После каникул проблем не только не уменьшилось, но еще и прибавилось. Джинни дулась на Гарри из-за того, что он не пригласил ее на бал. Он пытался с ней помириться, но она упорно его избегала, проявляя при этом чудеса фантазии. Гарри теперь и сам не понимал, почему сразу не пригласил Джинни – ведь так было бы проще и надежнее всего. Далась ему эта Чжоу! Еще несколько недель назад Чжоу казалась ему самой красивой девочкой в Хогвартсе, а теперь вдруг стала совсем обыкновенной.

Хагрид пребывал в депрессии из-за статьи этой отвратительной Риты Скитер. И как только журналистка узнала, что он полувеликан? Ведь кроме Гарри с Роном в саду тогда никого не было. Правда, если совсем честно, профессор Граббли-Дерг вела уроки куда лучше, чем Хагрид, и не заставляла их общаться с кошмарными соплохвостами, но лесничего было жаль.

Рон с Гермионой, хоть и начали разговаривать, но держались друг с другом холодно и отстраненно. Тери – после приснопамятной драки в гриффиндорской гостиной – старательно игнорировал Рона. И даже то, что тот извинился перед Гарри и они помирились, не заставило Астериона изменить отношение. Гарри пытался урезонить его, но безрезультатно. Адара, как всегда, следовала примеру брата. Что не мешало обоим активно общаться с Фредом и Джорджем, и на эту четверку, вечно что-то замышляющую и изобретающую, учителя уже посматривали с опасением.

Рон, конечно же, уперся рогом, не желая ни извиняться перед Гермионой – тем более что он так и не понял, в чем провинился – ни идти на мировую с Тери. Гарри совсем замучился, пытаясь вернуть в их компанию прежние легкие отношения. Но хуже всего было то, что он так и не разгадал секрет яйца. Гарри перепробовал все на свете, не добившись ничего, кроме жуткого воя. Пока Сердик не подсказал ему открыть яйцо под водой.

Погрузившись в размышления об услышанной песенке, Гарри шел обратно в гриффиндорскую башню, как вдруг из-за поворота раздались голоса. Он замер на лестнице, укрытый мантией-невидимкой, в надежде, что, кто бы там ни был, не станет подниматься.

В коридоре, слабо освещенном всего лишь парой факелов, показались профессор Йангур и директор. С нервным весельем Гарри подумал, что у него уже вошло в привычку натыкаться на них по ночам.

— Крестраж будет жить, пока жив его носитель, — говорил профессор Йангур. – Ты и сам это прекрасно знаешь.

Гарри навострил уши. Неужели ему так повезет, и он узнает что-то новенькое о загадочном живом крестраже?

— Знаю, — печально кивнул профессор Дамблдор. — Но это настолько ненадежно…

— Другого способа нет. И я могу гарантировать, что мальчик вернется из-за грани – мы ведь уже это обсуждали. Конечно, если бы у нас был меч, закаленный в дыхании дракона, операция была бы гораздо проще. К сожалению, на Земле не осталось драконов.

— А если достать тот, который в озере? – директор с надеждой посмотрел на собеседника.

— Его может достать только хозяин, — покачал головой тот.

— Попробовать вызвать его?

Профессор Йангур одарил его непонятным взглядом и жестко ответил:

— Ты думаешь, я не сделал бы этого давным-давно, если бы мог?

Их голоса стихли, когда они завернули за угол, и Гарри рванул следом, забыв про ступеньку-ловушку на лестнице. И, конечно же, застрял в ней. Ругая себя за глупость и невнимательность, он достал карту, проверяя, нет ли еще кого поблизости. И обнаружил мистера Крауча в кабинете Снейпа…

Когда Гарри рассказывал об этом приключении друзьям, Гермиона первым делом возмутилась, что он так поздно взялся за разгадку яйца, потом задумалась – как и все они – что Крауч искал у Снейпа. Рон пожалел, что Грюм отобрал карту – пусть, скорее всего, и ненадолго. Как вдруг Гермиона подпрыгнула – глаза у нее горели, точно на нее только что снизошло озарение.

— Меч в озере, говоришь?

Гарри, сосредоточившийся на Крауче, успел подзабыть о профессоре Йангуре и не сразу понял, о чем она.

— Эмм… ну да. А что?

Гермиона помотала головой, с вдохновенным видом уставившись в пространство. Гарри обменялся недоуменными взглядами с Невиллом и Роном. Последний покрутил пальцем у виска и выразительно вздохнул. Ничего не заметив, Гермиона вскочила и кинулась к выходу со словами:

— Мне надо в библиотеку!

— Кажется, она что-то поняла, — тихо заметил Невилл.

Гарри пожал плечами. Ему по-прежнему было интересно узнать, кто такой профессор Йангур, но сейчас гораздо больше волновало неумолимо приближающееся второе испытание.

— Выпендривается, — хмыкнул Рон.

Джинни одарила его убийственным взглядом и язвительно заметила:

— Выпендриваться – это по твоей части, братец.

Рон сделался пунцовым, открыл рот, но, так ничего и не сказав, закрыл его. Гарри фыркнул, заработав в свою очередь от Джинни гневный взгляд, и, смутившись, притворился, что закашлялся. Невилл сделал вид, что происходящее его совершенно не касается, однако было заметно, что он едва сдерживает смех.

— Джин, может, зароем уже топор войны? – Гарри умоляюще посмотрел на подругу, но та отвернулась, гордо задрав подбородок. – Что мне сделать, чтобы ты меня простила?

Джинни не отреагировала.

— Безнадежно, — опытным тоном заметил Рон. – Она может так долго продержаться.

