Первый шаг показался Драко нескончаемо далеким — опора под ногами упорно не находилась. Перед глазами колыхались волны тумана, похожие на завесу в Арке, однако, вопреки опасениям, никаких дополнительных неприятных ощущений они не вызывали, просто плотно застилали зрение, не позволяя оглядеться. Мага постепенно окутывало чувство полного покоя: привычные переживания одно за другим отмирали, теряясь в бесконечности окружающего пространства, эмоции отлетали прочь подобно шелухе с сухой луковицы, болезненные мысли затихали, казалось, из тела выдергивали острые иглы одну за другой, даря долгожданное облегчение.

Через несколько минут или часов Драко обнаружил себя бездумно бредущим по серой зыбкой пустоте. Исток и окончание пути давно потеряли значение, он просто переставлял ноги, как будто появился на свет исключительно для этой цели. Усталости не было, желаний — тоже. Вокруг стояла ватная тишина. Бескрайняя. Затягивающая в омут абсолютного в своей безмятежной силе безразличия.

Где-то далеко, на самом краю зрения, неверной дымкой колыхалась пелена былой жизни. Драко подспудно знал, что там осталось что-то важное, но что именно, вспомнить не мог. А прикладывать усилия желания не было. Зачем? Всё решено давным-давно, ничего изменить невозможно. Есть только путь из ниоткуда в никуда.

Внезапно странный, чуждый окружению звук вспорол кинжалом пелену, заключившую мага в плотный кокон. За спиной лаяла собака. Надрывно, громко, рождая колебания эфира вокруг. Понадобилось время, чтобы вспомнить, откуда он знает этот звук: здесь подобному было не место, оно осталось там, далеко, в сбывшемся или даже несбывшемся прошлом. Лай нарастал, и осознание хлынуло потоком, резкой болью возвращая воспоминания об оставленной за Аркой реальности.

Вздрогнув всем телом, Драко огляделся. Под ногами лежала тонкая серебристая нить пути, за спиной приобретавшая золотистый оттенок. Недавно спокойный воздух теперь завивался спиралями, сопротивляясь вторжению извне, нарушающему спокойствие, местами обретая почти осязаемую плоть.

Лай повторился, не приближаясь, но и не удаляясь, однако цели он достиг: молодой маг вспомнил о цели пребывания в этом жутковатом месте, перед глазами всплыло видение Гермионы в ритуальном зале Руквуд-холла, зазвучали слова совсем недавно произнесенных клятв. Нахлынуло волнение за судьбу любимой.

Зажмурившись, Драко мотнул головой и шагнул вперед. Раз, второй. Пёс замолчал, и обрушившаяся со всех сторон тишина заложила уши. Воздух сгустился сильнее, отчаянно сопротивляясь движению. По телу прокатывались волны дрожи, рождая болезненную ломоту, сковывающую мышцы.

— Драко, Драко, — забормотала тишина голосом Тёмного Лорда, в котором играли все мыслимые оттенки презрения. — Зачем ты сюда сунулся? Ты — мальчишка, слюнтяй, слабак. Был им и останешься, пока не сдохнешь. Ты не справишься — не сможешь. Не способен. Нечего тебе тут делать, возвращайся назад, под мамочкину юбку.

Памятный образ соткался из серого тумана, глаза сверкнули алым, и предплечье Драко тут же обожгло привычным огнём, отдаваясь фантомными болями по всему телу. Призрак давнего страха за семью вцепился клещами в сердце, воскрешая старые воспоминания, казалось, давно оставившие в покое. Драко дёрнулся и задрал рукав, разглядывая абсолютно чистую кожу, но Лорд уже растворился в тумане, уступая место другой фигуре.

— Ты разочаровал меня, сын, — холодно и отстранённо прозвучал голос отца. — Ты забыл то, чему тебя учили. Предал заветы предков, заключив помолвку крови с грязнокровкой. Поттер обманул тебя, наивный ты дурак! Возрождающих уже давно не существует, это сказка!

Сквозь заколыхавшуюся ещё сильнее пелену на тропу шагнул лорд Люциус Малфой, такой, каким помнился он по временам учебы Драко на первых курсах школы: холёный аристократ, безупречный образец для подражания. Светлые волосы струились по плечам ровной волной, элегантный камзол украшала серебряная вышивка, неизменная трость поблескивала драгоценными камнями навершия. Он внимательно смотрел на сына, и в глазах светилось разочарование.

