Цветы и стеганые одеяла

Девочки

Алиса сидела на кровати в комнате Лили и ждала, когда на неё обрушится возмездие.
Последние сорок минут она провела, проливая слезы на терпеливом плече подруги. Потом первая волна схлынула, и девочка сидела на ярком стеганом одеяле, как сомнамбула, время от времени икала и проклинала тот день на четвертом курсе, когда она, сидя за первой партой в классе трансфигурации, услышала хриплый, как будто незнакомый смех одного из своих одноклассников и обернулась...
Алиса помнила это так хорошо, словно все произошло пару часов назад.
Она повернула голову, пытаясь понять, у кого из мальчишек уже начал ломаться голос, и в этот самый момент Сириус Блэк, как всегда сидящий на задней парте с Джеймсом Поттером, отбросил с лица отросшую челку цвета воронова крыла, потому что она ему мешала, и засмеялся.
Больше ничего.
Но Алиса пропала.
Она вдруг мгновенно, с пронзительной ясностью поняла, что влюбилась в Сириуса Блэка и чуть не разревелась.
Собственно, вместе с ней точно так же каждый день пропадало как минимум ещё три или четыре девочки с их курса, но это было не в счет.
После таинственного, овеянного самыми невероятными слухами происшествия под Гремучей Ивой Джеймс Поттер и Сириус Блэк превратились во что-то вроде всеобщего помешательства. Девочки сбивались в стайки, таскались за Сириусом и Джеймсом по пятам и глупо хихикали, цепляясь друг за дружку, когда они проходил мимо.
«Он такой плохой...» - закатывали глаза третьекурсницы, когда речь заходила о Джеймсе.
«Китти сказала Оливии, что Сириусу Блэку нравятся блондинки... как ты думаешь, мне пойдет?»
Алису страшно раздражали все эти разговоры.
Ведь у неё, в отличие от этих девочек, все было очень серьезно. Она не спала по ночам, придумывая самые разные ситуации, в которых они с Сириусом сталкиваются в пустом классе или остаются вместе после уроков (что было невозможно, учитывая её тихий нрав и полную неспособность противоречить учителям) и умирала от горя, думая о том, что вот он лежит где-то совсем рядом за стеной и даже не подозревает о том, как сильно она его любит...
Алиса с трепетом давала Сириусу списывать, представляя, как он будет ей благодарен, зорко следила за тем, что он ест и пьет за обедом, завтраком и ужином, по вечерам в гостиной неизменно занимала такую позицию, чтобы быть у него на виду, что было не сложно, так как она дружила с Лили, а где бы не оказалась её рыжеволосая подруга, там рано или поздно оказывался Джеймс Поттер, а значит и Сириус. Иногда она даже думала, как здорово было бы сварить Оборотное зелье, превратиться в Поттера и провести в обществе Сириуса целый день. Её удивляло, как все эти люди, которые с ним общаются, не понимают, как им невероятно повезло...
Она так мучилась из-за своей бессмысленной влюбленности, что дошла до того, что на День Святого Валентина написала тщательно продуманную анонимную валентинку с указанием места и времени встречи. Однако, когда дело дошло до того, чтобы спуститься к песочным часам в холле, у Алисы вдруг так страшно скрутило живот, что она угодила в больничное крыло. Это было на пятом курсе. Как раз тогда, когда Сириус стал гулять с Марлин Маккиннон, их одноклассницей, солнечной светлоглазой девочкой с льняными кудрявыми волосами, тонкими ручками-ножками и заразительным смехом. Это был жестокий удар. Она была уверена, что если Сириус и решит наконец с кем-то встречаться, то это непременно будет она, Алиса — милая, скромная и преданно любящая его девочка. А он взял и решил все по-своему.
На долгие несколько месяцев Алиса погрузилась в состояние горестного недоумения и бесконечной, сводящей с ума ревности. Она даже перестала общаться и с Сириусом, и с Марлин, опасаясь, что они заметят, как она на них рассержена, так что Лили - единственная, кому она доверила свою страшную тайну - служила между ними связующим звеном. Алиса была так подавлена, что "скатилась" по всем предметам, похудела и совсем перестала улыбаться.
