Эдвард

Я помню первый раз, когда взял в руки мяч и биту. Это был мой день рождения, мне исполнилось три года. Это был набор T-ball от Little Tikes (п.п. подарочный бейсбольный набор для детей). Бита, клянусь, была около двадцати двух сантиметров в окружности, и я потратил оставшуюся часть лета, бегая с ней за моими братьями. Вскоре я узнал, что попадание по яйцам вызывает усмешки и хихиканье у Эммета и заставляет Джаспера падать на колени. Следующим летом они учили меня, как пользоваться битой, чтобы убивать светлячков. Старшие братья – замечательные. По крайней мере, я работал над своим размахом.

В то Рождество я получил настоящую биту и мяч. Я помню, как подумал: «Какого черта, мне делать с ними в Чикаго посреди зимы?» Даже ребенком я думал слишком много. Прошло не слишком много времени, прежде чем все остальные подарки были сдвинуты в сторону, чтобы освободить место для моей черной биты Louisville Slugger и мяча Whiffle. Бита была невероятной, покрытая блестящим черным лаком с золотым тиснением. На боку даже виднелось мое имя – Эдди Мейсен. У Эма были Суперменские штуки… у Джаспера – его игрушечные солдатики. А у меня бита. Я никогда без нее не выходил из дома. Моя собственная черная карта Американ Экспресс. Как мало я знал тогда, чего это стоило на самом деле.

Той весной родители записали всех нас троих на бейсбол. Мы с Джаспером попали в Машбол, а Эм, поскольку он был на год старше – в Бамбино. Это было потрясающе. Все игроки в один и тот же день встретились в городском спортзале, где тренеры оценивали наши способности, так чтобы набрать все команды, не смотря на талант.

Отбор. Мне было пять лет, и я прошел свой первый отбор.

Тем вечером прозвучал звонок, который изменил мою жизнь. Тренеры с согласия родителей решили, что Джаз мог бы справиться со старшей лигой, учитывая уровень его таланта. Он был выше большинства мальчиков его возраста и даже некоторых девочек. У него плохо обстояли дела с координацией, но тренеры заверили, что со временем она появиться.

Это касалось и меня. Я был маленьким. На три сантиметра ниже, чем Эм и Джаз. Они оба были тяжелее меня примерно на девять килограмм. Но единственную вещь, которую я выучил, будучи младшим братом, я научился защищаться. Я мог постоять за себя перед старшими мальчиками. Я был Скрепи Ду к их Скуби Ду. Таким образом, мы все попали в одну команду. Тренеры заверили родителей, что со мной все будет в порядке, потому что Эм и Джаз будут следить за мной. Ага, как бы ни так.

Вы когда-нибудь видели, чтобы старшие братья следили за своим младшим братом? Как только начались тренировки, на меня посыпались насмешки. Я был лишним. Я стал, как бы лучше сказать, талисманом команды. Маленький Эдди Мейсен в команде… только потому, что его старшие братья здесь.

Я никогда не забуду первый день тренировок. Я до смерти боялся. Мне было пять, тогда, как другим мальчикам было по семь лет. Я был маленьким, худеньким и застенчивым. Слава богу, я был не один. Эм, конечно, взял на себя роль «Комик Релиф» (п.п. Комик Релиф - благотворительная организация, основанная профессиональными артистами-комиками). Нам выдали наши майки с большими цифрами на спине и соответствующие кепки. В красном и сером цвете. На наших майках спереди была большая суперменская «S» от названия «Сантехника Стивенс» (п.п. видимо их спонсор). Учитывая любовь Эма к Супермену, он принял это за знак. Он был готов. Он собирался сродниться с этой командой. И он сроднился. Он даже придумал фразу: «Сантехника Стивенс – мы смоем конкуренцию». Я убедился, что взял с собой свой докторский чемоданчик. На всякий случай. Никогда не помещает быть ко всему готовым.

Боже, я был жалок.

Эм даже тогда был ребенком-героем. Коренастым и сильным… доминирующим. Его назначили капитаном команды, и он начинал с позиции принимающего. Можно пожалеть парня, который рисковал пересечь «хоум плейт» с находящимся там Эмметом. А Джаз… ладно, тренеры оказались правы. Он, в конце концов, заставил свои ноги и голову работать вместе и после этого стал быстрым как черт. Он был прекрасным защитником шорт-стопом. Его позиция располагалась между второй и третьей базой. Он защищал ее, как голодная дворовая собака защищает кость. Ничто не ускользало от него. НИЧТО!

И вот, что делать команде с костлявым мальчиком? Ну, они пытались загнать меня на дальнюю часть поля. Я потерялся в своих мыслях, как только оказался там. Я следил за самолетами, пролетающими над головой, играл с клевером под ногами, наблюдал за автомобилями на стоянке. Они неоднократно кричали мне: «Эдди! Внимание! Эдди! Летит в твою сторону! Эдди, смотри…»
И тогда, в тот миг, я понял, почему мне нужно обращать более тщательное внимание. Пчела на земле была намного интереснее, чем тренировка, так что, конечно, я ничего не видел, пока не поднял голову и не почувствовал, как мяч врезается в меня. Сильно! О, люди! Что за неприятность. Кровь повсюду. Так появился небольшой изгиб, который теперь украшает мой нос. Мое постоянное напоминание о том, что всегда нужно сохранять внимание.

