Перед окном мелькнуло серо-коричневое пятно, и, отбросив в сторону тяжелую штору, Драко уставился в глаза почтовой совы. Она недовольно ухнула и наклонилась, чтобы стукнуть клювом посильнее, но Малфой опередил ее и распахнул окно. Сова тяжело ввалилась в комнату и опустилась на стол, взмахом широких крыльев уронив стопку документов; они разметались по комнате.

Но Драко было все равно. Напряженно оглядывая птицу, он подошел ближе и отвязал от лапки маленький листок, свернутый в несколько раз. Сова вновь ухнула и дернула крылом, задев Малфоя. Он чертыхнулся, выловил из ящика лакомство и подкинул вверх.

— Проваливай! — Сипуха метнулась за едой и вылетела в окно.

Драко сразу же забыл про агрессивное существо и медленно развернул бумажку, подавляя мысль о том, что в горле неожиданно пересохло, а пальцы мелко подрагивали.

Это была записка. Короткое сообщение в четыре слова без подписи:

«Хогсмид. Завтра в полдень».

Но Драко и так знал, от кого она.

***

Драко Малфой вырос и сильно изменился, лишь отдаленно напоминая прошлого себя, но проходя по знакомым извилистым улочкам, словно сошедшим с открытки, он вновь чувствовал себя юнцом: молодым, полным сил и обладающим громадной жаждой впечатлений. В давние времена он мог бродить по Хогсмиду часами, наслаждаясь видом ярких витрин, теплыми и приятными запахами сладостей и сливочного пива; аккуратными, четкими линиями домов. Это было древнее место, наполненное магией до краев, почти как и сам Хогвартс, и любой чувствовал себя здесь, как в сказке, и вспоминал далекое и беззаботное детство.

Малфой специально аппарировал к месту раньше, и теперь оставалось еще около получаса. Он вернулся на главную дорогу и медленно пошел по направлению к станции: Грейнджер наверняка будет где-то там, недалеко от поворота к Визжащей хижине. Драко медленно двигался вперед по знакомым местам, заглядываясь на различные товары, видневшиеся в окнах: мантии, костюмы и всевозможные магические аксессуары в «Шапке-невидимке», «Волшебные перья», сразу напротив узкий проход, напоминающий Лютный переулок, чуть дальше волшебные проделки и шутки «Зонко», все еще способные дать фору «Волшебным Вредилкам Уизли», и, конечно же, «Сладкое королевство» и «Три метлы» — места, где даже в двадцать пять можно воспылать безумной любовью к великолепным сладостям и лучшим напиткам всей магической Англии.

Драко замер посреди улицы, припоминая, сколько раз он проходил здесь, пребывая в печальном, радостном или раздраженном настроении. Впереди начиналась дорога, ведущая к Хогвартсу, и, если завернуть за угол, открывался вид на Визжащую хижину, еще более хилую и покореженную, чем раньше; за ней Черное озеро, а на другом берегу, на вершине высокой скалы, величавый замок с бойницами и башенками — Хогвартс.

Колокольчик на двери «Сладкого королевства» звякнул, словно предлагая войти, и Драко подошел ближе, осознав, что витрина с разноцветными мигающими надписями выглядела слишком соблазнительно. Он воровато оглянулся, но тут же успокоил себя: в такой час мало кто из знакомых может оказаться в подобной деревушке, и шагнул вперед.

Оказавшись внутри, Малфой, как впервые, поразился многообразию сладостей и лакомств. Его словно окунули в бочку с дорогим, густым и ароматным шоколадом с корицей, ванилью, орехами и еще, Мерлин пойми, чем. Со всех сторон, как и в старые добрые Хогвартские времена, нагромоздились полки, на которых были разложены крупные ломти нуги, зефира, пастилы и мармелада; большие бочки, наполненные драже «Берти Боттс», расположились вдоль стен; а с другой стороны, за прилавком, красовались в цветастых обертках магические сладости: жвачка, пузыри которой не лопались несколько дней; кремовые пирожные в форме различных животных, которые весело подпрыгивали и убегали от покупателей; сахарные перья; карамель, меняющая вкус с невероятной скоростью; сладкая вата, настолько нежная и легкая, что она в прямом смысле парила вокруг Драко.