А потом вдруг в её тусклой жизни чудесным образом взошло солнце: на мрачном горизонте появился Фрэнк Лонгботтом — симпатичный семикурсник с теплыми глазами, трогательной улыбкой и косой саженью в плечах. Он поглядывал на Алису уже не первый год, только она, погруженная в свою влюбленность, совершенно не обращала на него внимания. До тех пор пока в свой шестнадцатый день рождения не обнаружила на тумбочке огромный букет роз-перезвон с запиской, в которой коротко значилось «Ф.Л.».
Она никак не могла взять в толк, кто такой этот Ф.Л., пока не спустилась в гостиную. Фрэнк ждал её, небрежно облокотясь на перила лестницы. Когда наверху хлопнула дверь, он обернулся и улыбнулся, увидев у Алисы в руках букет.
Так началась их дружба, вскоре переросшая в то, чего так не хватало Алисе, - любовь.
Фрэнк ухаживал за ней с такой заботой и вниманием и так быстро завоевал её любовь, что Алиса просто диву давалась, как это она не замечала его раньше и как могла быть такой невероятно глупой, что потратила целых два года на бессмысленные терзания?
Она поняла, что встретила того самого единственного, «своего» человека, и ей стало ужасно стыдно за свою глупую влюбленность в Сириуса Блэка. Разве мог он сравниваться с её Фрэнком?
Лили говорила, что она невероятно похорошела, и, глядя перед очередным свиданием в зеркало, девушка отмечала, что она ведь и вправду очень хороша.
Эту перемену заметил и Сириус. По закону подлости он как раз расстался с Марлин и ударился в "бурную холостяцкую жизнь", как говорила Лили.
Только его комплименты и фразочки больше её не трогали.
Теперь она могла совершенно спокойно болтать и смеяться в обществе Сириуса и даже от всей души посочувствовала ему по поводу расставания с Маккиннон. Правда Сириус и сам не особо переживал, потому что на тот момент уже успел завести новый роман с какой-то смуглой красивой когтевранкой.
И все было хорошо.
Казалось, что жизнь наладилась.
Но длилось недолго.
Как-то раз она сидела все в том же растреклятом классе трансфигурации. Контрольная была написана, и Алиса, покусывая перо, рассматривала склоненные головы одноклассников. Блэк сидел за партой впереди, низко опустив над пергаментом голову. Поттер рядом с ним размашисто рисовал что-то на пергаменте, так что шорох пера был слышен на весь класс. Это и привлекло её внимание. Она уже собралась было проверить свою работу на предмет ошибок, как вдруг...
Блэк чуть подвинулся на скамье, чуть свел лопатки, видимо, разминая затекшую спину и наклонил голову. Длинные волосы соскользнули ему на лицо, и взору Алисы открылся вид на крепкую шею с парой маленьких родинок и ямочкой посередине. На бледной коже ярко выделялся черный шнурочек.
Простой черный шнурочек.
Алиса посмотрела на него и с ужасом почувствовала, как знакомо ёкнуло сердце и по коже пробежал разряд...
Все началось по-новой.
С той лишь разницей, что теперь рядом с ней был Фрэнк. Именно он помогал ей удерживаться на плаву, хотя сам и не подозревал, какая буря бушует в сердце его любимой девушки. Рядом с ним Алисе было хорошо и спокойно. Сириус же пугал её своими постоянными выходками и громким, лающим хохотом. Её тихая и немного замкнутая натура инстинктивно пряталась в раковину, когда Сириус и Джеймс ураганом врывались в класс или устраивали шутливую дуэль, чаще всего заканчивавшуюся совместным нападением на Северуса Снейпа. Такая жизнь точно была не по ней.
Но она ничего не могла поделать и только молча обмирала, когда Сириус бросал на неё случайный взгляд.
И вот сегодня он снова бесцеремонно ворвался в её размеренную жизнь, опутал её бедное сердце своими взглядами и улыбками и был таков.
Алиса вздохнула. В комнате было темно. Теплым золотом разливался в полумраке свет красивой белой лампы на тумбочке, матово светилась рождественская гирлянда, обвивающая ажурное плетение железа на спинке кровати. Разноцветными запахами вспыхивали в темноте цветы, занимающие в комнате Лили все свободное пространство. Полумрак резко очерчивал широкие темно-зеленые листья фикусов и хрупкие лепестки белоснежных орхидей. Из-за обилия пышной сочной зелени маленькая комнатка напоминала экзотический лес. Аромат летнего вечера лился в комнату через настежь открытое окно, смешиваясь с запахом свежей стружки, который поднимается из гаража мистера Эванса. От всех этих запахов и осознания того, что сейчас середина лета и она едет на концерт с любимой подругой, на душе было пронзительно хорошо и чисто. От обилия чувств все время хотелось плакать.
