Глава 1, в которой открывается правда

Драко чувствовал себя идиотом. Не таким идиотом, когда не можешь ответить на вопрос учителя. Неееет, полным идиотом. В этой комнате все смотрели на него так, будто хотели убить. И надо ему было припереться на Поттеровскую свадьбу?! Но Гарри на удивление долго просил его, назвав это «актом примирения». Мантикраба ему в штаны, прошло уже жмыровых пять лет с окончания войны, а, кажется, ничего не изменилось. Его все так же считали врагом «Святого Поттера», хотя это именно он помог засадить добрую половину Пожирателей Смерти в Азкабан. «Вовремя переметнулся», — отвечали на этот аргумент.

Но вскоре на него перестали обращать внимание, потому что бокалы то и дело наполнялись шампанским и звучали веселые тосты в честь новобрачных. Драко уже порядком надоело подпирать стену, и он решил переместиться за один из небольших праздничных столиков. На его несчастье (хотя, трудно судить), единственным более или менее свободным был тот, за которым уже сидела Грейнджер. После Джинни она была сегодня второй девушкой — подружкой невесты. На ней было легкое золотистое, подвязанное красными лентами («Ну, конечно, гриффиндорка», — хмыкнул про себя Драко) платье. Обычно растрепанные, волосы были уложены в аккуратную прическу, сколотую живыми красными цветами так, что несколько прядей соблазнительно спадали на хрупкие плечи. Драко даже согласился бы признать, что она выглядела красиво и офигенно сексуально, потому что из-под полупрозрачной ткани платья якобы невинно проглядывало по-гриффиндорски красное белье, только вот ее постная мина…

— Привет, Грейнджер, — совсем не по-дружески бросил Драко. — Хреново выглядишь.

Он просто не мог ее как-нибудь не оскорбить. Драко чувствовал физическую необходимость того, чтобы хоть кому-то на этом празднике жизни было так же паршиво, как ему самому, а Грейнджер, кажется, была, как никто другой, к этому близка.

— И тебе того же, Малфой, — совсем безжизненно отозвалась Гермиона, чуть пригубив еще полный бокал шампанского. Напиваться она, несмотря на свое настроение, видимо, не собиралась.

— И кто у нас умер?

В общем-то, Драко было глубоко насрать, почему Грейнджер такая опущенная, но ему хотелось как-то развлечься самому. А что может быть лучше старых добрых издевательств над «Золотым трио»? Поттера сегодня трогать запрещалось (ничего, Драко еще отыграется на нем на работе, когда тот вернется из медового месяца), Вислого было почему-то не видно, хотя он вроде вечно таскался за своей подружкой, так что весь запас сарказма и желчи упал на хрупкие плечики Грейнджер.

— Гермиона! — к столику подлетел счастливый Гарри.

— Гарри, — девушка просияла, когда он опустился перед ней на колени и взял ее ладони.

— Пойдем танцевать! — весело предложил он.

— Я… не знаю… а как же Джинни?

— Гермиона Грейнджер чего-то не знает! — саркастически воскликнул Драко. — Есть здесь у кого-нибудь колдоаппарат? Нужно запечатлеть этот исторический момент!

— Драко, — обратился к нему Поттер (у славного потомка Малфоев просто челюсть отвисла, когда бывший враг назвал его по имени), — может, потанцуешь с Джинни? Я разрешаю. А то ты весь вечер как в рот воды набрал!

«Ты разрешаешь?! Ну тогда я…» — собирался уже наброситься на него Драко, хотя так и не придумал, что он «тогда», как Вислая вытащила его в середину круга, подхватив в танце. Рядом закружились Гарри и Гермиона.

— Ну и зачем ты это делаешь? — сухо поинтересовался Драко, умело ведя Джинни.

— Не для тебя, уж точно! — отрезала новоявленная миссис Поттер. — Гарри верит, что в тебе есть что-то хорошее, поэтому хочет, чтобы ты подружился… со всеми нами. Никто от этого не в восторге, поверь. Но для Гарри…

— Да, да, Мальчику-которого-так-и-не-смогли-угрохать все готовы лизать задницу, — не мог не съязвить Малфой. Вечеринка начинала становиться скучной, и необходимо было срочно искать новую жертву. — Кстати, про «лизать задницу», где твой братец?

