Когда Белла проснулась после недавнего визита Эдварда, то снова потерялась в безмолвии.
Она подчинилась рекомендациям разных врачей, гуляла с физиотерапевтом, когда это требовалось, и выдержала их многочисленные тесты без жалоб. Ее тело исцелялось; она становилась все сильнее. И только за два дня. Возможно, три, прежде чем ее выписали из больницы.
«И что дальше?» , — задавалась Белла вопросом. Сколько бы времени не прошло, она не могла представить, как это должно сработать.
Перемены никогда не были легкими делами для Беллы. Она ломала голову над всеми важными жизненными решениями. Наличие такого количества решений, принятых ради нее, дезориентировало. Ее жизнь была абсолютно неузнаваемой.
Это странный, нереальный опыт: узнать, кем она была из рассказов.
Ее родители рассказали, что она жила в Сиэтле, в апартаментах с двумя спальнями, которую делила с Джейкобом. Рене хихикнула, и сказала, что Белла, должно быть, лишь унаследовала ее легкое непостоянство. Она была настолько нерешительна в том, чем хочет заниматься в жизни, что оказалась в положении, когда сама стала помогать школьникам понять, чего они хотели для своего будущего.
Не то чтобы это имело значение. То прошлое закончено. Джейкоб мертв, и она не помнила свое обучение. Старшеклассник не может являться школьным консультантом.
И, так как люди постоянно пытались напомнить ей, что жизнь просто собирается вновь существенно измениться в скором времени.
Остальная часть дня прошла медленно, перетекая в вечер. Белла ответила на вопросы родителей и врачей, с как можно меньшим количеством слов. Когда они попросили ее выполнить какое-то задание, то была послушной, доказывая, что она настоящая, живая, работоспособная девушка. Для ее дальнейшей жизни, она не могла понять то, что происходило дальше: как умение ходить, говорить и рассуждать логично, поможет ей выяснить, что должна была делать с этой странной жизнью, которую ей вручили. Она провела остальное время просто наблюдая в окне за внешним миром, от которого теперь чувствовала себя настолько отделенной.
Ночь стала новым днем, и Белла снова проснулась, когда услышала знакомый, грохочущий голос.
— Как она? — спросил Билли, и Белла закрыла свои глаза крепче, не зная, могла ли она столкнуться с отцом Джейка.
Чарли вздохнул.
— Она становится сильнее, но… — он сделал паузу, и когда снова заговорил, его голос был полон беспокойства. — Не знаю, Билли. Она такая тихая. Я не знаю, как помочь ей, — он усмехнулся. — Даже не знаю, нуждается ли в помощи, или ей просто нужно время.
— Я полагаю, вам стоит продолжать, — сказал Билли тихо. — День за днем. Это все, что любой из нас может сделать прямо сейчас.
«Мудрые слова», — размышляла Белла. Она пыталась напомнить себе, что не должна была иметь дело со всем сразу. Единственный способ, которым собиралась пройти через это, сделать все шаг за шагом.
Итак, следующий шаг, который она должна сделать – встретиться с Билли. Учитывая все обстоятельства, это, вероятно, было одной из более легких вещей, с которыми она должна столкнуться в ближайшие месяцы.
Напоминая себе, что Билли потерял сына и просто хотел посмотреть, что она поправилась, Белла двинулась, делая вид, что зашевелилась. Под маской потягивания остановилась, дыша глубоко и снова медленно, прежде чем повернулась.
— Привет, Беллз, — сказал Чарли, надев улыбку. Он не скрыл свое беспокойство достаточно хорошо, и Белла почувствовала краткую острую боль. Ей очень хотелось улыбнуться в ответ, пусть верит, что она в порядке, хоть и не была.
Она еще не нашла в себе силы притворяться, но хотела этого. Не видела причин, почему родители должны страдать вместе с ней.
— Привет, папа, — тихо поприветствовала она.
Чарли кивнул в сторону, и Белла увидела, что Билли был там со знакомо выглядящей молодой женщиной, толкающей его кресло.
— Рейчел? — предположила она, зная, что здесь одна из сестер Джейкоба, считая, что Ребекка на Гавайях, это, должно быть, Рейчел.
Молодая женщина улыбнулась.
— Нет. Ребекка.
Конечно. Смерть ее брата стала бы веской причиной, чтобы покинуть Гавайи, даже если билеты на самолет стоили дорого.
Билли искренне улыбнулся ей.
