Йен оказался прав – всё складывается слишком просто. Я безумно боялась Джули Плек, ее разноса, который она должна была устроить нам по закону жанра, но продюсер проявила мудрость. Решила поговорить с Йеном, как с взрослым человеком, а не глупым мальчишкой, которым она всегда считала моего героя. Почему именно так Плек относилась к Сомерхолдеру, для меня всегда было загадкой за семью печатями.
Оставив Йена наедине с продюсером, я пристроилась под дверью, при этом постоянно оглядывалась по сторонам, чтобы не привлекать к себе внимания. Если буду сниматься в шпионском сериале, то у меня будет отличный опыт по выуживанию информации и подслушиванию. К сожалению, я не слышала весь разговор досконально, до меня доносились лишь обрывки фраз, по которым я поняла, что Плек злится, но дает Йену шанс самому разобраться в проблемах и не натворить новых. Вполне разумно. Все же, эта женщина мне нравится, как ни крути.
Я так увлеклась своим занятием, что едва успела отпрыгнуть от отворившейся двери. Мой герой выглядел вполне жизнерадостно после трудного разговора с начальством. Впервые за долгое время между его бровей не пролегала складка, означающая, что Йен обдумывает вопросы жизни и смерти, а так же нашего совместного бытия на грешной земле. Не знаю, что он любит читать на досуге, но явно в фаворе у Сомерхолдера русская классика. Только так я могу объяснить его увлечение вопросом «Что делать?».
Йен сердцедробительно ухмыльнулся, сгреб меня в охапку и утащил к себе в трейлер. Добро на отношения мы получили, хотя, шпионские игры по-прежнему остаются. Ну что ж, еще легко отделались. Мне почему-то казалось, что Плек устроит настоящую выволочку моему герою, будет читать лекции о безрассудстве, о том, что он предстает в невыгодном свете, наши отношения бросают тень на канал «CW» и сериал. Однако Джули пошла по другому пути, за что приобрела мое безграничное уважение.
Я осталась вместе с Йеном в трейлере, просто наслаждалась его близостью. Мой герой всю ночь штудировал сценарий, бросал мне пару реплик, умело войдя в образ Деймона. Я слушала, смотрела на него, не могла осознать, что этот удивительный мужчина теперь принадлежит мне.
Так прошло почти два часа, за окном стемнело, под потолком горела лампа дневного света. Йен лежал на кровати, все еще читал, я же не преминула воспользоваться возможностью, улеглась рядом с ним, положила голову на грудь. Мерное биение его сердца дарило мне удивительное ощущение спокойствия. Все заботы и тревоги, которые постоянно были моими спутниками, отступили на второй план. Теперь все будет хорошо. Йен больше не будет пытаться быть со мной на расстоянии. Все недоговоренности разрешились. Я чувствовала себя на удивление комфортно.
Но вот что меня на самом деле тревожило и не давало покоя, так это предстоящие съемки вместе с Ниной. Вернее, необходимая репетиция тет-а-тет. Как подсказывала мне моя интуиция, то Добрев постарается выставить меня дурочкой, или, того хуже, лишний раз напомнит, что у меня нет опыта в актерской игре. И самое главное – сцена будет эмоциональной, драка должна выглядеть натуральной. Про декорации я вообще молчу.
Съемки будут проходить в развалинах старого особняка. Моя героиня должна упасть с полуразвалившегося балкона, но быстренько подскочить на ноги и ринуться на Кетрин. Сдачи давать я умела, это бесспорно. Вновь и вновь я ловила себя на мысли, что Регина во многом похожа на меня, отражает большинство черт моего характера. Я с содроганием представила, как я полечу вниз, но меня поддержат канаты. В сценарии так все технично расписано, и высоты я не боюсь, но не доверяю конструкциям и людям.
