После чашки кофе она почувствовала себя вполне сносно и довольно улыбнулась мысли о предстоящем визите в Малфой-мэнор. Будь она кошкой — пожалуй, заурчала бы. Вслед за мыслью пришло волнение, и остатки сонливости как ветром сдуло. Гермиона подбежала к окну и с восторгом вдохнула теплый воздух. Хотелось полететь — не на метле, с метлами у нее как-то не ладилось, а вот — как птица, легко и бездумно.
Из грез ее выдернул стук в дверь.
Гермиона набросила халат и, все еще улыбаясь, отозвалась:

— Входите!

Дверь открылась, и на пороге появилась Джинни.

— Проснулась, соня? — увидев взъерошенную подругу с мечтательным выражением на лице, она невольно улыбнулась и притворила за собой дверь.

— Проснулась, — кивнула Гермиона и, зевнув, потянулась всем телом. Косточки приятно хрустнули. — Вы уже позавтракали? Я слышала...

— Шумели, да? Ну прости, — Джинни плюхнулась на смятую постель и мечтательно закатила глаза. — Я — невеста! Гермиона, представь? Мерлин, это так чудно! — она порозовела и хихикнула. Гермиона с улыбкой любовалась подругой, и на сердце у нее было хорошо: словно кто обернул его теплым и мягким.

— Смешная ты, — она присела рядом и погладила Джинни по рыжим волосам. — Чудно... Вот стань я невестой — было бы чудно, а про вас с Гарри давно все ясно было.

— Гермиона! — Джинни поймала ее руку и, сжав в ладонях, встревоженно заглянула в глаза. — Ко мне сегодня Рон подходил... Вы вчера немножко повздорили, да?

«Немножко повздорили, — подумала Гермиона, невольно пряча в широком рукаве халата свободную руку: на запястье остались синяки от пальцев Рона. — Немножко», — повторила она про себя, вспомнив его безумные глаза, Ступефай и просьбу не говорить Джинни. В висках застучало.

— Да... слегка, — она постаралась успокаивающе улыбнуться, но получилось так себе. — А зачем он тебе об этом рассказал? — Гермиона аккуратно высвободила руку и отошла к окну. Джинни осторожно спросила:

— Гермиона... У тебя кто-то появился?

Гермиона хмыкнула про себя. Спасибо хоть не «завелся». Определенно Рон в семействе Уизли по деликатности занимал последнее место. Она собиралась с мыслями, прикидывая, как бы поаккуратнее вывернуться с ответом. Понятно, что теперь от вопросов не уйти: Джинни слишком ее любит, чтобы не убедиться в благонадежности выбора подруги. Значит надо ее успокоить — хотя бы на время. Потом она что-нибудь придумает. Еще неизвестно, что там вообще — в этом «потом». Однако шестое чувство отчего-то подсунуло Гермионе картинку: поезд, сошедший с рельс и летящий к пропасти — неотвратимо. Она досадливо тряхнула головой и повернулась к Джинни.

— Ничего серьезного. Просто... общение. — Легко, небрежно — то что надо. И даже не соврала.

Джинни внимательно вгляделась в лицо подруги.

— Гермиона... Он что — магл?

Не успев даже до конца осмыслить это предположение, Гермиона ухватилась за соломинку, неожиданно подброшенную подругой:

— Д-да. — Ух! Вот и соврала. Сердце сделало кульбит, и дыхание на секунду сбилось. Магл! Слышал бы Малфой... Ей пришлось закашляться, чтобы скрыть истерический смех, подступивший так не к месту. Она зажала рот рукой, и Джинни поняла ее так, как нужно, то есть неправильно.

— Солнышко, успокойся! Ничего в этом страшного нет... Тем более ты говоришь: ничего серьезного, — по-женски логично бросилась она утешать Гермиону. Та не знала, плакать ей или смеяться. Справившись наконец с душившим ее смехом, утерла выступившие слезы и мягко высвободилась из объятий подруги.

— Джинни... ты не волнуйся: все нормально. Магл или не магл — мы просто... общаемся. — Гермиона вздохнула и добавила: — Милая, не обижайся, но я, кажется, уже немножко опаздываю...

