- Знаете, я ведь уже сталкивалась со смертью в своей жизни. Много и много раз. Мои родители умерли, когда мне было семь. Человек погиб на моих глазах, когда мне было четырнадцать. Бабушка скончалась в мои семнадцать. Если еще взять в расчет всех рыбок, утонувших в нашем аквариуме, я каждый год присутствовала на похоронах.
- Думаю, здесь должно быть «но».
- Но ничто из этого не сравнится со своей собственной смертью. Уход другого, пусть и близкого человека всегда ощущается утратой, горем, печалью и тоской. Но свой уход… Не знаю, как описать. Будто бы…Не знаю…
- Что ты хочешь сказать? Попробуй описать ситуацию.
- Для них это был шок, тот самый шок из-за утраты любимого человека. Они скорбели. Да, не долго, но скорбели. Они были в ужасе, они меня потеряли, а я же… Я просто спала. Для меня это был обычный сон, который я никак не могла вспомнить. И когда я очнулась, я лишь головой понимала, что на самом деле умерла. И это осознание, что я действительно могла больше никогда не очнуться, оно настигло меня не так скоро.
- Ты закрылась?
- Да. Наверно, это уже предсказуемая реакция, но я старалась не выпускать на волю все свои эмоции.
- Боялась?
- Я не знала, чего от них ожидать. А все только и спрашивали, как я себя чувствую и что помню.
- А ты?
- А я ничего не помнила! И, наверное, не хотела вспоминать.


Я лежала на двуспальной кровати в очень светлой комнате. За окном светило солнце, и яркие лучи проникали в помещение сквозь высокие прозрачные окна, заливая его теплым белым светом. Я была укрыта мягким одеялом, голова покоилась на подушке. А рядом с кроватью стояло широкое кресло, на котором сидел Эммет.

- Все долго спорили, кто же будет с тобой, когда ты проснешься, - беззаботно объяснял он, - но пока они спорили, я поднялся наверх. Надеюсь, ты не против.

Я уставилась на него, совсем не понимая сказанных слов. Мое сознание еще цеплялось за исчезающие картинки увиденного сна. Я силилась не забыть, что же именно мне привиделось, потому что это казалось важным, но разум в привычной манере растворял ненужные образы, заменяя их темнотой. В воспоминаниях осталось лишь лицо незнакомого мне индейца, кричавшего на меня.

- О чем ты? – спросила я, неожиданно слишком хриплым голосом.

Эммет улыбнулся и обвел взглядом всю комнату.

Мне понадобилось еще пару минут, чтобы осознать, где именно я находилась и что же произошло. Казалось, я будто бы силком вытягиваю из разума нужные воспоминания прошедших суток, сражаюсь с сознанием за право на понимание происходящего.

Первое, что я поняла, было место, где очнулась. Я была в доме Калленов, скорее всего, в спальне Элис и Джаспера. И когда я осознала это, то в голове незамедлительно вспыхнули обрывки прошлых суток. Страх, агония, боль, грусть, тоска… Предательство.

Я была в Италии. Я раскрыла свой секрет перед самым многочисленным кланом вампиров. Я открыла для себя магию крови, вызвав выкидыш. Эдвард был со мной в больнице. Эдвард узнал о моей измене. Эдвард видел, как я умираю…

- Где Эдвард? – не скрывая страха, спросила я.
- Внизу, где и все остальные, - мягко улыбался Эммет. – К тебе хочет зайти Карлайл и Синтия, хорошо?
- Нет, - покачала я головой, стягивая одеяло вниз, - я хочу спуститься сама.

Эммет наклонился ко мне, вытянув руки в попытке остановить меня, но замер, наткнувшись на мой, видимо, грозный взгляд.

- Тебе не стоит так резко вставать, - предостерег он. – Ты сутки пролежала без сознания.

Я не обратила никакого внимания на его слова, вместо этого сбросив с себя одеяло. Хотелось бы, чтобы это далось мне легко, но нет. Руки казались чугунными, отдавая тяжестью в суставы, и я не сдержала слабого стона.

- Белла, ты уверена?
- Помоги мне сесть, - прошипела я сквозь зубы, - пожалуйста.