Впрочем, и эта фигура скоро отступила в окружающую серость, освобождая дорогу Драко, стоило стиснуть зубы и упрямо сделать следующий шаг.

— Пожирателям место в Азкабане! — визгливо заорала тишина. — Отдайте его дементорам! Убийца! Убийца!!!

По лицу ударило потоком ледяного холода. На тропе возникла старая ведьма, одна из жертв безумной Беллатрисы, чей растерзанный труп когда-то давно не раз всплывал в кошмарах Драко.

Лицо старухи, всё в кровоподтёках, искажала бессильная злоба, зеленоватого оттенка седые волосы поднимались вверх и извивались подобно многочисленным змеям. Она протягивала вперед голые руки, словно стремясь дотронуться до молодого мага, и на её коже отчетливо виднелись следы тлена.

— Драко, не слушай их, — смутно знакомый голос звучал устало. Теплый ветер взвихрился, властно прогоняя прочь видение. — Они бессильны, только пугать могут. Иди вперед. Ты сможешь, я это знаю. Ты всё-таки не только Малфой, но и Блэк.

Лай вновь раздался позади, и Драко показалось, что теперь звук подгонял его. Стараясь не вслушиваться в слова продолжавших что-то бормотать призраков, он продолжил путь, и они действительно послушно рассыпались прахом через несколько тягучих мгновений.

Собачий голос зазвучал иначе, в нём теперь слышалось одобрение и даже гордость. Не удержавшись, маг обернулся и замер: по следам, в точности следуя золотистой нити, нёсся огромный черный пёс, рассекая на бегу туманную завесу, воплощая давний ужас всех магов. Увидев, что Драко остановился, Гримм притормозил и тихо, но очень выразительно зарычал, явно протестуя против непонятной задержки.

Мысль о скорой смерти мелькнула и пропала, как и малодушное желание вернуться. Драко принял позыв и сделал новый шаг. Однако минутного сомнения хватило, чтобы серая пелена принялась собираться в картину очередного видения.

Перед Малфоем предстала комната, скорее всего, в Поттер-мэноре. Тёмно-красный и золото главенствовали, как и в виденной когда-то гостиной Гриффиндора. В камине полыхало пламя, отражаясь в витражном остеклении окон, потолок терялся в тенях. В большом кресле, чем-то похожем на трон, вальяжно развалился сам хозяин поместья с бокалом рубинового вина в руке. Только в нём мало осталось от нелепого школьника, как и от главного аврора. Драко увидел лорда Поттера — потомственного аристократа, гордого, относящегося с презрением ко всем, кто стоял ниже его по социальной лестнице.

Напротив, на мягком ковре, устроилась Гермиона. Густые каштановые волосы рассыпались по роскошному тёмно-алому бархатному платью, низкое декольте которого невольно привлекало мужской взгляд, на губах играла улыбка. Девушка повернулась и посмотрела Драко в глаза, и в карей глубине отчётливо засветилась радость. Вот только не та радость встречи, которую так хотелось увидеть, а ликующее торжество от сбывшейся давно задуманной мести.

— Он действительно поверил, — с презрительной усмешкой сообщил Поттер. В зелёных глазах отразилась всё та же мстительная радость. — Я не думал, что слизеринца так легко окажется отправить за завесу, уж легковерным Малфой не был никогда. Но он послушался и добровольно шагнул туда, навсегда избавляя нас от своего назойливого присутствия.
— Если он поверил в мои чувства, то в твой спектакль поверить куда проще, — с ясно слышимой гордостью хмыкнула Гермиона. — Хотя хорошим актером ты никогда не был. Но всё это мелочи, главное, ты выполнил обещание, отомстив за меня, и теперь, мой рыцарь, тебя ждёт долгожданная награда.

Девушка поднялась на ноги. Длинные пальцы скользнули по щеке, спустились по шее до нижней точки выреза, очерчивая границу ткани. Поттер зарычал, и ведьма, зазывно улыбнувшись, шагнула вперед, единым изящным движением оказываясь на коленях у гриффиндорца. Сильные руки сразу же сомкнулись вокруг тонкой талии, властно, даже грубо привлекая гибкое тело ближе. По губам мужчины мелькнула довольная улыбка, глаза вспыхнули огнем, выдавая владевшее им нетерпение. Пальцы скользнули в волосы, отклоняя голову назад, а губы впились в белоснежную кожу, спускаясь ниже и ниже, повторяя путь, недавно показанный женскими пальчиками.

