Саундтрек:Andre Herman Dune – Smalltown Boy

- Мам... Я дома, - ответом мне была тишина. Вокруг было темно, холодно и пусто. Видимо, мама просто уснула. По дому теперь не стоял запах свежей выпечки, из гостиной не доносился весёлый голос телеведущей кулинарного шоу. Просто тишина и пустота. Причиняешь боль дорогим тебе людям, - значит сам её испытываешь в полной мере. Не раз в этом убеждалась.

Я облокотилась на стену и медленно начала оседать. Эмоции захлестнули меня, и я расплакалась, как маленькая девочка. Хотя, наверно, даже дети не плачут по таким пустякам. Но я сама виновата, и теперь это чувство съедало меня, обрушилось в десятки раз больше, чем раньше.

- Мам... - тихим и слабым голосом позвала я. - Мам, прости... - я схватила себя за горло, чтобы мои рыдания были не такими громкими. В груди и горле нещадно жгло, голова начинала болеть, а сознание становилось мутным. Проведенное с новым другом время служило отрадой в сегодняшнем дне для меня, но реальность и чувство вины никуда не ушло.

- Чёрт, - тихо выругалась я. Рядом не было ничего, что помогло бы заглушить боль. В такие моменты я жалела, что когда-то отказалась от наркотиков, они были бы сейчас нужны.

Я ненормальная, и мама знает это, пытается помочь, но вся проблема в том, что я самой себе толком не смогла признаться. Я цеплялась за спасительную ниточку, пыталась вести себя как нормальный подросток, не понимая, что родилась такой... Странной. Другой.

Я поднялась и неуверенными, осторожными шагами пошла в свою комнату, стараясь как можно тише пройти мимо маминой. Дверь в её спальню была приоткрыта, и я заглянула туда, чтобы убедиться, что она действительно спит. Так и было. Сладкая дремота завладела ею. Я тихо всхлипнула и прошла в свою комнату, закрыв за собой дверь и отдаваясь эмоциям.

Чувства, которые мне так долго удавалось удерживать в себе, теперь просились наружу и как бы говорили: "Ты не сможешь сопротивляться вечно". И я не смогла. Так быстро сдалась... Мне было противно от самой себя. Я приношу только разочарования и боль родному человеку.

- Я больше не знаю, что делать... Что со мной? - говорила я самой себе. - Что мне сделать? - и я словно переместилась обратно в свой сон. Сначала туман, неизвестность, обрыв, чей-то голос в моей голове.

- Ты знаешь, что делать... - я помотала головой, стараясь избавиться от навязчивых мыслей. - Знаешь. Ты всё знаешь, - эхом разносилось по комнате. Я хотела кричать. Так сильно, что мои голосовые связки не выдержали б.

- Ты помнишь, какой была. Посмотри, что с тобой стало. Неужели ты хочешь быть такой?

- Нет! Хватит! - я начала кричать, потому что моя голова, казалось, взорвётся от такого давления. Я схватилась за волосы, дёргая их и причиняя боль, чтобы вернуть ясное сознание. Где-то глубоко внутри себя я понимала, что происходит, но кто-то другой теперь руководил моими действиями.

- Мне... страшно... - тише шепота.

- Ты можешь помочь себе избавиться от мучений. Просто решись на это, - комната перед глазами поплыла, дымка окутала и лишала ясности.

"Ты знаешь, что делать. Больше не будет боли. Мучений. Вины"

Я схватилась дрожащими руками за ящик в тумбочке и открыв, с трудом отыскала ножницы. Я смотрела на них, как на единственный шанс на спасение. Это мне поможет.

"Всё закончится"

Ноги несли меня в ванную. Я вошла и, не включая света, побрела к раковине. Зеркало над ней показывало истинную меня. Ужасную, эгоистичную, ненормальную тварь.

"Ты на верном пути"

- Теперь ты никому и никогда не причинишь зла, - отражение злобно засмеялось ужасным, противным смехом, смешанным с плачем. Скоро всё закончится.

- Подумай, сколько плохого ты бы причинила Джексону. Разве он заслужил на такое зло, как ты? Разве жизнь недостаточно потрепала его? - эхо не оставляло меня. - Давай.

Словно под гипнозом, я поднесла острую сторону одной половинки ножниц к запястью. Рука дрожала и не позволяла завершить начатое.

"Меня больше не будет"

Слёзы так застилали глаза, что я с трудом различала очертания, но попыталась внимательно сосредоточиться на своей руке. Я сильно надавила остриём на кожу, протыкая её. Боль была моим облегчением, а кровь - очищением. Алая струйка побежала вокруг запястья и на пол, покрывая белоснежный ковёр ядовито-красной густой жидкостью. Я внимательно следила за тем, как кровь просачивается в ворс, пачкает кафель, вытекает из меня, забирая жизнь с собой.

Некоторое время спустя я начала чувствовать лёгкость. Голос в моей голове затих, а муки совести исчезли. Я была на пути к освобождению.. Голос в моей голове затих, а муки совести исчезли. Я была на пути к освобождению. Боль в руке уже не давала о себе знать, чувствовалась только стекающая по ладони кровь. Я подняла руку, чтобы посмотреть.

