Глава 5. Всё, как встарь.

К восьмому октября благодаря усиленным ежедневным тренировкам Альтаир, Драко и Блейз уже вполне научились осуществлять превращение прямо с одеждой и волшебной палочкой. Пусть выходило пока не очень гладко – на само превращение уходило несколько больше времени, чем в «необременённом» виде – но всё равно с каждым разом получалось всё легче и легче. Воскресным вечером трое друзей выскользнули из замка и двинулись к опушке Запретного леса.
А за пару часов до этого в штаб-квартире Ордена Феникса Сириус вовсю уламывал своего друга составить ему компанию в ночной вылазке в Хогсмид. Ремус поначалу ушам своим не поверил, когда услышал о таком предложении. Потом возмутился – мало того, что Сириус хочет подвергнуть себя риску обнаружения, так ещё и его с собой тащит, и это – в полнолуние! Вконец устав от уговоров, Блэк наконец сообщил, что портключ давно готов, время и место встречи назначено, и эта встреча крайне важна для племянника и его друзей. И он, Сириус, не собирается их подводить, и явится туда, даже если придётся для этого связать и доставить в таком виде его, Ремуса, потому что он тоже нужен, а что напрямую не связались – так это, Лунатик, учитывая род твоей деятельности, не так-то просто осуществить без риска. Люпин вздохнул, высказал всё, что думает о Сириусе, и согласился.
Портключ перенёс их на далёкую окраину Хогсмида – собственно, едва ли вообще можно было так назвать это место, на несколько тысяч футов отдалённое от ближайшего дома. Темнота надёжно скрадывала двух волшебников, и Сириус повёл своего друга к лесу, то и дело поддерживая его – луна должна была вот-вот взойти, и самочувствие Ремуса оставляло желать лучшего.
Превращение началось где-то через полчаса. Аконитовое зелье давало возможность Люпину сохранять здравый рассудок, практически на данный момент почти ничем не отличаясь от анимага. Когда всё закончилось, он встал на лапы, отряхнулся и посмотрел на Блэка, с выжидающим видом стоящего рядом в своём собачьем обличье. Бродяга весело припал на передние лапы, шутливо толкнул в бок волка, отскочил, махнул хвостом и побежал вдоль опушки. Ремус последовал за ним. Добежав до территории рядом с озером, пёс остановился и уселся на траву. В отдалении виднелась хижина Хагрида – окна в ней не светились. На фоне темнеющего неба вырисовывалась громада Хогвартса. Вечерний ветерок приносил озёрную прохладу. Лунатик вопросительно проскулил, привлекая внимание друга, и дёрнул головой в сторону Хогвартса. Бродяга мотнул головой и шлёпнул лапой по земле – «здесь ждём». Оборотень сделал движение, словно хотел пожать плечами – во всяком случае, в человеческом обличье это выглядело бы так, – и улёгся рядом на траву.
Ждать пришлось не так уж долго. Чуткие уши волка и пса уловили похрустывание веточек под чьими-то ногами. Похрустывание приближалось со стороны леса – судя по всему, кто-то шёл вдоль опушки под прикрытием деревьев. Бродяга втянул носом воздух, но ветер дул от озера к лесу, не давая различить запах идущего.
Вот качнулась ветка – одна, другая. Пониже и в стороне мелькнуло что-то белое. А потом в темноте, непроницаемой для человеческих глаз, но не для собачьих, вырисовался высокий силуэт, грациозной походкой вышагивающий среди могучих стволов.
Сириус и сам не заметил, как вскочил на лапы, напряжённо вглядываясь в смутные очертания. Словно произошёл провал во времени на двадцать лет назад, и вот сейчас – сейчас, снова – качнутся ветки, раздвигаемые ветвистыми рогами, и навстречу ему выйдет Сохатый…
Секунда, другая – и Сириус ощутил резкую боль и такую же резкую радость. Нет, не олень – качавшиеся в семи-восьми футах от земли ветки просто задевались другими, пониже, а не рогами. Не Сохатый. Не в этот раз. Но из-под древесной сени тем же королевским шагом выходил конь. Великолепный вороной конь, гордо выгибающий изящную шею, на которой виднелась густая, пышная грива, слегка покачивавшаяся в такт движению. Слева от него легко двигался – словно стелился над травой – крупный белый лис, нахально свесивший язык из пасти. Справа важно шагала золотисто-рыжая рысь, тоже с явной насмешкой поглядывавшая на замерших волка и пса.
Ремус удивлённо подался вперёд. Звери выглядели совершенно необычно. Откуда в Запретном лесу может взяться конь, да ещё такой? Ну, лис – это ещё понятно… не считая размеров и цвета… но рысь? Их здесь давным-давно не водится! Не говоря уже о том, что обычно лисы агрессивно относятся к рысям, и конь никак не может так спокойно идти рядом с обоими этими хищниками! Внезапно что-то в вороном жеребце показалось Люпину знакомым. Он осторожно подался вперёд. Сознание машинально отметило походку, чёрную гриву… и тут яркий лунный свет коснулся серых глаз коня, мгновенно придавая им синий оттенок.
