Pov Альтаира Блэка.

Жизнь определённо хороша – я снова удостоверился в этом, когда, проснувшись и открыв глаза, обнаружил около своей постели Гермиону. Моя прекрасная гриффиндорская лань расположилась у изголовья кровати и смотрела на меня так, что… Даже затрудняюсь передать. В её глазах было облегчение пополам с радостью, и раздражением, и даже немного злостью… В общем, коктейль был ещё тот.
Гермиона, не сводя с меня глаз, подалась ближе, наклонилась… Я, радостно улыбнувшись, потянулся навстречу, приподнимаясь на локте.
Как оказалось, я поторопился – для начала меня наградили оплеухой, хотя и скорее символической. А только потом уже нежные пальцы девушки обхватили мою голову, притягивая меня ещё ближе и вовлекая в поцелуй.
Что ж, пока он длился, я успел не только сообразить, в чём причина такого приветствия, но и придумать, что сказать.
- Мне повезло больше, чем Дрею, – выдохнул я в мягкие губы гриффиндорки, едва она прервала поцелуй. – Когда ты ему звезданула на третьем курсе, этим всё и закончилось.
Прыснув, девушка обняла меня за шею и прижалась ко мне, сползая со стула и становясь на колени рядом с кроватью.
- Э, ну что уж ты как, – мгновенно отреагировал я, увидев это. – Разве тебе к лицу стоять так вот? Ну-ка…
Выпростав и правую руку из-под одеяла, я крепко обнял Гермиону и перекатился на другой бок. Девушка в первое мгновение охнула от неожиданности, а потом, сообразив, что происходит, засмеялась. Её густые каштановые волосы во время переката накрыли наши лица, создав нечто вроде тёплой завесы.
- Так лучше? – поинтересовался я, продолжая её обнимать.
- О да, – с улыбкой подтвердила Гермиона, ласково проводя пальцами по моему лицу. – Намного.
- Ну вот и отлично, – довольно отозвался я, уже сам целуя её.
И всё было бы прекрасно, если бы не мадам Помфри. Нет, я, безусловно, очень уважаю и ценю нашу целительницу, но она могла бы и подождать…
- Мисс Грейнджер! Мистер Блэк! – возмущённо воскликнула мадам Помфри, быстрым шагом подходя к нам и одновременно набрасывая заглушающие чары – судя по тому, что я мог увидеть, на кровати Драко и Гарри. – Что вы себе позволяете?! Вы вообще соображаете, где находитесь?
- Конечно, – немного недовольно отозвался я. – В постели.
- Мистер Блэк! – целительница сурово сложила руки на груди. – Вынуждена вас разочаровать, но это не та постель…
- Да, да, – вздохнул я, с неохотой выпуская красную как мак Гермиону.
- Извините, мадам Помфри, мы вовсе не… Ну, то есть, я хочу сказать, ничего такого не было, мы просто очень… – поспешила оправдаться она, торопливо одёргивая на себе сбившуюся во время переката мантию.
- Мисс Грейнджер, – немного смягчилась Помфри, – я понимаю, что вы волнуетесь за мистера Блэка, но с поцелуями вам придётся подождать. Как вы себя чувствуете?
Последний вопрос был обращён ко мне.
- Хорошо, – я пожал плечами, одновременно прислушиваясь к себе. Вроде бы всё действительно было в порядке – ничего не болело, не ныло и не саднило. Даже от вчерашних порезов уже ничего не осталось.
- Ну что ж, так и должно быть, – одобрительно кивнула целительница, подходя ко мне. – И всё же на всякий случай нужно вас осмотреть. Мисс Грейнджер, подождите, пожалуйста, вон там.
«Заметь, предполагается, что ты чего-то не видела», – передал я направленной легилименцией девушке, поймав её взгляд. Гермиона, усилием воли сдержав смех, кивнула и отошла за ширму.
Как я и предполагал, со мной всё было в порядке, и мадам Помфри, закончив с осмотром, сообщила, что я могу идти. Залёживаться мне, конечно, и не хотелось – но я не мог уйти, не поинтересовавшись предварительно, всё ли в порядке с Драко.
- Разумеется, – с, кажется, даже слегка оскорблённым видом кивнула целительница. – Неужели вы думаете, что что-то могло ухудшиться, пока вы спали? С вашим другом всё хорошо, просто ему пришлось пережить более серьёзные испытания, и ему требуется несколько больше времени для того, чтобы полностью прийти в себя.
- А, очень хорошо, – я улыбнулся и провёл рукой по волосам, взъерошивая их. Давно подмечено – действует не только на девушек, особенно если улыбаться весело, а смотреть в глаза. Что я, собственно, и сделал… – М-м-м… Можно будет заглянуть вечером?
- Мистер Блэк, сейчас и есть вечер, – заметила Помфри, кивая в сторону окна, небо за которым начинало расцвечиваться закатными красками – м-да, это я действительно проглядел. Ну что ж…
- А завтра утром?
- Ну хорошо, приходите, – вздохнула целительница с улыбкой. – Думаю, кто-то из них вполне уже может к тому времени проснуться – а может, и оба…
- Спасибо! – широко улыбнулся я в ответ и, быстро одевшись и вежливо склонив голову на прощание, вышел в коридор вместе с Гермионой. Впрочем, надеяться на продолжение прерванного процесса радостной встречи, увы, не приходилось – в оборот меня взяли немедленно.
- Ну, Альтаир, а теперь мне хотелось бы услышать всё в подробностях, – решительно заявила гриффиндорка, остановившись прямо передо мной. – Первое: какого… ладно, с какой стати ты полез туда вслед за ними?! Тебе мало было, что Дамблдор сказал? Что их оттуда вытащить невозможно – и ты решил сам проверить, так ли это?!
- Но ведь мы выбрались!
- Как, хотела бы я знать? Ладно, это расскажешь потом, а сейчас… Знаешь, сейчас мне очень хочется съездить тебе ещё раз! Ты хоть представляешь, что я пережила, пока думала, что Гарри с Драко обречены? А ты в это время был неизвестно где – ну, то есть сейчас-то известно, но тогда! Захожу к вам, спрашиваю Гойла, он отвечает – был ты совсем недавно, ушёл в спальню и куда-то делся. Куда – неизвестно. Какое счастье, что я не додумалась, где ты в это время был на самом деле!
Я вздохнул и виновато повесил голову. Крыть было нечем – я и вправду даже не подумал об этом вчера, все мои мысли были заняты исключительно спасением Драко.
- Гермиона, послушай, я… действительно виноват, признаю. Возможно, некоторым оправданием мне может служить то, что я был… на взводе. Понимаешь, когда вчера я сначала увидел, как это произошло, а потом услышал от директора как раз то, о чём ты сказала – что самостоятельно им оттуда не выбраться – я просто не мог думать ни о чём другом, честно. Думал только о Дрее… ну, и о Гарри, в общем-то, тоже. И так спешил сделать всё, что мог, для их спасения, что даже не подумал о тебе… Прости меня.
Гермиона вздохнула, а потом медленно шагнула ко мне и положила мне руки на плечи.
- Я понимаю, Альтаир. Это ты прости, что вспылила – я тоже ведь прошлой ночью только и могла думать, что о них… Ты правильно поступил, что первым делом бросился на помощь Гарри и Драко. Кстати! Так как же всё-таки всё прошло?
- Ну, было довольно жарко, – признал я. – Ладно, слушай…
Рассказ занял, в сущности, не такое уж большое время – несколько минут от силы. Гермиона слушала очень внимательно, а во время описания битвы с кварроком – хотя я не так уж много мог о ней сказать, не до внимательного наблюдения за происходящим на тот момент было – побледнела и прижала пальцы к губам. Я постарался побыстрее пройти этот эпизод и перешёл к тому, как мы с Гарри освобождали Драко, а после выбирались наружу.
Дослушав до конца, Гермиона потрясла головой, словно пытаясь уложить в ней всё, что я рассказал, и с глубоким вздохом прижалась ко мне, положив голову мне на грудь.
- Боюсь даже представить, каково им там было всё то время, когда они не знали, можно ли будет вообще выбраться из этой проклятой башни… А ты не знаешь, кстати, действительно – что у них там происходило до тебя? Хотя, надо полагать, ничего страшного, раз ты говоришь, что выглядели они вполне нормально…
- Ну, не то чтобы уж совсем нормально – одежда всё-таки была и мятая и вся в пыли. Но вообще-то да, по сравнению с тем, что было потом… Если честно, я просто не спрашивал никого из них об этом – всё как-то не до того было. Пока выбирались, пока летели, пока нас мадам Помфри в порядок приводила… Уж если на то пошло, так это я им рассказал, как их искал, пока мы на крыше сидели. А вот сам расспросить не удосужился. Ну да ладно — расскажут ещё.
- Расскажут, – согласилась Гермиона. – Да, ну наворотили вы все, однако… Это чудо, что все живы остались, да к тому же, считай, и целы. Отделались лёгким испугом, что называется…
- Лёгким? – невесело усмехнулся я. – Я бы так не сказал.
- Прости, конечно, я не имела в виду, что в прямом смысле слова. Я хотела сказать – в итоге никаких серьёзных ранений никто не получил.
- Ну, это да, согласен – действительно повезло, – согласился я, глядя поверх головы Гермионы в окно и соображая, что же мне сейчас делать.
По идее, надо бы сначала в Общую гостиную заглянуть, своих успокоить… Хотя это, пожалуй, подождёт. Блейз должна была уже не один час как оповестить об этом весь факультет. Тогда что? Хм, может, просто остаться здесь, прогуляться с Гермионой по замку? Хотя…
- Гермиона, а сколько времени ты сидела в больничном крыле?
- Ну… – девушка взглянула на часы. – Примерно… м-м…
Что-то в её голосе насторожило меня. Слишком уж беспечно вдруг он зазвучал…
- Гермиона? – многозначительно повторил я.
- Ну ладно, ладно! С утра.
- Что?! – ахнул я. – С утра?
- Поесть и в туалет я, естественно, отходила! – поторопилась добавить девушка. – Так что не волнуйся, всё со мной в порядке.
- Но… Гермиона, тебе же совсем не обязатель…
Договорить я не успел – её ласковые пальцы накрыли мои губы, заставляя умолкнуть.
- Не надо, – мягко сказала гриффиндорка. – Хочешь сказать, ты вёл бы себя иначе, окажись на моём месте?
Я медленно отвёл её руку в сторону и, не глядя, переплёл свои пальцы с её. Моя душа пела от этого взгляда карих глаз. Хотелось петь – и я отчаянно жалел, что не умею делать это, как соловей. Хотелось забыть о течении времени, забыть обо всём – стоять бы так и стоять, наслаждаясь её близостью, не отрывая взгляд от самого любимого лица в мире…
- Альтаир, ну хватит! – засмеялась наконец Гермиона. – Честное слово, ты так смотришь, словно я невесть что совершила. Может, если я скажу, что мне всё равно делать было нечего по причине воскресенья, ты придёшь в себя?
- Поверить не могу, что человеку может быть нечего делать в воскресенье, – отозвался я, нежно проводя рукой по её щеке.
- А что, на самом деле? – снова улыбнулась староста. – Домашние задания я на выходные не оставляю. Ты и Гарри – оба в больничном крыле. У Джинни свои дела есть, хотя она сегодня заглядывала проведать вас.
- Когда? Надолго?
В самом деле, это было интересно. Даже очень, если вспомнить причину, по которой вся эта эпопея с дуэлью и началась. Джинни заглядывала проведать нас? А может быть, вполне конкретно – одного из нас?
- Вскоре после меня, – удивлённо ответила Гермиона. – Зашла удостовериться, что всё с вами хорошо, и спросила у мадам Помфри, когда примерно вы можете проснуться. И всё. А почему, собственно, тебя это так интересует?
- Да так, – я пожал плечами. – Просто любопытно – с Гарри она вроде уже несколько месяцев как рассталась, вот и…
- Рассталась, не сомневайся, – понимающе кивнула Гермиона. – Но друзьями они ведь всё равно остаются.
Ненавижу, когда нужно врать ей — к счастью, такая надобность возникает очень редко. Но, с другой стороны, рассказывать сейчас о том, что Драко всерьёз увлечён Джинни, было точно некстати. Да, собственно, я вообще никому, кроме тех, кто уже знал об этом, ничего и не говорил. Это… слишком личный вопрос для Вьюжника – а значит, и для меня.
