Название: Слишком сильна, чтобы…

Заявка 73: Гермиона/Драко. Романтика, драма. Рейтинг R. – Волан де Морт повержен, но потери оказались слишком велики, Рон не отошел после смерти брата и уехал с семьей, а Гермиона находит успокоение с совершенно неожиданным персонажем.

Саммари от автора: Рон бросает Гермиону и вместе с семьей уезжает в Румынию к брату, Гарри едет вместе с Джинни. Покинутая друзьями Гермиона возвращается в Хогвартс, где обретает неожиданного друга…

___________________________

Гермиону Грейнджер знали все в магическом мире. Ее имя, как и имена остальных, участвующих в войне против Темного Лорда, навсегда было запечатлено в памяти магов и ведьм. Прошел долгий год с того дня, когда Гарри Поттер одержал верх над Волан-де-Мортом. Однако победа, которую все так ждали и которая стала глотком свежего воздуха для оставшихся на Светлой стороне, оказалась не такой уж и сладкой для самих героев.

Они боролись до конца, спасались бегством, сжимались от страха, хотя не подавали виду. Уничтожая крестражи, Рональд Уизли, Гермиона Грейнджер и Гарри Поттер пережили вместе немало лишений. И казалось, не может произойти ничего, что может их разлучить. Однако обстоятельства сложились по-другому…

Триумфальная победа, одержанная над Пожирателями и их предводителем, должна была принести покой в измученные страхами сердца, но мнимая радость быстро сменилась осознанием того, сколько же потерь они пережили за одну ночь борьбы, скольких людей не удалось спасти.

Везде был праздник, накрывались столы, произносились тосты за героев и за павших, и каждый чувствовал, что тяжкие времена навсегда канули в лету, а те годы, когда всякий боялся возвращения тьмы, не вернутся вновь. Но для трех друзей праздничный стол стал почти невыносимой картиной. К чему все это? Когда за столом так необычайно тихо, Джордж Уизли сидит с опущенной головой, а рядом с ним стоит пустой стул, поставленный то ли в силу привычки, то ли специально для того, чтобы хоть так ощущалось присутствие брата. Когда в соседней комнате бесшумно спит маленький Тедди Люпин - ребенок, который не должен был терять родителей, как остальные не должны были терять таких хороших друзей, как Нимфадора и Римус. Сколько их еще? Домов, где не слышно торжественных возгласов? Цели не оправдывают средства, теперь каждый из них это знал.

Первое время все старались пережить это. Джинни и Гарри проводили все время вместе, Гермиона пыталась быть с Роном. Но сколько бы они ни старались, сколько бы Гермиона ни забрасывала всех умными словами о поствоенном синдроме, в глазах друга и возлюбленного она видела этот страх. Да что там, она сама бралась за палочку при каждом малейшем подозрительном шорохе.

Все трое знали – долго так жить невозможно. Каждый понимал, что любой день может стать переломным. И хотя громких слов никем сказано не было, мысли выдавал пустой взгляд и отрешенность.

- Гермиона, ты же все понимаешь... – произнес Рон после долгого молчания. – Все изменилось.

- Да, конечно, - девушка стояла к нему спиной, не желая смотреть в глаза, боясь, что чувства возьмут вверх. – Гарри едет с вами? – после недолгой паузы спросила она.

- Он любит Джинни, - ответил парень, и Гермиона услышала, как он приблизился на пару шагов, но все же недостаточно близко, чтобы коснуться ее.

“А я люблю тебя...” - захотелось ей кинуть ему в ответ.

- Да, конечно, - в несвойственной манере повторилась она. В маленькой гостиной повисла тишина.

Девушка услышала, как Уизли подошел еще ближе, но ей не хотелось делать расставание еще тяжелее ненужными прикосновениями.

- Уверена, в Румынии все будет по-другому, - она сжала кулаки и проглотила ком, застрявший в горле. Посчитала до трех и рванула с места.

Даже в спальне, которую она делила с Джинни, Гермиона не позволила чувствам вырваться наружу. Складывая вещи в небольшой рюкзак, она пыталась решить, куда податься. У нее больше не было семьи. Единственные родные люди уезжали навсегда в другую страну, а мать с отцом даже не подозревали о ее существовании. Да, она всегда хорошо владела заклинанием Забвения.

Осталось лишь одно место, которое готово было открыть для нее свои двери. Там были люди, которым она доверяла. Хогвартс. А что ей оставалось? Книги - единственная постоянная вещь, оставшаяся в ее жизни. Пока только на них она могла положиться. Гермиона Грейнджер всегда была слишком сильна, чтобы плакать…

***

На несколько секунд Гермиона замерла, заприметив стены школы. Казалось, что она нисколько не пострадала от битвы, а все произошедшее являло собой ночной кошмар, который улетучится с первыми лучами солнца. Гриффиндорка даже ощутила прилив сил, а ее некогда бледные щеки налились румянцем.

Здесь все ожило вновь, и девушка позволила себе мыслями вернуться в прошлое, в те дни, когда она сама являлась счастливой первокурсницей, а все в этом замке казалось ей невозможно прекрасным и изумляющим.

Вот Почти Безголовый Ник поздоровался с ней, снимая отрубленную голову; обычно ворчливые картины в этот день радостно поздравляли всех с первым учебным годом. Но стоило ей увидеть портрет Северуса Снегга, как ужас пережитого вновь прокрался ей в голову. Проталкиваясь сквозь толпу одиннадцатилетних детей, она подошла к нему. Учитель Зельеваренья обратил на нее свой тяжелый взор.

- Грейнджер, почему-то я не удивлен видеть вас здесь, - признался он низким тоном.

- А я напротив, профессор.

- Брось, девочка, от меня осталась лишь голова, хотя, стоит отдать должное, сохранили самую выдающуюся часть моего тела. - Гермиона улыбнулась, ведь раз уж сам Снег решился шутить, то наверняка дела обстоят не так уж и плохо.

Она кивнула ему и направилась в большой зал, где было достаточно много новых и несколько уже знакомых лиц. Однако она села рядом с четверокурсниками, которые сразу же узнали ее. Сидеть рядом с друзьями оказалось для нее невыносимо, она понимала: с ними придется опять вспоминать, а это – непреодолимо больно.

Все присутствующие замерли в ожидании директора МакГонагал. Но вмиг все перешептывания и радостные возгласы затихли. Гермиона посмотрела туда же, куда и все, и чуть не впала в ступор от увиденного.