— Привет, Белла. Приятно видеть, что ты не спишь.
— Я решила перестать быть ленивой, — она пыталась пошутить, но тон казался слишком ровным, чтобы придать больше юмора.
Билли и Ребекка все равно улыбнулись в ответ. Чарли топтался у стены, пока они говорили, но его глаза были куда бдительными. На этот раз Белла была рада, что он такой настойчивый. Это означало, что он видел, когда она слишком истощена, замечал, когда ее концентрация ослабла, и она начала спотыкаться о свои же слова. Он спас ее от неловкости, намекнув, что она устала. Это было нормальным для Чарли прогнать своего друга.
Этот визит оказался не таким уж и плохим, даже лучше, чем она ожидала до самого конца. Перед тем как уехать, Билли положил руку на ее живот, не обращая внимания на внезапный дискомфорт, и как тело Беллы окаменело.
— Береги себя, и ваш с Джейкобом маленький сверток, — сказал он, сжимая ее руку, прежде чем Ребекка укатила его прочь.
— Белла? — спросил Чарли, слегка запаниковавшим голосом. — Ты в порядке?
Белла осознала, что сжала в своих кулаках одеяло так крепко, что ее кожа натянулась и побелела вокруг костяшек. А также укусила слишком сильно губу, будучи близкой к кровотечению.
— Все хорошо, — выдавила она, но голос был настолько напряженным, что даже самый наивный человек в мире назвал бы это обманом.
Чарли сел в кресло рядом с ней, поглаживая ее руку слишком грубо, чтобы успокоить.
— Что это? — Спросил он, хотя его тон был явно нервным. — Ты можешь сказать мне. Мы можем в этом разобраться, чем бы оно ни было.
— Это…
Как она могла выразить словами панику, которая грозила сокрушить ее каждый раз, когда думала о беременности? Это слово все еще казалось таким невозможным. Белла приложила так много сил, чтобы притвориться, что этого не существовало. Она не могла справиться с мыслью – не со всем остальным. Но они бы не позволили ей забыть. Мать пыталась посочувствовать по поводу тошноты. Врачи говорили о важности витамина D, фолиевой кислоты и ведения активного образа жизни, как только ее выпишут из больницы. Белла приложила все усилия, чтобы представить, что у ее разума был непробиваемый щит. Любые слова, которые она не хотела слышать, стали бессмысленным шумом.
— Просто… я скучаю по Джейкобу, — выпалила она, отчаянно пытаясь придумать что-то еще, чтобы избежать наступающей истерики. Так или иначе, это не было полностью ложью. Встреча с Билли и Ребеккой, заставила ее почувствовать боль за своего друга. Они коротко рассказали о его сервисе, когда она спросила, и сама была в состоянии поведать им, как она сожалела, что не могла быть там.
Чарли заметно успокоился, и погладил ее по плечу.
— Я знаю. Это было тяжело.
Белла пыталась сосредоточиться на Джейкобе. Даже размышления о ее друге, столь горькие, что он оставил ее, были предпочтительнее, чем то, что она чувствовала, начиная думать о беременности. Просто имея дело с пробуждением, с отсутствием восьми лет жизни, и то, что мир пошел дальше без нее, заставило почувствовать, что едва справляется с трудностями. Знала, что придется иметь дело с реальностью, что она беременна, но перспектива была ужасающей. Это маячило на горизонте, словно набирающий силу ураган, и чувствовала, что когда он нанесет удар, то точно будет разорвана на части, оставаясь полностью опустошенной и разрушенной.
Сегодня, однако, даже глубокая утрата Джейкоба казалась маленькой в ее голове, и она не могла держаться за нее. Белла приближалась к шторму все ближе и ближе, с чем даже отдаленно не готова была иметь дело. В горле встал ком, а сердцебиение участилось. На легкие что-то давило, больно кололо, и она начала дышать слишком быстро. Белла поднялась за просьбой, чем-то, за что она могла бы держаться, и что могло помешать ее миру вращаться слишком безумно.
— Могу я… Могу я одолжить твой телефон? — спросила она быстро.
Это было все еще странно для нее. Очевидно, что сотовые телефоны были не новшеством, но то, что они были настолько распространены, что ее отец, которому до сих пор принадлежал видеомагнитофон (хотя и это могло измениться), носил один с собой, было слегка невероятным.
С другой стороны, так было и со всем остальным.
Чарли выглядел смущенным.
— Кому ты хочешь позвонить?
