Глава 28

«29 августа 1976.

Сегодняшний день был очень богат на события. А еще он был странным. Но начну с начала.

Рано утром я аппарировал в Косой переулок, где была назначена встреча с Лили.

Она пришла заранее, видимо уже успела пробежаться с матерью по магазинам. Во всяком случае несколько пакетов, которые они держали в руках ясно указывали на это.

Эвансы стояли у магазина мантий мадам Малкин, и Лили то и дело нетерпеливо поглядывала на часы.

Вот интересно, когда женщины опаздывают — это нормально, а когда мужчины приходят вовремя, но она уже ждет — это просто караул.

Неужели Лили думала, что я прискачу за час до встречи и буду с нетерпением ждать ее появления? Хотя, может и думала. В случае с Эванс ничего нельзя было сказать заранее. Такого выверта сознания и абсолютного отсутствия логики я никогда больше не встречал. Припомнив, что на распределении Шляпа провела у нее на голове секунды две, не больше, я еще раз убедился, что более гриффиндорской гриффиндорки нужно поискать. Говорит что думает, точнее сначала говорит, а насчет думать — это если очень повезет. Живет, такое чувство, что одним днем. Красивая бабочка. И не сказать, что у нее мозг отсутствует, нет. В отличие от того же Поттера у нее очень светлая голова. Я конечно помогал ей с уроками или на занятиях, но никогда не делал заданий за нее, чтобы про нас не говорили. За время общения с Лили у меня не раз возникало такое чувство, как будто я иду по тонкому льду, который может в любую минуту обвалиться под ногами.

Вот взять нашу ссору, произошедшую в конце учебного года, когда я перед ней на коленях ползал, или когда она дома после этого истерики закатывала. Со стороны можно подумать, что она одумалась и простила меня. И сама буквально вымолила мое прощение. Но это со стороны. А на самом деле… Больше чем уверен, что она просто уже забыла и о ссоре, и о ее причине.

Лили очень легкая, иногда даже слишком. Но чего у нее не отнять — это своеобразной преданности тем людям, которых она любит, ну или считает, что любит. Вот только насчет того, сколько ее привязанность продлиться, ничего не могу сказать. Иногда она мне кошку напоминает. То ластится, то может когтями впиться, причем выбирает для этого место побольнее. Ее странная симпатия ко мне, что длится уже несколько лет, если честно, меня удивляет. Я с некоторым содроганием пытаюсь представить себе, чем все это может закончится.

Но я отвлекся. Итак, Лили вместе с миссис Эванс ждали меня у входа в магазин мадам Малкин. Я подошел ближе и даже улыбнулся, но… Лили рассеяно посмотрела на меня, в ее взгляде мелькнуло что-то вроде одобрения и легкой заинтересованности, а потом она просто отвернулась и продолжила посматривать на часы, нервничая все больше.

Не понял! Она что кому-то еще встречу назначила, а про меня забыла? Ну хоть поздоровалась бы что ли. Я подошел уже практически вплотную, но уже нахмурившись. И тут миссис Эванс, которая до этого рассматривала витрину, обернулась, и ее взгляд наткнулся на меня.

— Доброе утро, Северус! Отлично выглядишь. Лили очень переживала, что ты можешь не придти. На письмо с приглашением вместе приобрести все необходимое к началу учебного года ты так и не ответил.

— Доброе утро, миссис Эванс. Меня не было дома, когда письмо пришло. А так как я приехал не так давно, то решил не отвечать на письмо, а просто придти на встречу.

— Джейн, зови меня Джейн. Когда меня называют миссис Эванс, особенно симпатичные молоденькие мальчики, я чувствую себя просто ужасно, — и она легко рассмеявшись подмигнула мне.

— Северус? — О, у Лили прорезался голос, наконец-то. А то стояла чуть приоткрыв рот и хлопала ресницами.

И тут до меня дошло, почему она отвернулась от меня. Лили меня не узнала. А сейчас она внимательно изучала меня, словно я был музейным экспонатом, даже обошла вокруг. Ее глаза как будто выхватывали отдельные детали: то цеплялись к длиной рваной челке, то разглядывая тонкую темно-зеленую водолазку, то взгляд останавливался на черных штанах военного образца с множеством карманов, то на высоких ботинках с толстой подошвой. Особое внимание привлек ремень с множеством декоративных цепочек и ножнами, в которые были вставлены: справа — палочка, слева — кинжал. Но наружу торчали только рукоятки, безумно похожие, особенно на первый взгляд.