Алиса обняла себя руками и оглянулась, услышав из окна шорох шин проезжающей машины. Несмотря на шестилетнее общение с Лили, она так и не привыкла к её миру, и такие незнакомые звуки частенько её пугали. Она увидела забытый на подоконнике номер «Вечернего пророка» и подтянула к себе.
С первой полосы на неё посмотрело мрачное, словно вытесанное из камня лицо с разросшимися до самого носа густыми бакенбардами, приплюснутым носом и крошечными лютыми глазами. Их взгляд вызвал у Алисы нехороший трепет: в желудке словно клубок змей зашевелился. Поверх фотографии шел крупный заголовок: «Фенрир Сивый: лидер движения за Освобождение Оборотней.
Чуть ниже шел текст. Перед глазами Алисы заметались кусающиеся строчки:
«...быть оборотнем — дар, данный нашей древней волшебной природой...»
«...высшее звено эволюции...»
«...вершина пищевой цепочки...»
«...оборотни или сверх-люди?..»
«...требуют равноправия...»
Алиса отбросила газету в сторону и обвила руками колени, неприязненно поглядывая на шевелящиеся на ветру страницы. От статьи словно тянуло каким-то неприятным серым сквозняком. Девочка знала, что где-то в сердце её страны уже начал потихоньку набирать обороты маховик под названием «Война». Но пока что он был далеким, нечетким и надуманным, а потому и не вызывал должного опасения. Хотя многие и поговаривали, что во Франции уже вовсю идет эвакуация, на волшебные семьи нападают среди ночи, что люди пропадают и повсюду царит страх, во все это было трудно поверить, когда за окнами разливается такое беспечное, полное фруктовых ароматов лето, а тебе всего шестнадцать лет и ты так несчастно влюблена...
- Успокоилась? — спросила Лили, возвращаясь в комнату со стаканом воды. Дверь закрылась за ней с мягким скрипом, и яркие краски, которыми было расписано белое лакированное дерево, сами собой сложились в надпись «У меня гости», которая тут же впиталась в дверь и проступила на наружной стороне.
Лили протянула Алисе стакан, в который предварительно капнула немного Умиротворяющего бальзама, и присела на край кровати, поджав под себя одну ногу. Алиса как всегда невольно восхитилась тем, какая Лили удивительно тоненькая и хрупкая — как стебелек орхидеи. Ей самой было грех жаловаться на внешность, фигура позволяла ей одеть все, что угодно, да и личико у неё нежное, приятное... но красота Лили была такой же очевидной, как красота самой природы. Яркая и естественная.
- Спасибо, - выдохнула Алиса и поморщилась, отпив немного. - Что это? - она пожевала губами, глядя в свой стакан.
- Перечная мята.
- А я надеялась, что яд, - буркнула Алиса.
- Перестань, - промолвила Лили, поправляя её растрепанную прическу. - Никогда так не говори.
Алиса шмыгнула носом и опустила голову. Губы её покраснели и задрожали, выгнувшись подковкой. Она моргнула, и на руку ей шлепнулась слезинка.
- Я не знаю, что со мной творится, Лили, - жалобно проговорила она, касаясь губами края стакана и невидящими глазами глядя на чисто убранный письменный стол. - Я ведь люблю Фрэнка.
Лили едва заметно вздохнула. Все это они уже обсуждали не один раз и каждый раз все упиралось в выбор.
- И он любит тебя, - она погладила подругу по плечу. - Только слепой не заметит, как он на тебя смотрит.
- Я знаю, - простонала девушка. - Он самый лучший! - она потерла грудную клетку, чувствуя как сквозная дыра, которую проделал в ней сегодняшний вечер, снова начинает кровоточить. - И совершенно не понимаю, что со мной...
