Иллюзия



Запретный плод сладок. Запретная любовь сладка вдвойне. Вдвойне сильнее от нее и боль. В этой игре нет победителей. Более того, нет даже выживших, ибо раны ее смертельны. Иногда в буквальном смысле.

Примерив на себя корону подземного мира, Фиби не раз задавалась вопросом о том, могла ли она поступить иначе. Конечно, могла. И даже не тогда, когда согласилась разделить с Коулом трон. Это можно было сделать раньше. Можно было уничтожить все на корню, когда открылась правда о демонической природе обаятельного помощника окружного прокурора. Это нужно было сделать. Это был ее долг. Было бы больно, но в конечном итоге боль бы прошла. Разбитое на куски сердце вечно болеть не может. Но она не смогла. Не смогла сделать то, что следует, глядя на раненого мужчину, который даже не пытался избежать смерти и, кажется, был готов принять ее от руки любимой женщины. Эта чертова склянка с зельем почти жгла руки, но это было несравнимо с тем ядом, который просачивался в сознание при мысли о необходимости лишить Коула жизни. В тот день Фиби сымитировала уничтожение Бальтазара – демонического воплощения ее любимого – и отпустила его. Он не должен был возвращаться в жизнь Зачарованных – таково было условие озвученное ведьмой; хотя в ее душе и теплилась надежда, что та их встреча не окажется последней.
Так и произошло. С того момента, когда пришлось сообщить сестрам о том, что Фиби отпустила демона живым, и до того, когда они смогли, наконец, принять ее выбор, много воды утекло. Тогда младшая Холливелл отстояла свое право на любовь, но, как оказалось, лишь для того, чтобы снова очутиться между двух огней.
«Ты сделала свой выбор, когда встала рядом со мной на коронации», – говорил позже Коул. Примерно те же слова говорила и Пайпер.
Господи, Фиби была бы благодарна, если бы хоть кто-то взял на себя ответственность распоряжаться принятыми ею решениями, но, увы, это было невозможно. Когда берешь кредит, вместе с ним получаешь и проценты по уплате. Таковы условия. Теперь эти проценты давили на хрупкие плечи всем своим весом, который, казалось, с каждым днем становился все тяжелее.
Сомневалась ли она в правильности своего выбора? Сомневалась. Долгие ночи в слезах, бесконечные дни в укорах, мучительные часы раздумий – это было гораздо хуже любой физической боли. От последней хотя бы можно было избавиться во сне, но девушке почему-то не оставили даже такой малости.
Говорят, на дорогах чаще всего сбивают тех, кто начинает метаться в поисках выхода. Так вот, по ощущениям ее тело уже миллион раз переехали вдоль и поперек сотни машин. Если бы такое произошло на самом деле, она бы уже умерла. И почему от подобных душевных страданий смерть, сжалившись, до сих пор не пришла за ней, оставалось большим вопросом.
Боялась ли она тех изменений, которые произошли в ее жизни? Больше не боялась. Страх ушел давным-давно, изжив себя жестокими реалиями действительности. Не зная маму, лишившись отцовской любви на долгие двадцать с лишним лет, потеряв Грэммс и Прю, Фиби научилась принимать свою жизнь такой, какая она есть. В конце концов, во вселенной всегда существовало то, что определяло твое существование в этом мире. На самом деле, в большинстве случаев человек был лишен выбора, что бы ему там ни казалось. Никто не решит за тебя, в каком городе проживать или какую профессию выбрать – эти мелочи отданы на откуп собственной значимости. Но вот если тебе предначертано закончить свою жизнь дряхлым старичком или старушкой в доме престарелых – можешь быть уверен, что так и будет. Ты не сгоришь в огне и не умрешь под завалом во время землетрясения. Даже будь ты в шаге от таких угроз, балансируя на грани жизни и смерти, вероятность избежать судьбы ничтожно мала. Обязательно найдется тот, кто вытащит тебя из огня или вовремя вызовет службу спасения. В конечном итоге, твоя судьба определялась как совокупность различных решений и выборов. Чьих угодно, но только не твоих. Это было суровой правдой, все остальное – лишь красивой иллюзией.