Ладно… О чём я ещё не спросил? Ах да, надо бы насчёт новостей узнать – мало ли что могло случиться, пока я дрых в больничном крыле.
Но тут Гермиона раздосадованно хлопнула себя по лбу.
- Тьфу ты! Совсем забыла! Ты же наверняка есть хочешь!
- Есть? – задумчиво переспросил я, пытаясь оценить степень своего голода. – Ну… Пожалуй, и правда стоит…
- «И правда стоит»! – полушутливо-полураздражённо передразнила Гермиона, решительно хватая меня за руку. – Ты же последний раз ел больше суток назад!
- Ну… пожалуй, да, – признал я, следуя за ней в сторону лестницы, ведущей к холлу. – Хотя, если честно, я всё же не сказать чтобы жутко голоден…
- Да понятно – не то того было. Обычная реакция на сильный стресс… – откликнулась девушка. – Но очень скоро ты будешь голоден, как волк, так что лучше будет это состояние встретить за столом. И не пустым.
- Ну, это я согласен. Хотя всё равно скоро ужин…
- Ну и ничего это не значит. Тебе лучше сразу поесть, а не ждать ещё больше получаса.

Pov Гарри Поттера.

Когда я проснулся, было уже позднее утро понедельника, о чём сообщал большой календарь, висящий на стене рядом с входом. Дуэль у Малфоя и Рона была в субботу, значит, вылезли из башни мы с Драко воскресным утром, и, следовательно, проспал я больше суток. Чувствовал я себя на редкость хорошо – у меня абсолютно ничего не болело, и я даже не испытывал никаких неприятных ощущений, не считая того, что был зверски голоден. Потянувшись всем телом, я даже негромко застонал от удовольствия, и улыбнулся, ещё не открывая глаз. Потянувшись ещё раз, я, наконец, открыл глаза, затем, пошарив на тумбочке возле кровати, нашёл и надел очки, после чего сел и огляделся. Малфой по-прежнему безмятежно дрых на соседней кровати, невзирая на яркий солнечный свет, заливавший палату. Впрочем, ему действительно в нашем приключении досталось сильнее, чем мне, так что ничего удивительного, что и устал он больше.
Кроме нас в палате теперь больше никого не было. Альтаира и след простыл — хотя, если вдуматься, то ничего удивительного. Он-то как раз, в противоположность своему другу, пострадал меньше всех — по сути, если не считать порезов о стекло и пережитого стресса, у него ничего, кроме обычной физической усталости, вроде как и не было.Так что, скорей всего, он и проснулся ещё вчера, после чего, удостоверившись в нашем с Драко благополучном состоянии, отправился по своим делам. А это, в свою очередь, значит, что никаких проблем у Малфоя с выздоровлением нет — иначе бы наверняка Блэк упросил целительницу позволить ему остаться рядом с другом. Ну а раз капитана слизеринской команды поблизости не наблюдается — значит, всё и вправду в порядке.
Кровать, которую, когда мы прибыли, занимал ещё какой-то пациент, была теперь тоже пуста. Видимо, и его выписали, пока мы отсыпались. Поведя плечами, я едва успел задуматься, имеет ли смысл вылезать из кровати и отправляться на поиски мадам Помфри, как она сама появилась из дверей своего кабинета, лишний раз укрепив моё убеждение в том, что на палате лежат какие-то довольно необычные сигнальные чары, которые сообщают ей о состоянии пациентов. Улыбнувшись, она взмахом палочки установила ширму возле кровати Драко и наложила на неё заглушающие чары, чтобы не разбудить спящего, после чего вплотную занялась мной.
В принципе, я уже привык к тому, что почти всякий раз, когда оказывался в больничном крыле, подвергался чуть ли не полному обследованию, но сегодня целительница действовала что-то уж очень тщательно, и я с трудом дождался конца осмотра. Ну, в частности, наверное, моему нетерпению немало способствовало внезапно проснувшееся ощущение необходимости заглянуть в «кабинет уединения». Наконец целительница осталась удовлетворена моим состоянием и отпустила меня в душ. Справив нужду и помывшись, я переоделся в чистую школьную форму, которую, видимо, принёс кто-то из моих однокурсников, пока я спал – скорее всего, Гермиона или Джинни, – и вернулся в палату, ожидая, что мадам Помфри назначит мне дальнейшее лечение, режим дня и всё такое. Впрочем, требования целительницы не были особенно строгими на сей раз – она только попросила, чтобы я не пропускал приёмов пищи и обязательно хорошо высыпался хотя бы в ближайшую неделю. К моему удивлению, прежде чем отпустить меня, мадам Помфри настояла, чтобы я непременно позавтракал, хотя до обеда оставалась пара часов. Несмотря на то, что от голода у меня сосало под ложечкой, завтрак не привел меня в восторг. Тарелка овсянки – а кашу я терпеть не мог, даром что это была чуть ли не единственная еда, которую Дурсли разрешали мне есть вдоволь, а Дадли ещё и норовил подкинуть мне свою. Пара тостов с джемом и кофе несколько скрасили огорчение, однако я прекрасно знал, что не более чем через час снова проголодаюсь, и обед придётся как нельзя более кстати.
Покончив с едой, я заглянул за ширму к Малфою. Драко перевернулся на спину, но по-прежнему крепко спал, склонив голову к плечу. На стуле возле его кровати лежала слизеринская форма – о нём тоже нашлось кому позаботиться. Судя по некоторой небрежности — положить-то её положили, да только точно не разглаживали по складкам — клал форму парень, а значит, Альтаир явно заглядывал сюда ещё как минимум раз.
В общем, я оставил Малфоя досыпать, а сам решил наведаться в помещения своего факультета, – всё равно на зелья я, мягко говоря, не успевал: сдвоенная пара через полчаса закончится. А так смогу хотя бы написать эссе по чарам, которым собирался заняться в субботу вечером, но не смог… как там юристы выражаются? «В силу непреодолимых обстоятельств», точно. Конечно, Флитвик поймёт, и вряд ли снимет баллы – это вам не Снейп, в конце концов, тому только дай повод… Однако отставать не хотелось, равно как и пользоваться своим «особым положением».
В гостиной факультета было пусто, не считая греющегося на солнышке Живоглота, примостившегося на подоконнике. Я погладил Гермиониного кота, почесал за ухом, от чего он размурчался как паровоз, и отправился в общую спальню, чтобы отыскать свою сумку и заняться наконец уроками. На кровати меня поджидал сюрприз в виде аккуратно сложенной мантии-невидимки, которая по моим расчётам должна была остаться во дворе Обсерватории, там, куда отшвырнул её в бешенстве Малфой, обнаружив моё присутствие. Видно, кто-то из тех, кто был там, подобрал её и вернул мне – интересно, Рон или Дамблдор? Судя по тому, что Рон рухнул в обморок, наверное, всё-таки Дамблдор… а хотя, нет, я тут же вспомнил, как Рон подобрал мою мантию ещё до того, как Альтаир вместе с остальными бросился за директором. Значит, всё-таки он.
При мысли о Роне я испытывал смешанные чувства – раздражение, гнев и сочувствие. Разом. С одной стороны, ему, конечно, было плохо. Представив себе, что произошло бы со мной, если бы из-за меня мой лучший друг оказался в такой опасности, я нисколько не удивлялся постигшему Рона обмороку, и не мог не сочувствовать ему. С другой стороны… Его поведение было отвратительным, а упрямство бесило. И ладно бы это было хорошее упрямство – упорство, целеустремлённость, подкреплённая фактами… Так нет, у Рона это была тупая, застарелая упёртость, основанная исключительно на личной неприязни к Драко и его друзьям, которую не могли поколебать никакие доводы, ни моё отношение к Малфою, ни даже тот факт, что тот спас мне жизнь – и теперь уже не единожды…
При этой мысли я нахмурился. Странное дело… может, это всего лишь моё воображение – но я мог бы поклясться, что я каким-то странным образом почувствовал Малфоя – всего на мгновение, но я будто ощутил его присутствие, и не здесь, а в больничном крыле – его затуманенное сном сознание, ощущение спокойствия, просто само его… наличие. Это было сродни взгляду на Карту Мародёров, но только видел я не весь замок, а лишь палату больничного крыла, а вместо безликой точки с надписью – бледного юношу на кровати, спящего теперь в несколько иной позе, чем когда я уходил: одна рука поверх одеяла на груди, вторая запрокинута за голову. Я с трудом удержался от того, чтобы сбегать в больничное крыло и проверить, так ли это.
Уговаривая себя, что у меня просто разыгралось воображение, я не спеша вытащил сумку, достал учебник по чарам, чистый пергамент, чернильницу и перо, и, держа все это в руках, спустился в гостиную. Мантию-невидимку я сложил и засунул в карман сумки, которую тоже прихватил с собой на всякий случай. Уютно устроившись за столиком у окна, я, прежде чем начать работу, ещё минут пять гладил Живоглота, от чего котяра совсем разомлел и смотрел на меня преданными обожающими глазами. Хмыкнув, я подмигнул ему и взялся наконец за эссе. Чары всегда удавались мне неплохо, ну, по крайней мере, легче трансфигурации. Возникали, правда, пару раз трудности, но вызваны они скорее были ленью, чем отсутствием способностей. Ничего такого, что нельзя было преодолеть упорной практикой и тренировкой – вспомнить только ту историю с Манящими чарами на четвёртом курсе. Теперь кажется смешным, что элементарное Акцио вызывало такие проблемы…
За предыдущий год я неплохо развил в себе усидчивость, а теперь, когда понял, что отчасти Гермиона права, и упорная учёба действительно приносит плоды, старался ею не пренебрегать. Стоило вспомнить первое «превосходно» по зельям! А ведь чем лучше будут у меня оценки, тем больше шансов поступить в школу авроров… не говоря уже о том, что никогда не знаешь, что может пригодиться в борьбе с Волдемортом. Да и другие приключения… никогда не любил то же Взрывное заклятие – грязно, опасно, можно ненароком зацепить кого-нибудь… А вот поди ж ты – вчера ого-го как пригодилось.
Мысли и воспоминания лениво прокручивались у меня в голове, занимая лишь часть моего внимания. Как-то отстранённо размышляя обо всем этом, я открыл учебник и даже успел переписать пару абзацев, соответствующих теме эссе. Прочитав написанное, я поморщился: надо бы добавить какие-то свои комментарии, а не просто переписывать текст. Я погрыз кончик пера, сплюнул отщепившуюся пушинку, состроил рожу насмешливо уставившемуся на меня Живоглоту и, сформировав в голове фразу, принялся старательно записывать её на пергамент. Работалось на удивление легко, нужные кусочки текста в учебнике, казалось, находились сами, а комментарии придумывались складные и точные. Я даже заподозрил, а не вмешалась ли в дело моя Родовая Магия? Кажется, под влиянием Малфоя в башне она несколько оживилась… Я хмыкнул. Раньше, отчасти ещё и из-за Рона, я чувствовал себя неловко – проявления Родовой Магии казались мне ещё одним знаком моей необычности, которая причиняла мне столько неприятностей. Теперь, узнав от Драко, что я унаследовал её вполне законно, своим чередом, я как-то перестал стесняться, и поймал себя на том, что сравниваю её со своими способностями в квиддиче. Ну да, я летаю лучше, просто потому что могу, и всё. Так же и с этим… В общем, на эссе мне понадобился час – небывалое дело. Раньше с такой скоростью могла работать только Гермиона. Я отложил пергамент, убрал учебник и перо с чернильницей и решил, раз уж у меня осталось немного времени до обеда, почитать ещё и сегодняшнюю тему по травологии. Вообще-то я её уже читал дважды, поскольку мы уже третий урок сидели на одном и том же, но освежить в памяти текст учебника не помешает.
Однако планы мои нарушил Живоглот, который, увидев, что я закончил писать, с непробиваемой наглостью (у Малфоя, что ли, учился?) залез ко мне на руки и вытянулся, уцепившись лапами за плечо и потираясь головой о мою щёку.
- Ну вот, разбаловал я тебя, – сокрушённо вздохнул я, поглаживая наглого котяру и против воли улыбаясь. – Ну, хороший, хороший. Молодец, Живоглот, хороший кот.
