Небо было покрыто яркими сверкающими всполохами… словно щит раскрасили при помощи магии разноцветным фейерверком.

Подняв взгляд, она почувствовала его силу, когда наэлектризованный поток воздуха пронесся у ее лица. Гермиона затерялась в дымке, словно стояла прямо под разрывающимися шутихами. Ей пришлось затаить дыхание, когда ее чуть не сбила чрезвычайно мощная волна с разразившихся небес.

Она чувствовала руки Драко, до боли стискивающие ее талию. Гермиона готова была поклясться, что на коже остались синяки. Но он продолжал тянуть ее подальше от того места, где они стояли. И она знала, что, как только боль и давление на талию исчезнут, она просто погибнет.

Рёв битвы нарастал. Пожиратели смерти наконец разрушили щит. Краем глаза она заметила большое количество рвущихся в бой монстров, пока отовсюду неслись смертельные проклятия, а тела – одно за другим, по двое, по трое – падали в провал.

Замок сотрясался от борьбы света с тьмой. Вспыхивали разноцветные заклинания, как те фейерверки, запускаемые в ночное небо большими круизными суднами посреди океана.

Гермиона чувствовала их отголоски, когда силовая волна опаляла ее кожу, пока она заставляла себя продолжать бежать и никогда не останавливаться.

Драко продолжал тянуть ее в разные стороны, и она не знала, по какому пути они теперь продвигались. Гермиона знала лишь то, что ей нужно было бежать с ним дальше.

Драко остановился на углу замка, а потом завернул за еще один угол, и они оказались в одной из теплиц, по островерхим крышам которых бегали длинные змееподобные драконы. Всё вокруг лежало в руинах. То, что когда-то служило домом для многих экзотических и волшебных растений, теперь превратилось в пустое место, покрытое пеплом; ничего не осталось.

Казалось, только вчера она приходила сюда. В первый раз, когда она зашла в эту теплицу, она тоже бежала с ним.

Но тогда всё было по-другому. Она была прекрасной студенткой Шармбатона… богатой, утонченной и невероятно избалованной. Она и сейчас могла услышать свои взволнованные смешки, когда Драко привел ее в это место. Оно было похоже на тропический рай, для нее это была чистая магия. Комендантский час уже начался, и она впервые нарушала правила.

Краем глаза Гермиона по-прежнему видела, как она, нервничающая и счастливая, в изумлении и с любопытством прогуливалась, держа за руку своего мятежного парня. Он прижимал ее к себе, увлекая в глубокий и таинственный поцелуй…

И вот они снова оказались здесь. Но теперь те волшебные растения, которые знали их секрет, исчезли, превратились в ничто.

Она ничего не могла с этим поделать. Непонятно почему, но она и правда думала, что всё закончится в два счета, померкнет как воспоминание. Часы громко тикали, время шло слишком быстро.
А затем, прямо как много лет назад, она потянулась и горячо поцеловала его.

Драко потрясло ее странное поведение, но он все же вернул ей поцелуй с таким же энтузиазмом.

Звук ревущей битвы всё приближался и приближался… но ей было всё равно. Она должна была чувствовать его, быть с ним, целовать его со всей страстью. Она могла умереть прямо там, Но ее это не волновало, пока он был с ней.

Ей хотелось остановить этот момент. Хотелось вечно целовать его, как хотелось, чтобы тихий звук дождя никогда не прекращался, хотя это необходимо, чтобы избежать всемирного потопа… смерти всех вокруг.

— Я люблю тебя, Драко. Всё, что тебе нужно знать, это то, что я люблю тебя. Ты единственный мужчина, которого я когда-либо полюблю до конца моей жизни, и никак иначе, — плакала она, прижимаясь к нему изо всех сил.

— Я… я тоже тебя люблю, просто… Черт! Я должен вытащить тебя отсюда! — Драко выглядел так, будто собирался взорваться. Она никогда раньше не видела его таким взволнованным и обеспокоенным. Он водил головой из стороны в сторону, пытаясь найти выход, в который он мог затащить ее. Он все еще не отказывался от варианта вернуть ее в Нору.

