Когда Северус ушел, Генри вновь обессиленно упал на кровать. Он никак не мог прийти в себя после всего произошедшего. Столько лет, столько неверных путей, разочарований, сожалений. Теперь все это позади. В это было почти невозможно поверить.

Лишь приобретенное за годы работы в Отделе Тайн хладнокровие позволило Генри все же встряхнуться и начать думать.

– Так, в истерики впадать сейчас некогда, так что приходи в себя, Поттер. Невыразимец ты или погулять вышел? – отчитал себя Генри вслух. – В первую очередь нужно убедиться, что история с зеркалом действительно закончена, что их не затянет обратно или еще что-то в этом роде. Джорджу до тех пор говорить ничего нельзя. А значит, что? Значит мне нужен!.. Да! – Генри решительно поднялся с постели и вызвал патронуса.

Два года назад

– Генри, Генри, ты держись! – лицо Ноа было белее мела, он изо всех сил зажимал огромную рану на животе лежавшего на каталке друга. – Да позовите вы уже целителя! – орал он на молоденькую ведьмочку, растерянно смотревшую на его окровавленные ладони.

– Я-я уже п-позвала, сэр, – слегка заикаясь, ответила она. – Он скоро будет. С-сэр, почему вы не использовали заклинание, чтобы остановить кровь?

– Потому что рана получена от темного заклинания, Дженни, – ответил человек в лимонном халате, только что появившийся в приемном.

***

– Мерлин, дружище, ты нас безумно напугал! – Джордж сидел на стуле возле кровати лучшего друга и сверлил его тяжелым взглядом. – Ты за каким хреном полез под заклинание этого придурка Майлза?!

– Иначе бы он пристукнул Филли, – улыбнулся Генри.

– Ну, так туда этому проходимцу и дорога! Ты хоть понимаешь, что тебя еле вытащили?! Ты, конечно, везучий ублюдок, а мы живем в волшебном мире, но нам ли не знать, что чудес не бывает?! Если бы не твоя феноменальная удача, не отменная реакция Ноа и не талантливый целитель, – несмотря на всю серьезность тона Джордж непонятно чему усмехнулся, – то все, прощай герой навек. На этот раз по-настоящему.

– Джордж, иди ты к Моргане со своими нотациями, мне и Криса за глаза хватило, – устало буркнул Генри.

– Я-то пойду. Не к Моргане, правда, но к нашему общему шефу, не к ночи будет помянут, отчитываться и огребать. А вот ты, главное, пока лежи и не выеживайся. Лечись, в общем.

– Подожди, – выдохнул Генри. – Кому мне за спасение-то спасибо говорить?

Джордж с пакостной ухмылкой повернулся к нему и ответил:

– Сам скоро увидишь, – с этими словами он и вышел, оставив друга в полнейшем недоумении.

– Не к добру эти его ухмылочки… – задумчиво протянул Генри. Теперь его разбирало жестокое любопытство. Какую же пакость ему в очередной раз подкинула судьба? Зная специфическое чувство юмора своего лучшего друга…

Его размышления прервал стук чьих-то шагов и звук открывающейся двери.

– Итак, пациент Джеймс, – заметно растягивая слова, произнес вошедший.

Интонации показались Генри знакомыми. Подозрительно знакомыми. До боли, можно даже сказать, знакомыми… Невыразимец медленно поднял голову. И едва не уронил челюсть. Лишь годы практики и тренировок позволили ему сохранить невозмутимое лицо. Драко Малфой. Драко чертов Малфой! В голове бывшего героя магического мира пронесся ряд не слишком лестных и мало цензурных эпитетов в адрес Джорджа.

– Вы к нам поступили в критическом состоянии с весьма серьезными повреждениями, вызванными темным заклинанием. Насколько я могу судить, сейчас все в порядке, – продолжил Малфой. – Если диагностические чары это подтвердят, то уже к вечеру вас можно будет выписывать.