— Который? — холодно спросила Джинни.

— Тот, который по ошибке родился парнем, но все равно клеится к их с Поттером подружке, — опять съязвил слизеринец, чувствуя, как на душе становится легче. Да, он сегодня определенно в ударе!

— Если ты про Рона, то я не знаю, был где-то здесь, а потом, как испарился. Они с Гермионой недавно расстались… — с грустью поведала Джинни.

— Что, всезнайка обнаружила, что он все-таки девушка, и не захотела продолжать эти лесбийские отношения? — третий мяч в кольцо Гриффиндора!

— Ты отвратителен, Малфой! — успела прошипеть миссис Поттер-Уизли, когда Гарри сменил Слизеринского Принца.

— И тебе счастья, Джинни, — намеренно произнеся ее имя, проворковал Драко.

Его настроение значительно поднялось и просто взлетело до невероятных высот, когда он увидел неуклюже мнущуюся Грейнджер посреди танцплощадки. Как джентльмен, он просто не мог не помочь и резво подхватил ошалевшую девушку.

— Что тебе надо, Малфой? — Гермиона была явно не в духе и глаз не сводила с Гарри. — Решил испортить мне настроение?

— А есть что портить? — блондин развеселился, и его серые глаза по-бесовски обаятельно заблестели.

Гермиона только бессильно покачала головой, но вынуждена была продолжить играть на публику, что ее нисколько не бесит танец со слизеринцем. С минуту они кружились молча, пока Драко опять не прошиб словесный понос:

— Почему ты не с Вислым?

— Тебе не все равно?

— Вообще-то, все равно. Но так как сейчас у меня нет личной жизни, то я развлекаюсь тем, что лезу в чужую, — Драко слишком заигрался и не заметил, как сболтнул лишнего.

— А знаешь, почему у тебя ее нет? — едко спросила Гермиона, которой уже порядком надоели его подколки. — Да потому что ни одна приличная девушка не захочет с тобой встречаться! Потому что ты остался все тем же мерзким Пожирателем! И все твои «хорошие поступки» лишь из желания защитить свою паршивую хорьковую задницу!

На Драко как будто ведро ледяной воды вылили. Он ожидал услышать эти слова от многих, но только не от Грейнджер! Не то чтобы Гермиона к нему как-то особенно хорошо относилась, но все же она была самой… терпимой. Он никак не мог забыть эти ее глупые значки общества защиты прав эльфов, еще помнил удар в челюсть на третьем курсе, но тогда… тогда они были детьми.

«Маленькая мерзкая грязнокровка!» — хотел было зашипеть Драко от обиды, но ничего не сказал, просто бросил Грейнджер на танцплощадке и ушел. Ушел, даже не попрощавшись с Гарри. Но в каком-то смысле он и сделал это ради Поттера. Мантикора его задери, он сделал что-то ради Поттера! От одной этой мысли становилось тошно, но Гарри… Василиска за хвост, а они ведь могли стать друзьями! Если бы Золотой Мальчик тогда, когда им было по одиннадцать, принял Драко, все могло бы обернуться иначе… И он сейчас развлекался бы вместе с Гермионой и Вислым… От последней мысли его чуть не стошнило. В прямом смысле слова.

Драко шел… по полю. Гребаное гавно, по полю! Естественно, ведь праздник-то проходил в Норе. Нарцисса предлагала сыну позвать Гарри в Малфой-Мэнор, на что он только криво ухмыльнулся. Ага, Поттеру бы понравилось! А Грейнджер так просто была бы счастлива, ведь она же ни разу не помнила, как ее пытали в гостиной вышеупомянутого поместья. Теперь у нее на предплечье тоже всегда будет красоваться метка — метка войны, бесполезной, унесшей столько жизни.