Ведьма хорошо помнила то чувство, когда от ее руки впервые погиб невинный. Безразличие – вот что она испытала вместо ужаса от сотворенного ею колдовства. Даже отсутствие чувства вины из-за содеянного не мучило ее. Ее начальница – Элиза – за секунды стала пеплом, сгорев как тонкий лист пергамента, но Фиби подумала лишь о том, что необходимо прибрать оставшийся мусор. Конечно, когда ты имеешь в своем распоряжении магию, это становится минутным делом, но все же. А дальше… дальше все пошло как по накатанной. Больше не было разделяющей черты между тем, что можно и что нельзя. Не было личной выгоды. Точка невозврата была пройдена во всех отношениях.
Зачарованные никогда не оставят без внимания демоническую активность. Им не составит труда вычислить, кто стоит за всеми убийствами. День, когда они придут, вооружившись зельем и заклинанием на уничтожение, был близок. Конечно, не имея за плечами Силы Трех, их магия уже не будет такой разрушительной, но все же Фиби не покидало нехорошее предчувствие, а своей интуиции девушка привыкла доверять.

Тогда она еще не знала, что с момента, как младшая Холливелл перешла на темную сторону, вопрос существования Зачарованных уже решался на самом высоком уровне.

***

Старейшины долго и внимательно следили за произошедшими изменениями.
– Она не сможет вернуться, – тяжелым голосом произнес высокий мужчина в светлой мантии, капюшон которой скрывал почти все его лицо.
Десять человек в одинаковых одеждах образовывали некий круг, в центре которого парил большой шар, попеременно показывающий каждую из сестер. И если действия Пайпер и Пейдж было легко отслеживать, то все, что было так или иначе связано с Фиби, было едва различимо. Картинки были мутные, словно располагались на дне заросшего илом озера. Мелькая и покрываясь сильной рябью, они то и дело пропадали из зоны видимости Старейшин, пока не перестали появляться совсем, сдавшись черному цвету, который заполнил все пространство шара.
– Что это, Гидеон?
– Это лишь подтверждает мои слова. Ее защищает темная магия, очень сильное колдовство, которое не позволяет нам наблюдать за…
Мужчина резко замолчал и посмотрел в сторону. Около одной из множества высоких колонн стояла женщина. В ее прозрачном силуэте хорошо угадывались знакомые всем Старейшинам черты.
– Мисс Холливелл, – с напускным радушием обратился он к гостье, – Вас сюда не приглашали.
Слова вызвали улыбку на миловидном, тронутом тонкими морщинами лице. Пенелопа Холливелл – Грэмс, как называли ее внучки, – подошла ближе, сосредоточив свой взгляд на шаре, занимавшем внимание всех присутствующих.
– Я думаю, нет нужды напоминать Вам, что согласно моему теперешнему рангу, мне не требуется приглашение, – никакое дружелюбие не могло скрыть вызова, мелькнувшего в глазах женщины.
– Разумеется, – Гидеон почтительно поклонился, проглотив недовольство ее появлением.
Если бы на этом совете решался любой другой вопрос, ему было бы безразлично присутствие одной из Холливелл, но сегодня обсуждалась очень важная тема, и нежелательный гость мог сильно все осложнить. План, на осуществление которого надеялся мужчина, вынашивался не один месяц и уж точно не для того, чтобы сейчас, когда желаемый исход был так близок, все закончилось, не успев начаться. По мнению этого Старейшины, семья обладала слишком большой силой, составляющей реальную угрозу, - в частности, его власти, - чтобы не предпринимать каких-либо действий. В конце концов, зачастую именно бездействие было корнем всех проблем. Сегодня же был отличный повод ослабить мощь Зачарованных, и упускать такую возможность было бы попросту глупо.
