– Протего максима. Фианто Дури. Репелло Инимиготум, – разносилось по всей территории Хогвартса.
Из кончиков волшебных палочек вырвалось синеватое сияние, оно поднималось вверх, образуя своеобразную защитную пленку. Это, конечно, не сможет надолго задержать Волдеморта и его соратников, но даст немножко выиграть время для подготовки к бою, эвакуации несовершеннолетних учеников и прочих забот.
Битва за Хогвартс должна была стать финальным этапом войны. Из Гриффиндора почти никто не хотел оставлять замок на растерзание Пожирателям смерти, все желали хоть как-то помочь в обороне, но остаться было разрешено только студентам-семикурсникам, это подняло бурю протестов, особенно со стороны студентов пятого и шестого курса. Защищать замок также изъявили желание старшекурсники факультетов Когтевран и Пуффендуй, остались даже несколько студентов из Слизерина. Остальные слизеринцы отправились к Гремучей иве, где их ждали родители-Пожиратели смерти.
И средь этой суматохи в стороне ото всех стоял Гарри Поттер, мысли которого целиком и полностью занимали крестражи. Они уничтожили их целых пять, теперь настал черед шестого, местонахождения которого пока не известно. Гарри не знал, как найти Нагайну – змею Волдеморта и крестраж по совместительству. Она, наверняка, хорошо охраняется. Так как Гарри не был силен в оклюменции, не далее чем вчера Волдеморт проник в его мысли и узнал о планах троих гриффиндорцев, но было уже поздно – пять крестражей уничтожены и восстановлению не подлежат.
От мыслей Гарри отвлек первый шквал огня от Пожирателей смерти. Заклятия наталкивались на защиту. На опушке леса собралась вся армия Волдеморта: Пожиратели, полчища дементоров, тролли, оборотни и прочие злобные твари.
«И куда подевались Рон с Гермионой?»
Сейчас друзья нужны как никогда раньше. Они вместе через столько прошли, всегда находили выходы даже из самых сложных ситуаций, так что и сейчас обязательно придумают что-нибудь.
– Гарри! – окликнула его запыхавшаяся Гермиона.
– Где вы были?
– Мы нашли клык Василиска! Это была идея Рона! – с толикой гордости воскликнула она и протянула находку Гарри.
– Да, клык, конечно, это хорошо, но Нагайну заколоть клыком… вот нашли бы вы меч Гриффиндора!
– Но, Гарри, меч пропал! У нас нет времени его искать, – устало проговорила Гермиона.
– Волдеморт под стенами замка, он и его соратники ждать не будут! Не скажем же мы им: «Эй, погодите немножко, мы найдем меч Гриффиндора, чтобы с его помощью прибить последний крестраж Неназываемого», – сострил Рональд Уизли, которого укололи слова Гарри.
– Ладно, – согласился с ними Поттер, – хоть что-то против Нагайны у нас есть, но нам бы ее еще найти!
Все трое погрузились в раздумья.
– Гарри! Ты же можешь залезть в голову к Сам-Знаешь-Кому!
– Но, Гермиона, ты же знаешь, я в состоянии проникать в его мысли только тогда, когда он находится в моих!
– Тебе всего лишь нужно сосредоточиться!
С минуту Гарри действительно пытался следовать совету боевой подруги, но, не увидев результата, пробормотал:
– Бесполезно!
– Гарри Джеймс Поттер, немедленно прекрати ломать комедию и хорошенько сосредоточься! Ты ведь даже не стараешься! – рассвирепела Гермиона.
– Она и своих детей так в школе гонять будет, – хихикнул Рон и зря…. с такой Гермионой Грейнджер было опасно иметь дело. И как только Рон не усвоил это за семь лет знакомства?
– День вашего взросления я отмечу красным на календаре, но как жаль, что до него так далеко! – тут же насупилась та.
– Да что я такого сказал?
– Ничего! – отмахнулась Гермиона.
И ее можно было понять: мир находился на грани уничтожения и у них был одни шанс на миллион спасти его, но мальчики, как ей казалось, не относились к этому серьезно. Перепалку нарушил Гарри, который медленно начал сползать по стене. Друзья обеспокоенно смотрели на него.
– Кажется, я знаю, где змея. Но нам нужен план!