В Большой Зал зашел не кто иной, как Драко Малфой! Гордо, выпрямив спину, он прошелся между рядами столов. Она окинула его с ног до головы, осматривая новую, с иголочки школьную форму с эмблемой Слизерина. Она, наверное, впервые за свою жизнь восхитилась его смелостью, которой раньше за ним не наблюдала. Сколько же воли и сил нужно для того, чтобы вернуться туда, где тебя, вне всяких сомнений, ненавидит каждый. Драко Малфой обрел славу, о которой мечтал все это время, но Гермионе казалось, что его не задевал тот факт, что признавали его лишь в качестве Пожирателя и пособника Волан-де-Морта.

Девушка вспомнила статьи в Ежедневном Пророке, в которых говорилось, что доказательств вины юного Малфоя найдено не было. Нашлось несколько свидетелей, которые смогли подтвердить, что он принял метку под давлением угроз отца и Волан-де-Морта, а так как за ним не числилось никаких тяжких преступлений, обвинения в итоге были сняты.

Он шел легко, без всякого напряжения, направляясь к столу Слизерина.

- Пожиратель! – не выдержал один пуффендуец. Однако поза Малфоя не изменилась и на йоту, он также спокойно присел, не ответив обидчику.

На секунду Гермиона почувствовала ни с чем не сравнимую радость. Наконец он оказался на ее месте. Вот, каково было ей, когда Малфой сам обзывал ее при всех грязнокровкой.

- Тишина! – послышался голос Миневры МакГонагал. – Я не позволю, чтобы в этой школе отныне и впредь использовались такие выражения! За каждое оскорбление с факультета будут сниматься баллы! - Громко заявила она, быстро пройдя от дверей к трибуне.

Но Малфой снова остался неподвижным.

Гермиона понимала, что директор права. И ненавидела саму себя за неприязнь к Малфою. Она всегда думала, что должна быть выше него, но сейчас для ее израненной души хоть какое-то, но отмщение было бальзамом на душу. Ей нужен был козел отпущения для освобождения всей своей неподдающейся контролю злости, и она нашла его в лице слизеринца.

- Приветствую новых учеников и тех, кто вернулся. Рада видеть всех в школе Чародейства и Волшебства! Здесь каждый из вас найдет ответы на свои вопросы и получит надлежавшее применение своим способностям. Однако повторюсь: все, что было, осталось в прошлом, и все мы должны быть толерантны друг к другу. Я не потерплю никакой вражды между факультетами, - почему-то, произнеся эти слова, она в упор посмотрела на гриффиндорцев, после чего перевела взгляд на стол слизерина. – Как и говорилось ранее, всех остроумных шутников и драчунов ждет наказание и немедленное снятие баллов. Будьте благоразумны, желаю вам удачного учебного года и да начнется пир!

На столах появилась разнообразная еда, и все кинулись пробовать ее, но Гермионе почему-то не хотелось есть. И, наверное, впервые она пожалела о том, что вернулась. Воспоминания здесь душили ее еще сильнее, чем пережитое горе.

Дальше все было как обычно, староста повела учеников в сторону своих комнат. Было произнесено дежурное предупреждение насчет походов в Запретный Лес и о часе отбоя. С этого времени ученики были предоставлены себе.

Гриффиндорка выслушала несколько радостных визгов от своих соседок по поводу их сожительства, и, дождавшись их сна, решила спокойно разложить свои вещи и изучить расписание.

Она облегченно вздохнула, когда обнаружила, что у нее был один единственный урок вместе со слизерином.

“Стерпеть можно”, - подумала девушка, заодно решив записаться на несколько индивидуальных курсов. – “Может, прорицание? Кто знает, возможно, во мне таки проснется ведунья”.

***

Первая ночь в школе далась ей с трудом. Гермиона ворочалась с бока на бок, открывала и закрывала окно, однако сон не желал приходить, а воспоминания так и норовили вынырнуть в сознании. И так добропорядочная девушка, которая почти никогда по собственной инициативе не нарушала правила школы, решила ощутить себя бунтаркой и под покровом тьмы выбралась из своей комнаты. Волшебная палочка, что в последнее время служила ей в качестве оружия, теперь под воздействием заклинания освещала широкие коридоры Хогвартса.

Гермиона ощутила, как сердце забилось быстрее; кажется, о существовании ворчуна Филча она позабыла напрочь.

С легкостью девушка нашла винтовую лестницу, что вела в Астрономическую башню. Ночь была лунной, и ей очень хотелось оказаться на открытой площадке башни, где она смогла бы полюбоваться на ночное светило. Поднявшись на последние ступеньки, Гермиона набрала в легкие побольше воздуха и шумно выдохнула. Ей не хватало этой свежести в те времена, когда вокруг гремела война и повсюду витал тошнотворный, проникающий в каждую клеточку запах опасности и страха.

Внезапно она услышала шорох и тотчас напряглась.

- Вот уж не ожидал. - По телу девушки пробежали мурашки. – Право, ты меня удивила, Грейнджер!

Это был Малфой, грязный предатель и убийца! Как же иначе, все Пожиратели таковы!

Он вышел из темноты, показавшись под лунным светом в черной мантии и со взъерошенными волосами. Его глаза блестели под светом луны, а эта улыбка, подумала она тогда, отпечатается в ее памяти навсегда.

- Ты же в курсе, что сейчас в ночной рубашке, правда же? – смеясь, добавил он, и только после этого она вспомнила об этом “незначительном” факте.

- Ну, ответь, маленькая отважная львица, - чеканя каждое слово, произнес он.

- Убийца! Предатель! Мерзкое пресмыкающееся! – прошипела она. – Ненавижу… как тебя земля носит.

- Поверь, так же, как и тебя, ничуть не напрягаясь. - Кривоватая улыбка и злость окончательно пленили ее разум.

- Трус, пришел сюда, чтобы вспомнить свой несостоявшийся триумф? Ты не достоин был поступления в эту школу, тебя должны были запрятать в Мунго с момента рождения.

- Бросаться словами все умеют. Когда приступишь к действиям? – он сделал шаг к ней навстречу. – Ах, кажется, я знаю. Ведь у нас совместный урок практических заклинаний. Будет интересно…

- Несомненно, - Гермиона ответила ему и отвернулась, направляясь обратно.