Раздражение помогло умерить ее возрастающую панику. Она была уверена, что Чарли не был так любопытен, когда ей было на самом деле семнадцать.
— Мне просто нужно поговорить с Эдвардом.
— Эдвард? Ты имеешь в виду агента Каллена? — спросил Чарли с еще более озадаченным видом.
— Мы друзья. Он рассказал мне это, — ответила она, защищаясь, чувствуя, словно на нее накричали за грубость к одному из старших.
— Я знаю это, Белла, — сказал Чарли, и его голос успокаивал. — Что тебе нужно от него?
Это был хороший вопрос. Теперь, когда она думала об этом, то не могла вполне понять, почему имя Эдварда всплыло одним из первых. Возможно, это было потому, как знала, что он был агентом ФБР, и чувствовала себя, так или иначе, безопаснее в его присутствии. Все, что она знала, так то, что хотела увидеть его снова.
— Эм-м… Мне не удалось задать ему все вопросы, в которых я нуждалась.
Это также не было ложью. Она хотела знать больше, и Эдвард был единственным человеком, помимо его напарника Джаспера, которого она не могла пока вспомнить, кто мог ответить на них.
Чарли нахмурился.
— Я не знаю. Ты расстроилась вчера из-за него.
— Он не расстроил меня, — возразила она. — Я была расстроена из-за Джейка. Это не его вина.
Белла сказала последние слова твердо на всякий случай, чтобы отец не питал никаких сомнений по этому поводу. Она не считала никого ответственным за нынешнее состояние или смерть Джейкоба. Даже не была уверена, что винила Сэма.
— Я просто не хочу, чтобы ты подталкивала себя так сильно, когда…
— Папа, — она прервала его, и голос казался сердитым, и более чем горьким. — Разве ты не понимаешь? Каждый раз, когда я просыпаюсь, это уже слишком много. И это не изменится в ближайшее время.



Эдвард надел свой костюм и поправил галстук так, словно он был в трансе.
Как оказалось, его стандартом за последние почти три недели жизни, он был в полной растерянности.
Всего через несколько часов, команда в Сиэтле арестовала бы Сэма Улея по нескольким корпоративным обвинениям в мошенничестве. Специальный агент Баннер и остальная часть команды в Форксе в настоящее время готовилась к переезду обратно в Сиэтл, чтобы продолжить дело против братьев Вулф. Конечно, Эдвард подозревал, что адвокаты Улея вытащат его из тюрьмы к тому времени, пока все вернутся в город.
Опять же ситуация изменилась для Эдварда. За несколько предыдущих дней, он решил раскрыть свою тайну, так чтобы не отходить от Беллы. Для него трудно быть вдали от нее, особенно теперь, когда она проснулась. Львиная доля Эдварда думала, что чем больше он мог быть в ее присутствии, тем более вероятно, что она начнет вспоминать.
С другой стороны, с тех пор как она проснулась и реальность была искажена, он не имел ни малейшего представления, как отреагировала, если бы он продолжил прятаться вокруг палаты. Что, если она чувствовала себя под угрозой, или то, что он был жутким? Изгнание со своей стороны полностью не способствовало ни к этому делу, ни к его здравомыслию. В любом случае, он не хотел принести ей еще больше стресса.
Что тогда? Он следил за расследованием в Сиэтле, чтобы дать ей свободу?
Это просто не чувствовалось правильным, вообще.
Вздохнув, Эдвард вышел из своей комнаты, и спустился вниз по лестнице.
Благодаря своему отвлечению, Эдварду потребовалось почти пятнадцать минут отрывочных комментариев Джаспера, чтобы понять, что его напарник был в очень плохом настроении.
— Что с тобой? — спросил он.
Джаспер медленно выдохнул.
— Я не должен жаловаться. Не тебе.
— Я спросил, Джаспер, — надавил Эдвард.
Сделав большой глоток своего кофе, Джаспер замолчал на несколько минут, уставившись в пространство.
— Теперь уже будет трудно увидеть Элис. Это сильно усложнит все.
На мгновение Эдвард уставился только на своего напарника, а потом, у него вырвался язвительный смешок.
— Я же говорил, — сказал Джаспер тихо. — Знаю, что это не так фатально…
— Нет, это не так, — сорвался Эдвард. — В любом случае она находится максимум в четырех часах езды отсюда. У вас есть варианты. Если дела пойдут хорошо, она сможет легко найти работу в одной из больниц Сиэтла.