***

– Да ты с ума сошел! Под мантией-невидимкой подобраться к самому Темному Лорду и на его глазах убить последний крестраж!? Сомневаюсь, что он тебя за это по головке погладит!
– Рон прав, Гарри. Это не выход, – покачала головой Гермиона.
Дискуссию прервал огромный грохот, который оглушил всех защитников Хогвартса: пала защита замка (Волдеморт постарался, не иначе), теперь всем приходилось рассчитывать только на свои силы, так как Пожиратели особой добротой не отличались, а уж дементоры и прочая нечисть – подавно.
На учеников, которых не успели эвакуировать, наложили защитные чары, и профессора Хогвартса взяли их под свою опеку. Издалека стало заметно приближение волшебников в черных плащах и масках – Пожирателей смерти. Спикировав на метлах, они начали палить непростительными заклятиями во всех и вся. Зеленые вспышки не угасали. В первые минуты сражения замок потерял десяток своих защитников, но и у армии Темного Лорда были потери. Золотое трио тоже не сидело сложа руки.
– Круцио!
– Протего. Рон, будь повнимательнее!
Троицу окружили несколько Пожирателей в масках. Гриффиндорцы отчаянно отбивались, но врагов было больше, и то, что теснили они самого Гарри Поттера и его друзей, придавало им сил.
– Гарри, сделай что-нибудь! – с паникой в голосе попросил Рон.
– Попался, Поттер, теперь не спрячешься! – по голосу Гарри узнал Долохова.
– Что я должен сделать?
– Не знаю, ты же у нас спец по боевым заклятиям!
– Вспыхни! – заорал Поттер.
Врагов отбросило на добрые десять метров. Да уж, боевые заклинания у Поттера выходили что надо.
– Фух… я уже думал, что мы сейчас копыта отбросим, – изможденный Уизли поглядел на друзей с улыбкой, ожидая от них какой-то реакции, но, не дождавшись, спросил: – Что теперь?
– Пойдем к Гремучей иве! – решительно сказал Гарри, но, заметив негодующие взгляды друзей, добавил. – Да не побегу я, сломя голову, к Лорду. Мы просто понаблюдаем за ними, может, что-нибудь да придет на ум. А так мы попусту теряем время.
С минуту Рон и Гермиона обдумывали решение Гарри, точнее думала как всегда Гермиона.
– Сальвио Гексиа, – наведя свою волшебную палочку на Рона, а затем на себя, пробормотала девушка, ничего лучше не придумав. – А ты, Гарри, одевай мантию-невидимку. Давай скорее, пока нас никто не заметил, – поторопила она.
И они пошли к выходу.
Хогвартс представлял собой поистине ужасающую картину: Северная и Астрономическая башни пали; повсюду лежали трупы волшебников, тела даже не успевали оттаскивать в Большой зал. Темный Лорд бросил в бой все свои резервы, ничуть не сомневаясь в победе. Антиаппарационный барьер рухнул; теперь Пожиратели без труда могли аппарировать в любую точку замка. Студентам и профессорам Хогвартса приходилось все труднее, но никто и не думал сдаваться. Отсутствие антиаппарационного барьера давало преимущество не только армии Лорда, но и защитникам Хогвартса: на помощь им прибыли авроры; наконец, подоспел Орден Феникса. Как раз вовремя: со стороны леса начали выходить великаны, размахивая своими огромными дубинками; полчища дементоров плыли в сторону замка, чувствуя страх студентов; стая оборотней во главе с Фенриром Сивым атаковали со стороны квиддичного поля; несколько Пожирателей-некромантов ввели в бой инферналов – эти злобные твари наводили страх на студентов, которые и понятия не имели, как убить этих монстров, по сути, уже мертвых; простыми заклинаниями тут не отделаешься, нужно было всего лишь одно основное.
Гарри вспомнил ту роковую ночь, когда не стало профессора Дамблдора, когда в пещере, где был запрятан крестраж Реддла, на них напали инферналы и директор, дабы уничтожить их, использовал Адское пламя. Такое сильное заклинание не под силу простому студенту, оно требовало усилий и огромного количества магической энергии. Гарри хотел крикнуть всем студентам, что от инферналов стоило отбиваться огнем, а не пытаться обездвижить их, но время поджимало. Им нужно было скорее попасть к Гремучей иве, сейчас они находились возле квиддичного поля. Вернее, самого игрового поля уже не было: его охватил огонь. Трибуны болельщиков постепенно оседали на землю под воздействием бушующего пламени.

***

Гарри, Рон и Гермиона находились возле Гремучей ивы. Там стояла целая шайка Пожирателей смерти.
«Ближний круг», – догадался Гарри.
Они охраняли вход в Визжащую хижину, где сейчас находился Волдеморт со своей змеей. Как же им отвлечь самых верных и хладнокровных пособников Темного Лорда? Гарри оглянулся и посмотрел на полуразрушенный Хогвартс: все его самые близкие люди сейчас находились там и жертвовали собой, он не может позволять страху овладевать им, не сегодня. Сняв мантию-невидимку, Гарри двинулся к врагам.
– Что ты делаешь?
– Гарри! – одновременно раздались приглушённые восклицания Рона и Гермионы.
– Будьте готовы, – Поттер посмотрел в пустоту, откуда доносились голоса его друзей.
Сказать, что Пожиратели были рады доставить своему Лорду Избранного – значит, ничего не сказать. Гарри повели в Визжащую хижину. Собственно говоря, он именно этого и добивался: без лишних потерь пробиться к Темного Лорду, чтобы, наконец, покончить со всем, исполнив свое предназначение.
– Гарри Поттер! – Волдеморт не выглядел удивленным, скорее удовлетворенным. – Я ждал тебя.
Это высказывание развеяло все сомнения в голове Поттера: Лорд не собирался ловить его, он знал, что тот придет к нему сам, и не ошибся.
– Том, – от одного только его вида все тело Гарри сотрясалось от едва сдерживаемой злости.
Мельком Поттер оценил всю обстановку: Волдеморта окружили Пожиратели смерти, Нагайна была чуть в стороне. Стоило воспользоваться этим шансом и прикончить очередной крестраж. Сжимая в руке клык Василиска, не заметный под длинным рукавом, Гарри ждал подходящего момента нанести последний, решающий удар.
Как нелегко осознавать, что он сейчас может умереть. Нет, не может, а точно умрет. Пока ядовитым клыком будет разделываться с Нагайной, Волдеморт поймет свою оплошность и немедленно убьет его. Что ж, тогда Гарри унесет с собой в могилу и самого Темного Лорда – это ведь его последний крестраж.
Он чувствовал присутствие друзей. Да, Рон и Гермиона точно были в Визжащей хижине. «Они закончат дело начатое Дамблдором и мной!»
В углу что-то блеснуло, с ужасом Гарри понял, что это меч Гриффиндора, но находился он слишком близко к Волдеморту. Наплевав на все предосторожности, гриффиндорец рывком взял меч и подбежал к Нагайне. На ходу он замахнулся и отрубил голову змее. Волдеморт был в ярости. Не успел Гарри повернуться лицом к врагу, как в него полетела Авада Кедавра. Он видел все, как в замедленной съемке: вот Рон и Гермиона вскрикнули от неожиданности, вот Пожиратели смерти, еще не отошедшие от кончины любимой зверушки Лорда, испытали новый шок, вот зеленая вспышка уже достигает тела мальчика…
Последнее, что запомнил Гарри – некто произносит неизвестное ему заклинание, направляя на него палочку.
Раздался страшный взрыв, всех отбросило от эпицентра, где сейчас находился Поттер. Яркая вспышка света заставила окружающих зажмуриться, также внезапно, как и появилась, она пропала, но Гарри Поттера больше не было… Он исчез…