Не знаю, сколько времени я сидел, машинально гладя кота и позволив мыслям блуждать где придется (в основном мои размышления почему-то повернулись в сторону Блейз и принятого в полубреду вчерашнего утра решения пойти дальше в отношениях с ней). Наконец, отложив учебник, который так и лежал у меня на коленях по соседству с Живоглотом, я решил пойти пройтись перед обедом и, может, поискать кого-нибудь из друзей.
- Так, всё, кошак, брысь, – строго сказал я. Кот возмущённо фыркнул, но я был непреклонен. – Брысь, говорю. Хорошенького понемногу.
Как ни странно, Живоглот не стал упираться. Мяукнув, он спрыгнул с моих колен и устроился на диване, свернувшись клубком, а я, стряхнув со свитера прилипшие шерстинки, сложил в сумку учебники и написанное эссе, чтобы не возвращаться потом опять в башню, надел снятую во время работы мантию и, подумав, вынул из заднего кармана сумки Карту Мародёров.
- Клянусь, что я замышляю одну только шалость, – проговорил я и стал осматривать карту. Так, вот Малфой, всё ещё в больничном крыле. На мгновение перед глазами опять мелькнул образ спящего Драко – он опять перевернулся на живот и обхватил подушку руками. Ладно, раз ворочается, значит, скоро проснётся. Я помотал головой – бред какой-то, да откуда мне знать, как он там спит! Пора завязывать думать о Малфое, как бы я ни был ему должен. Навещу его на свободной паре, и всё. Хватит. Та-ак, где это у нас остальные? Так, вот Гермиона в компании Альтаира, на одной из открытых галерей. Интересно, кто из них первый нашёл другого? И когда?… Посмотрим дальше… Угу. А где у нас Джинни?
Однако прежде Джинни я нашёл Рона, который в одиночестве неторопливо поднимался по лестнице в башню. Проклятье, да он же через пару минут будет здесь! Не знаю, почему, но встречаться с ним, да ещё и с глазу на глаз мне совсем не хотелось – я не был уверен в своей реакции. То ли я расплачусь и наору на него, то ли морду ему набью. А может, и то и другое. Даром что он выше меня почти на голову и здоровее раза в полтора, но при одной мысли, что творилось со мной по его вине – кваррок, магическая нестабильность, движущаяся паутина, летящая навстречу туча осколков… Внутри вскипал такой гнев, что я был уверен – позволь я ему вырваться из-под контроля, и меня никакие здравые соображения не удержат.
Однако избегать встречи тоже было бы глупо. Не залезать же при его появлении под мантию-невидимку. Поэтому я нацепил на лицо максимально независимое выражение, уселся поудобнее, разложил Карту на столе и стал рассматривать её в поисках Джинни. Я вскоре обнаружил её, гуляющую за стенами замка, но не в садах, а возле квиддичного поля, в компании… я протёр сначала глаза, а потом и очки. В компании Блейз? Вот уж странная парочка – и что им обсуждать вместе? А хотя, если подумать, то во время нашего с Драко вынужденного исчезновения у них наверняка была и возможность, и, наверное, если не желание, то хотя бы смысл сойтись… ну, на худой конец, начать общаться. И вот ещё интересно, кстати, правду ли сказала мне Джинни тогда, во время тренировки? Действительно ли у неё с Малфоем ничего нет? Эх, жаль, я не спросил самого Драко, пока мы сидели и отдыхали на одной из площадок в башне. Чем ругаться с ним, надо было поговорить о Джинни… А хотя… Может, с этим и не следует торопиться, а сначала осторожно разведать почву. А то ещё услышу шикарную новость номер два. С меня и первой хватило.
Краем глаза я отметил, что точка, помеченная как «Рональд Уизли», достигла входа в гриффиндорскую гостиную. Одновременно из-за портрета Полной Дамы донёсся его голос, произносящий пароль, и Рон вошел в гостиную. Признаться, в первый момент я с трудом узнал его – в полумраке прохода его волосы казались чёрными. Он что, покрасился? Зачем? Уизли всегда гордились своими рыжими во… Воспоминание укололо меня, как иголкой – да это же работа Малфоя! Ведь это он на дуэли перекрасил Рону шевелюру в изумрудно-зелёный цвет, и, когда Рональд вышел на свет из прохода, я убедился, что оттенок со временем стал только ярче. Нет, ну это уж ни в какие ворота не лезет, неужели за два дня никто не додумался, как снять заклятие? Гермиона-то куда смотрит?
«Гермиона, может, и посмотрела бы», – снова, как и в башне, явственно представился мне насмешливый голос Малфоя. – «Но вот миссис Блэк – едва ли».
Я мотнул головой, отгоняя наваждение. Кажется, известие о том, что Альтаир мечтает жениться на Гермионе, произвело на меня сильное впечатление. Не хватало ещё, чтобы мне теперь подколки Стервятников начали мерещиться…
Вид у Рона с зелёными волосами был предурацкий, и я, переведя на него взгляд, с трудом удержался от смеха. А он буквально застыл, увидев меня.
- Гарри! – выдавил он наконец. – Ты… Я не знал, что тебя уже выписали.
- Да, я и сам удивлён, – холодно ответил я. Всю весёлость как рукой сняло. Вернулась злость, и я стиснул зубы так, что на скулах заиграли желваки. Нет, надо уходить отсюда, пока я не наговорил ему чего-нибудь, о чём сам потом пожалею. Я встал и, закинув сумку на плечо, двинулся к выходу. Рон всё ещё стоял на пути, так что я волей-неволей толкнул его плечом, проходя мимо. Друг смотрел на меня со смесью горечи и вины, и в душе у меня шевельнулась жалость, однако я не остановился, да и Рон не пытался меня остановить, только отодвинулся с прохода, правда, запоздало. Я вышел на лестничную площадку и услышал, как Полная Дама укоризненно вздохнула мне вслед.

* * *

Как всегда, судьба внесла в мои планы коррективу – я рассчитывал отыскать Блейз и Джинни возле квиддичного поля, однако первым делом наткнулся на Гермиону и Альтаира, поднимавшихся по лестнице.
- Гарри! – завопила моя лучшая подруга и бросилась мне на шею, стиснув меня так крепко, что едва не задушила. Я придушённо пискнул, надеясь, что у Гермионы всё-таки не хватит сил сломать мне позвоночник, но тоже крепко обнял её в ответ.
- Ох, Гарри, Гарри! Ну как ты, в порядке? – спросила она, отодвигаясь. Я кашлянул и нарочито глотнул воздуха, вызвав смех и у Гермионы, и у Блэка.
- Всё нормально, – усмехнулся я, кивая Альтаиру. – Меня уже полтора часа как выписали, просто я не рискнул соваться на урок к Снейпу. Было что-нибудь интересное?
- Да так, – Гермиона пожала плечами, – Снейп сам материал давал, лекцией, я потом дам тебе переписать, ладно? – Я кивнул. – А ты чем занимался?
- Писал эссе по чарам, – отозвался я. – И ещё баловал твоего кота, ты уж извини.
- Да ничего. Главное, не корми чем попало, – хмыкнула она и вдруг ещё раз обняла меня, правда, уже не так крепко, и уткнулась лицом в моё плечо. Я неловко обнял её, не зная, что делать. Блэк, прислонившись к стене, с беззлобной усмешкой смотрел на нас. Несмотря на это, его взгляд меня немного нервировал – где-то в подсознании появилось не слишком-то приятное ощущение, словно меня впихнули на чужую территорию, а её хозяин великодушно позволяет на ней побыть. Конечно, я прекрасно понимал, что ни один из них не является собственностью другого, и всё же словно некое чувство мужской солидарности говорило мне, что долго обниматься с девушкой на глазах её парня, пусть даже не против его воли, невежливо. Я состроил извиняющееся выражение лица, и Альтаир, фыркнув, успокаивающе махнул рукой.
- Ох, Гарри, как же я перепугалась! Ты ведь действительно мог погибнуть там – даже Дамблдор так считал, – выдавила девушка.
- Знаю, – отозвался я, осторожно похлопав её по спине. – Я и правда чуть не погиб. Если бы не Малфой…
- Что, он опять тебя спас? – удивлённо захлопала глазами Гермиона, снова отодвигаясь от меня.
- А разве тебе не рассказал… – я поднял взгляд на Блэка.
- Поттер, я с Драко ещё не разговаривал, он, наверное, до сих пор спит. Так что я сам понятия не имею, что у вас там творилось до моего… прилёта.
- Да мы там, можно сказать, только и делали, что спасали друг друга, – пожал плечами я. – Но по итогам я всё равно остался ему должен…
- Гарри, это очень серьёзно, – тут же посуровела Гермиона. – Долг Жизни создаёт связь между людьми, и она не всегда распадается с его погашением. Иной раз она только становится от этого сильнее. А если вы спасли друг друга несколько раз… Я даже представить не могу, что из этого получится, особенно учитывая его Родовую Магию, и, возможно, наличие твоей…
- Думаю, уже не «возможно». Она у меня действительно есть, – ответил я и пересказал то, что сказал мне Драко. Гермиона и Альтаир, выслушав меня, замерли, а потом со счастливыми улыбками переглянулись.
- Ты был прав, – сказала Гермиона, обращаясь к своему парню. – Полностью прав.
- Наконец-то, – Блэк резко тряхнул гривой, отбрасывая её назад и глубоко дыша. – Теперь нам нечего бояться! Сегодня же им напишу.
Я уже хотел спросить, что имеется в виду, но тут же догадался и сам. Всё сложилось один к одному. Если при условии отсутствия других наследников Родовая Магия передастся детям чистокровного и магглорождённой, то нет опасности, что родители Блэка запретят ему жениться на Гермионе. А раз это радует их обоих… Похоже, Малфой был прав – гриффиндорская староста совсем не против принять предложение руки и сердца слизеринского капитана. В принципе, по крайней мере. Что ж, хоть кого-то радует это обстоятельство…
- Какое обстоятельство? – повернулась ко мне Гермиона. Я удивлённо уставился на неё, не сразу сообразив, что последнюю фразу я машинально произнёс вслух.
- Я имею в виду, я рад за вас, просто… Если я унаследовал Родовую Магию, значит я, и правда, единственный оставшийся Поттер, – я погрустнел и опустил взгляд.
- Поттер, ты чем меня слушал, когда я тебе объяснял про Родовую Магию? – вздохнул Блэк. – Я же ясно сказал – ты в этом случае точно единственный наследник, но совершенно не обязательно единственный представитель!
- В самом деле, Гарри, – Гермиона шагнула ко мне и ободряюще сжала мой локоть. – Могут ведь ещё оставаться какие-то Поттеры из старшего поколения. Какие-нибудь тётушки, или бездетные дядюшки…
- И где же они тогда? Почему Дамблдор о них не подумал, когда мои родители погибли? – горько переспросил я. – Нет, Гермиона, боюсь, что ты ошибаешься. Единственная оставшаяся у меня тётушка – это тётя Петунья. Потому я у неё и оказался.
- Дамблдор строил твою защиту на основе кровных уз твоей матери. Поэтому ты оказался у Дурслей, – упрямо возразила Гермиона. – Не знаю, но мне кажется, могли найтись и другие причины… И потом, в те времена многие маги уезжали из страны. Может быть…
- Давай не будем об этом, – не выдержал я. – Я даже не знаю, хочу ли я что-нибудь знать о каких бы то ни было своих родственниках. Я… Я не знаю, хочу ли я иметь близких. Слишком больно их терять… – я снова вспомнил Сириуса, и боль огнём обожгла мне сердце. Даже сейчас, больше чем через полтора года после его смерти, мне всё ещё больно вспоминать крёстного. А что будет со мной, если я найду ещё какого-нибудь близкого человека, и окажется каким-нибудь образом, что не его вина то, что мы не знали друг о друге, и мы подружимся… А потом об этом узнает Волдеморт и убьёт его? Смогу ли я пережить такое ещё раз?
- Слушай, Потте… Гарри, – рука Альтаира опустилась на моё плечо. Я изумлённо поднял глаза на слизеринца – он смотрел на меня с пониманием. – Конечно, это дело твоё. Но я вот что тебе скажу: счастье, которое мы получаем от близких нам людей – и не только людей – стоит того, чтобы его испытывать. Несмотря на риск. Ты бы согласился никогда не знать Сириуса, но и не страдать от его потери?
