако не успела она дойти до конца первой главы, как экипаж остановился настолько резко, что Гермиона, не удержавшись, свалилась на пол и ударилась лбом о закреплённое на другой стороне кареты сиденье. Едва Габриэль помогла ей подняться и сесть на место, как совсем рядом послышались крики:

— Стоять! Кошелёк или жизнь!

— Ой! Пресвятой Мерлин! — побелев, шепнула еле слышно Мэри. — Это разбойники!

Мисс Делакур заплакала. А Гермиона, дотронувшись до лба, поняла, что по нему течёт кровь, и, опустив испачканную руку, попыталась успокоить сводную сестру:

— Не бойся, Габи. Всё будет хорошо.

Мисс Грейнджер тут же потянулась к ридикюлю за палочкой, успев подумать, что разбойник, должно быть, маггл, и разоружить его не составит никакого труда.

Если бы она только знала, как сильно ошибается…

В ту же секунду дверцу отворили, и в карету заглянул мужчина в надвинутой на глаза треуголке, одетый во всё чёрное и в чёрной же маске, скрывавшей верхнюю половину лица. Но главное — в руках он держал палочку!

— Выходите. Ваш лакей и кучер уже связаны.

Гермиона лёгким кивком головы позволила Габи выбраться наружу. Та шагнула из экипажа первой, потом вышла камеристка. Мисс Грейнджер, по-прежнему держа в руке палочку, собиралась последовать за ними, как вдруг разбойник выжидающе протянул ладонь, и она застыла в недоумении.

«Он с ума сошёл? Я не собираюсь опираться на его руку!»

Самостоятельно шагнув на подножку кареты, Гермиона пренебрежительно процедила:

— Мне не нужна помощь, сэр, особенно от подобных вам людей.

Тот дерзко усмехнулся.

— Вообще-то я хотел, чтобы вы отдали мне палочку, мисс.

Она уже открыла рот, чтобы возмутиться подобному требованию, но вспомнила об опасности, которой могла подвергнуть остальных, начав магическую дуэль с разбойником, поэтому, хотя и неохотно, но вручила ему палочку. Положив трофей в карман, наглец забрался внутрь экипажа.

Гермиона быстро огляделась. Банда разбойников состояла из трёх человек. Один сторожил кучера и лакея, второй — Габи и Мэри, а третий как раз выходил из кареты.

— Думали, я маггл, леди? Надеялись меня разоружить?

— Сказать по правде, я попыталась бы разоружить вас, даже зная, что вы волшебник, если бы это не подвергало опасности моих попутчиц.

Из-за чёрной маски, закрывающей большую часть лица, Гермиона могла отчётливо видеть только его рот, растянутый в озорной улыбке.

— Не сомневаюсь в ваших выдающихся способностях, милая леди. Думаю, вы одолели бы меня, даже будучи в самой худшей форме, так что мне повезло, что вы озаботились судьбой подруг.

— Что вам нужно? Мы путешествуем налегке. У нас нет ни драгоценностей, ни денег, только одежда и личные вещи.
Гермиона кинула взгляд на стоящих в сторонке, связанных Габи и Мэри.

— Как видите, мы — три беспомощные женщины, которых в путешествии защищают лишь кучер и лакей.

Разбойник от души рассмеялся.

— Что-то подсказывает мне, что вы не так уж и беззащитны, миледи, — он взглянул на своих подельников и распорядился: — Отведите женщин к слугам и внимательно присматривайте за всей компанией.

Затем повернулся к Гермионе и приказал:

— Вы, леди, следуйте за мной.

— Я никуда с вами не пойду! — возмутилась та.

— Леди, вы отправитесь туда, куда я прикажу. Добровольно или под принуждением — выбор за вами.

Разбойник нетерпеливо мотнул головой, указывая направление, дождался, пока Гермиона, миновав его, прошла вперёд, и остановил её только, когда они скрылись ото всех за каретой.