Левая рука у Драко заныла. Нет, знак больше не горел и вообще не подавал никаких признаков жизни с тех пор, как Темного Лорда не стало, просто… наверное, это психологическое.

«Ты остался все тем же мерзким Пожирателем!» — звучали в ушах слова Грейнджер.

Недолго думая, Драко аппарировал в поместье.

***

Следующие две недели прошли спокойно. Точнее, даже монотонно.

Каждую неделю в Малфой-Мэнор проходили вечеринки, устраиваемые Нарциссой. После смерти мужа она словно расцвела. Не подумайте, что миссис Малфой была последней тварью и устроила праздничный банкет по поводу кончины Люциуса, вовсе нет. Просто Нарцисса нашла в себе силы отпустить. Перед ней был теперь ее любимый сын, который в результате оказался не таким гадом, каким воспитывал его отец, хотя, надо сказать, Нарцисса сильно жалела, что не дала ему той материнской любви, какой он заслуживал. Но сейчас она видела, что Драко — достойный наследник. Блэков.

От одного только мягкое сердце Цисси разрывалось: она видела, как Драко одинок. У сына были женщины, их было много, но ни одна не задерживалась в его постели ровно как и в сердце больше одной ночи. Еще Драко никогда не встречался с хорошими девушками. А такие были рядом с ним! Даже на банкетах Нарциссы. Они не знали Драко по школе, поэтому не видели, какой откровенной сволочью он мог быть. Казалось, все двери были открыты, но… Увы! Очередная едкая колкость — и девушка убегала от него, как от прокаженного.

Драко только ухмылялся. Но было в этой ухмылке что-то неуловимо грустное. Он хотел, чтобы его принимали, но принимали таким: желчным, порою отвратительным, всегда высокомерным и колким. Нарцисса как-то пыталась объяснить сыну, что для того, чтобы нравиться людям, нужно как минимум быть с ними милым. Разговор этот ни чем не закончился, а точнее, не закончился ни чем хорошим, и Цисси потеряла вместе с любимой китайской вазой последние крохи доверия сына.

Близились очередная суббота и очередной соплохвостов благотворительный банкет. Сегодня в Малфой-Мэноре должны были собраться все главные министерские крысы.

Ох, с каким бы удовольствием Драко послал все это к мантикоре под хвост! Но… он не мог отказать нежно любящей его матери. Она так старалась. Он знал, ради него, пытаясь восстановить репутацию Малфоев или сделать ее хотя бы сносной для того, чтобы спокойно жить в магическом сообществе.

Сегодня Драко должен был разыграть роль гостеприимного хозяина, и с самого начала вечера он с добродушной (насколько ему это удавалось) улыбкой встречал гостей в своем дорогущем идеальном (как будто у него могли быть другие) костюме.

Все шло хорошо, пока не появилась она. Грейнджер шла под руку с новоизбранным Министром Магии Говардсом. Драко не мог не заметить, как она была великолепна. Платье нежно-розового цвета без бретелей оттеняло мягкий загар, полученный за лето, волосы спадали на худенькие плечи, но при этом не выглядели как обычно, то есть не представляли собой воронье гнездо.

— Министр, — чуть наклонил голову Драко, — мисс Грейнджер, рад Вас приветствовать.

Голос его был также холоден и никогда не смог бы обмануть Гермиону. Но Говардс был пока не столь хорошо знаком с личностью Малфоя-младшего, хоть и весьма наслышан об оной, поэтому горячо поприветствовал его, желая видеть другом или, по крайней мере, союзником наследника все еще влиятельной фамилии.

Дальше все происходило, как всегда, то есть до безобразия скучно.

— Мистер Малфой, — к Драко совершенно картинно подошел Блейз.

— Мистер Забини, — подыграл ему Драко.

Оба облегченно рассмеялись.

— Вечеринка — отстой, — признался Блейз.

— Спасибо, знаю, — невесело пробормотал Драко.

— Хотя кое-кому, кажется, весело.

— О чем ты? — Малфой удивленно вскинул брови: более скучающего сборища ему еще не доводилось наблюдать. Вероятно, даже Темный Лорд собственной персоной, опять восставший из гроба, не смог бы их растормошить.