- Ну… Даже не знаю, – я задумался над этим вопросом. Ответить было в самом деле непросто. С одной стороны – мне бы в этом случае не пришлось испытывать ту страшную боль позапрошлого лета, эту пугающую пустоту в душе и неизгладимую тоску. Ничего этого не было бы…
А с другой – не было бы и того, пусть недолгого, но практически семейного общения. Не было бы чувства, что у меня есть кто-то, кто мне почти как отец, не осталось бы памяти о нём, о том времени, что мы провели вместе… О том, как Сириус помогал мне, чем только мог, беспокоился за меня, радовался, когда встречал меня… Я обнаружил, что улыбаюсь – грустно и мягко.
- Пожалуй, ты прав. Лучше рискнуть чувствами, чем совсем их не испытывать.
- Вот и я о том же, – хлопнул меня по плечу Альтаир. Гермиона на мгновение обняла меня, а потом погладила по плечу и тепло улыбнулась. Я благодарно улыбнулся ей в ответ. Раньше подобные проявления сочувствия меня раздражали, но теперь я понимал и принимал её поддержку.
- Спасибо вам. Обоим. Но… Давайте не будем больше об этом, – сказал я, и Гермиона поспешно кивнула, украдкой промокнув глаза рукавом. Блэк тоже понимающе склонил голову. – Кстати, вы на обед собираетесь?
- Естественно, – отозвалась Гермиона. – Я, правда, хотела отнести учебник и тетради по зельям к себе, а то самой тяжеловато всё это таскать с собой, а так — тоже… неудобно.
Она с немного смущённой улыбкой кивнула на свою сумку, которая болталась на плече Блэка рядом с его собственной. Я понимающе хмыкнул и кивнул.
- Ясно. Ну ладно, я тогда пойду поищу Джинни. Увидимся на обеде, ладно?
- Ладно, – улыбнулась она.
Уже спустившись на пару ступенек, я вдруг вспомнил о ещё одном занимавшем меня вопросе и, обернувшись, окликнул её. Гермиона обернулась, глядя на меня сверху вниз.
- Я хотел спросить… А почему ты не сняла заклятие с волос Рона?
- Потому что единственное, что мне хотелось сделать с палочкой в его присутствии в эти два дня – наложить побольше таких заклятий на все его выступающие части тела! – с достоинством ответила она. Я не выдержал и вместе с Блэком расхохотался, представив себе эту картину.
- Ну, всё кончилось хорошо, может, ты всё-таки ему поможешь? – выдавил я. Гермиона скорчила гримасу, но нехотя кивнула, извиняющеся посмотрев на своего парня – тот шутливо возвёл глаза к потолку. Тихо фыркнув и махнув им, я снова двинулся вниз.
Джинни я встретил в холле. Она входила в замок и, завидев меня, повела себя почти так же, как Гермиона: завизжав «Гарри!», бросилась мне на шею. Правда, задушить меня она не пыталась. Я подхватил её и тоже крепко обнял, однако мы быстро отодвинулись друг от друга.
- Ну как ты? Выглядишь хорошо, ты в порядке? – спросила она, окидывая меня внимательным взглядом.
- Со мной всё отлично, Джин, – отозвался я. – Правда, голоден, как стадо волков.
- Волки стаями ходят, глупый! – засмеялась она. Я хихикнул.
- Да хоть косяками, мне всё равно. Я есть хочу, – отозвался я, посмеиваясь. Джинни снова расхохоталась.
- Ничего, сейчас обед будет, – сказала она. – Пойдёшь в зал уже? Я бы составила тебе компанию, но у нас травология сразу после обеда, а я забыла в спальне защитные перчатки. И потом, я бы тебе посоветовала… Выйти чу-уть-чуть погулять. Нагулять аппетит побольше, – добавила она, ещё раз хихикнув. Я на мгновение удивился, но, припомнив, в чьём обществе видел её на карте, прищурился, окидывая её внимательным взглядом. Джинни приняла невинный вид, но я-то знал, что обычно за этим кроется.
- Спелись, – констатировал я. – Где?
- В теплицу пошла, спросить что-то у профессора Стебль. По моим подсчётам, надолго это её не займёт… – отозвалась Джинни, всё с тем же невинным видом рассматривая собственные руки. Я кивнул и улыбнулся.
- Спасибо, Джин.
Я уже подходил к теплицам, когда издали увидел Блейз. Она, видно, уже закончила разговор с профессором Стебль, и теперь шла к замку по тропинке между двумя корпусами теплиц. Я замер. Кто бы мог подумать, что за всего лишь какие-то жалкие два дня, большую часть которых я к тому же проспал, я успел так сильно по ней соскучиться? Блейз шла, прижимая к груди учебник по травологии с вложенной в него тетрадкой, опустив голову и в задумчивости не глядя по сторонам, так что у меня была возможность просто смотреть на неё и любоваться игрой солнечных лучей в её золотисто-рыжих волосах. Но вот она подняла голову и увидела меня, стоящего в проходе между теплиц всего в двух-трех шагах от неё. На сей раз реакция была иной: Блейз замерла, учебник выпал у неё из рук, зелёные глаза расширились.
- Гарри? – прошептала она, словно не отваживаясь произнести моё имя вслух. Я неуверенно улыбнулся, чувствуя лёгкое смущение, но в следующий момент она качнулась ко мне и я, протянув руки, подхватил её в объятья. – Гарри! Гарри, Гарри, Гарри! – повторяла она, прильнув ко мне так плотно, что и волоса нельзя было просунуть между нашими телами (впрочем, я ничего не имел против). Я лишь крепко прижимал её к себе, прижавшись щекой к её волосам, и чувствовал, что просто схожу с ума. Всё мои страхи и комплексы то скручивали меня с новой силой, сковывая ледяной бронёй, то вдруг рассыпались мелким крошевом под напором бушевавшего внутри пламени, но лишь для того, чтобы в следующее мгновение снова сдавить меня снежным монолитом.
Блейз чуть отодвинулась, чтобы заглянуть мне в лицо, и я, не давая себе времени и возможности передумать, прижался губами к её губам – как в омут головой. В первый момент она охнула – но всего на мгновение. Я даже не успел как следует испугаться того, что натворил, как её мягкие полные губы раскрылись мне навстречу, отвечая на поцелуй и предлагая больше, и я, чувствуя, как в груди распускается великолепный огненный цветок, дотла выжигающий страх и неуверенность, поцеловал её по-настоящему, как не пытался целовать ни Чжоу, ни Джинни. Блейз ответила с такой отзывчивостью, что у меня чуть не снесло крышу. Её руки поглаживали мои плечи, а я, осмелев, запустил ладонь в пышные локоны у неё на затылке, пропуская их между пальцами и наслаждаясь их мягкой шелковистостью. Я всегда знал, что рассказы про невозможность дышать во время поцелуя – сказки для дураков, но теперь готов был верить хотя бы в то, что дыхания может не хватить из-за возбуждения. Оно зашкаливало, однако я ни капли, ни мгновения не стыдился этого. Мы дышали каким-то одним, общим дыханием, ни на мгновение не отрывая губ друг от друга. Осторожно и несмело коснувшись её губ языком, я понял, что она отнюдь не против, и осмелел. Великий Мерлин, да в тот момент мне казалось, что я бы мог никогда не останавливаться!
Опомниться нас заставил звон колокола в замке и шум голосов какого-то из младших курсов, покидавшего одну из теплиц. Понимая, что ещё пара минут – и мы окажемся на виду у десятка пар любопытных глаз, я с сожалением оторвался от манящих губ своей Слизеринской Принцессы. Блейз тяжело дышала, её щеки покрывал румянец, а зелёные глаза из-под полуприкрытых век смотрели маняще и загадочно. Я еле сдержался, чтобы не послать всё куда подальше и не возобновить поцелуй, однако гомон младшекурсников, покинувших теплицу, слышался уже почти за углом, и это заставило нас обоих опомниться.
- Бежим, – сказала Блейз, потянув меня за руку. Мы помчались по дорожке и, свернув за угол, побежали к Саду Изгородей, смеясь, как дети. Там, едва добравшись до одной из скамеечек, которые по вечерам оккупировали влюблённые пары, мы швырнули на неё свои сумки, и Блейз, обернувшись, практически упала снова в мои объятия. Её губы нетерпеливо прижались к моим, и я с удивлением понял, что на сей раз она взяла инициативу на себя. Впрочем, поцелуй от этого был ничуть не менее потрясающий. Сознание куда-то уплывало, и очнулся я нескоро, обнаружив, что каким-то непостижимым образом мы оказались на лавочке, и Блейз обвивает меня руками, откинувшись на высокую спинку, а я, опираясь коленом о сиденье, нависаю над ней, и мои руки свободно гуляют у неё по спине.
- Блейз, – выдохнул я в её полуоткрытые губы, снова нежно целуя, но уже не позволяя себе увлечься. Блейз, ответив на поцелуй, счастливо улыбнулась и мягко провела рукой по моим волосам.
- Гарри… – отозвалась она почти шёпотом. Я отстранился и сел рядом с ней, продолжая обнимать девушку за талию и прижимая её к себе.
- Я уж думала, ты никогда этого не сделаешь… – едва слышно проговорила Блейз, чуть краснея и пряча взгляд. Я смутился.
- Прости, я… Я просто стеснялся…
- Стеснялся? Гарри, во имя Мерлина, но ЧЕГО? – Блейз, немного придя в себя, кажется, обрела голос. Я отвел взгляд.
- Ну… мне казалось, я не очень умею целоваться, – выдавил я наконец. – Чжоу, по крайней мере, была не в восторге, а Джинни… Ну, она никогда не говорила об этом, но я думал, что она просто боится меня обидеть.
- Чушь! – фыркнула она. – Гарри, посмотри на меня.
Я посмотрел. Блейз выглядела потрясающе – раскрасневшаяся от свежего ноябрьского воздуха и возбуждения, с горящими глазами, растрепавшимися волосами и чуть припухшими от поцелуев губами, которые мне снова до боли захотелось поцеловать.
- Разве похоже, что я недовольна? – спросила она, поднимая брови. Я смущённо улыбнулся, покачав головой. – Вот и не придумывай глупости. Может, ты и не учился этому, но целуешься ты просто потрясающе. Из всех парней… – она запнулась и смущённо опустила глаза, но я и так понял, что она хотела сказать.
- Продолжай, я… Я знаю, что я не первый парень, с которым ты встречаешься, – сказал я чуть охрипшим голосом.
- Кроме поцелуев у меня ни с кем ничего не было! – фыркнула Блейз. – И из всех, с кем я целовалась, по технике с тобой может спорить один Драко, и тот…
- Ты целовалась с Малфоем? – опешил я. – Но… Ты же говорила, вы как брат и сестра? Значит…
- Мерлин, Гарри, не делай трагедию из ничего, – хмыкнула она. – Во-первых, это было один-единственный раз, а во-вторых, это произошло у тебя на глазах.
- Что? Когда?
- Первый урок зельеварения в этом году.
- Ах, да… – я действительно вспомнил и почувствовал себя идиотом. – Значит, тебе с ним понравилось целоваться так же, как и…
- Не так же, – покачала головой Блейз и нежно коснулась моей щеки. Её прикосновение, нежный голос, мягкая улыбка – все это вдруг без остатка разрушило лёгкую корочку льда, подернувшую было наши отношения. – Драко отлично целуется, это правда, но я не люблю его. Поэтому с ним было… приятно, но не более того.
- А… А со мной, выходит… – я запнулся. Мне не хотелось вынуждать её на признание, к которому она, вероятно, не готова, и к тому же сам ещё не признавшись ей. Но Блейз пошла на компромисс. Она кокетливо улыбнулась мне и накрыла мою ладонь своей.
- Ты мне очень нравишься, Гарри, – сказала она. – И это намного больше того, что… ну, в плане поцелуев, это значит намного больше, чем сестринская любовь к Драко. Понимаешь?