***

С жуткой головной болью гриффиндорец открыл глаза: яркий свет больно резанул по глазам, кругом слышались шаги и стрекот. Когда глаза немного привыкли к освещению, Гарри уже мог осмотреть помещение, где находился. Он не мог поверить своим глазам, он бы скорее поверил в то, что Волдеморт раскаялся в своих злодеяниях и согласился прочитать сироткам книжку. Он ожидал увидеть рядом с собой Рона, Гермиону, семью Уизли в полном составе, да хоть самого профессора Снейпа, но рядом с ним сидела Петуния Дурсль и взволнованно(!) на него смотрела.
– Гарри, мальчик мой, наконец-то ты очнулся. Мы так волновались! – ее заботливый тон поверг в шок Мальчика-Который-Выжил.
«Мальчик мой»? Миссис Дурсль обращалась так только со своим любимым сыночком – Дадли, на всякий случай Гарри даже оглядел сам себя. Удостоверившись, что это действительно он, Гарри задал единственный волновавший его сейчас вопрос:
– Что случилось?
– Не беспокойся, мальчик, ты вдруг начал бредить, я… так испугалась, – на глазах Петунии Дурсль выступили слезы, – я позвала докторов, они дали тебе успокоительные и ты уснул.
Ага, доктора… значит, Гарри находился в больнице. Но как он здесь оказался? А вернее, почему он находится в маггловской больнице, а не в Святого Мунго? Может, там оказалось слишком много раненных и поэтому колдомедики решили направить нескольких волшебников в маггловские больницы? Нет, это выглядело слишком абсурдно.
– Ты нес какую-то околесицу о магии, говорил о каком-то Хогвартсе, – голос тети Гарри уже надрывался от плача.
– Как долго я здесь? – шепотом спросил Гарри, не веря своим догадкам.
– Семь лет, – оправдались его самые худшие ожидания.
– Нет, – не веря своим ушам, тихо проговорил Поттер, – это невозможно.
То есть никакого магического мира, никакого волшебства в мире нет, и никогда не было? Этого не может быть, ведь Гарри хранил в памяти каждую минуту, проведенную в Хогвартсе, в магическом мире. И сейчас его тетя говорит, что он все это время провел в маггловской больнице, по виду напоминавшей психиатрическую?
«Нет, наверное, это проделки близнецов Уизли, вот сейчас они выбегут все вместе из-за ширмы и крикнут, что это был простой розыгрыш, и они одержали победу над Волдемортом».
Но никто не появился, тетя Петуния так и продолжала сидеть рядом с ним и беззвучно плакать. Гарри был растерян, а иначе его состояние не описать. Что же случилось в Визжащей хижине? Ведь дружба с Роном и Гермионой, шесть курсов учебы в Хогвартсе, год скитаний и поиска крестражей не могли быть плодом его воображения, он не мог семь лет жить в несуществующей реальности. Мир рушился на глазах гриффиндорца. В палату вошел доктор.
– А, мистер Поттер, очнулись! Как себя чувствуете?
Доктор посветил фонариком в глаза Гарри, проверяя реакцию зрачков.
– Я не должен быть здесь! Произошла какая-то ошибка! – торопливо начал объяснять Поттер, прекрасно понимая, что его бредни и слушать не станут.
– Что ж, заметные улучшения имеются. За семь лет в клинике он ни разу не говорил с нами, – заключил мужчина, не обращая никакого внимания на своего пациента.
– Вы, верно, меня неправильно поняли, я не псих! – доктор, отметив что-то в журнале, направился к выходу. – Послушайте же!
– Гарри, мальчик, успокойся. – Миссис Дурсль успокаивающе гладила его по руке.
Почему его никто не слушает? Гарри поставил себя на место доктора и понял, что все-таки говорил он и впрямь как какой-то безумец, но им просто не понять.
«Нужно поскорее выбраться из этого дурдома и отправиться в «Дырявый котел». Там должны помочь».
Совершить побег из психиатрической больницы, где почти на каждом шагу дежурят санитары? Нет, увольте, в магическом мире можно было провернуть нечто подобное, но там у Гарри была его волшебная палочка, мантия-невидимка и Рон с Гермионой. Мальчик-Который-Выжил решил дождаться выписки.