— Эдвард…
Эдвард резко поднялся из-за стола, и его настроение резко ухудшилось.
— По крайней мере, она тебя помнит: помнит ваш первый поцелуй, все маленькие моменты. Все те мелочи, о которых думал, что всегда будут только твоими и ее, до сих пор у тебя есть.
Он снова сел обратно, будучи полностью подавленным.
— Мне очень жаль, Эдвард, — произнес Джаспер через мгновение, его тон был абсолютно искренним.
Закрыв глаза, Эдвард сделал глубокий вдох, и очень медленно выдохнул.
— Нет, прости, — сказал он, наконец. — Я действительно прошу. Просто потому, что моя жизнь так сложилась, не дает мне повода быть настолько черствым, особенно к тебе. Ты имеешь полное право чувствовать себя разочарованным. — засмеялся он невесело.
— Что смешного?
— Просто вспомнил, — пробормотал Эдвард. — Прежде чем все это случилось… Раньше расстраивался, что большая часть наших повседневных отношений происходила по телефону, — он тоскливо вздохнул. — Сейчас я бы все отдал, лишь бы она снова позвонила мне.
Как только слова слетели с его уст, зазвонил телефон Эдварда. Ворча, он вытащил его из кармана, и, не глядя, кто звонил, прижал к уху.
— Каллен.
— Эдвард? — спросила Белла неуверенным голосом.



Прежде чем Эдвард смог бы побежать к палате Беллы, он должен был сделать свою часть расследования, подчищая работу, перед тем, как команда переедет обратно в Сиэтл.
Когда все, кроме Джаспера и специального агента отбыли, Баннер отвел его в сторону.
— Каллен, я попрошу тебя остаться здесь на выходные, в случае, если мне понадобится кто-то на пункте в Ла-Пуш, — грубо крикнул специальный агент.
Эдвард смотрел на него, моргая.
— Сэр? — спросил он, будучи сбитым с толку.
Баннер разбушевался.
— Не спорь, Каллен. Клянусь богом, если бы мы не были в глубокой заднице в этом случае, то я бы привлек тебя к официальной проверке. Используй это время, возьми себя в руки, и вернись в игру, ясно выражаюсь?
Челюсть Эдварда напряглась, и он поймал себя на полпути между тем, чтобы злиться на утверждение Баннера, что он не позволил ему принять участие во всем, и был до смешного благодарен за отсрочку. Он вскинул голову, кивая, что понял.
— Да, сэр.
Он дышал намного легче, когда Баннер был на безопасном расстоянии от него, его голова кружилась, когда пытался выяснить, как отделался так легко на некоторое время.
— Ты говорил с ним, не так ли? — спросил Эдвард мгновение спустя, прощаясь с Джаспером.
Его друг пожал ему руку, задерживая на мгновение, до того как усмехнулся.
— Не все так непреодолимо, как ты думаешь, Эдвард.



Лишь во второй половине дня Эдвард смог наконец-то попасть в палату Беллы. Он тщательно осмотрелся, опасаясь того, с кем бы он мог столкнуться. И был приятно удивлен тем, что Белла была одна. Ее голова отвернута к окну. На мгновение, ему показалось, что она спала, но потом он увидел, как игралась со своим одеялом, наматывая и разматывая ткань вокруг пальцев.
Он постучал по стене, чтобы привлечь ее внимание. Когда она повернулась к нему, ее губы изогнулись в маленькой, но красивой улыбке. Эдвард не мог не улыбнуться в ответ.
— Привет, — поприветствовал он тихо.
— Привет, — сказала она застенчиво.
Пересекая комнату, Эдвард опустился на стул рядом с ней, надеясь, что это было хорошо для друга, чтобы протянуть свою руку и кратко прикоснуться к ее руке.
— Как ты сегодня?
— Ты знаешь, это все очень увлекательно. Люди наблюдают за тем, как я хожу, — ее брови нахмурились. — Знал ли ты, что некоторые люди, которые… хм, которые получили амнезию… могли забыть такие вещи? — Она усмехнулась, покачав головой. — Можешь себе представить? Забыть, как ходить?
— Нет, не могу представить такое, — сказал он честно. — Предполагаю, это то, за что стоит быть благодарным, верно?
Белла кивнула.
— Врачи говорят, что я могла бы найти такие вещи, как… случайные вещи… которые смогли бы заполнить дыры в моей автоматической памяти, — она вздохнула. — Что-то, жду с нетерпением, я полагаю.
