Глава 6

– Знакомые все лица, – насмешливо фыркнул Филч, когда вечером мы явились на отработку. Выцветшие глаза завхоза уставились на меня, презрение в которых сменилось удивлением. – И новенькие. Первый раз наказана, да, Эванс?
– Надо же когда-то начинать, – нахально ответила я. На виске Филча забилась жилка.
– Тоже верно. Ну, вот что, раз уж вас так много, то разделимся на команды. Поттер, Блэк и Петтигрю пойдут со мной на чердак. Там опять завелись докси. Люпин и Эванс останутся в зале Славы и будут чистить серебро. Всем все ясно?
Я облегченно вздохнула. Поттер же выглядел недовольным.
– А можно мне тоже серебро чистить? – невинно поинтересовался он и умоляюще сложил ладони. Я скрипнула зубами.
– Будешь делать, что я велю, понятно? – рыкнул Филч. – Ну, все, хватит рассусоливать. Марш за работу!

Нехотя отдав завхозу волшебную палочку, я схватила тряпку и принялась драить кубок по квиддичу, доставшийся Пуффендую в незапамятные времена. Рядом со мной молча, работал Люпин. Говорить мне не хотелось. И так понятно, что парень сгорает от любопытства.
– Лили, – наконец спустя полтора часа нарушил молчание Римус. – Поговорим?
Надраивая до блеска табличку с именем какого-то Тома Реддла, доставшуюся ему за особые заслуги перед школой, я нехотя кивнула.
– Что с тобой происходит?
Рассказать или не рассказать? Впрочем, Люпин ведь умный парень, мог бы и сам догадаться. Пока я подбирала нужные слова, он заговорил снова.
– Это связано с Джеймсом? Ты слышала весь их разговор?
– Да, и особенно меня заинтересовала концовка и соглашение, к которому они пришли, – буркнула я, отбрасывая назад нависшие над глазами рыжие пряди.
– Я понимаю, это больно, но... он ведь еще не до конца решил, так что...
– Ой, перестань. С чего я взяла, что у меня есть шанс? Он будет счастлив с ней, она нарожает ему кучу детишек, все будут счастливы!
– Кроме тебя, – вставил Люпин.
– Кроме меня. Но уж как-нибудь переживу. Во всяком случае, одна я не останусь точно.
– У тебя есть кто-то на примете? – брови Люпина сошлись на переносице.
– Вот уж не проблема.
– Лили, послушай меня. На самом деле все не так, как ты думаешь, поверь мне. Тебе не стоит замыкаться в себе. Пойми, он просто ждет от тебя ответных действий. Не все же время только ему клеиться к тебе...
– Ты предлагаешь повиснуть у него на шее со словами "Любимый мой, я сделаю все для твоего счастья"?
– Ну не так грубо, но для начала хотя бы просто поговорить.
– Я полагала, что совместной ночи достаточно для начала серьезных отношений...
– Пообещай мне, что поговоришь с ним.
С минуту я тупо смотрела куда-то в стену, а затем, наконец, решилась. Хуже уже явно не будет.
– Хорошо, Римус. Я поговорю с ним. Обещаю.

Следующие пятнадцать минут мы провели за обсуждением последней статьи в "Трансфигурации сегодня" об экспериментальных самозаклинающихся волшебных палочках. Я снова начала чувствовать себя человеком, а не тем унылым созданием, что провалялось в моей кровати четыре дня в полнейшей отрешенности. Нашу идиллию прервало тихое покашливание у двери.
– Лунатик, не сделаешь одолжение? Поменяйся со мной.
Я подскочила, как ошпаренная. На пороге зала Славы стоял донельзя мрачный Поттер и взирал на нас невидящим взглядом. Несмотря на обещание, данное Люпину, я пока не была готова его выполнить. Сделав страшные глаза, я посмотрела на него и едва уловимо качнула головой вправо и влево. Заметивший мои манипуляции Джеймс нервно усмехнулся. С выражением крайней покорности судьбе Римус отложил тряпку и невинно сказал:
– Да, пожалуй, прогуляться не помешает.