— Что, черт побери, ты делаешь? Мы же в центре поля боя, Драко! Теперь ты никак не можешь вернуть меня назад! Я справлюсь. Знаю, что справлюсь!

— Нет! — Он как сумасшедший метался туда-сюда. — Мне нужно вытащить тебя отсюда. Мне нужно убедиться, что…

— Я хочу сражаться рядом с тобой, — завопила Гермиона. — Мне необходимо сражаться рядом с тобой, и тебе никак не удастся заставить меня уйти!

Драко тут же прекратил метаться и просто посмотрел на нее. Он тяжело дышал; она могла поклясться, что его пропитанная потом рубашка порвется в любую секунду.

Земля ужасно сотрясалась, и с ветхих фронтонов посыпались обломки, но он и не подумал шевельнуться. Он стоял на месте, целую вечность пристально вглядываясь в нее. Драко остановился как вкопанный, будто впервые видел ее.

Она не могла отвести взгляд. У него были самые прекрасные гипнотические глаза на свете, отвести взгляд не представлялось никакой возможности. Но это был не единственный повод. Главная причина заключалась в том, что он смотрел на нее так, словно только она имела значение во всем мире.
В тот момент она могла поклясться, что видит того мальчика, в которого впервые влюбилась.

Она чувствовала, как его руки медленно касаются ее лица и притягивают ее губы, целуя ее не так сильно, как недавно, а просто прижавшись к ее губам.

Это был очень целомудренный поцелуй, но все же поцелуй.

Прямо как тот, что случился у пруда.

Прямо как их первый поцелуй.

— Я стою спереди; ты же стоишь позади меня — всегда. Ты слышишь меня? — вдруг серьезно прошептал он. Гермиона не знала, чего он добивался, и просто молча кивнула. — Скажи «да», Гермиона.

— Да, Драко, — она кивнула еще решительнее, нахмурившись, когда увидела, как Драко что-то достает из мантии.

Она потрясенно вздохнула, когда наконец поняла, что это было.

— Моя палочка!

Она чуть не заплакала, когда ощутила покалывание на коже от древесины виноградной лозы и сердечной жилы дракона. Она почти два года была заключена в поместье Малфоев, и ей казалось, что прошла вечность с той поры, когда она в последний чувствовала свою палочку, которая была частью ее жизни с одиннадцати лет.

— О, Драко! Спасибо! — взвизгнула она, крепко обнимая его.

— Не забывай, о чем мы говорили, Гермиона. Несмотря ни на что, ты стоишь за мной! И когда я лишусь сил, я хочу, чтобы ты убежала без меня, ты слышишь меня? Помни…

— Я не оставлю тебя, Драко! Ты должен привыкнуть к этому, потому что я никогда не покину твою сторону. Однажды ты сказал мне, что мы команда. Я просто придерживаюсь этого обещания.

— Прекрати быть такой упрямой, Гермиона! Я сказал тебе…

— Фурункулюс! Импедимента! — вдруг выкрикнула Гермиона, отчего два Пожирателя Смерти жестко врезались в пустые шкафы – первая жертва покрылась фурункулами, а вторая, оказавшись неподвижной, упала вслед за соратником. — Заткнись и сражайся со мной!

Драко выглядел глубоко оскорбленным грубым комментарием жены, но вскоре вернул себе самообладание и начал посылать мощные заклинания в заходящих в теплицу Пожирателей Смерти. Гермиона готова была поклясться, что он ухмыльнулся ей с горделивым видом, который появился на его лице, когда он забрал ее девственность, и когда она подарила жизнь их первенцу Цефею.

Он… гордился ею.

Она знала, что он гордился ею. И это побудило ее сражаться еще отчаяннее.

Она знала, чего хотела. Она пообещала спящему маленькому Цефею, что вернет ему папочку – и сделает это во что бы то ни стало.