Раздался стон неприкрытой страсти, услышав который Поттер резко поднялся на ноги, не отпуская объятий.

— Теперь ты от меня никуда не денешься, — хрипло прошептал он, опуская ношу на низкую софу, нагибаясь над ней и впиваясь в приоткрытые губы яростным поцелуем.

— Нет! — Крик помимо воли сорвался с губ Драко, заставляя окрашенные серым потоки воздуха перегруппироваться, теряя краски, складываясь в иную картину.

Теперь Малфой увидел полуразрушенный родной дом, умирающий, неумолимо уходящий в небытие, потерявший надежду на возвращение наследника рода. Белые колонны опутала сеть чёрных трещин, искажая гениальную красоту простых линий, вездесущая зелень заполонила всё, скрывая мрамор и кирпич. Старинные ворота покрылись ржавчиной, а элементы старинного герба, теряя позолоту, отваливались и исчезали в жухлой траве. Запустение опутало вокруг, магия уходила прочь — ей здесь не осталось места…

Судорогой свело всё существо. Драко остановился, и окружающая серость торжествующе хлынула на него, застилая зрение. В её переплетениях чудилось торжество победы. Нить, держащая тело мага в пустоте, зазвенела, натягиваясь до предела, истончаясь на глазах и тускнея. Драко согнулся пополам от боли, по сравнению с которой даже «Круциатус» Тёмного Лорда казался щекоткой. Больше не было лет, проведенных в изгнании и странствиях, ученичестве и осмыслении себя. Они исчезли, как неверное видение, сотканное из предутреннего тумана. Он снова был обиженным на весь мир мальчишкой, не верящим ни во что, сломленным и выброшенным на обочину жизни. Только теперь не было рядом той, которая тогда стала звездочкой в ночи, заставляя двигаться вперед, меняя себя и свою судьбу. Становиться достойным.

Серебристая нить натянулась и жалобно зазвенела на грани слышимости, рождая волну неконтролируемой злости.

— Драко, не верь! — Уже знакомый голос властно вырвал Малфоя обратно в реальность. — Все видения — это лишь призраки, отражение твоих страхов и сомнений, постоянные обитатели троп смерти. Им редко перепадает пища, они вечно голодны. Стоит тебе порвать нить, ты останешься здесь навсегда, став их полноценной добычей, а с годами — одним из них. Безрадостное существование, скажу я. Так что отбрось сомнения и иди вперёд. Ты можешь.

Пёс снова надрывно залаял, в подвываниях явно слышалась мольба. Теперь он был совсем близко и казался единственным материальным объектом в мире серых теней. Чёрный, словно глыба мрака, тем не менее пёс не пугал, его присутствие возвращало кажущиеся навсегда потерянными силы. Глаза его, не алые, как у демона, а невозможно синие, какие они были у одного-единственного человека, светились теплом и пониманием. Столь нужной поддержкой.

— Сириус? — ошеломленно прошептал Драко, узнавая и не веря.
— Не останавливайся, — голос обрушился со всех сторон, и пёс ткнулся ему в бок, подталкивая, заставляя двигаться дальше. — Ты почти у цели.

Нить засветилась нестерпимо ярко, Драко послушно шагнул раз, второй… и ноги потеряли опору. Он опять летел через пространство и время, и через один нескончаемый миг мягкая завеса ткани легко пропустила обретшее материальность тело, уронив его на черные, гладко отполированные камни.

Он смог. Он прошёл.



Слух и зрение вернулись не сразу. Собрав остатки сил, Малфой нащупал на поясе колбу с нужным зельем и залпом опрокинул в себя содержимое, с облегчением чувствуя, как измученный казавшимся бесконечным путешествием организм постепенно оживает, получая столь необходимый заряд бодрости.

Совсем рядом высилась Арка — точная копия той, которая осталась в Министерстве, укутанная неверным, смутно манящим блеском. Похоже, он вывалился наружу между артефактом и стеной, и теперь массивное сооружение скрывало его от чужих глаз. Практически ползком Драко преодолел полтора ярда и осторожно выглянул наружу.

Глазам предстал поистине огромный зал, знакомый по недавнему видению. Арка находилась в дальней от входа части, посередине располагался матово поблескивающий алтарный камень, расположенный в углублении правильной восьмиугольной формы, куда спуститься можно было по пологим ступеням. По стенам горело несколько факелов, и трепещущее пламя выхватывало лишь малую часть пространства, отдавая углы на откуп клубящимся теням.