Эммет аккуратно положил свою руку мне на спину и мягко толкнул ее вперед, помогая принять вертикальное положение. Мне понадобилось некоторое время, чтобы тело привыкло к позе сидя, и лишь после этого я свесила ноги с кровати.

- Ты уверена, что сможешь встать?
- Ты уверен, что хочешь услышать ответ?

Эммет ничего не ответил. Он с явным недовольством на лице подхватил меня за талию и медленно поставил на ноги. Чувство онемения в ногах медленно сменялось тяжестью, но я выдержала это. Простояв минуту-другую, он попробовал ослабить свою поддержку и убрал руки с моей талии, переместив их на плечи.

- Все нормально, Эммет, - выдохнула я. – Не бойся, не упаду.
- Ты себя со стороны не видишь, - хмыкнул он. – Я таких бледных людей даже в морге не встречал.
- Ты повторяешь шутки брата, - закатила я глаза и направилась к выходу из комнаты.
- Это можно считать оскорблением, - наигранно возмутился он.

Каждый новый шаг мне давался легче предыдущего, хотя тело довольно долго просыпалось после столь долгого и глубокого сна. Я сама дошла до двери и потянулась к ручке, но перед моим лицом возникла ладонь Эммета. Он положил ее на массив и прижал дверь, не давая мне и шанса ее открыть.

- У меня есть одна просьба, - осторожно и даже боязливо протянул он. – Не убивай Роуз.

Я не смогла сдержать смешок и попыталась натянуть самодовольную улыбку на лицо. Конечно, Розали заслужила совсем другой реакции. Я должна была злиться и желать ей мести, но в этот момент у меня не было на подобное сил. Мне было на нее наплевать. Она просчиталась, и ей дальше жить с подобным решением, и я надеялась, что терзания совести замучают ее. Я же даже не собиралась тратить на нее время. Наверное, это было самым жестоким моим ответом – игнорировать Розали, самую эгоистичную и эгоцентричную из Калленов.

- Не волнуйся, Эммет, - успокоила я его, положив руку на его ладонь и надавив на нее, - я ее не трону.
- Спасибо, - прошептал он, выпустив меня из комнаты.

Мы были на втором этаже особняка Калленов, и я была благодарна за решение положить меня не в комнате Эдварда на третьем этаже. Мне нужно было спуститься всего на два пролета, и это был максимум того, что было мне под силу. Я стояла на верхней ступеньке и смотрела на знакомую экспозицию с десятками шапочек выпускников. Стояла и думала, что же меня ждет внизу.

В моей жизни бывали сложные дни, бывали плохие дни, грустные, горькие, наполненные слезами, криками и истериками. В моей жизни были дни смерти, дни траура и скорби. Были и хорошие, радостные и наполненные улыбками.

Но вот такого не было.

Судного дня.

Я была в ситуации, которой больше не управляла. Я не могла понять ту реальность, где больше нет секретов и где правда главенствовала в разговоре. До этого момента я даже не осознавала, как сильно полагалась на ложь, тайны и свои обеты. Как четко был выстроен мой мир, которым я же и управляла.

И в этот день моего порядка не стало. В этот день меня не стало. Беллы, живущей на два мира, лавировавшей между обыденностью и исключительностью. Больше не существовало просто Беллы. Ни для кого. Меня больше ничего не удерживало от того, чтобы открыться перед теми, кто видел меня лишь той, какой я позволяла себя видеть.

Теперь существовала только одна я.

Ведьма.

Они встретили меня в гостиной. Эдвард стоял у высокого окна и, не отрываясь, следил за мной. Он не шевелился, не пошел мне на встречу. Его лицо не выражало ни единой эмоции, ни малейшего переживания. Сухая и безразличная маска. Лишь глаза… Нельзя было не увидеть в них бушующего урагана страха и отчаяния. Неизвестность оглушала его в точности, как и меня. Я даже усмехнулась, поняв, что в этот момент мы были как никогда похожи.

На диване сидел Алекс, заспанный и разбитый. Заметив меня, он прекратил зевать и выпрямился, переводя взгляд от моей фигуры к фигуре Эдварда. Скорее всего, брат не знал, чего ожидать от нас. Какая реакция могла назваться нормальной, адекватной для произошедшего.