– Вы можете продолжать, – уточнила ведьма, прерывая размышления Гидеона.
– Итак, – произнес мужчина, обратив свой взор на присутствующих, – очевидно, Фиби не способна более быть частью Силы Трех. Кроме того, находясь на противоположной стороне, она представляет собой реальную угрозу хрупкому равновесию Добра и Зла, существующему в настоящем.
– Пожалуй, – послышалось в ответ, – с данным замечанием трудно не согласиться.
– Мы не можем позволить, чтобы лидер Подземного Мира имел на своей стороне магию такой силы.
Старейшины один за другим высказывались в поддержку озвученного мнения. Сам же инициатор этого собрания внимательно наблюдал за реакцией гостьи, которая не могла не понимать, к чему вел весь этот разговор. Стоит отметить, женщина вела себя очень сдержанно, очевидно, выжидая тот момент, в который будут приняты конкретные решения.
– Есть ли какие-либо предложения по решению данной проблемы?
Риторический вопрос. Их просто не могло не быть. Совет Старейшин никогда не созывался для праздного времяпрепровождения. Стратегически важным было получить инициативу к желаемому сценарию развития событий от кого-нибудь другого. Конечно, Гидеон и сам мог озвучить то, о чем в данный момент тщательно размышляли другие, но все же он не хотел давать даже повода думать о том, что в рассматриваемом вопросе был его личный интерес. Сделать грязную работу чужими руками – за столетия своего существования мужчина не единожды имел возможность убедиться в правильности такой позиции.
– Фиби Холливелл не должна обладать магией, – наконец, произнес кто-то из Старейшин.
Не имело значения, от кого именно исходили эти слова. Жребий был брошен.
– Невозможно лишить ее силы без ее согласия. Ведьма слишком сильна, чтобы можно было ограничиться заклинанием.
Мужчина намеренно отдал инициативу другим лицам. Усиленно наблюдать за процессом обсуждения не было необходимости. Мисс Холливелл была куда более важным объектом для концентрации внимания.
– В таком случае, остается только один вариант.
– О чем вы говорите? – взволнованно спросила женщина.
Ответ повис в воздухе как грозовая туча. Тяжелая, гнетущая, разрушительная. Все понимали, о чем идет речь, но никто не желал произнести это вслух. Физическое уничтожение ведьмы – за все времена существования Старейшин это был беспрецедентный случай.
– Вы не посмеете, – угрожающе произнесла она. – Это противоречит всем постулатам белой магии.
– Вообще-то, – уточнил Гидеон, – уничтожение демонов, которые убивают невинных, и есть основа всего.
– Но речь идет о ведьме! Об одной из Зачарованных!
– О падшей ведьме, которая приняла другую сторону. Поддалась соблазну, определив тем самым свою судьбу.
Мужчина посмотрел на присутствующих и, заметив одобрительные молчаливые кивки в ответ на свои слова, продолжил:
– Мы не имеем права на подобную беспечность. Кроме того, всем прекрасно известно, насколько эта ведьма падка на темную магию.
В доказательство шар вывел на всеобщее обозрение картинки прошлого и будущего девушки, демонстрирующие использование ею магии в личных целях. И цели это были далеки от благородных.
– Каждый имеет право на ошибку, – вступилась старшая Холливелл за внучку. – Да, Фиби действительно не раз пересекала черту, но если вы посмотрите внимательно, она всегда находила в себе силы вернуться на истинный путь.
– У нас нет такого права. От наших решений зависит судьба всего человечества. Сколько еще должно погибнуть людей от ее руки, чтобы можно было с уверенностью сказать, что пути обратно нет?
– При всем уважении, – обратился к ней другой мужчина, – решение в данном вопросе очевидно. Вам, как никому другому, должна быть понятна эта необходимость.
– Даже если так, – теперь в голосе сквозили откровенные злоба и вызов, – у вас ничего не получится. Единственной силой, способной уничтожить Хозяина, который обязательно встанет на защиту своей Королевы, была Сила Трех, которая, в свою очередь, больше не существует.