Гарри тяжело вздохнул – немного слишком театрально – и заметил, как уголок губ Джинни дернулся, будто она сдерживала улыбку. Воодушевившись, Гарри предложил:

— Ну, хочешь, я на колени встану?

Джинни так удивилась, что забыла про свою роль и с любопытством посмотрела на Гарри. Но спохватилась и снова натянула холодное выражение. Однако в ее глазах плясали чертики, и, прежде чем она заговорила, Гарри уже понял, что услышит.

— А встань, — с потрясающей небрежностью заявила Джинни.

Все, кто в тот момент были в гостиной, замерли, затаив дыхание. Рон вытаращился на сестру так, словно она превратилась в громадного паука. Невилл просто ошарашенно хлопал глазами. Гарри секунду поколебался: не хотелось устраивать представление при свидетелях – наверняка его потом долго не забудут – но в итоге решил, что оно того стоит. Мысленно поблагодарив Сириуса, который с туманным объяснением «пригодится» научил его летом наколдовывать цветы, Гарри взмахом палочки сотворил букетик ландышей и протянул их Джинни, встав на колени перед ее креслом.

Народ вокруг захлопал и засвистел. А губы Джинни теперь уже явственно дрогнули. Тем не менее, приняв подарок, она строго потребовала:

— А извинения?

— Был не прав. Каюсь. Больше не повторится, — Гарри виновато склонил голову, но так, чтобы иметь возможность наблюдать за лицом Джинни.

И тогда она не выдержала, звонко рассмеявшись.

— Это значит, что мои извинения приняты? — Гарри вскочил на ноги, широко улыбнувшись.

Джинни только кивнула, продолжая смеяться. Ну вот, теперь осталось помирить Рона с Гермионой и Тери.



Как только Гарри выбрался из озера, мокрый и замерзший, к нему подлетела Джинни и повисла на шее.

— Почему так долго?! – возмущенно спросила она. – Я уж думала, ты утонул!

— Эй, что за дела?! – оскорбился такой же мокрый и замерзший Рон. – А за меня ты, значит, не волновалась?

Джинни только фыркнула в его сторону, не удостоив ответом, но от Гарри отступила, из-за чего он почувствовал странное разочарование: отпускать ее почему-то не хотелось. Разобраться с этим он не успел, поскольку уже подоспели Адара и Тери, завалившие его любопытными вопросами, принялась горячо благодарить за спасенную сестру заплаканная Флер, а там начали и результаты объявлять. Второе место – не так уж плохо. Впрочем, Гарри не особенно волновала победа в турнире: остаться бы живым после всего – уже счастье.

В их компании наконец-то установился мир, даже упрямый Тери и не менее упрямый Рон перестали игнорировать друг друга. Завершение второго испытания праздновали долго и со вкусом. И о своих странных эмоциях Гарри вспомнил только поздно вечером. Однако к тому времени ему слишком хотелось спать, чтобы обдумывать этот вопрос.

Может быть, позже Гарри и вернулся бы к нему, но вскоре появилась отвратительная статья Скитер про Гермиону, на которую некоторое время спустя посыпались осуждающие письма – порой по-настоящему опасные. А случайно подслушанный разговор Каркарова с профессором Снейпом окончательно направил мысли в иное русло, и Гарри забыл о том трепетном ощущении, которое появилось, когда Джинни обнимала его. В его жизни и так было слишком много проблем – не стоило добавлять еще одну.

И главной проблемой было предстоящее третье испытание. Поначалу Гарри пытался сам изучить побольше заклинаний при помощи друзей, а потом ему пришла в голову гениальная идея попросить о помощи профессора Йангура, что он немедленно и привел в исполнение. Дождавшись, пока все выйдут из класса после урока, Гарри подошел к профессору, разбиравшему их работы.

— Профессор Йангур?

Тот с извечной улыбкой поднял на него взгляд. И Гарри вдруг подумал, как это странно, когда человек улыбается, а в глазах остается печаль.

— Да, мистер Поттер – что-то случилось?

— Нет, — Гарри мотнул головой, заодно прогоняя неуместные мысли. – Не могли бы вы позаниматься со мной дополнительно – поучить разных заклинаний для третьего задания?

— Конечно, мистер Поттер, — профессор кивнул, убирая со стола пергаменты, — буду рад помочь. Разумеется, только теми, что входят в школьную программу – иначе это было бы несправедливо по отношению к остальным участникам. Как считаете?

— Пожалуй, — Гарри мог бы возразить, что он младше других участников и у него должно быть преимущество, но не стал.

— Если назначить наши занятия вечером в субботу, вас устроит?

— Вполне, — Гарри с энтузиазмом покивал.

Уж после дополнительных занятий с профессором Йангуром, даже если они отработают только программные заклинания, он точно справится с любыми трудностями. А кроме того, душу грела мысль, что может представиться возможность что-нибудь узнать про него. Гермиона явно что-то разузнала, но делиться отказывалась, чем страшно бесила Рона. Гарри тоже не очень понимал ее игры в загадки. Чего она хотела добиться: чтобы они догадались сами? Впрочем, последнее как раз было вполне в духе Гермионы.



Запыхавшись, Адара вбежала в кабинет зельеварения – она задержалась, увлекшись обсуждением беспалочковой магии с профессором Йангуром. И, наверное, опоздала бы совсем, если бы он не напомнил ей про время. К счастью, ей удалось добраться до подземелий раньше, чем прозвенел колокол.

Оглядевшись, Адара решительно направилась к брату – зелья в тот день были совместные со Слизерином – но на полпути затормозила. Рядом с Тери сидела девочка с его факультета – Андреа Розье – и оживленно с ним болтала. Кажется, Тери ей объяснял ей что-то по зельям. Появления сестры он не заметил.