***

День сменял ночь, а ночь сменяла день – именно так текло время в клинике для душевнобольных. Гарри сидел на подоконнике и вспоминал свою жизнь в магическом мире: сейчас все события, происходившие там, казались ему сном, который он не хотел забывать.
«Нельзя сдаваться», – говорил он себе каждое утро.
И пока это ему действительно удавалось.
Дни были на редкость однообразны: каждое утро к нему заходил доктор, задавал несколько вопросов относительно его состояния, затем записав что-то в журнал, вновь оставлял Гарри в одиночестве. После обеда частенько заглядывала тетя Петуния, приносила разные вкусности и все время извинялась, что дядя Вернон и Дадли не смогли прийти, так как они очень заняты на работе и в учебе. А ночью Гарри мучили кошмары, где он видел смерть близких людей, горящий Хогвартс, видел такие родные лица друзей, глядевших на него с презрением из-за того, что он не смог предотвратить все эти смерти. Да, Гарри действительно винил себя. Но что бы он смог сделать? Как повернуть все события вспять? Конечно, если использовать маховик времени, который когда-то находился у Гермионы… Но все изменения в прошлом чреваты тяжелыми последствиями в будущем. Имел ли он право что-то менять? Может, он бы и спас своих родителей от смерти, крестного отца Сириуса Блэка, Седрика Диггори, но была огромная вероятность того, что погибнут другие ни в чем не повинные люди. А мог Гарри спасать близких, жертвую при этом чужими жизнями? Конечно, нет.
Каждую ночь он просыпался в холодном поту, а после лежал на кровати и смотрел в окно, потому что больше ему заснуть не удавалось. Когда-то ему мешали спать видения, связанные с Волдемортом, а сейчас его пугала неизвестность. Как закончилась битва? Повержен ли Том Реддл? А его друзья живы? Что стало с Хогвартсом?
Это вопросы, на которые Гарри хотел и в то же время не хотел знать ответ.
С каждым днем юный гриффиндорец ощущал себя очень одиноким и как никогда чужим в этом мире. Это одиночество, полнейшая беспомощность сводили с ума. Изо дня в день воспоминания о Хогвартсе, которые он так лелеял и бережно хранил, меркли, Гарри постепенно начал забывать о магическом мире. Его это очень пугало. Он даже начал задумываться, а может действительно Гарри придумал этот мир сам? Но это выглядело абсурдным. Как он, мальчик семнадцати лет, мог сочинить целую Вселенную и жить в этих иллюзиях семь лет? Это казалось невозможным.
Гарри посмотрел на сидящих напротив него людей: тетя Петуния и доктор о чем-то разговаривали. Гриффиндорец не прислушивался, ему и так было понятно, что говорили о нем, а в который раз слышать, что он психически болен, не хотелось. Неожиданно они поднялись и тихо вышли из палаты. Как ему сейчас хотелось встать и закричать, что никакой он не псих, а Гарри Поттер, которому в одиннадцать лет пришло письмо из Хогвартса. Он представил, что бы из этого вышло: пришли бы санитары и забрали Гарри в комнату, где нет никаких окон, где он бы оказался один на один с собой и со своим страхом. Гриффиндорец рвал бы себе волосы, дабы доказать им, кто он такой, а сотрудники психиатрической клиники сочли бы его абсолютно невменяемым и оставили гнить в клинике до конца дней своих. Деликатное покашливание прервало размышления мальчика.
– Гарри, как себя чувствуешь?
– Отлично, – хмуро проговорил Поттер, тон доктора ему очень не понравился, он как будто бы с умалишенным разговаривал.
– Хорошо, – тихо ответил тот, делая пометки в журнале.
Злость охватила гриффиндорца, ему так захотелось запустить в доктора этим журналом, который тот постоянно носил с собой и что-то в нём писал, словно Гарри какое-то подопытное животное. Вся ситуация в целом раздувала в нем сильную ярость, которая кипела и желала вырваться на окружающих.
– Могу с точной уверенностью сказать, что вы идете на поправку, Гарри. Продолжай в том же духе, и мы выпишем тебя отсюда, – он по-отечески хлопнул его по плечу.
Этот жест ещё больше разозлил Гарри. Когда доктор ушел, мальчик заметно расслабился. Присутствие врача заставляло Гарри чувствовать себя ненормальным, естественно ему это не нравилось.
– Мальчик мой, ты, наконец, можешь побывать дома. – Петуния Дурсль была вне себя от радости.
«Мне, наверно, никогда не привыкнуть к этому», – подумал Гарри, смотря на свою тетю.
Услышала бы это «другая» тетя Петуния, пришла бы в ужас. Она ведь терпеть не могла Гарри, а с каким выражением лица всегда смотрела на него.
– К твоему возращению я испеку много всяких сладостей, твой любимый пирог с патокой, например, – продолжала щебетать она, напоминая своим поведением миссис Уизли.
Она постоянно пекла Гарри его любимый пирог, когда мальчик гостил у них. Приятные воспоминания нахлынули на гриффиндорца.
«Надо же, а вкусы у меня не меняются, что в этом мире, что в магическом».
Внезапно глаза юного спасителя магического мира расширились в ужасе: Петуния Дурсль была прототипом миссис Уизли. А что если он придумал себе сам Рона, Гермиону, миссис и мистера Уизли, Дамблдора и остальных? Может, все они были прототипами реальных людей?
– Гарри? – он оторвался от своих мыслей и обратил внимание на тетю.
Похоже, она что-то спрашивала его, а он прослушал, и это ее взволновало.
– Тебя что-то мучает? Ты всегда можешь рассказать об этом мне, милый! Я готова тебе помочь, – заверила она.
Гарри вымученно улыбнулся, чтобы успокоить миссис Дурсль. Ни к чему ему сейчас еще одно свидание с доктором.
– Нет, тетя Петуния, все хорошо, – бессовестно солгал Поттер и, чтобы сомнений в достоверности его слов больше не оставалось, добавил: – Просто немного волнуюсь перед выпиской.
– Ах, это, – она облегченно выдохнула, – не переживай, дорогой, мы все так ждем твоего возращения. Устроим такой красочный праздник в твою честь!
– Было бы здорово, – честно признался гриффиндорец.
Это то, что ему сейчас нужно – отвлечься ото всех забот.