Достав из кармана чёрный носовой платок, он протянул его Гермионе, но та лишь смущённо и непонимающе глядела на него.

— У вас на лбу кожа рассечена. Приношу свои извинения за столь резкую остановку экипажа, приведшую к травме, — пояснил необычный грабитель.

Он вновь протянул опущенную было руку, настаивая, чтобы Гермиона взяла платок, однако та по-прежнему не двигалась с места.

Раздосадовано вздохнув, разбойник придвинулся чуть ближе. В смятении мисс Грейнджер сделала шаг назад, но, упёршись спиной в карету, поняла, что отступать просто некуда. И тут незнакомец решительно ошеломил её тем, что протянул руку и начал промокать рану на лбу. Остановив кровотечение, он сунул испачканную ткань в карман.

Когда разбойник шагнул вперёд и остановился совсем близко, Гермиона от волнения забыла, как дышать. Только что он почти заботливо прикладывал платок к её израненному лбу, а теперь непозволительно смело уставился в глаза. Несколько волнующе долгих мгновений они не могли оторвать друг от друга взглядов. Гермиона внезапно почувствовала, что воздуха катастрофически не хватает, а по шее начал разливаться нестерпимый жар. Бандит потянулся рукой к её волосам, вынуждая податься назад ещё сильнее, но так как отступать было уже некуда, ей пришлось, вытянувшись в струнку, всем телом прижаться к стенке экипажа.

— Сэр? — неуверенно пролепетала Гермиона.

— Тссс…

Коснувшись упругого локона, выбившегося из её растрёпанной причёски, он невнятно пробормотал:

— Такие мягкие…

— Что… чего вы хотите? — едва дыша, выдавила Гермиона.

— Вашу карету, — отрезал он, поспешно отдёрнув руку и чуть попятившись.

— Зачем она вам?

Гермиону уставилась на него, поражённая неожиданным ответом, но мерзавец лишь криво ухмыльнулся.

— Вам кто-нибудь говорил, что вы задаёте слишком много вопросов, моя милая? Я хочу украсть эту карету, и я её украду.

— Но… Как же тогда мы доберёмся до города?

— Аппарацией, — сухо бросил он.

— Я именно так и поступила бы, будь у меня палочка, которую, кстати, вы украли! Но моя сводная сестра ещё несовершеннолетняя, а её камеристка — сквиб! Я не могу бросить их здесь!

— Не уверен, что это каким-то образом касается меня. Сами подумайте: я краду ваш экипаж, скрываясь под чёрной маской — вряд ли так поступает человек, у которого есть совесть.

Усмехнувшись, он жестом пригласил пленницу вернуться ко всей компании, давая понять, что разговор закончен. Выйдя из-за кареты, Гермиона увидела плачущих Габи и Мэри и одного из грабителей, который выкидывал вещи из сундуков прямо на землю.

Резко обернувшись к предводителю банды, она возмутилась:

— Требую, чтобы нам позволили самим снять наши вещи!

— Можете требовать всё, что угодно, мисс, только это не значит, что я обязан вас выслушивать, — ответил тот. — Жалеете, что испачкаются ваши красивые платьица и дорогие финтифлюшки?

— Мне нет никакого дела до платьев и всего остального, — огрызнулась Гермиона, — но они швыряют на землю мои книги!

Мисс Грейнджер повернулась к разбросанным в грязи вещам и на самом верху этой кучи из дорожных сундуков и одежды заметила книгу сказок, подаренную матерью. Она кинулась, чтобы поднять её, но грабитель, стоящий на крыше кареты, ткнул в её сторону палочкой, выкрикнув:

— Ступефай!

Гермиона, как подкошенная, упала на землю, успев только заметить, что разбойник, беседовавший с ней, кажется, разозлился. Он тут же послал заклятье в своего подельника, вытряхивавшего одежду из сундуков, отчего тот кулём повалился на землю. Третий грабитель поспешил к пострадавшему на помощь.