Почти вся семья Калленов следовала примеру Алекса. Они расположились чуть в отдалении: сидели на диване и в креслах в глубине комнаты, также не решаясь произнести ни слова. Эсми приветливо, пусть и немного осторожно, улыбалась мне, сжимая руку Розали. Блондинка выглядела подавленной, но не отводила от меня взгляда. Наверняка ей было страшно и совестно, но она держалась стойко и горделиво. Такое поведение вызвало бы у меня смешок, если бы я была на него способна.

В отличие от Розали, Джаспер и Элис не смотрели в мою сторону. Блондин держал в своих ладонях пальчики Элис, а она же уткнулась головой в его плечо.

Я ощущала все. Чувствовала их жажду, растекавшуюся по комнате. Их силу, заполнявшую воздух. Я все еще могла им противостоять, и знала, что это не составит мне большего труда, чем зажечь свечу одной лишь мыслью. Их силы были в моей власти, как и, наверное, они сами.

- Прости, Элис, - прохрипела я, остановившись на последней ступеньке, - я не думала, что это продлится так долго.

Взмахнув рукой, я сжала кулак, концентрируясь на ее энергии, а затем медленно его расслабила, отпуская закрытый мною поток ее силы. Послышался облегченный вздох, и брюнетка подняла свою голову. Она выглядела измученно и растерянно. Ее способность давала ей куда больше, чем она могла предположить, и мой блок стал для нее куда более серьезным испытанием, чем я могла бы подумать.

- Мне жаль, - прошептала я.

Мои слова как бы и предназначались ей, но почему-то я посмотрела на Эдварда.

- Мне, правда, очень и очень жаль, - продолжила я уже громче. – Я не хотела этого.
- А чего ты хотела?

В комнату вошла Синтия.

Сначала я услышала ее голос, яркий и надменный. И злой, а может, и озлобленный. Затем я увидела ее, и мои ноги подкосились. Я бы упала, если бы руки Эммета не подхватили меня.

Женщины, яркой и блистательной, красивой и молодой, больше не существовало. Она постарела. Я видела ее совсем недавно. Сколько дней назад? Пять? Семь? Мой разум не мог сопоставить нужные факты, но я помнила ее внешность. Гладкая кожа, горящий взгляд голубых глаз, идеально ровная осанка, изящные запястья. Передо мной оказалась совсем другая Синтия. С россыпью морщин на лице, ссутуленная и осунувшаяся. Цвет ее лица напомнил мне кожу больных стариков, дряхлую и безжизненную.

Она была обессилена. И я это чувствовала.

- Я… - отведя взгляд, растерялась я.
- Что ты молчишь, девочка? Когда тебе надо было, ты не смогла сдержать свой язык, - рявкнула она.
- Синтия, я не хотела…
- Чего ты не хотела? Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю! - она подошла ко мне и больно дернула меня за подбородок, вынудив спуститься на одну ступеньку.

В ее глаза был лед, и он сковал меня. Вся смесь возможных чувств: стыд, позор, грусть и разочарование…

Я понимала, что виновата в том, что с ней стало. Это ее дар целительства позволил мне прийти в себя так скоро и без последствий.

- Ты хоть понимаешь, к чему привела твоя глупость? – прошипела она. – Понимаешь?
- Да…
- Ты хоть знаешь, чего нам всем стоило вытащить тебя обратно? Ты осознаешь, в какое положение нас всех поставила?
- Я не хотела, чтобы ты…
- Молчи! – она замахнулась, но сдержалась. – Я могу часами отчитывать тебя, но это будет бесполезно! Ты… Ты потеряна для нас, Белла.
- Синтия, я не знала, что ты будешь в это втянута. Я этого не хотела, клянусь, - оправдывалась я, толком не зная, что же ей сказать.
- Втянута… Твой вампиреныш позвонил мне из Нью-Йорка, - она махнула в сторону Эдварда. – Просил помощи. Вампир просил помощи у ведьмы! Ты даже не представляешь, что это значит для нашего мира. Что это будет значить для тебя!
- Я не знала об этом, - покачала я головой, мельком взглянув на Эдварда. – Я бы этого не допустила.
- Не допустила?! А что бы ты предпочла? Умереть в агонии и муках? И чтобы с тобой умер этот Джон?