Адара нахмурилась и решительно двинулась вперед. Остановившись рядом со столом, она откинула за спину косу, сложила руки на груди и выразительно покашляла. Тери поднял голову и лучезарно улыбнулся:

— Наконец-то, Дара! Я уж думал, ты решила прогулять зелья, и даже хотел обидеться, что меня с собой не позвала.

А вот Андреа занервничала и слегка покраснела. Мимолетно улыбнувшись брату, Адара грозно уставилась на нее.

— Это мое место – брысь отсюда!

Андреа быстро схватила свой учебник и исчезла, не сказав ни слова. Удовлетворенно кивнув, Адара села, повесив сумку на спинку стула. Тери удивленно посмотрел на нее.

— И что это было?

— Ничего, — невозмутимо ответила Адара. – Не люблю, когда посягают на мою территорию.

Тери ухмыльнулся и насмешливо заявил:

— Не знал, что ты такая собственница, дорогая сестра. И что ты имеешь в виду под территорией: свое место или меня?

— И то, и другое, — заявила Адара, вытаскивая учебник и свиток с домашним заданием.

Тери в ответ заломил бровь – точь-в-точь как делал их отец, когда они изобретали оправдания очередной шалости. Адара невольно фыркнула. Ей стало чуть-чуть стыдно своего грубого поведения – не так должна держаться настоящая леди. Но только чуть-чуть. Астерион – ее брат, и никто не смеет занимать ее место рядом с ним.

Дальнейшее обсуждение пришлось отложить, поскольку в кабинет влетел профессор Снейп. Не стоило давать ему лишнего повода: он и так их с Тери на дух не переносил и не упускал случая унизить. Особенно Тери – от одного взгляда на него профессора буквально перекашивало.

Вот и в этот раз он злобно зыркнул в их сторону перед тем, как написать на доске задание: варить предстояло противоядие от обычных ядов.

— А в конце урока мы возьмем чье-нибудь зелье и проверим качество на авторе, — зловеще пообещал профессор Снейп, и сразу становилось ясно, кто станет подопытным кроликом.

Тери пожал плечами и, состроив равнодушно-презрительную физиономию, принялся за работу. Иногда Адаре казалось, что он нарочно копирует папину манеру поведения, чтобы взбесить профессора.

— Не злил бы ты его, а? – тихонько прошептала она, измельчая пестиком безоар – хорошо еще, что мамиными заботами оба прекрасно разбирались в зельях: здесь профессору придраться было не к чему.

Тери одарил ее невинно-изумленным взглядом: «Ты о чем, вообще?» Адара вздохнула и демонстративно отвернулась. Мальчишки! Права была Гермиона – их хлебом не корми, дай повыделываться.

Некоторое время они сосредоточенно работали. Лишь когда почти все было готово, и оставалось только периодически помешивать зелье в котле, Тери тихонько прошептал:

— Не знаешь, как там у Гарри подготовка к третьему заданию?

Адара покачала головой: в последнее время они редко пересекались.

— А у меня появилась идея, какие еще заклинания могут понадобиться… — загадочным тоном заявил Тери.

Адара заинтересованно посмотрела на него, но продолжить он не успел, поскольку над их головами раздалось шипение профессора Снейпа:

— Вы уже все сделали, мистер Блэк?

Тери вздрогнул от неожиданности, но быстро взял себя в руки.

— Нет, сэр.

— Тогда почему разговариваете?! – рявкнул профессор так, что подпрыгнули даже за соседними партами. – Отработка сегодня у меня. И минус десять баллов с Равенкло!

— А Адару за что?! – возмущенно завопил Тери.

Адара шикнула на него, но было поздно.

— Вы смеете обсуждать мои распоряжения? – в голосе профессора Снейпа зазвучала плохо сдерживаемая ярость.

Тери благоразумно промолчал, хотя ему явно хотелось еще что-нибудь ответить. Снейп побуравил его злым взглядом, но, поняв, что больше реакции не последует, отошел к другим студентам. Адара только успела облегченно перевести дыхание – на этот раз они легко отделались – как Тери тихонько пробормотал ему вслед:

— Мало вас папа в школе учил.

Увы, недостаточно тихо – профессор услышал и повернулся с таким выражением лица, что Адаре стало по-настоящему страшно. Тери слегка побледнел и инстинктивно сжал под партой ее руку, хотя и постарался сохранить самоуверенный вид.

— Что вы сказали? – едва слышно прошипел Снейп.

— Ничего, — ответил Тери, состроив максимально невинную физиономию.

— Отработки у меня всю неделю, — зловеще объявил профессор. – И могу вам обещать, что я найду способ укоротить ваш длинный язык, — он пошел было дальше к своему столу, но сделав несколько шагов, снова повернулся: — И да. Пятьдесят баллов со Слизерина, мистер Блэк.

По классу пролетел изумленный (со стороны равенкловцев) и возмущенный (со стороны слизеринцев) ропот. А профессор Снейп ядовито продолжил:

— Вы достойный сын своего отца, мистер Блэк. Он был позором благородной семьи, а вы – позор славного факультета.

Тери побледнел, потом покраснел, и уже хотел вскочить, чтобы ответить очередную глупость, но Адара, схватив его за руку, дернула на место, прошипев на ухо:

— Не смей! Он нарочно провоцирует тебя, не вздумай вестись!

— Мисс Блэк, вы хотите что-то добавить? – елейным тоном поинтересовался профессор.

Адара молча покачала головой и выразительно посмотрела на брата. Тот поджал губы, но, к счастью, промолчал, только насупился. Профессор еще некоторое время пристально смотрел на них и вдруг рявкнул:

— Всем работать!