- Ага, – кивнул я, не в силах оторвать взгляд от её губ. Блейз улыбнулась и снова потянулась ко мне…
- Вот ты где, Гарри! – голос Гермионы прозвучал точно гром среди ясного неба. Я застонал – как я надеялся, мысленно, а Блейз быстро опустила голову мне на плечо, уткнувшись в него лбом.
- Ох! – Гермиона, выйдя из-за поворота, раздражённо фыркнула при виде нас и сложила руки на груди.
- Глубокоуважаемая миссис Блэк, вы немного не вовремя, – заявила слизеринка чуть подрагивающим от смеха голосом.
- Глубокоуважаемая миссис Поттер, вы, к сожалению, ошибаетесь, – в тон ей ответила Гермиона. Услышав такое обращение, Блейз залилась краской и бросила на меня короткий взгляд, впрочем, сразу же отведя глаза. Хотя, судя по ощущениям, моё лицо покрылось румянцем не меньше, если не больше.
- Я разговаривала с мадам Помфри, – заявила Гермиона, с весёлой улыбкой глядя на нас, разжавших объятия. – Она сказала, что тебе нельзя пропускать приём пищи, а обед через сорок минут закончится. Я всё понимаю, – сказала она, переводя взгляд с меня на Блейз, – вам хочется побыть наедине, но у вас на это ещё будет время. А ты, Гарри, всё-таки ещё не совсем здоров, и об этом нельзя забывать.
- Ох-х-х-х-х! – разочарованно выдавил я.
Однако после заявления Гермионы о моём здоровье никакие силы не могли уже удержать Блейз и заставить её оставить всё как есть. Слизеринка мигом поддержала старосту школы, и они вдвоём чуть ли не силком поволокли меня в замок. Нет, поесть бы я не отказался, но с куда большим удовольствием я бы остался в лабиринте с Блейз эти оставшиеся сорок минут. Впрочем, как оказалось, Гермиона преувеличивала, и времени осталось больше.
Войдя в холл, я осознал, что слегка замёрз на улице – стояла поздняя осень и, несмотря на плотные мантии, было отнюдь не жарко. Решив для себя, что следующее свидание пройдёт в помещении, я быстро поцеловал Блейз перед тем, как идти в Большой зал, и она, хихикнув, убежала к своим. Улыбаясь, я последовал за Гермионой к нашему столу.
Мы уселись за него, и я понял, что в самом деле проголодался. Положив себе всё, до чего мог дотянуться, я с аппетитом накинулся на еду. Вскоре прибежала весёлая и улыбающаяся Джинни и, усевшись с другой стороны от меня, подмигнула Гермионе. Я не обратил особенного внимания – как оказалось, зря.
Уплетая жареную курицу с картошкой, я думал, что вот это – настоящая еда, не то что какая-то там овсянка. Впрочем, конечно, мадам Помфри была права, как всегда, когда дала мне её на завтрак – пусть голодание моё и не было длительным, но всё равно плотная еда на голодный желудок вредит пищеварению. Зато теперь можно было покушать со спокойной душой, не боясь, что может стать плохо.
Увлечённый обедом, я всё ещё не обращал внимания на то, как втихомолку хихикают Гермиона и Джинни. Однако через какое-то время их поведение получило объяснение: двери Большого зала открылись, на что я, опять же, не обратил бы внимания, если бы Джинни не фыркнула в этот самый момент, глядя на вошедшего. Я посмотрел туда… и чуть не подавился. В первый момент мне показалось, что вошедший – это… профессор Квиррелл? Однако это, конечно, было не так, просто на нём тоже красовался тюрбан, правда, красочный, полосатый, гриффиндорских цветов. Пару минут все ошеломленно пялились на это чудо, которое, опустив голову, быстро проследовало за наш стол и уселось с краешку, подальше от всех. И только тут до меня дошло, что таинственное нечто – это всего-навсего Рон, невесть зачем намотавший на голову гриффиндорский шарф.
- Что это с ним? – спросил я у Гермионы. Она слегка смутилась и покраснела, на минуту опустив глаза.
- Понимаешь, Гарри, оказалось, что это заклятие, которое наложил Малфой, имеет какую-то скрытую защиту. Я об этом и не подозревала, и хотела расколдовать Рона, как ты и просил… Конечно, надо было его предупредить, но я всё ещё на него злилась, и… В общем, я наложила контрчары без его ведома.
- Ну, не могу сказать, что полностью одобряю, но я тебя вполне понимаю. – сказал я. – И что же?
- Ничего хорошего, – мрачно отозвалась Гермиона, но при взгляде на Рона снова хмыкнула. – Хотя, честно говоря, я считаю, что это послужит ему неплохим наказанием. И очень надеюсь, что он извлечёт из этого урок.
- Да что же всё-таки случилось, когда ты наложила контрчары? – полюбопытствовал я. – Он что, лысым остался?
- Если бы, – хихикнула Джинни с другой стороны от меня. – Словами этого не передать, лучше наложи Чары Всевидения, – посоветовала она. Какое-то мгновение я боролся с собой, стараясь сохранить лояльность другу, но любопытство победило. Прошептав заклинание, позволяющее видеть через предметы, я сосредоточился… Да уж, зрелище было ещё то. Шевелюра Рона была в изумительно яркую красно-синюю полоску. Полосы, примерно по дюйму шириной, чередовались от затылка ко лбу, а на висках завивались в красивые разноцветные кольца. Я запнулся и закашлялся, тщетно пытаясь подавить рвущийся наружу смех – и не выдержал, заржал, уткнувшись в плечо Гермионе. Она, тоже посмеиваясь, погладила меня по голове, а с другой стороны мне в плечо точно так же уткнулась Джинни, безудержно смеясь.
Рон сидел, опустив голову и вяло ковыряясь в своей тарелке – небывалое дело, вот уж что-то, а аппетит у Рональда всегда был отменный! – и, когда первое веселье схлынуло, мне стало его жаль. Нет, он заслуживал, конечно, какого-никакого наказания за свою упёртость, но как мне казалось, с него уже было довольно переживаний и чувства вины. Почти ничего не съев, он довольно скоро отложил вилку и, подобрав свою сумку, покинул зал. Покончив с едой, я встал, намереваясь пойти за ним и поговорить — может, даже помириться, кто знает?
Но, когда я вышел из зала, Рона уже нигде не было видно, а лезть опять за Картой Мародёров было лень. Решив, что всё равно увижу его на чарах, где во время практического занятия всегда находится возможность поболтать, я решил в оставшиеся до урока двадцать минут сбегать в больничное крыло и проведать Малфоя, потому что уже начинал ощущать тревогу, вызванную Чувством Долга. Наверное, это тоже было доказательством того, что связь усилилась – раньше меня хватало на более долгое время…
- К Драко идёшь? – меня нагнал Альтаир и пошёл рядом со мной упругим, пружинистым шагом.
- Ага, – откликнулся я. – Ты тоже?
- Конечно, – пожал плечами слизеринец.
Странно, но пока я поднимался по лестнице, во мне росла уверенность, что Драко не только проснулся – его, скорее всего, тоже уже выписали, как и меня. По крайней мере, теперь, когда я думал о нём, я больше не видел образ спящего Малфоя – мне грезились коридоры Хогвартса и деятельное, весьма бодрое сознание другого парня. Я больше не видел его как со стороны – скорее, я видел его глазами, однако образы были смутными, и я не мог четко сосредоточиться на них. Повинуясь то ли инстинкту, то ли этому странному «шестому чувству», я свернул в длинный коридор, ведущий к кабинету чар.
- Эй, Поттер, не туда идёшь, – усмехнулся Блэк.
- Я… – Мерлин, и как ему объяснишь причину? – Я хочу проверить кое-что, мне кажется, я что-то слышу…
Альтаир изогнул бровь и прислушался.
- Вот как? И… – его лицо внезапно нахмурилось. – А, Мордред бы его!… Отличный слух, Поттер, – он уважительно кивнул мне и бросился по коридору. Я последовал за ним – неужели моя отговорка угодила в цель?
Вскоре я действительно услышал два весьма знакомых голоса, а затем и увидел в конце коридора две фигуры, стоящие почти вплотную друг к другу. Одна, тонкая, изящная, казалась по сравнению со второй маленькой и хрупкой. Драко Малфой стоял, выпрямившись, расправив плечи и вскинув голову, а на его лице застыло презрение пополам с отвращением – вполне обычная реакция на любого представителя семейства Уизли, за исключением Джинни. Перед ним, возвышаясь благодаря своему «тюрбану», стоял Рон, наставив свою палочку, и его лицо дышало неприкрытой злобой. Я заторопился вперёд, с невольной тревогой поглядывая на Блэка – ну как швырнёт заклятием, не разбираясь? Однако слизеринец меня удивил – заметив стоявших, он перешёл с бега на шаг и, хотя и достал свою палочку, всё же просто держал её наготове.
- Сними своё заклятие, Малфой, – тем временем почти прошипел Рон, приставив свою палочку к горлу слизеринца. – Иначе я…
- Иначе ты – что? – издевательски хмыкнул Малфой, одними глазами улыбаясь Блэку.
- Увидишь, – пообещал тот. – На дуэли ты меня не одолел, а теперь тебя и защитить некому, Гарри тут нет…
- Фых! – пренебрежительно фыркнул Драко. – Не льсти себе, Уизел, это была случайность! И вообще, в данный момент на тебе следов этой дуэли больше, чем на мне.
- Сними свои дурацкие чары! – зарычал Рон, нажав на палочку так, словно хотел попросту проткнуть ей шею Малфоя, однако тот, не дрогнув, смерил его презрительным взглядом.
- Нет, – сказал он просто. Глаза Рона сузились.
- Ты сам напросился, – прошипел он. Я понял, что вот теперь точно пора вмешаться – Альтаир уже занёс палочку, аккуратно прицеливаясь.
- Экспеллиармус! – опередил его я. Злость на лучшего друга – а может, уже на бывшего лучшего друга, я и сам уже точно не знал, смогу ли когда-нибудь относиться к Рону так, как раньше – захватила меня, и выплеснулась в следующем заклятии. – Депулсо!
Рон отлетел от Драко шагов на десять и сильно приложился о пол. Шарф с его головы свалился, открывая сине-красное полосатое безобразие, которое теперь являли собой его волосы. Однако я был так зол на него, что столь плачевный вид не вызвал во мне жалости – только позабавил. Меня трясло от гнева. И я ещё собирался мириться с этим тупым, упрямым дуболомом, который не только не извлёк никакого урока из того, что произошло, но и счёл себя вправе снова нападать на Малфоя? Я готов был прибить Рона на месте.
- Отлично сработано, Гарри, – усмехнулся Альтаир. Я неопределённо дёрнул головой и посмотрел на Драко.
- Ты, случаем, не знаешь ещё похожих заклятий, только для других частей тела? – спросил я у него. Малфой весело фыркнул.
- Для любых знаю, – отозвался он. – Думаешь, ему мало?
- Думаю, я ещё не рассчитался за все глупости, что он натворил, – жёстко отозвался я. Рон уставился на меня с полным непониманием и потрясением в глазах.
- Гарри! – воскликнул он так, словно не верил в то, что я мог такое сказать. Однако даже это не усмирило бушующую во мне ярость.
- Я чуть не погиб из-за тебя, Рон! – рявкнул я. – А ты всё продолжаешь в том же духе! Неужели то, что произошло, тебя ничему не научило? Или тебя это вообще не волнует?! Да есть ли хоть что-то, что может заставить тебя очухаться и посмотреть на мир не так, как ты привык?!
- Нет, если только я один вижу, что на самом деле происходит! – заорал он, приподнимаясь. – Этот мерзкий хорёк и его дружок – Тёмный маг околдовали вас всех – не знаю как, но я выясню! Я не поддамся их чарам, понятно?!
- ЧАРАМ?! – возмущённый рык Малфоя заставил меня удивлённо захлопать глазами – вот уж такого я от утонченного Слизеринского Принца никак не ожидал. – Да ты, Уизли, настолько туп, что ничем другим не можешь объяснить никакие перемены?! В любом случае, за себя можешь не бояться! На тебя я бы всё равно не стал тратить ни чар, ни времени! Ты иммунен к заклятиям, воздействующим на разум, по причине отсутствия такового!
- Ага! Вот ты и проговорился! – завопил Рон, начиная вставать.