Я не нашла слов, чтобы ответить. Стояла и хлопала глазами, не решаясь даже спрятать взгляда. Вряд ли бы в этой жизни нашелся бы любой другой человек, способный заставить меня испытывать подобный стыд и ощущать собственную тупость. Я была такая смелая и знающая еще сутки назад, но перед Синтией это все растворилось, и понимание, что же я натворила, словно Ниагарский водопад, обрушилось на меня.

- Я не знаю… Я ничего не знаю. Я не думала об этом, не осознавала до конца, что меня ждет и…
- Маленькая дрянь! – прошипела она сквозь зубы. – Тебя растили, тебя учили, тебя берегли и тебя любили! А ты не смогла в нужный момент включить голову и подумать ей. Только и знаешь, что кидаться на всех своей силой, не думая о других! Эгоистка!
- Я только и делала, что думала о других! – взревела я. – Они угрожали моей семье, я должна была их остановить!
- Остановить? – ее глаза расширились, но она не смогла сдержать смешок. – И как же ты смогла остановить клан вампиров?

Я молчала, не отводя взгляда. С каждой секундой тишины видела, что Синтия все больше и больше теряется в догадках, не осознавая ответа.

- Как? – требовательно повторяла она. – Как, Белла? Как?!
- Что ты знаешь о магии крови? – не выдержала я.

Я ожидала шока, страха в глазах, недоверия, ужаса, паники, разочарования, жалости, ярости… Я ожидала всего и сразу, но реакции Синтии и предположить не могла. Я даже не поняла, как это произошло. Не увидели ни замаха руки, ни осознала приложенной силы. Но в одну секунду мое лицо обожгло жгучей болью, а я же вновь потеряла равновесие, чуть не упав.

- Синтия! – голос Карлайла прозвучал остерегающе.

Холодные пальцы приподняли мой подбородок. Ледяная ладонь легла на полыхавшую щеку. Я все еще держала глаза зажмуренными, не желая встречаться ни с кем взглядом. Стыд прожигал меня насквозь, чувства вины и собственной никчемности затмевали все те крохи моей смелости, которые еще остались.

Я больше так не могла.

Я. Больше. Так. Не могла.

Я не хотела ни оправдываться, ни объясняться. Ни здесь, ни перед ней, ни перед Калленами. Я знала, что в моем мире было лишь три человека, которым я задолжала честные ответы. А остальные… Они подождут.

- Убирайся, - прошептала я, открыв глаза.

Рядом со мной стоял Эдвард, в паре шагов позади него – Алекс. Синтия отошла от нас к высокому окну. Она смотрела на залитый солнцем дворик Калленов, сложив руки на груди и еще сильнее ссутулившись.

- Не тебе указывать мне, - сказала она спокойным голосом. – Кому угодно, но не тебе.
- Я могу выгнать тебя… - предостерегла я.
- Я и не сомневаюсь, - хмыкнула Синтия, - но не думаю, что ты на это осмелишься. Не стоит грубить главе ковена, даже если твоя семья в нем больше не состоит.

Эта мысль не стала для меня ошеломляющей или удивительной, нет. Я прекрасно знала, что, попрощавшись со всеми замками, я также попрощалась с какой-либо связью с моим сообществом. Они мне больше не указ, они мне больше не семья. Они мне никто.

Только вот Синтия…

- Как ты могла… - прошептала она. – Как ты осмелилась пойти на такое? Твоя душа теперь проклята, и ничто этого не изменит.
- Это вранье, - покачала я головой, - предрассудки, если хочешь. Моя душа не пострадала, точнее, пострадала не больше, чем обычно, - усмехнулась я.
- Ты этого не знаешь! – обернулась она.
- Я знаю больше, чем ты думаешь. Больше, чем ты или кто-либо еще в этой комнате, если не в стране. И поверь, я бы многое отдала, чтобы оставаться в прежнем неведении, но для меня уже слишком поздно.
- Как ты могла пойти на такое. Я бы никогда…
- Меня поставили перед выбором, и я его сделала. И сделаю его еще раз, если придется.