— О! — Джинни спохватилась. — Конечно, собирайся... Знаешь, я очень, очень-очень хочу быть твоей подружкой на свадьбе! — выпалила она и покраснела: — Я не слишком тороплю события?

И они хором засмеялись, хотя Гермиону кольнуло чувство вины.

— Ну конечно будешь, только я все-таки первая, — она чмокнула Джинни в щеку и погладила по волосам. Огонь, а не девчонка. И вторая Молли притом: подружкой на свадьбе, надо же — а это Гермиона даже не на свидание идет!..

Выпроводив Джинни и взглянув на часы, Гермиона ахнула: и впрямь опаздывает! Торопливо приведя себя в порядок, она в несколько взмахов палочки прибрала комнату и выскочила за дверь.
Возле кухни она наткнулась на Рона и сделала непроницаемое лицо. Тот метнул на нее виновато-вызывающий взгляд, пробурчал «доброе утро» и ретировался в гостиную.
«С тобой вечером разберусь, если хватит храбрости меня дождаться», — сердито подумала Гермиона и выскочила на улицу. Гарри ей не встретился.

Приземлившись на ставшем уже привычным пригорке, Гермиона с облегчением улыбнулась: сегодня в Уилтшире, как и в Лондоне, вовсю сияло солнце. «Не придется Малфою опять портить свою одежду, — ухмыльнулась она, — даже немного жаль. Оказывается, когда тебя спасают от дождя, это довольно приятно... Хотя и мокро». Размышляя таким образом, она подошла к знакомым воротам и внезапно оробела. Как-то отнесется к ее визиту Нарцисса? А ей, Гермионе, как с ней себя вести? Она напомнила себе, что героиня магической войны могла быть и поувереннее: помогло. Решительно встряхнув волосами, она поднесла руку к звонку и затаила дыхание.
Когда ворота с лязгом открылись, и за ними оказался Малфой, Гермиона выдохнула. Не то чтобы она надеялась, что он снова встретит ее сам... Ну ладно, надеялась. И вот он — стоит у ворот и довольно щурится от солнца.

— Привет!

— Здравствуй, Гермиона, — Драко нажал на последнее слово и отвесил шутливый полупоклон. Гермиона закатила глаза, довольно хмыкнув. — Прекрасно выглядишь. Пойдем? — Малфой приглашающе взмахнул рукой, и они пошли к дому. Однако у крыльца Драко легонько потянул ее за локоть: — В такую погоду сидеть в доме — кощунство. — Он слегка улыбнулся, и добавил просто: — Там мама ждет. Мы пьем — не поверишь — кофе, — улыбка стала шире, и Гермиона, не удержавшись, улыбнулась в ответ, хотя коленки предательски задрожали. Она кивнула и последовала за Драко.

Спустя час они втроем сидели вокруг столика в тени раскидистого дуба — мирно, почти по-семейному, разговаривая о погоде, о кофе, о работе колдомедика... Гермиона старалась не слишком таращиться на Нарциссу: уж очень та отличалась от себя самой недельной давности. Белокурые волосы уложены в прическу, на прозрачных щеках играет легкий румянец, глаза блестят... и пристально изучают гостью.

— Драко, милый, — ласково обратилась она к сыну, — оставь нас одних. Ненадолго, — и склонила голову к плечу.

Гермиону словно пронзило током: настолько этот невинный жест напомнил ей привычку Беллатрисы Лестрейндж. Волоски на коже встали дыбом, и она невольно вжалась в спинку кресла. Малфой вопросительно взглянул на мать — та нетерпеливо кивнула. Он поднялся и, проходя за креслом Гермионы, легко коснулся ладонью ее плеча. Мимолетный жест придал ей бодрости и не укрылся от внимания Нарциссы.
Когда Драко скрылся за углом дома, Нарцисса с минуту молча смотрела вдаль, потом неожиданно заговорила:

— Тебе, должно быть, нелегко находиться здесь, детка? С этим местом у тебя связаны не самые лучшие воспоминания... — Гермиона вздрогнула, но в мелодичном голосе Нарциссы звучало неподдельное сочувствие. Зато голубые глаза внимательно изучали ее лицо, и прочесть в них можно было не больше, чем неделю назад.