Дыхание Йена, тепло его тела убаюкивали, и незаметно сон увел меня с собой по радужным тропинкам. Проснулась я в гордом одиночестве, но подушка, на которой лежал мой любимый мужчина, еще не успела остыть, хранила его тепло. Я уткнулась в нее носом, почувствовала запах одеколона с нотой бергамота, замурлыкала довольной кошкой. Потянувшись, я повернулась на бок и увидела на полу свой вариант сценария, на котором лежала записка, написанная черным маркером. Йен явно спешил и написал размашистым почерком: «Ты так сладко спала, что я не стал тебя будить. У меня сегодня съемки на целый день. Едем в лес. Вернусь голодный, злой и уставший. Не скучай, учи свою роль. Целую, солнышко».
Мог бы прислать sms, но нет, мой герой решил остаться верным традициям эпохи куртуазности, написал записку, правда, не каллиграфическим почерком и изящным слогом. Я уже как-то стерпелась с этим дурацким «солнышком». Понимаю, что Йен так меня зовет от чистого сердца, у него это слово ассоциируется с нежностью. Но вот я все еще хочу услышать от него то самое, заветное признание, но пока, видимо, не судьба.
Утро раннего лета сияло всеми красками, щебетали птички, и на душе было легко. Я в скором темпе привела себя в порядок у себя в трейлере, переоделась и направилась в столовый шатер на завтрак, прихватив с собой сценарий. За столиками было мало народу, потому что большинство съемочной группы сегодня задействованы на съемках в лесу, остались лишь небольшая группа актеров и несколько статистов. Я заприметила Добрев, восседающую в гордом одиночестве за столиком, она углубилась в чтение сценария, не обращала внимание на происходящее вокруг нее. Подхватив стакан с кофе, я уселась на соседний стул.
- Не помешаю? – тихо спросила я, пытаясь убрать саркастические нотки, которые обычно прорывались помимо моей воли в ее присутствии.
Нина оторвалась от чтения, пожала плечами и выжидательно посмотрела на меня. Возможно, я не права, но что-то изменилось в поведении Добрев. Кажется, я больше не чувствую на себе ее пронзительного и враждебного взгляда, от девушки не исходит волной неприязнь, как это было до поездки в Нью-Йорк. Если она поняла, что у нас с Йеном все зашло слишком далеко, и она никак не может повлиять на ситуацию, чтобы вклиниться между нами, то я могу лишь ее поздравить и посочувствовать одновременно. Сама была на ее месте.
До сих пор не могу без содрогания вспоминать, как Йен привел в мой дом Меган, представил своей официальной девушкой и еще рассчитывал на то, что мы можем подружиться. Конечно, тогда мне было всего шестнадцать, я действительно, еще была сущим ребенком, и Сомерхолдер не смотрел на меня мужским взглядом.
Он был увлечен Меган, у них были вполне стабильные отношения, мне же оставалось глотать злые слезы и молиться, чтобы день, когда мой герой девичьих грез обратит на меня свой аквамариновый взор, наступил как можно быстрее. Судьба пошутила с нами чересчур жестоко. Подарив шанс быть вместе, использовав при этом гибель моего брата. До сих пор не могу понять, как я выдержала, не сломалась. Если бы не мой герой, его участие, тепло и нежность, то… Лучше не думать, что было бы со мной без него. Оптимистичного и приятного точно ничего бы не случилось.
Нине же приходится не просто терпеть мое присутствие в жизни мужчины, которого она желает видеть рядом, но еще играть с ним в любовь не только перед объективами телекамер по написанному сценарию, но и перед сотней тысяч поклонников. А это задачка не из легких. Не знаю даже, что бы я предприняла в такой ситуации, как выдержала такое напряжение – быть рядом с любимым мужчиной, чувствовать его прикосновения и понимать, что он не твой, он не с тобой здесь и сейчас. Его улыбка, прикосновения, нежные объятия – всего лишь очередная порция игры, предназначенная для привлечения внимания к работе.
- Нет, - пожала плечами Нина.
- Слушай, может быть, отрепетируем совместные сцены?
- До этих съемок дней десять, - девушка слегка улыбнулась. – У меня завтра съемки Елены, быстренько пытаюсь запомнить реплики, но они убегают от меня. Кетрин оставлю на потом. Ты же читала?