– Верно, но, видите ли, Старейшины обладают большой властью, и определенные моменты требуют ее применения.
– Что это значит?
– Сила Трех действительно величайшее орудие, которым когда-либо обладали силы Света. И допустить ее разрушения мы не можем.
У ведьмы возникло неприятное предчувствие. Казалось, что против любого из ее доводов у Гидеона была припасена в рукаве парочка ответных. Но пугало даже не это. От него исходила инициатива, но самым страшным было то, что она находила одобрение у остальных, а противостоять всем было невозможно.
– Я предлагаю воскресить Прюденс и возродить Силу Трех, – подвел итог мужчина.
Предложение было встречено тишиной. Абсурдность сказанного была очевидна даже самым ярым сторонникам кардинальных мер. Нельзя убивать и воскрешать лишь потому, что кто-то так решил. Это противоречило не только основам белой магии, но и основам существования всего мира.
– Прежде, чем данное предложение будет рассмотрено Советом, прошу всех обратить внимание на то, что в настоящее время происходит между сестрами.

***
Фиби предвидела этот момент и, казалось, даже была морально готова к нему, но все же до последнего надеялась, что этого не произойдет. Надежда умирает последней даже тогда, когда твоему взору открыто будущее. Ты точно знаешь – это неминуемо, и все же тешишь себя иллюзиями, что что-то может измениться.

Когда сестры появились в гостиной пентхауса, на душе у девушки острыми когтями заскребли кошки. Из этой битвы победителем выйдет только одна сторона.
– Где он? – спросила Пайпер, зажимая в ладонях хорошо знакомые девушке кристаллы.
– Как видишь, – падшая ведьма с вызовом развела руками, – Коула здесь нет. Вы же за ним пришли?
– В том числе.
– Вот как?
Склонив набок голову, Фиби медленно прохаживалась вокруг сестер, напуская на себя надменность, хотя внутри все сжималось от адской боли. Словно в ее сердце кто-то вращал раскаленную добела кочергу, гадая, когда же, наконец, она начнет умолять о пощаде. И слезы были близко. Они резали глаза, как осколки зеркал, и, казалось, что вот-вот по щекам побегут кровавые дорожки. Но она держалась.
– Послушай, еще не поздно, – Пейдж вновь попыталась убедить сестру изменить решение.
– Уже поздно, – послышался в ответ мужской голос.
Коул появился внезапно. Все еще полыхая яркими языками пламени, его фигура послала в сторону гостей два огненных шара. «Несильных, – это его супруга определила сразу, – лишь для того, чтобы охладить пыл. Пока что несильных». В противном случае, должно быть, она бы уже бросилась на их защиту. Инстинкт, которому были совершенно безразличны все те решения, которые принимались разумом.
– Лео, – выкрикнула Пайпер, зажимая поврежденную ногу.
– Не зови его, – пояснил демон, – он не придет.
Фиби взволнованно посмотрела на супруга, не понимая, о чем он говорит. Хранитель всегда приходит на зов своих подопечных, если только он не…
– Мерзацец! – выплюнула Пайпер. – Что ты с ним сделал?
– Коул? – голос Фиби дрогнул.
– Видишь ли, дорогая, твои сестры не предупредили его, что решились на такой шаг, потому что знали, что он будет против. Что он говорил в прошлый раз? – мужчина сделал вид, что задумался. – Кажется, что-то про самоубийство.
Никто из добрых ведьм не нуждался в напоминаниях об этой беседе. Разговор между хранителем и его подопечными получился тогда очень тяжелый. Лео был категорически против уничтожения Коула. «Не стоит надеяться на поддержку Фиби, – говорил он. – Ребенок, унаследовавший демоническую природу, оказывает на нее слишком большое влияние, усиливая ее темную сторону. Если вы придете за Хозяином вдвоем, это будет равносильно самоубийству!».