— Да, но... Я считаю, прошлое нужно оставить прошлому. Ничего не изменить, так что нужно просто жить дальше, — Гермиона следила за тем, чтобы голос не дрожал, а спина оставалась прямой.

— Прошлое — прошлому, — повторила Нарцисса, чуть растягивая слова и словно вдумываясь в них. Гермиона зарделась. — Да, это мудро, пожалуй. Беда в том только, — неожиданно продолжила Нарцисса, — что прошлое имеет дурную привычку выскакивать, как чертик из табакерки, прямо под ноги. Будто совсем не зная, что мы его проводили и оставили. — Она сокрушенно покачала головой. — Встречей, новостью в прессе... неожиданным словом или жестом. Прошлое коварно, Гермиона. Учитывай это, поворачиваясь к нему спиной.

Нарцисса опять склонила голову к плечу и улыбнулась, не сводя с Гермионы глаз.

— Мы похожи с ней, да? Даже странно: на вид такие разные... а кровь одна. — Голос ее неуловимо изменился, будто в летний полдень ни с того ни с сего подул северный ветер. — Мы сестры с Беллатрисой, и Драко она приходилась родной теткой. А правая рука Темного Лорда, гниющий сейчас в Азкабане, — Нарцисса наклонилась над столиком, голос упал почти до шепота, однако каждое слово отдавалось в голове Гермионы гулким звоном, — мой муж... и отец Драко.

Она откинулась на спинку кресла и вздохнула. Гермиона застыла, боясь пошевелиться, как тушканчик перед коброй.
Нарцисса взяла со столика несколько роз: Гермиона привезла их для нее. Все те же — ее любимые. Нарцисса поднесла их к лицу и, прикрыв глаза, с наслаждением вдохнула аромат.

— Ты необыкновенная девочка, Гермиона, — произнесла Нарцисса негромко, глядя на нее поверх цветов, — и ты заслуживаешь чего-то большего, чем бывший Пожиратель... пораженный в правах и лишенный состояния к тому же.

— Мы... мы просто общаемся, — только и смогла выдавить Гермиона, до хруста стискивая пальцы. Кровь стучала в ушах, а в голове билась единственная мысль: никаких слез, только никаких слез...

— Ты взрослая девушка, героиня магической войны, — одному Мерлину ведомо, как Нарциссе удавалось вложить в правильные в общем-то слова столько неправильного значения, — и имеешь полное право решать: с кем общаться, а с кем — нет. Спасибо тебе еще раз: за эти цветы и за твою любезность, — Нарцисса слабо улыбнулась, и глаза ее просветлели: будто туча открыла солнце. — И забывая прошлое, детка, помни о его коварстве. Да, и еще, — она наморщила лоб, словно вспомнив о чем-то, — там в лесу… Ты ведь понимаешь: спасая Гарри, я прежде всего спасала своего сына. А что все вышло, как вышло — ну это только к лучшему.

Из-за угла донеслись шаги, и появился Драко. Две пары глаз будто поймали его на прицел: карие — полные отчаяния и голубые — светящиеся нежностью. Он подошел к столику, переводя взгляд с матери на Гермиону и обратно.

— Надеюсь, я вовремя?

— Да, милый, мы обо всем побеседовали с Гермионой, — Нарцисса мило улыбнулась, потрепав сына по руке, — правда, детка?

— Д-да, — Гермиона сумела даже выдавить некоторое подобие улыбки. Малфой приподнял бровь, обежав глазами ее лицо, и повернулся к Нарциссе:

— Мама, ты устала?

— Да, милый, немного. Обедать не хочу, поднимусь к себе, пожалуй, — отдохну.

— Я тебя провожу...

— Не стоит! — Нарцисса мягким, но решительным жестом отмела попытки помочь. — Я не инвалид, Драко, все уже в порядке, — она слегка нажала на слово «уже», кивнула Гермионе и солнечно улыбнулась: — Спасибо еще раз, детка. Желаю тебе счастья, — и удалилась, шурша платьем.

Драко внимательно посмотрел на безмолвную Гермиону.

— И что здесь было?..

— Твоя мама уже сказала: мы обо всем побеседовали, — глядя на него ясными глазами, ответила та.

— Хм... — Малфой с сомнением поднял бровь, но уточнять не стал. — Как насчет прогуляться за ворота?