Класс подскочил и дружно склонился над котлами.

— Вот чего ты все время нарываешься?! – возмущенно воскликнула Адара, когда они по окончании урока отошли достаточно далеко от кабинета зельеварения.

— Он меня бесит, — буркнул Тери, поправив сумку на плече.

Адара обреченно закатила глаза и махнула рукой. Ну, вот как с ним разговаривать? Оставалось надеяться, что профессор Снейп не убьет его на этих отработках. Тери внезапно остановился посреди коридора и просительно посмотрел на сестру.

— Не рассказывай родителям, ладно?

Адара хотела было съязвить насчет того, что он, такой большой мальчик, боится маминого гнева, но вдруг поняла, что брат опасался совсем другого. И, пожалуй, он прав – лучше не провоцировать скандал. Она кивнула и забрала у Тери свою сумку: с этого поворота их пути, увы, шли в разные стороны.



Занятия с профессором Йангуром отнимали огромное количество сил. Хотя они не затрагивали беспалочковую магию, все равно было сложно усвоить столько всего в сжатые сроки. Но Гарри с упрямством, достойным своего отца, продолжал тренироваться, доводя навыки до совершенства. Впервые за весь год он порадовался тому, что из-за Турнира отменили квиддич – если бы нужно было еще ходить на тренировки, он бы точно не выдержал.

Однако, вопреки хронической усталости, Гарри нравилось заниматься с профессором Йангуром. Он всегда был терпелив и доброжелателен, даже если у ученика что-то никак не получалось, умел объяснить, а главное – наглядно показать, как надо. А, кроме того, он всегда рассказывал что-нибудь интересное – профессор был просто кладезем занимательных историй. С ним всегда было приятно даже просто пообщаться после занятий.

Гарри так замотался, что почти перестал писать домой. И после очередного занятия решил, что надо собраться и сесть за письмо. Конечно, Адара с Тери сообщали родителям новости, но дома наверняка уже удивлялись его долгому молчанию. Попрощавшись с профессором Йангуром, Гарри отправился прямо в совятню, чтобы сочинить письмо в тишине – в грифиндорской гостиной вечно стоял жуткий гвалт, а в спальне Рон начнет отвлекать, и он снова забросит послание, не закончив его.

В совятне было темно и тихо, только негромко ухали совы. Хедвига тут же слетела с насеста ему на плечо, протянув лапу.

— Пожди пока, — Гари ласково погладил ее по мягким перьям, — письмо еще не готово. Держи вот.

Он скормил ей несколько печенек, и, благодарно ухнув, Хедвига улетела обратно на насест. А Гарри устроился прямо на полу, прошептав:

— Goleuo.

Перед ним в воздухе завис небольшой огонек, дававший вполне достаточно света. Положив на колени первый попавшийся учебник, чтобы удобнее было писать, Гарри задумчиво покусал перо, думая, с чего начать, и принялся строчить: про идею Гермионы, как раскрыть Риту Скитер; про Крама, явно запавшего на Гермиону; про мистера Крауча, непонятным образом оказавшегося в Запретном лесу, а потом также загадочно исчезнувшего; про свой сон о Волдеморте; про то, как он заглянул в омут памяти в кабинете Дамблдора и увидел там суд над отцом Лестрейнджа.

Гарри перечитал написанное и задумался: стоит ли упоминать о проблемах Тери? С одной стороны, брат просил не рассказывать родителям. С другой стороны, это было все-таки серьезно.

Если уж совсем честно, Тери на ту недельную отработку и снятие баллов сам нарвался. Но Гарри его отлично понимал – он прекрасно помнил, как умеет доставать профессор Снейп. И то, что Тери после этих отработок всю неделю ходил с кругами под глазами, бледный и изможденный – это бы еще полбеды. Но однажды за завтраком, когда брат потянулся за соком и у него задрался рукав, Гарри с ужасом обнаружил на его руке безобразный ожог. На вопрос, что это, Тери быстро одернул мантию и с деланным равнодушием передернул плечами, пробурчав:

— Ничего.

Однако Гарри слишком хорошо знал брата, чтобы обмануться этим спектаклем, да и Адара смотрела на него чуть ли не со слезами в глазах. Поняв, что от Тери он ничего не добьется, Гарри обратился к сестре.

— Ему однокурсники отомстили за снятые баллы. Что именно было, не знаю – не рассказывает, — Адара гневно сверкнула глазами в сторону слизеринского стола – завтракали они в тот день с равенкловцами.

— Дара! – возмутился Тери.

— Что? – в свою очередь вскинулась она. – Ты зря молчишь – я давно тебе говорила.

— Я сам разберусь, — Тери упрямо нахмурился, сжав челюсти, и тут же повернулся к Гарри: — Обещай, что никому не скажешь.

— Но…

— Обещай!

Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза, после чего Гарри сдался.

— Хорошо. Но ты тоже обещай, что больше не будешь нарываться.

Тери помолчал, глядя в свою тарелку и легонько барабаня пальцами по столу.

— Я постараюсь, — кивнул он и вдруг улыбнулся: — Не дергайся так, Гарри. Все это сущая ерунда.

Гарри сильно в этом сомневался, но спорить не стал. И теперь он думал, написать ли об инциденте Сириусу с Араминтой или позволить Тери разбираться самому, как он хотел? Немного поколебавшись, Гарри решил, что нехорошо нарушать слово – если он расскажет, получится, что он предал доверие брата. Со вздохом Гарри провел пером по подбородку и, добавив прощальные слова, свернул пергамент.