Я просто кивнула, делая глоток кофе.
- Там нет ничего сложного. Одного дня нам хватит.
- Как знаешь. Ты же профессионал. Я тебе полностью доверяю, - сказала я чистую правду.
Допив кофе, я уже собиралась уйти, но Нина вдруг выдала фразу, от которой мне стало не по себе:
- Я видела ваши фото. Весь интернет гудит, твои рейтинги в сериале резко поднялись, - она болезненно поморщилась. – Слушай, как ты можешь так им управлять?
- Йеном управлять невозможно. Меган пыталась, ничем хорошим это не закончилось, уж поверь мне. И я к их разрыву не имею ровным счетом никакого отношения, если ты намекаешь на это.
- Ни на что я не намекаю, - устало проговорила Нина. – Просто, когда Йен смотрит на тебя, у него сразу появляется такой взгляд… Он так даже в роли Деймона на Елену не смотрит.
- Нина, - я пыталась подобрать слова, чтобы свернуть с этой опасной темы. Добрев уже поняла, что проиграла, но не хотела с этим примириться. – Давай не будем говорить об Йене за его спиной. Поговори именно с ним. Мне нечего тебе сказать, правда. Мы с тобой уже как-то поговорили…
- Угу, - Нина хмыкнула и рассмеялась, но этот смех был не очень-то радостным, - поговорили. Тина, я учу сценарий. Давай отложим репетицию до момента съемок.
- Без проблем, - я поднялась с места и постаралась ретироваться, чтобы не провоцировать Добрев на новую порцию размышлений и вопросов о нашем общем предмете грез.
Целый день я штудировала свою роль. Мне предстояла пара эпизодов с Эклзом, затем меня снимали в одиночестве и, наконец, гвоздь сезона – драка Регины и Кетрин.
Мне стало скучно, я позвонила Сенди, но, как оказалось, наш агент отбыла назад в Лос-Анджелес решать какие-то финансовые вопросы по поводу благотворительного фонда Йена. В последнее время Сомерхолдер что-то позабыл про своих луизианских бобров и бездомных кошечек. Не иначе, моя скромная персона смогла вытеснить из жизни борца за экологию мысли о спасении мира. И правильно. Не разделяю я этих «зеленых» заморочек, и вылечу от них моего ненаглядного.
Валяясь на диване, в ожидании своего голубоглазого героя, я сделала пару заметок в «Twitter», почитала, что пишут обо мне и Йене поклонники. В целом, общественное мнение разрывалось между мной и Ниной, и никто не верил, что роман у Сомерхолдера возможен именно со мной. Подобный факт меня веселил, я подлила немного масла в огонь общения фанатов, написав в микроблоге, что утром Йен всем передавал привет. И осталась весьма довольной, когда обсуждения понеслись с новой интенсивностью.
Йен пришел ко мне практически ночью, как и обещал, усталый, злой и голодный. Я его накормила заранее припасенным ужином, разогретым в микроволновке, отправила в душ, а сама принялась мыть посуду, размышляя над тем, что у нас началась самая настоящая семейная жизнь. Я так замечталась, что не заметила, как Сомерхолдер вышел из душа, самым наглым образом залез под одеяло на моей кровати, уснул крепким и здоровым сном. Мне ничего не оставалось, как лечь рядом и наслаждаться его объятиями.
Плотный рабочий график сыграл с нами злую шутку: виделись мы с Йеном лишь по ночам, да на съемках, когда у нас были общие эпизоды. Полторы недели у меня были дневные сцены с Эклзом, у Йена съемки были ночью или же без меня.
Сомерхолдер помогал мне с ролью, мы репетировали, но постоянно были на виду у съемочной группы и коллег по цеху. Я прекрасно понимала, что надо свято блюсти конспирацию и не могла даже взглядом выдать, что чувствую к своему голубоглазому герою. Почти все время изнуряющей работы мы уставшие приползали ко мне в трейлер падали на кровать, не снимая одежды. И этот факт мне совсем не нравился. Хоть Йен был рядом, но мне не хватало его нежных прикосновений, поцелуев. Мне не хватало близости, черт возьми!