Серых. Синий.
Лунатик разинул рот, качнулся и сел, где стоял. Конь неторопливо подошёл к нему и дружески фыркнул. Ремус отчаянно вгляделся в него, пытаясь найти возможность ошибиться. Но глаза соврать не давали. «Море после шторма». Ну, Альтаир…
Слева раздался восторженный лай, и в следующую секунду чёрный лохматый вихрь едва не сбил оборотня с ног. Бродяга вертелся волчком вокруг коня и радостно взлаивал, а вороной немедленно поддержал инициативу пса – скачком метнувшись в сторону, встал на дыбы и звонко заржал. Если у Лунатика и могли оставаться хоть какие-то сомнения в том, кто этой ночью вышел в поле, то они окончательно пропали при виде того, как огромный чёрный пёс и точно такой же масти конь, ростом в плечах едва ли уступающий полной высоте взрослого человека, крутятся по лихой спирали и под аккомпанемент лая и ржания шутливо тузят друг друга. Точнее, пёс делает вид, что хочет укусить, а конь не менее усердно притворяется, что хочет двинуть копытом. Но почему-то сердиться на них не получалось. Оба выглядели невероятно счастливыми.
Сбоку послышалось вежливое урчание. Волк обернулся и встретился взглядом с рысью, чинно сидевшей в нескольких футах от него. Лис, отвесив не менее вежливый поклон, заглянул в глаза оборотня и, закатив свои собственные, «стыдливо» прикрыл лапой физиономию. Ремус уже не сомневался не только в том, кто они, но и в том, кто из них кто. Цвет глаз анимага не меняется в животном обличьи.
Когда Альтаир и Сириус, наконец, устали кружиться по полю, они остановились недалеко друг от друга, обмениваясь весёлыми взглядами. Ветроног повернулся и неторопливо двинулся к озеру, Бродяга побежал рядом. Дойдя до кромки воды, он остановился и начал шумно лакать, не отрывая глаз от плавно вошедшего в воду коня – тому явно хотелось не только напиться, но и как следует охладиться.
Закончив с водными процедурами, Альтаир выбрался на берег, отряхнулся и пошёл в сторону, противоположную Хогвартсу – где вдоль леса тянулось поле, отсюда казавшееся бескрайним. Жеребец встал на дыбы, громко заржал и прянул вперёд стрелой. Под копытами шелестела трава, в ушах свистел ветер, растрёпывая гриву, а высоко в небе светила луна, играя бликами на мокрой шкуре, под которой размеренно перекатывались могучие мышцы. Ветроног нёсся всё вперёд и вперёд, оправдывая своё имя. Пробежав с полмили, он притормозил и обернулся. Далеко вдали виднелось мчащееся по лугу белое пятно. Остальные были почти не заметны. Развернувшись, Альтаир бросился навстречу друзьям.
Это действительно была дивная ночь. Ночь, напоённая наслаждением молодостью, силой, свободой. Даже Лунатик в конце концов забыл обо всех своих проблемах и, как много лет назад, просто играл и дурачился вместе с весёлой компанией друзей. Конь, лис, рысь, пёс и волк то устраивали свалку, то гонялись друг за другом, то просто стояли кругом, отдыхая, то принимались за хоровое пение – хорошо ещё, что Хогвартс был достаточно далеко… Веселье не прекращалось до самого утра.
Очнувшись, Ремус обнаружил себя прислонённым к стволу дуба и всех четверых анимагов – уже в человеческом обличье, сидящих вокруг него с крайне растрёпанным, но жутко довольным видом. Он обвёл их глазами, задержавшись на крестнике.
- Не буду спрашивать, как вам это удалось. Не буду даже спрашивать, зачем вам понадобилось идти на такой риск. Но скажите мне одно: когда?
- Идея пришла в голову в самом начале третьего курса, – отозвался Альтаир.
- Логично… Сириус, ты наглый пёс. Ты же уверял меня, что они ничем таким не занимаются!
- Ну, было бы некрасиво их выдавать – они хотели тебе сюрприз устроить. Ну не хмурься, Лунатик! Скажи, мы ведь потрясающе провели эту ночь?
- И хотелось бы соврать, а не могу, – вздохнул Люпин, – потому что совсем, совсем не хочется… Всё было прекрасно.
- Да! – Альтаир, Драко и Блейз дружно хлопнули друг друга по ладоням.
- Сумасшедшие, – фыркнул Ремус, с нежностью глядя на крестника и его друзей. – Ну что, теперь вы довольны?