В день третьего испытания Гарри проснулся рано и за завтраком почти ничего не ел. От волнения кусок не лез в горло. Друзья старались поддержать, как могли, да и профессор Йангур говорил, что он сделал большие успехи, и все равно Гарри не мог не нервничать. Скорее бы уже этот Турнир закончился, и можно было бы зажить нормально.

После завтрака его ждал самый чудесный сюрприз, какой только можно было представить: профессор МакГонагалл позвала чемпионов в комнату рядом с Большим залом – к ним для поддержки в последнем испытании приехали семьи. И хотя по идее туда приглашали только чемпионов, Адара и Тери тоже пошли – не могли же они упустить появление в Хогвартсе родителей.

Стоило увидеть Сириуса и Араминту, как нервное напряжение будто растворилось.

— А Серена где? – поинтересовалась Адара – они вместе с Тери обняли мать с двух сторон, прижавшись к ней.

Гарри-то уже привык целый год проводить в школе, но прекрасно помнил, как тосковал на первом курсе, и понимал счастье близнецов от неожиданного свидания с родителями.

— Оставили с бабушкой, — тетя Араминта ласково потрепала их по головам.

— Жаааль, — разочаровано протянула Адара, вызвав улыбки всех остальных.

Весь тот день чемпионы могли провести с семьями. К тому же Сириус обещал, что они останутся и на само испытание, что окончательно успокоило Гарри и вселило уверенность. Он обязательно со всем справится.



Сириус с детьми отправился прогуляться по школьному двору, и Араминта воспользовалась этим, чтобы переговорить с Северусом. Ее давно беспокоил случайно подслушанный разговор Адары с Тери. Они никогда родителям на профессора зельеварения не жаловались, ничего не писали и не рассказывали, но тот разговор навел Араминту на мысль, что отношения с ним у сына были еще хуже, чем в свое время у Гарри. Она не стала рассказывать об этом мужу из опасения, что тот сразу прибьет бывшего сокурсника, но сама была намерена разобраться в ситуации при первом удобном случае. Вот случай и подвернулся.

Северуса она встретила, не дойдя до подземелий. Как всегда сумрачный, он стремительно шел по коридору, но, увидев ее, резко затормозил.

— Лили… — выдохнул он с непонятной надеждой.

Однако Араминта была не в настроении для ностальгических воспоминаний.

— Я, кажется, уже просила тебя не называть меня этим именем, Северус.

Он опешил от ее сурового тона, а она продолжила, не дав опомниться:

— У меня к тебе серьезный разговор. Насчет Астериона.

Северус скривился, но прежде чем он успел что-то сказать, Араминта с упреком произнесла:

— Помнишь, у нас был похожий разговор по поводу Гарри? Неужели я должна повторять его с каждым новым ребенком?

После небольшой паузы Северус нехотя выдал:

— Признаю: про Поттера ты была права – он оказался… не так плох, — и тут же, совершенно переменившись: — Но Блэк – совсем другое дело!

— Ты сейчас говоришь о моем сыне, если ты забыл, — холодно произнесла Араминта.

Северус на мгновение смешался, но быстро перешел к нападению:

— Он наглый, постоянно хамит и ведет себя вызывающе. Вылитый отец!

Араминта горько вздохнула:

— Просто ты судишь предвзято. Да, Тери бывает дерзок – а по отношению к тем, кто ему не нравится, даже чересчур. В этом он очень похож на Сириуса, тут ты прав. Но ты сам спровоцировал такое его поведение, — Северус собрался было спорить, но Араминта взмахом руки остановила его, ледяным тоном продолжив: — Да, сам. Не цеплялся бы к нему – и он не огрызался бы в ответ. Но у Тери – одиннадцатилетнего мальчика – хотя бы хватило соображения не жаловаться на тебя отцу. А у тебя – взрослого человека и к тому же учителя – не хватило мозгов не провоцировать ребенка и не настраивать его против себя!

Араминта сама не заметила, как повысила голос. Северус же смотрел на нее, открывая и закрывая рот, от возмущения не в силах вымолвить ни звука.

— В общем так. Я не хочу вызывать скандал и ворошить прошлое. И говорю сейчас с тобой только потому, что надеюсь решить дело миром. Но если ты не начнешь нормально относиться к моим детям, я рассказываю обо всем Сириусу. И даже не стану его останавливать, когда он рванет тебя убивать.

Решительно развернувшись, Араминта пошла прочь, даже не взглянув на бывшего приятеля.

— Лили… — растеряно позвал он, но она не обернулась.

Сколько можно-то, в самом деле? Пора бы уже повзрослеть и не переносить свои детские обиды на тех, кто в них не виноват.

Араминта так и не заметила спрятавшегося за поворотом Гарри. Он бежал в гостиную, чтобы взять метлу – Сириус предложил полетать немного наперегонки – появившись как раз вовремя, чтобы услышать обращение профессора Снейпа. И теперь, замерев, пытался понять, что происходит. Почему профессор называл тетю Араминту именем матери Гарри? А она восприняла это не как нечто странное, а напротив – понятное и даже привычное. Хоть и не обернулась на его оклик.

Коридор уже опустел, а Гарри все стоял на месте, пытаясь придумать достойное объяснение. Конечно, после того заклятия на тетю Араминту наложили внешность его матери. Но не мог же профессор Снейп серьезно их путать? Что-то тут не сходилось. Спросить напрямую? В задумчивости Гарри побрел обратно, забыв про метлу.

— Гарри, куда ты пропал! – ему навстречу бежал Тери, ехидно добавивший: — Мы уж решили, ты заблудился.

Гарри только отмахнулся в ответ – сейчас у него голова была слишком занята другим, чтобы придумывать достойную реплику. Тери, почувствовав его настроение, тут же сменил тон:

— Что-то случилось?