Генри пропустил почти все слова школьного врага мимо ушей. Его больше беспокоил вопрос, узнал ли его Малфой. Поэтому когда тот поднял палочку, Генри лишь путем нечеловеческих усилий удалось остаться внешне невозмутимым и не потянуться за собственной. Он как-то привык не ждать ничего хорошего от бывшего однокурсника.

Малфой едва заметно ухмыльнулся и сделал взмах рукой, действительно всего лишь накладывая диагностические чары.

– Что ж, я действительно не вижу причин задерживать вас здесь дольше необходимого. И в следующий раз рекомендую не прикрывать собственной грудью каждого встречного. На это есть щитовые чары, – в своей обычной манере добавил Малфой и, не дожидаясь реакции со стороны все еще пребывающего в глубоком шоке пациента, пошел к двери. Уже на пороге он приостановился и язвительно добавил: – Впрочем, кому я это говорю… Гриффиндор – это диагноз.



С тех пор прошло около двух лет. Малфой неоднократно вытаскивал Генри и его коллег фактически с того света – при их профессии и таланте находить приключения на собственные задницы было не обойтись без попыток встретиться с давно почившими родственниками. Как-то подозрительно быстро их былая вражда куда-то испарилась. Постепенно они даже смогли стать хорошими приятелями. А теперь их и вовсе можно было назвать друзьями.

Однажды, во время внезапно ставших традиционными субботних посиделок в простом магловском пабе – Генри до сих пор поражался, что смог затащить туда Малфоя, – Драко разразился длинной и проникновенной речью. Суть ее сводилась к тому, что за годы их постоянной вражды он успел изучить Генри лучше, чем его собственные друзья, так что теперь мог узнать его в любом обличии. До этого Генри не раз пытался выпытать у него, на чем прокололся, как Малфой умудрился опознать в нем того недалекого мальчишку, которым невыразимец был когда-то. Он и сам-то не всегда мог различить его в собственном отражении. Но Малфой лишь напускал на себя загадочный вид и отвечал, что они живут в невероятном мире, полном тайн и загадок.

Спустя пару месяцев после той первой их встречи в новой жизни Драко познакомил Генри со своей женой, Асторией. Внешне холодная, она оказалась удивительной девушкой со светящимися глазами и легким характером. То, как эти двое любят друг друга, было заметно невооруженным глазом. Еще Драко безумно гордился своим трехлетним сыном, Скорпиусом, и изо всех сил старался не разбаловать его окончательно…

В общем, бывший враг неожиданно оказался хорошим парнем. И куда исчез надменный мальчишка? Повзрослел? Или просто Генри так и не удосужился поближе присмотреться к человеку, которого так искренне ненавидел? Впрочем, тогда он еще был Гарри. А этому шалопаю и не такая легкомысленность сходила с рук.

И вот теперь Генри решил обратиться именно к Малфой.

– Привет, Джей, – раздался голос позади Генри.

– Ты быстро, – лаконично прокомментировал невыразимец появления Малфоя.

– Твой олень был на удивление красноречив, – с легкой усмешкой сказал Драко, но тут же перешел на серьезный тон: – Что у тебя опять стряслось?

– Ну, как бы тебе так объяснить… – почти промямлил Генри, чего с ним, слава Мерлину, давно не случалось. – Помнишь, всю это фигню с зеркалом, Севом, Сири, Фредом, моими попытками вытащить их оттуда?

– Было бы крайне оригинально с моей стороны просто взять и забыть, – ехидно ответил Малфой.

Генри и сам понимал, что спорол глупость, но нужно же было как-то начать этот разговор.

– Так вот… Я это сделал, – с несколько неловкой улыбкой сказал, наконец, он.

– Прости, что сделал? – не понял Малфой.

– Ну, вытащил их…

Наверное, впервые за все время их знакомства Генри удалось по-настоящему удивить бывшего врага. По крайней мере, ни разу до этого он не видел, чтобы у Малфоя падала челюсть. До этого тому как-то хватало выдержки, чтобы скрывать свое удивление за маской абсолютной невозмутимости или надменного превосходства. Генри даже на мгновение пожалел, что под рукой нет фотоаппарата, но тут же прогнал из головы эти глупости.