– Ты следил за нами, – заходясь кашлем, сказала Пейдж.
– А вы думали, я позволю вам просто строить планы по нашему уничтожению?
– Коул, где Лео? – спросила Фиби.
За столько лет Хранитель стал для нее близким и дорогим человеком. Он не заслуживал смерти, тем более от перекрестного огня. Да и сестры не заслуживали, если уж на то пошло.
– Скажем так, некоторое время он не услышит их зов.
На раскрытой мужской ладони медленно появился еще один огненный шар. Ведьма достаточно хорошо была знакома с этим видом оружия, чтобы знать, как выглядит та энергия, которая несет смерть. Она светится ярче обычной, и блеск ее обжигает даже глаза. Зачастую это ощущалось и кожей той руки, в которой она формировалась. Ладонь горела настоящим огнем, но демоны высшего уровня обладали способностью к быстрому восстановлению от таких побочных эффектов.
– Фиби, ты так и будешь стоять?! Сделай что-нибудь, иначе он нас уничтожит!
Если бы она не приняла решение за секунду до того, как услышала это требование, все сложилось бы иначе. Но другой огненный шар, большей силы, чем тот, что достался ранее сестрам, уже летел в сторону Хозяина. А следом за ним – еще два. Словно в замедленной съемке девушка наблюдала, как тело супруга, объятое небольшой дымовой завесой, с грохотом падает на пол. Этого должно было хватить, чтобы ненадолго оглушить демона.
– Поговорим? – с тяжелым выдохом спросила девушка, глядя на обездвиженное тело любимого.
– Поговорим, – ответила Пайпер, тут же атакуя девушку своей силой.
Где-то в череде взрывов, которые не были смертельными, но все же причиняли ощутимую боль, Фиби заметила Пейдж, которая уже расположила последний кристалл, закрывая в ловушку ее и Коула, который все еще был без сознания.
Словно сомневаясь в реальности происходящего, плененная ведьма оглянулась, и, убедившись в серьезности ситуации, опустилась на пол, бережно положив на колени голову мужчины. Отсутствие выбора горькими слезами потекло по щекам, сдирая за собой кожу как наждачная бумага.
– Господи! – все же закричала она, глотая соленую горечь, – Ну почему же вы такие?! Почему для вас все должно быть так категорично?! Почему вы не оставляете мне выбора?
– Очнись, Фиби! – Пайпер склонилась в сторону сестры. – Защита невинных – это наш долг, наша судьба. О каком выборе ты говоришь?
– Когда Ваш с Лео союз пытались разрушить… я была на вашей стороне! Мы с Прю защищали… вашу любовь… от нападок Старейшин, – слова то и дело прерывались удушающими всхлипами.
– Но мы никого не убивали!
– Да какое это имеет значение?! Если бы вы любили меня… вы бы позволили мне быть счастливой…
– Но не такой же ценой, пойми ты это, наконец! Не ценой человеческих жизней.
Мотая головой, сломленная очевидностью неизбежного, ведьма больше не пыталась услышать слов. Задыхаясь от боли и слез, она не могла думать ни о чем, кроме ужасной несправедливости. Все предыдущие доводы вмиг остались где-то там, за чертой этой магической ловушки, в которую ее заключили собственные сестры. Она истерично рыдала, оплакивая детство и окончательно прощаясь с прошлым. Жар горящих за спиной мостов не освещал новый путь, как обещали философы. Он просто беспощадно выжигал все, до чего мог дотянуться. Каждую частичку ее сердца и каждый уголок ее души.
– Видит Бог, я этого не хотела, – обреченно покачав головой, прошептала она, концентрируя энергию на раскрытой ладони.

***
Картинка в шаре замерла стоп-кадром. Здесь, над облаками, в мире, недоступном глазу и понимаю обычного смертного, время шло иначе. Оно текло медленно, как густая карамель, и каждый миг переливался мириадами различных оттенков. Казалось, ему и вовсе не было конца, но тем не менее даже здесь у всего была цена. Затянувшееся молчание в ответ на увиденное было плохим знаком, особенно в тот момент, когда весы могли склониться либо в одну, либо в другую сторону.