Гарри покачал головой – он все еще не знал, как расценивать полученную информацию. А уж тем более, стоит ли доносить ее до брата. Вдруг в голову пришла ошеломляющая мысль: а что, если они на самом деле братья? Но Гарри ее тут же отверг: да нет, не может быть. Если бы Лили Поттер каким-то чудом выжила в ту ночь, никто не стал бы скрывать это от него. И она сама в первую очередь.

Когда они с Тери вернулись на поле рядом с лабиринтом, Араминта уже была там вместе с Сириусом. Адара что-то рассказывала им, подпрыгивая от возбуждения.

— Гарри, — крестный заметил его первым и удивленно приподнял бровь. — А где же метла?

— Мы можем поговорить? – взволнованно произнес он, не ответив на вопрос.

Сириус с Араминтой обменялись озадаченными взглядами, Тери с Адарой – любопытными.

— Конечно. Что случилось?

Гарри с сомнением посмотрел на брата и сестру, но, поколебавшись, решил, что их это тоже касается. Глубоко вздохнув, он спросил:

— Тетя Араминта, почему профессор Снейп назвал тебя Лили?

Она явно растерялась и заколебалась. Сириус нахмурился. Они снова переглянулись.

— Понимаешь, Гарри, — медленно начал Сириус, положив ему руки на плечи и посмотрев прямо в глаза, — Араминта на самом деле попала к нам из параллельного мира.

Он сделал паузу, и Гарри задумчиво прикусил губу, начиная понимать, куда он ведет.

— И в этом параллельном мире ее звали Лили Эванс.

Рядом изумленно вскрикнули Тери с Адарой – их голоса донеслись до Гарри будто издалека, как сквозь вату. Он несколько раз поморгал, пытаясь осознать и усвоить новость.

— То есть ты хочешь сказать… — он посмотрел на явно нервничавшую Араминту и снова на Сириуса.

Тот кивнул. Рассказ о путешествиях из одного мира в другой Гарри слушал, затаив дыхание. Недоверие сменялось изумлением, растерянностью, надеждой и, наконец, обидой.

— А почему я об этом не знаю?! – возмущенно спросил он.

— Потому что, когда ты спрашивал о сходстве Араминты с твоей матерью в первый раз, ты был слишком мал, чтобы рассказывать тебе правду, — успокаивающе ответил Сириус. – Об этом никто не должен был знать, а четырехлетний ребенок не слишком хороший хранитель секретов.

С этим Гарри готов был согласиться, хоть и не без труда.

— Ладно, — упрямо насупился он. – А потом?

— А потом ты больше не спрашивал, и мы просто забыли.

В глубине души Гарри все понимал, но это не мешало чувствовать себя обиженным и даже отчасти преданным. А вот Адара с Тери таких проблем явно не испытывали – их физиономии светились искренним восторгом. Впрочем, их-то мать всегда была с ними – и что с того, что она оказалась гостьей из другого мира. Так даже интересней. Гарри угрюмо уставился себе под ноги.

— Хэй, Олененок, не обижайся, — Сириус пальцами поднял ему подбородок, заставив посмотреть на себя. – Никто не скрывал от тебя специально, просто… так получилось.

Гарри подумал и кивнул. И тут ему в голову пришла еще одна мысль.

— Значит, получается, что тетя Араминта и моя мама – фактически один и тот же человек?

Араминта грустно с пониманием улыбнулась и покачала головой.

— Нет, — Сириус посмотрел на нее и весело прищурился. – Если бы они были одинаковые, я бы никогда на ней не женился.

Араминта фыркнула, сразу перестав быть грустной.

— То есть? – недоуменно нахмурился Гарри.

— Знаешь, у нас с твоим отцом во многом были схожие вкусы. Но, к счастью, не в женщинах. Лили была для меня другом, сестрой – никогда чем-то большим.

Гарри понимающе кивнул. Он все еще не был уверен, что смирился с откровением, а главное – с тем, что от него скрывали такие важные вещи, но понимал и уже не злился. Близнецы тут же принялись выяснять, каким был тот мир и чем отличался от этого. Араминта, кажется, даже рада была рассказать о своем детстве, вспомнить родной мир и подруг. Эти последние как раз вызвали наибольшее потрясение.

— То есть хочешь сказать, что папа и дядя Ремус там… существуют в виде девушек? – спросил Тери с таким видом, словно подозревал, что его разыгрывают.

Тетя Араминта весело кивнула:

— И Джеймс, и… — она осеклась и обменялась грустным взглядом с Сириусом, в глазах которого промелькнуло мрачное выражение.

Гарри понял, что она хотела назвать Петтигрю. А вот интересно, его женская версия оказалась такой же подлой? Одновременно стало невероятно любопытно: как Сириус выглядит в женском облике?

— Порой мне страшно хочется узнать, как сложилась их жизнь, — тихо произнесла Араминта.

Сириус утешающим жестом сжал ее пальцы, и она улыбнулась. А близнецы переглянулись и одновременно посмотрели на Гарри. В их глазах он прочел собственную мысль: надо обязательно попытаться попасть в тот мир. Жаль, что портал откроется только через пятнадцать лет, но, может, есть другие способы. А даже если придется подождать, ничего страшного. Гарри дал знак Адаре и Тери, и все трое одновременно ухмыльнулись. Они всегда прекрасно понимали друг друга.