— Наша очаровательная мисс Гриффиндористая Гриффиндористость решила утопить скуку в огневиски, — Блейз кивнул на Гермиону, которая как бы тайком залихватски поглотила уже далеко не первую порцию горячительного напитка. — А она неплохо выглядит… — протянул он, отпивая из своего стакана.

Драко прожег его взглядом, в котором явно читалось «Забини, не вздумай». Ему не нравилось это. Грейнджер, очевидно, не умела пить и могла натворить глупостей. Обычно на таких вечеринках она держалась Поттера и вообще не пила, а теперь… пока его не было, Драко чувствовал себя… ответственным за нее, что ли… Гиппогриф ее задери, да какого дракла?! Грейнжер видела в нем пустое место, почему он должен защищать ее?!

— Делай, что хочешь, — бросил Малфой и удалился, поцеловав прежде мать и сославшись на головную боль.

Перед тем как пойти в постель, он принял душ. Пока Драко стоял под теплыми струями, мысли о Грейнджер не давали ему покоя. Уровень моральных ценностей (ой, простите, ПРИНЦИПОВ) Забини вполне позволял ему поиметь охмелевшую девушку, а потом еще тыкать ей в это носом. Грейнжер в результате не выдержит и расскажет все Герою Магического Мира. «Святой Поттер» никогда не сможет обвинить в чем-то «не менее святую Грейнджер». В конечном итоге все шишки полетят в Драко, ведь это его дом, и их с Гарри хрупкое перемирие покатится дракону под хвост.

Вот только это Малфоя ни разу не волновало. По крайней мере, не должно было. Но он не хотел разрывать отношений с Поттером. Драко бы никогда никому, даже себе, в этом не признался. Работа вместе, взаимные подколки… В каком-то смысле, это даже можно было назвать… дружбой. Весьма извращенной и слабо поддающейся логике, но все-таки дружбой.

Драко резким движением поднялся с постели и набросил на шею полотенце. Он быстро шлепал босыми ногами по каменному полу коридора. Когда Забини соблазнял девиц на банкете Малфоев, он неизменно пользовался одной и то же гостевой комнатой.

Драко распахнул старинную дверь. Действо было в самом разгаре: Блейз придавил к кровати Гермиону, на которой к тому моменту остались одни лишь кружевные трусики («Неужели, Грейнджер носит дорогое белье?» — спросил у себя Драко). Малфой без особого труда скинул с сильно пьяной девушки своего приятеля.

— Найди себе другую сучку, — спокойно велел Слизеринский Принц, закинув на плечо нежно-розовое платье и без усилий подхватив на руки легкое тело девушки.

Гермиона слабо задергалась, но уже когда Малфой вынес ее из комнаты.

— Пусти! — она протестующе начала стучать кулачками по его груди. — Зачем ты меня забрал?! Паршивый хорек! Я хотела…

Драко вошел в свою спальню и, захлопнув дверь ногой, грубо бросил Грейнджер на кровать.

— Что тебе надо от меня, Малфой?! — не сдавалась она, хотя голос уже срывался на плач. — Я ХОТЕЛА трахнуться с Забини!

— Поздравляю! — не выдержал Драко. — Теперь ВЕСЬ Малфой-Мэнор осведомлен об этом.

Гермиона сжалась в комочек на шелковых простынях и тихо заплакала.

— Мне нужно… я не могу больше так… — тихо зашептала она.

— Я не знаю, что там у тебя стряслось, Грейнджер, — Малфой устало кинул ее платье на кресло, туда же полетело и полотенце, — но это не повод… спать с кем попало.

Последняя фраза далась ему с трудом. Во-первых, потому, что Драко в принципе впервые отучал кого-то от решения проблем таким способом. Во-вторых, он никогда бы не подумал, что наставлять на путь истинный ему придется всезнайку Грейнджер.

Гермиона притихла.

— Эй, Грейнджер, ты как там? Уснула что ли? — Драко почти безразлично присел на кровать и поднял ее голову.