В душе Гидеон улыбался тому, что предусмотрев подобное развитие событий, приготовил запасной план.
У Барбаса – демона, чьим оружием были собственные страхи его противника, – были старые счеты с Зачарованными. Именно на его помощь и рассчитывал Старейшина. Ни о каком благородстве или благотворительности здесь речи не шло. Если бы не личная заинтересованность демона… Но история, как известно, не терпит сослагательного наклонения, и людям приходится иметь дело с тем, что есть. А меж тем существовала довольно интересная ситуация. Барбас должен был склонить Совет к уничтожению ведьмы, внушив им, что в ином случае мир буквально рухнет и ответственность за это ляжет на плечи каждого конкретного Старейшины. При необходимости ему же следовало убедить в этом и старшую из сестер Холливелл, хотя Гидеон сомневался в том, что это потребуется.
Призрачный силуэт демона поочередно возникал за спиной каждого из присутствующих. И хоть лица всех были скрыты капюшонами, эмоции нельзя было спрятать никакими одеяниями. Беспокойство, а в иных случаях даже паника сквозили от одного к другому, пока, наконец, истерия не достигла своего апогея.

***

Сестры молчаливо отводили взгляд – никто не хотел быть тем, кто нарушит тишину и нанесет первый удар. Кто знает, сколько времени это продолжалось бы, если бы Коул не начал приходить в себя. Он не спрашивал, что случилось, ибо прекрасно понимал, что нанести удар подобной силы могла только Фиби. Он не злился на нее за это. В принципе не способен был на какие-либо подобные эмоции по отношению к женщине, перевернувшей весь его мир с ног на голову.
Тем не менее, проблема все еще оставалась не решенной. Демоны Подземного Мира ожидали, что Хозяин лично приложит руку к уничтожению Зачарованных. Этого требовали, прежде всего, его обязанности. И уж коли из его уст прозвучал запрет на уничтожение сестер, ибо эту часть он берет на себя, иного выхода не было. Кроме того, кто-то усиленно распускал слухи, что Королева ведет двойную игру, уничтожая демонов, будучи той, кому надлежало их защищать. Так или иначе, кто-то должен был погибнуть сегодня.
– Хм, – протянул мужчина, разглядывая мерцающие белым цветом кристаллы, – ловушка. Вполне ожидаемо. Это, пожалуй, единственное, что вы можете сделать.
– Не обольщайся, – решительно отрезала Пайпер тяжелым голосом. – Мы найдем способ…
Девушка запнулась, не желая заканчивать фразу. Слишком тяжело было говорить, что речь шла о способе уничтожения собственной сестры. Да, что там говорить! Даже думать было невыносимо больно. Словно тысячи острых стрел одновременно и глубоко впивались во все ее тело.
– Ну…
Коул намеренно провоцировал ведьму. Еще будучи Бальтазаром, он был выбран прежним Хозяином для уничтожения Зачарованных в том числе потому, что его человеческая природа, на долю которой приходилась ровно половина, отлично помогала ему ориентироваться во всем многообразии эмоций. Чистокровным демонам это было не по силам. А он знал, насколько беззащитен человек, потерявший над собой контроль и принимающий решения по велению души, а не разума.
– Найдем способ…
– Пайпер? – Пейдж попыталась обратить на себя внимание девушки.
– Продолжай… – твердил он.
– Уничтожить…
– Да?
– Найдем способ уничтожить вас, черт побери! – навзрыд выкрикнула ведьма и, взмахнув руками, попыталась ударить мужчину взрывной волной.
От удара Фиби с Коулом пошатнулись, но все же устояли на ногах. В конце концов, для нанесения сильного урона демонам высшего уровня такой силы было не достаточно. Саму Пайпер отбросило назад, обеспечив телу девушки болезненное столкновение со стеной.