— Оставайся за моей спиной, Гермиона! — напомнил он ей снова, впечатав еще одного Пожирателя Смерти в стену. Потерпевший заскулил от жалящей боли, и его конечности начали опухать до ужасных размеров.

Почти полчаса они вдвоем успешно отражали атаки Пожирателей Смерти, которые заходили в теплицу; Драко заблаговременно посылал заклинания вперед, а Гермиона защищала его со спины. Из них вышла отличная команда. Это была хорошая тактика, прием, который Драко одобрял, достаточно хорошо зная, каким защитником он становился, когда дело касалось его жены.

Драко контролировал каждый шаг, но грохот от крушения и столкновений снаружи теплицы мешали ей ясно слышать его указания. Они одолели много Пожирателей Смерти, но казалось, что их стало в два раза больше.

Вдруг откуда ни возьмись появилось мертвое тело и чуть не ударило Гермиону. Хорошо, что Драко оказался достаточно быстрым, чтобы оттолкнуть ее в сторону.

— Я же говорил тебе держаться за мной! Не отходи так далеко! — набросился он. Гермиона только кивнула. Она знала: никогда не стоит испытывать пределы мужа.

— Простите за это, ребята… нужно было избавиться от него, — из дыма в теплице вдруг появился Тео. Похоже, это он был ответственным за мертвеца, неподвижное тело которого чуть не сбило Гермиону. — Ты в порядке, Миона?

— Всё отлично, — решительно кивнула она, пытаясь изо всех сил успокоить Драко, который теперь был в ярости.

— В следующий раз будь осторожнее, черт возьми, Тео! Ты мог ударить ее! — кричал Драко на парня, который в этот момент проклял еще одного Пожирателя Смерти за его спиной.

— Петрификус Тоталус! — закричала Гермиона – и еще один Пожиратель Смерти, парализованный, упал на пол.

— Хороший выстрел, милочка. Проклятие, вы и правда так великолепны, как говорят другие, — проскальзывая в теплицу, прокомментировал один из Пожирателей Смерти с длинными спутанными темно-русыми волосами с красной полоской с одной стороны. Его темные клетчатые штаны и темные ботинки, кажется, слегка дымились.

— Струпьяр. – Голос Драко стал смертоносным, когда он узнал его.

— Здорово, старина. Давно не виделись, да? Какая жалость, правда. Из нас выходит хорошая охотничья команда, — сказал мужчина постарше, качая головой в знак того, насколько он разочарован.

— Ага, какая жалость, — ухмыльнулся Драко, когда увидел, что у них было численное превосходство. Все Пожиратели Смерти, оказавшиеся в теплице, валялись на земле, единственным, кто остался стоять, был Струпьяр. Он знал, что Поттер вместе с остальными хорошо справлялись со своей работой, так как число Пожирателей Смерти, рвущихся в теплицу, заметно сократилось.

Струпьяр, похоже, почувствовал приближение смерти, так как тревожно заозирался, щелкая языком с явным недовольством.

— Полагаю, твоя игра кончена; какая жалость, правда, — ухмыльнулся Драко, когда они все направили свои палочки на него. — Гермиона, — добавил он, предоставив ей удовольствие обезоружить его.

— Экспеллиармус! — четко выкрикнула Гермиона, палочка Струпьяра тут же упала на землю.
Драко уже было собрался отойти от нее, когда она вдруг врезалась в стену: появился еще один Пожиратель Смерти… Беллатриса Лестрейндж собственной персоной.

Драко на мгновение смешался от одного лишь присутствия его тетки, однако Тео быстро среагировал, послав ответное заклинание в мерзавку, выбив ее палочку. Но он не успел схватить ее, когда она рванулась к Гермионе. которая пыталась прийти в себя после только что полученного повреждения.
— Довольно! Никому не двигаться! — от мертвого голоса Беллатрисы остановилось всё. Она скрежетала зубами с таким видом, будто только что завершила свои грязные дела, когда осмотрелась и заметила, что все ее Пожиратели Смерти валяются плашмя на земле.

Но не ее убийственный взгляд или злобный голос сломили преимущество Драко и Тео.