- Депулсо! – повторил я, снова сбивая его на пол. – Меня достали твои нелепые обвинения, Рон! Ты портишь жизнь и себе, и всем! Когда ты, наконец, поймёшь – люди меняются! И совсем необязательно колдовать над ними, чтобы это произошло! Что именно тебя не устраивает, объясни мне? Что не так? Общение с Драко не ставит крест на всём остальном, почему ты этого не видишь?
- Да потому что ты бросил меня ради него! – крикнул Рон. Я ошеломлённо выпрямился, распахнув глаза. Нет, как это называется, только подумать?! Это Я бросил ЕГО? Я???
- Я тебя бросил? – переспросил я. – Ты и правда, так думаешь? Наверное, это я послал тебя куда подальше, увидев в холле с неугодной мне девушкой, единственная вина которой – принадлежность к Слизерину? Я требовал, чтобы ты отказался общаться с кем-то, потому что этот кто-то мне не нравится? И даже не задумывался, что у тебя могут быть для этого и свои причины? Это я не разговаривал с тобой неделями, и не желал идти на уступки, даже самые крохотные? Я, да?! – я не осознавал, что ору в полный голос, наступая на Рона, пока мне на плечо не опустилась рука Малфоя, возвращая в реальность.
- Успокойся, – тихо сказал он. – С твоей силой так злиться нельзя. Тебе нужно быть осторожней, а то ты весь замок развалишь.
В самом деле, пол подо мной ощутимо вибрировал. Я глубоко вздохнул, пытаясь взять себя в руки и припоминая то, что говорила о Родовой Магии Гермиона. Драко прав – надо держать себя в руках.
- Минус десять баллов Гриффиндору за нападение на своего же старосту, Поттер, – зло сказал Рон, всё-таки поднимаясь на ноги.
- И плюс двадцать за защиту старосты другого факультета, – мигом отреагировал Малфой. Я ошеломлённо захлопал глазами от подобного заявления. Он что – спятил? Нет, одно дело – спасти мне жизнь, помочь в трудной ситуации и так далее. Но как бы хорошо он ни стал ко мне относиться, чтобы Драко Малфой давал баллы Гриффиндору? Судя по выражению лица Альтаира, его этот факт тоже, мягко говоря, удивил.
- Что? – спросил Драко, заметив мой потрясённый взгляд.
- Малфой, ты здоров? – спросил я.
- Даже не сомневайся, – отозвался он, весело фыркнув в ответ. – Просто у меня хорошее настроение, Поттер, так что пользуйся.
- Чересчур хорошее, – хмыкнул Альтаир. –Ну да ладно. Уизли… Если ты забыл, с удовольствием напомню – старосты не имеют права штрафовать капитанов команд по квиддичу. Так что твоя пылкая и благородная попытка отрезвить несчастного заколдованного Гарри мучительно-героическим снятием баллов с собственного факультета благополучно провалилась.
И Блэк, состроив огорчённую физиономию, развёл руками, с явным удовольствием глядя на побагровевшего Рона.
- Кстати, у тебя теперь дивный окрас. Я подозревал, что что-то такое случилось, но не хотел расстраивать Гермиону, приманив твой шарфик прямо в Большом зале. Ты теперь как рукомойник – синий краник, красный краник… И все не работают. Рукомойник Плаксы Миртл.
Рон стиснул зубы так, что мне почудилось, что я слышу их скрип. Однако какие-то уроки за семь лет и он всё-таки сумел извлечь. Пересилив себя, он ничего не ответил Блэку, чем изрядно того разочаровал, судя по лицу слизеринца. Вместо этого Рон повернулся ко мне, переводя злой, обиженный взгляд с меня и Блэка на Малфоя и обратно.
- Ладно. Ладно, Поттер. Если тебе так хочется, можешь хоть трахаться с ними на виду у всех – мне всё равно. Но когда они предадут тебя – а они обязательно предадут, я не сомневаюсь в этом, – ты вспомнишь мои слова. Ты ещё пожалеешь, что отказался от нашей дружбы ради этого белобрысого хорька и этого… этого…
Он запнулся, пытаясь подобрать подходящий эпитет для Блэка, но слизеринец его опередил.
- Пожалей свои две с половиной извилины, Уизли. Нервные клетки, говорят, не восстанавливаются… так что ты в невыгодном положении. Как там это… – слизеринец слегка прищёлкнул пальцами в воздухе. – Ах да! Пока толстый сохнет, тощий сдохнет.
- Я не отказывался от нашей дружбы, Рон, – устало сказал я, поморщившись на слова Альтаира – они явно задели Рона. А впрочем, после всей истории наших взаимоотношений Стервятник мог задеть его едва ли не любой репликой. Но сейчас, несмотря ни на что, у меня уже не было ни сил, ни желания злиться на него. – Я никогда не хотел с тобой ссориться. Неужели для тебя так важно, чтобы я общался только с тобой? Пойми, не Малфой и не Блэк стоят между нами – между нами стоит лишь твоё упрямство.
- Моё упрямство – это то, что спасёт тебя в конце концов, Гарри, – резко возразил Рон, поднимая с пола свой шарф. Выглядел он одновременно и серьёзно, благодаря суровому выражению лица, и комично из-за волос. Альтаир задорно тряхнул своей гривой и выступил вперёд, принимая театральную позу.
- О, да! Ради тебя, несчастный обманутый Гарри, я побью злого дракона, верну потерянное сокровище и женюсь на принцессе! Только бы не перепутать, как папаша!
Малфой покатился со смеху, и даже я невольно улыбнулся – и тут же осёкся, поймав взгляд Рона. Похоже, моя улыбка задела его куда больше смеха Стервятников. Внезапно вся эта затянувшаяся шутка опостылела мне, и от его вида стало противно. Я покачал головой и повернулся к Малфою.
- Ты можешь снять с него своё заклятие? – спросил я. Драко осёкся и захлопал глазами, а потом смущённо покачал головой.
- Прости, но не после того, как его уже пытались снять, – отозвался он. – Теперь можно только ждать, пока пройдёт само, недели через полторы. И не рекомендую пытаться смыть или закрасить цвет, будет только хуже.
- Хорёк, – выплюнул Рон, поморщившись, и, нарочито пихнув Драко плечом, протопал по коридору к своей упавшей палочке, поднял её и уселся на подоконник подальше от нас с независимым видом.
- Эй, Уизел! – нехорошо прищурился Блэк. – Если ты ещё раз назовёшь Драко хорьком – слово чести, я снова превращу тебя в акромантула, но на этот раз – во время обеда в Большом зале! И пусть я схлопочу отработку до конца года, но ЭТО не забудут не то что до выпуска – ЭТО не забудут никогда!
Рон передёрнул плечами, но больше никак не показал, что отреагировал на эту угрозу. Я тяжело вздохнул и прислонился к стене. Хорошее настроение улетучилось, гнев тоже прошел, и я чувствовал лишь сожаление и тоску по лучшему другу, которого никто не заменит.
- Мне жаль, – негромко сказал Малфой, прислоняясь к подоконнику, возле которого мы стояли. Я вздохнул ещё раз и поднял голову. Как бы тяжело мне не было терять Рона, надо продолжать жить. В конце концов, у меня, возможно, не так много осталось жизни, учитывая существование Волдеморта, который рано или поздно найдет способ до меня добраться.
Постепенно коридор заполнялся подтягивающимися к уроку семикурсниками. Подбежавшая Блейз первым делом бросилась на шею Драко, однако, не успел я заревновать, как она отстранилась от Малфоя и, потрепав его по щеке, прижалась ко мне и втянула нас обоих в разговор о том, что случилось в Башне. Тут подтянулись Гермиона и Джинни, тоже жаждавшие подробностей, даром что Гермионе половина их и так уже была известна от Блэка. Конечно, на полноценный рассказ у нас времени не было, так что мы с Драко и Альтаиром отделались обещанием всё рассказать позже, на свободном уроке. Правда, у Джинни в это время была астрономия, однако она легкомысленно пожала плечами и заявила, что прогуляет, невзирая на неодобрительный взгляд Гермионы. Впрочем, до начала урока оставалась всего лишь пара минут, так что Джин поспешила на трансфигурацию, а мы стали ждать, когда же нас запустят в класс чар. От меня не укрылись пылкие взгляды, которые то и дело кидала на Малфоя Джинни, до того, как уйти, когда думала, что никто не смотрит, и не менее жаркие, но с примесью грусти взгляды, которые метал на неё Драко. Нет, между этими двумя определенно что-то есть…

Pov Блейз Забини.

Через пару недель выпал первый снег, и окрестности школы побелели. Осень выдалась поначалу тёплая, и даже в начале ноября, когда мы с Гарри целовались в лабиринте, на улице запросто можно было находиться всего лишь в слегка уплотнённой мантии. Однако теперь серьёзно похолодало, и без тёплой одежды нечего было и думать о том, чтобы хотя бы дойти до совятни. Через месяц нам предстоял первый в этом сезоне для нашей команды матч с Когтевраном, и Альтаир с азартным энтузиазмом без устали гонял команду, заставляя нас тренироваться в любую погоду, и даже Гарри признавал, что за всё время нашей учебы слизеринская команда ещё не играла лучше. Альтаир даже ухитрился натренировать даже Крэбба и Гойла более-менее прилично летать, частично сгладив их минусы и выделив главный плюс – мощный удар. В остальном же всё было отлично – вошедший в прошлом году в нашу команду Розье летал вполне хорошо и успешно составлял мне компанию в «звене прикрытия», сковывавшем охотников противника. Блетчли, как вратарь, конечно, не хватал звёзд с неба, но был намного лучше того же Уизела в его «плохом» проявлении, которое, как сокрушался Гарри, было теперь постоянным. Драко же то ли повзрослел, то ли новоприобретённая «Молния», дающая шанс наконец-то сыграть наравне с Поттером, придала ему дополнительной уверенности. Как бы там ни было, всё признавали, что летал Драко в этом году потрясающе, и его поклонницы в один голос кричали, что он ни за что не уступит на сей раз победы. Гарри, который под мантией-невидимкой пару раз наблюдал наши тренировки, ничего не сказал по этому поводу, однако взгляд его, обращённый на Малфоя, был серьёзным и задумчивым, словно он прикидывал, по зубам ли они друг другу. Я вполне понимала его – даже опередить Ветронога, поймав снитч до пятнадцатого квоффла и тем самым выиграв матч, гриффиндорской команде удавалось, мягко говоря, не всегда. А теперь стоящая перед ней задача только усложнилась.
Снегопад, начавшийся за неделю до конца ноября, казалось, не останавливался в течение многих дней. Целую неделю, выглянув в окно, можно было с уверенностью сказать, что точно увидишь за ним или медленно кружащиеся отдельные снежинки, или мелкую снежную круговерть метели, или неторопливый, величественный полет крупных снежных хлопьев, окутывающих всё вокруг толстой белоснежной шубой. Занятия по травологии почти прекратились – профессор Стебль с несколькими лучшими учениками вроде Долгопупса и нескольких пуффендуйцев целыми днями занимались тем, что укутывали и удобряли особенно теплолюбивые растения. Хагрид, сжалившись над своими учениками, проводил занятия тоже, по возможности, или в крытых загонах, где демонстрировал единорогов и прочую живность, или под сравнительно безопасной в его присутствии сенью Запретного леса. Правда, из старшекурсников его занятия мало кто посещал – какие-то пуффендуйцы, несколько когтевранцев, естественно, Невилл Долгопупс, и с нашего факультета – Майлз Блетчли и Миллисента Буллстроуд. Остальных учителей снежная круговерть мало заботила, кроме разве что Флитвика, который был рад воспользоваться случаем и показать студентам несколько занимательных чар, позволяющих отчасти управлять метелью, лепить снежные фигуры и замки, не касаясь снега руками, и протапливать в снегу дорожки для ходьбы.