Покупателей в такой час было немного, и они вместе с продавцами затерялись в глубине сладкого лабиринта. Драко напряженно откашлялся, но никто не отреагировал, и он медленно двинулся вдоль стеллажей, рассматривая давно знакомые лакомства и вкусные новинки.

Добрых двадцать минут Малфой глазел на полки и выбирал сладости, с ностальгией вспоминая то время, когда такие покупки вгоняли его в дрожь, теперь ему лишь хотелось побаловать себя и, выбрав несколько не особо крупных упаковок, он направился к кассе. Продавщицей оказалась невысокая, полноватая женщина, которая разгребала содержимое коробок под прилавком, и от этого не сразу обратила внимание на посетителя.

Драко выложил товар и подвинул к ней, стараясь сохранять серьезный вид, но кассирша, словно намеренно, продолжала игнорировать его.

— Добрый день, — вежливо произнес Малфой, старательно сдерживаясь. — Не могли бы вы…?

— Что? — она резко подняла голову и наконец заметила его. — А, да, конечно-конечно, простите, я сейчас, — она поспешно вытерла ладони о передник и затараторила без остановки. — Что здесь у нас? Лягушки, немного бобов, жвачка — отличный выбор! — еще пастила и пару перьев. Семь галлеонов, три сикля и двадцать четыре кната. Мелочью не наберете? Нет? Может хотя бы кнаты? — Драко лишь успевал мотать и кивать головой. — Пакет возьмете? Вам обычный или с заклинанием расширения? Ох, совсем забыла, — она хлопнула себя ладонью по лбу. — У нас специальное предложение! Товар, выведенный благодаря сотрудничеству «Дэрвиш и Бэнгз» и нашего магазина, — Драко нервно покосился на часы: было бы совсем глупо — опоздать на встречу с Грейнджер, но все же покорно взглянул туда, куда указывала продавщица.

Около прилавка стояла кадка с цветами — по крайней мере, именно так показалось Драко на первый взгляд: розы, тюльпаны, чуть подальше пионы и хризантемы и даже маргаритки — все красивые, на гибких стеблях, насыщенных и приятных глазу оттенков.

— Лакрица, нуга, вместо нектара — сироп, немного марципана, кое-где присутствуют жучки, но они шоколадные, так что опасаться нечего, — перечисляла продавщица, а глаза Драко расширились от изумления, пока он рассматривал цветы — их же можно так назвать? — Вместо удобрения сахарная пудра и варенья, джемы, немного крема. Шипы на розах ореховые, чаще всего — миндальные. По акции от пятнадцати сиклей штучка. Возьмите — не пожалеете.

Малфой сделал маленький шажок к цветам и тяжело сглотнул слюну. В лицо ударили запахи, поражающие обоняние: ягодные, цитрусовые, с нотками кофе и специй, все до единого приторные и сладкие, разжигающие невозможный аппетит и жажду прекрасного. Смотреть, нюхать, есть и наслаждаться. Голова слегка закружилась, и он тут же отступил назад. Продавщица понимающе улыбнулась, но Драко совсем не обратил на нее внимания.

В голове билась единственная мысль: такой цветок был идеальным подарком для одной.

Для Грейнджер.

***

Он вылетел из магазина, как бешеный, метнув деньги на прилавок и буркнув нечто неразборчивое на прощание. Удивленная женщина попыталась остановить его, но Драко сгреб все свои покупки и выбежал прочь, стараясь выбросить из головы эти цветы, болтливую продавщицу и всю глупую лавчонку, а главное — Грейнджер.

Малфой ведь просто хотел поиздеваться над ней, посильнее ткнуть в больное место и указать на недостатки, но все обернулось против него. Теперь казалось, что это Грейнджер — кукловод в их забаве, и она манипулирует им, как ей вздумается. Конечно, его привлекали молодые симпатичные девушки — это нормально для двадцатипятилетнего мужчины, но раздумья об идеальном подарке и глупое письмо? Нет уж, это слишком. В голове мелькнула отчаянная мысль: что если прямо сейчас аппарировать домой, порвать записку в клочья, чтобы потом не возникло соблазна отправить ее?