Холодная ладонь коснулась моей руки и аккуратно взяла ее, переплетя пальцы. Я взглянула на лицо Эдварда, которое все еще ничего не выражало. Даже в глазах больше нельзя было прочитать ничего.

Он выбрал сторону, мою сторону. И я больше была не одна.

- Вы опоздаете на свой самолет, Синтия, - ровным тоном напомнил ей Эдвард. – Эммет и Розали отвезут вас.

Синтия подняла взгляд на Эдварда, а затем посмотрела на стоящего позади меня Эммета. Когда же Алекс встал по другую сторону от меня, то на ее лице появилась грустная улыбка. Она улыбалась и качала головой, а затем громко выдохнула и выпрямилась.

- Я оставила настойку мирта и имбиря на кухне, - сказала она. – Должно хватить на пару недель, затем приготовишь себе новую.

Розали принесла ей ее пальто и помогла надеть его на плечи, Синтия сразу же в нем утонула.

- Твое здоровье в скором времени восстановится, но вот твоя магия…
- С ней все нормально, - не задумываясь, сказала я.
- Это пока что, - хмыкнула Синтия. – Ты умерла и освободилась ото всех замков и печатей, как навешенных на тебя, так и своих собственных.
- Нет… - взмолилась я.
- Вижу, ты поняла, - Синтия завязала пояс пальто, взяла в руки сумку и вновь подошла ко мне. –Мне жаль, цветочек, мне очень тебя жаль, - ее голос смягчился, она коснулась моей руки на секунду.

Цветочек.

Мою голову настиг резкий и быстрый удар боли, жуткое давление сдавило лобную долю за одну секунду, а в следующую уже отпустило. А за ним последовало странное и пугающее чувство дежавю. Ко мне много раз обращались подобным именем в детстве все те, кто знал Мари, в том числе и Синтия, но сейчас это детское прозвище было прозвучало слишком… громко.

- Алекс, проводи меня, - уже требовательнее добавила она. - У нас есть парочка тем для беседы.

Алекс на секунду замялся, но все же кивнул на требование Синтии и прошел вместе с ней к выходу. Пока она соблюдала приличия и прощалась со всеми, брат буравил меня взглядом, выражая все свое неодобрение. Я не стала ему отвечать, не желая тратить на это свои силы.

Когда машина с Синтией завернула за первый поворот, я не сдержалась и села на ступеньку, прижав ладонь ко все еще горевшей щеке. На языке чувствовался привкус соли и железа, но я знала, что это никак не было связано с подаренной мне пощечиной. Скорее всего, это было связано с близостью к Эдварду. Я никогда ранее не видела столь черных глаз.

- Белла, я должен задать тебе несколько вопросов, - прервал нашу игру в молчанку Карлайл.
- Пожалуйста, не сейчас, - обессиленно протянула я. – У меня нет сил анализировать свое состояние.
- Слабость? Тошнота? Боли? – сразу продолжил он.
- Слабость и немного болит голова, - смирилась я, - я просто хочу домой. Можно?
- Думаю, это пойдет тебе на пользу, но завтра…
- Я буду у вас, - кивнула я. – А где... Где Джонатан? Я помню, он был…

События прошедшего дня вспышками возникали в моей голове. Все, что я позволяла себе вспоминать, сводилось к гостиной Калленов, их дворику, а затем была одна темнота, в которой я тонула. Я ничего не видела и мало что слышала, но рядом звучал голос, и я его узнала. Джонатан был здесь, он вытащил меня из пучины боли, забрав часть на себя. Я помню его крик перед тем, как…

Что было дальше? Что было со мной дальше? Что мне снилось? И снилось ли мне вообще что-либо?

В голове смешались в одном сумасшедшем круговороте повторяющиеся образы леса, дороги, гостиной Калленов, синего света и почему-то Шакиры. И лицо индейца, кричавшего на меня с безумным гневом.