– Всегда знала, что ты редкий гад, – выплюнула Пейдж, помогая сестре подняться.
Глядя на все происходящее, Фиби не могла найти в себе сил сказать хоть слово. Это было похоже на оцепенение. Нечто подобное она чувствовала, когда, попав в руки к колдуну, превратилась в маленькую глиняную фигурку.
Усмехнувшись, мужчина запустил в ответ небольшой огненный шар, и, если бы целью этого действия было убийство, оно бы состоялось.
Не веря своим глазам, Фиби оглянулась на супруга, пытаясь понять, как ему удалось применить силу.
Ведьмы были настолько уверены, что заключенные в ловушке ничего не смогут сделать, что совершенно упустили из внимания один очень важный момент. Во время атаки Пайпер сдвинула один из кристаллов, практически развязывая демону руки, чем он не постеснялся тут же воспользоваться. Атаки следовали одна из другой, и только благодаря способности Пейдж перемещаться, девушек почти не задевало, но и они не оставались в стороне. Фиби видела, что действия Коула в основном были направлены на нанесение психологического, а не физического вреда. Это больше напоминало игру. Жуткую, страшную, подлую. Словно где-то поблизости были зрители, которые требовали хлеба и зрелищ.
– Пожалуйста, остановись, – девушка крепко схватила супруга за руку, изменив траекторию полета еще одного шара.
Большие окна рассыпались стеклянными осколками. Порывы северного ветра бесцеремонно ворвались в помещение, разгоняя небольшую дымовую завесу, образовавшуюся в центре комнаты.
– Фиби, – Коул обхватил руками дрожащую ладонь супруги, – ты же понимаешь, что другого выхода нет. Лидеры группировок ждут от меня действий, и если мы ничего не предпримем, нас просто убьют.
– Неужели нет других вариантов? – прерывисто вздохнув, девушка сморгнула слезы, выступившие в уголках глаз.
Мужчина лишь молча посмотрел в ответ. Да и не ждала она никаких слов. Просто отчаянно цеплялась за каждый момент, проведенный рядом с самыми близкими ею людьми.
Воспользовавшись моментом, Пайпер снова нанесла удар по Хозяину, отбросив его в сторону.
– Есть другой вариант, – прокричала Пейдж. – Встань рядом с нами, помоги нам!
– Я не могу…
– Можешь! Просто доверься...
Протягивая руку, она сделала шаг навстречу, но новый огненный шар резко вышиб весь воздух из груди девушки, и последние слова утонули в ужасном хрипе, вырвавшемся из ее горла. Стройное тело с тяжелым звуком упало на пол.
- Пейдж! – взволнованно выкрикнула Фиби и, заметив, как старшая сестра бросилась на колени, пытаясь оценить ущерб, спросила:
- Она жива?
Ничего не ответив, Пайпер снова и снова прикладывала ухо к грудной клетке, отчаянно желая услышать стук сердца или дыхание. Ее пальцы нервно двигались то по тонкому запястью, то по бледной коже на шее.
Демон стоял на другом конце комнаты, готовясь нанести еще один удар. Последний – это было понятно по решимости, мелькнувшей в его глазах.
– Коул, нет! – с надрывом выкрикнула ведьма. – Пожалуйста, не надо.
– Господи, Фиби, определись уже на конец! – вспылил он. – Либо ты со мной, либо с ними – третьего не дано.
Больше не было сил сдерживать слезы. Да и незачем. Все закончится здесь и сейчас.
Глубокий вдох. Тоскливый взгляд, сначала брошенный в сторону сестер, потом в сторону супруга. Каждый шаг как острая игла, пронзающая сердце. Каждый шаг – боль.
Она встала рядом с ним, прошептав:
– Пока смерть не разлучит нас.
Только поцелуй и крепкое переплетение рук удерживали ее от падения в пропасть безумия.
