Глава 2

30 января 1960

- Кого здесь можно поздравить с первым днем рождения?
Увидев мужа, Джейн Эванс расцвела и тихонько покачала большой сверток у себя на руках. Теплые карие глаза заблестели, широкий мягкий рот тронула ласковая улыбка. Она выглядела уже намного лучше, чем когда Джон украдкой заглянул в её палату рано утром. Теперь о родах напоминали только мешки под глазами и легкая бледность, оттененная копной каштаново-рыжих волос.
- Джонни...
Мистер Эванс, высокий, красивый мужчина с широкими словно у гребца плечами, большими руками и ногами и вьющейся рыжей шевелюрой, скользнул в чистенькую палату и вынул из-за спины гигантский букет. Тонкий, чуть приторный аромат пролился в хлорированный воздух больницы.
- Лилии! - Джейн вскинула на мужа нежный, но в то же время укоризненный взгляд. - У меня уже слишком много цветов! Врач и так...
- Цветов не бывает много, - пробормотал мужчина, пристраивая новый букет среди полчища ромашек, роз, хризантем и фиалок. Если бы не кровать и белоснежно-холодные стены больничной палаты, можно было бы подумать, что Джейн сидит в одном большом цветке, прямо как Дюймовочка.
- Я горжусь тобой, ты самая смелая. - Он присел на край кровати жены и наконец-то поцеловал её - впервые за двое суток. - Ты самая лучшая мама в мире. А я трус. Я так за вас боялся... - Джон взглянул на сверток в руках жены и нетерпеливо поправил вечно сползающие с носа очки. - Можно?..
Джейн улыбнулась и, подняв узкую руку, отвернула край тонкого розового одеяла, показывая на свет круглое, сливочно-розовое личико новорожденной. Головку девочки покрывали льняные, пушистые волосики, маленький розовый носик напоминал кнопочку, а глазки, вопреки обыкновению, не слипались в две узенькие кожистые щелочки, а внимательно и почти строго смотрели на большого незнакомого человека.
Улыбка пропала с лица мужчины, сменившись благоговейным страхом. Джейн даже заволновалась, увидев эту перемену, но, когда она тронула его за плечо, мужчина вздрогнул и перевел на неё затуманенные, мерцающие глаза.
- Возьми... - прошептала она и бережно передала ему сверток. Джон протянул к девочке сложенные колыбелькой руки.
- Она так на тебя похожа...- рассеяно пробормотал он. Очки снова сползли на самый кончик носа, но он и думать не смел оторвать от свертка руку и поправить их. - Это настоящее чудо. Джейн, послушай, это ведь чудо! Вот я, вот ты... А теперь есть она. Отделилась от нас и теперь тоже живет... Это магия?
- Да, - женщина тихонько пригладила одеялко. Малышка насупилась, сурово выглядывая из складок ткани на своих родителей. Неожиданно она закрыла глазки и зевнула, широко открыв крошечный беззубый ротик. - Волшебство.
- Красавица... - проговорил Джон, осторожно прохаживаясь с ней по палате. Джейн сохраняла видимое спокойствие, но была немного напряжена, внимательно следя за передвижениями мужа по палате - прямо как кошка, чей котенок забрел в высокую траву.
Джон остановился. В окна палаты лился яркий, не по-зимнему теплый солнечный свет. Уверенный в своем будущем мужчина вдруг неожиданно осознал, насколько на самом хрупок и воздушен мир его маленькой семьи. Почему-то рождение первой дочери не произвело на него такого эффекта. Он был слишком ошеломлен, слишком счастлив и слишком поглощен навалившейся ответственностью.
А сейчас огромная, сокрушительная волна любви вдруг до краев заполнила большое и сильное сердце. Вот сидит на постели его жена. Эта тоненькая, маленькая женщина, которая не может дотянуться до верхней полки и открыть стоящую на ней банку с консервированными овощами, всего пару дней назад практически без помощи врачей родила ребенка. Страшно подумать, какие муки она при этом терпела.
Дома его с нетерпением ждет маленькая Туни. Она простудилась и плохо себя чувствует, а ещё переживает, смутно понимая, что дома происходит какое-то чрезвычайно важное событие, а она от него в стороне, да ещё и маму не видит целыми днями.
Он взглянул на крошечного беззащитного человечка в своих руках.
А теперь есть и она. И тоже будет хрупкой и беззащитной, будет простывать, расти, уходить от него в школу по утрам, в неё будут влюбляться всякие негодяи, и она, так же как и Джейн, будет пытаться открыть банки с консервами... А потом в один ужасный день уйдет от него...
Девочка смотрела на него так, словно прекрасно понимала, что сейчас творится в его душе.
В его собственных зеленых глазах, волшебным образом отразившихся на этом крошечном розовом личике, отражался целый мир.
Мир ему неведомый. Её собственный маленький мир.
Сделав круг по золотящейся от солнца и аромата цветов палате, Джон вернулся к постели жены и присел на край.
- Джейн... - прошептал он.
- Что? - так же шепотом спросила она.
- Я люблю тебя.
- И я тебя, - тихо сказала она.
Они мягко, сладко поцеловались.
Малышка заворочалась, взволнованная разлитым в воздухе цветочным запахом, и вытянула обе ручки.
- Дать ей? - предложил Джон, протягивая руку и отрывая от ближайшего букета лепесток. Им оказался лепесток лилии.
- Нет, не надо, - строго сказала Джейн, прикрывая девочку покрывалом. - Там пыльца. - Джейн склонилась и ласково поцеловала крошечный носик. Девочка поморщилась и выгнулась в своих пеленках. - Я боюсь, что у неё может развиться аллергия на пыльцу. Я думаю, тебе придется забрать все эти чудесные цветы, Джон, хотя мне и будет их очень не хватать... Ты возил Туни к доктору?
- Да, она уже в порядке и все время спрашивает про тебя, - убрав букет подальше, Джон вернулся к кровати и сел на пол на колени, опираясь локтями на простынь.
- Ты уверен?
- Да. Я бы не приехал сюда, зная, что могу вас заразить. Не волнуйся. А цветы я сегодня же отвезу домой. И Туни порадуется. Она у нас тоже любит цветочки. - Он пощекотал пальцем показавшуюся ручку. Девочка радостно схватила его за палец. - Слышишь, Лили? - Джейн моргнула и взглянула куда-то перед собой. - У тебя есть старшая сестричка!
- Как ты сказал? - спросила она, медленно улыбаясь чему-то.
- А как я сказал? - Джон расстерянно взглянул на жену, и рот его приоткрылся. - О, прости, я случайно... Господи, Джейн, извини, оно как-то само, я увидел букет и как-то...
- Ш-ш... - она прижала палец к его губам. - Лили...
Джон уткнулся лбом в её колено, скрытое одеялом и заулыбался.
- Лили...
Джейн ласково погладила пальцем мягкую словно персик щечку дочери.
«Лили. Фея...»

Глава 3

10 марта 1960 года

- Мистер... - трудно было запомнить имена всех пациентов, но именно это далось лекарю больницы Святого Мунго с большим трудом. - Мистер Люпин, могу я с вами поговорить?
Молодой худощавый парень с собранными в хвост пшеничными волосами оглянулся и тут же вскинулся, увидев, кто его зовет. Сочувственно тронув за плечо огромного, поросшего густой шерстью волшебника, он вскочил и бросился к целителю, поскользнувшись на чисто вымытом полу.
Целитель нервно стиснул волшебную палочку и спохватился, услышав, как жалобно скрипнуло дерево. Он страшно не любил такие вот моменты, когда надо смотреть им в глаза и сообщать подобное.
Сияющий юноша подбежал к нему и схватил за плечи.
- Ну как Рея, доктор, как малыш, всё хорошо? Она очень волновалась утром, я знаю, все волнуются, но Рея просто с ума меня свела я... Я уже могу войти?.. - спросил он, кружась вокруг тучной фигуры лекаря и увлекая его за собой, словно в танце.
- Мистер Люпин...
- Зовите меня просто Маркус! Кто у нас, доктор? Рея говорила, что будет мальчик, понятия не имею, с чего она это взяла, я думаю, что девочка, но...
- Мистер Люпин! – Лекарь наконец не выдержал этой головокружительной пляски и остановился, крепко схватив парня за острые плечи. - Ваша девушка умерла.
Ну вот он это и сказал.
Похоже, поторопился.
- Что? - Счастливая ошеломленная улыбка ещё не успела сойти с его губ, как свет разом потух в светло-карих глазах. Мельком взглянув в них, лекарь тут же отвел взгляд и снова нервно стиснул волшебную палочку.
- Мистер Люпин... Мы пытались помочь ей...
Маркус отступил от него, пошатываясь, припал к ледяной стене.
- ...Это было безуспешно... Если было бы чуть больше времени и де... Я имею в виду, мы... Нам пришлось сделать надрез...
Маркус вцепился в волосы, сжимаясь в комок и опускаясь на корточки. Слезы не могли прорваться сквозь стиснувшую его боль, и он просто вздыхал, рвано, тяжело, дергая себя за воротник. Пол раскачивался под ногами как палуба.
Лекарь тронул парня за плечо, но тот судорожно дернулся, словно прикосновение пухлых белых пальцев его обожгло, и с размаху сел на пол, обхватывая голову и шею руками и покачиваясь взад-вперед.
- Мне очень жаль, мистер Люпин, - говорил лекарь, не зная, что сказать, чтобы Люпин понял, что вины Святого Мунго в случившемся нет. - Вам стоило обратиться в маггловскую клинику... Иногда магии недостаточно. Ваша... жена... была слишком слаба и юна... Она была не готова, началось кровотечение, мы пытались его остановить... несколько часов... вы же должны понять... иногда магии не...
Не зная, как ещё обратить на себя внимание бедного семнадцатилетнего мальчика, лекарь грузно опустился на корточки рядом с ним, но халат больно сдавил его непомерно большой живот, и лекарь снова встал — у него сразу заболели ноги.
- Ушла, ушла... - неосознанно повторял Маркус. - Ушла. Её нет, нет... - он словно разрывал свою рану этими словами, позволяя боли и ярости хлестать вовсю и проливаться на этот вымытый пол, белые стены и усатого недоумка в лекарском халате.
- Как же моя девочка, как же я теперь... Зачем же я теперь...
- В конце концов, мистер Люпин, вам нужно... - он неуверенно дернул плечами и сжал в кулаки свои мягкие розовые ладони. - Собраться, взять себя в руки, хотя бы сейчас, хотя бы ради вашего сына... Ри... Рея хотела бы этого.
Маркус вскинул на лекаря опухшие глаза. Слезы разъели их, нос мальчика был мокрым и красным, впалые щеки покрывали сорбетные пятна. Он вдруг вспомнил кое о чем — о том, что он должен был сделать сразу...
Целитель, видимо, расценил его жест по-своему и с очень солидным видом положил Маркусу на плечо ладонь.
- Да, мистер Люпин, именно так, у вас родился сын, здоровый маль...
Маркус вдруг стремительно поднялся на ноги, заставив лекаря в смятении отступить.
- Где она?
- Что?
Юноша отстранил лекаря рукой и принялся рывком открывать все находящиеся в коридоре двери.
Лекарь в страхе бросился за ним.
- Что вы... мистер Люпин... - он пытался его остановить, но тщетно — парень словно стал в тысячу раз сильнее себя самого и легонько стряхивал с себя крепкие руки лекаря. - Прошу вас, успокойтесь!
- Я хочу видеть Рею, - деревянным голосом отозвался Маркус, рывком открывая очередную дверь. Какая-то женщина истерично взвизгнула, но он тут же перешел к следующей.
- Мистер Люпин, вам нельзя сейчас к ней!
- Я сказал, что я хочу её видеть, вы не понимаете, я не могу, я должен, я обязан её увидеть! - закричал Маркус все более возвышающимся голосом.
Две высокие фигуры ассистентов уже бежали к ним с палочками наизготовку.
Маркус рывком открыл очередную дверь, чуть было не захлопнул её, решив, что ошибся, и замер, увидев ту, кого искал.
Рея, его маленькая белокурая Рея, лежала на высоком столе, хрупкая и прозрачная, как кора орешника. Вытянутое как у уточки личико её было серьезным и как будто обиженным: губы поджаты, голова приподнята так, что видно маленький второй подбородок. Длинные льняные завитки волос рассыпались по плечам и столу, маленькие ручки лежали на плоском животе. Больничная рубашка в этом месте была заляпана красным...
- Рея... - беззвучно прошептал Маркус, и тут две пары крепких, толстых как дубовые ветки рук схватили его и скрутили в бараний рог.
- Нет! - Голос его сорвался, Маркус вцепился в дверной косяк, ломая ногти. - Нет! Рея, Рея, Мерлин, нет, пустите меня, пустите, слышите, вы!
Он попытался выхватить палочку, но короткая, слепящая вспышка выхватила у него из руки палочку, а следующая вспышка парализовала все тело — так, что Маркус даже губ не мог расцепить.
- Отпустите, я не оставлю её, отпустите меня!
Внезапно из палаты выскользнула молоденькая целительница в светло-желтом халате и шапочке. Услышав, что происходит в коридоре, догадалась, что безутешный отец может вот-вот ворваться в палату, и решила ради безопасности унести оттуда новорожденного.
Увидев искаженное лицо молодого волшебника, выкручивающего свои руки из захвата статуй, она испуганно ойкнула и вжалась в стену, крепко обхватив руками белый сверток, похожий на кокон. Ребенок заплакал, напуганный громкими криками.
Маркус, застывший физически, замер и в душе, всем своим существом вслушиваясь в новый, доселе незнакомый звук.

«Ремус, Маркус. Я хочу назвать его Ремус. Это как Рея и Маркус. И сокращенно это будет звучать очень ласково, ведь правда?»

Маленький человечек громко плакал, сморщив красное, сморщенное как печеное яблочко некрасивое лицо, но Маркус не мог оторвать от него глаз.

- Марк... Марк, тебе что, не нравится?
- Милая, я не хочу, чтобы дети дразнили его и называли Ребусом. Мы придумаем ему другое имя, сразу, как только увидим.

- Нравится... - прошептал парень, завороженно глядя на маленькую частичку Реи и себя самого, странным образом очутившуюся на руках чужой женщины. Это было неправильно. Ему захотелось схватить малыша, силой отобрать у целительницы и убежать с ним на край света, туда, где никто больше не посмеет влезать в их жизнь. - Мне нравится... Рея...