— Северус! Где ты был? Почему ты опоздал? У кого ты гостил? И почему тогда моя сова вернулась? В прошлый раз, когда тебя не было, совы так и не вернулись, пока ты не объявился. — Я уже писал, что у Лили странная логика? Точнее полное ее отсутствие. И все-таки я решил ответить. Вот тут то мне и пригодилась наука, которую в меня небезуспешно вбивал Филипп — лгать нельзя, а то запутаешься, но вот играть правдой...

— Лили, я сейчас тебе быстренько отвечу, и, может быть, мы уже пойдем по магазинам? Не перебивай. Я гостил у родственников во Франции, — ведь это правда? Конечно правда. И Филипп с Эваном стали для меня почти родными за это время. — Я получил небольшое наследство, — и это правда, слегка приуменьшенная, но это не повредит. — А сова назад прилетела потому, что письмо в этот раз отвязал мой домовой эльф. Не делай такие глаза — да у нас есть эльф, бабушка недавно подарила. — И это правда, за получение почты отвечает эльф Эран, которого действительно подарила бабушка Кэтрин Принц, еще прошлым летом. Ей все время кажется, что у нас недостаточно эльфов. Хотя этого добра у нас навалом, впору какой нибудь эльфятник открывать. — А сейчас пойдем, а то на нас уже как-то странно косятся прохожие.

Мы наконец-то сдвинулись с места и зашли к мадам Малкин. Купив новые мантии, я, в сопровождении дам, отправился дальше, галантно забрав все их пакеты. Все это время Лили была молчалива и задумчиво хмурилась, посматривая на меня. Я, если честно, не понимал причин ее странного поведения. Даже, как бы случайно оголил левую руку, но Лили проигнорировала чистое предплечье. Значит дело не в этом. Что тогда? Ответ на этот вопрос я получил, когда мы, закончив делать покупки, решили отдохнуть и попробовать мороженое у Фортескью.

Лили, кусая губы, наконец-то решилась на разговор.

— Сев, я понимаю, ты здорово выглядишь. Тебе очень идет, я не спорю, но… Сев, ты собираешься так по Хогвартсу рассекать?

Я в это время ел мороженное и предсказуемо подавился. Джейн сочувственно посмотрела на меня и похлопала по спине. Странные у магглов привычки, но мне действительно стало лучше — я перестал кашлять и смог ответить.

— Лили, я тебя не понимаю. Конечно я не так буду ходить, в Хогвартсе принято мантии носить, ты не забыла? Пожалуйста, говори прямо, я твоих намеков не понимаю, — надеюсь мой голос звучал не слишком жалобно.

— Ладно, прямо так прямо. Мне не нравится, как на тебя пялятся. А в вашем серпентарии много красивых ведьм!

Ничего себе заявочка. Я уставился на раскрасневшуюся Эванс.

— Лили, а какое тебе до этого дело?

— Ты — идиот, да? Или ты специально надо мной издеваешься?— голос Лили зазвенел. — Я не хочу, чтобы к тебе девчонки клеились, мне это не нравится!

— Лили, следи за своей речью, — Джейн прямо на глазах становилась похожа на строгую мать, а не на старшую подругу, какой она выглядела еще несколько минут назад. — Северус, понимаешь, Лили тебя уже заочно ревнует. Нравишься ты ей.

— Мама!

— Что мама? Сев, не обращай на нее внимания, успокоится и начнет адекватно мыслить. Мне ты тоже нравишься, говорю откровенно, я не буду против видеть тебя в качестве, эм, бойфренда Лили.

Я вытаращился на них, не зная что сказать. Потом покрутив головой, осторожно подбирая слова, заговорил.

— Э, Джейн, понимаете, это как-то слишком все неожиданно для меня. Давайте не будем торопиться. Лили, ты зря сейчас рвешь и мечешь, я больше ни с одной девушкой кроме тебя не встречался и пока не собираюсь, — на лице Лили стало проступать плохо скрываемое облегчение, — теперь насчет Хогвартса. Я собираюсь использовать чары легкой иллюзии, а то у Поттера с Блеком культурный шок будет. Тебе их не жалко? Нет? Не знал, что ты такая кровожадная.

Под конец моего небольшого монолога Лили уже тихонько хихикала.

После мы доели мороженное, и я проводил их до Дырявого Котла, где мои дамы сели в такси. А потом аппарировал домой. Где сидел в небольшом шоке, пока не спохватился — мне до встречи с Малфоем меньше пятнадцати минут осталось.

Моя встреча с Люциусом была короткой.