***

В небольшом городке Литтл Уингинг стояла непривычная для Лондона солнечная погода, на небе не было ни облачка. Дом номер четыре по Тисовой улице, казалось, нежился в теплых солнечных лучах. Сейчас он выглядел более приветливым, чем когда Гарри приезжал сюда на летние каникулы после Хогвартса, тогда ему казалось, что даже сам дом выказывает ему пренебрежение и нежелание видеть.
Двери открылись, и на порог вышел дядя Вернон. Гарри ожидал, что дядя посмотрит на него своим обычным грозным взглядом, но тот одарил его радостной улыбкой и протянул руки, чтобы обнять племянника. Не зная что делать, Гарри медленно пошел в его сторону. Дядя Вернон стиснул в своих объятиях гриффиндорца. Он пережил свою телепортацию в реальный мир, почти свыкся с «новой» тетей Петунией, но это… было уже выше его понимания. Сколько он знает дядю Вернона, тот никогда не вел с ним милых непринужденных бесед, лишь кричал и обвинял в том, чего Гарри не делал, в общем: все несчастья вешал на него. Их семья за все время нахождения здесь Гарри не давала ему покоя, относилась к нему, как к какому-то комку грязи.
Объятия длились недолго и вот уже зеленые глаза внимательно наблюдали за голубыми глазами, которые когда-то смотрели на него с ненавистью и страхом одновременно.
– Я знал, что ты непростой парень и болезнью тебя не завалишь, – весело проговорил дядя.
– Чего же вы замерли на пороге? Проходите скорее, – затараторила Петуния Дурсль.
Приобняв парня за плечи, дядя Вернон повёл Гарри в дом вслед за миссис Дурсль.
Дом был точно таким, каким его помнил гриффиндорец.
«Хоть что-то не изменилось», – вяло подумал он и невеселые воспоминания полезли в голову.
В коридоре его ждал не кто иной, как Дадли – избалованный сынок Вернона и Петунии, способный прийти в ярость от того, что ему подарили чуть меньше подарков, чем в прошлом году. Этот Дадли Дурсль под описания «того» абсолютно не подходил. Во-первых, он был всего лишь слегка полон; во-вторых, встречал Гарри с его любимым пирогом с патокой; и, наконец, в-третьих, был рад возвращению парня и приветливо улыбался ему.
– С возвращением, Гарри!
Гриффиндорец изобразил некое подобие улыбки: организм прибывал в шоке и не хотел подчиняться. Если бы дядя Вернон не подтолкнул его, он так бы и остался стоять столбом возле порога.
Гарри Поттер вошел в дом и огляделся: его взгляд тут же напоролся на чулан под лестницей. Приблизившись, парень посмотрел в щелку: там был сплошной мрак.
«Интересно, – подумал Гарри, – я жил здесь или в другом месте?»
– Ты, наверное, устал с дороги? – обеспокоенно проворковала миссис Дурсль. – Поднимись пока к себе в комнату, отдохни немного, а я пока накрою на стол.
Поблагодарив тетю, гриффиндорец поспешил в комнату. Перевести дух ему сейчас действительно необходимо.
Попав в коридор, он остановился, не зная куда идти. Расположение своей давней комнаты он отлично помнил, но там, по-видимому, находилась комната для гостей. Гарри пошел дальше по коридору.
«Так… там находится комната Дадли, а там спальня дяди Вернона и тети Петунии, – размышлял он про себя, – ага, а это, должно быть, и есть моя комната».
Осторожно приоткрыв дверь, мальчик замер: комната превзошла все ожидания, она была такой просторной, точно спальня Дадли. Гарри медленно вошел и неуверенно присел на кровать.
– Мальчик мой, ужин готов, – он и не заметил, как в комнату зашла тетя.
– Сейчас спущусь, - ему определенно здесь начинало нравиться.
Обед прошел в тихой обстановке, пару раз Дурсли пытались отвлечь Гарри от мыслей и воспоминаний об этом доме, но, услышав однословные ответы, оставили эту затею.
– Благодарю за ужин, тетя Петуния, было очень вкусно, – мальчик старался заострить свое внимание на тете. – И спасибо вам за теплый прием, – обратился он уже ко всем. Ну, я пойду. Очень устал, – неловко пробормотал Гарри и поспешил убраться к себе в комнату.
– Конечно, иди, – услышал он вслед.
Гриффиндорец вошел в комнату, лег на кровать и просто смотрел в потолок. Внизу слышались голоса, которые что-то бурно обсуждали. Наверняка, темой обсуждения был он. Подслушивать не хотелось, Гарри и так прекрасно знал, о чем они говорят. Мальчик вышел из психиатрической лечебницы, как же он сейчас будет себя вести – вот и вся тема. Гарри и не заметил, как уснул.