Единственная ночь в Нью-Йорке лишь заставила еще сильнее разыграться мою фантазию. Если раньше я лишь смутно догадывалась, какие соблазны и удовольствия сулят губы моего героя грез, то теперь я была осведомлена доподлинно, жаждала продолжения и новых экспериментов. Но усталость не оставляла ни малейшего шанса.
Йен тоже понимал, что пора бы исправить ситуацию, но пока он ждал меня, пока я вернусь из душа, засыпал блаженным сном уставшего работяги. Мне ничего не оставалось, как прижиматься к нему и отдаваться Морфею.
Вопреки опасениям Джули Плек, Нина не вырвала мне волосы, не увлеклась ролью и не занялась мелким пакостничеством. Добрев отнеслась к заданию подчеркнуто отстраненно и профессионально. Мы отрепетировали сцену с нашей дракой, она лишь слегка меня толкнула, показала, как надо падать, чтобы это выглядело изящно и натурально. И мне понравилось работать с ней в паре. Если бы не наше яблоко раздора с ехидной ухмылкой и лазурными глазами, то мы вполне смогли бы подружиться.
Но пока еще Йен служил той чертой, которая разводила меня и Нину по разные стороны баррикад. И это не оговаривалось и не обсуждалось. Девушка больше не упоминала о моей личной жизни, старалась не упоминать имя Сомерхолдера в наших разговорах, которые, к слову сказать, сводились лишь к роли, репликам из сценария и небольшим актерским секретам.
Сегодня я вновь проснулась в гордом одиночестве, с запиской от Йена, которая уже стала традиционной. День «икс» настал, съемки триумфальной драки Регины и Кетрин состоится через несколько часов. Повалявшись в постели пару минут, я поняла, что оттягивать подъем больше смысла не имеет, и лениво поплелась в душ. Открыв шкафчик, чтобы взять косметику, мой взгляд остановился на не распакованной коробке тампонов, и у меня внутри все похолодело, сердце сжалось в комочек и замерло на секунду. Затем оно понеслось вскачь, забарабанило в висках, я судорожно хватила воздух. Усталость и работа совсем выбили меня из колеи, и я совершенно забыла об одной маленькой детали, которая, кажется, запаздывает.
На ватных ногах я прошла к кровати, села на нее и взяла телефон. Открыв календарь, я посмотрела на число, и истерично усмехнулась. Глупо было надеяться на слепую удачу. Задержка десять дней, ровно с того момента в номере отеля. Это еще ничего не значит, конечно же, но не верилось мне, что все может закончиться хорошо. Мои эскапады заканчивались успешно, но все имеет свой предел. Я смотрела в одну точку, решая, как начать разговор с Йеном и надо ли говорить об этом вообще. Не знаю, как долго я пробыла в прострации, но в дверь моего трейлера постучали, и раздался голос помощника гримера.
- Тина, ты опаздываешь на грим. Рита уже извелась, давай быстрее.
- Уже бегу! – преувеличенно жизнерадостно ответила я, пытаясь не показать, что мне хочется взвыть в голос.
Рита меня отругала, усадила в кресло, принялась завивать, красить и делать из меня столетнюю клыкастую красотку. Мои же мысли блуждали вокруг Йена, предстоящего разговора и тех последствий, о которых намекала Сенди. Я так задумалась, что не заметила, как Рита меня тормошит и спрашивает о том, нравится ли мне мой новый образ. Я кивнула, прошла в гардеробную, надела на себя приготовленные вещи, делая все на автомате.
- Тина, что с тобой? – спросила гример, задумчиво разглядывая меня.
- Все в порядке, сегодня сложные съемки, - пожала я плечами. – Боюсь напутать в словах, да еще буду летать на канатах и разыгрывать из себя сексуальную красотку. Слишком много для меня.
- Ну-ну, - латиноамериканка хмыкнула.