Встретились мы в Тупике. Он, когда меня увидел, несколько минут просто молча разглядывал, а потом сказав: — Знаешь, Северус, мне нужно прийти в себя. Вот, держи, здесь приглашение на нашу свадьбу с Нарциссой, она двадцать седьмого декабря состоится, ответа «нет» я не принимаю, в мэноре поговорим, — он сунул мне в руки запечатанный свиток и аппарировал, даже не попрощавшись.

Я несколько минут стоял, тупо разглядывая то место, где он только что находился. Все больше убеждаюсь, что мое решение носить в школе на физиономии чары иллюзии — чертовски верное решение. Да что с ними со всеми такое? Выглядел как оборванный заморыш — это было плохо. Стал выглядеть немного приличнее — оказалось, что это еще хуже! Я ничего не понимаю.

Грипкуф, Эван и Филипп явились ближе к вечеру. Гоблин и Фил расселись по местам, а Эван остался стоять, прислонившись к стене. Я недоуменно смотрел на него.

— Что с тобой?

— Северус, я виноват перед тобой. Я уже говорил об этом им, — кивок в сторону устроившихся в креслах гоблина и французского графа, — но они не понимают меня. Господи, да они даже не пытаются понять, плечами пожимают и все.

— Эван, прекрати истерику. Севи, полковник искренне уверен, что сломал тебе жизнь, подтолкнув к убийству, что ты сейчас не спишь ночами из-за мучающих тебя кошмаров, ну и так далее, и тому подобное. Я честно пытался ему объяснить, что прежде всего, ты — Фолт. Конечно, это происшествие повлияло на тебя, более того, ты повзрослел, у тебя даже взгляд изменился, стал более тяжелым, но ничего непоправимого для твоей психики не произошло. Конечно, если бы можно было избежать этого, то другое дело, но что произошло, то произошло. — Филипп, пожал плечами.

— Фил, ему шестнадцать. Я не понимаю, почему вы такие спокойные!

— Мистер Роше, я понимаю вашу озабоченность, правда понимаю, но как сказал граф Ксавье, лорд Северус прежде всего Фолт. Поверьте старому гоблину, если ему досталась хотя бы малая толика способностей его предков… Лорд уже совершеннолетний. Да-да. Не делайте такой пораженный вид. У магии свои законы, а темные маги отличаются от всех остальных. Не могу сказать, что я рад произошедшему, но и рвать на себе волосы я не собираюсь. Все зависит от мотивов и от дальнейших поступков лорда. И именно в этом мы должны ему помочь. В силу своей молодости лорд еще слишком импульсивен, поэтому я предлагаю вам в дальнейшем продолжить ваши занятия. Следующее лето будет последним перед выпуском лорда из школы. Думаю, что оно должно пройти во Франции. Здесь существует слишком много отвлекающих факторов, которые могут повлиять на дальнейшее развитие личности лорда Северуса.

Как же мне надоело, это постоянное упоминание моего лордства, эта отвратительная привычка говорить обо мне так, будто меня нет в комнате. И что за отвлекающие факторы имел в виду Грипкуф? Скорее всего небезызвестного Волдеморта. Можно подумать, что ему интересен нищий полукровка. Мой статус в школе не изменился ни на йоту. Из своеобразного транса меня вырвал голос Эвана.

— Сев, ну что ты молчишь?

— Эван, послушай, я в порядке, правда. Меня больше угнетает, что я действительно не переживаю о гибели этого урода. Грипкуф прав, мне нужен тормоз, по крайней мере в первое время. Ты не в чем не виноват. Более того, ты меня предупреждал и приказал сматываться, если что. Я сам решил поиграть в героя. Поэтому я надеюсь, что следующее лето мы проведем вместе.

— Ты все правильно говоришь, Малыш, все верно. Но есть одно но. Первое убийство никогда не проходит без последствий. Никогда. Я знаю о чем говорю. Я сам прошел через это, несколько сотен ребят прошли перед моими глазами. И каждый переживал этот момент по-разному. Не надо принижать моих умственных способностей. Я прекрасно понимаю, о чем вы все мне говорите. Не забывайте, мой брат — маг. Но ты даже здесь отличаешься от других. Ты можешь стать убийцей, тем, кто получает удовольствие от чужой смерти. Не перебивай. Можешь, еще как. Ты темный маг, и ты попробовал вкус крови, будучи совсем мальчишкой. Ты не сможешь остановится, тебе всегда теперь будут необходимы "острые ощущения". Я виноват перед тобой, я же просил не перебивать меня. Я виноват перед тобой в том, что не оставил тебе выбора. Ты мог бы стать гениальным ученым, бизнесменом, да просто прожигателем жизни, но я не дал тебе этих шансов. У тебя сейчас очень ограниченный выбор того, чем ты сможешь заняться в будущем, не разрушая себя. И только тебе решать, кем ты в итоге станешь.