И только едкий хохот Малфоя донесся ей вслед. Но она не придала этому значения, девушка была слишком сильна, чтобы отступить…

***

На прорицания Гермиона таки записалась. Ведь единственное, что могло ее отвлечь от навязчивых мыслей о Малфое, как и обо всем другом, это учеба.

Профессор Трилони, как оказалось, ничуть не изменилась и выглядела также эксцентрично. Она объявила гриффиндорке, что на уроки к ней записался еще один человек и что она этому несказанно рада, ведь, по ее словам, это первый случай на ее веку, когда к ее предмету проявили такую заинтересованность.

Появление напарника Гермиона могла пережить. И она решила наведаться в библиотеку, чтобы заранее подготовиться.

Она любила это место, его особый запах, звук шуршания пергамента и его приятный цвет, чернила и перья. Здесь, среди нескончаемых стеллажей с книгами, она почувствовала себя дома. Родной, принятой…

- Эй, Гермиона. – Она, конечно же, узнала голос Невилла Лонгботтома.

- Привет, Невилл, - ответила она, покрепче прижав к себе внушающих размеров том по прорицаниям. За то время, пока они не виделись, он возмужал и из напуганного подростка превратился в мужественного юношу.

- Мы так и не поговорили, как ты?

“Ох, старый добрый Невилл. Как бы мне хотелось поговорить с тобой, рассказать все-все и понадеяться, что наступит хоть какое-то облегчение...”

- Хорошо, нормально. Прости, но я... должна идти... много надо прочитать, - отдаляясь от него, проговорила девушка.

- Конечно, - он заметно расстроился. – Но, если захочешь поговорить, я всегда рядом, - сказал он ей вслед, а Гермиона лишь, улыбнувшись, кивнула.

Она испугалась самой себя в этот момент. Какой же циничной она стала. Только сейчас девушка почувствовала, что почва вот уже как несколько недель назад выбилась из-под ног. Правда была в том, что она не представляла свою жизнь без Гарри и Рона. Все ее существование вертелось вокруг этих людей. А как же иначе, ведь за ними должен был следить кто-то, кто хоть что-то понимает в заклинаниях. Невольно она начала думать, провела ли она хоть один день, думая только о себе? Не заботясь ни о ком?

Нет, она ничуть не винила парней в этом; а вот себя за то, что позволила зайти всему настолько далеко, может быть, и корила. Она затерялась во всех этих приключениях, позабыв, что в каждой игре рано или поздно наступает конец. Могла ли она теперь любить Рона так, как раньше? Рона, по сути бросившего ее, если рассуждать здраво. Но она была слишком сильна, чтобы страдать из-за него…

***

Книги о прорицании дали ей слишком много различной, в том числе и ненужной информации, и девушка решила, что все вопросы разъяснит ей сама Трилони, и, взяв в охапку пергамены, где записала вопросы, она направилась к ней в кабинет.

- О, Гермиона, дорогая, проходи, сейчас начинаем! – профессор приобняла ее за плечи и провела к столу, на котором красовался хрустальный шар.

Девушка сглотнула. Как же давно она не видела этого атрибута. И только после детального рассмотрения предмета она заметила другой стул по соседству, вспомнив о еще одном ученике, проявившем интерес к предмету.

- Здравствуйте, простите, я опоз… опоздал. - Гермионе не нужно было поднимать взгляда, чтобы понять, кто зашел. Этот голос она узнала бы где угодно.

Малфой младший, кажется, преследовал ее.

- Да-да, присаживайся.

Гермиона заметила, как он недовольно посмотрел сначала на нее, потом на стул и, прочистив горло, продолжил, даже на толику не сдвинувшись с места.

- А обязательно сидеть… кхм… рядом с ней, - он как-то странно выделил это слово.

- Что за вопросы, молодой человек, быстро садитесь! – И тут произошло то, чего Гермиона определенно не ожидала. Малфой замолчал, сглотнул и все-таки подошел к ней.

Откинув в сторону мантию и придав лицу безразличное выражение, он устремил взгляд куда-то далеко. Конечно, отец его в бегах, и теперь имя Малфой ассоциируется только с предательством и Тьмой. У него нет влияния, и ему стоит смириться с тем, что не все его желания воплотятся в жизнь.

- Итак, ученики, вот предмет, который нам предстоит изучить, - женщина поправила очки и направилась к книжным полкам. После недолгих поисков она вытащила два небольших тома. “Хиромантия: пересекающиеся линии судьбы”. Об этой книге Гермиона не слышала. – Возьмите руку соседа, Гермиона.

- Что? – почти одновременно отозвались оба.

- Вы меня слышали! – женщина пригрозила им указательным пальцем. – Давайте, приступайте и откройте первую главу. Линия судьбы проходит прямо под венериным холмом… - Преподаватель продолжила читать лекцию, а гриффиндорка и слизеринец всё никак не могли решиться на вынужденное прикосновение.

- Ну, давай, боишься? – произнес Малфой, немного грубо притянув ее руку. Он был достаточно резок, чтобы рукав мантии поднялся чуть вверх, обнажив самый край его метки. Она еще не видела ее настолько близко и понадеялась, что Малфой не заметил ее ошарашенного взгляда. Его холодные пальцы сжимали запястье, а она будто не замечала этого.

Происходящее было слишком неловким, вот так просто враги сидели в кабинете прорицаний и рассматривали нечеткие линии…

Вскоре, почти через час, урок закончился, однако для студентов он показался бесконечно долгим. И стоило профессору Трилони выйти, как Гермиона встала и отряхнула мантию, но, видимо, Малфой понял этот жест по-другому.

- Так противно, что ли? – Гермиона удивленно посмотрела на него. – Неужели твой Уизел не любил держаться за ручки и сюсюкаться с тобой? – Он зло хмыкнул.

- Да о чем ты, Малфой? – Она недовольно покачала головой. – Ты даже не идешь ни в какое сравнение с Роном, он сейчас мужчина лучше, чем ты когда-либо будешь!

- Отлично, не хотелось бы быть рыжим бедняком, донашивающим одежду за нескончаемым выводком позорных родителей, - без единой запинки выдал он.

- Ты… ты… трус, ничтожество, паразит… - И в эту секунду Малфой замер. Они стояли в нескольких шагах друг от друга. Он сделал глубокий вдох и в пару больших шагов преодолел расстояние между ними.

Гермиона почувствовала его частое дыхание на щеке, серо-голубые глаза блестели от злости, а рука поднялась вверх, и девушка съежилась, опасаясь удара. Однако Малфой, сжав руку в кулак, выдохнул:

- На этот раз я тебя прощаю. -
И, отойдя на шаг, добавил: – Но в следующий раз, когда тебе в голову придет высказаться о моей трусости, вспомни, кто прикрыл тебя в Мэноре.

Мгновение спустя она, совершенно сбитая с толку, осталась в кабинете одна.

***

- Драко, дорогой, подойди сюда, - низким, гортанным голосом, произнесла Беллатриса Лестрейндж. Гермиона не хотела выдавать свой страх, но внутри у нее все дрожало, уж кто-кто, а сам Драко Малфой, не раздумывая, сдаст их.

- Посмотри на них, это ведь Поттер, да? – Юноша подошел к ним, всмотрелся в измененное лицо Гарри, несомненно, узнав его, а потом перевел взгляд на нее. Взъерошенная челка скрывала его глаза, в которых Гермиона привыкла видеть ненависть и злость, но сейчас Малфой казался таким же испуганным, как и она сама. Не будь она уверена, что он Пожиратель, приняла бы его за пленника, настолько обреченным он оказался.

- Я не могу сказать точно, - ответил он тете.

Гермиона Грейнджер опять не могла уснуть, и это странное состояние не покидало ее уже почти несколько недель. Принимать успокоительные зелья она отказалась давно, поэтому сейчас намеренно терзала себя воспоминаниями, позволяя совести снедать ее изнутри. Она боялась идти в Астрономическую башню - кто знает, может быть, Малфой тоже не может уснуть. Впервые ей было стыдно перед ним, ведь, по сути, она обязана ему жизнью.

За эту неделю многое произошло. На уроке практических заклинаний она вызвалась быть в паре с Невиллом, который обрадовался тому, что старая подруга проявила интерес к бывалым знакомым. И все время она старалась избегать его взгляда. Гермиона могла поклясться, что он смотрел на нее иногда, но, когда она изредка кидала взгляд в его сторону, ничего обнаружить не могла.

Сам же Драко со стороны был похож на свергнутого короля. Хоть слова Миневры МакГонагал и подействовали на учеников, никто не мог запретить обучающимся презрительно шептаться между собой и бросать в сторону Малфоя уничтожающие взгляды. Драко вел себя отчужденно, только во время уроков вынужденно разговаривал со слизеринцами, в основном же был одинок, но, кажется, ему не было до этого никакого дела.

- Зачем он только вернулся? Удовольствие он, что ли, получает, осознавая, что все его ненавидят? – Услышала она разговор двух гриффиндорцев.

- Да он же псих, кто знает, что у него в голове.

Гермиона ждала урока Прорицаний, чтобы они наконец могли увидеться, но, когда зашла в кабинет, профессор Трилони заявила, что Драко поменял время урока.

Грейнджер не могла так просто взять и подойти к нему. А что делать - оставалось загадкой.

И вот она ворочалась в кровати, не зная, как поступить. Быть обязанной Драко Малфою ей не очень хотелось, но где-то глубоко внутри она понимала, что, несмотря на то, что было между ними все эти годы, Малфой сильно рисковал из-за нее тогда в Мэноре, и она была ему за это благородна. Только гордость не позволяла забыть прошлые обиды.

***

В ночное время коридоры Хогвартса превращались в лабиринт для тех, кто не знал их вдоль и поперек. Близился октябрь, и становилась довольно прохладно, поэтому Гермиона накинула мантию перед своей ночной прогулкой. Она сама не могла понять, куда шла. Желание прогуливаться пропало, когда в первую же ночь она встретила Драко Малфоя, но сейчас все было по-другому, она не страшилась встречи с ним. Может даже, жаждала ее.

Она шла, пока не заметила где-то проблеск света. Сперва ей показалось, что это Филч, но девушка вовремя вспомнила, что сначала всегда появлялась его кошка, а так как мяукания она не слышала, то безо всякого страха продолжила путь. Однако, прежде чем она успела подойти достаточно близко, чтобы увидеть незнакомца, он с ней заговорил.

- Грейнджер, неужели ты меня преследуешь? – устало спросил Малфой. Гермиона быстро сделала пару шагов к нему.

Он сидел на широком подоконнике, устремив свой взор в окно, без мантии, в рубашке и брюках. Ей показалось, что ему холодно. Он держал палочку опущенной так, что она освещала лишь пол. И только когда Малфой шевельнулся, Гермиона увидела то, чего боялась больше всего: рукав его белоснежной рубашки был закатан вверх, и теперь она отчетливо могла разглядеть Метку.

- Я просто… ты не сама цель моих прогулок, - быстро оправившись, ответила она.

- Не задерживаю, - не посмотрев в ее сторону, бросил он.

- Малфой, я была не права, - и на полшага не сдвинувшись с места, заявила она. Наверное, эти слова настолько удивили его, что он все-таки посмотрел на нее.

- Ха, только не надо сопливых благодарностей, скорее, я оказался не прав тогда. Нужно было сдать вас.

- Все равно я рада, что ты… - Слова забылись. Она рада чему? Его спонтанным переменам настроения? Что, несмотря на призрение к грязнокровкам, он перешагнул через свою гордость? – Спасибо.

Гермиона вновь посмотрела на его метку и почувствовала, как ее собственная отметина загорелась на левой руке. Слово “грязнокровка”, вырезанное Беллатрисой, так и не зажило, и от него остался уродливый шрам, который всегда будет напоминать о ее происхождении.

– Ты знаешь, каково это, не иметь выбора? – внезапно поинтересовался он, когда она уже было собралась уходить.

- Он есть всегда.

- Конечно… - скептически протянул парень.

Продолжить разговор Гермиона не захотела и направилась обратно к себе.

***

Это было необычное утро в Хогвартсе. Стоило Гермионе зайти в Большой Зал на завтрак, как она сразу отметила, что что-то не так. Все были чересчур оживленными и обсуждали пока еще не известную ей тему.

- Невилл, что я пропустила? – быстро спросила она, присаживаясь рядом с другом.

- Да вот, утром нашли Драко Малфоя всего в крови. Я ничего не видел, но, говорят, он пытался содрать Метку с руки, некоторые рассказывают, что ему отрезали руку в медпункте, но в это я не верю.

Гермиона замолчала. Шок. Теперь она нашла объяснение его странному поведению ночью. И тут же ощутила свою вину. Возможно, останься она, все сложилось бы по-другому. Она должна была почувствовать его намерение навредить себе.

- Пожалуйста, Невилл, прикрой меня на уроках, - попросила она, срываясь с места.

Отправилась она туда из-за того, что чувствовала себя виноватой, или же потому, что беспокоилась о нем? Гермиона никак не могла понять, да и, признаться честно, не хотела. Почему-то она испытывала жгучее желание сейчас быть рядом с ним.

Достаточно быстро она дошла до лазарета, у входа в который заметила мадам Помфри, беседующую с профессором МакГонагал. Успокоив сбившееся дыхание, девушка решительно подошла к ним.

- Простите, - тихо начала она, надеясь, что не помешала их беседе. Секунду они, недоумевая, смотрели на гриффиндорку.

- Чем могу помочь, мисс Грейнджер? – очевидно растерянно спросила мадам Помфри.

- Могу я навестить Малфоя? – На этот раз молчание затянулось. Преподаватели явно не ожидали такого.

- Боюсь, что мальчику нужен покой, слишком много крови он потерял…

- Пожалуй, дорогая Гермиона, вам действительно стоит навестить его, - медика перебил директор. – Каждому из нас порой нужна поддержка, пусть и исходящая от совершенно неожиданного персонажа. - Женщина добро улыбнулась и проводила девушку до двери.

Гермиона нерешительно прошла вглубь. Давно она не была здесь; вернуться туда, где она чаще всего оказывалась с Роном и Гарри, было как-то странно удивительно. Еще более странно было не видеть рядом с кроватью Малфоя никого. Те времена, когда его окружала толпа безголовых поклонников, прошли, теперь он должен был смириться с ненавистью, окружающей его.

Медленно она подошла к нему и замерла. Он был не похож на себя и казался слишком бледным и беспомощным. В нос ударил неприятный соленый запах крови, и девушка заметила сосуд с окровавленными бинтами; на стуле, что стоял рядом с кроватью, лежала его отброшенная рубашка, насквозь пропитанная кровью. Она перевела взгляд на его левую руку - предплечье было полностью перевязано, а сквозь явно толстый слой бинтов просочилось небольшое количество крови.

О чем думал Драко Малфой, когда вновь и вновь проводил ножом по собственной коже? Он надеялся вот так смыть свои грехи, оставить позади позор или освободить себя от участи быть отмеченным самим злом? Все больше и больше Гермиона понимала, что действительно прошлое остается в прошлом, а право на второй шанс есть у каждого. Драко Малфой завоевал свой, когда пошел наперекор безумной тетке и спас их во время войны.

Слизеринец неожиданно шевельнулся и, повернувшись в ее сторону, медленно раскрыл глаза.

- Больше никакого зелья я пить не буду! – грозно сказал он, наверное, спутав Гермиону с мадам Помфри. Она не смогла удержать смех, точно также отказывался бы от лекарств Рон или Гарри. На звуки отреагировал Малфой, который вмиг устремил свой уставший взгляд в сторону гриффиндорки.

- Что ты тут забыла? – прошипел он, попытавшись приподняться на локтях. Но, будучи слишком слабым, свалился обратно на кровать.

- Не напрягайся, - заботливо посоветовала девушка, присев на краешек постели.

- Пришла посмеяться? Удовлетворить свое эго? Беспомощный Малфой, наверное, тебе нравится. - Драко снова попытался приподняться.

- Дай помогу. - Она подвинулась к нему, пропустив мимо ушей последнюю фразу. Девушка приобняла его за плечи и быстро поправила подушку так, чтобы он мог сидеть, опираясь на нее.

- Решила поиграть в сестру милосердия? – Он запыхался, осуществляя даже это простое телодвижение – юноша и правда был очень слаб.

- Почему ты сделал это? – спросила она, кивнув в сторону руки. Он минуту тихо сверлил ее тяжелым взглядом, видимо, желая, чтобы она ушла. Но девушка не собиралась покидать это место.

- А зачем ты здесь? Представляю, какой шквал эйфории прошелся по всему Хогвартсу.

- Я не думаю так, как они. - Малфой отвел взгляд.

- Ты когда-нибудь видела, как пытают людей, Грейнджер? – после минутного молчания вдруг поинтересовался он. – Отец любил это дело, да и тетка тоже. Они не давали пленникам умереть... не сразу. Он использовал Круцио, ждал, пока жертва стихнет, и применял заклинание еще сильнее. Я не хотел этого видеть, но выбора не было. Мне не хотелось видеть, как мучают тебя. - Гермиона удивилась, такого поворота русла разговора она не ожидала. – Даже этого Поттера или Уизела.

- Значит, в тебе есть что-то хорошее.

- Не стоит. Ни твоя жалость, ни сострадание мне не нужны, - он высказал это, смотря ей прямо в глаза, отчего девушка немного съежилась.

- Я тебя не жалею...

- Теперь, когда больше нечего делить, проваливай отсюда. Я не хочу видеть тебя или кого-то другого.

- Не волнуйся, Малфой, к тебе вряд ли кто-то заявится! – громко заявила Гермиона, почему-то разозлившись на него. – Ты ведь больше не Слизеринский Принц, а всего лишь бывший пожиратель.

- Ну, а ты кто? Может, другие видят, какая ты добрая и пушистая, но я то знаю... Ну, кто был первым, Поттер или Уизли? Под кого легла? – он криво ухмыльнулся. - Я слышал, из зубрил выходят самые хорошие любовницы.

- Ты не понимаешь, войны больше нет. Теперь все зависит только от тебя. Сейчас у тебя есть выбор, - сквозь зубы процедила она и, резко поднявшись, быстрым шагом направилась к выходу.

Ей было больно, обидно, раньше она бы расплакалась, но прежняя Гермиона медленно исчезала за «маской» другой девушки. И сейчас в несвойственной ей манере она задумалась о Малфое, ведь в некоторой степени они были похожи в данной ситуации. Оба покинуты и слишком уязвимы, но каждый решал эту проблемы по-своему. Слизеринец, чтобы очистить совесть, чуть не лишился руки, а Гермиона спрятала себя за стеклянным колпаком.

***

Слухи о Драко Малфое еще долгое время ходили по всей школе. И Гермионе почему-то было невыносимо слышать их. Такое странное проявление своих переменчивых чувств она не хотела принимать, но и не могла напрочь отрицать. Что она нашла в нем и что могло так резко повлиять на ее мнение об этом человеке? Однако ответ на этот вопрос девушка не могла найти, лишь радовалась одному незначительному факту: несмотря на то, что поводов было предостаточно и их разговоры были далеки от дружеских, он больше не называл ее грязнокровкой. Малфой лишь включал свой защитный механизм, оскорблял, но больше не казался удовлетворенным своими словами.

Уроки закончились, и она никак не смогла преодолеть желание пойти в лазарет.

Проделав знакомый ей путь, девушка не обнаружила мадам Помфри на месте, что ее обрадовало, ведь неизвестно, впустила бы она ее на этот раз.

За вчерашний день ничего не изменилось, разве что в лазарете более не стоял тяжелый запах крови, и от этого Гермиона облегченно вздохнула; ей не нравился этот аромат, он напоминал о войне.

Малфой спал, и на этот раз на его руке не было никаких тяжелых повязок, только небольшая полоска бинта, прямо на месте метки. Он выглядел очень спокойно, и по сравнению со вчерашним состоянием определенно виделось улучшение. Он сморщил нос во сне, что заставило девушку легко улыбнуться. Все эти годы она видела в нем монстра, но сейчас в беззащитном образе не было ничего демонического. Просто напуганный мальчик, который не знал, что делать...

Ей было очень интересно, что стало с его рукой, смог ли он избавится от метки. Ведь в этом нет ничего плохого, просто нужно легонько приподнять повязку. Гермиона медленно подошла к нему и, стараясь не шуметь, прикоснулась к предплечью.

Его кожа была холодной, сам же он дернулся во сне, словно ощутив чужое присутствие. Но она не отступила. Медленно приподняв повязку, девушка заглянула под нее… и оказалась разочарована. Его старания и риск были напрасными, метка красовалась на своем месте без малейших повреждений. Лорд Волан-де-Морт знал толк в темной магии.

- Опять ты!? – Услышала она его удивленный голос, в котором звенели нотки злости.

- Прос... прости, я не хотела! – Малфой с легкостью поднялся с места и рукой вцепился в ее горло.

- Ты - маленькая мерзость. Ненавижу, ненавижу! - шептал он, сжимая ее шею, кажется, не замечая, как она кряхтит. Внезапно рука, что яростно сжимала ее, остановилась, а лицо, на котором застыло отвращение, переменилось. Рука двинулась к щеке, а сам Малфой посмотрел ей в глаза. Гермиона еще никогда не была настолько близка к нему и в жизни, пожалуй, не замечала этой захватывающей голубизны его глаз.

- Ненавижу! – Произнес он еще раз и приблизил ее лицо к своему, прижавшись лбом к лбу.

А потом также внезапно отстранился. Гермиона отдышалась, а он рывком стянул повязку и уставился на метку.

- Мне жаль, - с легкой хрипотцой произнесла она, поглаживая горло.

- Заткнись и убирайся! – рявкнул он.

- Неважно, есть она или нет, главное то, кем ты можешь стать, - продолжила Гермиона.

- Проваливай отсюда, стерва! – Спорить с ним она не стала.

***

Ночь заключила школу в свои объятия, а Гермиона все еще обдумывала произошедшее. Что случилось тогда? Что заставило Малфоя так перемениться за одну секунду? Он мог надавить достаточно сильно, чтобы задушить ее, но мгновение спустя уже гладил ее. Она все еще помнит его горячее дыхание на щеке и прикосновение его рук. Все это не шло ни в какое сравнение с теми робкими и сдержанными поцелуями Рона. Она не могла поверить, что теперь воспоминания, которые некоторое время согревали ее, оставляли неприятное ощущение, а сегодняшнее происшествие заставляло ее всю трепетать от страха и чего-то другого... она никак не могла охарактеризовать это чувство...

Послышался глухой стук в дверь. Соседки давно спали; кто может прийти в такой поздний час? Гермиона, вооружившись палочкой, медленно подошла к двери. Сначала она приоткрыла ее, но, никого не заметив, распахнула пошире, и вмиг ее схватили чьи-то руки и прижали к холодной стене. Воспользовавшись шоком Гермионы, незнакомец закрыл дверь и быстро сжал ее рот.

- Грейнджер... - Она узнала этот низкий голос, никто не называл ее по фамилии. – Без истерик, договорились? – Гермиона кивнула. Рука разжала ей рот.

- Малфой, что ты тут делаешь? – непонимающе спросила она.

- Заткнись! – пробурчал он и легко коснулся ее щеки. И даже если бы он не приказал ей молчать, она не смогла бы вымолвить и слова. Сквозь мрак она не могла видеть его лица. А его горячее дыхание вновь окутало ее.

Совершенно неожиданно его губы оставили поцелуй на ее щеке, и она шумно вздохнула. Рука разжала палочку, и та с глухим стуком упала на пол. Дыхание сбилось, когда он поцеловал ее еще раз, только ниже, у самого уголка губ.

- Я соврал, - произнес он. – Мне хотелось смотреть, как пытают Поттера и Уизли. Я не хотел видеть, как мучают тебя.

Он обнял ее за плечи, которые прикрывала только ночная рубашка, и медленно опустил руку вниз к ее левому предплечью. Обнажив шрам, сдвинув вверх рукав, он провел пальцами по буквам, осыпая каждую маленькими поцелуями.

- Прости за это... - прошептал он, но Гермиона ничего не слышала, она только ощущала, как каждая клеточка тела откликается на его прикосновения.

- Но как? – В ответ на это Малфой оставил поцелуй на линии подбородка и продолжил выцеловывать дорожку по изгибу шеи, заставляя девушку простонать что-то невнятное.

- Завтра, Грейнджер... - И его руки, разжавшись, оставили ее в полной темноте, одинокую и совершенно сбитую с толка.

На ватных ногах девушка зашла обратно в комнату. И, закрыв за собой дверь, рухнула на кровать, впервые в жизни не желая анализировать произошедшее. Ей стоило только признать, что ее тянет к Драко Малфою. А она была слишком сильна, чтобы обманывать себя…

***

На следующий день погода была просто великолепной, солнце светило ярко, и Гермиона решила после уроков прогуляться и посидеть в небольшом саду. Ночь обрадовала ее спокойным, крепким сном, так ей необходимым. Но о произошедшем она думать не осмеливалась. Не хотела чувствовать эту странную дрожь внутри. Желание разложить все по полочкам настигло совершенно неожиданно, а ответов у нее почти не было. Она лишь знала, что хочет продолжения. Хоть это и неимоверно пугало ее.

В своих раздумьях девушка сразу и не заметила, как к ней подлетел бумажный самолетик, плавно приземлившись на плечо. Она огляделась, никого не заметила и, снедаемая любопытством, быстро раскрыла его. Внутри ровным почерком было прописано: “Сейчас. Астрономическая башня. Д.М.”

Гермиона обрадовалась, что он не соврал: встреча все-таки состоится. Она сорвалась с места и буквально побежала к назначенному месту.

Запыхавшись, девушка поднялась на самую верхнюю ступень башни и увидела его. Драко Малфой стоял к ней спиной, оперевшись о перила. Он обернулся. Рукава его белой рубашки были закатаны по локоть, и Гермиона вновь увидела его метку на руке, но оная больше ее не пугала. Зачем он это сделал? Здесь было довольно прохладно, хотел ее проверить? Но она не уйдет, неведомая сила держит ее здесь, неподвластное желание быть рядом с этим человеком. Что это? Понимание? Они оба были в похожем положении. Привязанность? Влечение?

- О чем будем го…

- Здесь небезопасно, - перебил он ее и, сделав несколько шагов в сторону, достал из укромного места метлу, после чего сел на нее. – Давай, Грейнджер, быстрее, пока не спохватились.

Она нерешительно подошла к парню и устроилась сзади, побоявшись прикоснутся к нему.

- Хочешь свалиться? Я не кусаюсь. - Он взял ее руку и положил себе на плечо. Гермиона же по собственному желанию проделала то же самое со второй и крепко обняла его.

Легко оттолкнувшись от земли, они улетели. Гермиона зажмурилась – летать всегда было ей не по нраву. Через некоторое время они приземлились в лесу, девушке незнакомом. Она огляделась: определенно, это место было далеко от Хогвартса. Их окружали невысокие деревья, крона которых уже почти полностью пожелтела. Она подошла к одному из них и провела рукой по шершавой коре. Давненько же она не наслаждалась красотой природы. Гермиона повернулась в сторону Драко, но заговорить не решилась, он же достал палочку и что-то шептал. Прямо перед ним вырисовалось облако из дыма. Когда оно приняло овальную форму, он резко открыл глаза и в упор посмотрел на нее.

- Теперь увидишь все сама, Грейнджер, - он сказал это тихо, вкладывая особенную нежность в последнее слово; девушка же, не раздумывая, подошла к странному облаку и, наклонившись, окунулась в него.

И действительно она увидела все, что видел и чувствовал сам Драко. Начиная со дня их знакомства.

На первом курсе она углядела, как он ненавидел ее только из-за того, что она водит дружбу с Гарри и Роном. Завидовал ее успеваемости, и девушка в воспоминаниях чувствовала его удивление. Он был чистокровным волшебником, который всю жизнь рос в волшебном мире, а она была человеком, который ввяз во все это совершенно случайно, но стала намного успешнее него во всем. На втором курсе он пуще прежнего возненавидел ее из-за того, что она так яростно болела за Поттера на квидиче.

На третьем он призирал ее из-за этой странной привязанности к Хагриду и его живности.

Она увидела его ослепляющую ревность к Краму во время Рождественского Бала. Гермиона почувствовала, как сильно забилось его сердце, когда он увидел ее там, как не спускал с нее глаз во время танца, отчаянно пытаясь не быть замеченным.

На пятом он старался держаться от нее подальше - боялся, что то, что он почувствовал на Бале, зайдет слишком далеко.

А потом ее охватила волна страха и ощутимое нежелание становиться Пожирателем. Угрозы отца, угрозы Темного Лорда, а потом она словно почувствовала на своей коже, как метка коснулась рук. По всему телу прошлись мурашки. Он не хотел делать ничего плохого, но человек, лишенный выбора, в данной ситуации не мог ничего поделать.

Она видела перед собой Дамблдора той ночью, когда его убили на Астрономической башне, и чувствовала, что Драко сам хотел сброситься, нежели убить его. Неважно, как сильно он ненавидел директора, в своей сущности парень не был убийцей.

Затем она поняла все… потому что увидела, как на его глазах пытают людей, как их крики проникают в его голову и как он отчаянно желает отвернуться. Но всякий раз голос отца останавливает его.

- Смотри, щенок. Вот как надо поступать с этими грязнокровками. Круцио! – И комнату опять заполнили крики девушки.

Вновь его объял страх, но теперь перед ним была сама Гермиона. Она беспомощно лежала, в то время как из ран на ее руке сочилась кровь.

- Давай, Драко, вызови Лорда! – Закричала на него тетя, но он не шевельнулся. В эту секунду ему было все равно, что сделают с ним. Лишь бы не быть тем человеком, который подпишет ей смертный приговор.

Она почувствовала, как его язык обожгло оскорбление, которое он бросил ей в лазарете. И все встало на свои места.

Облако медленно рассеялось, и она увидела перед собой Драко, который прижимался спиной к дереву.

- Значит, все это время…

- Можно и так сказать, Грейнджер, - улыбаясь, подтвердил он и подошел к ней вплотную. – Мне надоело притворяться.

Рукав все еще обнажал его левое предплечье, и она провела по нему рукой, впоследствии переплетая пальцы их рук.

- Метка не имеет для меня значения, - прошептала Гермиона.

Он приподнял ее за подбородок и взглянул ей в глаза. Слова в этот момент были излишними, и оба это понимали.

Их губы слились в нежном поцелуе, который через пару секунд перерос в страстный, полный вожделения. Гермиона ощутила, как сильные руки обвивают талию, крепко прижимая к себе. И в ответном движении она обняла парня за шею, притягивая ближе. Драко на несколько секунд прервал поцелуй, судя по всему, желая убедиться в истинности ее желания. Непоколебимым аргументом убеждения стал огонь, полыхающий в ее карих глазах. Рука его опустилась ниже, дотрагиваясь до девичьего бедра, и это касание было вознаграждено сдавленным стоном гриффиндорки, которая с неимоверным наслаждением окуналась в прикосновения, обжигающие нежностью даже через ткань. Поцелуй набирал обороты, становясь все более жадным, дыхание стало сбивчивым, особенно у девушки в минуту, когда руки Малфоя поникли под ее рубашку и принялись мягко поглаживать обнаженную кожу. Он приподнял ее, закидывая ногу себе на талию, и с легкостью прижал к шершавой коре ближайшего дерева. И вновь стон слетел с губ Гермионы, где-то снизу живота которой разлилось томящее тепло, а волны возбуждения охватили все ее тело. Она провела по его плечам, медленно соскальзывая поглаживаниями на грудь и чувствуя, как от невинных прикосновений напрягаются мышцы. Дойдя до края рубашки, девушка принялась медленно расстегивать ее, оголяя крепкий торс, и, наконец, полностью расправившись с пуговицами, стащила ненужную теперь вещь с тела. Их взоры, полные желания, встретились. И парень резко приподнял ее, вынуждая обвить его ногами, отчего девушка, физически ощутив всю мощь его желания, застонала.

Он бережно положил ее на мягкий кров земли, предусмотрительно застелив его своей рубашкой, и, освободив девушку от верхней одежды, не сдержал стона. Молочно-белая кожа несколько покраснела, а светло-коралловые соски призывно напряглись. Девушка почувствовала, как от смущенного стеснения вспыхнули щеки, и инстинктивно попыталась прикрыть обнаженное тело, но мужские руки мягко пресекли эту попытку. Парень не спускал с нее взгляда, пытаясь понять причину такого поведения.

- Это у тебя в первый раз? – охрипшим голосом спросил он, в ответ ему она лишь кивнула.

Драко чуть изогнул губы в кривоватой улыбке, после чего Гермиона отпустила себя, позволив себе ни о чем не думать. Драко оставил легкий поцелуй на ее раскрасневшихся губах, но почти сразу же его губы покинули ее, переместившись по линии челюсти к изгибу шеи. Он легонько покусывал кожу на ее шее, оставляя волнующие влажные поцелуи, отчего девушка была не в силах сдержать стоны. Запустив пальцы в его волосы, она отчаянно пыталась прижаться к юноше еще сильнее и ближе. Спина ее изогнулась, когда губы его достигли заостренной горошинки груди. Вторую грудь он ласкал рукой, умело перекатывая напрягшуюся вершинку между пальцами; девушка же вознаграждала его полустонами-полукриками. Губы вновь заскользили по ложбинке, переходя на второй холмик. Дыхание Гермионы перехватило, во рту пересохло. Лежа с зажмуренными от остроты ощущений глазами, она ощутила, как губы, оставив в покое разгоряченную грудь, двинулись ниже к животу, на котором Драко принялся оставлять почти невесомые возбуждающие поцелуи, тем временем пальцами несколько грубо сжимая кожу на ее спине. Это сочетание нежности с легкой грубостью окончательно расслабило ее, позволив отдаться во власть искусителя.

Гермиона почувствовала, как Драко с легкостью освободил ее от оставшейся одежды, и из-под век заметила, что оголился он и сам. Неохотно оторвавшись от тела девушки, юноша с жадностью принялся рассматривать обнаженное тело. Взгляду его открылось восхитительное зрелище: волосы партнерши разметались по ткани его белоснежной рубашки, глаза ее были зажмурены, шея оказалась чуть покрасневшей от грубоватых поцелуев, грудь же неровно вздымалась. Распрощавшись с оставшимися крохами былого смущения, девушка притянула парня к себе, вновь вовлекая его в пылкий поцелуй. Их языки слились в страстном танце, и Гермиона сладко простонала в губы Драко в момент, когда его возбужденное достоинство прижалось к местечку на ее теле, более всех жаждущему прикосновений.

Эхом в перепонках парня отдавалась пульсация сердца – вид Гермионы, готовой к соитию, окончательно одурманил его, лишив рассудка. Девушка поглаживала грудь мужчины, прижимала его, полулежащего, еще ближе, желая слиться с ним воедино, дабы погасить пожар страстей, бушевавший в ней.

Почувствовав, что она готова, Драко посмотрел в глаза Гермионе и медленно вошел в нее. И в следующее мгновение они синхронно выдохнули. Он замер, позволяя Гермионе привыкнуть к ощущениям, она же сильно зажмурилась, пытаясь преодолеть резко нахлынувшую боль. Через несколько минут напряжение внизу живота чуть спало, и Гермиона гортанно простонала.

Приняв это за сигнал к действию, Драко принялся неторопливо двигаться. Звуки их сбившегося дыхания, перерастающие в симфонию сливающихся стонов и криков, разнеслись по лесу. Постепенно движения убыстрялись, стоны учащались, а крики усиливались. Кожа их покрылась испариной, волосы девушки прилипли к лицу, а ногтями она неосознанно царапала крепкую мужскую спину, оставляя отметины.

Разрядка была близка.

Гермиона, что-то невнятно простонав, вскрикнула, достигая пика наслаждения и сотрясаясь в конвульсиях страсти. Драко перешел грань удовольствия вслед за ней и опустил голову ей на грудь. Он почувствовал, что партнёрша гладит его по волосам, только когда дыхание выровнялось, а пульс пришел в относительную норму.

Подняв голову, Малфой посмотрел Гермионе в глаза, найдя в них бурю смешанных чувств, серди которых, к счастью, не было ни сожаления, ни раскаяния. Он чувствовал, что она хочет что-то сказать… Но что обычно произносят в таких ситуациях? Да и нужны ли сейчас вообще какие-то слова? Просто все безвозвратно изменилось: теперь он принадлежит ей, а она – ему…

***

Когда же они через час вернулись в Хогвартс, все были удивлены. Заклятые на протяжении шести лет враги теперь держались за руки. Кто-то смирял пару злобным взглядом, кто-то просто находился в молчаливом шоке, но ничего для них более не имело значения. Этот день останется в их памяти навсегда, теперь Гермионе больше не нужно прятаться за чуждыми ей масками, А Драко не должен ничего скрывать. Чувство, связавшее их, имело простое название: любовь. И хоть пока никто не осмелился произнести это вслух, каждый ощущал и знал правду. Гермиона даже осознать не успела, как этот юноша за несколько месяцев стал для нее родным. Слова для них были излишни, теперь они будут вместе противостоять собственным внутренним демонам, оставаться непоколебимыми и никогда не оглядываться в прошлое, будучи слишком сильными в своих чувствах, чтобы смотреть в будущее…