И, наверное, будь Малфой все так же импульсивен, по-юношески горяч и слаб, он бы поддался порыву, но мальчишка вырос, и тот, кто заменил его, не мог позволить себе такой вольности. Драко возвел привычную стену, нацепил бесстрастную, равнодушную маску, запрятав все мысли, недостойные чистокровного аристократа, куда подальше. Он мотнул головой, и ветер подхватил бесцветные волосы, отбросив пряди.

Тогда Драко и заметил ее.

Грейнджер стояла чуть поодаль, на повороте к Визжащей хижине, оглядывая панораму Черного озера с Хогвартсом на берегу и Запретным лесом вдалеке. Здания скрывали этот вид от Драко, но если бы он зажмурился, он мог с легкостью представить, что она видит, но Малфою не хотелось закрывать глаза, и он продолжал рассматривать Гермиону. Она стояла с прямой спиной, плечи были расслаблены и отведены назад, руками она обхватила себя за талию, а ветер неспешно играл с длинными прядями, то кидая их ей в лицо, то подбрасывая вверх, так что взгляду открывалась тонкая шея. Гермиона едва заметно качнула головой, наклонив ее к правому плечу, и Драко отчего-то повеселел.

Несомненно, целый день, проведенный с этой невыносимой, но невероятно забавной женщиной, будет крайне увлекательным. К тому же, Драко признавал, что действительно сгорает от любопытства, желая узнать, что же придумала эта зануда, которая неожиданно оказалась остроумной и весьма сообразительной.

— Ну, здравствуй, детка! — громко крикнул он и зашагал к Гермионе; широкая ухмылка вновь растянулась на его лице.

Она резко развернулась, и особо резкий порыв ветра, пришедший с озера, подкинул волосы, и Гермиона поспешно заправила пряди за уши.

— Детка? — она поперхнулась. Брови удивленно взлетели вверх и тотчас сошлись на переносице, Грейнджер грозно нахмурилась, испепеляя Малфоя взглядом.

— То есть… Я хотел сказать независимая и самодостаточная особа, — поправился тот, все так же бесстыже улыбаясь, и доверительно добавил: — И никак не объект для флирта.

— Флирта? — Гермиона уловила его настроение и легко улыбнулась. — Уверен, что хотел сказать именно это слово на букву «ф»?

— Я знаю множество слов на букву «ф», Грейнджер, — самоуверенно высказался Драко, — но в этой ситуации я вряд ли имел в виду например «фасоль», ты так не считаешь?

Гермиона хихикнула, чувствуя себя при этом просто глупо, будто она была школьницей, которая готова смеяться над любой ерундой.

— Ладно, хорошего понемножку, — нарочито серьезно проговорил Малфой. — Так что мы здесь делаем? Решила затащить меня в укромное местечко, где точно никто не станет искать? Грейнджер, ты, конечно, хороша, но я слишком молод, чтобы быть изнасилованным. Я буду защищаться!

— Наша цель — Хогвартс, — Гермиона перестала смеяться и слегка покраснела. Привыкнуть к выходкам Малфоя, кажется, никогда не представится возможным.

— Закончим все, так же как и начали? — пафосно переспросил Драко, продолжая дурачиться.

— Узнаешь на месте.

— Может, ты надеешься, что я исправлю все там же, где и напортачил? — не унимался он. — Заставишь меня слезно просить прощения?

— Если тебе так хочется, — Гермиона снова качнула головой и развернулась, направляясь к дороге, которая вела в Хогвартс.

Малфой все же замолк и двинулся за ней, шагая неспешно и с гордо поднятой головой. Он замечал, что Гермиона косилась на него, но сам смотрел только вперед, упорно пряча усмешку в уголках губ. Они прошли по берегу озера, там, где находился причал для первокурсников, и почти миновали станцию, когда Драко вспомнил про свои богатства.

— Шоколадную лягушку? — подчеркнуто вежливо предложил он.

Гермиона покосилась на него с подозрением, но сладость приняла.

— Что-то ты слишком веселый сегодня.