Их остановило то, что в ее руках находилась Гермиона, у горла которой она держала короткий серебряный нож.

В заброшенном помещении все валялись на земле. Стояли только Драко, Тео, Беллатриса, Струпьяр и Гермиона, которую сжимала сумасшедшая тетушка Драко.

Это напоминало партию в шахматы с патовой ситуацией в конце борьбы.

Драко и Тео были хозяевами положения, по-прежнему держа свои палочки. Палочку Струпьяра сломала пополам Гермиона, а палочкой Беллатрисы завладел Тео. Палочка Гермионы валялась на земле.

Но партия, которую явно выигрывала сторона Драко, зашла в тупик, когда Гермиону жестко схватила его свирепая тетка, поднеся лезвие к ее горлу, готовая полоснуть по нему.

Это была проигрышная ситуация.

— Бросайте палочки, — убийственным голосом прошептала Беллатриса двум мужчинам, которые не знали, что предпринять. — Бросайте палочки, если не хотите, чтобы я перерезала ей глотку – посмотрим, насколько грязна ее кровь!

Драко одеревенел, пристально смотря на жену, которую держала его жестокая тетка. Тео также стоял как вкопанный, стискивая в нерешительности палочку.

У них был перевес. И Беллатриса, и Струпьяр стояли с пустыми руками, и они знали об этом, но их успех оказался преждевременным. Они не могли победить – не тогда, когда жизнь Гермионы висела на волоске.

— Я сказала бросить их! — громче выкрикнула Беллатриса, надавив лезвием на горло Гермионы, отчего на ее коже выступили капельки крови.

— Черт побери! Брось палочки, Тео, — выругался Драко, отпустив палочку, когда заметил болезненные бусинки крови, выступившие на коже Гермионы. У Тео не было выбора, ему оставалось сделать то же самое, и он неохотно бросил свою палочку и палочку Беллатрисы.

Струпьяр дьявольски улыбался, рванув вперед, чтобы подобрать упавшие на пол палочки, и маниакально смеялся, когда подошел к Беллатрисе.

— Ты и правда такая принцесса, не так ли? Ты можешь контролировать даже поведение великого Драко Малфоя. Не мудрено, почему все так носятся вокруг тебя; ты выглядишь и пахнешь восхитительно, очень сексуально, — широко оскалился на Гермиону Струпьяр, обнюхивая ее как помешанный, а потом нежно стер пальцем ее молчаливые слезы и так же медленно поднес этот палец к собственному рту, слизывая ее слезы, словно они были его амброзией.

— Не смей. Черт подери. Касаться. Ее, — предупредил Драко сквозь сжатые зубы, заметно дрожа от ярости, но изо всех сил пытаясь остаться спокойным и неподвижным.

— Ты действительно думаешь, что тебе это сойдет с рук, Драко? Я разочарована. Ты бросил всё. Ты повернулся спиной к нам, к своей семье. Ты повернулся спиной к Темному Лорду… и всё ради этой ничтожной, поганой грязнокровой шлюхи! — гневно завопила Беллатриса, сильнее надавливая на горло девушки.

— Давай быстрее покончим с этим, — решительно сказал ей Драко, изо всех сил пытаясь скрыть тревогу по поводу лезвия, скользящего по телу Гермионы. Он видел, как она пыталась справиться с болью. Кровь из ее шеи начала стекать на пол. — Темному Лорду нужен я. Он хочет только меня. Оставь ее в покое, тетя Белла.

— И зачем же, блять, мне делать это? — Теперь Беллатриса безумно смеялась. — Зачем, черт подери, мне делать это, когда я могу просто убить твою маленькую грязнокровку?

— Если ты убьешь ее, ты об этом пожалеешь, — серьезно прошептал Драко; каждое слово, срывающееся с его губ, говорило о мучениях и смерти. — Это я тебе обещаю, тетя Белла. Я убивал людей, пытал их, пока они не умирали в луже крови. Ты не знаешь о той силе, которой я сейчас располагаю из-за этого маньяка, которого ты зовешь своим лордом. Он научил меня кое-чему. И я испытаю это на тебе. Я ничем не погнушаюсь. Но если ты отпустишь ее… я покорюсь тебе. Передай ее Тео, и ты получишь меня. Ты сможешь сделать всё, что захочешь. Только отпусти ее.