Голос её сморщился, как подожженный пакетик. Лили, заставив пружины кровати тихонько скрипнуть, ползком подобралась ближе и села рядом с Алисой, убрав с подушки большого плюшевого оленя, который ей прислал на день рождения Поттер (она тогда подумала, что это очень глупый и примитивный подарок, но потом как-то незаметно для самой себя привязалась к оленю. Игрушка была сделана из такого приятного и мягкого материала, что её все время хотелось обнимать).
Лили приобняла подружку за плечи, и Алиса с готовностью прильнула к родному плечу, захлебываясь в новом приступе плача. Сочувствие лучшей подруги только разожгло в ней чувство бесконечной жалости к своему растрепанному и зря замученному сердцу. Сжавшись в комочек, девочка, которая совсем недавно так весело и бойко щебетала с Сириусом на заправке и собиралась ехать на рок-концерт, подтянула ноги к животу, положила голову подруге на колени, как маленькая, и заплакала так, словно кто-то нашептал ей, что она больше никогда-никогда не будет счастлива...
Лили, понимая, что все слова и советы сейчас излишни, просто молча гладила её по голове, перебирая непривычно короткие волосы тонкими пальцами с короткими овальными ноготками и слушала жалобные причитания и всхлипы.

- Все будет хорошо, Алиса, - говорила Лили получасом позже. Они лежали на кровати лицом к лицу. Алиса уже не плакала, только молча прижимала к губам свое кольцо и изредка шмыгала красным носом. Глаза её блестели в темноте.
Лили лежала, положив ладонь под подушку и привычно прижимала к груди плюшевого оленя.
- Вот увидишь, все наладится. Как только начнутся занятия и ты увидишь прежнего Блэка, все вернется на свои места. Это сейчас он супермэн, но ты же знаешь, как только они с Поттером собираются вместе, то становятся просто невозможными. Год пролетит быстро, мы будем готовиться к экзаменам, мысли будут заняты учебой, а потом вы с Фрэнком поженитесь и ты и думать забудешь, кто такой этот Сириус Блэк.
Алиса неуверенно улыбнулась.
Лили тоже улыбнулась, сверкнув в темноте ровными белыми зубами, и легонько потрепала Алису по голове.
- Наверное, ты права, - прошептала девушка.
Они замолчали, думая каждая о своем. Алиса вспоминала сказочный полет над засыпающим городом, а Лили — свою последнюю, очень нехорошую ссору с Джеймсом Поттером, окончившуюся снятыми баллами и серьезным наказанием.
Сумерки сгущались, и в комнате стало совсем темно. Звук пилы чуть затих, и постепенно комнату наполнили звуки ночи: размеренное стрекотание сверчка, шорох шин проезжающей мимо машины и далекий лай собаки.
По белой лакированной двери раздумчиво плыли яркие желто-зеленые и розово-оранжевые цветы, похожие в темноте на яркие морские звезды...
Неожиданно они замерли и ослепительно вскипели, привлекая внимание девушек. Капли заколдованной краски сложились в слово «Мама», и в этот самый миг в дверь легонько постучались.
Алиса подскочила и отвернулась, торопливо вытирая лицо, а Лили спрыгнула с постели, увидев, как в комнату вплывает большой деревянный поднос с ужином.
- Мам! Как будто мы не можем сами спуститься вниз! - укоризненно сказала она.
- Лили, милая, твой папа сломал стул, когда искал корицу на верхних полках, и мы все просто не поместимся за столом, — Джейн осторожно прошла в комнату, следя за тем, чтобы сок из выплеснулся из стаканов. Словно в подтверждение её слов пила в гараже истерично взвизгнула. - Так что... ооо, что это здесь за потоп? - Джейн поставила поднос на покрывало и взглянула на зареванную, взъерошенную Алису, которая, несмотря на свое горе, улыбнулась, взглянув в теплые глаза женщины. - Здравствуй, Алиса, что такое случилось? - она посмотрела на дочь. - Вы что, поссорились?
- Конечно нет, мам. Просто... посмотрели очень грустный фильм, - Лили махнула рукой в сторону маленького выключенного телевизора.
- Здравствуйте, миссис Эванс, - Алиса пожала плечами, зябко обнимая руками колени. - Выглядит очень вкусно! - Алиса растянула губы в улыбке и вдруг приобрела разительное сходство с взъерошенным воробьем.