***

Телефонный звонок, который раздражающе давил на слух, разбудил его.
– Что трубку никто взять не может! – яростно прошипел Гарри.
Этот звон не давал ему покоя, заставлял ужасно злиться. Наконец, он прекратился.
– Да что же это со мной такое?! – чуть успокоившись, сказал парень.
Из-за какого-то пустяка пришел в ярость. Это сильно его обеспокоило. Вывести Гарри из себя, да еще так быстро, мог только Волдеморт, но и он действовал бы по-другому. Медленно поднявшись, Поттер поплелся в ванную. Быстро умывшись и одевшись, спустился вниз, где уже на кухне суетилась тетя Петуния.
– Доброе утро, малыш, – миссис Дурсль заметила парня.
«Малыш?» Злость снова начала просыпаться в мальчике. Хотелось накричать на тетю, разбить всю посуду, которую она так тщательно перемывала, но он заставил себя успокоиться и сел за стол. Перед ним тут же оказалась тарелка с яичницей и беконом, от которой исходил соблазнительный аромат. Гарри сразу принялся за еду, не замечая обеспокоенного взгляда тети.
– Хорошо спалось, малыш?
– Не называйте меня так!!! – прокричал гриффиндорец, отбрасывая от себя тарелку с едой и стакан с соком.
«Да что же это? Не могу себя контролировать. Мерлин, что со мной?»
– Из… извините, тетя Петуния, – парень поспешно встал со стола.
На лестнице послышались тяжелые шаги дяди Вернона и Дадли. Те заметили разбившуюся посуду, выразительный взгляд миссис Дурсль и уже смотрели на Гарри с неким испугом.
– Пр… простите, я, правда, не хотел,– заикаясь пролепетал Поттер и выбежал из дома.
– Гарри!
Гриффиндорец нёсся, не разбирая дороги. Ему было плевать, куда бежать, главное подальше отсюда. Резкие перепады настроения начали пугать мальчика.
«Мне срочно нужно в Лондон», – подумал он и сел в первый попавшийся автобус до города.
Ему нужно встретиться, наконец, со своими друзьями, обсудить с ними свою проблему. Вместе они обязательно что-нибудь придумают. Гарри не место в этом мире, он не чувствует себя живым, а волшебный мир был переполнен яркими и греющими душу приятными воспоминаниями.
Гарри разрывало на части: с одной стороны перед глазами всплывали обеспокоенные лица семьи Дурслей, с другой – Рон и Гермиона, которые смотрели на него с улыбкой.
«О чем я думаю? Это же все не взаправду! Дурсли никогда хорошо ко мне не относились. А сюда меня отправили приспешники Волдеморта; наверняка, они объявятся, когда я не буду этого ожидать. Хотят застать меня врасплох!»
Эта мысль казалась гриффиндорцу разумной.
Наконец, автобус остановился, и все пассажиры потянулись к выходу, только один Гарри остался на своем месте и терпеливо ждал, когда основная масса схлынет.
Мальчик-Который-Выжил вышел из автобуса и осмотрелся: в Лондоне была типичная для него дождливая погода. Сейчас Гарри Поттеру предстояло сесть в другой автобус, чтобы доехать до «Дырявого котла», но ему захотелось прогуляться по городу, освежить свои мысли. Когда он в последний раз вот так спокойно прогуливался по улицам, ничем не обремененный? Гарри уже и сам не помнил.
Гриффиндорец подошел к книжному магазину, где ожидал увидеть вывеску бара «Дырявый котел», но ее там не оказалось. Книжный магазин, рядом магазин компакт-дисков. Нет, он точно не мог ошибиться! Это то самое место. Между этими двумя магазинами должен быть бар, видимый только магам, но его не было. Неужели Гарри стал сквибом? Но сквибы тоже видят это место! Не может быть, что его лишили магии! Это невозможно, слишком много магической энергии затратит волшебник, решивший использовать это заклинание.
Мальчик-Который-Выжил был расстроен, да что там – выбит из колеи. Ощущение полной опустошенности охватило Гарри. Он сел на бордюр и уставился в одну точку: в сторону, где должен был находиться «Дырявый котел».
– Эй, парень, – окликнул его какой-то незнакомец, – ты в порядке?
– Да… да, со мной все отлично.
Сколько он тут просидел? Час, два?
В Лондоне уже начало темнеть и Гарри нехотя подумал, что пора бы возвращаться обратно в Литтл Уингинг, где его ждали Дурсли. Мальчику было стыдно показываться им на глаза после той своей выходки, но больше ему податься было некуда. Они его единственные родственники.
Обратный путь занял намного меньше времени: в темное время суток пробок было не так много, как днем. И вот он уже встает со своего места и оказывается в городке. Было непривычно тихо и пусто. Гарри шел к дому, думая, что скажет Дурслям? Просто извинится? Извинениями тут не обойдешься, они так тепло и с заботой приняли его, а он разбил посуду, накричал на тетю, сильно напугав ее. Как он им в глаза смотреть будет? Вот уже на горизонте показался дом номер четыре по Тисовой улице. В окнах горел свет; несмотря на столь поздний час Дурсли не спали.
Собравшись с духом, гриффиндорец несмело постучал в дверь. Она тут же распахнулась и на пороге появилась тетя Петуния.
– Гарри!
– Простите меня, я приношу одни несчастья и хлопоты!
Растрогавшись до слез, миссис Дурсль обняла мальчика.
– Гарри, мы так переживали за тебя! Где ты был? Почему убежал, ничего не сказав? Ты голоден? Мы места себе не находили!
Гриффиндорец даже слегка опешил от такого количества вопросов.
– Э… я ходил прогуляться, – сказал он первое, что пришло в голову.
После множественных заверений Гарри, что с ним все в порядке, его, наконец, отпустили в свою комнату. Он тут же рухнул на постель. У него был очень тяжелый день – слишком много потрясений, мальчик сильно вымотался, и как только его голова коснулась подушки, он тут же заснул.