Мне показалось, что она видит меня насквозь, поэтому постаралась побыстрее скрыться от не в меру проницательной женщины. Снаружи меня уже ждала Нина. Она уже вошла в образ Кетрин и при виде меня усмехнулась. Я ответила ей тем же, мы молча уселись в машину, которая доставила нас на место съемок.
В лесу, служащего местом действия эпизода, когда-то была усадьба, от нее остался лишь остов с высокими ступенями, с которых мне и предстояло совершить полет. Там уже было все готово к съемкам: осветители установили софиты, расположились камеры и режиссерский пульт с мониторами, техники подготавливали механизм, который должен поддерживать меня и Нину во время трюков. Я с сомнением посмотрела на стальные тросы, которые крепились на специальном механизме, напоминающем подъемный кран, используемый на стройках.
Режиссер серии Маркос Сига что-то объяснял оператору, а на поваленном бревне неподалеку расположились Йен и Дженсен, они о чем-то переговаривались, не обращая внимания на царящую вокруг атмосферу растревоженного муравейника.
Сомерхолдер выглядел просто потрясающе в образе Деймона, и я невольно залюбовалась им. Он лениво прикрыл глаза, подставил лицо утреннему солнцу, пробивающегося сквозь кроны вековых деревьев и пятнами падающего на мягкую почву, которая была усеяна опавшей хвоей. Я решила отпустить свои страхи, временно забыть обо всех проблемах. Мягко ступая замшевыми сапожками без каблуков по траве, я незаметно подкралась сзади к Йену, приложила палец к губам, показывая Дженсену, что бы тот молчал, и произнесла на ухо своему герою:
- Скучал, Деймон?
Тот повернулся ко мне, приоткрыл один глаз, ехидно усмехнулся и произнес:
- Регина, что-то ты постарела за последние сто лет. И водишься с неподходящей компанией, - добавил Йен, кивая в сторону Нины. – Кетрин.
- Привет, - произнесла Добрев и присела рядом с Дженсеном.
Я же примостилась рядышком с Сомерхолдером, принялась рассматривать место съемок.
- Готовы? – вопросительно приподнял бровь мой герой.
Мы с Ниной закивали в такт, удивительно напоминая китайских болванчиков.
- Мне это не нравится, - тихо произнес Йен. – Я понимаю, что в кадре постоянно будет твое лицо, но все равно, можно найти дублершу, которая сможет тебя заменить. Тем более, Тина, у тебя нет опыта в таких съемках.
- Йен, у меня тоже не было опыта, но я сама исполняла трюк, когда Елене надо было прыгнуть в колодец с вербеной и змеями. Все получилось, и мне понравилось, - вставила Нина, едва я открыла рот, чтобы высказаться о чрезмерной заботе моего ненаглядного. – Сегодня я тоже буду подвешена на тросах, меня медленно спустят на землю, чтобы показать прыжок Кетрин с высоты.
Сомерхолдер пожал плечами, натянуто улыбнулся и с сомнением посмотрел на конструкцию, над которой все еще колдовали техники.
- Нина права, - произнесла я, недоумевая, как это мы нашли общий язык с Добрев. – Пойдем, посмотрим, какая там высота, чтобы Маркос на нас не кричал, что мы ничего не отрепетировали и топчемся на месте.
- Пойдем, - кивнула головой Нина, и мы направились к полуразрушенным ступенькам.
- Аккуратнее там, - напоследок добавил мой герой, а Дженсен все это время хранивший молчание, лишь ухмыльнулся.
Обогнув техников, мы с Ниной подошли к руинам, которые изобиловали обвалившейся штукатуркой и выпавшей кирпичной кладкой. Добрев поднялась почти на самый верх, туда, где больше, чем сто лет назад, был порог особняка, сгоревшего во время Гражданской войны. Я осталась пока на третьей ступеньке. Нина спустилась ниже, и, глядя на меня с высоты произнесла:
- Я толкну тебя, но ты не должна показывать, что это тебе известно.
- Да знаю, - бросила я, и еще на шаг отошла назад, не успела понять, что опоры под ногами больше нет.