– Подожди… Ты серьезно?! – Малфой все еще выглядел несколько пришибленным.

– Абсолютно, – стерев с лица даже тень усмешки, ответил Генри.

– Невероятно… Знаешь, Джей, я ведь был уверен, что у тебя не получится. Ты у нас, конечно, всегда был спецом по невозможному, но это казалось настолько противоречащим сути вещей…

– Да я знаю. Я, кстати, тебе за это благодарен. Полезно иметь под рукой такого специального человека, который в любой момент готов спустить тебя с небес на землю. Возможно, если бы не твой отрезвляющий пессимизм, я бы и не справился. В последнее время каждая неудача била по моей почти детской вере в чудо все сильнее и сильнее, – признался Генри.

– Ясно. Так значит, у тебя все-таки получилось совершить чудо, – задумчиво констатировал Драко.

– Знаешь, я давно перестал быть конченым фаталистом, от всяких там пророчеств меня воротит, а слово «судьба» стало для меня лишь оборотом речи. Но то, что произошло за последние несколько дней… Такое стойкое ощущение, что эта стерва судьба задолбалась ждать, пока мы тут сами разберемся, и решила пинками наставить нас на путь истинный. Слишком много всего совпало. Слишком много всего произошло в слишком сжатые сроки. С начала всей этой истории, детали которой я тебе позже буду раскрывать, прошла всего пара дней, а все так завертелось! – Генри возбужденно взмахнул руками, но тут же встряхнул головой, словно пытаясь вытряхнуть все эти мысли из головы, и продолжил самым деловым тоном, на который только был сейчас способен: – К черту всю эту дешевую философия. Я тебя не затем позвал. Мне нужно убедиться, что вся эта мура с зеркалом действительно позади, что они больше никак не связаны с этой стекляшкой. Что хотя бы эту часть истории я могу забыть, как страшный сон. Хотя бы на время. В этом ты мне помочь сможешь?

– В этом я тебе помочь смогу… – ответил Малфой, который уже явно начал разрабатывать план действий. Вот за что Генри любил этого несносного типа, так это за то, что тот в любой ситуации способен был сохранить хладнокровие и просто начать действовать, не вдаваясь в «дешевую философию». И кто бы мог подумать!..


– Итак… – начал было Генри, заходя в гостиную, в которой, по словам Северуса, его действительно ждали. Закончить он так и не смог. Сперва дыхание у него перехватило от картины, представшей перед ним: Сириус и Северус, сверлящие друг друга взглядами – эти уже успели из-за чего-то поцапаться, – Фред, нетерпеливо ерзающий в глубоком кресле… А затем из него и вовсе выбили оставшийся в легких воздух…

– Эй, вы же его задушите! И кто тогда будет нас вновь легализовать в этом мире? – суровый голос Северуса раздался откуда-то издалека только тогда, когда Генри морально готов был рухнуть в обморок от банальной нехватки кислорода. Это не особо подействовало, но зато через мгновение грозный колдун в лице бывшего Пожирателя смерти попросту за шкирки оттащил Сири и Фреда, все еще взирающих на Генри, как на восьмое чудо света.

– Вот, кстати, об этом, – прокашлявшись, попробовал еще раз начать серьезный разговор невыразимец. Это давалось ему с трудом. Вместо каких-то там разговоров, хотелось вопить от радости и самому повиснуть на шеях друзей. Но это могло подождать. Для этого у них еще вся жизнь впереди, как бы пафосно это ни звучало. – В первую очередь мы должны убедиться, что вас, не дай Мерлин, опять затянет в это грешное зеркало. Для этого я пригласил всем вам известно Драко Малфоя.

После его слов все, наконец, заметили еще одно действующее лицо в комнате.