- Ещё как! Ремус, ты же не очень сердишься, правда? – Альтаир умоляюще заглянул в карие с жёлтыми крапинками глаза. – Мы соблюдали все меры предосторожности, честное слово! Просто это так здорово – быть анимагом!
- Кто бы спорил… Стоило бы на вас рассердиться, да теперь смысла в этом нет никакого. Ведь всё прошло удачно, как я полагаю?
- Полностью, – подтвердил Драко.
- Ну что ж, вам есть чем гордиться… И как вы себя назвали?
- А ты откуда знаешь? – изумился Альтаир. Ремус перевёл на него взгляд и иронически приподнял брови.
- Да, глупый вопрос… Ну, что ж: Ветроног – Вьюжник – Пушистая.
- Ветроног, Вьюжник, Пушистая… – задумчиво повторил Люпин, следуя глазами за рукой Альтаира, поочерёдно указавшей на каждого из Стервятников. – Красиво. В нашем духе. Итак, в Хогвартсе снова компания нелегальных анимагов… Нет, ну всё, как встарь!
- Ты даже не представляешь себе, до какой степени, Лунатик! – вмешался Сириус. Глаза его горели от восторга. – Пока ты тут лежал, мы обо многом переговорили… Теперь это будет каждое полнолуние!
- ЧТО?!
- Да-да, ты не ослышался! Мы с тобой будем сюда выбираться каждый месяц, и вот так же, как сегодня, гулять до утра все вместе!
Первой мыслью Ремуса было глубочайшее возмущение, но потом он задумался. Он видел, насколько тоскливо Сириусу торчать целыми днями в штаб-квартире, ничего не делая. Как губительно это действует на друга. Как ему хочется какой-то деятельности, нормального общения с дорогими его сердцу людьми. А ведь безопасными эти вылазки действительно сделать не так уж сложно.
Ремус не был уверен, не поработало ли тут утомление после полнолуния. Или сегодняшняя ночь так взбодрила его, выбросив на поверхность Мародёрское прошлое?
- Наглый пёс. Упёртый конь. Самоуверенный лис. Нахальная рысь. Уговорили…
- ДА!!!

* * *

В середине октября произошёл ещё один поход в Хогсмид. Альтаир, как обычно, пригласил Гермиону – и был глубоко изумлён и обрадован. Нет, он снова получил отказ, но впервые девушка слегка, почти мимолётно смутилась, и к тому же впервые объяснила его тем, что в Хогсмиде у неё имеются очень важные дела. Про себя Блэк ликовал – это нововведение иначе как значимой вехой и назвать было нельзя.
К сожалению, всего лишь через пару дней утро оказалось испорченным неприятной новостью: на доске объявлений появился «приказ генерального инспектора Хогвартса», основанный на «Декрете об образовании №24», который запретил любые «ученические организации, общества, команды, кружки и клубы». Слово «команды» сразу же приковало к себе взгляд Блэка.
- «За разрешением на реорганизацию обращаться к генеральному инспектору (профессору Амбридж)»… Ну, тварь! Если она не разрешит играть нашей команде – бифштекс из неё сделаю!
Альтаир явился к Амбридж в то же утро, прихватив с собой всю команду. Но, к его облегчению, никаких проблем не возникло – Амбридж со сладенькой улыбочкой тут же подписала требуемое разрешение. И объяснила, что это мероприятие осуществлено лишь для того, чтобы воспрепятствовать некоторым неразумным личностям мутить воду, собирая различные нелегальные кружки.
- Ну так и запрещала бы эти конкретные кружки, по всем-то разом зачем бить? – недовольно ворчал Драко, стоя перед классом зельеварения. – Нет, мне она уже совсем не нравится…
Тут появились гриффиндорцы, и Драко не упустил возможности слегка их «подёргать за усы», принявшись громко разглагольствовать о том, что команде Слизерина сразу дали разрешение, а вот красно-золотым оппонентам может повезти меньше.
- Тут главное – связи в Министерстве, – с деланной важностью изрёк он. – А вот у этих, полагаю, шансов маловато. Отец говорит, там уже давно ищут повода уволить Артура Уизли… А Поттера вообще хотят сдать в больницу святого Мунго – есть там одно отделеньице для тех, кто спятил на магии…
И Драко состроил придурковатую физиономию. Слизеринцы расхохотались, но тут произошло нечто совершенно неожиданное для Альтаира – Долгопупс, который никогда не представлял никакой опасности, внезапно оттолкнул Поттера в сторону и ринулся на Драко. Это было настолько необычно для всегдашнего робкого кролика, что даже Альтаир от изумления позволил ему преодолеть едва ли не половину расстояния, прежде чем выхватил палочку и послал Оглушающее заклятие прямо в лицо Долгопупса, который рухнул на Поттера, пытавшегося схватить его сзади и остановить.
- Похоже, туда для начала пора сдать Долгопупса… – удивлённо протянул Блэк, опуская палочку. – Поттер, не делай этого!