Убедившись в отсутствии здесь людей, Малфой думал подняться и выйти из укрытия, когда в дальнем конце распахнулась дверь, заставляя мага поспешно вернуться в нишу.

В зал медленно вошёл высокий незнакомец. На вид — старше Драко лет на десять, весь в чёрном. Длинные тёмные волосы с едва заметной проседью спускались на плечи, на бледном лице выделялись глубоко посаженные глаза с недобрым блеском и породистый нос с заметной горбинкой. На фоне мрачного одеяния вошедшего яркой звёздочкой смотрелось белое платье девушки у него на руках. Гермиона — а это, без сомнения, была именно она — была то ли опоена каким-то зельем, то ли просто усыплена заклинанием. Укутанное в белоснежную мантию тело безвольно покоилась на руках мужчины, глаза — закрыты, лицо — мертвенно-белое. На тонкой руке, безвольно свисающей из-под ткани, Драко успел заметить тонкий ободок антрацитово-черного кольца со звездным блеском, что не могло не радовать: Малфой уже подумал, что опередил сам себя, странствуя по дорогам смерти, и ритуал в доме Блэков ещё не состоялся.

Незнакомец тем временем неторопливо пересек зал, спустился в нишу по пологим ступеням и положил девичье тело на алтарном камне, тщательно расправив белые одежды, сам же опустился на колени в ногах, в одной руке держа волшебную палочку, в другой — ритуальный кинжал с изогнутым лезвием, поблескивающим в свете факелов. По щелчку волшебника по краям углубления загорелись заранее там установленные толстые свечи, наполняя пространство тонким горьковатым ароматом.

Все ритуалы бракосочетания, берущие начало из давних времён и сохранившиеся в старинных родах, чем-то похожи друг на друга. Различны детали, но зная ритуал одной семьи, нетрудно опознать ритуал другой. Тем более, если ты совсем недавно в одном принимал непосредственное участие.

Так что Драко не составило труда угадать, что именно здесь затевалось. Похоже, Энтони Эрук пока не знал, что статус Гермионы Грейнджер (или, если правильнее — Гермионы Руквуд) совсем недавно изменился и что этот путь ему заказан…

— Эннервейт!

Взмахом палочки Эрук разбудил пленницу, но чары по-прежнему сковывали её, не позволяя сдвинуться с места.

— Энтони? — слабо прошептала она. — Что…

— Пришло моё время, — перебил её волшебник, и в его сиплом баритоне зазвенело с трудом сдерживаемое торжество. — Я верну имя и силу, отнятые у моего предка. Завершу дело, ради которого жизнью пожертвовал мой отец, которое забрало у меня годы жизни. Эти глупцы пытались проникнуть в Руквуд-холл, а о самом важном орудии не знали… Всего-то надо было слегка войти в доверие, потом оказаться в числе первых в решающей попытке проникновения. Рядом с тобой, девочка…

— Со мной?.. — переспросила она. — Энтони, что ты делаешь?

Голос молодой женщины звучал хрипло, надтреснуто. Драко видел, как она раз за разом пыталась ослабить невидимые путы, но ничего не получалось, а последние силы уходили. Похоже, она сильно ослабла за два дня, сейчас её поддерживала сила воли да магия поместья Руквудов, пусть Гермиона о последнем и не подозревала.

— Вот и они не поняли, причем тут ты, пока не стало слишком поздно, — захохотал безумным смехом Эрук, откидывая черные волосы с лица. — Сейчас-то, думаю, догадались, а тогда… Глупцы, то, что дело сдвинулось с мёртвой точки после твоего присоединения к проекту, они приняли за везение и результаты долгих трудов. Как легко их оказалось отвлечь! Пара писем со старой страшилкой вместо подписи — и никто даже не подумал расследовать причины болезни Эльгора. Малфой вовремя явился в Англию, тут мне повезло, — Эрук расплылся в улыбке. — Бывшего Пожирателя, конечно же, сразу заподозрили в измышлении недоброго. А я тем временем получил желаемое — оказался с тобой в одной группе, заменяя прихворнувшего коллегу… А потом и здесь. Наедине… И никто сюда не придет, уж поверь.