***

Жизнь, казалось, начала налаживаться: Гарри Поттер прекратил попытки возвратиться в магический мир, ему неплохо жилось и здесь. Разве он этого не заслуживал? Ему стоило навсегда забыть о магическом мире – для него гриффиндорец сделал уже достаточно – и зажить нормальной счастливой жизнью обыкновенного парня. К тому же ему тут очень нравилось. И все бы ничего, если бы однажды, пока он ходил по дому, ему на глаза не попалась рамка с фотографией. Взяв ее в руки, Гарри узнал на ней своих родителей. Бережно смахнув пыль, он погрузился в воспоминания…
Миссис Дурсль собиралась приготовить сегодня что-нибудь новенькое. Стоя возле плиты, она внимательно вчитывалась в рецепт нового блюда, которое уж очень ей приглянулось. Отложив книжку, она взяла несколько овощей и начала аккуратно их нарезать. Занятая этим делом, она не сразу заметила Гарри, который вот уже несколько минут наблюдал за ее стараниями.
– Мал… дорогой, тебе что-нибудь нужно? – после последней вспышки гнева мальчика миссис Дурсль старалась больше не произносить слово «малыш».
Она взяла несколько тарелок, чтобы поставить их на стол к обеду, но вопрос Гарри заставил ее замереть на полпути.
– Тетя Петуния, а скажите, как погибли мои родители? – поинтересовался он.
Миссис Дурсль выронила из рук все тарелки.
– Они погибли в автокатастрофе, – с дрожью в голосе ответила она.
Тетя Петуния боялась этого вопроса с самого возвращения Гарри из больницы, но она упорно надеялась, что он его не задаст. Она оглянулась, чтобы увидеть реакцию мальчика, но его уже и след простыл.
– Гарри! – окликнула она.
Услышав ответ тети, Гарри сразу отправился в комнату. Он не поверил словам миссис Дурсль, уж сильно она волновалась, когда отвечала, наверняка, что-то скрывала. Гриффиндорец еще раз посмотрел на старую фотографию и понял, что снова начинает верить в магический мир, хочет туда возвратиться, но кроме этого его сердце чувствовало, что на этот раз все получится. Гарри вспомнил, что перед тем как отключиться, он ясно услышал заклинание, направленное на него; его произнес Пожиратель смерти, но оно было незнакомо гриффиндорцу, может, он произнес его неправильно. Теперь сомнений в том, что его сюда закинуло неверно произнесенное заклинание, не осталось. Внезапно стены дома начали трястись, как будто бы началось землетрясение. Знакомое яркое сияние охватило мальчика…

***

Гарри Поттер медленно открыл глаза и внимательно осмотрелся: сейчас он точно находился не в психиатрической лечебнице, эти родные стены он узнал бы из тысячи – стены Хогвартса, а конкретнее – стены больничного крыла, где всем заправляла мадам Помфри. Оторвавшись от созерцания стен замка, он, наконец, заметил возле своей кровати Гермиону Грейнджер. Ее глаза опухли от пролитых слез. Настроение Гарри тут же упало. Потухший взгляд Гермионы говорил о том, что в битве скончалось огромное количество человек. Сама Гермиона тоже как будто не замечала Гарри, она смотрела на противоположную стену и все время шмыгала носом. Но где же Рон? Неужели и он? Этого герой магического мира точно бы не выдержал, потерять такого друга, как Рональд Уизли…
– Гермиона, – тихо позвал он.
– Гарри! – тут же встрепенулась та. – Ты очнулся!
Гриффиндорцу сейчас не хотелось выслушивать речи о том, как они рады, что он жив и невредим, ему поскорее бы узнать исход битвы.
– Мы победили, Гарри… мы победили, – в карих глазах Гермионы застыли слезы.
Она попыталась сдержаться, ей не хотелось огорчать Гарри сразу после пробуждения.
– А где Рон?
– Рон. Он со своими родителями… они прощаются с Фредом, – слова давались ей с трудом.
Гриффиндорец сию же секунду попросил рассказать о битве, о жертвах. И Гермиона начала свой рассказ. Из него Гарри узнал о смерти близких ему людей: Ремус Люпин, Нимфадора Тонкс, Лаванда Браун, Падма Патил и остальные. Их смерть оставила глубокий отпечаток в сердце Избранного. Они не заслуживали такой участи, каждый из них мог прожить еще целую жизнь. А как же Тедди Люпин – сын Ремуса и Тонкс? Заслужил ли он остаться сиротой? Конечно, нет. А сколько же еще жертв пало в битве за Хогвартс, их семьи сейчас их оплакивают! Волдеморт повержен, его соратники либо отправлены на поцелуй дементора, либо их навечно заключили в Азкабан. Но победа Гарри не радовала, слишком дорогой ценой она досталась.
По щекам гриффиндорца лились слезы… слезы отчаяния, в горле образовался ком.
– Гарри, сейчас начнутся похороны. Я думаю, ты захочешь проститься с ними… со всеми.
Согласно кивнув, Гарри вместе с Гермионой отправились к озеру, где когда-то проходили похороны профессора Дамблдора. Там собралось огромное количество людей, все они оплакивали своих родственников, друзей. Среди этой толпы гриффиндорец заметил семью Уизли в полном составе. Можно ли сказать, что сейчас она была в полном составе? Им всегда будет не хватать Фредда, а особенно Джорджу. Он чувствовал, что со смертью брата какая-то часть и его самого погибла. Они всегда были вместе, думали одинаково, а какие шалости вытворяли! Но сейчас это осталось в далеком прошлом. Эта война погубила многих волшебников.
Взгляд гриффиндорца наткнулся на тела Ремуса и Тонкс. Люпин всегда давал умные советы Гарри, поддерживал его. А какой веселой была Тонкс! Все неудержимо смеялись, когда Нимфадора демонстрировала умения метаморфа: будь то новый цвет волос или измененные черты лица. Сердце мальчика обливалось кровью, он не мог больше этого вынести. Гриффиндорец отправился к гробнице Дамблдора. Белая, сделанная из мрамора, она находилась совсем рядом. После похищения бузинной палочки Волдемортом, которую он взял прямо из рук Дамблдора, на гробнице остались небольшие трещины и никто до сих пор так и не исправил это.
Гарри даже немного завидовал профессору Дамблдору. Сейчас ему как никогда хотелось ощутить долгожданный покой. Он всегда ставил себя на место бывшего директора, а как бы поступил он в подобной ситуации? Может, Дамблдору нужно было найти кого-нибудь другого и рассказать ему тайну о крестражах Тома Реддла, может, тогда всё обошлось бы без таких потерь…
– Как мне вас сейчас не хватает, профессор, – тихо прошептал гриффиндорец. – Я так виноват… Не смог предотвратить этот кошмар, они все погибли из-за меня. Мне нужно было сразу же сдаться Волдеморту. Я всегда знал, что победа достанется нам не простой ценой, но не думал, что настолько дорогой…
Как Гарри сейчас хотелось увидеть профессора, жующим его любимые лимонные дольки, и поговорить с ним, обсудить все, ведь бывший директор был очень мудрым, и иногда казалось, он может дать ответ абсолютно на любой вопрос. Гарри чувствовал необходимость зайти в кабинет директора и поговорить с портретом Дамблдора, что он и сделал.