— С удовольствием, — на полтона выше обычного согласилась Гермиона. После разговора с Нарциссой огромный дом и впрямь будто давил на нее — не хотел ее здесь.

Они не спеша шли по цветущему лугу рука об руку, но каждый думал о своем. Драко смотрел под ноги, засунув большие пальцы за ремень джинсов: эти луга он еще ребенком объездил с отцом на лошадях. А теперь, когда завел обыкновение изливать здесь свои истерики, их красота его не трогала. Гермиона, наоборот, вертела головой по сторонам, лихорадочно блестя глазами. Срывала цветы, растирала в ладонях и пускала по ветру пахучую пыльцу. Внезапно она остановилась.

— Как красиво, Драко! Только посмотри... — в ее голосе было столько восхищения, что Малфой поневоле проследил взглядом за ее рукой. На границе луга с лесом стоял олень. Вернее, олениха: на точеной голове не было рогов. Животное замерло изваянием и настороженно приглядывалось к ним.

— Почему она не боится? — Гермиона почти перешла на шепот. Драко хмыкнул, но ответил — так же вполголоса:

— А чего им бояться? В этих местах охотиться запрещено, а маглы сюда не забредают. — И тут же поправился: — Не забредали, по крайней мере — когда поместье было ненаносимым, — в голосе проскользнула знакомая уже горечь. Гермиона виновато покосилась на него, но Малфой выглядел невозмутимо.

— Похожа на Патронуса, верно?

Гермиона напряглась, но тут же сообразила, что Драко говорил не о Гарри.

— Да, правда... У профессора Снейпа был почти такой, — пробормотала она, вспоминая, как Гарри нашел меч Годрика Гриффиндора, следуя за призрачной ланью. В ту ночь вернулся Рон. А потом они втроем попались егерям, которые приволокли их сюда, в Малфой-мэнор. Она сморгнула навернувшиеся слезы и отвернулась, глядя на неподвижную олениху.

— Да, такой и был. — Драко еле слышно вздохнул. — Хочешь, подойдем к ней?

— А она не убежит?.. — Гермиона вскинула на него глазищи, загоревшиеся, как у ребенка, которого пообещали прокатить на самом крутом аттракционе в парке.

— Попробуем, — пожал плечами Драко, подмигнув ей. Гермиона непроизвольно улыбнулась в ответ, а он взял ее за руку и потянул за собой.

Олениха подпустила их довольно близко, прежде чем бесшумно прыгнула в кусты и исчезла, будто ее и не было. Гермиона успела даже посчитать белые пятнышки на коричневом боку, чем рассмешила Малфоя. Он в свою очередь поймал себя на дурацкой мысли, что глаза оленихи — влажные, темные, в обрамлении густых ресниц — похожи на глаза его спутницы, о чем и поведал ей после восторженного отчета о пятнышках.

— Малфой! — воскликнула Гермиона, изображая возмущение, и шлепнула его по руке. — Я похожа на олениху?

— Да не ты, а ваши с ней глаза — похожи! Скажешь, нет? — он поднял руки, шутливо защищаясь.

— Ах ты...

Он развернулся и бросился бежать, она пустилась вдогонку, выкрикивая угрозы. Их хохот звенел над цветущим лугом, распугивая удивленных птиц, пока Малфой не зацепился ногой за кочку и рухнул в высокую траву. Гермиона, не успев затормозить, свалилась прямо на него, оседлала и, пользуясь преимуществом, заколотила по спине поверженную жертву. Оба давились от смеха, не в силах выговорить ни слова. Наконец Драко сумел перевернуться на спину и ухватил ее за руки, не давая упасть. Гермиона отчаянно вырывалась, но куда там: преимущество было утрачено, оставалось сдаться на милость победителя. Малфой рывком притянул ее к себе, и она притихла: его лицо было совсем близко — можно разглядеть черные крапинки на серой радужке зрачков. Сердце ее заколотилось с новой силой. Она попыталась отнять руки, но он вдруг сам их выпустил и обнял ее за талию. Гермиона опомниться не успела, как властная рука легла ей на затылок, а ее губы накрыли чужие — горячие и пахнущие корицей, солнцем и ветром.

---