– О, Хорек! – не смог удержаться от шпильки Фред. Нельзя сказать, что он был рад видеть Малфоя. В школьные годы он не слишком любил надменного придурка, которым тогда был Драко. И хотя Генри рассказывал ему об изменениях как в самом Драко, так и в их отношения, но все же пока он своими глазами все не увидит, поверить будет сложно.

– Уизел-средний! Давно не виделись! Как поживал все эти годы? – не менее ехидно, но в целом почти даже беззлобно ответил Малфой.

Генри лишь усмехнулся получившемуся каламбурчику** и посмотрел на двух других персонажей этого фарса. На лице Сири было написано явное сомнение. С одной стороны, он полностью доверял крестнику. Но с другой… Этот насмешливый блондин все же был Малфоем. Северус же оставался Северусом, то есть по его лицу ничего нельзя было понять.

– Ребят, давайте, вы потом будете выяснять, кто из вас главный комик на деревне, – ненавязчиво попросил Генри.

– Давайте, – любезно согласился Малфой и уже совсем другим тоном скомандовал: – Все сели на диван и не двигаются. Кроме Джея. Ты сейчас встанешь у меня за спиной и тихонечко там простоишь все то время, что я буду их проверять.

Как ни странно, возражений ни у кого не нашлось, и Малфой спокойно приступил к делу. Заклинания следовали одно за другим. Генри особо не вслушивался – он мало разбирался в целительском искусстве, за исключением, разумеется, каких-то экстренных мер. Но то, что происходило сейчас – это высший пилотаж, да которого невыразимцу было как до Луны. Судя же по лицам «подопытных», один только Северус хоть что-то понимал и периодическим то одобрительно кивал, то недоуменно хмурился.

Некоторое время спустя Малфой, наконец, повернулся к Генри:

– Вот и все.

– И твой вердикт… – поторопил друга невыразимец, красноречиво показывая взглядом, что сейчас совсем не время для столь милой сердцу слизеринца театральности.

– Да все с ними в порядке, – поспешил успокоить его Драко. – Никакой связи с «глупой стекляшкой», как ты называешь древний и крайне могущественный артефакт. Даже удивительно. Насколько я могу судить, пребывание по ту сторону почти никак не повлияло на здесь присутствующих. – После небольшой, но весьма драматичной паузы он продолжил: – И говоря «почти», я имею в виду возраст, что вы и сами уже могли заметить. И это не только и не столько внешние изменения. Согласно всем диагностическим чарам, мистеру Блэку сейчас двадцать пять. То есть он помолодел ровно на одиннадцать лет. Если я ничего не путаю (а я не путаю), ровно столько прошло с момента его смерти. То же самое с профессором Снейпом. Ему сейчас, соответственно, двадцать девять. То есть для них обоих время там текло в обратную сторону. Ну, для их тел, если быть точным. Обратная ситуация с Уизли. Он стал на девять лет старше. То есть для него время шло в привычном направлении. Полагаю это из-за связи между близнецами. Его брат находился по эту сторону жизни и смерти, и магия решила взять его за эталон для второго близнеца. Что не может не радовать. Хогвартс бы не выдержал его повторного визита. Кстати, хочу всех сразу успокоить – теперь время для вас течет точно так же, как и для всех прочих смертных. В общем-то, это все, что можно сказать прямо сейчас, через несколько часов после вашего возвращения. Возможно, какие-то последствия проявятся несколько позже. Но сейчас об этом судить слишком рано. Если позволите, я буду наблюдать за вами некоторое время, чтобы отслеживать возможные изменения.

– Они не возражают, – нетерпеливо ответил за всех и сразу Генри. Он так и не услышал самого главного. Нет, из речи Малфоя и так было все предельно ясно, но чтобы окончательно успокоиться, он должен был услышать, как Драко говорит так нужные ему слова самым прямым текстом.