— Я… я этому не верю, — прошептала Беллатриса с недоверчивым смешком, смотря на племянника так, словно он был душевнобольным. — Ты же не серьезно? Она грязнокровка, Драко!

— Отпусти ее, тетя Белла. Ты можешь положиться на мое слово. Передай ее Тео, и я сдамся. Ты можешь убить меня прямо здесь. Ты не хочешь этого? Ты разделишь свою славу с Темным Лордом, — решительно сказал ей Драко.

Тео в панике сжимал и разжимал руки. Нож на шее Гермионы медленно врезался все глубже в ее плоть. Он посмотрел на Драко и изумился тому, каким сильным был его контроль. Драко выглядел невероятно спокойным, будто мог вершить всеми делами. Обе его руки были за спиной, и Тео видел, как они заметно тряслись…

В тот момент Тео оставалось лишь склониться перед Драко Малфоем.

Они были в ловушке.

Драко знал, что у него не было преимущества, но вел себя так, словно у него было то, в чем нуждалась его тетка, а не наоборот… чтобы прежде всего обеспечить Гермионе безопасность.

— Подумай об этом, тетя Белла. Как ты сказала, она всего лишь ничтожная грязнокровка. Она не представляет тебе угрозу. Отпусти ее… и я не буду сражаться с тобой; я сдамся. Темный Лорд хочет видеть меня мертвым. Ты не хочешь угодить ему?

— Нет! Драко, не делай это, пожалуйста, просто… умпф-ф-ф! — Гермиона закрыла глаза, когда лезвие вошло глубже в ее кожу, пустив больше крови. Боль была слишком сильной; ей даже дышать было больно. Она чувствовала лишь холодное, мучительное движение серебряного ножа.

Тео видел, как трясущиеся руки Драко в муке сжались за его спиной; от напряжения костяшки его пальцев стали такими же бледными, как волосы. Но продолжал упорно стоять на своем месте, смотря на тетю с самым непреклонным выражением в мире.

— Последний шанс, тетя Белла. Выбирай.

Похоже, Беллатриса клюнула на приманку и теперь пребывала в замешательстве и волновалась; ее взгляд метался от Драко к Тео, потом – к Струпьяру и снова к Драко. Все знали, как сильно Темный Лорд хочет видеть мертвого Драко Малфоя, и конечно, если бы она убила его, то заслужила бы его высшее одобрение.

— Пожалуйста, Драко, не делай это! Пожалуйста… — умоляла Гермиона, но Драко покачал головой и нежно улыбнулся ей. Он сделал пару шагов, поднимая обе руки в знак капитуляции; Струпьяр бросился к нему, поспешно применяя связывающее заклинание.

Он по-прежнему умиротворенно улыбался, даже когда невидимые веревки начали врезаться в его кожу, так как Струпьяр приложил намного больше силы, чтобы сильнее ранить его.

— Ты знаешь, что я могу развязать их, тетя Белла. Отпусти ее, и я ничего не сделаю. У тебя есть мое слово, — спокойно сказал он своей тете, будто болтал с ней во время дневного чаепития.

Беллатриса сомневалась. У них было очевидное преимущество. У Тео не было палочки. Драко был также безоружен, безобиден и связан заклинанием Струпьяра. Так почему она вообще задумывается о том, чтобы отпустить грязнокровку, когда в ее руках находятся они оба?

С другой стороны, это же Драко Малфой, ученик Темного Лорда…

— Отпусти ее, и ты получишь свою славу. Я не сделаю ни одной попытки освободиться. Даю слово. Только отпусти мою жену…

Наконец, Беллатриса завопила от отчаяния, грубо отталкивая девушку. Тео тут же бросился вперед, чтобы поймать ее. Дыхание Гермионы было стесненным, пока она безостановочно кашляла в его руках, чуть ли не теряя сознание от количества кислорода и потерянной крови.