– Простите меня… – прошептала Фиби, зная, что никакая мольба не смоет эту кровь с ее души.
Склонившись над бессознательной, но живой Пейдж, Пайпер не могла поверить, что все происходило на самом деле, а не было страшным сном. Ее сестра, маленькая курносая девочка, которая в детстве постоянно прятала ее игрушки, а после, превратившись в красивую молодую девушку, уводила всех кавалеров… Неужели она была способна закрыть глаза и позволить убить их?
Силы были не равны. Без Фиби им не победить. Это было ясно как белый день. Хотя, смерть от близкого человека была в некоторой степени прекрасна. Пайпер была готова к ней, жалея лишь об одном. Лишь о том, что они с Лео так и не успели завести ребенка. Должно быть, это к лучшему. Смог бы малыш справится с потерей родителей? Девушка не хотела, чтобы ее ребенку довелось пережить такое.
Она видела, как растет огненный шар на ладони Коула. Видела, как эта разрушительная энергия сорвалась в ее сторону. Секунда, две, три… Она закрыла глаза, но вместо боли, которую должна была ощутить, услышала лишь громкий взрыв в стороне от себя.
– Какого черта? – полный непонимания голос демона эхом разлетелся по разрушенному пентхаусу.
Из угла комнаты молча вышла девушка. Длинные, темные волосы. Уверенная походка. Решительный взгляд. Готовность принимать сложные решения и идти на жертвы. К этому она привыкла с детских лет.
– Прю? – Фиби сделала небольшое движение в сторону ведьмы, словно пыталась приглядеться и удостовериться, что зрение ее не обманывает.
– Как видишь.
– Но… как такое возможно?
– Это неважно.
Она подошла к Пайпер и, заправив за ухо прядь, посмотрела на сестру. Однажды на их долю уже выпадала карта сложного выбора. Жизнь сестры против существования человечества. Всадники Апокалипсиса преподнесли им тогда жестокий урок. Когда на тебе лежит ответственность за жизнь миллионов людей, ты – разменная монета в руках у судьбы. Жизнь одного человека – ничто в сравнении с обрушившейся под ногами землей и упавшим небом. Независимо от того, насколько тебе дорог этот человек.
Пришедшая в сознание Пейдж выглядела ошарашенной не меньше всех остальных. Но, пожалуй, те молчаливые взгляды, которыми обменивались две ведьмы рядом с ней, шокировали еще больше. Что-то тонкое и острое, как лезвие самурайского меча, что-то смертоносное протянулось между двумя парами карих глаз.
Фигуры Хозяина и его Королевы застыли на месте, обездвиженные силой Пайпер. Действовать нужно было немедленно: демоны высшего уровня быстро осваивают способность сопротивляться заморозке.
– Готовь зелье, – прошептала Прю, и, развернувшись, бросила свой пузырек с разрушительной жидкостью в Коула и Фиби.
Время возобновило свой ход, но процесс был запущен. Через секунду под ногами влюбленных лентами потянулась серая дымка. Заклинание на уничтожение каждая из сестер знала наизусть – слишком часто в последнее время приходилось его произносить.
Взывая к основательнице рода Холливелл, к каждой ведьме, которая когда-либо принадлежала к семье, Прю, Пайпер и Пейдж со слезами на глазах наблюдали, как тело их сестры постепенно поглощает пламя.
Огонь медленно, словно смакуя каждый сантиметр, пожирал тело. Ведьме было знакомо это чувство. Она дважды погибала от этой стихии и по иронии один раз тоже от рук сестер. Видимо, от судьбы не уйти…
Сжимая руку Коула, Фиби думала лишь о том, что наконец-то они будут свободны. Она уже не задавалась вопросом, почему ни в мире демонов, ни в мире людей их любви не нашлось места. Больше не возмущалось ужасной несправедливостью жизни, которая разделила их по разным сторонам. Лишь надеялась, что где-то там, за пределами этой жизни, не будет никаких запретов. Будут только он, она и вечность.