— А отчего же мне грустить? — невозмутимо выдал Малфой, разворачивая пятиугольную коробочку. И снова карточка с Дамболдором: они выпустили новую партию после его трагической и геройской смерти. У Драко каждый раз сводило зубы, когда он вспоминал о том дне.

Он раскаялся и предпочел выкинуть из головы любые мысли, которые касались того времени. Впрочем, так поступили почти все: война стала своеобразной границей между безумным и горьким прошлым и настоящим.

— Кстати, о словах на букву «ф», — внезапно перебила Гермиона течение его мыслей. Драко проследил за ее взглядом и удивленно остановился.

Чуть дальше, на знакомой глинистой дороге, размытой от дождей и времени, стояла повозка, слегка покосившаяся и с облупившейся краской, но совсем не она привлекла внимание Грейнджер и Малфоя. Огромное животное перед ними расправило крылья и недовольно мотнуло головой, будто подгоняя занять места. Даже при свете дня было видно, как на драконоподобной морде светятся два больших глаза.

— Ну что, Грейнджер, леди желает прокатиться в карете, как в старые добрые времена?

Они одновременно сделали пару шагов вперед, приблизившись в летающему коню. Гермиона медленно подняла руку и аккуратно дотронулась до буро-черной кожи, которая словно облепила скелет.

— Уж лучше ты будь рыцарем и прокатись верхом, Малфой, — она аккуратно погладила лошадь, и та склонила голову.

— Ты видишь их, да? — вопрос прозвучал неожиданно, хотя он и не требовал ответа.

— А ты? — Гермиона задержала дыхание, и хотя Драко не видел ее лица, он заметил, как едва заметно напряглись плечи.

— После войны все видят, разве нет?

Гермиона шумно выдохнула и пробормотала:

— Думаю, он специально прислал их для нас.

— Он? — переспросил Драко, не надеясь на ответ.

— Залезай в повозку, Малфой, — кивнула ему Грейнджер и первой вскарабкалась внутрь.

Повозка мягко тронулась, подпрыгивая и раскачиваясь на ходу. Фестрал двигался уверенно и аккуратно, точно зная, куда направляться. Внутри пахло соломой и плесенью. Гермиона, как и в старые времена, приникла к маленькому оконцу и рассматривала лес вокруг, озеро, чугунные ворота, по бокам которых возвышались каменные колонны с фигурами крылатых вепрей наверху, и медленно приближающиеся башни и башенки замка.

Наконец, повозка, качнувшись, остановилась, и Гермиона с Драко выбрались из нее, и девушка сразу направилась в сторону, противоположную Хогвартсу, к Запретному лесу.

— Я все-таки оказался прав! — воскликнул Малфой, нагоняя ее. — Ты решила избавиться от меня?

— О, да, Малфой, причем особо изощренным способом, — обернувшись, усмехнулась Гермиона.

Драко оглянулся вокруг, заметив, что чуть вдали показались здоровенные тыквы, которые всю жизнь выращивал недотепа-лесничий, а сразу за грядками его заново отстроенный дом.

— Только не говори мне, что мы идем… — начал он.

— Гермиона! Как я рад, что ты наконец-то приехала! — раздался бас впереди и от стены отделилась крупная фигура. — Мы с Когтеносцом ждем вас с самого утра.

— Привет, Хагрид, — Гермина радостно помахала рукой и поспешила к великану, а Драко понял: он все-таки попал.

***

Драко нерешительно замер, чувствуя, как глубоко внутри еще тлел огонек надежды, что Грейнджер пошутила и она передумает, широко улыбнется и отправит его домой. Но текли минуты, а она лишь молча стояла рядом, устремив взгляд в чащу. Пройдя по опушке вдоль Запретного леса, они оказались у крупного загона и теперь ждали там. Внутри было пусто.