Предводитель банды подошёл к Гермионе и, внимательно осмотрев, заметил, что она прижимает ладонь к рукаву платья в том месте, где заклятье, разорвав ткань, задело кожу.

Желая помочь мисс Грейнджер встать на ноги, он протянул руку, но та лишь раздражённо оттолкнула её. Разбойник вздохнул и поднял лежащую рядом книгу прежде, чем Гермиона успела её схватить.

— Сказки?.. — он явно не ожидал увидеть что-то настолько несерьёзное. — Мне казалось, вы предпочитаете Шекспира, Вольтера, или что-то в этом роде. А вы, оказывается, ещё из детских книг не выросли…

— Она принадлежала моей матери, — недовольно прервала его мисс Грейнджер, всё ещё сидя на земле.

Сунув книгу в карман мантии, бандит снова предложил ей помощь. На этот раз Гермиона не стала сопротивляться, и он легко, словно пёрышко, поднял её с земли. И хотя ладони его были затянуты в перчатки, он откуда-то точно знал, что кожа у девушки тёплая, мягкая и очень приятная на ощупь. Мисс Грейнджер уже какое-то время твёрдо стояла на ногах, но разбойник всё ещё продолжал удерживать её руку в своей. Потупившись, она нервно выдернула пальцы из приводящего её в смущение плена.

— Мою книгу, пожалуйста.

Гермиона потянулась за дорогой сердцу вещью, но поднять глаз так и не смогла, чувствуя, как с каждым мигом краснеет всё сильней. У неё до сих пор покалывало кожу в том месте, где их ладони соприкоснулись.

— Да… Все мы хотим обладать исключительной властью над тем, что принадлежит нам, не так ли? И не любим, когда кто-то отбирает это, правда? — непонятно почему, разбойник вдруг рассердился.

— Можете забрать экипаж, но, пожалуйста, отдайте мне книгу, — потребовала Гермиона, от волнения и гнева забыв о недавнем замешательстве и напряжённо глядя ему в глаза.

— Гермиона, пожалуйста! — дрожащим голосом попросила Габи.

Вытащив предмет спора из кармана мантии, мерзавец протянул книгу мисс Грейнджер, но как только та попыталась выхватить её, поднял руку высоко над головой. Дрожа от негодования, она как можно спокойней произнесла:

— Вот, значит, как в Лондоне мужчины относятся к женщинам? Сначала они оглушают их проклятьями, потом грабят и, в довершение всего, беззащитных оставляют пропадать в лесу! Знаете, что, сэр? Вы самый гадкий трус, какого я только встречала!

Из-за чёрной маски отчётливо она могла видеть только волевой рот, но по тому, как его губы вытянулись в твёрдую, тонкую линию, поняла, что стоящий перед ней человек ужасно разозлился. Спрятав книгу, он схватил Гермиону за руку и потянул за собой, снова желая укрыться от назойливых, любопытных глаз. Как только они зашли за карету, разбойник обхватил её шею сильной ладонью, с силой притиснув к деревянной стенке экипажа.

— Какое вы имеете право осуждать меня или сравнивать с кем-то ещё, леди? Ведь вы ничего не знаете ни обо мне, ни о моём характере. Можете быть уверены — я не трус.

— Вы правы — я вас не знаю… Но вот в чём дело… Я и не хочу вас знать… — Гермиона обеими руками обхватила широкое запястье, потому что он всё ещё продолжал довольно сильно стискивать её шею. — Вы не потрудились… показать хотя бы одну свою добрую сторону… так зачем мне это?

— До этой минуты я не собирался трогать ваши вещи, но теперь мне кажется, что их следовало бы просто сжечь! — в бешенстве прошипел разбойник.