На него смотрели большие карие глаза, еще влажные от слез. Малфой знал этот взгляд. Знал слишком хорошо, потому что видел его уже у многих женщин.

— Нет, нет, нет! — попытался отстраниться он, но Гермиона легко поймала своими губами его.

Его уже так целовали, страстно, исступленно. Но не она. Он даже и представить не мог, что зубрила Грейнджер так умеет. Тем временем Гермиона углубила поцелуй, дразня его язык своим. Драко даже не успел понять, как начал отвечать и как его руки оказались у нее на талии и уверенно полезли ниже, заставляя лучшую экс-ученицу Хогвартса стонать самым непристойным образом. Гермиона быстро оседлала Слизеринского Принца, зарываясь одной рукой в его влажные платиновые волосы. Другая ее ладонь отчаянно поползла вниз, оставляя горячие дорожки прикосновений на коже, и быстро добралась до его мужского достоинства. Драко уже был возбужден, она чувствовала это бедрами. Ее рука скользнула ему в брюки и начала поглаживать твердеющий член.

— Драко… — прошептала Гермиона ему в губы, — я хочу тебя… сейчас…

Он понимал, насколько это будет неправильно. Но, пикси его за волосы, Грейнджер сейчас была такая мягкая, податливая и соблазнительно влажная там, внизу, что захотелось откинуть все мысли о том, что сделает с ним Поттер, когда узнает об этом. Ее обнаженная грудь касалась его, возбуждая еще больше. Она вытащила руку и стала тереться о его член через ткань штанов и трусиков. Драко тихо по-звериному зарычал, и Гермиона ускорила темп, не отрываясь от его губ. Он до синяков сжал ее бедра, пытаясь взять себя в руки.

***

По осознанию того, как здорово проснуться в своей постели, потянуться и улыбнуться пробивающемуся в окно солнцу, людей можно разделить на три группы. Первые всю свою сознательную (а иногда и бессознательную) жизнь проводят в разъездах, поэтому у них и постели-то своей нет. Вторые, напротив, так давно приросли к одному месту, что для них «своя постель» стала вещью настолько само собой разумеющейся, что и задумываться о ней не нужно. И, наконец, третьи живут в целом на одном месте, но так часто срываются куда-то, что возвращение в родной дом и ночевку в «своей постели» уже можно почитать за счастье.

Гермиона относилась именно к третьему типу людей. Она любила родительский дом, куда приезжала на летние каникулы, любила и Хогвартс с его шикарными почивальнями под балдахинами, но теперь, когда она снимала собственную, хоть и небольшую квартирку, чувствовала себя по-настоящему дома. Хотя из-за последних событий в ее жизни, ночевала она в своей постели все реже.

Вот только этим злосчастным утром Гермиона проснулась там, где меньше всего ожидала и меньше всего хотела, честно признаться. Солнце косыми лучами проникало через толстые готические окна, освещая широкую кровать под зеленым пологом. Это первое, что бросилось ей в глаза — цвет. Не то чтобы Гермиона как-то очень не любила зеленый, просто за семь лет, проведенных в Хогвартсе тяги к цвету сочной травы у нее сильно поубавилось. Потом она поняла, что спит на чужих простынях, шелковых, а не своих льняных и даже не на ЕГО, хлопковых. Мозг соображал медленно, голова гудела, как будто кто-то поставил телефон на виброзвонок, и теперь на него упорно пытаются дозвониться. Гермиона закрыла глаза. Еще раз. Это сон. Однозначно сон. Этого просто НЕ МОЖЕТ БЫТЬ…

— Доброе утро, Грейнджер, — растягивая слова в любимой манере, из душа вывалился Драко, и от его зоркого взгляда не ускользнуло то, что девушка более или менее проснулась.

Гермиона тихонько вылезла из-под одеяла. Увы и ах! Это был не сон и не плод ее иногда больного воображения. Она была в доме Драко Малфоя и сейчас лежала в постели Драко Малфоя. А еще у нее раскалывалась голова, Гермиона только что поняла, что из одежды на ней только трусики, а также то, что она совершенно не помнит, что произошло вчера ночью. Кажется, к ней подошел Забини…

— Что вчера случилось? — голос прозвучал хрипло и неприятным эхом отозвался в ушах.