- Он уехал за пару часов до того, как ты проснулась, - ответил Эдвард. – Попросил тебя набрать ему, как сможешь.
- Хорошо, - обреченно кивнула я.

Мысли о встрече Джонатана и Эдварда я задвигала подальше в самые пыльные уголки сознания. Я не знала, что мне надо было делать, как правильно поступать в подобных ситуациях. Да, и был ли хоть кто-нибудь в похожих обстоятельствах? Кто-то пытался наладить отношения с любимым человеком, когда где-то рядом обитает тот, с кем ты потеряла девственность и от кого залетела примерно месяц назад?

- Отвези меня домой, Эдвард, - прошептала я.

Отпустив мою руку, он направился к выходу, попутно кивнув Карлайлу на какие-то его мысли. Я последовала за ним, но была остановлена Эсми.

- Дорогая, ты же приедешь завтра? – осторожно спросила она. – Мы будем ждать тебя.
- Приеду, наверно, - сдержанно ответила я.

Хоть у меня сейчас не было сил анализировать мои эмоции по отношению к семье Эдварда, я знала, что в один момент силы найдутся, и я не смогу удержаться от тех высказываний и обид, которые жили во мне все эти месяцы. Да, наверное, Эсми этого не заслужила, но черт… Я тоже этого не заслужила!

Потом… Все потом. Я должна была поговорить с Эдвардом, а затем уже с его семьей.
Если, конечно, в этом будет смысл.

Первые несколько минут мы ехали в тишине. Каллен даже радио не включил, не поставил свою любимую классику. Он сжимал руль правой рукой, а левую держал в кулаке, в задумчивости приложив его к губам.

Тишину нарушило оповещение на экране моего телефона.

Джонатан.
"Ты в порядке?"

- Как он узнал? – спросил Эдвард, даже не скрывая ревности в голосе.
- Может, ему сказал Алекс, - пожала я плечами, удаляя уведомление. – Прости.

И снова тишина… Удушающая, звенящая, давящая. Она едкими ядами проникала в наши души и разрушала те тонкие связи, успевшие выстроиться за недолгий период нашего воссоединения. Наши отношения никогда не были хуже, чем в те десять минут в белом Инфинити по дороге от дома Калленов до Форкса. Мы никогда не были так далеки друг от друга, как в том салоне автомобиля, сидя на расстоянии вытянутой руки.

Нас ждал разговор, и я совсем не знала его итога. Как бы я хотела быть уверенной, что счастливый конец нам был обеспечен. Как бы я хотела верить, что произошедшие события не навредят нам, а сделают нас только сильнее. Как бы я хотела просто быть с ним, безо всяких «но» и «если», забыв ошибки и провалы, забыв боль и отчуждение. Как бы я хотела быть с ним, просто забыв обо всем. И чтобы он забыл. И чтобы больше не было препятствий, секретов, тайн и обязательств перед другими.

Но я не знала, как жить без секретов. Как это – подпустить кого-то так близко, чтобы о тебе знали все, и даже больше, чем все. Не скрывать своих мыслей, не врать о своих ощущениях, говорить открыто и прямо. Говорить о себе как о ведьме.

- Твое молчание сводит меня с ума.

Эдвард…

Взглянув на него, я уже не смогла отвести взгляд, но моей смелости не хватило ни на какой ответ. Он выглядел подавленно. Даже не так… Я видела, что он запутался. Что он, как и я, не понимает, что нас ждет.

- Я не знаю, что мне думать, Белла, - продолжил он, не дождавшись от меня ответа. – Что предполагать и что планировать? Ты так ничего мне и не сказала.

Мы сидели в машине на подъездной дорожке у моего дома. Небо над Форксом было стянуто тучами, несмотря на то, что в двадцати минутах езды на север светило яркое солнце. Моросил мелкий дождь, и дворники лобового стекла ритмично смахивали капли со стекла, искажая вид.

На улице была зима, гадкая и промозглая. В душе была зима, ледяная и умертвляющая. В наших отношениях тоже была зима, с пожухлыми под слоем боли и горечи воспоминаниями, но с надеждой на теплую и яркую весну.