Но, несмотря на ее ужасное положение, она сумела обернуться и вступиться за Драко: — Нет! Драко! Пожалуйста! — Она заплакала еще горче, пытаясь вырваться из рук Тео и кинуться назад к связанному мужу. Она так отчаянно дергалась, что Тео пришлось обхватить ее руками, чтобы удержать.

— Принцесса, прекращай плакать, хорошо? Всё в порядке, правда. Они больше не причинят тебе боль. Обещаю. — Драко по-прежнему ласково улыбался ей, несмотря на то, что невидимые веревки, обвившие его тело, начали болезненно врезаться в его плоть. Капли яркой крови выступили на когда-то бледной коже, даже смотреть было мучительно. Гермиона заплакала еще сильнее.

— Ты сплошное разочарование, Драко. Ты отдаешь свою жизнь за отребье, — презрительно усмехнулась Беллатриса; ее палочка медленно указала на несколько метров в сторону от того места, где его удерживал Струпьяр. — Теперь посмотри на себя. Ты бесславно умрешь. Даже хуже, я должна сделать это. Ты - моя семья, но мы отреклись от тебя в тот момент, когда ты повернулся к нам спиной. В мире так много более достойных женщин, ты мог бы иметь большее, если бы захотел. Но ты решил выбрать грязь.

— Я мог бы, тетя Белла, — кивнул Драко, обернувшись посмотреть на кипящую от ярости тетю. — Но тогда я был бы таким же, как ты, или мама, или отец… потому что никто из них не был бы Гермионой и никогда бы не стал.

— Один, два, три…

Гермиона задержала дыхание, поудобнее устраиваясь на ветке дерева, где она пряталась. Они играли в прятки, и ей постоянно не везло. Ей надоело быть водящей, а тут она по чистой случайности смогла найти Драко, поэтому на этот раз ей выпала возможность прятаться.

Но она часами была водящей и очень устала от этого.

И Адриан, и Драко были слишком хороши в этой игре, поэтому ей нужно было усовершенствовать свои навыки. Она охнула, когда услышала, что Драко наконец закончил считать. Теперь он критически осматривал местность, разыскивая ее и Адриана.

Она точно не знала, где был Адриан. Ее брат очень хорошо играл в прятки.

Она неожиданно ахнула, когда ни с того, ни с сего Драко поднял взгляд и встретился с ней глазами.

Гермиона была абсолютно уверена, что ее снова нашли и что ей снова придется быть водящей. Но прежде, чем она вышла из своего укромного места, Драко убежал. Она была уверена, что ее друг отправился стучать по дереву, у которого он считал, чтобы заявить о ее проигрыше, но вдруг она поняла, что он бежит в противоположную сторону.

— Адриан! Ты попался! – услышала она издалека громкий голос Драко; девочка слезла с дерева и кинулась к дереву, у которого считал Драко, чтобы сохранить свое положение.

Она постучала по стволу, когда услышала, как к ней бегут оба мальчика. Драко вопил из-за проигрыша Адриана и явно радовался победе.

— Адриан! Теперь ты водишь! — Драко дьявольски рассмеялся, глядя на насупленного мальчика.

— Как ты здесь оказалась? — спросил Адриан Гермиону, изумившись тому, что сестренка победила его.

— Ну, очевидно, она прячестся лучше тебя, — закатил Драко глаза, притягивая к себе Гермиону. Девочка была и смущенной, и счастливой одновременно. Может, Драко и впрямь не видел ее!

— Хорошо, — вздохнул Адриан, прислонившись к дереву и закрыв глаза, чтобы начать считать.
Гермиона почувствовала, как рука Драко увлекает ее за ним к кустам.

Когда Гермиона спросила его тем днем, правда ли он видел ее в укромном месте, мальчик всё отрицал.
А она и правда много лет верила в это.