- Красивое зрелище... - прошептала я и почувствовала, как немеют конечности. Жутко захотелось спать, и я поддалась.



Пик... Пик... Пик... Звук отдавался в моих ушах противным звоном. Тело болело, словно из него выкачали всю жидкость. Губы были противно грубыми, в горле - засуха. Ужасно хотелось пить.
Я отрыла глаза, но яркое солнце за окном ослепило меня своим светом.

- Ай, - пропищала я, крепко зажмуривая глаза и вытирая слезинки, которые уже успели там накопиться. Я дернула правой рукой: что-то острое больно кольнуло в область вены. Слегка приоткрыв глаза, я старалась не сильно жмуриться, чтобы разглядеть капельницу и трубки, ведущие к моей руке.

- Блин, - прошипела я, когда снова нечаянно двинула рукой. Левое запястье было обмотано бинтом, а посередине его испачкало бледное пятно крови.

Я понимала, что натворила что-то очень плохое. Старалась напрячь свою память, чтобы вспомнить хоть что-то из того, что случилось, но нет. Помнила я всё только обрывками. Я плакала. Много. Кричала. Кажется, кто-то будто руководил мной. Я отдала борозды правления неизвестному внутри меня. В доме было пусто, темно и холодно. Я сошла с ума.

- Ты очнулась? - в палату вошла мама, закрывая за собой дверь.

- Кажется, - прошептала я.

- Хорошо, тогда я позову доктора, - она быстро ушла так и не услышав моё «не надо».



- Как ты себя чувствуешь? - спросил доктор, после того как переписал все мои показатели в свой журнал.

- Всё тело болит. Можно мне воды? - попросила я. Мужчина повернулся к маме, которая всё это время наблюдала за мной и кивнул. Она незамедлительно наполнила стакан, стоящий на тумбочке возле кровати спасительной жидкостью и передала мне.

- Спасибо, - я сделала первый жадный глоток, омывая горло, а затем ещё один и ещё. Выпив всё до дна, я удовлетворённо промычала, наконец, моё горло перестало гореть.

- По показателям всё в норме, - задумчиво протянул доктор, тяжело вздохнув. - Но что у тебя случилось, что ты решила покончить с собой, а? Тебе же ещё жить и жить.

- Я не помню, - виновато призналась я и посмотрела на маму. Только сейчас я заметила, что её лицо было заплаканным, под глазами пролегли яркие синяки, она будто постарела лет на десять.

- Так. Ладно. Я зайду вечером, чтобы снова проверить показатели и твоё состояние, - сказал мужчина и направился в сторону двери. - Медсестра зайдёт и даст тебе таблетки, которые я выписал. До свидания, миссис Зеттерстр, Клементина, - он вышел.

- Мам, что...

- Ничего сейчас не говори, Клементина, я устала, - она опустила голову на руки.

- Почему я сделала это с собой?

- Я не знаю... Я слышала только твой крик, а когда забежала в ванную - ты лежала в луже крови, без сознания, ужасно бледная. Я... я думала, что потеряла тебя, - я услышала всхлипы.

- Не помню, что случилось, но... Я не хотела убивать себя, не хотела, чтобы ты страдала из-за меня... Не хотела...

- Просто поправляйся и не делай так больше, ладно? - попросила мама измученным голосом.

- Прости меня, - прошептала я, понимая, что опять облажалась... Мама взяла меня за здоровую руку и мягко её сжала.

- Ты действительно ничего не помнишь? - спросила она, мягко поглаживая мою кожу. - Или просто не хочешь говорить?

- Только обрывками. Я пришла домой, много плакала, а потом моим разумом будто что-то завладело.

- Что ты имеешь ввиду?

- Я словно потеряла все нити контроля над собой. Сколько времени я была без сознания?

- Два дня. Врачи сказали, что я вовремя тебя обнаружила, иначе... - она не договорила, а по её щеке скатилась одинокая слезинка. - Где ты была до этого? Куда ходила?

- В бар.

- Какой бар? - мама напряглась.

- Недалеко от нас. Я встретила Джексона там.

- Какого ещё?.. Это тот парень, про которого ты мне рассказывала. И что же вы делали? Зачем ты пошла туда?

- Я просто гуляла и увидела этот паб, как оказалось позже, Джексон работает там барменом, мы просто разговаривали. Вот и всё.

- Он давал тебе какие-нибудь препараты?

- Мам, - простонала я, - нет, конечно. Он не стал бы этого делать. Зачем? - парень не заслужил быть втянутым в эту мерзкую историю. Не хватало ещё, чтоб он из-за меня пострадал или нахватался проблем. Эту кашу расхлёбывать только мне.

- Ладно, мы потом об этом поговорим. А сейчас тебе нужно отдыхать и набираться сил.

- Мам, прости меня.

- Перестань, этот ужас практически в прошлом.

- Нет, я не за суицид. Точнее, не только за него. То, что я наговорила тебе перед этим, - я не хотела делать тебе больно. Мама улыбнулась мне самой доброй и усталой улыбкой на свете и поцеловала в лоб.

- Я знаю, - шептала она, - я всё знаю.