- Я хочу, чтобы ты остался, - тихо сказала я. – Если это что-то для тебя все еще значит и имеет значение, то я хочу, чтобы ты был рядом.

Мне было дико страшно услышать его ответ, поэтому я сразу же вышла из машины. И через секунду же услышала хлопок закрывшейся двери.

- Подожди!

Он попытался остановить меня, взяв за рукав, но я не далась. Прошла прямиком в дом, скинула с себя пальто, все то же, черное, и прошла на кухню. Как же я хотела, чтобы меня отключило. Чтобы не надо было начинать, продолжать и вести этот диалог, столь нам необходимый. Как же я хотела упасть и забыться, не выяснять ничего и не рассказывать. Как же я хотела проснуться и оказаться в мире, где все было хорошо.

Я отчаянно этого хотела, но вместо тихого и мирного перемирия, я выбрала нападение.

- Ты знаешь, что я хочу быть с тобой, - сказал Эдвард, остановившись в паре шагов от меня. – Ты знаешь, что я люблю тебя.

Черт его подери! Он издевался! Он играл с моими чувствами! Он понимал, что мне было больно это слышать!

Или не понимал.

- Я всегда тебя любил и буду любить.
- Да? Тогда ответь, почему ты ушел! – яростно выкрикнула я. – Почему ты тогда ушел?!

У меня к нему было много вопросов, возможно когда-то была подготовлена в мыслях речь, может быть, я ее даже репетировала. Но с языка слетела именно эта фраза.

Эдвард ничего не сказал. Он запнулся и в тот же момент потерял право на оправдание. Ему оставалось лишь ждать и слушать. Вытерпеть мой монолог, который ничего хорошего нам не принесет.

- Почему ты ушел?! Отвечай! Ты клялся в любви! Ты обещал быть рядом и защищать меня! – проорала я, даже не сбив дыхания. – И несмотря на все свои слова и обещания, ты бросил меня!
- Я…
- Что?! Ты – что? Устал? Испугался? Чувствовал свою вину? – дыхание сбивалось, но я могла сдерживать подступающие слезы. – Как ты мог?
- Белла, я… Я виноват, но…
- Что «но»? – сорвалась я, взяв в руки стоявшую на столе грязную чашку и бросив ее в стену. – Что?
- Я уже говорил. Я не мог остаться, - его голос был глух и сломлен, он закрыл глаза и силой выдавливал из себя слова. - Я обещал быть рядом, пока ты не попросишь меня уйти, и ты попросила.
- Мой брат умер! Мой брат умер из-за Джаспера! Я была в отчаянии! И ты… Ты бросил меня одну! Оставил! В самый трудный момент ты бросил меня!
- Я знал, что он пришел в себя…
- И что? Ты был нужен мне! Нужен! Мне!

Меня трясло от ярости, просто колотило. Я старалась размеренно дышать, но дыхание то и дело сбивалось. И вместе со мной тряслись все стекла в комнате и дребезжала вся посуда в кухонных шкафчиках.

- И в момент, когда ты – тот, кого я люблю - был единственным, кто мог бы мне помочь, ты ушел! Ты и твоя семья бросили меня словно собачонку, с которой надоело играть!

- Нет! – рявкнул он в ответ. – Не смей так говорить!
- Смею! Еще как смею… - на моем лице растянулась довольная улыбка. – Две строчки, Каллен… Две, мать твою, строчки! Ты даже не смог сказать этого лично! Ты трус! Чертов, мать твою, трус!

Ярость, гнев, злость, ненависть… Я хотела сделать ему больно. Я хотела его унизить, уничтожить, затоптать его, забить, сбросить в ту же яму боли, в которой сидела сама. Я хотела, чтобы он страдал. Чтобы он прочувствовал, как страдала я.

- Ты меня сломал, - покачала я головой. – Той Беллы, которую ты знал, больше нет и никогда не будет. Ты ее убил.
- А знал ли я ее вообще? – сдержанно спросил он.

Ответный удар. Каллен знал, куда бить и как сделать больнее.

- Это не справедливо, - выдохнула я, сглатывая слезы. – Ты видел, что со мной произошло, когда я раскрыла свой секрет. Я любила тебя, Эдвард, но я очень не хотела умирать.