Я пронзительно взвизгнула, инстинктивно пытаясь поймать равновесие, но полетела навстречу с землей. Летнее небо, украшенное макушками деревьев, совершило кульбит, свет в глазах померк, и меня окутала тишина.



Йену показалось, что яркие краски дня померкли, время замедлило свой бег, и происходящее он видел, словно на замедленном повторе кинопленки. Сомерхолдер уже подходил к тому месту, куда поднялись девушки, как вдруг Тина пронзительно вскрикнула и полетела вниз. Йен преодолел расстояние в триста метров почти за несколько секунд, как будто он, в самом деле, был вампиром и мог двигаться с молниеносной скоростью.
Девушка лежала на земле и не подавала признаков жизни. Йен опустился перед ней на колени, сюда же подбежал Маркос Сига, вся съемочная группа бросила свои дела и стала собираться вокруг, не понимая, что произошло и ка поступить в сложившейся ситуации.
- Тина! Ты слышишь меня? – спросил Йен побелевшими губами, и хотел поднять ее на руки.
- Не трогай! Мы не знаем, что с ней, - произнес Маркос. – Где врачи, черт возьми?! Кто-нибудь, вызывайте дежурную бригаду! – закричал режиссер, и помощник стремглав помчался к рации.
- Мы прошли на место съемок, чтобы посмотреть, что делать, - пролепетала побледневшая Нина. – Она оступилась.
- Нина, все потом, - отмахнулся Сига, Йен же наградил Добрев таким взглядом, что окружающим показалось будто он готов растерзать ее на месте.
Спустя пару минут подбежала бригада скорой помощи, которая всегда дежурила на съемках. Молодой человек в синем комбинезоне с изображением змеи, хвостом обвивающим чашу, отодвинул Сомерхолдера в сторону, но актер явно был против такого обращения. Тина по-прежнему лежала на земле.
- Что с ней? – упавшим голосом спросил Йен, глядя, как врач поднимает веки девушки и светит в глаза фонариком.
- Без сознания, возможно сотрясения мозга. Мы забираем ее в госпиталь в Атланту. Ехать примерно минут двадцать. За это время девушка придет в себя, но необходимо сделать рентген и обследование.
- Я с вами! – резко произнес Йен, но врач смерил его пристальным взглядом.
- Вы родственник?
Пока Йен обдумывал, что же сказать, Тину уже уложили на носилки и понесли к подъехавшему автомобилю скорой помощи. Сомерхолдер двинулся следом, бездумно отталкивая рукой тех, кто стоял на его пути.
- Йен, не глупи! – Маркос постарался его удержать. – Тебя все равно не пустят. В госпитале Тине сделают обследование, она придет в себя и вечером, после съемок, ты к ней поедешь.
- Каких съемок, Маркос? – непонимающе произнес Сомерхолдер, все еще следя за тем, как носилки с безжизненной девушкой несут в сторону автомобиля. Водитель скорой уже включил мигалки, и вой сирен разорвал дремотную тишь летнего дня.
- У нас день пропадает, а мы из графика выбиваемся. Вместо одной сцены будем снимать другую. Тебя и Эклза.
- Знаешь что, Маркос? Плевать я хотел на всё! – прорычал Йен в лицо удивленному режиссеру, и твердой походкой направился к машине, на которой сюда приехали Тина и Добрев.
Водитель встрепенулся, но видя, в каком состоянии находится актер, не стал ему перечить и сразу понял, что они направятся вслед за автомобилем скорой помощи. Сомерхолдер сел рядом с шофером, и они помчались вслед за скорой, нарушая правила и подрезая встречные автомобили.
Йен ничего не видел перед собой, он все думал о том, что сможет потерять единственную девушку, которую смог полюбить в своей беспутной жизни. Еще он все никак не мог понять, зачем Нина решилась на такой отчаянный шаг. Сомерхолдер едва удержался от того, чтобы не схватить девчонку, встряхнуть ее, как следует, и потребовать ответа. Он видел, как Добрев взмахнула руками и после этого Тина полетела на землю. Главное, чтобы с ней было все в порядке, как мантру про себя Йен твердил всю дорогу. Он никогда не был религиозен, и впервые в жизни был готов молиться всем существующим богам.