- Боюсь, это не моя заслуга, — женщина многозначительно округлила глаза. Пила надрывно взвизгнула, видимо, проехавшись по железному столу. — Но будем надеяться, что мы все останемся живы.
Алиса рассмеялась.
Лили, выходившая за баночкой своего любимого клубничного джема, вернулась в комнату.
- Почему бы вам не воспользоваться магией, мисс Эванс? — улыбнулась Алиса, копируя манеру разговора профессора транфсигурации. Лили с улыбкой поставила баночку на поднос.
- Туни нервничает, когда чашки, тарелки и ложки летают по дому, - ответила за дочь миссис Эванс. - Кстати, а почему вы не позвали на ужин этого симпатичного юношу, который приехал с Алисой? - как бы между прочим поинтересовалась она, щедро поливая клубникой стопку аппетитных ржаных солнышек.
Алиса обратила на Лили перепуганные глаза.
- Откуда ты знаешь? - удивилась девочка. - Туни подсмотрела?
- Предлагаешь заколотить все окна в доме? - миссис Эванс, присев на край кровати, ложечкой подцепила из банки с джемом клубнику. - Его видели все соседи. Думаю, миссис Гамильтон завтра обязательно спросит меня, кто приезжал к нам на этом ужасном мотоцикле. Что мне ей сказать?
Лили плюхнулась на кровать, схватила блинчик и, откусив от него кусок, наморщила нос, сделав вид, что задумалась.
- Скажи ей, что это был наследник древней и кровожадной волшебной семьи, - предложила она, скатывая свой блинчик в трубочку и тщательно обмакивая его в карамель. - Я думаю, она перестанет спрашивать.
Алиса рассмеялась низким грудным смехом, каким обычно смеются люди, которые перед этим долго плакали. Миссис Эванс согласно покивала, подняв указательный палец, и взяла с тарелки румяный, пропитанный маслом блинчик, к которому уже давно примеривалась.
- Ну.. .что же... так и быть, скажу, - она откусила вкусное сладкое тесто и облизала точно такие же, как у Лили, длинные мягкие губы, похожие на густой мазок розовой краски. - Кстати, Алиса, дорогая, тебе так очень идет! - миссис Эванс указала на свои короткие волосы, подмигнула девочке и пошла к двери.
- И не задерживайтесь, уже одиннадцать, - напомнила она, снова заглянув в комнату. - Вам пора собираться.
- Хорошо, мам.
Дверь закрылась, и девочки услышали, как она позвала Петунью ужинать.

В начале двенадцатого девочки вышли на улицу. Вся округа уже спала, и по улице расстилалась плотная, благодатная тишина, накрытая сверху бездонным куполом, полным рассыпчатой бриллиантовой крошки.
Подрагивая от холода и непонятного волнения, девочки спустились с крыльца и украдкой зажгли палочки, освещая себе путь в саду. На Лили была надета теплая вязаная кофта, уютно обнимающая её тонкую спину и хрупкие руки, медовые волосы были все так же собраны в хвост. Алиса в кремовом свитере Лили, без которого миссис Эванс отказывалась выпускать её на улицу, шла впереди. Лучик её палочки подозрительно плавал из стороны в сторону, выхватывая из темноты мирно спящие кусты.
По каменистой тропинке вдруг пробежал ёжик, и Алиса, испуганно ойкнув, остановилась как вкопанная.
- Что такое? - Лили услышала треск, направила палочку и усмехнулась, увидев как колючий зверек деловито копошится в корнях чубушника. - Алиса!
Дверь дома вдруг распахнулась, и яркий домашний свет залил сад. Девочки оглянулись.
Миссис Эванс в теплом розовом халате торопливо вышла в сверчковую летнюю ночь, держа что-то в обеих руках.
- Возьмите с собой! - она сунула им в руки бумажные пакетики. - Там сэндвичи и горячий кофе.
- Мама, мы же только что поели! — зашипела Лили, пряча еду в рюкзак. Бумажный пакет так громко зашуршал, что этот звук, наверное, услышали на другом конце улицы.
- Неизвестно, как скоро вы доберетесь! - говорила миссис Эванс, провожая их до калитки. - И не забудьте прислать сову, как только приедете на место! Я не буду спать, учтите!
- Хорошо, мам, - Лили знала, что в такие минуты мама становится непреклонной. - Мы хотели по пути ограбить Гринготтс и ввязаться в авантюрное путешествие на край света, но теперь, видимо, не удастся.