Лицо Гермионы исказилось смесью страха, гнева и презрения, она задергалась всем телом в попытке преодолеть чуждое колдовство. Маг нагнулся, с силой прижимая девичьи плечи к холодному камню, гася попытки сопротивления.

— Никуда ты не вырвешься, — прорычал он, наклонившись к лицу пленницы. — Не трать понапрасну силы и лучше смирись.

Тут, словно что-то учуяв, он нагнулся ещё ниже и жадно, по-звериному втянул носом воздух. Глаза Эрука вспыхнули, и Гермиона замерла, то ли растеряв остатки сил, то ли окаменев от омерзения и ужаса. Мужчина шумно выдохнул, жадно разглядывая нежные изгибы девичьего тела, распростертого на алтаре, потом злорадно улыбнулся и рукой коснулся её щеки:

— Зря сопротивляешься, — проговорил он, облизнув полные губы. — Без чопорных министерских мантий и строгого выражения на лице в тебе чувствуется женщина. А я долго отказывал себе в этом удовольствии. Обещаю, тебе понравится. Но придётся подождать: сначала дело — а потом уже удовольствие.

Эрук внезапно провел губами по лицу девушки, а потом с видимым сожалением оторвался от неё. Отойдя, он кинжалом уколол сначала её руку, потом свою и, смешав кровь, принялся выписывать руны, временами сверяясь с увесистым томом, лежащим на краю алтаря. Рукав белоснежной мантии окрасился ярко-алым в месте пореза, а Эрук взмахом палочки невозмутимо продолжал перемещать на рисунок её и свою кровь, чередуясь в очевидно строго прописанном порядке. Драко находился слишком далеко, чтобы разглядеть подробности, но догадаться было несложно: рунная вязь была призвана связать будущих супругов в единое целое, закрепляя результаты колдовства, подчиняя жену власти мужа.

— Англичане — снобы. За обычной грязнокровкой не сумели разглядеть Возрождающую, — продолжил тем временем рассказывать Эрук, которому последнее время, похоже, не хватало собеседника, ведь Гермиона слушать не могла, пребывая в полубессознательном состоянии. — Но роду Руквудов ты не нужна. Ведь есть я! Ты помогла мне сюда попасть, исправляя ошибку изгнания из рода моего предка. А уж теперь, я уверен, старинный род предпочтёт продолжиться в сыне сильных волшебников, а не в непонятном капризе магии — грязнокровке, вдруг ставшей Возрождающей.

Эрук нехорошо ухмыльнулся и снова занялся делом, тщательно выводя рисунок кровью, шаг за шагом стремясь к завершению круга. Гермиона не издавала ни звука, хотя Драко был уверен: уж она-та, с такой любовью к книгам, не могла не наткнуться где-нибудь на информацию о Возрождающих. Тот же архив отдела тайн точно содержал сведения на эту тему.

— Ты умная, — хрипло засмеялся Эрук. — Не задаешь вопросов, почти не тратишь понапрасну сил. Понимаешь, что и так всё расскажу. Я устал молчать годами, а мои тайны ты выдать не успеешь. Когда я завершу ритуал, ты станешь моей супругой, и я вернусь в род. Остальные пути отсекли, выгоняя моего предка, но этот… этот забыли. Возрождающие так редко появляются! И в тот момент, когда я обрету силу рода, ты мне станешь бесполезна, даже более того — вредна. Магия слишком капризна, чтобы оставлять тебя в живых. Не бойся, мучить сильно не буду. Может, и стоило получить от тебя наследника… но это слишком долго. Достойная жена потом отыщется и сына мне, не сомневаюсь, родит. Прости уж, но супругу свою я вижу совсем иной. А ты… не сомневаюсь, доставишь мне удовольствие в постели…

Он навис над девушкой, опираясь ладонями с двух сторон её лица об алтарный камень. Провёл рукой по щеке, шее, пальцы прошлись по видимой части лихорадочно вздымающейся груди, оставляя алеющие даже в полумраке следы, спустились ниже, сжав нежные полукружья. Грубо задрав белую ткань, Эрук обнажил ноги. Шумно сглотнув, он свободной рукой с нажимом провел по бедру девушки, заставив её дернуться от прикосновения руки и рукоятки кинжала, который мужчина и не думал выпускать из рук.

— Да, малышка, — пробормотал он, расплываясь в зловещей улыбке. — Это будет приятным завершением моих трудов. И я буду иметь на то право, не так ли?

