Сердце Гермионы трепыхнулось и замерло.

Следующее, что она осознала – это громкий шлепок, разнёсшийся по всей комнате, и жжение в руке.

Она пристально смотрела на своего мужа, находившегося в полном шоке. Его левая щека была жутко красная, и он тяжело дышал. Он поднял руку к губам, чтобы вытереть капающую кровь, но выглядел абсолютно бесчувственным.

Гермиона выругалась, уверенная, что шлепок был крайне болезненным, судя по крови на его губах и боли в ее руках, но он не показывал этого.

Он не выражал эмоций. Он не человек.

- Ты – монстр! – воскликнула Гермиона, сжимая простыни, чтобы прикрыть свое обнаженное тело. Она дрожала от ярости. Она не могла контролировать слезы, которые сильно текли из глаз. Она плакала еще сильнее, когда поняла, что действительно ничего не может контролировать... потому что Драко действительно сделал это.

Она ненавидела все, что он с ней сделал, но последнее его действие погубит ее.

- Как ты мог сделать такое со мной? Ты – монстр! Как ты вообще мог позволить появиться невинному ребенку в этом мире в это время? Мы в самом разгаре войны, Драко! И мне, о Мерлин, всего лишь семнадцать! К-как ты мог сделать это со мной? Ты ненормальный! – Она плакала все сильнее, отчаянно тряся его, словно пытаясь получить какой-то ответ от него. Но он был слишком тяжелый и неподвижный, словно камень. Он почти не шевелился.

- Мы женаты. Рано или поздно у нас будет ребенок, – строго подытожил он. Похоже, он не видел большой проблемы, потому что это случилось бы в любом случае. На его лице не отразилось ни раскаяния, ни вины. У него не было никаких эмоций. – И это твой ребенок. Ты не можешь избавиться от него. Я знаю, ты не хочешь.

Неожиданно это все обрушилось на нее. Гнев заполнил ее всю, и она просто причиняла ему боль за то, что он сделал, за все. Она кричала, избивая его руками и ногами, словно ее жизнь зависела от этого.

- Ты – ублюдок! Ты разрушаешь все! Ты разрушил мою жизнь! – кричала она, раздавая жесткие пощечины. Его некогда бледная грудь, плечи и лицо сейчас покраснели от ее грубых ударов и царапин от ногтей, но он не останавливал ее и не проявлял никаких эмоций.

Он просто давал избивать себя и выглядел все это время абсолютно равнодушным. Это раздражало ее еще больше.

Ей хотелось уйти оттуда. Он выглядел таким неживым. Его совсем это не волновало.

Неожиданно это все раскрутилось словно ураган… все, что он сделал с ней, каждая несправедливость, нечестность и отвращение. Она кричала и сильно трясла его.

- Я любила тебя каждой клеточкой своего тела! Ты был моим миром, Драко. Ты был моим героем с тех пор как мне исполнилось девять. Ты всё обещал мне, и я верила в тебя. Я доверила тебе свою жизнь. Ты говорил, что любишь меня, несмотря ни на что. Ты обещал, что никогда не сделаешь мне больно. Но ты все еще причиняешь мне боль. Я думала, что ты будешь единственным из всех людей, кто останется со мной после того, как я узнаю правду о своей крови, но что ты сделал? Ты был одним из тех, кто первым отвернулся от меня!

- Тебя не было рядом, когда я старалась найти своих настоящих родителей, ты не был рядом, когда леди Петрова, которую я называла мамой всю свою жизнь, заперла меня в комнате, чтобы она могла очистить имя семьи от моей грязной крови. Она называла меня неблагодарной потаскушкой и относилась ко мне, как к мусору, но я держалась благодаря своим воспоминаниям, что однажды ты вернешься домой и скажешь, что все хорошо и что ты все еще меня любишь. Каждую ночь я ждала тебя, Драко. Каждую ночь я ждала, что ты придешь и спасешь меня, как и обещал. Я уговаривала себя поспать, отчаянно желая, что ты наконец-то придешь домой, обнимешь меня и скажешь, что все будет хорошо.

- Но когда ты вернулся, все, что ты сделал - это пришел ко мне домой не поддержать меня, а убедиться в правде, убедиться, полукровка я или нет, чтобы защитить свое чистокровное имя! Ты посмотрел на меня, словно я была каким-то выродком. Мне так сильно хотелось оказаться в твоих объятиях, обнять тебя. Потому что я сильно соскучилась по тебе, но не могла этого сделать, потому что ты заставил меня чувствовать себя самым грязным человеком на земле. Ты заставил меня почувствовать себя так, словно я никогда не смогу к тебе больше прикоснуться, потому что ты испытывал отвращение ко мне. - Гермиона больше не могла дышать. Все болело. Она чувствовала, как ее сердце взрывается у нее в груди, словно у нее внутреннее кровотечение. Этого тяжелого давящего чувства было слишком много. Она тяжело рыдала, она вопила. Но даже это не помогало. Она была разбита и не подлежала восстановлению.

Она не могла замолчать. Она не могла перестать плакать. Слезы не прекращались, но сейчас она почти смеялась. Эмоций было слишком много, возможно, ее чувства находились в слишком большом беспорядке, чтобы хорошо функционировать. Возможно, она наконец-то сошла с ума.

- Знаешь, я говорила своей маме о тебе. Говорила о том, как сильно люблю тебя и как сильно ты любишь меня… Ей так не терпелось увидеть тебя. Но всё, что ты сделал - упрекал нас, показывая нам, как мы грязны. Как мы отвратительны тебе, - с болью произнесла она и грозно ткнула пальцем в его грудь.

- Но ты не остановился на этом… В школе ты относился ко мне как к грязи. Я так сильно старалась продолжить свою жизнь. Меня исключили из Шармбатона, школы, которую я считала своим домом, единственного важного места для меня. Некоторые мои друзья отвернулись от меня. Мне некуда было пойти. Ты хоть знаешь, как это тяжело? Конечно нет! Потому что ты был одним из первых, кто отвернулся от меня! Люди говорили за моей спиной, некоторые жалели меня, а некоторые в основном осмеивали мою бедную злополучную ситуацию. Теми людьми были твои друзья, но ты никогда их не останавливал. Ты был одним из них. – Когда она сказала это, лицо Драко дрогнуло, и он отвернулся. На его лице по-прежнему не было никаких эмоций, оно было словно выточено из холодного камня. Он выглядел неживым, но его оборона, казалось, стала рушиться, и было ясно, что он пытался скрыть это, отвернувшись.

- Нет! Не смей отворачиваться от меня! – закричала Гермиона и резко схватила его за подбородок, заставляя посмотреть на нее. Он ничего не сделал. Он смотрел ей в лицо и не отворачивался.

- Ты встречался со многими девушками, ты практически кичился передо мной тем, что перетрахал почти всех девушек в Слизерине. И конечно же, все они были чистокровками, а не грязь, как я. Ты обнимал и целовал их прямо передо мной! Словно говоря мне этим, что я никогда не буду настолько хороша, как они, потому что на самом деле я – грязь. И когда я увидела твой секс с Гестией Кэрроу, ты наорал на меня и прогнал, словно я - надоевший ребенок! Я убежала и почти потеряла сознание в коридоре, я лежала на полу, не было сил вернуться в комнату, чтобы поплакать. Ты убил меня прямо там, Драко… но ты никогда не знал об этом, конечно. Тебя это не волновало! Я могла умереть там, но тебя это не беспокоило! Ты говорил, что любишь меня, но никогда не подразумевал это! Ты – лгун! – Она кричала на него, раздавала пощечины и била костяшками пальцев по его уже покрасневшей груди. Его губы были сжаты от боли, но он просто давал избивать себя.

- Единственные люди, оставшиеся рядом со мной - мои друзья, особенно Джинни, она никогда не позволяла мне сдаваться. Я была несчастна, но она всегда была рядом, терпеливо поднимая мне настроение и заставляя улыбаться. Без нее я, скорее всего, умерла бы от горя. Но что сделал ты? А? Что сделал ты, Драко? Ты позволил им убить ее! Она была сожжена! Ты так мастерски убрал ее от меня! И ты позволил мне гореть там! Если бы не Тео, сейчас я была бы уже мертва! Возможно, лучше бы я была мертва. В любом случае у меня не осталось ничего. Ты все забрал у меня! Ты использовал мое тело каждый день. Ты контролировал все, что я делала. Ты забрал мою жизнь! Ты забрал мою свободу! Ты забрал мою душу! А сейчас ты просто сделал мне ребенка! – возмущенно кричала она, вставая, сжимая простыню и закутываясь в нее.

- Я ненавижу тебя. Мне бы хотелось никогда тебя не знать. Ты – монстр! – грубо прошептала она ему, как будто кислотный дождь плюнул в самое сердце.

Впервые Драко посмотрел на нее. Он выглядел таким защищенным, таким отрешенным, но его глаза не могли скрыть боль, что причинили ее слова.

Но нет. Она не виновата. Этого даже недостаточно для него, чтобы заплатить за все то, что он сделал с ней.

Она пошла в смежную ванну, так сильно хлопнув дверью, что можно было бы поклясться: дверь почти сломалась.

Бросив простыню на пол, она легла в ванную и открыла кран. Она плакала как никогда в жизни. Она не была уверена, вода из душа капала на ее тело или ее собственные слезы.

Она чувствовала, что ее мысли бегут со скоростью света, и это причиняло невыносимую боль. Она попыталась дышать, чтобы привести эмоции хоть в какой-то порядок, но это не сработало. Она протяжно взвыла, вжимая голову в подголовник, надеясь облегчить давящую тяжесть в области сердца. Это отзывалось острой болью глубоко внутри, и ей нужно было избавиться от этого. Ощущения были похожи на американские горки – чем больше стараешься не кричать, тем хуже и больнее становится.

Она попыталась зажать грудную клетку своими ладонями и кричала до тех пор, пока к ней не начало возвращаться ощущение стекающей по ее телу воды. Ей казалось, этот провал длился вечно, пока неподвластные ей чувства не решили, что с нее достаточно.

Только после этого она поняла, что ванная переполнилась.

Как долго это продолжалось? Часы? Дни? Годы? Она не знала.

Кожа на ее пальцах сморщилась от долгого пребывания в воде. Пытаясь почувствовать свои почти онемевшие руки, она закрыла краны в ванной и в душе. После этого повисла удивительная тишина – все, что она слышала - ее легкая икота и зажатое дыхание из-за бесконечных рыданий. Ее сердце болело, как будто его грубо, больно, отвратительно сжимали.

Драко, сидя в другой комнате, не предпринял ничего. Она знала, что он мог открыть дверь ванной просто усилием воли, но он ничего не предпринял.

Она закрыла глаза, примостив голову на подголовнике ванны. В ее висках рождался странный ритмичный звук, он совпадал с ритмом ее сердцебиения, и каждый такой тяжелый удар причинял боль.
Несколько секунд спустя она наконец услышала неясные звуки по другую сторону двери. Похоже, Драко наконец встал с постели, а до этого, видимо, не двигался, пока не услышал, как ее рыдания стали затихать. Она услышала, как шуршало постельное белье, когда он встал с постели. Она услышала его тяжелые шаги и скрип барной стойки, и поняла, что он приготовил себе выпивку. Рандеву с виски всегда приводило его в норму.

Ее мысли вновь закрутились циклоном вокруг ее головы, как только она закрыла глаза.

У нее будет ребенок…

У нее внутри – маленькая жизнь, и это просто невероятно, чтобы поверить. Ей только семнадцать, в сентябре исполнится восемнадцать. Какого черта ей надо становиться матерью в столь нежном возрасте? Ее принудил к этому Драко, но даже в таком случае эта жизнь внутри нее принадлежит только ей.

Она собиралась выносить этого ребенка. Она даже не будет дважды размышлять по данному вопросу. И не посмеет подумать о том, чтобы причинить вред маленькой жизни внутри. Она не такой человек.

Конечно, это будет очень сложно, тем более в разгар войны. Но она собиралась обеспечить выживание, собиралась сделать все, чтобы сохранить этого ребенка и закрыть его от всей жестокости мира.

Она сделает все, чтобы защитить жизнь внутри нее… вместе с Драко или без него.

Да, остаться она не сможет.

Она просто не могла оставаться здесь дальше. Все было так пагубно и разрушительно, и она не могла позволить чему-либо подвергнуть опасности ее ребенка. Она поговорит со Снейпом; будет умолять его помочь выбраться отсюда. В конце концов, это он ее привел сюда; конечно же, он сможет ее отсюда и вытащить, так?

Они живут во время войны, но она знала, что Гарри и другие смогут помочь ей. Она будет растить ребенка сама, если понадобится. Драко забрал у нее все, даже ее личность. Она не может позволить, чтобы ребенок испытывал те же страдания, что и она.

Она так устала, была так измождена всем этим длящимся существованием, постройкой фигур из костяшек домино только для того, чтобы видеть, как они разваливаются.

Ее жизнь казалась ей игрой в рулетку с осознанием факта, что судьба не позволит ей выиграть в любом случае.

Каждый оборот по колесу рулетки причинял боль, но теперь все. В итоге она осталась в проигрыше.
Она открыла глаза, но увидела только расплывчатые очертания потолка в ванной. Она была вымотана тем, что произошло – трахом, избиением, царапанием и криком на своего мужа, а затем и такими сильными рыданиями, как будто завтра уже не наступит. Она была слишком вымотана всем, физически и эмоционально. И всего через пару секунд ее глаза опять закрылись, и темнота наползла медленно и крадучись, пока сон не заявил свои права и поглотил ее полностью.

Она не знала, как долго она так дрейфовала. Уже рассвело, когда она проснулась в объятиях своего мужа на их огромной кровати.

Она не знала, как сюда добралась. Возможно, Драко перенес ее сюда из ванной, вытер и уложил рядом. Она оторвала голову от его груди и посмотрела на спящего мужа. У него были темные круги под глазами, но он заснул быстро, несмотря ни на что. Он выглядел бледнее обычного, но слабый утренний свет, пробившийся через окно, скользил по его коже и придавал ему безукоризненно ангельский вид.

Как плохо, что ангелом он не был.

Она дотронулась до его щеки, такой теплой… Так отличавшейся от его холодных стен.

Как может что-то выглядеть и ощущаться таким хорошим, даже если изнутри адски прогнило?

Я любила тебя настолько, что могла отдать жизнь за тебя, Драко. Но теперь я не знаю, куда это все приведет, не представляю, стоит ли чего-то такая любовь, любил ли ты меня вообще. Я не причиню вреда ребенку, потому что я – не ты, я не буду использовать ситуацию для прощения, но ты никогда не увидишь меня и этого ребенка, когда у меня появится шанс вырваться отсюда. Лучше бы я умерла вместо Джинни. Сгореть в той башне было бы гораздо лучше, чем терпеть это…

- Итак, ты хочешь, чтобы моя девочка почаще сюда приходила, только чтобы заставить твою жену вымолвить хоть слово? – Монтегю нахмурился, прихлебывая свой виски. Прислонившись к древней балюстраде на балконе, где они стояли, он уставился на девушек, наслаждавшихся компанией друг друга около озера Малфоев.

Гермиона выглядела немного болезненнее и бледнее, чем он ее помнил на своем балу на прошлой неделе. Она слабо улыбалась Нише, держа ее за руку как младшую сестренку, когда они прогуливались по берегу озера, время от времени окуная пальцы ног в прозрачную воду. За ними следовала служанка Гермионы, неутомимо закрывая их от солнца большими зонтами из изысканного шелка и гринсбона, вне всяких сомнений, – по приказу Драко.

- Они бродят там часами, Малфой, - заметил Монтегю.

Драко не сказал ни слова и продолжал пристально смотреть на свою жену которая немного наклонилась к воде понежить в ней свои пальцы. Ее длинные локоны, местами заплетенные в крошечные косички и эффектно струящиеся по плечам, с небрежным совершенством были прихвачены лентой.

Ей это шло.

Впрочем, она и сама была небрежным совершенством.

У нее на лице играла легкая улыбка, не столь широкая, как раньше, но, по крайней мере, она присутствовала, и это было гораздо лучше того холодного, стоического выражения на лице, сохранявшегося всю прошлую неделю.

Монтегю, как обычно, приезжал и уезжал из особняка, и заметил, что Гермиона уже более недели вообще не разговаривала с Драко. Она по-прежнему ела, читала, но только тогда, когда его не было рядом. Временами она выглядела плавающим призраком. Она не прикасалась к еде во время совместных трапез, упираясь взглядом в пустое место каждый раз, когда ее муж был рядом.

Монтегю знал, что Драко постоянно донимает служанок жены расспросами о ее состоянии, и те говорили ему, что волноваться о здоровье хозяйки поместья не стоит – она не собиралась им жертвовать. Она питалась как обычно и занималась своими повседневными делами, но только в отсутствие мужа. Один раз, правда, она мимолетно заметила, что еда, которую она ест – не для нее, а для ребенка.

Это очень взволновало хозяина поместья. В эти дни Драко был более чем занят и напряжен, так как постоянно находился во внутреннем круге Темного Лорда. Он не показывал этого во время рейдов или продолжающихся тренировок с темным лордом. Но после их окончания Монтегю видел, что его движения стали неуверенными. Малфой всегда был мастером скрывать эмоции, но казалось, что теперь это стало удаваться ему хуже. Непривычно было видеть его в таком виде. Не укладывалось в голове, что такой бессердечный человек как Драко Малфой, ведет себя подобным образом.

Более того, еще одна была маленькая деталь – он неосторожно принял Теодора Нотта в альянс. Никто не знал почему. Но Драко Малфой был их лидером; ни у кого не было права задавать ему вопросы.

Он сказал, что Нотт может быть ценным приобретением, так как парень сам предложил себя в качестве шпиона. После нескольких допросов Драко заявил, что Нотт действительно состоял в Ордене и жаждал сменить сторону в обмен на силу и благосостояние, чего ему не мог дать Орден. На светлой стороне он получал только минимальный комфорт, а темная сторона могла дать гораздо больше удовольствия и потому была более привлекательной.

Монтегю не был убежден объяснением, в отличие от других членов, но решения Малфоя никто не оспаривал. К нему благоволил темный лорд, все остальное значения не имело.

- Ты опоздал, - заметил Драко, по-прежнему не отводя глаз от такой редкой улыбки на лице его жены. У него не было времени обернуться и посмотреть на нового гостя. Монтегю пришел в восхищение от того, как важна улыбка Гермионы для этого сурового человека, словно она - падающая звезда, которая может пропасть в мгновение ока.

- Ты вызвал меня, - произнес Блейз, явно желая отделаться от своего положения. По надломившемуся голосу было заметно его волнение, но очевидно, что он всеми силами старается не подать виду.

Монтегю глотнул виски и приготовился наблюдать предстоящее шоу. Блейз и Драко вели себя как маленькие дети, оказываясь вместе. В детстве они часто дрались до смерти, но в конечном итоге Драко всегда предпочитал играть с ним больше чем с остальными, и то же самое касалось Блейза.

Их дружба началась со сломанного кофейного столика, когда пятилетний Драко толкнул и придушил его при их первой встрече. Они могли убивать друг друга, но позже, успокоившись, оставались лучшими друзьями, несмотря ни на что. Это была нездоровая дружба. Но, по мнению Монтегю, все отношения Драко абсолютно со всеми людьми были больными. Достаточно посмотреть на незавидное положение его супруги, и любой поймет, что это означает. У Малфоя была действительно разрушенная душа. Иногда ему было даже его жалко. В остальных случаях он просто боялся этого безумца.

- Я могу вызвать тебя тогда, когда пожелаю. Ты по-прежнему в моем распоряжении, – холодно ответил Драко, не отводя глаз от жены, сидящей на траве с Нишей. Они болтали своими кремовыми ножками в воде, и Монтегю тоже вынужденно смотрел на них.

- Ублюдок больной, – сердито пробормотал Блейз, зажигая сигарету. Однако, не успел он зажечь огонек, как его сигарету грубо выдернула невидимая сила и бросила на пол около начищенного ботинка Драко. До того как тот успел отреагировать, блондин уже с силой растоптал ее.

- Драко, что за херня?

- Никому не позволено более курить в моем доме. Гермиона всегда была к этому чувствительна, и кроме того, это не хорошо для ребенка.

Повисла звенящая тишина, пока Блейз смог осознать услышанное.

- Она – что? Драко, да что за хрень, в самом деле? Во-первых, ты позволил Нотту присоединиться к чертовому альянсу даже без положенного допроса Темным Лордом! А сейчас ты заявляешь, что обрюхатил Грейнджер? Да что за…

- Малфой. Ее фамилия Малфой, - поправил он его спокойно.

- Да мне похрен! Она предатель, Драко! Я видел это собственными глазами! Тебе надо…

- Блейз, я тебя предупреждаю. Не заткнешься – пожалеешь, что родился, – прошипел Драко, и Блейз затих. Все знали, что это не пустая угроза.

- Ладно, что ты думаешь, Монтегю? - Драко как ни в чем не бывало повернулся к Монтегю. Блейза теперь исключили из категории людей, имеющих мнение.

- Что я думаю о чем? – Монтегю всегда был осторожным, прежде чем что-то сказать Драко. Он был сильнее его. Он знал, что одно неверное слово - и можно потерять его маленькую девочку. У него не было многолетней дружбы как у Блэйза с Драко, у него ничего не было, кроме незначительной роли в их лидерской жизни, но казалось, что в последнее время Драко заинтересовался его взглядами, и он был готов воспользоваться этим. В полном объеме. Даже если супруга Драко-грязнокровка была похожа на его собственную грязнокровку. Судьба решила проявить к нему благосклонность.

- Думаю, что до сих пор ты никогда не принимал ошибочных решений, Малфой. Так что, полагаю, что независимо от того, чего ты достиг, мы должны подождать и посмотреть. Темный лорд всегда получает удовольствие от твоей изобретательности.

Это заставило Малфоя ухмыльнуться.

- Верно. – Он кивнул, словно его волшебное зеркало только что заверило в том, что он самый справедливый на земле. Монтегю знал, что самая лучшая стратегия для получения его выгоды – раздуть эго Драко.

- Это вздор, Драко. Честно говоря, Нотт никогда не был одним из нас. Я даже не знаю, что у него на уме, – ругался Блэйз, подняв руки к голове. Он казался таким обеспокоенным. Но Монтегю знал, что это не то, что нужно сейчас воспаленному мозгу Драко. Тупой Забини. Он не усвоил урок?

- Знай свое место и прекрати допрашивать меня, Блэйз. – Драко говорил ужасающе и смертельно опасно, и Блэйз поневоле отступил назад. По крайней мере, его тело узнавало все знаки опасности, показывающие, что пора сдаваться.

Повисла долгая пауза, пока Драко прогуливался в полной тишине по балкону. Гермиона подняла голову и увидела, что он смотрит на нее. Их взгляды пересеклись.

Левой рукой Гермиона все еще обнимала маленькую девочку, в то время как правая покоилась на пока что плоском животе. Всем видом она демонстрировала отвращение к нему и выглядела непостижимо рассерженной. Эмоции были сильными. Монтегю мог бы поклясться, что Гермиона никогда не смотрела так на кого-то так, только если этот кто-то не был Драко Малфоем.

Драко пристально смотрел на нее, но выглядел безучастным. Монтегю не знал, показалось ему это или нет, но в этот момент он действительно выглядел уязвленным и… грустным.

Это действительно было захватывающим - интимная невысказанная страсть двоих, которые, казалось, были созданы друг для друга. Его сильно поразило, что не имело значение, какие эмоции они испытывали; никто не мог до конца понять, что они чувствовали на самом деле.

Ничего более сильного в мире он не видел.

Возможно, и так оно было на самом деле, с самого начала Драко и Гермиона Малфой были созданы, чтобы ненавидеть и испытывать отвращение друг к другу. Они были сделаны, чтобы уничтожить друг друга, разорвать друг друга на части. Они были гибелью друг друга.

Но без сомнения, эта невысказанная страсть и нездоровая одержимость, независимо от того, насколько гибельными они были, останутся навсегда, потому что прежде всего они любили друг друга, и так будет вечно.

- Скажи нам, Драко, какие слова Нотта заставили тебя принять его в дело? – разочарованно спросил Блэйз.

Драко обернулся на его реплику, но, прежде чем он открыл рот, раздался крик.

Они увидели лежащую на холодной земле Гермиону.

Перевод Irida
Редактура amberit