Скорая подъехала к госпиталю, Тину на носилках внесли в здание. Водитель припарковался, и Йен буквально побежал следом. Через служебный ход его не пустили, пришлось обходить здание вокруг, чтобы попасть к главному входу, предназначенному для посетителей.
Йен подошел к ресепшен, спросил, где находится отделение скорой помощи, едва услышав ответ, забежал в лифт. Ему казалось, что железная коробка тащится со скоростью улитки. Сердце учащенно билось в груди, Сомерхолдер думал, что чертов лифт никогда не остановится. Но вот стальные двери отворились, выпуская из своего плена, и Йен решительной походкой направился на поиски Тины. Ему преградила дорогу медсестра, но он даже не пытался ее выслушать, просто сдвинул с места.
- Сер, кто вы? Что вам нужно? – тараторила невысокая рыжая девушка.
В другой бы ситуации Сомерхолдер бы усмехнулся, от того, что его в кои-то веки не узнавали, сейчас он даже не придал этому значения.
- Я ищу девушку. Ее минут пять назад привезли без сознания. Она актриса, получила травму на съемках.
- Подождите минутку, - медсестра удалилась, а Йен принялся мерить шагами больничный коридор, словно тигр в клетке.
Пять минут ему показались чуть ли не вечностью, за которую перед глазами пронеслись самые светлые и дорогие воспоминания, связанные с Тиной. Сомерхолдер подошел к стене и со всей силы саданул по ней кулаком. Затем он обернулся, прислонился спиной к стене и прикрыл глаза, пытаясь привести себя в порядок, усмирить вихрь чувств, рвущийся наружу. Йену хотелось разнести по камешку весь госпиталь, удушить Нину и послать к чертям съемки в сериале, забрать с собой Тину и укрыть ее от бед в каком-нибудь самом безопасном месте, которое только существует в этом мире.
- Сер, вы спрашивали о девушке, пойдемте.
Йен не заметил, как медсестра вернулась. Он в нетерпении двинулся за ней следом. Около палаты, стеклянные двери которой закрывали опущенные жалюзи, стояла внушительных размеров темнокожая женщина, облаченная в больничную униформу. Ее короткие волосы были выкрашены в белый цвет, что придавало странный контраст ее внешнему облику. Врач внимательно оглядела Йена с ног до головы и произнесла.
- Да не волнуйтесь вы так. С ребенком все в порядке.
Ноги Йена моментом стали ватными, слова застряли в горле, мысли понеслись вскачь, словно арабские скакуны. Пытаясь переварить услышанное, Сомерхолдер заплетающимся языком спросил:
- С каким ребенком?
- Ну как же, с девушкой, которую привезли. Ей же лет шестнадцать, не больше.
- Ей восемнадцать, - машинально ответил Йен, пытаясь сообразить, правильно ли он понял слова врача.
- С вами все в порядке? - поинтересовалась женщина. – Что-то вы побледнели. Меня зовут Мери Роджерс, я буду лечащим врачом…
- Тины Пайк, - добавил Сомерхолдер, все еще пытаясь прийти в себя.
- У нее есть родственники? Нам так же необходим номер ее страховки.
- Нет. У нее есть лишь я и наш агент. Я официальный представитель. Йен Сомерхолдер, - представился он, пытаясь припомнить ситуацию, когда же ему приходилось первым называть свое имя.
- Мистер Сомерхолдер, у Тины сотрясение мозга, мы оставим ее на пару дней в больнице. Постарайтесь ей объяснить, что надо слушаться и выполнять все рекомендации врачей. И сутки ей нельзя подниматься с постели.
- Можно к ней? – дрогнувшим голосом спросил Йен.
- Конечно, - произнесла Роджерс, - но не долго. Ей нужен покой. Потом нам надо решить формальности.
- Конечно, - машинально сказал Сомерхолдер, открывая дверь палаты.