Теперь он уже не смог удержать маску спокойствия, и его лицо перекосило страданием. Его горе в буквальном смысле подкосило меня, заставив опереться на стол.

- Это было худшее, что я когда-либо испытывал, - прошептал он, не открывая глаза. – Я думал, что ничто не может быть так разрушительно для меня, чем весть о твоей смерти, - на его лице появилась такая знакомая, кривая усмешка. – Глупец…
- Я не хотела…
- Не ври, - тяжело выдохнув, он посмотрел на меня своим голодным черным взглядом, - ты хотела. Ты даже не сопротивлялась смерти.
- Ей невозможно было сопротивляться, - попыталась объяснить я. – Не было ни единого шанса избежать наказания.
- Один все же был, - подметил он.
- Действительно, - усмехнулась я, - правда, я пока что не понимаю, как это произошло.
- Ты такая не одна…

И снова… Один и тот же круг недоверия, непонимания, отторжения. Снова и снова, слово за словом, мысль за мыслью. Мы не верили, мы не понимали, мы не знали. Несмотря на то, что прошла всего лишь пара часов, во мне росла и крепла уверенность в том, что мы так друг друга и не поймем. Точно не в ближайшее время. Мне не хватит сил сдать назад и открыться, ему не хватит сил спрятать свою гордость и задать честные вопросы.

Мы сами себя разбили и не хотели собирать обратно.

Эдвард понимал это, я видела. Я видела, как в его черных глазах читались та же усталость и то же смятение, что и в моих. Правильные вопросы были слишком болезненными, правда слишком пугающей, а слова поддержки – лживыми. Мы хотели перетянуть друг друга в свою комфортную зону, а не найти общую.

В наших отношениях появились третьи, четвертые, пятые, десятые лица, которые только мешали, но от которых было не избавиться.

Молчание прервало очередное оповещение на телефоне все от того же отправителя и все также оставшееся без ответа.

- Он знает? – тихо спросила я, выключая на нем звук. – Про Италию и…
- Нет, - отрезал Эдвард. – А он узнает?

Ох… Это был тяжелый вопрос. Стоило ли ему говорить о беременности, если случился выкидыш? В таком случае, мне надо было рассказать и о своем желании сделать аборт, и о посещении Синтии в Лос-Анджелесе, и о таблетке в рюкзаке.

Это было несправедливо, неправильно и лицемерно, но я не хотела ничего говорить Джонатану. Я бы вообще хотела, чтобы Джонатана сейчас не было. Чтобы его образ и роль испарились из моих мыслей. Чтобы он не нашел меня в Филадельфии и не приехал ко мне в Форкс. Черт, как же я хотела, чтобы той ночи не было. И всех последующих ночей. И всех будущих разговоров.

И чтобы моих обещаний тоже не было!

- Не знаю… - покачала я головой, переведя взгляд на пол, усыпанный осколками разбитой посуды. – Я бы не хотела этого.
- А Алекс?

Этот вопрос был еще тяжелее. И если в случае с Джонатаном я боялась встретиться с гневом и осуждением, который точно последовал бы, то с Алексом я боялась жалости.

- Алекс тоже не знает, - глубоко вздохнув, я вновь посмотрела в черные глаза Эдварда. – И я надеюсь, что не узнает.

На лице Каллена на секунду промелькнула ядовитая ухмылка, но он тут же взял контроль над своими эмоциями.

- Что? – не выдержала я. – Все-таки осуждаешь меня?
- Просто пытаюсь понять, с кем имею дело. Белла, которую я знал, предпочла бы сказать правду, а не врать своим близким.
- Напомню, - еле сдерживаясь, процедила я, - той Беллы больше нет.
- Я вижу.

Я устала… Как же я устала…

Как же мне это все опостылело. Как же меня это все замучило. Как же меня это все достало! Я больше так не могла…

Он меня не понимал. Он меня осуждал. Он меня ненавидел.

- Тогда убирайся… Проваливай! Выметайся из моего дома! – еще одна чашка полетела в его сторону и разбилась, ударившись о его грудь. - Убирайся! У-БИ-РАