Кэрол молчаливо наблюдала за спорами семьи Граймс, ополаскивая посуду в железном тазу возле костра. Женщине показалось, что весь лагерь вмиг потерял рассудок, когда Мэрл Диксон покинул их стоянку. И как бы иронично это ни звучало, но грубоватый хам и свинья Мэрл умел держать свою да и общенародную панику в узде, в отличие от остальных потерянных и запуганных жителей.

Лори по пятам ходила за мужем с раннего утра, раз за разом заводя унылый разговор о беспечности решения супруга, касательно суицидальной спасательной миссии. Пелетье порой даже не разбирала ее монотонных слов, фоном воспринимая миссис Граймс, словно работающую бензопилу, направленную на терпение шерифа. Джим, словно ошалелый махал лопатой, копая ямы, предназначение которых было загадкой абсолютно для всех обитателей лагеря. Дейл и Гленн усердно и старательно водили вокруг мужчины обеспокоенный хоровод, пытаясь предложить ему отдохнуть в тени, расслабиться, пока они на пару прятали бы все лопаты куда подальше от тронутого товарища. Ти-Дог который час терзался муками совести за потерянные ключи от наручников и пытался придумать, каким образом рассказать охотнику об этом его упущении, размером с вселенскую катастрофу.

Джеки, Андреа и Эми, устроившиеся посреди лагеря, слишком шумно, по мнению Кэрол, пытались решить, кто же из них пойдет ухаживать за так не вовремя отравившимся Дэрилом. И кажется, им было совершенно наплевать на то, что за время их спора Пелетье успела пару раз навестить реднека и проверить его самочувствие. Пустой взгляд из приоткрытых век, лениво оглядывающий ткань палатки, редкие попытки что-то сказать, но все слова превращались в нечленораздельные звуки, а с уголка губ по небритой щеке текли слюни. Женщина только и успевала порой разворачивать на бок, лишь бы собственной рвотой не захлебнулся. Пускай все думают, что Диксон просто сильно отравился, что-то сожрав на своей охоте. Его тошнота вперемешку с бредом другого более разумного объяснения не находили. Остатки наркотиков она предусмотрительно сгребла в пакет, несколько раз для пущей надежности облазив на карачках всю палатку. Ведь если кто-то узнает об этом инциденте, младшего Диксона отвезут на крышу и пристегнут рядом с братом.

— Рик! — окликнул друга Шейн, подходя к нему вплотную и совершенно не обращая никакого внимания на рядом стоящую Кэрол. Не удостоив ее и толики того внимания, которым награждает он практически каждого члена их группы. Зачем же тратить свое драгоценное внимание и время на пустое место, на серую и невзрачную, побитую жизнью мышь с оторванным хвостом? Даже не стоит отходить от такой, как она, когда рассказываешь какую-то тайну, все равно ничего она в этом не поймет. — Чувак, это бредовая идея…

— Черт, Шейн! — выругался шериф, нервно вздрогнув от фразы, преследующей его все утро вместе с женой. — Это я его там оставил. Ты видел, что вчера было с Дэрилом? А если бы на месте Мэрла был кто-то другой?

— Вот в этом и дело, брат, — Шейн лихорадочно облизнул губы, закидывая на плече обрез, — этот увалень словно кусок дерьма: расист, хам… Не удивлюсь, если они с братишкой в конце концов оставили бы нас с голыми задницами. Не стоит рисковать своей жизнью ради таких, как он.

— Не стоит принимать решение о жизни других, даже таких, как он, — Рик покосился на Пелетье, равнодушно натирающую алюминиевую миску. — Ты со мной?

— Говоришь, словно у меня есть выбор, — выдохнул Уолш и, не оборачиваясь, поплелся к машине, окликая Гленна.

Ти-Дога «лидеры» лагеря предусмотрительно отказались брать в спасательную экспедицию, приняв во внимания тот факт, что старший Диксон мог бы неоднозначно отреагировать на человека, потерявшего ключи от его свободы, и не избежать им еще одной могилы на заднем дворе. Солнце с каждым днем пригревало все сильнее, отпечатываясь золотистым загаром на коже обитателей стоянки. Ветер постепенно терял свою прохладу, как только время перешагивало за полдень. Духота обрушивалась на плечи выживших, заставляя чуть ли не молиться на небольшой дождь или хотя бы легкое дуновение ветерка. Они искали тень и прохладу повсюду и, в особенности, рядом у расположившегося неподалеку озера.