— Вполне возможно, что ничего подобного не произойдет, — тихо сказал Эдвард.
— Может быть, — она откашлялась, и готова была переключиться на другие темы. — Так, мне действительно жаль насчет вчерашнего.
Он был в замешательстве.
— Жаль? О чем же, спрашивается, ты сожалеешь?
Она казалась робкой.
— Это отчасти грубо, не так ли? Я не хотела потерять себя вот так.
Эдвард должен был рассмеяться, но он был слишком поражен.
— Белла… ты на редкость спокойна для человека в своем положении. Тебе надо выплакаться. И имеешь право горевать, не только из-за Джейкоба, но и за… ну… все.
Белла посмотрела вниз на свои руки. Он видел, что она прикусила губу, стараясь не плакать. Рискуя, он кратко прикоснулся кончиками пальцев к ее щеке.
— Все хорошо.
Она внезапно крепко схватилась за его руку, и он почувствовал, как Белла задрожала. Эдвард пробежался большим пальцем по ее костяшкам, просто оставаясь там, поскольку ее дыхание задрожало. Она закрыла глаза крепче, и после пяти долгих ударов, снова их открыла, выглядя немного спокойнее.
— Спасибо, — прошептала Белла.
Отпустив ее неохотно, Эдвард откинулся на спинку стула.
— Итак, у тебя есть еще вопросы? — спросил он осторожно.
Она заговорила не сразу, вместо этого снова возвращаясь к своей игре с краем одеяла.
— Он страдал? — спросила Белла, наконец.
Эдварду не нужно было спрашивать, о ком она говорила. На мгновение он был тих, выискивая лучшие слова, чтобы объяснить.
— Это было очень быстро. Мне потребовалось меньше минуты, чтобы прибежать от машины к дому. Он уже был мертв, когда я увидел его.
И снова ее глаза дрожали, хоть и были закрытыми.
— Неправильно думать, что это хорошо?
— Я так не думаю. Джейкоб был хорошим человеком. Ужасно, что он умер, и как умер — так жестоко… он не заслужил этого. Большинство из нас лишь могут просить эту быструю и безболезненную смерть, — сказал он искренне.
Белла, наконец, подняла голову, смотря на него грустными, любопытными глазами.
— Как хорошо ты его знал? Ты сказал что мы друзья… вы дружили с Джейкобом? — Когда Эдвард заколебался, она ободряюще ему улыбнулась. — Все в порядке. Я хочу, чтобы ты сказал мне правду.
Его губы изогнулись вверх и вниз, поскольку он обдумывал ее слова. Правда. Ему хотелось бы сказать ей всю правду.
Но сейчас было не время.
— Не то, чтобы Джейкоб мне не нравился, — честно сказал он. — У нас просто действительно никогда не было возможности говорить о чем-то больше, нежели о бизнесе.
Она, казалось, погрузилась в свои подушки.
— Так ты не видел нас… вместе. Я имею в виду, ты не видел нас как пару, — предположила она, не спрашивая, но соединяя кусочки информации воедино.
Как трудно, должно быть, соединять воедино собственную жизнь.
Он наклонил голову, внимательно изучая ее. Его глаза расширились.
— Ты спрашиваешь, потому что не помнишь? — Предположил он, стараясь держать свой голос ровным.
Конечно, он знал, что она и Джейкоб были знакомы с тех пор, как были детьми. Они пришли к дружбе в какой-то момент, когда оба еще были в средней школе. Ему никогда не было до конца понятно, когда это случилось.
— Джейкоб всегда был моим другом. Мы просто хотели стать хорошими друзьями, — сказала она со слезами на глазах. — Но я не могу… Никогда не видела его так. С трудом могу впустить это в свою голову.
— Это… — он хотел сказать: «хорошо», но Белла, казалось, была так возбуждена, что не мог заставить себя думать, что это было положительным моментом. — Интересно, — исправился он.
Она зарычала в отчаянии, закрыв руками глаза.
— Ты знаешь, может, оно и к лучшему, в схеме вещей. Я не помню, как влюбилась в него. Если это должно было случиться со мной, возможно, тем лучше.
Ее выражение лица было подавленным, когда она смотрела на него.
— Можешь ли ты представить, на что это походило бы? Если бы он был здесь прямо сейчас, и все еще влюблен в меня, то не смогла любить его. Я бы не смогла заставить себя видеть его в такой роли. Он этого не заслуживает. Никто этого не заслуживает.