Гермиона забилась в путах, стараясь сбросить руку с груди, а Драко с трудом сдержался, чтобы не сорваться с места — настолько сильным было желание растерзать мерзавца на части.

— Руквуды были помешаны на тайнах. И на родовых ритуалах, — проговорил ещё тише Эрук, наклоняясь к уху девушки и обдавая щёку горячим дыханием. — Поэтому полную информацию я смог найти лишь здесь, в поместье. Как и выяснить то, что кроме брака, другие пути мне заказаны. Твоя кровь дала мне доступ к библиотеке — прости, пришлось её позаимствовать, пока ты лежала без сознания. Искал я долго, да и подготовка ритуала потребовала немало времени, но что значат два дня по сравнению с целой жизнью ожиданий? А друзья тебе не помогут, не надейся. Нет крови Руквудов ни в ком, кроме нас с тобой. А чужих защита не пустит… Два дня прошло, а рядом, как видишь, никто и не появился.

Эрук продолжал разглагольствовать, а Драко тем временем размышлял, что делать дальше, как избавиться от врага, исключая риск для жизни Гермионы. Его соперник, несомненно, помешался на задаче возвращения в род, вот только при этом оставался сильным противником, с опытом не меньшим, чем у Малфоя (если не большим), и с годами отточенными рефлексами. И, самое главное, безумие делало его действия абсолютно непредсказуемыми. Особенно, в момент осознания полного провала тщательно выработанного плана. В момент утраты последнего шанса.

Помня о главной задаче — спасении Гермионы, — Драко вынужден был сдерживать порывы, смиряя эмоции и хладнокровно дожидаясь в засаде удобного момента, отлично понимая, что малейшая оплошность может привести к непоправимым последствиям. Мало того, самопожертвование в данных обстоятельствах было тоже не лучшим выходом: судя по рассуждениям Эрука, именно помолвка молодых людей перекрыла последнюю лазейку, которой мог воспользоваться изгнанник. Значит, умирать, не забрав с собой врага, Драко просто не имел права.

Эрук перешёл на шёпот, и Драко, боясь упустить нечто важное, перекинулся в анимагическую форму. Небольшого зверька было куда сложнее увидеть, подобраться можно было ближе, да и слух у хорька куда лучше человеческого.

— Да, я узнал всё, что мне нужно, — пробормотал маг, уже почти завершая рунный круг. — У Руквудов ритуал брака не требует свидетелей, да и полное согласие необходимо лишь от мужчины и родовой магии. На моё счастье, традиции не изменились с давнего средневековья, когда женщина права голоса не имела, а по воле старших родственников просто кивала в нужные моменты во время церемоний. Но ты же понимаешь, что для рода наш брак — лучший выход, не так ли? Поэтому я лучше подстрахуюсь, не люблю сюрпризов… — недобро усмехнулся он. — Империо!

Вокруг девушки на несколько секунд сгустилось полупрозрачное облако, и Драко вздрогнул, осознавая кощунство творимого. Возрождающая — это величайший подарок для магии рода, тем более угасшего. В её руках, особенно, когда она, выполняя предназначение, попадает в родовое гнездо, оказываются огромные силы, дающие возможность роду благоденствовать ещё многие-многие годы, избавившись от проклятий и старых грехов. Но попытаться отнять её силу с помощью заклятья подчинения? Немыслимо. И именно поэтому могло сработать.

— Сейчас, милая, я сниму путы, — тем временем заговорил Эрук, закончив всю работу и вновь опустившись на колени в ногах Гермионы. — Ты останешься лежать и будешь говорить нужные слова, я подскажу. Кивни мне, если всё ясно. Стоит тебе воспротивиться, как пострадают те, кого ты любишь. Мне это по силам, не зря я тратил время, собирая о тебе всю информацию.

Гермиона дернулась всем телом в порыве сопротивления, глаза сверкнули. Эрук снова наклонился к ней:

— Ты сильная ведьма, — прошептал он. — И можешь, наверное, даже сбросить «Империус». Но не советую. Первыми умрут твои родители, я прекрасно знаю, где они живут. Потом придёт очередь других, твоих близких друзей и родственников, а среди них немало беспомощных магглов… Например, твоя маленькая кузина — милая девочка, ей всего десять лет! Ответь мне, ты поняла?
— Да… — обреченно обронила она.

Эрук снова поднял палочку, повторно накладывая «Империус», и тело Гермионы обмякло. Она осталась недвижна, растеряв волю к сопротивлению, лишь в глубине глаз колыхалось неугасимое пламя, скованное волей безумца и страхом за близких.