Шагнув ближе, так что тела их соприкоснулись, он вдруг заметил, как тяжело дышит мисс Грейнджер, почувствовал её страх и гнев. Он почувствовал её. Более того, впервые за много лет, он вновь ощутил то, что так старался забыть — чувство вины. Забавно, что именно эта девушка второй раз в жизни заставила его испытать это неприятное ощущение, причём ни тогда, ни сейчас даже не догадываясь об этом.

— Ох!.. Извините, сэр!.. Я ведь не поблагодарила вас… за то, что оставили нас так далеко от Лондона без средств передвижения… несмотря на приближающуюся ночь и разбросанные вокруг вещи!.. Простите, что неподобающе вела себя!.. Со мной такое случилось впервые… а я совершенно незнакома с правилами этикета при грабеже!.. — взвилась Гермиона.

Разбойник искренне расхохотался, не в силах сдерживаться. Только что он был невероятно зол, но спустя всего минуту мисс Грейнджер заставила его рассмеяться. Ослабив хватку на её шее, он иронично парировал:

— Желаю лёгкого пути с такой тяжёлой ношей… А книгу я оставлю себе, она будет изредка напоминать о нашей знаменательной встрече.

— Вы подлец! — взвизгнула Гермиона, теряя над собой контроль.

— Меня называли гораздо хуже, милая, наивная девочка… Гораздо… гораздо… хуже… — отпустив наконец её шею, он легко провёл по нежной, порозовевшей щеке пальцами в перчатке. — Могу я дать вам несколько полезных советов?

Мисс Грейнджер лишь презрительно фыркнула, вздёрнув подбородок.

— Во-первых, вы никогда не выйдете замуж, если не высунете свой любопытный носик из книг. И, во-вторых, вы слишком красивы и просто обязаны осчастливить какого-нибудь мужчину, став его женой.

— Кто вы? Случаем, не моя мачеха под оборотным? — саркастически поинтересовалась Гермиона.

Грабитель снова рассмеялся.

— Я действительно хотел бы остаться и обмениваться с вами колкостями весь день, но, как вы правильно заметили, приближается ночь, так что я должен позаботиться об экипаже и убраться подобру-поздорову, пока нас не поймали.

— Вы действительно собираетесь оставить нас здесь… одних?.. — всё ещё не в силах поверить в подобную подлость, спросила Гермиона, заметив, что разбойник отвернулся, собираясь уйти.

— Вот видите, а если бы у вас был муж, он сейчас уже искал бы вас, — насмешливо заметил тот.

— Замужество волнует лишь привлекательных девушек.

Его удивлению не было предела.

«Она что, на самом деле не понимает, насколько сейчас прекрасна?.. И всегда такой была…»

Грабитель снова потянулся к ней, но мисс Грейнджер нервно уклонилась от нежелательного прикосновения. Он и сам прекрасно понимал, что не стоит до неё дотрагиваться, но вряд ли мог что-то с собой поделать. Усилием воли отвёл руку назад и мягко произнёс:

— Полностью согласен с вашим предположением. Вряд ли кто-то назовёт вас привлекательной.

Гермиона глубоко вздохнула, потому что не была готова услышать столь обидные слова.

— Если вы стремились оскорбить или ранить меня, сэр, то заверю — вы не достигли цели. Я прекрасно осознаю, что внешность моя ничем не примечательна.

— Ах, — лениво протянул он, — видите, вот мы и снова разошлись во мнениях. Вы не привлекательны, как я уже говорил… Вы прелестны и очаровательны: девушка, наделённая необычайным умом, храбростью и красотой. Вы — лучшее из того, чего желает или на что может надеяться любой мужчина, и гораздо большее из того, что многие из нас заслуживают.

— Вы подлец, — повторила Гермиона тихо и на этот раз уже не столь уверенно. — Как вам не совестно издеваться надо мной?

— Моя дорогая... милая девочка...