***

Кабинет директора остался нетронутым, война его как будто обошла стороной. На портрете Гарри увидел сидящего на стуле профессора, ему повезло – он не спал и, кажется, ждал появления Гарри.
Увидев гриффиндорца, бывший директор как-то грустно улыбнулся, как бы говоря: «Победа достается нелегко». Но «нелегко» – это еще мягко сказано.
Вдруг неожиданно Гарри понял, что винит во всем произошедшем не только себя, но и самого директора. Он не дал Гарри полную информацию, которой владел. Дамблдор оставил им подсказки, а ведь мог рассказать все прямо. Методы бывшего директора никогда никому не понять.
– Гарри! – поприветствовал его он. – Я знал, что ты придешь, – в проницательности Дамблдора сомневаться не приходилось. – И, наверняка, у тебя ко мне куча вопросов. И все они могут содержать весьма нелицеприятные эпитеты по отношению ко мне. Но я тебя прекрасно понимаю, мой мальчик. Мне жаль, что тебе пришлось через все это пройти. Не каждый вынесет того, что испытал ты. Но ты, Гарри, снова всем доказал, что тебе под силу преодолеть любые преграды! Я ничуть не сомневался в тебе! Я знаю, что не вправе просить, но все же… я прошу у тебя прощения за все события, которые ты пережил. И что бы ты ни думал о себе, знай: ты справился отлично. Я не ошибся, когда обратился к тебе за помощью в поиске крестражей.
– Ошиблись, – с горечью ответил гриффиндорец. – Я подвел и вас, и всех людей, погибших в этой войне. Я не смог предотвратить это. Смерть Волдеморта не облегчила тяжесть моей души.
– Не вини себя в этих смертях, Гарри! Ты сделал все, что мог!
– Я сделал недостаточно!!! – закричал мальчик. – Вас просто не было там… на похоронах, столько жертв… – чуть успокоившись, проговорил он.
– Я понимаю, мой мальчик, я все понимаю, но они погибли не напрасно! Они погибли героями! – на глазах директора заблестели слезы.
– Вы взвалили все на меня, не дали полной информации. Вы даже не удосужились мне сообщить, что умираете! Вы отправили меня на поле боя с завязанными глазами!
– Прости меня, мой мальчик, – одинокая слеза прокатилась по щеке старого волшебника.
Гарри Поттер уже собрался уходить, как вдруг вспомнил, что хотел спросить про свой странный сон, где он находился на редкость долго. Гриффиндорец в самых ярких красках описал свое двухмесячное пребывание в мире без магии.
Профессор Дамблдор внимательно выслушал рассказ мальчика, а затем задумчиво ответил:
– Возможно, сон – это не то, что происходило тогда. Сон – это то, что происходит сейчас.
Глаза спасителя магического мира широко распахнулись…
В это время в психиатрической больнице Лондона.
Петуния Дурсль стояла возле постели Гарри Джеймса Поттера и беззвучно плакала:
– Доктор, но что случилось? Он почти освоился у нас!
– Простите, миссис Дурсль, это была моя ошибка! Мы поторопились с выпиской. Ему нужно было еще побыть под наблюдением, - проговорил доктор, осматривая лежавшего перед ним мальчика, попутно записывая все изменения к себе в журнал.
– Но как это можно объяснить, ведь в последние дни он вел себя относительно спокойно и, казалось, радовался жизни?
– Должно быть, внешне он пытался показать вам, что идет на поправку, но начал воскрешать в памяти свои галлюцинации и скорее всего принял их за реальность. Вы обезопасили его от всех вещей, которые могли ему напомнить о прошлом?
– Конечно, как вы и сказали! – заверила миссис Дурсль.
– Но что-то вы не углядели! Что-то он мастерски от вас скрывал. Но что?
– Тетя Петуния, а скажите, как погибли мои родители? – Гарри держал в руках фотографию Лили и Джеймса Поттеров. – Они погибли в автокатастрофе.
Воспоминания того самого дня, когда Гарри задал вопрос о своих родителях, дал ответ на вопрос доктора. Вот та самая часть, связывающая Гарри с его прошлом; та часть, которая не давала ему вернуться в нормальную жизнь, где он бы был счастлив; та часть, которая не давала покоя ни ему, ни Дурслям. Простая фотография, а сколько проблем она создала?!
Но как мальчику удалось обнаружить эту фотографию, ведь тетя Петуния прекрасно помнила, что запрятала ее в таком укромном местечке, где ее уже точно никто бы не нашёл. А Гарри, судя по его поведению, не знал, что ему нежелательно видеть эту фотографию и все вещи, которые быстро могли спровоцировать новый приступ?
Этот вопрос так и остался без ответа, а доктор психиатрической больнице, наконец, закончил свой отчет в журнале и положил его на тумбочку возле Гарри. На первой странице особенно четко выделялись слова: «Гарри Джеймс Поттер, 31 июля 1980 года рождения. Диагноз: психоз».

Конец