Но сейчас, прямо в этот момент, она поняла, что он лгал ей…

Драко… ее медленно погибающий цветок.

Он был испуганным мальчиком.

Его постоянно преследовали ужасные воспоминания из детства, но он изо всех сил пытался с ними бороться.

Ему хотелось освободиться.

Это была правда, которую он прятал, и ложь, которую показывал.

Было опасно рисковать лабиринтом его сердца, но со временем он попытался открыть ей его.
И наверное, это – одна из многих причин, почему она полюбила этого мужчину.

Из-за его одиночества. Из-за прекрасных одиноких глаз.

И он действительно видел ее на том дереве…

Теперь, смотря на него, окровавленного и побитого, лишенного остатков достоинства ради нее… она не могла не полюбить его еще сильнее. Если ли бы можно было любить человека в два раза сильнее, это был бы как раз тот случай.

Он был сильным мужчиной.

У них было преимущество. Он мог просто дать им убить ее и покончить с этим.

Но если и было что-то, чем ее муж действительно гордился, так это то, что у него всегда всё было под контролем, он всегда побеждал. Он ненавидел находиться под чьим-то командованием. Он ненавидел быть слабым и скованным. Он ненавидел сдаваться.

Но он сдался. Драко с готовностью уступил этим Пожирателям Смерти, позволил им без собротивления связать его.

Ради нее.

Всегда ради нее.

— Пожалуйста! Отпустите его! Возьмите лучше меня! — теперь она практически кричала, и это причиняло сильную боль, так как рана на ее шее все еще кровоточила, но никто не слушал. Тео по-прежнему крепко сжимал ее; ей хотелось пнуть его. Она не могла жертвовать Драко. Она не могла жертвовать этим. Она пришла сюда, чтобы вернуть мужа, она обещала ребенку, что папочка будет дома, когда он проснется.

— Отпусти меня, Тео! Просто…

— Ты всегда такая непокорная, принцесса. Разве я тебе не говорил больше не плакать? — спросил Драко. — Позаботься о ней, Тео. Я знаю, что позаботишься. Знаю, что…

— Нет! Прекрати! Не делай это со мной, Драко. Не смей… — Гермиона в отчаянии покачала головой, воя от безысходного одиночества.

Но Драко не слушал. Он просто улыбался. Он был прекрасен, когда улыбался.

— Знаешь, когда я впервые увидел тебя – ты танцевала в большом зале, – я сказал себе, что пожертвую всем на свете, чтобы удержать эту девочку. Мне всё равно, что видит этот свет. Я не собирался реабилитироваться, поэтому мог просить их. Я сделал всё это ради тебя. Мне всё равно, каким они запомнят меня, пока ты будешь помнить, что я люблю тебя. Ты могла находиться на одной стороне, я – на другой, но в конце мы неизбежно оказались бы рядом. Мы всегда будем вместе. Не забывай это, принцесса. Это мое обещание на мизинцах, помнишь?

— Ну, это когда два человека сцепляют мизинцы, а потом один дает неразрушимое обещание второму. Если кто-нибудь нарушит обещание, данное на мизинцах, то этот человек никогда больше не сможет давать такие обещания, пока не помирится с тем человеком, с которым обменивался обещанием.

— Но Грэхем сказал, что у Малфоя тоже есть слабость, хотя он не уточнял, поэтому я почитала об этом и нашла кое-что о слабости фей. Всё из-за разбитого сердца. Мягко говоря, феи частенько влюбляются в смертных особей не их вида. Они умирают из-за разбитого сердца. Это можно заметить по их груди. Когда они умирают, место, где расположено сердце, становится черным, как и окружавшие его вены. Они умирают убитые горем, но с преданным взглядом. И тогда появляются слезы. Без слез никогда не обходится. А они там умирают. Несмотря на их силу и превосходство, они умирают… ради простого смертного.

— Драко-о-о!

Последнее, что она видела, – знакомая вспышка зеленого света, а потом Тео толкнул ее на землю.

Перевод Alice_Green
Редактура amberit