Они вышли на дорогу. Алиса подошла к обочине и вытянула руку с зажатой в ней палочкой.
- Лили, ты взяла теплые вещи? - в третий раз за вечер спросила миссис Эванс.
- Да, мам.
- Алиса, а ты?
Девушка шутливо отсалютовала, копируя манеру Сириуса.
- Славно, - миссис Эванс в тревоге сжала руки, явно пытаясь припомнить что-то ещё. - Будьте очень осторожны! - рассеяно говорила она, до конца застегивая пуговицы на кофте Лили. - Не ешьте что попало, не разговаривайте с незнакомцами, не ходите по одиночке и если что...
В конце улицы полыхнул яркий свет, и плотная темнота начала быстро принимать очертания гигантского лилового автобуса.
Увидев его, миссис Эванс разволновалась пуще прежнего.
- ...если что — сразу же пишите, слышите? Это все-таки на другом конце страны, мы будем очень переживать... Лили, ты взяла обычные деньги?
Лили обняла маму и ласково чмокнула её в щеку.
- Да. Не волнуйся, пожалуйста, и поцелуй папу и Туни. С нами все будет хорошо, там будет вся наша школа.
«Ночной рыцарь» вдруг с визгом остановился прямо перед Алисой и угрожающе накренился.
На них сонно взглянули запотевшие, золотящиеся светом окна автобуса, и девочек захлестнула жажда поездки — первой самостоятельной поездки, и не куда-нибудь, а на рок-концерт!
Долгожданный рок-концерт!
Переглянувшись, они дружно побежали к дверям.
Добродушный толстяк-кондуктор показался на верхних ступеньках автобуса, открыл дверь и спрыгнул на землю. Миссис Эванс поспешно запахнула халат.
- Добрый вечер, мэм! - он чуть приподнял старое клетчатое кэпи, показывая круглую лысину. - Прошу на борт!
- О нет-нет, я только провожаю! - миссис Эванс, в это время обнимавшая Алису, напоследок ещё разок торопливо поцеловала дочь в щеку и отступила от дороги, чувствуя себя очень неуютно в такой непосредственной близости от мира дочери, к которому, несмотря ни на что, так и не смогла пока привыкнуть...
Перед тем как залезть по высоким ступенькам в салон, девочки ещё раз обернулись.
- Пока, мам!
- До свидания, миссис Эванс!
Водитель пропустил девочек в автобус.
Миссис Эванс махала им до тех пор, пока за ними не закрылась дверь и автобус не ринулся в темноту. Потом тихонько стиснула руки и пошла по направлению к мирно спящему дому, почувствовав вдруг огромную тревогу... как она вообще разрешила дочери поехать в эту ужасную Шотландию, которая так далеко, на такое ужасное мероприятие, как рок-концерт?
Женщина зашла на кухню, поставила на газ чайник и принялась неосознанно ходить из стороны в сторону. Взгляд её машинально упал на окно. Оно было закрыто.
Торопливо подскочив к нему, женщина открыла его настежь и на всякий случай осмотрела небо. Глупости, они же только уехали, какие могут быть совы?
Она опустилась на мягкий стул и подперла голову рукой, нервно постукивая ногтями по столешнице.
Нет, сегодня она точно не будет спать...
- Добро пожаловать в «Ночной рыцарь», девушки, - начал водитель, едва девочки оказались в салоне. - Это автобус для волшебников и ведьм, попавших в затруднительное положение. Я - Эрни Шанпайк, ваш кондуктор на сегодняшний вечер и...
- Мы знаем, сэр! — твердо сказала Алиса, протягивая ему серебряные монеты, и улыбнулась так, что недоуменное выражение, появившееся было на круглой физиономии кондуктора, сразу же уступило место умилению перед округлым веснушчатым личиком. - Вот здесь двадцать два сикля.
Пока Алиса расплачивалась и получала билеты, Лили немного осмотрелась. Было уже поздно и вместо привычных кресел в салоне теснились кровати. Из пассажиров здесь был только почтенного вида темнокожий колдун в пижаме, читающий «Вечерний пророк» с кружкой шоколада в руках, да подозрительного вида кокон из колючего красного пледа, свернувшийся на одной из кроватей. Почувствовав взгляд Лили, фигура в пледе чуть пошевелилась и повернула голову. Белая женская рука показалась из-под складок и подтянула колючую ткань, закрывая лицо, но Лили все-таки поймала на себе быстрый взгляд черных, поблескивающих в темноте глаз.