Сидя на трибунах среди других зрителей, Сириус напряженно наблюдал за лабиринтом. Участие Гарри в Турнире не нравилось ему изначально – слишком странно его имя попало в Кубок, это не могло быть простым совпадением. Но время шло, Гарри успешно проходил через задания, и это наводило на мысль, что в самом конце непременно что-нибудь случится. Араминта, прикусив губу, с таким же беспокойством вглядывалась в живые изгороди лабиринта, за которыми, к сожалению, совершенно не было видно, что происходит внутри. Зато Адара и Тери были полны энтузиазма и оживленно переговаривались, делая ставки. Они совершенно не сомневались в победе Гарри. Если бы все было так просто…

Когда над лабиринтом вспыхнуло сигнальное заклинание, Сириус напряженно подался вперед и почувствовал, как Араминта сжала его ладонь. Из лабиринта вынесли два тела, и сердце тревожно сжалось. Это оказались Виктор Крам и Флер Делакур. Сириус облегченно перевел дыхание: не Гарри. Дамблдор, осмотрев студентов, успокоил зрителей, что с ними все в порядке – просто потеряли сознание. И все-таки это настораживало. Сириус нахмурился и обменялся с женой встревоженным взглядом.

Последующее время ожидания показалось почти вечностью, когда вдруг Гарри материализовался на краю лабиринта. Без сознания. Одной рукой сжимая кубок, другой – вцепившись в руку столь же безжизненного Седрика Диггори. Сириус сам не заметил, как вскочил и бросился к крестнику, к которому уже подоспел Дамблдор. Араминта метнулась следом. Прежде чем они добежали, над стадионом раздался крик:

— Седрик мертв!

Сириус споткнулся, сердце замерло, чтобы потом пуститься вскачь – в следующее мгновение он уже был рядом с Гарри. И с облегчением выдохнул – жив.

— Сириус… — ему на плечо опустилась рука Дамблдора.

Сириус метнул на него яростный взгляд, но промолчал – пока не время для выяснения отношений.

— Гарри? – рядом опустилась на колени Араминта, пытаясь привести Гарри в чувство.

Наконец, он глубоко вздохнул и открыл глаза, посмотрев на них ошалевшим расфокусированным взглядом.

— Гарри, что случилось? – Сириус склонился над крестником.

— Волдеморт… — выдохнул тот. – Он вернулся…

На мгновение воцарилась мертвая тишина. Краем сознания Сириус слышал, как рядом рыдает миссис Диггори над телом сына. Затем заговорил Дамблдор:

— Гарри, мне надо, чтобы ты все подробно рассказал в моем кабинете.

— Прежде всего, ему надо в Больничное крыло, директор! — вскинулся Сириус, помогая Гарри встать.

Тот был бледен, как смерть, и едва держался на ногах. Дамблдор покачал головой:

— Сириус, это очень важно. Пожалуйста, проводи Гарри в мой кабинет. Я сейчас подойду.

Поколебавшись, Сириус кивнул и поискал взглядом близнецов. Те, конечно же, топтались неподалеку – бледные и испуганные, но с любопытством в широко распахнутых глазах. Сириус невольно усмехнулся и покачал головой: до чего ж они временами напоминали его самого. Он сделал знак Араминте, и она поманила Тери с Адарой за собой, чтобы отвести их в гриффиндорскую гостиную. Гарри пребывал в таком шоке, что вцепился в руку Сириуса мертвой хваткой, совершенно не заботясь, как будет выглядеть в глазах окружающих. Друзья пытались пробиться к нему, но Сириус махнул им, чтобы шли с Араминтой в гостиную. Гермиона понятливо кивнула и потащила за собой не столь понятливого Рона. Джинни поколебалась, не отрывая встревоженного взгляда от Гарри, но, в конце концов, ушла следом за братом.

Школьные коридоры были пусты, и тишина, окутавшая их, казалась зловещей. По дороге они не разговаривали за исключением того, что Сириус поинтересовался самочувствием Гарри, получив в ответ неопределенное пожатие плечами.

— Сириус! – раздался сзади голос Грюма – прихрамывая на деревянной ноге, он спешил к ним. – Ты зачем-то нужен Альбусу. Давай, я провожу Гарри.

Сириус нахмурился и покачал головой, сжав плечо крестника.

— Нет, Аластор. Я Гарри в таком состоянии не оставлю. Даже с тобой.

Тот попытался спорить, но быстро понял, что это бесполезно. И вдруг молниеносно выхватил палочку, швырнув в Сириуса невербальным заклинанием. Только великолепная реакция позволила ему уклониться, потянув за собой Гарри – фиолетовый луч лишь слегка задел плечо. Сириус поморщился от боли, оттолкнул Гарри подальше и в свою очередь вытащил палочку, создавая щит.

— Что ты творишь, Аластор?

Рефлексы, натасканные – подумать только! – этим самым человеком, стоящим перед ним, не отменяли того факта, что Сириус был поражен и растерян. Вот уж от кого он не ожидал подобного, так это от Грюма. Тот растянул губы в совершенно безумной усмешке, дико смотревшейся на его лице, но одновременно неуловимо напомнившей кого-то другого. А Грюм ли это? – мелькнула мысль, прежде чем тот снова атаковал, прошипев:

— Ты не украдешь у меня победу, Блэк. Не сейчас.

И Сириус выкинул из головы лишние мысли, сосредоточившись на сражении – все остальное можно будет выяснить потом.

— Ceula, — вдруг раздался спокойный голос, и Грюм застыл на месте – воздух вокруг него будто сгустился и пошел рябью.

Сириус повернулся и увидел профессора Йангура, глаза которого горели золотым светом.

— Спасибо, — выдохнул Сириус и обернулся к Гарри – проверить, не задело ли его шальным заклятием.