Адресовав мне взгляд, в котором явственно читалось "Поговори с ним!", Римус направился к двери и, проходя мимо Джеймса, слегка похлопал его по плечу. Я отвернулась. Что я должна ему сказать? Жаль, что эту малюсенькую деталь мы с Римусом оставили за рамками нашего разговора.
Джеймс подошел к столу, на котором были расставлены кубки и чистящие средства и взял в руку тряпку. В нос мне ударил сильный запах доксицида, перемешанный с его сандаловым парфюмом. Видимо, от меня пахло не лучше. Универсальный пятновыводитель миссис Чистикс тоже имеет свои минусы.
– Расскажешь, где ты пропадала эти дни? – тихо спросил Джеймс. От его бархатного голоса у меня мурашки по спине побежали.
– У себя в комнате, – с вызовом ответила я. Как будто он не знает причину!
– Почему ты это сделала?
– Что?
– Взяла всю вину на себя. С каких пор тебя стали тревожить наши наказания?
– Ты считаешь меня совершенно деревянной? Ошибаешься, Поттер, даже у бревна есть чувства.
Вот мы и подошли к интересующей нас обоих теме.
– И все-таки я не понимаю.
– Да я сама ни черта не понимаю! – вспылила я. – Меня как будто за язык кто-то дернул. Как знать, может вы на меня Конфундус наложили.
– Ты совсем плохого мнения о нас, Лили. Уверяю тебя, никто на тебя ничего не накладывал.
– Лучше бы наложили, – буркнула я.
Минут пять мы снова работали молча. Дурацкие волосы все время лезли мне в глаза, поэтому во мне медленно, но верно копилось раздражение.
– А ты ничего не хочешь мне рассказать? – вдруг напрямик спросила я.
– Что ты хочешь услышать?
Что ты меня любишь.
– Ваш грандиозный план расстройства свадьбы Нарциссы и Малфоя.
– Хм, – задумчиво протянул Поттер, не глядя на меня. – В общем и целом, мы пришли к такому решению, что...
– Жениться на ней должен ты?
Эти слова вылетели у меня помимо воли. Кажется, я совершенно потеряла контроль над собственным языком.
– Мне категорически не нравится эта идея. Но другой у нас нет.
– Почему именно ты? – я изо всех сил сдерживала истерику.
– А кто еще? - криво усмехнулся он. – Я ведь чистокровен, богат и как там еще... Короче, у меня есть все для того, чтобы Сигнус Блэк одобрил этот брак.
– Но ты ведь не хочешь этого! – умоляюще прошептала я. – Почему, спасая Нарциссу от брака с нелюбимым человеком, ты должен жертвовать своими чувствами?
– Лили, в этом мире все не так просто, как тебе кажется...
– Так объясни! – выкрикнула я с надрывом.
– Вот уже более тысячи лет браки чистокровных волшебников заключаются только по расчету, – процедил он, отбрасывая тряпку и делая шаг ко мне. Его пальцы нежно дотронулись до моей щеки, а затем заправили выбившийся из основной массы волос локон за ухо. Меня пробрала дрожь. Нет, нельзя терять голову! – Не передать словами, как меня бесит эта система! Люди должны любить друг друга, а не заботиться о чистоте волшебной крови. Всякий, кто имеет способность к магии, наделен теми же правами, что и так называемые чистокровки!

Последнее слово он будто бы выплюнул. Меня поразило его отношение к этой ситуации. Складывалось впечатление, что он презирает собственную чистокровность столько же, сколько слизеринцы ненавидят маглорожденных.
Джеймс тем временем приблизился ко мне вплотную и взял меня за подбородок.
– Я хочу жить так, как считаю нужным и правильным, хочу любить и быть любимым, хочу, чтобы меня каждый день встречала с работы любимая жена в уютной теплой гостиной, а не промозглой и мрачной, как в домах аристократов. Хочу слышать топот маленьких ножек и нянчиться с детьми от любимой женщины. Понимаешь меня? Ключевое слово здесь "любимый". А я не люблю Нарциссу.
– Тогда не женись на ней, – прошептала я, обхватив его лицо ладонями. – Я не меньше тебя хочу, чтобы ты был счастлив!
– Ты слишком добра ко мне, – шепнул он и поцеловал меня. Я мгновенно ответила на поцелуй, и мой язык, не дожидаясь приглашения, мгновенно скользнул в рот Джеймса. Подобно огненному смерчу кружились они друг вокруг друга, унося нас на седьмое небо. Этот танец любви продолжался долгое время, когда я вдруг ощутила, как его сильные руки оторвали меня от пола и усадили на стол. Я обхватила его ногами, а пальцы запустила в растрепанные волосы. Руки Джеймса проворно расстегивали пуговицы на моей блузке. Подумать только, мы были близки к тому, чтобы заняться сексом прямо на столе в зале Славы, куда в любой момент мог зайти кто угодно! Однако такие прозаические мелочи меня мало волновали. Я желала его, он желал меня, и никто не смел нам помешать! Даже если сюда войдет Дамблдор, я лично оторву ему голову за грубое вмешательство в нашу любовь!
Джеймс впился губами в мою грудь, посасывая ставшие твердыми от желания соски. Я не могла, да и не хотела сдерживать стоны. Дрожащими пальцами я потянулась к ремню его брюк и наткнулась на давно восставший и готовый к бою меч, который совсем недавно разрубил путы моего девства. Кое-как справившись с ремнем, я принялась за пуговицы рубашки. Он нехотя отстранился от меня и спустил брюки до колен, затем уложил меня на стол и, кое-как стянув с меня трусики, вошел в меня резким движением. Чувствуя, как дрожит во мне его горячая плоть, я принялась сладко стонать. Он вторил мне, постепенно наращивая темп. Я любила его каждым волоском, каждой клеточкой своего тела. Если мне понадобится броситься под зеленый луч Авады Кедавры для того, чтобы спасти его или сделать счастливым, я, не задумываясь, сделаю это.