- Вот, пожалуйста, ваши билеты!
Лили вздрогнула, увидев перед собой желтоватый билетик.
- Куда едем? - деловито поинтересовался кондуктор, пересчитывая деньги.
- В Каледонский лес, — ответила Алиса, пряча свой билет в карман джинсов. - Знаете, где это?
Кондуктор радостно крякнул.
- Дак не вы одни туда едите-то!
Девочки невольно обернулись. Кондуктор указывал на шерстяной кокон.
- Возле Уилтширского леса подобрали её, так-то! Прям на дороге лежала, чуть было не переехали!
- С ней все в порядке? - шепотом спросила Лили. - Она выглядит как-то...
- Странно, - сказала Алиса, только сейчас заметившая фигуру в пледе.
- Болезненно, - поправила Лили. - Может быть, нужна помощь?
- Так немудрено! Гулять по Уилтшерским дебрям! Говорят, там самые большие заросли Дъявольских Силков во всей Англии, - значительно зашептал девочкам Шанпайк, обдавая их прокуренным дыханием.
Алиса было открыла рот, чтобы от их с Лили маленькой коалиции отличников травологии поправить невежду, но подруга легонько ущипнула её за руку, и она умолка.
- И куда родители смотрят, ей-богу! Девчонке чертовски повезло, что она встретила нас! - Эрни протянул руку к лестнице, ведущей на верхние этажи. - Ну что же, поднимайтесь, мисс. На месте будем только к утру, так что советую вам хорошенько отдохнуть.
- Каждый раз клянусь себе, что не сяду в эту колымагу и все равно сажусь! — сдавленно пожаловалась Алиса, когда они поднялись на самый верхний этаж и автобус резко рванул с места. Создавалось впечатление, что некоторые органы просто не успевают за телом. Алиса прижала руку к желудку. Судя по звукам внизу, кого-то стошнило. Девушка поморщилась.
- Зато к рассвету будем на месте! - заметила Лили и брезгливо поморщилась, когда приступ внизу повторился. - Надеюсь, живыми и невредимыми.

- Я не слезу с этого окна, пока ты, Эванс, мой нежный ангел... - Джеймс обводит взглядом притихшую толпу учеников, занявшую коридор пятого этажа. Глаза его весело сверкают. - ...не поцелуешь меня прямо сейчас, при всех! »
Толпа взрывается хохотом и улюлюканьем, кто-то порывается бежать за преподавателями, кто-то истерически призывает Джеймса слезть с подоконника и не дурить. А он стоит спиной к пустоте под собой и с выражением собственного превосходства выжидательно смотрит на белую как полотно девушку. Руки, вцепившиеся в оконную раму, побелели от напряжения...
- Решайся! - Джеймс демонстративно поднимает одну ногу и отклоняется назад. Толпа в ужасе бросается к окну, подталкивая Лили в спину, и сразу же застывает. - Я падаю, Эванс... я уже почти упал... - голос его звучит странно. Лили даже на секунду думает, что он это — серьезно. - И только ты можешь меня спасти...
Толпа подталкивает её так, что она оказывается прямо под окном.
- Поттер, я прошу тебя, прекрати этот цирк и просто слезь, - тихо, чтобы слышал только он, просит Лили. Голос её срывается от волнения. - Пожалуйста...
- Так поцелуй меня, Эванс, и я тут же слезу! - громогласно возражает он, и тогда толпа снова смеется, и согласно кричит. - Почему ты такая вредина?
- Я не вредина. Прошу тебя, слезь... - ей с трудом удается сохранять спокойствие.
- Всего один маленький поцелуй, Эванс, - он склоняется к ней. - Не будь такой.
- Какой?
- Это не такая уж и большая плата за мою жизнь.
Лили сузила глаза, пристально вглядываясь в его лицо. На щеках румянец, карие глаза с теплыми золотыми крапинками лукаво сверкают. Не очень-то он похож на человека, готового расстаться с жизнью.
- Хорошо, - медленно произносит она и отступает от окна. - Если тебе так хочется — прыгай, Поттер.