— Умница, — похвалил её Эрук и медленно, нараспев начал читать древние заклинания обряда бракосочетания, раз за разом получая в требуемых местах безвольное «да».

Драко осторожно принялся обходить алтарь, прячась в тенях, по-прежнему властвовавших по углам ритуального зала. Он понимал, что идеально было бы дать довести Эруку церемонию до конца, ударив, когда неудача подкосит его силы. Вот только допустить такого надругательства над Гермионой Малфой не мог. Уже тот факт, что он позволил смешать её кровь на рунном рисунке с кровью предателя, был плевком в лицо, и только опасение за жизнь Гермионы заставляло его проявлять осторожность и ждать.

— Я сочетаюсь браком с этой женщиной, вхожу в её род, — взвился под потолок голос Эрука, наполненный торжеством. — Её семья да будет моей! Я готов принять тяжесть наследия предков. Да будет так во имя процветания рода!

Мужчина поднялся с колен и отошел на пару шагов от алтарного камня, тяжело дыша, собирая силы для следующей части. Ритуал сам по себе забирал немало энергии, а Эруку приходилось тратить силы на поддержание покорности не просто слабой женщины, а Возрождающей на территории родового поместья.

— Боюсь, ничего у тебя не получится, Эрук, — произнес Малфой, плавным движением возвращаясь в человеческий облик и оказываясь у ног по-прежнему неподвижно лежащей Гермионы, заслоняя девушку. — Ты опоздал. А угрозы твои ничего не стоят.

Его противник отпрянул в сторону от неожиданности, с трудом удержав равновесие, однако палочка в его руке через секунду была направлена на Малфоя.

— Опоздал не я, — мотнул головой он. — Осталось завершить ритуал, и я стану главой рода. Не знаю, как ты сюда попал, но зря ты это сделал. Мне придётся убить тебя.
— Неужто? — насмешливо произнес Драко. — А мне кажется, идея с заклятием подчинения не сработала. Этого следовало ожидать, но откуда такое мог знать потомок предателя рода? Приглядись, и ты всё поймешь. В рисунке рун уже нет требуемой крови, так как смешаться она не может — сама магия такого не допустит…

Невербальный луч проклятия скользнул с палочки Эрука, но разбился о зеркальный щит, выставленный Драко. Невыразимец тут же шагнул в сторону, предчувствуя ответ, однако Малфой не спешил ввязываться в поединок.

— Малфой, спасающий грязнокровку? Нонсенс. Твои предки вертятся в гробах! — Эрук распалялся всё сильнее, но пока старательно прятал эмоции за насмешкой. — Или ты мстишь за подставу с запиской? Прости, ты оказался лучшим кандидатом. Просто идеальным.
— Ты жалок, — холодно усмехнулся Драко. — Не потомку предателя рода, изгнанного навечно, говорить о предках. Ты проиграл, Эрук. Твой план провалился.
— Я уже вернулся в род.

Маг швырнул в Драко очередное проклятие, пользуясь тем, что Малфой не желал отходить от Гермионы, однако на сей раз ему пришлось спешно отскочить: слизеринец сотворил из воздуха уже материальное зеркало, которое легко отразило луч в обратном направлении.

— Повторюсь: ты жалок. Ты не можешь вернуться в род. И никакое заклятье подчинения тут не поможет, — решился Драко раскрыть карты. — Сутки назад я совершил наследный ритуал семьи Блэков — помолвка крови.
— Блэки не примут грязнокровку! Они слишком дорожат чистотой крови, — заорал Рук с ясно слышимой паникой в голосе: он успел понять, что прилива сил не случилось, а значит, Малфой, скорее всего, абсолютно прав. — И ты — Малфой, а не Блэк. Не думай, что я попадусь на этот блеф!
— Вас ввели в заблуждение, молодой человек. Впрочем, неудивительно, учитывая очевидные изъяны в происхождении и воспитании, — раздался насмешливый голос в темноте позади Эрука. Безумец вздрогнул и запустил в том направлении проклятием, однако оно ухнуло в пустоту арки, не причинив никому вреда. — Да и мои ближайшие родственники постарались. Наша семья дорожит кровью, а уж у Блэков она грязной быть не может. Если в тебе есть капля крови Блэков, ты — Блэк.

Предыдущая глава || Следующая глава