Вскоре зал Славы взорвался нашими сладострастными криками, возвестившими об оргазме. Медленно, как сомнамбула, я оделась и слезла со стола. Джеймс тоже одевался и посылал мне хитрые улыбки, на что я лишь скорчила коварную рожицу. Через полчаса вернулся Филч и пришел в ярость от того, что нашел здесь загадочно улыбавшегося Джеймса вместо оставленного им Люпина. Вскоре он, наконец, отпустил нас, после чего мы, не сговариваясь, двинулись в сторону ванной старост. Стоп, я же ненавижу ее! Да какая к Мерлину разница, где заниматься любовью, важен ведь сам процесс, а не обстановка! Я бы отдалась Джеймсу и на дереве, если бы потребовалось.

***

Всю неделю после вечерних отработок мы продолжали уединяться попеременно в ванной старост и Выручай-комнате. За это время я окончательно вернулась к жизни и сполна наслаждалась ею. Я отдавала Джеймсу всю себя без остатка, и – о счастье! – он поступал точно также. Я была абсолютно уверена, что он забыл про Нарциссу и эту дурацкую помолвку. Я многому научилась как вести себя в постели и доставить парню реальное удовольствие. В свои комнаты мы возвращались лишь под утро усталые, но довольные. О наших встречах знали только остальные Мародеры, мои подруги были уверены, что я пропадаю в компании Обри, что вызывало у меня лишь сочувствующую улыбку. Не далее как вчера за завтраком какая-то шестикурсница хвастливо делилась с подружками, как приятно провела ночь в компании Поттера. Услышав это, я едва не захлебнулась чаем и зашлась кашлем, так что Марлин пришлось постучать меня по спине. Слушайте ее больше, я-то точно знаю, где и с кем он на самом деле был. Временами мне становилось немного обидно оттого, что мы не могли в открытую объявить о наших отношениях. В ответ на свой прямой вопрос, заданный Джеймсу, я получила смущенное: "Пусть пока все остается в тайне, Лил. Не хочу, чтобы ты была предметом для обсуждения". Вот оно как? Его все устраивает, значит? Ну и ладно, потерплю, я же вроде бы на все ради его счастья согласилась, поэтому скромно довольствовалась ролью любовницы.