— Ты переспала с Забини, — спокойно поведал Драко, развернув очередной номер «Ежедневного пророка».

— Что?! — Гермионе хотелось провалиться сквозь землю. И не просто фигурально выражаясь. Она думала только о том, что хуже и быть не может. — Этого… этого просто не может быть… — замотала она головой.

— Ну, ладно, я соврал, — признался Малфой и перелистнул страницу. У Гермионы вырвался вздох облегчения. — Ты переспала со мной.

Оказывается, может быть хуже. Гермиона во все глаза смотрела на Малфоя. Слизеринский Принц остался таким же неестественно красивым, каким был в школе. Нет, пожалуй, он стал еще лучше: худощавое тело обросло крепкими мышцами, лицо уже не выглядело таким мальчишеским. Он спокойно развалился на кресле и читал газету, изредка делая по глотку кофе. Гермиона попыталась вспомнить. Был поцелуй, да такой, какого она не делила ни с кем, даже с НИМ. И она жалась к Малфою, как кошка ласкается к своему хозяину. И она чувствовала его, кожа к коже…

Из горла выкатился хриплый то ли крик, то ли визг, и Гермиона заплакала.

Как и большинство мужчин, Драко понятия не имел, что делать с женскими слезами. А он всего лишь хотел поиздеваться, как обычно…

— Да, расслабься, Грейнджер! — он резко отложил газету и бросился успокаивать ее. — Пошутил я!

Гермиона не сразу поняла, что сказал Драко. А он заворожено смотрел на ее беспомощное зареванное лицо со спадающими на него растрепанными прядями. Все это до дикости напоминало вчерашний вечер, вот только теперь Грейнджер не была пьяна и вполне могла за себя постоять…

— Ты! Упырев слизеринский хорек! — Гермиона кинулась на него с кулаками, не обращая внимания на то, что простыня соскользнула с ее обнаженного тела.

Драко уже привык к женским истерикам такого типа, вот только причина их обычно была другая — многие любовницы слизерница разочаровывались, когда с утра он заявлял, что хорошо провел время, но встречаться еще раз нет смысла. Он быстро перехватил гневные кулачки девушки и завалил ее на постель, чтобы она, не брыкаясь, остыла.

— Успокойся, Грейнджер! — заорал Драко, прижимая ее тело своим.

С ее губ сорвался стон. Драко не сразу понял, а потом заметил, что то мягкое, во что он упирался коленом, стало влажным и начало тихонько пульсировать. Потом он обратил внимание на еще один фактор, который заставил бы любого мужчину возбудиться — ее соски коснулись его. Пробежала та самая искра, которая сносит крыши сотням людей. Гермиона больше не плакала, не дергалась и не кричала. Драко сам не осознал, как его хватка ослабла, а кровь резко дернулась к паху.

Дверь неожиданно распахнулась.

— Драко, милый… Ой! Кажется, я помешала, простите, — Нарцисса исчезла в проеме так же быстро, как появилась.

Это было как поток свежего воздуха, помогшего Драко взять себя в руки. Он резко поднялся с постели и отвернулся от Грейнджер.

— Я в душ, — прохрипел Малфой и заскользнул в ванную.

Холодные струи быстро привели его в чувство, но он все еще физически ощущал ее тепло под собой. Это длилось всего с минуту вчера и того меньше сегодня, но теперь врезалось в память Драко, так что он не желал выбираться из душа, лишь бы не видеть грязнокровку. Хотя сейчас чистота крови едва ли была важна. Но должна была быть! Должна была быть! Ведь его так учили. Весь с таким трудом построенный мир иллюзий рухнул в один момент, оставив после себя холод, пустоту и непонимание того, что делать дальше. Малфой вспомнил, как Грейнджер корчилась на полу их гостиной от боли, пока тетушка Беллатрикс использовала любимое Круциатус.