Тот, кажется, впал в еще больший ступор и молча смотрел на происходящее, редко моргая. Бедный ребенок – сколько всего свалилось на его голову сегодня…

— Всегда пожалуйста, лорд Блэк, — профессор едва заметно улыбнулся. – Думаю, нам следует установить истинную личность вашего противника.

Сириус кивнул – он все больше утверждался во мнении, что это не Аластор. Профессор Йангур приблизился к застывшему Грюму, обошел его вокруг и что-то прошептал, взмахнув рукой. Сириус с Гарри молча наблюдали за его манипуляциями. Было все-таки в этом профессоре что-то странное: при видимой молодости от него исходила невероятная сила, а порой он смотрел так, что, казалось, в его взгляде можно было увидеть сотни прожитых лет. Даже у Дамблдора не было такого взгляда.

— Оборотное зелье, — негромко произнес Йангур.

Еще один взмах рукой, и Грюм начал меняться, постепенно превращаясь в… Барти Крауча-младшего. Именно в этот момент в коридоре появился Дамблдор в сопровождении МакГонагалл и Снейпа. Немая сцена длилась недолго – директор быстро сориентировался в ситуации и попросил Йангура привести Крауча в сознание. После чего они все переместились в ближайший кабинет, где директор начал допрос. Сириус предпочел бы увести отсюда Гарри – парню, вообще, давно надо было под опеку мадам Помфри, но Дамблдор настоял, что ему необходимо все услышать самому.

Откровения Крауча многое объясняли.

— Белла! – процедил Сириус, сжав кулаки. – Всегда знал, что она чокнутая, но не думал, что настолько!

— Что ж, миссис Лестрейндж в итоге добилась, чего хотела, — задумчиво произнес Дамблдор. – Волдеморт жив.

Но откровения Гарри чуть позже в кабинете директора, пожалуй, были еще хуже. К тому времени к ним присоединилась Араминта, которая слушала рассказ с ужасом в глазах, обняв Гарри за плечи. Сириус же разрывался между яростью, требовавшей немедленно придушить треклятого Темного Лорда голыми руками, тревогой за Гарри, стремившейся защитить, утешить, оградить от боли, и тоской, вспыхнувшей при упоминании о появлении призраков Джеймса и Лили.

Когда Гарри, наконец, отправили в Больничное крыло – отдыхать и набираться сил, в кабинете директора остались Сириус с Араминтой и профессор Йангур, все это время стоявший у стены молчаливой тенью.

— Что ж, — медленно произнес Дамблдор, — в связи с последними событиями, думаю, я должен познакомить вас.

Он посмотрел на Йангура, и тот ответил ему вопросительным взглядом, после чего кивнул и шагнул вперед.

— По-моему, мы уже знакомы, — недоуменно произнес Сириус.

Дамблдор с легкой улыбкой покачал головой.

— Уверен, что с твоим умом, Сириус, ты давно догадался, что Руйфус Йангур – ненастоящее имя этого человека.

Сириус хмыкнул, переглянувшись с женой – вот как: директор решил выложить свои карты?

— И?

Профессор улыбнулся и с озорными искрами в глазах представился:

— Меня зовут Мерлин.

Несколько секунд Сириус смотрел на него непонимающе, пока произнесенные слова не дошли до сознания.

— Что?! – воскликнули они с Араминтой хором.

Юный профессор с глазами старика улыбнулся еще шире.

— Да, вы правильно услышали – тот самый Мерлин.

— Как такое может быть? – прошептала Араминта. – Разве вы жили не больше тысячи лет назад?

Мерлин – Мерлин! – кивнул, явно забавляясь их реакцией.

— Так и есть. Вот только с тех пор я не умирал.

Сириус мог бы счесть его шутником или сумасшедшим, если бы это не объясняло столь многое – и странную манеру колдовать, и использование валлийского вместо латыни, и анахронизмы в речи, а главное – вековую мудрость во взгляде, так не сочетавшуюся с юным лицом.

— Мерлин, — произнес он, пытаясь принять эту информацию. – Хорошо. Значит, у нас есть в рукаве козырь, о котором Волдеморт не подозревает.

Дамблдор, до сих пор молча наблюдавший за сценой, одобрительно усмехнулся.

— Теперь, что касается Гарри…

— А что с ним? – тут же ощетинился Сириус.

— Я имею в виду крестраж, живущий в нем. Мы не сможем уничтожить Волдеморта, пока не уничтожим этот крестраж. И именно поэтому я представил вам Мерлина сейчас.

— То есть? – Сириус перевел взгляд на профессора.

Тот перестал улыбаться и стал предельно серьезным.

— Очистить душу мальчика можно только одним способом – он должен умереть. Думаю, Альбус уже говорил вам об этом, — дождавшись мрачного кивка, он заключил: – Однако умереть не обязательно навсегда. Но чтобы вернуть жизнь, надо отдать жизнь – таковы законы магии.

— Если нужна жертва, я готов…

Дамблдор остановил Сириуса взмахом руки, и Мерлин продолжил:

— Этот закон можно обмануть, если Гарри добровольно отдаст свою жизнь. Тогда получится, что требуемая магией жертва уже принесена, и он вернется обратно в мир живых. Освобожденный от крестража.

Некоторое время Сириус обдумывал полученную информацию.

— Есть опасность, что Гарри не сможет вернуться?

Мерлин покачал головой:

— Я обеспечу его возвращение. Обещаю.

— Хорошо, — Сириус кивнул. – А что насчет Реджинальда?

— Оказавшись по ту сторону, Гарри получит возможность очистить и его душу тоже, — вмешался Дамблдор.

Сириус снова кивнул, посмотрел на Араминту и медленно произнес:

— Тогда последний вопрос: как вы собираетесь убедить подростка добровольно пожертвовать своей жизнью?