Но тот уже привёл в чувство своего приятеля, и тот снова кинулся на Драко, почти не обращая внимания на то, что Поттер изо всех сил удерживает его, обхватив рукой вокруг шеи.
- Не… смешно… не сметь… Мунго… покажу… ему…
- Долгопупс, Мунго пора показывать тебе! – не выдержал Блэк, снова поднимая волшебную палочку. – Интересно, у тебя вся семейка сумасшедшая или ты один такой неудачный экземпляр? Ступефай!
Красный луч повторно влетел в багровое лицо Долгопупса. Поттер вскрикнул, получив удар затылком по носу, и выпустил обмякшего товарища.
- Упс, не подумал… Стой спокойно, Поттер! Эпискеи! Тергео! Вот так вот… Ну и что вы так на меня смотрите? Умение держать себя в руках заслуживает поощрения.
На него и вправду уставились все – и гриффиндорцы, и слизеринцы. Альтаир спокойно засунул палочку обратно в карман и первым двинулся в класс, переступив через валявшегося на полу Долгопупса, даже не опуская головы.
«И чего это он так взбесился? Маме, что ли, написать и спросить – отчего бы Долгопупсу так нервничать по поводу Мунго? Вроде там у него какие-то родственники должны лежать, если не ошибаюсь…»
Сама по себе эта мелкая стычка ничего не значила, но последствия возымела серьёзные. Драко счёл, что они уже давненько ничего не устраивали гриффиндорцам. Посовещавшись, Стервятники решили устроить для начала безобидное веселье прямо на завтраке.
Утром следующего дня гриффиндорцы с удивлением и некоторой опаской смотрели, как Альтаир, Драко и Блейз совершенно спокойно, не таясь, направляются в их сторону и идут вдоль всего стола по направлению к Гарри и его друзьям. Те, впрочем, заметили приближающихся слизеринцев только тогда, когда Альтаир громко поприветствовал их, стоя прямо за их спинами. Гермиона вздрогнула от неожиданности, Гарри поперхнулся соком, а Рон опрокинул себе на колени тарелку с кашей.
- Глядите, что у нас есть! – провозгласил довольный началом Блэк и продемонстрировал точную копию Распределяющей шляпы, внешне неотличимую от оригинала.
- Как вы её достали?! – ахнула Гермиона.
- О, мы всё можем! И мы придали ей дополнительные функции! Гляди! – и Альтаир быстрым движением водрузил шляпу на голову одного из близнецов Уизли.
- Девственник! – сразу же крикнула та. Гриффиндорцы невольно покатились со смеху. Блэк сдёрнул шляпу с Уизли и так же молниеносно натянул её на голову Поттера.
- Зацелованный!
На лице Гарри, казалось, можно было жарить яичницу. Альтаир по-прежнему стремительно – чтобы никто не успел помешать – переместил шляпу на Уизела. Все с любопытством замерли. Но шляпа… разразилась хихиканьем, к тому же в довольно-таки издевательской тональности.
- А этот – большо-о-ой оригинал! – отсмеявшись, провозгласила она.
Тут уже смех раскатился не только по гриффиндорскому столу – внимание на происходящее успели обратить и ученики других факультетов. Уизел вскочил, сдёргивая с себя шляпу, и полез в карман за палочкой, от злости путаясь пальцами во всех складках мантии подряд. Разумеется, Альтаир опередил его.
«Левикорпус!»
Вспышка, и староста Гриффиндора повис кверх тормашками над столом. Стервятники едва не задохнулись от хохота. Впрочем, не они одни – даже многих гриффиндорцев насмешило зрелище того, как Уизли дёргается, беспорядочно машет руками и выражается не самым культурным образом.
- Я староста! – наконец выдал рыжий, видя, что все его ругательства вызывают лишь новые взрывы хохота. – Немедленно опустить меня!
Драко едва не рухнул на пол от смеха.
- Опустить тебя? – всхлипнул Альтаир, утирая выступившие на глазах слёзы. – Это мы мигом!
Он сорвал значок старосты с мантии врага и, впечатав его тому в лоб, поднял палочку.
- Глютинаре инсепарабилис!
- Фред, гляди, гляди! – завопил один из близнецов. – А мы-то шутили!
Всё веселье, как обычно, испортила примчавшаяся МакГонагалл, снявшая со Слизерина пятьдесят баллов и «наградившая» Стервятников недельными отработками. Но дело того стоило, особенно если учесть, что, по сведениям Пенси, значок старосты пришлось возвращать на законное место вместе с тем участком кожи, к которому он приклеился. Правда, благодаря обезболивающим чарам и восстанавливающим зельям мадам Помфри Уизел отделался легко, не получив даже шрама на лбу (что послужило Альтаиру и Драко ещё одним поводом для многичисленных шуточек). Но что изрядно озадачило друзей, так это то, почему за Уизли никто не вступился, позволив Стервятникам издеваться над ним, по сути, на гриффиндорской же территории. Это было совсем не похоже на гриффиндорцев. Как всегда, нахождение ответа было поручено Пенси, и та через пару дней легко раздобыла интересующие друзей сведения.