Гермиона поежилась на кровати, опять запахнувшись в простыню. Внизу живота еще не ослаб ком, трусики были предательски влажными. Она все думала о том, что произошло. Драко не мог солгать. То есть, конечно, в теории мог он все что угодно, но… не в этот раз. Он не солгал. Она пыталась соблазнить его, но он… А причина?

— Конечно, не захотел спать с грязнокровкой, — пробурчала Гермиона и поднялась с постели.

Она быстро отыскала на кресле свое платье. Сдергивая его, она случайно уронила полотенце. Оно было чуть влажное и пьяняще пахло дорогим мужским одеколоном. Сразу вернулись тяжелые воспоминания: он прижал ее к кровати, такой сильный, горячий, такой… мужчина. Совсем не похожий на НЕГО. Гермиона почувствовала, как внизу стало еще более влажно.

— Да, очнись ты, Грейнджер! Это же Малфой!

Она натянула платье и, так и не найдя туфель, бросилась из комнаты ненавистного хорька.

Внизу Гермиона налетела на миссис Малфой.

— Простите, — пробормотала девушка.

— Уже уходите? — по-доброму и безо всякого сарказма спросила Нарцисса, заметив, что на Гермионе нет обуви. — Не останетесь на завтрак?

— Я? Нет, простите еще раз. Я могу воспользоваться Вашим камином?

— Да, дорогая, конечно, — Нарцисса все также добро улыбалась и провела девушку к одному из множества каминов для перемещения.

Цисси велела подать завтрак. На двоих. Она собиралась заставить Драко спуститься. Так или иначе.

Оказалось, что все не так уж и сложно. Сын сошел к завтраку в положенное время, как всегда гладко выбритый, в одном из своих идеальных костюмов и в вычищенных до блеска ботинках.

— Вчерашний банкет прошел хорошо, — попыталась хоть как-то завязать разговор Нарцисса.

Драко только неопределенно закивал головой, пережевывая яичницу.

— Министр Говардс пришел с такой очаровательной девушкой, — продолжала поднажимать Нарцисса. — Как ее зовут? Гермиона, кажется? Она ведь подруга Гарри…

Малфой закашлялся. Конечно, мать не могла не знать Грейнджер. И не могла не узнать ее, лежащую под ним, Драко, в ЕГО комнате на ЕГО постели.

— Святая грязнокровка из «Золотого трио», — прошипел Драко, отпив сок и наконец прокашлявшись. — Я ушел, — бросил он и быстро удалился.

— Сегодня воскресенье… — только и успела промолвить Нарцисса.

Драко помнил. И про воскресенье и про то, что на работу идти не нужно, просто… он хотел проветрить голову. Воскресенье официально считалось днем «свободным от женщин». Он не ходил в клубы, бары, он просто шлялся по городу и думал. Обо всем на свете. Об отце, о матери, о войне, о себе, о Поттере… фу ты! Нет, только не о Поттере. А с Золотым Мальчиком пришли мысли и о Грейнджер. Что она там лопотала вчера? Даже в бесконечно упоротом состоянии он не мог ожидать от нее такого…

Он остановился посредине дороги. Вдруг захотелось напиться. Ночка сегодня была еще та: хоть Драко и удалось оторвать Грейнджер от себя и уложить ее спать, но наличие довольно хорошенькой обнаженной девушки в его постели навевало определенные мысли… Малфой тряхнул головой. Нет, напиваться он сегодня не имел права: в понедельник на работу выходит Поттер, и никто не сможет выводить его из себя так, как это делал Драко, поэтому завтра нужно быть огурцом.

Оставалось одно место, куда он мог пойти: парк с прудом неподалеку. Там Драко часто дремал на скамеечке под кряканье уток. Хотелось аппарировать, но… магглам едва ли это понравится, поэтому мистер Малфой побрел в парк ленивыми шагами.

***

Просыпаться в понедельник всегда отвратительно, особенно когда выходные выдались… ну, скажем так, не совсем удачными.