- Что?
- Прыгай! - Лили складывает на груди руки. - Я не против. Ну же, давай, что встал?
Кто-то в толпе захихикал, чей-то голос протянул: «Вот это облом!»
Карие глаза Джеймса недобро потемнели, краска схлынула с лица.
- То есть прыгнуть? - звенящим от злости голосом спрашивает Джеймс. - Прыгнуть, Эванс?
- Да, - Лили пожимает плечами. Она вдруг вспоминает, как на пятом курсе Сириус проделал то же самое, чтобы выманить поцелуй у Марлин. Тогда Поттер парил на метле под окном и подхватил его. Они посмеялись и забыли, а бедную Марлин пришлось отпаивать успокоительным.
- Ну ладно, - Джеймс выпрямляется и, глядя на неё сверху вниз, отпускает оконную раму.
Кто-то в толпе ахает, гомон прокатывается волной и застывает. Все застывает. - Ладно же, Эванс... смотри...
Лили смотрит, снисходительно улыбаясь. Но тут какой-то звук заставляет её на миг отвернуться. Она поворачивает голову. Сердце пропускает удар — прислонясь плечом к стене, у окна стоит Сириус и смотрит на неё нехорошими, темными глазами. Значит, под окном никого нет.
В ужасе она поворачивается к Джеймсу, но уже поздно. Он уже повернулся к пустоте лицом.
- Моя гибель будет на твоей совести, Эванс! - небрежно бросает он через плечо и под оглушительные вопли и визг делает шаг вперед...

Лили вскрикнула и подскочила.
Алиса, разбуженная её вскриком, приподнялась на постели и, приоткрыв один глаз, уставилась на подругу.
Лили, тяжело дыша, смотрела в залитое лунным светом окно до тех пор, пока картинка скрывающегося за окном Джеймса не уступила пейзажу.
Автобус мягко покачивался на ходу, время от времени подскакивая на кочке.
Мимо окна неслись незнакомые, чужие поля, над которыми расстилалась глубокая ночь.
- Что такое? Тебе плохо? - Алиса сбросила с ног клетчатый плед.
Лили наоборот закуталась поплотнее.
Сердце рвалось из груди, дыхание сбилось. Голос Джеймса все ещё стоял у неё в ушах.
Воспоминание, преследовавшее её все лето, теперь вошло и в сон. Отлично.
- Нет, - ответила она, взглянув на взволнованную подругу. - Просто кошмар приснился... Джеймс на окне, - она закрыла глаза ладонью.
Алиса понимающе покивала.
- Вы что, так и не помирились?
- Нет, - она снова опустилась на подушку, подтянув плед до самого подбородка.
- Я думаю, он все ещё обижен на тебя из-за того наказания, - осторожно сказала Алиса.
Лили вдруг резко села, щеки её залил жаркий румянец.
- Это мне впору обижаться на него, Алиса! Это он поставил меня в дурацкое положение! Это я стояла там как идиотка! Да я думала, меня удар хватит, когда он спрыгнул!
- Да, кто бы мог подумать, что в Хогвартсе есть балконы, - философским тоном заметила Алиса, взбивая подушку.
- Это не смешно! - Лили сердито уставилась на подругу. - Это была отвратительная шутка! И свое наказание он заслужил!
- Да ладно тебе, Лили. Ничего страшного бы ни случилось, если бы ты его поцеловала!
- Что?! - задохнулась Лили. - И ты туда же?
- Он был в опасности!
- Да не был он ни в какой опасности!
- Мы этого не знали.
- Я знала! - отрезала Лили. - Я была уверена, что под окном его сторожит Б... кто-нибудь из его друзей! Он хотел унизить меня? Отлично. Ему это удалось. Только теперь меня ещё и кошмары по ночам мучают, а так все хорошо, шутка удалась, - голос её задрожал. - Я не собираюсь с ним мириться или извиняться, я ни в чем не виновата. Захочет — извинится сам, - она упала на подушку и накрылась с головой.
Повисла долгая пауза.
- Что, ни одного письма за все лето? - ласково спросила Алиса.
Лили стало душно, и она сбросила плед, тяжело вздохнув. От проницательности Алисы иногда становилось просто не по себе.
- Нет, - коротко ответила она и отвернулась.