- Похоже, Уизли несколько понизил свою популярность на Гриффиндоре. Она и так никогда не была высокой, а после его поведения в том году, когда он несколько месяцев дулся на Поттера, после того, как оказался одним из немногих гриффиндорцев, кто отказался выпить в твою честь в конце четвёртого курса, после того, как из него и староста вышел неважный, то и дело манкирующий своими обязанностями… К тому же, как я слышала, у него испортился характер.
- Как именно?
- Ну… Понимаешь, если правда то, что мне сказали, то с прошлого курса он стал более… ну… неуживчивым, нервным, замкнутым. Словно то и дело на весь белый свет обижается. И, в итоге… в общем, его теперь не особо-то любят даже на Гриффиндоре. Ну, кроме близких друзей – таких, как Поттер и Грейнджер. И его братьев с сестрой. Эти терпят. А вот многие другие считают, что он становится слишком мрачным и грубым.
- Спасибо, Пенси, – поблагодарил её Альтаир, довольно улыбаясь. – Очень приятно такое слышать!
Ему было действительно более чем приятно. Изменениям в поведении недруга можно было подыскать немало объяснений, но в любом случае с Гермионой у рыжего теперь если какие шансы и повышались, то только шансы рассориться.
Приближался квиддичный матч Слизерин – Гриффиндор. Из-за годового перерыва в квиддичном соревновании между факультетами его ожидали с большим волнением, причём не только студенты Слизерина и Гриффиндора, но и все остальные. Даже деканы факультетов старались по мере сил помочь своим командам. МакГонагалл перестала давать гриффиндорским квиддичистам домашние задания, Северус заказывал поле для квиддичистов слизеринских так часто, как только мог.
Не отставали от деканов и сами ученики. Майлз Блетчли заколдовал гриффиндорскую охотницу Спиннет прямо в библиотеке, не устрашившись сделать это при свидетелях. В результате Спиннет с бровями во всё лицо пришлось отправиться в больничное крыло, а Блетчли за проявленную храбрость и инициативу удостоился вечером похвалы от капитана команды прямо в Общей гостиной.
Но на следующий день Стервятникам пришлось убедиться, что Гриффиндор не стоит недооценивать. Когда они возвращались вечером в подземелья, Альтаир внезапно поскользнулся на лестнице и загремел по ступенькам вниз. Драко, не понявший, что произошло, спешно шагнул следом и тоже спустился намного быстрее обычного. Сверху на обоих приземлилась Блейз – ей повезло больше всех, конец спуска оказался более-менее мягким.
- Ох-х-х… Вы целы?
- Кажется, да, – поморщился Драко, садясь на полу и осторожно себя ощупывая. – Это только мне показалось или ступеньки были смазаны чем-то скользким?

- Сейчас проверю, – Блейз приподнялась и стала поочерёдно проводить по ступенькам рукой. На четвёртой или пятой она брезгливо отдёрнула руку. – Ты прав!
- Узнаю, кто это сделал… – зарычал Альтаир, потирая бок.
- Ну-ка, – Драко огляделся, прислушался и, удостоверившись в отсутствии лишних свидетелей, превратился в лиса. Вьюжник осторожно поднялся немного вверх по лестнице и провёл носом вдоль ступенек, затем – вдоль стен. И, превратившись обратно в человека, гневно ударил кулаком по ладони.
- Уизел!
- Что?! – подняла голову Блейз. – Ты уверен?
- Абсолютно! Этот запах я ни с чем не спутаю! Всё ясно – рыжий гадёныш побоялся встрять с нами в открытое столкновение, союзников себе не нашёл и решить вот таким способом нам отомстить.
- Он об этом пожалеет, – голос Блэка был угрожающе спокоен. – А пока давайте-ка отчистим ступеньки, мало ли ещё кто может тут поскользнуться.
Месть решили организовать полномасштабную, чтобы как следует отучить Уизела от подобных штучек. Довольно долго друзья не могли придумать, что же такое им организовать. В первую очередь это объяснялось тем, что Блейз упорно требовала обойтись без членовредительства.
В один из вечеров Альтаир, устав от споров, вытянулся на своей кровати и раскрыл книгу, подаренную крёстным этим летом. Книга была очень увлекательная и, что особенно приятно, толстая – читай да перечитывай. К тому же то и дело встречались забавные места, заставлявшие задуматься, не является ли этот Толкиен хотя бы сквибом. Назгулы здорово походили на дементоров, а Гэндальф – на Дамблдора. Денэтор изрядно смахивал на Фаджа, разве что был повоинственней, но тут уж сходство явно было случайным – в том году, когда была написана книга, Фадж о политике разве что мечтал. Блэк дочитывал вторую часть трилогии, когда его осенило. Он вспомнил, как Пенси как-то раз упомянула о том, чего больше всего боится Уизли.