Кэрол вытерла тыльной стороной ладони лоб и выдохнула, заканчивая перемывать многочисленные плошки и ложки.

— Мама… — послышался звонкий родной голос, заставляя женщину моментально расплыться в улыбке.

Ее девочка, ее гордость, ее надежда.

— Да, Солнышко? — прошептала Пелетье, щурясь от солнечных бликов.

— Мы с Карлом хотели попробовать поставить силки на кролика, ты не можешь помочь найти нам веревку? — старательно изображая невинность, прошептала София, подходя к матери как можно ближе. Ее тайну не должны узнать.

— Милая, это опасно…

— Абсолютно ничего опасного! Мам! Пожалуйста! Дай мне хоть попробовать… — тонкий голосок дочери забирался Кэрол прямо в душу. Если бы она могла, она бы бросила к ее ногам весь мир, не то, что какую-то там веревку для ловушки.

И что дурного в том, что ребенок хочет помочь? Ведь так поступают нормальные дети? Дети, на глазах которых не избивают матерей? Дети, в стандартную жизнь которых не выходит ежедневные крики, перемешанные с отборными оскорблениями?

— Сколько вам нужно?

— Мистер Диксон говорил, что в среднем — метр. Это как?

Женщина вздрогнул от одного лишь упоминания. Ей было спокойнее находиться рядом с ним, пока он в бреду. Реднек не запомнит, домохозяйка не пострадает. Но от каждого упоминания холод сковывал ее легкие противным, давящим ужасом, заставляя жадно глотать воздух. Дыхание участилось, а взгляд тут же просканировал обстановку: не сидит ли рядом кто? Не доложат ли мужу об этой фразе? Не услышал ли он отголосок постороннего мужского имени в речи дочери?

— София! — хватая дочь за локоть и отводя ее в сторону, она присела перед хрупкой девочкой на колени и заглянула в лазурные глаза. — Ты ходила к мистеру Диксону?

— Вчера, мам, перед тем, как он ушел на охоту, — вина захлестнула юную охотницу, заставляя понурить голову. — Он ничего плохого нам не сделал! Честно. Он просто объяснил…

— София, — перевала поток слов Кэрол, делая свой голос строже, убирая из него весь страх и дрожь. Она должна ей объяснить, должна попытаться, — охота — не то, чем должна заниматься девочка. Возможно, мама Карла разрешает ему проводить подобным образом свой досуг, но только потому, что он мальчик. Я запрещаю тебе мастерить силки, не хватало, чтоб об этом узнал отец!

— Хорошо, мам… — превращаясь в испуганную лань, точно такую же, как и сама мать, эхом прошептала она в ответ на строгие нравоучения.

— И не подходи к мистеру Диксону!

— Но он ведь… Он ведь хороший, мам? — непонимание исказило ее лицо. Глаза цвета неба утратили свой блеск, словно только что Кэрол сделала что-то не так, что-то забрала у нее.

— Я не знаю, милая. Мы не знаем его…

— Я думаю, он хороший, — тихо кивнула дочь, стараясь забрать всю нерешительность женщины, поглотить целиком. — А то, как он вчера поступил… Папа ведь поступает так, иногда?

Эти слова хлестнули по груди больнее всего, заставляя вмиг растерять весь запас кислорода в легких, вынуждая сжать кулаки, чтоб эта реакция не тронула лица.

«Папа поступает так…»

Эд бьет ее, спускает с лестницы, швыряет предметы, тушит окурки, хлещет ремнем с громоздкой железной пряжкой, оставляющей фиолетовые синяки на ее бледной коже. Он всегда был таким, а она следом стала его тенью, лишь бы Пелетье не трогал дочь. А вот был ли таким Дэрил? Волновало ли это ее? Думала ли она о его ударе, который обжег ее холодом, впиваясь иголками прямо в плечо? Или думала ли она о том, что скажет Эд, увидев синяк? Как он отлупит ее сверху за чужие отметины? Диксон был посторонним, он был очередным проходящим мимо человеком, который встречался на жизненном пути Кэрол не раз за сорок один год. Он был еще одним мужчиной, поднявшим на нее руку. Он был всего лишь диким реднеком, едва не получившим передозировку барбитуратами по собственной тупости.

— Дорогая, просто прислушайся ко мне. Оставь мистера Диксона в покое, он потерял брата. Это не просто. — Она ласково улыбнулась и с грустью продолжила. — Представь, как тебе бы было плохо, потеряй ты меня?

Впечатление, оказанное этой фразой, вмиг отразилось на лице девочки. Она побледнела, глаза расширились, впитывая осознание всей утраты, настигшей охотника. Мама была для нее важнее всех, а она для Кэрол — целым миром.

— Мне было бы очень больно, — выдохнула девочка, покачав головой и стараясь не расплакаться. Она ведь сильная? Такая же сильная, как ее мать?

— И мне, дорогая. Так что, меньше всего мистеру Диксону нужны назойливые маленькие гости, — ободряюще улыбнувшись, Пелетье поправила относительно новую голубенькую футболку Софии.

— А теперь иди, похвастайся обновкой перед Карлом.

Как только светловолосая макушка мелькнула между палатками в направлении Лори, Кэрол присела на корень дерева, пытаясь собрать все мысли воедино. Слова, которые она с такой серьезностью говорила дочери, накрепко засели в ее голове, стуча там назойливыми накатами неприятного чувства. Разобрать, что именно это было, ей не удавалось: под пеленой напускного спокойствия, под призраком той сломленной натуры, которой она раз за разом сновала перед мужем, билось чувство, отдаленно наминающее опасность. Но чего она боялась? Реакции мужа на разговоры Софии и реднека? Зомби? Хлестких ударов Эда, которых она добрых два дня не ощущала на своей коже? Того единственного, пьяного шлепка по плечу от почти неизвестного мужчины? Или опасалась вновь увидеть его разбитого и уничтоженного? Или, может быть, это гадкое и липкое чувство страха знаменовало нечто совсем другое?

— Кэрол? Не могла бы ты подменить меня у Диксона? — Андреа подошла к Пелетье впритык, заставляя ту уткнуться взглядом в ее длинные стройные ноги, обтянутые модными джинсами.

— Что? — выдохнула она, про себя размышляя, как бы она смотрелась в подобной одежде?

— Сходи, пожалуйста, к Дэрилу. Он еще спит, но за ним нужно присматривать. Я хотела упаковать подарок для Эми, — она выудила на свет маленькую подвеску, отбрасывающую солнечные блики на лицо блондинки.

— Да… Хорошо, — кивнула Кэрол, улыбаясь через силу, чувствуя, как холодная волна, сотканная из волнения и страха, поднимается вверх по диафрагме. Почему она не может отказать?! — Без проблем.

Подхватывая у улыбающейся женщины пакет с водой, хлебцами и чистым полотенцем, она, словно под гипнозом, ступала в сторону знакомой палатки.

«В конце концов, о нем больше некому позаботиться» — решительно подумала Кэрол и, подойдя ближе, прислушалась, издает ли охотник какой-либо шум? Но до ее слуха донеслось лишь тихое посапывание сквозь приоткрытую щель палатки. Она аккуратно, старясь издавать как можно меньше шума, расстегнула молнию и заглянула внутрь, отмечая контраст температуры: легкий прохладный ветерок, ласкающий ее затылок мягким прикосновением, тут отсутствовал, а нагретая темная ткань крыши создавала подобие парилки.

Дэрил шумно дышал, втягивая в себя воздух, словно паровоз, и, не оставляя свою хмурую маску, которую он носил днем, беспокойно перевернулся с одного бока на другой. Женщина шире распахнула дверь палатки, позволяя свежему воздуху проникнуть внутрь и пройтись по покрытому испаренной лбу мужчины, по сжатым в кулаки пальцам. Наверняка он сейчас видит не самые приятные сновидения. Ни пропажа брата, ни убойная доза наркотиков, ни тем более рвотное средство, которого она щедро сыпнула в предложенную воду — ничего из этого не давало ему и шанса на спокойный сон.

Холодная вода из бутылки коснулась ее тонких пальцев, когда Пелетье решила смочить полотенце и протереть ему лицо. Не проснется ли он от этого прикосновения? А если проснется, обязательно ли будет негодовать по поводу ее присутствия? Ее заботы? Но ведь она бы помогла каждому, кто оказался в такой ситуации. Она не выбирала Дэрила Диксона объектом своей заботы… Он просто… Был. Был такой вот рядом: искалеченный, побитый, уничтоженный, но все еще сражающийся в отличие от нее. Сражающийся с собственным «я», преследующим его даже во сне. С собственным братом, тиранично добивающимся цели и идущим по головам; с миром, поставившим его за рамки нормальности, и с зомби, норовящими откусить от его плоти хотя бы один вожделенный кусок. Он отличался от нее лишь тем, что все еще пытался барахтаться в этой темной трясине, и держал подбородок над поверхностью, тогда как Кэрол увязла в этом болоте раз и навсегда. Единственный контакт с окружающим миром, полным удивительных и светлых вещей, — ее дочь.

Глубоко вздохнув, Пелетье, поставила бутылку на землю, намереваясь зайти в палатку и выполнить задуманное, как кто-то крепко вцепился в ее локоть. Так знакомо и властно, что имя человека тут же ярким светом вспыхнуло в ее голове.

— Эд… — выдохнула она, втягивая голову в плечи.

— Что, сучка, не ожидала? — он ухмыльнулся, притягивая жену ближе и говоря этим сиплым, жутким шепотом, который обычно применял только к ней. — Так увлеклась новым развлечением?

— Эд, я не… — воздух покидал ее. Покидал так стремительно, словно она была рыбой, выброшенной на берег беспощадным штормом, выталкивающим ее на сушу острыми волнами.

— Это совсем не то…

— Грязная шлюха, — зарычал он, тряхнув Кэрол, словно свою безвольную марионетку. Словно он был тем самым кукловодом. — Интересно, на что ты позарилась?

— Эд, умоляю, я просто подменяю Андреа… Он болен…

— Видимо, я недостаточно вытираю об тебя ноги, что ты нашла себе хахаля в виде деревенщины? — его лицо исказило то извращенное удовольствие, которое она каждый раз видела перед собой в часы их скандалов. Будто все те силы, брошенные ею на обладание собой, он впитывал с особым наслаждением, как какой-то вампир. — Хочешь еще? Хочешь, блядь последняя?

Пелетье зажмурилась. Вся вселенная в единственный миг оказалась далеко за пределами ее ничтожного мирка, в который она окунулась с головой, забывая делать редкие вдохи. Боли не было, был лишь стыд. Стыд за себя такую, за себя, неспособную дать отпор. Стыд, съедающий ее изнутри хуже всякого яда, хуже пинков и шлепков, которые сыпались со стороны главы ее семьи.

— Эд! Какого черта?! — тонкий женский голос протаранил ее зыбкие стены, врываясь в сознание и приводя за собой боль. Рука пульсировала от его цепкой хватки, щека горела от пощечины, а воздух покинул легкие после удара в живот. — Ты ополоумел?!

Холодные руки тащили ее вверх, наружу, на свет. Она не хотела. Ноги отказывались слушаться, а глаза открываться.

— Пошел вон! — кричала Андреа.

— Руки от нее убрала! — орал Эд.

— Сейчас сюда сбежится половина лагеря, пошел вон, я сказала!

— Какого черта ты трогаешь мою жену! Катись к чертям, я ее муж, сучка!

— Что за херь, блин? — в их визгливый диалог ворвался еще один грубый хриплый голос. — Вы че, сдурели так горланить?

— Дэрил, убери этого кретина, пока я не расцарапала ему рожу, — Андреа присела возле приходящей в себя женщины. Она медленно распахнула глаза, принимая окружающий ее мир по каждому кусочку отдельно: вот обеспокоенное лицо блондинки, склоненное над ней, справа застивший с яростным оскалом Эд, а слева полностью сбитый столку Дэрил.

— С какого перепугу ты возле моей палатки? — выдал охотник после некоторых раздумий.

— У тебя тут, вроде, не частная собственность, — неуверенно пробубнил Пелетье, с опаской окидывая собеседника взглядом.

— Если снять с тебя скальп и повесить на палку возле палатки, это будет значить, что собственность лично моя? — голос Диксона был настолько холодным, что дрожь пробрала даже сидящих на земле женщин.

— Псих… — прошипел Эд, отступая назад и бросая дикий взгляд на жену. — Жду тебя дома.

— Катись! — заорала ему в спину Андреа, помогая Кэрол подняться. — Ты как? Идти сможешь?

— Да, — рассеянно кивнула она, стараясь не смотреть в сторону Диксона. Она и так чувствовала его полный отвращения взгляд. Он, словно клеймо, отпечатался на ее затылке, прожигая кожу.

— Уверена? Может быть, нужно позвать Джеки? Она заканчивала курсы…

— Я в порядке! — громко отозвалась Пелетье, выдыхая накопившееся напряжение. — Не стоит. Это наши семейные с Эдом дела.

— Вот и валите! — рыкнул Дэрил, доставая из кармана сигареты. — Я не поклонник мыльных опер.

— Действительно, — хмыкнула блондинка, — ты просто еще один кретин.

Дэрил лишь безразлично пожал плечами, провожая долгим взглядом удаляющиеся фигуры. Голова нестерпимо болела и гудела, как будто он только что высунул ее из центрифуги. Он был совершенно уверен, что действие наркотиков прекратилось: его больше не тянуло расцеловать весь мир и одновременно пришибить каждого. Он опять был собой. В голове было светло, пусто и безразлично. Солнце, медленно ускользающее по лазурному небу за горизонт, било по глазам, которые, не слушаясь хозяина, щурились и закрывались против его воли. События все еще доходили до него, словно через водную толщу, но Дэрил авторитетно списывал это на слишком сильное похмелье и слишком долгий сон.

— Правильно, Дэрилина! Наркота тут вовсе не причем! — до боли знакомый голос воткнулся ему в спину, словно кинжал. Охотник покрутил головой, пытаясь избавиться от наваждения. — Что ты вертишь своей башкой, балбес? Как был дубиной, так им и остался.

Голос доносился теперь справа, от чего мужчина непроизвольно вздрогнул.

— Ой, барышня, вам плохо? — загоготал уже вполне реальный старший Диксон, опираясь о дерево и ухмыляясь. — Может, платочек высрать?

— Какого хрена?

— Что, дожился, сынок? Твоя добыча перестала убегать и пришла к тебе? — он загоготал, не двигаясь с места. Живой, сильный, высокий. Такой же, как и день назад. — Я о белках, вообще.

— Да пошел ты, — недовольно фыркнул реднек, поворачиваясь на пятках и направляясь к озеру.

— Ну нет, сестричка! После отчаянной попытки травануться моей заначкой ты попытаешь счастья у водички? Как тонуть будешь? Камень нашел? А бутылку в жопку запихнул? Я даже зачту перед всеми твои последние мемуары.

— Закрой рот! — заорал Дэрил, останавливаясь и теряя брата из виду. Вокруг был лагерь, палатки, разноцветной россыпью разбросанные по ярко-зеленой траве и никакого Мэрла.

Он ускорил шаг, стараясь пропустить мимо ушей вопрос испуганной Джеки о его самочувствии. Пытаясь как можно быстрее добраться до прохладного озера, освежиться, вернуться в реальность.

— О-о-о…милая Дэрилина. Не думал, что ты так раскиснешь из-за моего загула…

— Тебя оставили на крыше в городе полном ходячих, — процедил он, не сбавляя шаг и стараясь не смотреть на идущего с ним вровень родственника, — тебя тут нет.

— Да блин, лучше б не было… Смотреть на брата, превращающегося в сопливую девчонку! В подобие дырявого башмака! Эволюция тебя не коснулась. Ты посмотри на себя, братишка! — он дернул Дэрила за руку, заставляя остановиться и окинуть себя взглядом. — Ты стух! Ты как инфузория-туфелька, плавающая в потоке дерьма моего унитаза.

— Заткнись.

— Наглотался таблеток, чтоб покинуть этот бренный мир? Думал, по тебе кто-то рыдать будет? Да тебя, как вошь, двумя пальцами раздавят, если ты не перестанешь корчить из себя даму благородных кровей, — голос стучал в висках, отдавался в грудине, током проходил по конечностям. Озеро то отдалялось, то приближалось, словно дорогу к нему кто-то растягивал, как гармошку.

— Отвали, я сказал! — он вырывался из крепких рук Мэрла, продолжая путь в воде. Нужно нырнуть. Нужно прочистить мозги.

— Жалко, что ты Пелетье рожу не начистил… Может быть, хоть мужиком себя бы почувствовал. Вчера-то тебе жопку надрали!

— Мне это не надо.

— Правильно, — Мэрл усмехнулся, и его огромная рука легла Диксону на плечо, — не лезь в эти семейные разборки. Братишка, вот, чего хочешь — делай, только не изображай рыцаря, не лезь. Слышишь?

— Отвянь, Мэрл! Оставь меня в покое!

— Кричи! Давай, визжи, как гребаная сучка… — гоготал он. Смех доносился до Дэрила со всех сторон сразу, и, только когда он с разбегу влетел в прозрачно-голубую воду, он стал утихать. Охотник широкими шагами брел по воде, заходя глубже и чувствуя, как холод пронзает его до костей. Так лучше, он вернет себя…

Вода зашумела у него в ушах, когда он нырнул. И это шуршание, так нравившееся ему с детства, избавило от наваждения в виде хохота брата.

«А может, он прав?» — единственная мысль, крутившаяся на задворках сознания, теперь вышла на первый план.

Нужно заканчивать с этими самобичеванием. Он не слаб. Он не мертв.

Реднек резко вынырнул, делая первый жадный глоток воздуха и вместе с ним глотая осознание, что жизнь не кончилась. Не кончилась, может быть потому, что он послушал галлюцинацию брата? Или потому, что вчера его нашла блеклая дамочка? Потому что промыла ему желудок, словно школьнику, не позволив случиться передозировке? Или это все же его решение, вызванное отрезвлением от купания в ледяной воде карьера?

Отфыркиваясь от попадающей в рот воды, он медленными мощными гребками поплыл в сторону берега. Озеро ласкало его плечи, накатывая искрящейся в свете закатных лучей водой и подталкивая ближе к земле. У него не было четкого плана действия для жизни. Все, что сейчас возникло в хаотично мечущихся мыслях: избавиться от насквозь мокрой одежды и чем-то занять руки.

Начистить арбалет? Настрогать стрел? Все это он уже сделал.

Насобирать хворост? Но он сложенный аккуратными охапками около костра. Проверить ограду, сигнализирующую о прибытии ходячих. Вряд ли кто-то из беспечных лощеных жителей их стоянки заботится о подобном. Разве что если только Шейн…

— Добрый вечер! — учтиво поздоровалась с ним Лори, абсолютно не подавая виду, что возмущена его внешним видом.

— Ага, — кивнул он, почесав затылок и продолжая идти к своей палатке.

— Мой муж… — не отставала от него леди, — он вместе с мужчинами поехал искать твоего брата.

— Угу, — вновь так же равнодушно и отрешенно кивнул он.

— В лагере почти не осталось… — она обняла себя руками, — ты не мог бы наколоть дров? Ти-Дог сидит на дежурстве вместе с Дейлом. Джим после солнечного удара. А Эда я просить…

— Я понял, — он кивнул, — я схожу. Переоденусь только.

Лори грустно улыбнулась, кивая ему в ответ и все так же ежась, пошла навстречу сыну, который бегал вокруг их палатки вместе с Софией. Дело для его рук материализовалось, словно по заказу, от чего Диксон воодушевился и ускорил шаг, вваливаясь в свою палатку. Он стал хаотично перебирать вещи, силясь найти что-то сухое, не грязное и уж в особенности принадлежащее Мэрлу. Он бегло отметил, что наркотиков и след простыл: видимо, дамочка поспешила избавиться от улик, свидетельствующих о том, что отравление охотника имеет куда более серьезную подоплеку. Он почувствовал, как тень благодарности к женщине промелькнула вслед за надеждой, которую дала ему Лори своими словами. Чувство вины все же сожрало новоприбывшего шерифа и заставило его вернуться в самое пекло за никому не нужным Мэрлом. Дэрил свалил мокрую одежду сверху палатки, надеясь, что в конце концов она высохнет, и с опаской покрутил головой. То ли недавние галлюцинации все же произвели на него такое сильное впечатление, то ли это его инстинкты вопили о чем-то, пытаясь достучаться до хозяина.

Он ожидал опять увидеть тень своего брата?

«Тьфу ты…»

Как хренов Шекспир, которым его травили в школе.

Тихо бормоча себе под нос ругательства на себя самого, он прошел к окраине лагеря, куда обычно стаскивали дрова. Хотя дровами это назвать было сложно, потому как недалекие участники их своеобразной общины, понятия не имели какие ветки можно пускать на растопку костра. Несли и сырые, и гнилые, и такие, что для того, чтоб их поджечь, нужно было истратить одну зажигалку. Он ловко подхватил топор, торчащий из пня и, закинув его на спину, подошел к куче сваленных бревен.

— И чему только в школе учат? — усмехнулся он, ногой отбрасывая ненужные деревяшки.
Внезапно едва заметный шум привлек его внимание. Обычный человек бы списал все на шум ветра или скрип высоких мощных стволов, но не Дэрил.

Он обеспокоенно обернулся на лагерь, пытаясь увидеть, смотрит ли в его сторону Дейл, одетый в свою вечную панамку, приклеенную к нему словно на скотч. Спина зазудела, покрываясь мурашками и заставляя его резко обернуться: прямо перед ним, не издавая почти никаких звуков стоял мертвец, тянущий руки к его плечам. Половина оставшегося лица была покрыта кровью, а грязные зубы с торчащей меж ними плотью, оскалились. Минутное замешательство сменилось притоком адреналина: рука с топором вскинулась, отражая попытку ходячего укусить его. Голова, словно прогнившая изнутри, слетела с плеч, покатившись по земле и обрызгав черной вонючей кровью его лицо.

«Не ори» — пульсировало у него в голове, когда на глаза ему попались еще несколько шатающихся фигур, бредущих со стороны леса.

Перехватывая поудобнее топор, он уже сделал два шага вперед, как услышал возню справа и сдавленное ругательство.

— Черт! — рыкнул он, срываясь с места и ошалело вращая головой, в попытках понять, откуда идет звук: из лесу, хрипя, шли ходячие?

«Может, пройдут мимо…»

Маневрируя между пустыми палатками, он подскочил к месту схватки и громко выругался. Двое мертвецов, прижавших кого-то из жителей лагеря к земле, звонко клацали челюстями. Бедняга едва удерживал их вес перед собой, не давая добраться зомби до своей шеи. Не говоря ни слова, Диксон за шкирку стащил верхнего ходячего, который в прошлой жизни был каким-то клерком: остатки делового костюма свисали на нем, будто мешок. Охотник отбросил бизнесмена подальше от жертвы и, замахнувшись топором, со всей силы опустил лезвие прямо ему на голову.

— Покойся, блин, — прошептал он, запыхавшись. К его сожалению, человек, чье лицо скрывал все так же барахтающийся зомби, не смог скинуть нападающего со своего тела.

Беглый взгляд на открытый участок лагеря дал понять Дэрилу, что мертвецы прошли дальше, сорвав сигнализацию в виде консервных банок, а Дейл, стоящий на трейлере, включил фонарь, луч которого бегал по территории.

«Заметили!» — выдохнул он, сдергивая с пострадавшего зомби и отбрасывая его в сторону.

— Вставай! — зарычал он, не оборачиваясь на спасенного и втыкая рукоять топора прямо ходячему в рот. — Давай быстрее, там…

Слова застряли в горле, когда его взору открылась картина лежащего на спине испуганного и едва ли не дрожащего Эда Пелетье.