Хагрид что-то мямлил без остановки, рассыпаясь в комплиментах, адресованных Гермионе, потом радушно предложил ей печенье, от которого она вежливо отказалась, и двинулся в лес, наказав им не ходить за ним и остаться у загона. Все это время он упорно игнорировал Малфоя. А Драко словно вернулся на двенадцать лет назад: тогда, на своем первом уроке по Уходу за магическими существами, они стояли ровно в этом же месте, и он без остановки злобно подшучивал над нерадивым учителем. Хагрид остался все таким же добродушным, прямолинейным и незатейливым, и это раздражало. Драко казалось, что уже одна встреча с этим недотепой, не вызывающим в нем ни капли уважения, могла считаться за желание Грейнджер, но тонкая полоска на руке напоминала, что магический спор еще в силе.

Малфой покосился на Грейнджер и заметил, что она едва сдерживает улыбку. Отчего-то это оскорбило и разозлило его, и он резко отвернулся и растерянно моргнул от увиденного.

У противоположного конца загона — ровно как и двенадцать лет назад – показалось невероятное и странное существо. Заметив незнакомцев, оно поднялось на дыбы и взмахнуло лошадиным хвостом, расправило широкие крылья и грозно распахнуло стального цвета клюв. Крепкие острые когти взметнулись в воздухе; на голове блеснули ярко-оранжевые свирепые глаза. На его шее был закреплен толстый кожаный ошейник, и цепь от него тянулась к Хагриду, который вел гиппогрифа к ребятам.

— Вот он, совсем молодой, — проворковал Хагрид. — Какой красавчик, а? Давай, Коготок, подойди поближе.

Великан перебросил цепь через забор и закрепил на балке, привязав животное, хоть и казалось, что это бесполезно: гиппогриф одним движением мог вырвать всю ограду из земли.

— Ну, что? — Хагрид потер ладони, явно пребывая в нервном возбуждении и вновь чувствуя себя на месте учителя. — У вас уже было занятие, так что вы знаете, что гиппогрифов не стоит обижать или оскорблять. А то и они обидят вас в ответ, — он гулко хихикнул.

Драко незаметно сжал кулаки, с трудом сдерживаясь от того, чтобы сорваться. Он не сводил взгляда с мощного и крепкого животного, которое повернув голову осматривало его вполне осознанным взглядом. Гиппогриф был темно-серого цвета, перья в некоторых местах походили на чешую, а шерсть была чистая и ухоженная: похоже, Хагрид неплохо заботился о своеобразном любимце. Осмотрев его, Малфой вновь заглянул в огромные рыжие глаза и поймал себя на мысли, что старается не моргать, зная, что гиппогрифы не любят этого.

— Спасибо, Хагрид, очень мило, что ты разрешил нам полетать на Когтеносце, — как будто сквозь пелену услышал Драко голос Гермионы.

— Да что ты, Гермиона. Для тебя в любой момент, — Хагрид радостно хлопнул в ладоши и взмахнул руками. — Очень рад, что ты обратилась ко мне, очень рад!

— А где можно летать?

— Ась? А, летать-то, да куда Коготок полетит, там и можно. Он, знаешь ли, своевольный, — доверительно проговорил Хагрид, — и все-все понимает.

Он погладил гиппогрифа по перьям и напоследок кивнул Малфою:

— Будь вежлив, Клювик был даже терпеливее Когтеносца.

***

Хагрид пошел прочь и как только он скрылся вдали, Малфой обернулся к Гермионе и требовательно посмотрел на нее.

— Это что и есть твое желание? — грозно спросил он, буравя ее взглядом. — Ты могла попросить все что угодно: деньги, вещи, артефакты, власть. В конце концов, ты могла унизить меня публично или для одной себя, чтобы было потом над чем смеяться с друзьями, но ты хочешь, чтобы я оседлал гиппогрифа?

Он правда был удивлен. Нет, не удивлен, он был в шоке. Только Грейнджер обладала настолько извращенной фантазией, что привела его сюда и вместо тысячи возможных неприятностей, которые она могла ему доставить, она просит — скорее приказывает, на самом деле, — полетать на гиппогрифе?

Ему никогда не понять женщин. И маглов. Ему никогда не понять грязнокровок! Тем более таких одаренных и обладающих настолько богатой фантазией, как Грейнджер.

Она лишь улыбнулась и пожала плечами, словно сама не понимала, откуда возникла это идея в ее явно воспаленном сознании.

— Давай, вперед, Малфой, — кивнула она в сторону Когтеносца, который напряженно застыл у забора и оглядывал непонятную парочку. — Как гиппогриф, летящий с утеса.

— И падающий на землю, — огрызнулся Драко. — Чтобы еще раз я согласился на такое.

— Все-таки хорошо, что мы заключили пари по магическим правилам, иначе ты бы обязательно унес ноги, — хохотнула Гермиона.

— Грейнджер, я — Малфой, а мы никогда не убегаем.

— При твоей прошлой встрече с гиппогрифом ты сделал именно это; да и я позже заставила тебя сверкать пятками, — она улыбнулась еще шире, а Драко почувствовал, как зачесался нос: Грейнджер неплохо вмазала ему тогда. — На что же способны мы вдвоем?

— Я так посмотрю, ты веселишься, — он решил сменить тактику и произнес трагичным голосом: — И тебя совсем не волнует, что ты подвергаешь мою жизнь опасности?

— Брось, я еще на третьем курсе прочла психологию и исследование злобности гиппогрифов, — достойно отозвалась она. — Поверь, они абсолютно не опасны, просто следует вести себя уважитель…

— Уважительно? — рявкнул Малфой. — Да это не то лошадь, не то птица!

— Он слышит тебя. Да и вообще, Малфой, отчего же тебе грустить? — передразнила Гермиона и, ухмыльнувшись, протянула ему невесть откуда взявшуюся коробочку: — Шоколадную лягушку?

Драко закатил глаза и махнул рукой. С ней просто невозможно спорить, она точно сведет его с ума. Каким-то образом Грейнджер научилась парировать все его замечания и теперь мастерски выводила его из себя, а он ничего не мог с этим поделать. Малфой отвернулся и, стараясь сохранять уверенность, направился к загону.

Он ей еще покажет.

— Не забудь поклониться гиппогрифу! — весело прокричала Гермиона ему вслед.

***

Когда Малфой пошел в загон, гиппогриф лениво ковырял землю передней лапой. Драко опасливо покосился на длинные когти, которые он уже однажды проверил на остроту, — зверь явно оправдывал свое имя. Когтеносец повернул поднял крупную голову и осмотрел Драко. Тот замер в нескольких шагах от него и медленно наклонил голову, стараясь не прерывать зрительного контакта. Гиппогриф смотрел на него надменно и высокомерно, и Драко с раздражением подумал, что именно он обычно бросал на других такие взгляды. И все-таки задумка Грейнджер стала ясна: унижаться перед ней не было бы так постыдно, как перед магическим мутантом.

Когтеносец дернулся, и Драко почувствовал мурашки, бегущие по спине: неужели это чудовище читало мысли? Он уже был готов зажмуриться и принять свою участь, рассчитывая на быструю и безболезненную смерть, но вдруг гиппогриф преклонил чешуйчатые колени и медленно, величественно опустился на землю.

— Смотри-ка, Малфой, он поклонился тебе, — Грейнджер подошла чуть ближе и с любопытством наблюдала за разворачивающейся сценой. — Может, ты и найдешь с ним общий язык.

— Да не так уж это и сложно, — самодовольно откликнулся Малфой, радуясь маленькой победе. — Ты летать училась явно с большим трудом.

Говоря это, он повернул голову в сторону Гермионы, на мгновение забыв про опасное животное, что замерло перед ним. И это было большой ошибкой: гиппогриф, почувствовав неуважение, приподнялся и резко дернулся вперед и, наклонив голову, боднул Драко в плечо. Тот пошатнулся и неловко завалился назад, вновь чувствуя, как ужас затапливает его и, кажется, смерть становится вполне досягаемой.

— Когтик! — воскликнула Гермиона и что-то швырнула вперед и вверх; животное мягко подлетело, и угощение пропало в огромном клюве. — Малфой, не отводи взгляд!

Драко воспользовался заминкой и вскочил на ноги, поспешно отряхнувшись. Руки мелко подрагивали, а перед глазами бегали цветные пятна. Вот тебе и приключение под предводительством Грейнджер. Он невольно посмотрел на нее и понял, что она смеется.

Прикрыв рот ладонь, Гермиона широко улыбалась и посмеивалась то ли над самим Драко, то ли над выходкой гиппогрифа. Ее глаза блестели, и от них расходились тонкие лучики, и, наверное, в любой другой ситуации, Малфой и сам улыбнулся бы, глядя на нее, но сейчас он лишь нахмурился.

— Грейнджер! — укорил он ее. — Как ты можешь?

— И не моргай, — проигнорировав его недовольство, отозвалась она и кивнула в сторону Когтеносца.

— У меня глаза слезятся, — буркнул Малфой, понимая, что сейчас никак не сможет вывести Гермиону из себя.

Она вновь расхохоталась, а Драко пришлось вернуться к гиппогрифу. Хотелось закончить это поскорее и забыть про свой позор.

Малфой вновь учтиво поклонился под смех Гермионы и двинулся в Когтеносцу. Он медленно поднял руку, протянув ладонь к голове, покрытой перьями, и почти было дотронулся до нее, но это, видимо, не входило в планы гиппогрифа: он распахнул клюв и звучно щелкнул им в каких-то паре сантиметров от пальцев Малфоя.

Гермиона вновь залилась смехом, повиснув на заборе.

— Рад, что тебя веселит происходящее, — прошипел Драко сквозь зубы и все же умудрился погладить «недоптицу» по клюву. Гиппогриф тотчас успокоился и лениво прикрыл глаза, словно в наслаждении.

— Ох, Малфой, да ты знаешь, как доставить ему удовольствие, — поддразнила Гермиона.

Драко стиснул зубы, чувствуя раздражение, которое накатывало на него, накрывая с головой. Грейнджер переходила все границы дозволенного, издевалась, жестоко подшучивала и смеялась — нет, вы, наверное, не поняли: смеялась! — над ним. Казалось, еще пару мгновений и она согнется пополам от хохота, тыкая в Малфоя пальцем. У него зазвенело в ушах, и Драко крепко зажмурился, медленно вдыхая и продолжая аккуратно поглаживать Когтеносца по длинному, крепкому и гладкому клюву. Он собрал последние толики терпения и наказал самому себе не сдаваться; он просто не имеет права проиграть Грейнджер, поэтому нужно провести эту дрессировку гиппогрифа по высшему разряду — как и все, чем занимаются Малфои.

— Давай же, приятель, не подведи, — едва заметно выдохнул он, чтобы Гермиона ничего не заметила. — Мы должны сделать это, позволь мне… Тьфу ты!

Он словно уговаривал любимую (а может и не очень) девушку завершить нечто запретное и постыдное. Драко передернул плечами и убрал ладонь от морды животного. Когтеносец распахнул глаза и недовольно покосился на него.

— Пора кататься, — разъяснил Драко и широко ухмыльнулся, — Когтик.

Самовнушение сработало, и откуда-то взялась немыслимая уверенность, которая дала новые силы и подбодрила, вернув веру в себя. Гиппогрифы — всего лишь животные, хоть и относящиеся к третьему рангу министерской классификации, и управлять Когтеносцом вряд ли будет намного сложнее, чем держать под контролем метлу. Его последний «Нимбус» тоже был своевольным и упрямым, творил невесть что и выкидывал непонятные штуки в самый неподходящий момент, ну и что? Он же справился с ним.

И с гиппогрифом справится.

И с Грейнджер тоже… скорее всего.

_____________________________________

Чтобы проследить путь из этой главы можно свериться с картой ЗДЕСЬ.

«Дэрвиш и Бэнгз» — магазин волшебных принадлежностей.

«Закончим все, так же как и начали?» — отсылка к эпичной фразе Гарри из последнего фильма.

«Как гиппогриф, летящий с утеса» и «И падающий на землю» — строчки из песни Делай как Гиппогриф — песня, которую исполняли «Ведуньи» на святочном балу в Хогвартсе в 1994 году.

«Министерская классификация» — Классификация Министерства Магии — Отдел регулирования магических популяций и контроля над ними даёт классификацию всем известным тварям, существам и духам согласно статье №73 Статута о Секретности. Она позволит получить общее представление об опасности этих созданий. Третий ранг — «ХХХ — Умелый волшебник может справиться»