Для того, чтобы всё прошло идеально, пришлось ждать более-менее ясного дня – дожди последнее время были часты, а требовалась погода, в которую хочется погулять на свежем воздухе. Уже ближе к началу ноября такой день наконец-то выдался. Студенты, естественно, не замедлили заполнить двор – осенняя погода редко баловала ясным небом. Всё было подготовлено. Поттеру назначил отработку Северус по просьбе Драко, заручившись тем же обещанием, что и Блейз – обойтись без членовредительства. Грейнджер задерживалась в библиотеке. Таким образом, практически никто уже не мог помешать задуманному.
- Сегодня такой хороший день, не так ли, Уизел?
Гриффиндорец дёрнулся и обернулся, суя руку в карман за палочкой.
- Импедимента! – коротко бросил Драко, подходя с другой стороны. – Уизел, ты какой-то нервный последнее время стал…
Студенты, гулявшие во дворе, начали оборачиваться в их сторону. Кое-кто уже стал подтягиваться ближе, предвкушая очередную забаву.
- Мы тут подумали, – продолжил Альтаир, – и решили, что Граббли-Дерг – ну, и Хагриду, если он вернётся, – не хватает наглядных пособий для проведения уроков. А ведь это так опасно… Ведь в этом учебном году нам СОВ сдавать.
- И мы решили помочь профессорам с этим вопросом, – нехорошо ухмыльнулся Драко.
Уизел медленно поворачивался на месте, но чары Помех надёжно сковывали его движения. Альтаир поднял свою волшебную палочку. Задача была непростой, но Блэк недаром числился первым по трансфигурации. Малфой тем временем принялся сооружать большую яму цилиндрической формы и трансфигурировать землю её стенок в зеркала.
Несколько девушек взвизгнули, а парни издали восхищённые возгласы, когда на месте Уизли появился… паук. Огромный, волосатый паук, вылитый акромантул, но поменьше обычного – «всего лишь» футов десять в размахе ног. Скоро и Драко закончил с ямой, и Стервятники дружным взмахом палочек столкнули туда паука, уже почти сбросившего с себя чары. Из ямы донёсся вопль – точнее, если этот странный звук, издаваемый Уизли, можно было так назвать. Всё же ротовой аппарат акромантула неважно подходит для воспроизведения человеческой речи. Альтаир и Драко подошли к яме и с интересом туда заглянули. Паук метался внизу, крутясь во все стороны и то и дело отпрыгивая от собственного отражения, натыкаясь при этом здоровенным брюхом на противоположную стенку ямы, резко разворачиваясь и снова шарахаясь в сторону.
- Круто! – присвистнул Терри Бут, подходя к яме и тоже смотря на паучьи ужимки и прыжки. – А ты мастер в трансфигурации, Блэк.
- Спасибо, Бут.
- А за что вы его так?
- За то, что он несколько дней назад смазал какой-то скользкой дрянью ступеньки, ведущие в подземелье, и нашему факультету повезло, что первыми по ним полетели мы, а не идущие за нами первокурсницы…
Альтаир, конечно, преувеличивал, но не так чтобы очень – в конце концов, они-то от этого падения почти не пострадали, а вот, к примеру, пойди случайно кто из учителей – дело могло закончиться переломами, и хорошо, если не шеи…
Бут издал возмущённый возглас.
- Хорош гриффиндорец!
- Да уж. Но это ещё не всё…
Альтаир громко откашлялся и провозгласил на пол-двора:
- Дамы и господа! Всех желающих полюбоваться на редкое зрелище прошу подойти сюда! Не толпитесь, места всем хватит!
Студенты начали подтягиваться к яме. Кто-то хихикал, кто-то морщился, а кто-то и вставлял едкие комментарии – в основном, конечно, слизеринцы, но далеко не только они одни.
Убедившись, что зрителей собралось достаточно, Альтаир извлёк из сумки ту самую книгу, которую читал по вечерам. Привычным жестом раскрыл на середине, пролистал страницы…
- Дорогие друзья! Сейчас, в рамках ознакомления с классиками английской литературы, здесь пройдут публичные чтения с элементами живых иллюстраций, – рука слизеринца плавным жестом указала на мечущегося внизу паука. – Итак, начинаю! Кхе, кхе! «Исстари жила она здесь, исчадие зла в паучьем облике…»
Альтаир читал звучно, с выражением, то и дело беря паузу, чтобы дать возможность зрителям – по крайней мере, тем, кто хотел, – вдоволь насмеяться. Паук внизу встречал гневным визгливым скрежетом каждую новую фразу.
- «…шкура её обросла чешуёй из окаменелых нечистот, а изнутри наросло много слоёв гнуси…»
- Что здесь происходит? – за спинами учеников появилась МакГонагалл.
- Публичные чтения, профессор, – вежливо ответил Драко.
- Вот как? И на какую же тему, мистер Малфой? И… Мерлин великий! Сорок баллов со Слизерина! Кто вам разрешил притаскивать сюда акромантула? И где вы вообще его достали?
- Ну, профессор, – начал Альтаир, – как бы вам сказать… Мы его ниоткуда не притаскивали, обошлись подручными средствами…
Крэбб и Гойл загоготали, но сразу осеклись под холодным взглядом МакГонагалл. Блетчли на всякий случай шагнул за спину Блэка.
- Объяснитесь, мистер Блэк.
- С самого начала, профессор?
- Да.
- Хорошо. Всё началось с Большого Взрыва…
- Ещё минус десять баллов за издевательство над преподавателем, Блэк, и если сейчас же не объясните, откуда взяли этого акромантула, вычту ещё двадцать.
- Что ж, как хотите… Это Уизли.
Сцену, последовавшую за этими словами, двор Хогвартса не видел уже очень давно. МакГонагалл первые несколько секунд даже поверить не могла в то, что это правда. Но когда всё же применила к пауку заклинание возвращения истинной сущности…
Блэк и Малфой схлопотали отработку до конца месяца, не говоря уже о том, какими эпитетами наградила декан Гриффиндора и их, и заодно всех тех, кто любовался этим представлением. Слизерин не потерял ещё больше баллов только потому, что в этом случае, по мнению профессора, по справедливости должно было бы достаться и всем остальным факультетам, что делало снятие баллов бессмысленным. Конечно, остальные участники только смотрели, но, учитывая то, сколько их было – и хоть бы один на помощь позвал…
Филч был очень доволен тем, что Стервятники теперь проведут много вечеров, выполняя его поручения. И оставался доволен ровно до той поры, когда схлопотал Конфундус от Малфоя вместе с уверением, что они всё уже вымыли и просто с ног валятся. Первая часть утверждения была правдой, вот только Стервятники проделали это не руками, а магией… И так продолжалось каждый вечер – проконтролировать отработки лично МакГонагалл не додумалась, положившись на завхоза. Но она недооценила ни наглость Стервятников, ни их способности в чарах.
Гермиона устроила обоим грандиозную сцену прямо в холле. В результате Альтаир и Драко узнали о себе много нового, особенно запомнилась Блэку новая характеристика его совести – «пуленепробиваемая». К счастью, спустя сутки гриффиндорская староста поутихла, узнав о причине этого поступка. К тому же выяснилось, что Рон теперь перестал бояться пауков. Узнав об этом, Стервятники долго смеялись и обсуждали возможности шоковой терапии.
А матч тем временем всё приближался. Альтаир усердно гонял свою команду на тренировках, добиваясь слаженности действий. Наибольшие затруднения вызывали Крэбб с Гойлом – получить от них достаточную быстроту реакций было непросто. В итоге Блэк махнул рукой и изменил тактику, переведя загонщиков в режим обороны. Так у них были хоть какие-то шансы сковать близнецов Уизли и прикрыть своих игроков – увы, в прямом столкновении на это рассчитывать не приходилось. Блейз хорошо сработалась с Альтаиром и Монтегю, так что ключевое звено команды – охотники – не ослабло. К Драко тоже не было никаких претензий, да и Блетчли играл вполне достойно. Но главное, на что, по мнению Блэка, должен быть сделан упор – это вратарь противника. Обычные предматчевые подколки, к которым остальные игроки гриффиндорской команды были привычны, на него явно оказывали подавляющее действие. К примеру, когда Драко изображал при каждой встрече, как Уизли роняет квоффл, лицо гриффиндорца покрывалось неровными алыми пятнами, а руки тряслись так, что действительно выронили бы и квоффл, и всё, что угодно.
Наступил ноябрь. Дожди прекратились, но зато наступили холода. По утрам начались заморозки, ветра усилились, загоняя всех в замок, но даже и там стало намного холодней. В Общей гостиной Слизерина многие стали усаживаться поближе к камину, благо его размеры были более чем приличны.
Накануне матча слизеринские квиддичисты собрались вместе у края камина, рассевшись на диване и двух креслах, и переговаривались о том, что ждёт их завтра. Погода должна была быть всё такой же холодной, но достаточно ясной. Для охотников это было не лучшим обстоятельством, но, как сказал Драко, обходить надо будет всё же всего лишь Уизли. Зато особого ветра тоже не должно было быть, а это значит, что бросать и отпасовывать квоффл можно будет с большей дистанции.
- Эх, что бы ещё такое придумать, чтобы понадёжнее Уизела шокировать? – мечтательно произнёс Драко, потягивая сливочное пиво. – Чем сильнее, тем лучше…
- Ну, у меня одно заклинаньице в запасе имеется, – лениво откликнулся Альтаир, щурясь на пламя. – Я его ещё ни разу не применял, так что это будет дивный сюрприз… Что самое приятное, заметить не должны.
- А какое у него действие? – поинтересовался Монтегю.
- Оно наводит уныние, тоску, недовольство… В общем, делает человека глубоко разочарованным. Полагаю, Уизелу этого окажется достаточно, чтобы потерять спортивную форму… если, конечно, у этого жалкого подобия настоящего квиддичиста имеется хоть какая-то форма.
- Здорово, – кивнул Драко, – но было бы неплохо ещё что-нибудь добавить, для надёжности…
Все замолчали, погрузившись в размышления. Спустя минуту тишину нарушил Блетчли, робко предложивший:
- А что, если нам… сочинить песенку?
- Песенку? – недоумённо уставился на него Блэк.
- Ну… да, в общем, такую, чтобы высмеивала его, чтобы в ней говорилось о том, какое он ничтожество и всё такое… А ещё хорошо было бы, если бы эту песенку во время матча распевали все наши болельщики.
- Хм, а идея неплохая, – задумчиво подпёр рукой подбородок Малфой.
- Даже отличная! – Альтаир приподнялся из своего кресла. – Молодец, Майлз!
Блетчли радостно заулыбался.
- Так, – Блэк коротко потёр руки, – кто из вас умеет сочинять стихи? Хотя бы немного?
- Ну… давай я попробую, – предложил Драко. – Акцио перо, акцио пергамент, акцио чернильница!
Хотя основную роль выполнял Малфой, к делу активно подключилась вся команда, за исключением разве что Блейз. Хохотали, дружно подбирали эпитеты поязвительнее, спорили о стихотворном размере… Наконец Драко соорудил два куплета, которые тут же торжественно зачитал, сопровождаемый смехом и аплодисментами. Остальные слизеринцы, находившиеся в гостиной, тоже успели подтянуться и заинтересованно слушали.
- Отлично! – довольно воскликнул Альтаир. – Только вот два куплета – это, пожалуй, маловато для песенки. Надо бы ещё придумать!
- Может быть, добавить его семейку? – хмыкнул Драко, покручивая перо между пальцами. – Рифму бы вот только подобрать… Ну-ка, давайте! Мне надо к «толстая» и «уродина», а ещё к «бездарный тупица».
- Может, лучше сделать упор на него самого? – предложил Блэк. – А то вдруг ещё у него от реплик про его родителей спортивная злость проснётся.
- Ну, от злости он только чаще промахиваться будет.
- Может быть… а может быть, и нет. А что, если сначала как следует спеть про него, а потом, уже окончательно деморализованного, добить этими «семейными» куплетами?
- Ну, отчего бы нет. Только тогда нам сейчас двойная работа выходит.
- Ничего, не беда! Так, какие там тебе рифмы нужны были? «Тупица» – хм-м-м… «присниться», а вот «уродина»… «толстая»… ммм… ну, помогайте! Ваши предложения?
- «Колодина», – пробасил Гойл.
- А к «толстой» вообще не надо, просто присоедини к «уродине», по ритму подходит, – добавил Монтегю.
- Так… неплохо… что ж… – Драко увлечённо строчил на пергаменте. – Вроде забористо вышло…
- Ну-ка, дай глянуть, – Альтаир подошёл сбоку и посмотрел на плоды трудов друга. – М-да, он просто обязан взбеситься. А вот – посмотри, что у меня. Сойдёт?
- Так… как по мне, несколько гуманно. Даже такое впечатление, что тебе за Гриффиндор обидно.
- Вот именно! Это произведёт на всех, и на Уизли в первую очередь, ещё большее впечатление – даже слизеринцам за «львиный» факультет обидно!
- То есть что-то вроде усиленной психологической атаки? А что, хорошая идея! Пусть будет так!
- Тогда давайте я сейчас перепишу всё на один лист, а потом размножу, – протянул руку Монтегю. – А с утра раздадим всем нашим, кто на матч пойдёт.
- А я ещё значки сделаю! – прищёлкнул пальцами Уоррингтон. – Серебряные, в форме короны, и надпись: «Уизли – наш король». Что скажешь, капитан?
- Отлично! – довольно воскликнул Блэк. – То, что надо!
Возбуждённо переговариваясь, слизеринцы начали расходиться по спальням. Альтаир не мог заснуть чуть ли не с полчаса, ворочаясь с боку на бок в предвкушении завтрашнего дня. Наверняка у многих сейчас такая бессонница, не только у игроков команды, но для него завтрашний матч значит очень многое.
Ведь это – возможность «раскатать» Уизела на глазах всей школы… и, что самое главное, Гермионы.