После этого тренеры решили, что мне нужно что-нибудь, удерживающее мое внимание. Они не хотели очередного с окровавленным лицом ребенка на руках. Кажется, это расстраивает родителей. Поэтому я путешествовал по полю.

Первая база… слишком низкий. Вторая база… не подпрыгивал достаточно высоко. Третья база… ладно, тоже не получилось, слишком близко к торговой палатке. Я уделял ей больше времени, чем тренировке, в то время как кто-нибудь огибал базу, чтобы пробраться «домой».

Разочарование тренеров мною росло с каждой неделей. Я видел это по их глазам, пока, в конце концов, они не решили, что самое лучшее место для меня была скамейка запасных. Там было безопасно. Жвачка и семечки стали моими приятелями. Юный доктор Мейсен был наготове.
Однажды на тренировке тренер попросил бросить ему мяч, закатившийся мимо меня под скамейку. Я поднял его и прежде, чем я понял, мяч со свистом летел тому в голову. Мяч издал такой знакомый звук «Вжик» в его перчатке. Тренер бросил его назад.

- Повтори, Эдди.

Так что я поднял мяч и бросил его снова, перчатка издала такой же звук, как и раньше. «Вжик».
А остальное – уже история. Меня немедленно отправили на насыпь подающего.

- Просто играй в мяч со своим братом, Эдди. Ты ведь можешь это сделать… верно?

И я делал – играл в мяч с Эмметом. Так же, как дома. Снова и снова. Снова и снова. Утром, днем и вечером. Я бросал мяч любому, кто мог его поймать. Эму, Джазу, папе… даже мама старалась помочь, пока не выдернула руку из перчатки, не потрясла ею и не закричала тут же на меня, что я бросил его слишком сильно.

Я практиковался на двери гаража и стене нашего дома. Я заставлял теннисный мяч отскакивать от стены в спальне, лежа на кровати. Удар! Отскок! Удар! Отскок! Удар! Отскок. Бедная мама – она сходила с ума.

- Эдди, пожалуйста, я тебя прошу! ПЕРЕСТАНЬ! Хоть на чуть-чуть. Я даже не слышу, о чем думаю.

Тем вечером решили, что в подвале нужно установить принимающую сетку.

Я тренировался, пока не заболело плечо. Мой локоть тоже болел. Я стал одержимым. Это все, о чем я говорил, все, о чем я мечтал. Я был подающим. Мои тренеры сказали родителям:

- Некоторые дети хотят заниматься, некоторых этому учат. Эдди, ну… он рожден с этим.

Триада была энергичной и задиристой. Братья Калены. Тренеры нас любили, другие команды боялись. Даже при том, что официально я не был «Каленом» и моя майка гласила «Мейсен», но люди называли нас так. Я не возражал. В душе я был Каленом, и мне нравилось считать Джаза и Эма своими братьями.

Шесть сезонов пролетело со мной в роли заключительного подающего и Эма в роли принимающего. Только я и Эм. Динамичный дуэт.

Отбивающие ненавидели нас. У нас была своя собственная система сигналов, наш особый язык. Наклон лицевой защиты Эмма – быстрый мяч… почесывание его колена – скользящий… регулирование бандажа – крученый. Я, бывало, кивал головой перед особенной подачей или переворачивал свою кепку, если мне нравился вызов.

И мы начинали. Удар! «Первый страйк!» - кричал судья. Следующий бросок. Второй страйк! Кивок головой… Третий страйк! Так все и происходило. Я нашел себя. Я все еще был худым, но высоким. Теперь выше, чем Джаспер. Я был бесстрашным. Мне нравилось, когда тренеры из других команд требовали мое свидетельство о рождении, чтобы убедиться, что я имею право играть, а не какой-нибудь ринджер, которого подсунул тренерский состав. Если отбивающий был достаточно удачливым, чтобы отбить мою подачу, я точно знал, что Джаспер прикроет меня. Как я уже говорил - ничто не проходило мимо него (п.п. ринджер - спортсмен, незаконно участвующий в матче).

Вот так мы и играли. Шесть лет в одной команде. В последний год мне и Джазу, я думаю, было по одиннадцать, а Эму только исполнилось тринадцать лет. Тренеры юниорской футбольной команды начали обхаживать Эма. Он всегда хотел играть в футбол, но всегда был слишком крупным. Он купился на обещания о чирлидерах и куртках Леттерман с кожаными рукавами и, как зачарованная змея, последовавшая за Св. Патриком из Ирландии, пошел в футбол.
Затем появился лакросс и командные тренеры стали преследовать Джаспера. Ему пообещали межштатные соревнования и стипендию в колледже. Он также вскоре ушел.

За мной никто не гонялся, но и не оставляли в покое. Меня перевели в лигу Пони. Тренеры из средней школы не скрывали, что имеют на меня планы. Это походило на соревнование между тренерами. Кто «пометит» Эдди Мейсена первым. Некоторые тренеры знали меня лучше, и пробовали переманить. Я уже был помечен. Моя преданность принадлежала насыпи. Никто не мог отобрать ее у меня, потому что она в моей крови, отпечатана на сердце. Никто не мог отобрать ее у меня… никогда…

Как мало я знал.