На завтрак мы всегда приходили по отдельности во избежание ненужных вопросов. Джеймс широко зевнул и послал мне недвусмысленный взгляд, понятный только мне одной. Я скромно улыбнулась и опустила глаза. Вчера мы, наконец, попробовали оральный секс и оба остались в восторге. Тогда я забыла обо всем на свете, но сейчас воспоминания заставили меня покраснеть точно квоффл. Вот оно как бывает – осознание частенько приходит слишком поздно. В зал приплелся Бертрам Обри с каким-то подавленным видом. Я едва не расхохоталась, вспоминая инцидент трехдневной давности. Тогда Обри поймал меня в коридоре Заклинаний и принялся нести какую-то чушь про любовь и прочие сопли, а также то, что он отыскал место для наших тайных встреч. Подозреваю, что он мог силой утащить меня в это так называемое "место", но тут очень кстати нам подвернулись Поттер и Блэк, которые, не долго думая, применили к Обри какие-то запрещенные чары, вследствие чего голова несчастного раздулась до размеров тыквы. Во мне неодобрение граничило с истерикой, но все же я была бесконечно благодарна им за свое чудесное избавление от назойливого поклонника. Все было бы прекрасно, но как на грех нас поймал Слизнорт и сразу же побежал с доносом к Дамблдору. Джеймс и Сириус снова схлопотали наказание и лишили наш факультет сотни очков сразу. Обри отправили в больничное крыло. Не такое уж и страшное оказалось это заклинание, ведь мадам Помфри удалось вернуть его голове нормальные размеры уже через два часа. Сейчас Обри выглядел прекрасно, вот только ненавистные взгляды, которые он бросал на Мародеров, говорили о том, что ни черта он не забыл. Да уж, им явно с Северусом Снеггом пора объединиться и объявить Поттеру и Блэку войну. Впрочем, всем хватало той, что происходила за стенами Хогвартса. Каждый день гибли или исчезали люди, а министр магии и не думал чесаться. Твердил, что все прекрасно. Тьфу ты, просто Пуффендуй, второй курс.
Вот и почта. Я развернула послание от мамы, в котором она сообщала о намечающейся помолвке Петуньи с неким Верноном Дурслем. Я ощутила легкий приступ зависти. Даже моя неказистая сестренка замуж собралась, а я ведь даже официально с Поттером не встречалась. Проглотив горечь, я дочитала письмо и скатала его в трубочку. Ответ напишу позднее, когда успокоюсь.

Перед Джеймсом тоже приземлилась незнакомая черная как у негра в желудке сова. Точнее, как заметил хмурившийся Блэк, это был филин. Джеймс распечатал письмо и принялся читать. С каждой строчкой его лицо приобретало какое-то отрешенное выражение. Большинство гриффиндорцев уже в открытую пялились на него, разинув рты в нетерпении. Я заерзала на скамье. Да что же там такое? Кто вообще это мог написать, родители Джеймса ведь... Он тем временем с громким хрустом смял пергамент и поджег его волшебной палочкой. Стараясь не обращать внимания на догорающие хлопья, в которые превратилось письмо, я адресовала ему вопросительный взгляд. К моему ужасу он вдруг отвел глаза и покосился на стол слизеринцев, где Нарцисса Блэк тоже читала письмо. Перехватив взгляд Поттера, она сахарно улыбнулась ему.
– Что там, Сохатый? – тут же осведомился Блэк, перегнувшись чуть ли не через весь стол.
Лицо Джеймса сделалось абсолютно непроницаемым, точно кирпич.
– Они согласны, – откашлявшись, ответил он.
Кто они? На что согласны? Его приняли в основной состав "Первенцев Порти"?
– А ты? – тут же вопросил Блэк.
– Я от своих слов не отказываюсь, – прошелестел он безжизненным голосом. Мне захотелось раздавить этого филина, который видимо, принес ему какие-то поистине плохие новости, раз уж он выглядел таким расстроенным. – Поэтому, скорее всего все будет так, как нами и планировалось.
– Ты надеялся, что они откажутся, да? – тихо спросил Блэк, сжимая кулаки.
– Не стану врать, Бродяга. Да, я на это очень сильно рассчитывал.
– Я так и подумал, – пренебрежительно заметил тот.

Я ни черта не понимала. Остальные по видимому тоже. Только Люпин бросил на меня взгляд, полный боли. И тут до меня кажется, дошло...
Он играл мною. Он мне врал. Все это время он мне врал. На самом деле я ему не нужна.
Я все поняла. Он намерен жениться на Нарциссе. Он отправил ее родителям официальное письмо с просьбой руки и сердца их дочери в обмен на свою чистокровность, богатство и далее по списку. И сегодня получил от них ответ. Ответ положительный. И хотя он явно продемонстрировал нежелание жениться, отступать он тоже не намерен. Поганые чистокровные предрассудки, будьте вы прокляты! Видимо все мои мысли мгновенно отразились на моем лице, поскольку Поттер вдруг коснулся моей руки, отчего мое сердце едва не разорвалось на части.
– Лили, пожалуйста... давай поговорим, – прошептал он, глядя мне в глаза. Его собственные наполнялись болью.
– Пусти меня, – вырвала руку я и устремилась прочь от него. Уже на выходе из Большого зала я обернулась и крикнула со слезами в голосе: – Ненавижу!

***

Моя жизнь снова превратилась в сплошную черную полосу. Едва затянувшиеся порезы на груди от предыдущего удара ножом кровоточили хуже прежнего. Я лежала в ванной старост полностью одетая и с деланным любопытством рассматривала такое полезное магловское изобретение как бритва. Она была заколдована мною еще на третьем курсе, когда на теле стали появляться нежеланные волосики. С тех пор ее лезвие практически не затупилось. Никогда бы не подумала, что придется использовать данный предмет не по назначению.

Джеймс,
Я хочу, чтобы ты знал: время, которое я провела в твоих объятиях, было самым счастливым в моей жизни. Ты дал мне гораздо больше, чем я могла бы надеяться. Я не хочу стоять между тобой и Нарциссой, не хочу быть упреком в ваших отношениях. Она будет замечательной женой тебе и матерью твоим детям. Может быть, когда-нибудь ты поймешь и даже простишь меня. О большем не прошу. Я люблю тебя.
Лили.

Пятнадцать минут назад я написала и левитировала эту сопливую до невозможности записку в комнату Мародеров, не откладывая дело в долгий ящик, могу ведь и передумать. Но нет, не передумала даже когда отправила. В сердце еще теплилась робкая надежда, что он вот-вот ворвется в эту треклятую ванную, отберет у меня бритву, наорет, что я законченная идиотка, а после крепко прижмет меня к себе и больше никогда не отпустит. Но песок все сыпался, отсчитывая оставшееся мне время, а Джеймса все не было. Что ж, последняя песчинка упала на дно сосуда, забивая последний гвоздь в крышку моего гроба. Я знаю, что суицид – это удел слабаков, не желающих справляться с ношей, которую Господь Бог возложил на наши плечи. Слезы стекали по моему лицу и капали в прозрачную теплую воду. Я слышала, что будет, не так больно, если вскрыть вены в теплой воде... Боли в моей жизни и так было предостаточно. Хватит. Я больше не могу ее выносить. Я написала еще одно письмо для родителей о том, как сильно я их люблю, но дальше жить просто не могу. В письме я выразила надежду, что однажды они меня как и Джеймс все-таки простят. Я искренне поздравила Петунью с помолвкой и пожелала им с Верноном счастья, которого я никогда уже не увижу. Письмо я положила под подушку на своей кровати, где его скоро найдут и передадут моим родителям. Закрыв глаза, я вдруг вообразила себе Джеймса и Нарциссу в окружении очаровательных черноволосых кареглазых малышей. Нет, Лили, все-таки ты мазохистка. Именно с этим пора кончать.

Я опустила бритву в воду и резко провела ею по запястью. Несмотря на горячую воду, в глазах у меня почернело от боли. Густая темная кровь медленно, но верно растекалась по воде причудливыми завихрениями. Я снова полоснула бритвой чуть ниже предыдущего надреза, а затем располосовала и другую руку. Голова становилась странно пустой, но одновременно тяжелой, словно наливалась свинцом. Не знаю, сколько времени прошло, пять минут, час или день, здесь это не имело смысла. За дверью, которую я заперла банальным Коллопортусом, послышались чьи-то торопливые шаги. Кто-то пришел искупаться... бедный человек, мне его жаль. Скоро он найдет в бассейне мое бездыханное и обескровленное тело... Я засмотрелась на кровавую красоту на воде. В ушах звенело, я медленно теряла сознание от потери крови. Как сквозь вату до меня долетали чьи-то громкие испуганные реплики:

– Лили, я знаю, что ты здесь, открой немедленно! Не делай глупостей, прошу тебя!
Родной... любимый голос казался столь далеким, как из прошлой жизни... Он просил меня не делать глупостей. Но уже слишком поздно. Я знала, что умираю...
– ЛИЛИ! Если ты сейчас же не откроешь дверь, я разнесу ее в щепки! Вспыхни!
Громового взрыва я почти не услышала. Я уже наполовину сползла в воду, которая тут же залила мне нос, перекрыв доступ кислорода в организм. Кто-то крепко схватил меня за руки. Конечно, это была Смерть... кто же еще...
– Что же ты наделала, девочка моя глупенькая?! Мерлин, Лили, только не умирай, слышишь? Останься со мной! ПОМОГИТЕ!

Прости меня, Джеймс. Но я уже умерла.