На первое воскресенье декабря назначен был поход в Хогсмид. Суббота перед ним выдалась на редкость солнечной, и соскучившиеся по хорошей погоде и свежему воздуху студенты с самого утра высыпали во двор. Вскоре вокруг всего замка выросли снежные баррикады, от нагромождения комьев разной величины (работа первокурсников) до настоящих снежных замков, построенных учениками постарше. То тут, то там возникали снежные фигуры разных форм и размеров – от разных всевозможных животных до непонятной фигуры, напоминающей одновременно и Санта-Клауса, и Дамблдора. После обеда на улицу потянулись и старшекурсники, и неожиданно для себя я обнаружила, что втянута в снежную перестрелку Слизерин – Гриффиндор, в лице лучших своих представителей: с одной стороны потерпевшее замену Золотое Трио Гриффиндора, где место Рональда заняла его сестра, а с другой – наша штурмовая эскадра Стервятников. Вскоре за полётом наших снежков стала с азартом наблюдать малышня, подбадривая то одну, то другую сторону одобрительными воплями. Довольный Альтаир, как всегда, не удержался от скромной показухи и принялся накладывать на свои снежки при помощи беспалочковой магии довольно забавные чары, заставлявшие их разлетаться над целью, засыпая всех гриффиндорцев разом снежной шрапнелью. В ответ Гермиона тоже прибегла к магии и заставила свои снежки налетать на Ветронога целой очередью. Тот с хохотом уворачивался, кувыркаясь на снегу.
В конце концов меня загнал в угол у стен большой снежной крепости Гарри, подступив так близко, что наклониться и слепить снежок, или же сделать это палочкой не было никакой возможности. Выглядел он при этом, на мой взгляд, просто отпадно – зелёные глаза сверкают азартом, на лице – счастливая беззаботная улыбка, щеки раскраснелись, а растрёпанные волосы удивительным образом не кажутся лохматыми – скорее уложенными в пресловутом «художественном беспорядке». Ну, естественно, я проявила истинно слизеринскую хитрость, воспользовавшись тем, что снежные стены, выступая вперед, скрыли нас от любопытных глаз. Протянув вперед пустые ладони, я скользнула к нему, и, обвив руками за шею, нежно поцеловала. Гарри тут же растаял и притянул меня поближе к себе, углубляя поцелуй… Я позволила себе несколько мгновений насладиться этим – ну, может, и не так чтобы уж несколько… наверное, минуту, а может, две… или три…
Опомниться меня заставил громкий вопль Джинни «Сдавайся, Малфой!», и ответная реплика Драко «Малфои не сдаются!». Припомнив, что собралась обхитрить своего парня, я исподволь подтолкнула его вбок, подальше от протоптанной дорожки, где снег был помягче и поглубже – я ведь не хотела, чтобы он ушибся. Гарри не заподозрил подвоха – да и не заметил вообще ничего, всёцело поглощённый поцелуем. Слегка отстранившись от него, я сладко улыбнулась.
- Милый, прости меня, пожалуйста, – попросила я ангельским голосочком. Гарри захлопал густыми пушистыми ресницами.
- За что? – спросил он.
- За это, – объяснила я, делая подсечку. Не ожидавший этого Гарри, охнув, свалился на спину, неловко взмахнув руками. Чуть опомнившись, он одарил меня возмущённым взглядом.
- Ты… Ты… – негодующе начал он, но я тут же состроила виноватое личико. Ну, может, если бы не хулиганская улыбка, выражение было бы более правдоподобным, однако даже так результат оказался что надо. Гарри рассмеялся и протянул мне руку, прося помочь ему встать.
- Слизеринка, – хмыкнул он ласково. Естественно, я была не так наивна, чтобы не разгадать его манёвр с протянутой рукой, однако была отнюдь не против слегка поддаться своему парню. Ну и конечно, стоило ему взять меня за руку, как последовал рывок, и я хлопнулась в снег – хорошо ещё, я успела сориентироваться и приземлилась практически точно на моего гриффиндорца. Гарри мигом воспользовался ситуацией и, заключив меня в объятья, перекатился поверх, утопив капюшон моей мантии в снегу.
- Что-то это напоминает, да? – хихикнула я, припомнив наше столкновение в лабиринте, с которого начались наши совместные прогулки. Взгляд зелёных глаз из азартного стал нежным, влюблённым и восхищённым одновременно. Тёплые губы Гарри снова прижались к моим, язык уверенно скользнул в рот, и я тоже отдалась этому волшебному чувству единения с ним, позволив себе забыть обо всем на свете.
Опомниться нас заставил меткий снежок, запущенный Джинни в плечо Гарри.
- Эй, голубки, а ну прекратить целоваться во время потасовки! – жизнерадостно крикнула мелкая Уизли и, схватив ещё один снежок, запустила им в кого-то, кого отсюда не было видно. – И вы – тоже!
Через пару секунд над ней лопнул «шрапнельный» снежок и одновременно прилетела прицельная очередь обычных. Мы с Гарри переглянулись и расхохотались. Джинни, тоже покатившись со смеху, переключила своё внимание на Драко, усердно засыпая его снежками. Однако Малфой был не лыком шит – он занял стратегическую позицию за фигурой «Санта-Дамблдора» и успешно отстреливался от Уизли с воплями «Малфои не сдаются!». Мы снова одновременно прыснули, так и не вставая. Наконец, осознав, что я, в отличие от него, устроившегося с комфортом, лежу на холодном снегу, Гарри откатился и поднялся, а потом уже безо всяких хитростей помог встать и отряхнуться мне.
- Гвардия умирает, но не сдаётся, – прокомментировала я особенно успешный бросок гриффиндорки и возмущенный вопль Вьюжника. Гарри хихикнул.
- Ну что, поддержим своих? – предложил он, и его глаза снова загорелись азартом. Я улыбнулась – его взгляд просто сводил меня с ума, когда он смотрел так! Гарри словно почувствовал это – он притянул меня за талию к себе и одарил быстрым поцелуем. И куда подевался робкий, неуверенный в себе паренёк, который боялся приблизиться и стеснялся своего неумения целоваться? Теперь его вообще можно было смело называть стреляным… тьфу, целованым воробьём.
На сей раз нас прервало замечательное явление – очередь разрывающихся снежков, едва не превратившая нас в сугроб. Мы быстро отряхнулись и дружно схватились за палочки, слегка видоизменив бой и теперь перестреливаясь с Альтаиром и Гермионой. В конце концов, когда обе пары оказались в снегу по самые уши, а Драко и Джинни оказались в патовой ситуации – оба нашли себе отличное укрытие от снежков противника – мы вшестером заключили мирный договор, признав ничью, и дружно отправились в замок.

* * *

Наутро погода опять испортилась. Однако куда больше погоды меня тревожил Драко, с самого вечера не находивший себе места, хотя, по его заверениям, у него ничего не болело, а по словам профессора Снейпа, к которому Дрей наведался на всякий случай, никаких тревожных новостей не предвиделось. Однако Малфой всё равно беспокоился, причём и сам не мог объяснить источник этого беспокойства. Он даже наведался к запечатанной Башне Восхода и убедился, что все наложенные печати и заклятия действуют, и жуткие пауки не расползаются по школе, но и это не помогло. Утром Вьюжник встал совершенно разбитый, и я поняла, что он едва ли сомкнул ночью веки. Альтаир, естественно, тоже тревожился и ни на шаг не отходил от него, беспокойно потирая виски – этот жест у Ветронога всегда сигнализировал о наличии неприятной проблемы, не поддающейся прямому удару. После долгих разговоров Драко, наконец, согласился попросить у Северуса успокоительное зелье, если к обеду ему не станет лучше. На завтрак мы явились одними из последних – я надеялась, что глоток-другой кофе приведет его в чувство, – но ни есть, ни пить Вьюжник тоже не мог. Повертев в руках чашку и посмотрев с отвращением на еду, Малфой подхватил свою мантию и выбежал вон, раздражённо рявкнув на Блэка, чтобы тот, наконец, перестал таскаться за ним, словно пёс-телохранитель. Я посоветовала обиженному Ветроногу не обращать внимания и несколько часов побыть с Гермионой, а сама поторопилась за Драко.
В принципе, в Хогсмид уже выпускали, однако я понимала, что тащить туда Вьюжника в таком состоянии бесполезно. Малфой то спал на ходу, то срывался, и начинал нервно ломать руки. Взяв его за локоть, я потащила Драко к озеру, понимая, что день пошел коту под хвост.
На подходе к подёрнутой корочкой льда водной глади я услышала над головой хлопанье крыльев. Плутон, большой чёрный филин Драко, летел к нам с «Ежедневным пророком». В первый момент я даже обрадовалась – может, хоть чтение газеты, если там окажутся стоящие новости, отвлечёт его. Малфой протянул руку и, отвязав газету, погладил птицу. Забрав у него свёрнутый «Пророк», я развернула его и быстро пробежала глазами анонс статей, пытаясь придумать, чем его занять.
Далеко ходить не пришлось – ответ на все вопросы крупными буквами буквально горел на первой странице. Я охнула, прочитав заголовок, и первая мысль была – «Драко не должен увидеть этого! Он с ума сойдёт!». А потом у меня перехватило горло от захлестнувшего меня саму горя, и я даже не осознала, что по моим щекам текут слёзы. Драко тем временем отпустил Плутона и обернулся ко мне.
- Блейз? Что случилось? – его встревоженный голос донесся до меня как будто издалека, однако, когда Малфой попытался забрать у меня газету, я вцепилась в неё обеими руками с такой силой, что чуть не порвала. Однако даже того, что он успел прочитать вверх ногами и между моих пальцев оказалось достаточно, чтобы я поняла, что проиграла этот бой.
- Что? Что с папой? – ахнул Драко, и я на сей раз без сопротивления отдала ему газету. Огромные чёрные буквы, казалось, намертво впечатались в мою память – «Люциус Малфой убит при попытке к бегству – бесславный конец знаменитого Упивающегося Смертью» – гласил заголовок. А дальше короткая, но напечатанная крупным шрифтом статья с каким-то тайным, сквозящим в каждом слове злорадством сообщала, что этой ночью Малфой-старший предпринял безумную и заранее обречённую на провал попытку бежать из Азкабана, во время которой был пойман аврорской стражей и убит при попытке оказать сопротивление. Потом перечислялись какие-то людишки из этой самой стражи – одни, кажется, получили ранения, другие, наоборот, оперативно реагировали и теперь представлены к награде.
Газета с глухим шорохом упала в снег. Я, прикусив губу, посмотрела на Драко – и испугалась. Лицо бледное, ни кровинки, глаза – огромные, с расширенными зрачками, так что радужка превратилась лишь в тонкий серебристый ободок, а под глазами – серые, безжизненные тени. Побелевшие губы закушены чуть ли не до крови, тонкие пальцы до боли вцепились в воротник мантии… Я растерялась. Эти глаза смотрели куда-то сквозь меня, сквозь камни, сквозь снег – словно пытались отыскать душу отца там, по ту сторону. Драко напоминал куклу, которую чокнутый кукольный мастер сделал, чтобы изобразить аллегорию боли.
Молния ударила в ближайший камень – молния среди зимы! Но она привела меня в чувство в достаточной степени, чтобы я перепугалась теперь уже за его жизнь, да и за свою тоже. Родовая Магия, выбившаяся из-под контроля, а тем более магия Малфоя! Я схватила Драко за плечи и, тряхнув что было силы, заставила посмотреть на меня. Что сказать, я не знала, но понимала, что надо делать что-то, пока он не уничтожил самого себя, или не стёр в порошок всё в радиусе нескольких десятков ярдов.
- Драко! – крикнула я. – Вьюжник, пожалуйста…
На дорожке по ту сторону сугроба послышались чьи-то шаги. Нас было не особенно хорошо видно, однако человек, кто бы он ни был, несомненно, услышал мои крики и направился к нам. Я уже было обрела надежду на помощь… Но, как оказалось, только для того, чтобы, обернувшись, встретить наглый, издевательски-торжествующий взгляд Рональда Уизли.
- Ну что, хорёк, папочку твоего грохнули, да? – злорадно сказал он. – Давно пора! Помяни мое слово, скоро вся ваша семейка там же окажется!
- Уизли! Заткнись! – закричала я в ужасе, когда по льду на озере побежала трещина.