Я поднялся из своего кресла, подошел к нему, обнял и уткнулся лбом ему в щеку, затем вздохнул и прошептал:

— Так научи меня, научи как не стать убийцей.

Эван вздрогнул, отстранился и внимательно посмотрел на меня, затем кивнул.

— Да. Да, Малыш, я научу тебя. Мы все тебя научим.

Они посидели со мной совсем немного и ушли, отказавшись остаться на ужин и пообещав писать, крепко обняли на прощание.

Грипкуф перед уходом всучил мне кучу каких-то документов, порекомендовав, практически в приказном порядке, все это изучить. На изучение мне давался месяц, после чего мне пригрозили интенсивной перепиской.

Если я думал, что на сегодня мои встречи закончены, то я ошибался. Сразу после ужина, прилетела незнакомая и крайне чем-то недовольная сова. Раздраженно протянула мне лапу с письмом, а потом, когда я письмо забрал, ухнув, видимо обматерив меня по совиному, улетела.

В письме, написанном на каком-то официальном пергаменте, была просьба открыть камин для одного человека.

Незадолго до смерти отца, наш камин подключили наконец-то к сети. Правда, чтобы им воспользоваться, был необходим индивидуальный допуск.

Я открыл камин просто из любопытства.

Человек появился практически сразу, как будто ждал, когда откроется путь. Он был среднего роста, среднего телосложения. Вообще весь какой-то средний. Только глаза выделялись на фоне этой усредненности. Первое, что пришло мне в голову, когда я посмотрел ему в глаза, было чувство, что я заглянул в направленное прямо мне в лицо дуло пистолета. Холодные серые глаза, видящие тебя насквозь. Неприятное чувство, я даже слегка поежился.

Мужчина, протянул мне руку.

— Алекс Милтон. Можете не представляться, я знаю как вас зовут. Можно я буду обращаться к вам по имени?

— Вы кто?

— Алекс Милтон, я только что представился.

— Вы прекрасно поняли, что я имел в виду.

Он улыбнулся. Странная улыбка, совершенно не затронувшая глаз.

— Всегда радостно на душе, когда понимаешь, что не ошибаешься в сделанных выводах. Я являюсь руководителем Отдела Тайн.

Ох, ни…чего себе. И о чем такой большой человек хочет со мной поговорить? Он словно читал мысли, не прибегая к зрительному контакту.

— Я хочу задать вам, Северус, только один вопрос. Что случилось в Африке? Вернее я знаю, что там произошло, меня интересует маг. Кто это был.

— Знаете, Алекс, он как то не представился. Не успел, наверное.

Теперь улыбка прокралась в глаза.

— Что вы почувствовали после того, как ликвидировали его?

— Вы хотите сказать убил?

— Нет, я имел в виду именно ликвидацию. Убить можно человека, а судя по докладам эта мразь человеком не была. Так что я не считаю совершенный вам поступок убийством. И тем не менее, что вы чувствуете?

— Ничего. Серьезно, ничего. Но бывший здесь совсем недавно мой друг сказал, что данный поступок перечеркнул все мои шансы на дальнейшую жизнь. Или я становлюсь отмороженным убийцей, или нет, но получать свою порцию адреналина я должен, иначе загнусь. Вот так, больше мне ничего не светит.

— А хотелось бы? Вы вообще задумывались о будущем? Кем вы хотите стать?

— Я… Я не думал вообще-то. У меня есть кое-какие обязательства, связанные с делами моего отца, но мне кажется, что и Эван прав. А вообще, я не прочь наукой заняться.

— Послушайте, Северус, я пришел задать вам один вопрос, но я его пока не задал. Про Африку — это было отступление. Северус, вы не думали, что в принципе можно многое сочетать из того, что вы только что перечислили, включая и то, о чем говорил мистер Роше? Вы не хотите после окончания школы поступить на службу в Отдел Тайн?»

— Мне вот интересно, а как мои родители вообще оказались женаты? — Поттер говорил удивительно спокойно.

— Отдел Тайн. Твою…

— Тихо!— Кингсли взял себя в руки и снова выполнял роль председателя суда. — Перси, продолжай.