Тина лежала на кровати, одетая в больничную рубашку, укрытая до груди голубой простыней. Рядом с ней стоял прибор искусственного дыхания, но он был отключен, аппарат, измеряющий пульс, также не подавал признаков жизни. Антураж, который обычно используется киношниками, не соответствовал действительности. В руке девушке не было иголки капельницы, и Йен с облегчением вздохнул. Его самые страшные опасения не оправдались, и картина, нарисованная воображением, была совсем иной. Но Тина по-прежнему лежала с закрытыми глазами.
Йен присел на стул, стоявший рядом с кроватью, и стал вглядываться в бледное личико Тины. Девушка выглядела хрупкой и беззащитной, отчего у Сомерхолдера сжалось сердце. Он с нежностью убрал за ухо каштановую прядку, упавшую на лицо, провел тыльной стороной ладони по щеке, обвел контур пухлых губ большим пальцем. Тяжело вздохнув, Йен взял руку Тины в свою руку. Она была теплая, но лежала неподвижно, словно плеть. Девушка не реагировала на прикосновения, не пыталась сжать руку Сомерхолдера в ответ. Ее грудь тяжело вздымалась, но дыхание было ровным.
- Тина, открой глаза, прошу тебя, - произнес Йен, целуя пальчики девушки. – Не пугай меня еще больше. Я чуть не умер на месте, когда увидел, что ты лежишь на земле. Ты была похожа на сломанную куклу. Мне никогда не было настолько страшно, как сегодня. Сладкая моя, я не смогу без тебя. Ты одна знаешь меня, как никто другой. – Он развернул руку девушки и поцеловал ладонь. – Я люблю тебя…
Посидев еще пару минут в тишине, Йен решил найти врача и потребовать объяснений, почему Тина так долго не приходит в сознание, и почему ей не делают никаких процедур, как прозвучал тихий, надтреснутый голос:
- Мне надо всегда терять сознание, что бы услышать это?
Сомерхолдер встрепенулся, посмотрел на Тину. Она открыла глаза, но болезненно поморщилась. У Йена отнялся дар речи, а его заноза в известном месте, как ни в чем не бывало, продолжила, правда, тихим голосом:
- Мне не разрешили подниматься и открывать глаза из-за сотрясения. Я в сознание пришла еще в скорой. Еще бы! Сирены так выли, что и мертвый бы воскрес. Но раз только так ты готов признаваться мне в любви, то я готова повторить номер на бис.
- Тина! – удивление сменилось злостью. Йену хотелось придушить девчонку, которая даже не подумала сказать ему, что с ней все в порядке. Хорошо, относительно в порядке. Но девушка с так жалобно посмотрела на Сомерхолдера, что он ничего не придумал лучше, как наклониться к ней и поцеловать с нежностью, на которую был способен.
Отстранившись от Тины, Йен вновь сел на стул, взял ее руку, но на этот раз, девушка сжала ее в ответ. Девушка рассматривала его из-под опущенных ресниц, и произнесла:
- Ты уехал со съемок? Выглядишь, как Деймон. Сига не возражал?
- А ты как думаешь? Он хотел вместо твоего эпизода снимать меня и Эклза. Пришлось объяснить, что ты важнее всех съемок вместе взятых.
- Йен, - Тина поморщилась. – А вдруг будут неприятности? Я не хочу, чтобы из-за меня….
- Тшш, - Сомерхолдер приложил палец к ее губам. – Главное, что с тобой все в порядке. Я останусь здесь на ночь…
- Не надо. Все хорошо, правда. Я хочу спать, у меня голова раскалывается и глаза слезятся. Ты побудь со мной, пока я не засну.
- Я с тобой, Тина.
- Скажи еще раз, - девушка закусила бледную губку, и посмотрела на Йена, что он почувствовал, как его заполняет трепетная и одновременно горячая нежность.
- Люблю тебя, - прошептал он на ушко девушке, попутно целуя ее в висок. Тина счастливо улыбнулась и закрыла глаза.