Прибыв на работу в министерство, Драко первым делом хотел избавиться от коробки. Ее утром ему вручил домовой эльф, дрожащим голосом произнеся: «Мммолодая ммисс забыла свои туфли. Госпопппожа Нарцисса сказззала передать Вввам», — и аппарировав, от греха подальше. Малфой скривился: ему совсем не улыбалось видеться с грязнокровкой, тем более, что он уже встречался с ней сегодня ночью. Во сне, естественно. Но ладно это был бы просто один из тех, где Грейнджер только о чем-то трендела или сосалась с Вислым, но ЭТО… Это было уже слишком! Это был САМЫЙ эротический сон, который только приходилось видеть Драко. Утром пришлось сразу кинуть пижаму в стирку.

Он стоял перед дверью в кабинет Грейнджер и уже собирался нажать на ручку, чтобы побыстрее покончить со всем этим, когда услышал надорванный всхлип Гермионы:

— Гарри…

Ну, совсем отлично! Поттер тоже там. Неужели кто-то наверху решил так отомстить Драко за все его прегрешения? Впрочем, хоть покончить со всеми неприятными встречами за сегодня можно будет одним разом…

Он нажал на ручку и вошел. Драко ожидал увидеть то, что происходило в кабинете, но в то же время это вызвало у него какой-то когнитивный диссонанс. Гарри обнимал Гермиону. Ну и что с того, казалось бы? Они близкие друзья, уже больше десяти лет знакомы… Но вот только объятия эти были какими-то чересчур интимными. Может, ему только показалось? Может, это он конченный идиот, не способный понять ТАКУЮ дружбу?

— Малфой! — вскрикнула Гермиона, первая заметившая Драко, с непониманием застывшего в дверном проеме.

Гарри тут же отпрянул от девушки, его щеки загорелись.

— Драко, — как-то очень неестественно улыбнулся он, — я вернулся! Пойду… к себе в офис. Зайдешь ко мне потом?

Драко никак не мог прийти в себя и только удивленно кивнул. Он зайдет, ведь об этом и была договоренность… Тем более, что работы за две недели отсутствия Поттера накопилось немало.

Гарри поджал губы и быстро удалился, чуть не снеся Драко. Гермиона все так же стояла у своего стола. Малфой наконец смог очнуться. Глаза у Грейнджер были красными, а губы распухшими.

— Ты забыла свои туфли, — бросил он, со стуком поставив коробку на стол.

Драко ушел как можно быстрее, лишь бы не думать о Герми… тьфу ты! О Грейнджер, о Поттере, о том, что было, а главное, чего не было между ним и Герми… тьфу ты! Грейнджер!

Перед тем, как пойти к Поттеру, он заскочил к себе в кабинет и взял кое-какие бумаги. За эти пять лет Драко сильно повзрослел. Он перестал быть вздорным мальчишкой, но, увы, остался той еще сволотой… Воспитание, а может, жизнь… Короче, не получалось у него быть «хорошим мальчиком»!

Когда он вошел в кабинет к Поттеру, тот нервно мерил шагами комнату, беря то одну папку, то другую, но, кажется, не находя то, что искал.

— Как медовый месяц? — Драко лениво сел в кресло и кинул бумаги на стол. Ему было все равно, что ответит Поттер, просто так требовали правила приличия, которые он привык соблюдать с детства.

Вот только Гарри отреагировал как-то странно: он выронил папку, которую держал в руках, и поднял свои зеленые глаза, полные испуга, на Драко.

— Почему ты спросил?

Тот замялся.

— Ну… ты только что вернулся из медового месяца… — Драко просто напросто вышел из себя. Какого Мерлина?! Эти две недели именно он разгребал все дела за них обоих, и вот она, благодарность! — А что я должен был у тебя спросить?! Мне показалось, или ты правда трахаешься с Грейнджер?

Это первое, что пришло Драко в голову. Просто он уже сутки не мог перестать думать о Грейнджер в этом амплуа, а тут еще их «обнимашки» с Поттером…

— Откуда ты узнал? — Гарри во все глаза смотрел на Малфоя.