Он всё ниже склонялся к ней, не в силах побороть желания прикоснуться. Дотронувшись до плеча… провёл ладонью по руке, спустившись к маленькой ладошке… и, притянув её к губам, поцеловал костяшки подрагивающих пальцев.

— ...неужели никто никогда не говорил вам об этом?

Гермионе потребовалось всё её мужество, чтобы, положив руки разбойнику на грудь, попытаться оттолкнуть от себя. Правда, он даже с места почти не сдвинулся.

— Сударь, вы невежа и лжец, — заявила она дрожащим голосом.

— Можете называть меня, как вам вздумается, — сказал тот, попятившись. — Но даже не пытайтесь назвать меня трусом, как вы делали раньше. Я не намерен этого терпеть. К тому же я не лжец и не невежа. Мне кажется, вы должны извиниться передо мной.

Гермиона негодующе возразила:

— Вы ничем не доказали обратное! Пока я видела только ваши поступки, а они сами за себя говорят. Поэтому спрашиваю ещё раз: могу я рассчитывать, что вы вернёте дорогую мне вещь? Пожалуйста?

Грабитель лишь отрицательно покачал головой:

— Нет.

Ему нужна была эта книга. Она давала повод снова встретиться с мисс Грейнджер.

В это время из-за кареты выскочил один из его сообщников.

— Приятель, пора убираться отсюда. Молодая француженка сказала, что её зять знает, когда они должны были добраться до города, и скорей всего уже отправил кого-нибудь на поиски.

Разбойник вновь повернулся к Гермионе.

— Видите, всё-таки вас не бросили на произвол судьбы… Даже как-то жаль…

Пособник, скрывшись за каретой, судя по всему, вернулся к пленникам, а главарь банды, пристально глядя на мисс Грейнджер, произнёс:

— У меня есть предложение. Я отдам книгу… за поцелуй…

Гермиона быстро отвернулась, нервно прикусив губу, и дерзко фыркнула:

— Да я скорей жабу поцелую.

Но негодование настолько переполняло её, что, просочившись сквозь маску высокомерного пренебрежения, скатилось сверкающей каплей по щеке. Потянувшись рукой, разбойник поймал слезу кончиком пальца, затянутого в перчатку, и глубоко вздохнул:

— Прошу меня простить, мисс. Я действительно забыл об элементарной вежливости по отношению к леди. Вы были правы, я подлец. Я неправильно себя повёл, но, поверьте, это была только шутка, ничего более. Пожалуйста, не плачьте.

Гермиона неохотно повернулась к нему, не поднимая глаз.

Не сказав больше ни слова, он забрался на козлы экипажа и, повернувшись к ней, достал из кармана книгу.

— Поверьте, она попала в хорошие руки. У меня она будет в целости и сохранности.

— Поступайте, как совесть велит вам, сэр.

Разбойник, улыбнувшись, сказал:

— Могу поклясться в этом. Я всегда делаю то, что она мне велит. К сожалению, иногда эта глупая совесть вынуждает меня совершать чертовски правильные поступки.

Тут из-за кареты вынырнул один из грабителей и за руку отвёл Гермиону к остальным пленникам. Главарь отвязал лошадей и прикрикнул на них, чтобы те отбежали подальше. Спрыгнув на землю, он заклинанием поджёг карету.

— Вы уничтожили её! — ахнула мисс Грейнджер.

Повернувшись к ней, разбойник невозмутимо произнёс:

— Именно это я и собирался сделать, — он снова достал книгу и, испытующе глядя на Гермиону, вытянул руку над огнём. — Должен ли я и её сжечь?

Не выдержав столь тягостного зрелища, мисс Грейнжер молча отвела взгляд. Спрятав предмет спора в карман, бандит отдал приказ подельникам:

— Пора уходить.

Подойдя к Гермионе вплотную, он приподнял упрямый подбородок согнутым указательным пальцем, пробормотав напоследок:

— Обещаю… Мы ещё встретимся, дорогая мисс Грейнджер...