Но Уизли не остановился – он вообще, казалось, упивался своим «торжеством», к которому не имел никакого отношения, и продолжал сыпать какими-то тупыми остротами вперемешку с угрозами и издёвками. Драко слушал его молча, и могло показаться, что он вообще не слышит ни слова, однако я не сомневалась, что Малфой слышит всё – его руки сжимались всё сильнее, костяшки побелели, а вокруг поднималась снежная метель, и я буквально кожей ощущала в ней магию. Я с каким-то холодным ужасом поняла, что ещё мгновение – и в сознании Драко боль трансформируется в гнев, единственным объектом которого был сейчас Уизел. Шагнув вперед, я изо всех сил залепила рыжему придурку пощёчину, да такую, что он не удержался на ногах и рухнул в сугроб.
К несчастью, это нисколько его не образумило. Поднимаясь, он бешено засверкал глазами и оскалился, но на сей раз уже на меня. Со стороны тропинки опять донёсся звук шагов, и я обернулась. К нам со всех ног нёсся Альтаир, за ним бежали Гермиона и Гарри. При одном взгляде на лицо Ветронога я поняла, что он правильно оценил то, что увидел. Точнее, правильно понял, что происходит, но вот как расценил… Мне стало ещё страшней, когда я поняла, что сейчас в Уизела влетит полновесное темномагическое проклятие – ледяная ярость в серых глазах Блэка и выхватывающая палочку из кармана рука не оставляли сомнений. Я в каком-то мгновенном озарении поняла, в чём состоит единственный шанс Уизли не оказаться в больничном крыле на пару месяцев, а для Альтаира – не попасть под риск вылететь из школы. Выхватив свою палочку и благодаря Мерлина за то, что Альтаир на несколько мгновений задержался, явно выбирая проклятие повредоносней, я одним взмахом послала в Уизела Оглушающее заклятие, от которого он снова оказался в сугробе.
Метель усилилась, завиваясь бешеным кольцом вокруг нас, а затем с оглушительным треском снова ударила молния. Я снова повернулась к Драко и ахнула от ужаса. Фигуру Вьюжника почти полностью скрыл поднявшийся снежный смерч. За спиной Малфоя молнии беспорядочно хлестали озеро.
- Драко! Нет! – закричала я. Но вот теперь он уже действительно не слышал. Подхваченная ветром газета разлетелась, и её страницы заметались, подхваченные снежной круговертью, как испуганные серые птицы. Я охнула и закусила губу – что же мне делать? Пытаться пробиться к Драко – безумие, даже оставаться поблизости – и то почти верная смерть. Родовая Магия всё-таки вырвалась из-под контроля.
- Блейз! Назад! – прокричал знакомый голос мне на ухо, и сильные руки Гарри дёрнули меня в указанном направлении. Я обернулась, чтобы объяснить, что случилось, но, едва я открыла рот, как Гарри перебил меня:
- Я знаю, читал! Что случилось? – он коротко кивнул в сторону скрывшего Драко небольшого снежного смерча. Тяжело дыша, подбежала Гермиона. На тропинке показались ещё какие-то старшекурсники… – Это из-за смерти его отца?
- Да, Драко сорвался из-за неё! – крикнула я. – Он погибнет, если его не остановить, это Родовая Магия! Альтаир, сделай что-нибудь!
- Поздно, этот срыв уже не купировать! – ответил Блэк, перекрикивая свист ветра. – Сейчас единственный шанс – оглушить его, заставить потерять сознание!
Гарри вскинул свою палочку, но Ветроног перехватил его руку и мотнул головой.
- Не выйдет, этот смерч магический, он не пропустит заклятие!
- Но тогда…
Молния расколола камень рядом с нами, и Гарри с силой дёрнул меня назад, за сугроб, увлекая вниз. Мы упали на снег, и он, скинув зимнюю мантию, вывернулся из-под неё, прикрыв меня.
- На моей мантии лежит защита от магического воздействия, она тебя защитит! – прокричал он. – Я пошёл!
И прежде, чем я успела ответить, Гарри нырнул в бушующую метель. Я едва удержалась, чтобы не броситься за ним, но тут в моё плечо впились пальцы Альтаира.
- Уведи Гермиону!
Сделав несколько непонятных пассов руками – видимо, окружая себя какой-то особой родовой защитой, – Блэк бросился вслед за Поттером. Я – до боли, до рези в глазах, – уставилась в снежную круговерть, машинально поднимаясь на ноги и набрасывая мантию Гарри и на Гермиону, после чего утягивая гриффиндорку в сторону. Она в ужасе дрожала, тоже не отрывая глаз от бешено крутящегося вихря. Сначала ничего не было видно, а потом я поняла, что всё-таки различаю тоненький, болезненно хрупкий силуэт Драко в центре урагана. Его плащ развевался, хлопая как парус, голова запрокинулась в равнодушное серое небо, и в ответ с него снова ударила молния – почти рядом, почти возле него. И я, похолодев, поняла, к чему идет все это, и КУДА ударит последняя молния.
Две тёмные фигуры выросли, казалось, из ниоткуда – словно появились прямо из снежного бурана, который с неослабевающей скоростью нёсся по кругу вокруг Драко. На самом деле, конечно, я хорошо понимала, что большую часть пути Гарри пришлось ползти по-пластунски, да и Альтаиру, несмотря на защиту, нельзя было идти в рост. Лишь когда до Драко оставалась какая-нибудь пара шагов, парни вскочили на ноги.
- Ну же, быстрее! – прошептала я пересохшими губами. – Быстрее!
Гермиона до боли вцепилась мне в плечо, шепча имя Блэка.
Они словно услышали нас – Альтаир схватил Драко за плечи и резким рывком развернул лицом к Гарри, а тот почти без размаха и, кажется, даже как-то бережно взметнул руку вверх. Малфой дёрнулся и рухнул, как подкошенный, на руки Блэку.
В то же мгновение всё стихло. Ветер унялся, а вместе с ним и снег, оставив вокруг лишь странные, наметённые почти ровной стеной по кругу сугробы. Мы с Гермионой кинулись к ним. Я успела отметить краем сознания, что от замка сюда тоже бегут какие-то фигуры. Подбежав к парням, я рухнула на колени в снег перед Альтаиром, который тоже опустился на него и теперь держал на руках бесчувственного Драко, бережно поддерживая его голову и с непередаваемым, до боли мучительно-испуганным выражением вглядываясь в лицо лучшего друга. Оно было мертвенно-бледным, на губах запеклась кровь, а на виске – там, куда пришёлся удар Гарри, – расплывался здоровенный синяк. Однако грудь его едва заметно вздымалась и опадала, редко, но достаточно ощутимо. Он был жив!

* * *

- Значит, это был наилучший вариант из всех возможных?! – шипел в своей лучшей манере Снейп часом позже, меряя шагами коридор перед больничным крылом. – Значит, вы предусмотрели всё, что только могли предусмотреть, директор?!
- Ну что я ещё могу сказать, Северус, – вздыхал в ответ чинно сидящий на самолично наколдованном стуле Дамблдор. – Огрехи старческой памяти…
- Ваши огрехи чуть было не стоили жизни моему крестнику! – рявкнул Северус. Мы с Гермионой и Джинни, приткнувшиеся возле оконного проёма, постарались сжаться и стать как можно меньше, а ещё лучше, притвориться, что нас тут вообще нет, но учителя не обращали на нас внимания.
Вот уже час мадам Помфри колдовала над телом Драко, вливая ему в рот разные зелья, растирая другими его виски, и почти без перерыва накладывая диагностические и поддерживающие чары. По её словам, Малфой балансировал на тонкой грани между просто обмороком и глубокой магической комой, и её задачей было не дать ему сорваться. Когда мы, в компании прибежавших из замка профессоров и чуть ли не полного состава обоих факультетов, заявились в больничное крыло, ей даже не потребовалось объяснять, что случилось. Едва кинув взгляд на Альтаира, который принёс бесчувственного Драко на руках, она велела ему положить Малфоя на кровать и немедленно выставила за дверь абсолютно всех, кроме, почему-то, Гарри. Его она, наоборот, попросила остаться и просто сесть возле кровати, держа пациента за руку. Как объяснил, выйдя в коридор, Дамблдор, благодаря спасённым несколько раз жизням друг друга между Гарри и Драко образовалась прочная магическая связь, которая может очень помочь удержать Малфоя от самого худшего. Услышав это, Альтаир немедленно потребовал, чтобы впустили и его, мотивируя это тем, что в подобных связях он разбирается лучше Поттера и может ему помочь при помощи той же Родовой Магии. Звучало это логично, да и противостоять умоляющему взгляду Блэка было сложно. И всё же мне показалось, что была ещё какая-то причина, по которой Дамблдор согласился. Директор, кивнув, осторожно завёл Ветронога в палату, после чего почти сразу же вышел и велел ученикам расходиться, а сам удалился в сопровождении Снейпа, который уже тогда шипел и беспардонно ругался.
Мы с Гермионой и Джинни, естественно, никуда не ушли. Где-то через час Дамблдор и Снейп, по-прежнему не перестававший «наводить критику», вернулись и тоже стали ждать. Минута текла за минутой, и это мучительное ожидание было хуже тех страшных мгновений на озере – там хоть было ясно, что надо делать. А теперь оставалось только сидеть и ждать. Я искренне завидовала Ветроногу – он-то, по крайней мере, при деле.
Прошло ещё полчаса. Честно говоря, мне уже порядком надоело слушать раздражённое шипение профессора зельеварения, тем более что из него всё равно ровным счётом ничего понять не удавалось. Наконец в другом конце коридора послышались шаги. Конечно, я бы предпочла, чтобы лучше открылась дверь и показалась мадам Помфри, но даже появление ещё каких-нибудь визитёров – это хоть какое-то разнообразие.
Новоприбывшими оказались напряжённая, сосредоточенная МакГонагалл, и какой-то неизвестный человек в плаще с низко опущенным капюшоном. Одежда на нём была простая, тёмная и непритязательная, однако что-то в его фигуре, а может, походке, манере держаться, движениях – показалось мне странно знакомым.
- Вас кто-нибудь видел? – поинтересовался Снейп, тут же прекратив шипеть.
- Только Хагрид, а он в курсе дела, – отозвалась МакГонагалл.
- Боюсь, теперь нам придётся подождать, – сказал Дамблдор, взглянув на человека в капюшоне. – Вы прибыли рано, и вам лучше хранить инкогнито.
- Я с вами не согласен, – отозвался из-под капюшона знакомый, чуть изменившийся и охрипший голос. – Драко – не единственный, кто нуждается в утешении и заслуживает знать правду.
Человек повернулся ко мне и откинул капюшон. У меня перехватило дыхание, а на глаза навернулись слёзы. Всхлипнув, я сделала шаг ему навстречу.
- Блейз, детка. Прости, что напугал тебя, – серебристо-серые глаза смотрят ласково и чуть виновато – они никогда не бывают такими на людях, но сегодня – особенный день, сегодня – можно. Я всхлипнула громче и, наконец, отчаянно зарыдав, упала на грудь Люциуса Малфоя, тут же заключившего меня в крепкие отеческие объятия.
Пусть он не был моим отцом физически – но он меня вырастил. Пусть он никогда не относился ко мне с той теплотой, с которой относился к Драко – но он всё же любил меня. Кто, как не он, дарил мне подарки от имени матери, объяснял любопытные вещи, возил нас с Драко на экскурсии и в развлекательные поездки, парки аттракционов для волшебников и тому подобное? И пусть я никогда не называла его и Нарциссу отцом и матерью, именно сейчас с моих губ сорвался отчаянный плач «Папа, папа!».
- Тише, тише, Блейз, хорошая моя, доченька, ну прости, прости меня, успокойся, не плачь, – уговаривал меня Люциус, ласково поглаживая по голове и тихонько покачивая в своих объятиях, как раньше в детстве успокаивал Драко. Лишь однажды он точно так же утешал и меня – после первого визита моей матушки в имение, но я хорошо помнила это ощущение. Постепенно слёзы иссякли, и на смену им пришла уверенность, что вот теперь-то всё будет хорошо.
И именно поэтому я почти не удивилась, когда открылась дверь больничного крыла и уставшая, но довольная мадам Помфри обвела взглядом собравшихся.
- Худшее позади, – объявила она. – Мальчик ещё спит, но он вне опасности. Мы успели вовремя. Ещё минута-другая – и было бы поздно. Но теперь всё хорошо.
Я счастливо улыбнулась и в свой черёд ободряюще погладила по руке закрывшего глаза от облегчения Люциуса. Драко вне опасности. Всё будет хорошо.