– Джей, хватит меня взглядом сверлить, – возмутился тот. – Ты и так все прекрасно понял. Но если уж тебе так хочется немного покосить под непонятливого гриффиндурка… С ними. Все. Хорошо. Их. Не затянет. Обратно. Связи. С зеркалом. Больше. Нет, – раздельно произнес Драко, словно Генри действительно был клиническим идиотом.

– Вот и славно, – безуспешно борясь с улыбкой, констатировал он. Вот теперь его действительно отпустило. По-настоящему. От радости закружилась голова, и он опустился в рядом стоящее кресло. – Вот теперь действительно все замечательно. А нам, кажется, пора собрать небольшой междусобойчик. Фред, как думаешь, это будет слишком, если я просто позову сюда Джорджа и Рона, ничего им не объясняя?

– В самый раз, – с предвкушением улыбнулся Фред. – Ты только давай быстрее все устраивай. А то я не выдержу и сбегу нахрен, чтобы собственноручно устроить воссоединение семейства.


Генри выполнил свою угрозу не называть причину «совещания». Он просто связался с ребятами и попросил их как можно скорее явиться в его родовое гнездо. Не прошло и десяти минут, как из камина в гостиной вышел сначала Ноа, затем Рон и Гермиона, а потом и Джордж.

А дальше последовала немая сцена.

Первым, как самое, стоит признать, незаинтересованное из всех вновь прибывших лицо, в себя пришел Ноа. Он быстренько ретировался поближе к Малфою, небезосновательно полагая, что его могут попросту снести с дороги, когда до остальных дойдет все происходящее.

Следующей была Гермиона. На ее лице отразилась целая гамма эмоций, но ей хватило такта понять, что прямо сейчас не лучшее время для их выражения – главными действующими лицами сейчас были Рон и близнецы. Поэтому девушка тихонько подошла к Генри и взволнованно обхватила его запястье.

Все это время близнецы не отрывали друг от друга взгляд. Рон стоял рядом с братом и, кажется, был слишком шокирован, чтобы как-то реагировать.

Фред осторожно приблизился к ним. Когда он почти вплотную подошел к семье, он медленно поднял руку. Джордж полностью отразил его жест. И вот они стоят как тогда, несколько лет назад. Только теперь между ними нет стекла, их не разделяет огромная пропасть между мирами…

Начинающую давить тишину внезапно разорвал Рон. Он с громким всхлипом кинулся обнимать Фреда. После этого все пришло в движение. Все обнимались, кричали, поздравляли друг друга. И только Генри вновь упал в кресло. Ноги отказывались его держать. Казалось, между ним и остальным миром прозрачная пленка, сквозь которую даже звуки с трудом прорываются.

Внезапно кто-то положил руку ему на плечо, и раздался ровный, спокойный голос, словно проводящий черту под всем произошедшим:

– У тебя все получилось.



А тем временем практически на другом конце страны, где-то на окраине магловского Лондона, человек до сих пор едва сохранявший невозмутимый вид, закрыл за собой дверь в квартиру и внезапно со всей дури ударил кулаком в стену. Острая боль в только что сломанном запястье ничуть не остудила его гнев. Этот гнев за прошедшие часы, когда ему нужно было казаться спокойным, чтобы отвести от себя какие бы то ни было подозрения, только возрос.

Через несколько минут, когда квартира была окончательно разгромлена – где-то стихийным выбросом магии, а где-то голыми руками, с которых теперь на ковер капала кровь, – человек обессиленно опустился на пол и обхватил руками колени.

– Я отомщу… Я отомщу тебе, мордредов выскочка, отомщу… Тебе конец, Генри Джеймс… – шептал он, мерно раскачивая взад-вперед.

______________________________________________________________________________
*Caesar citra Rubiconem – «Цезарь по ту сторону Рубикона» (о человеке, в результате смелого шага сделавшем важное дело).

** Weasel – ласка (англ.). Ласка – хищное млекопитающее семейства куньих, вид рода Ласки и хорьки (Mustela). Ну, если вы понимаете, о чем я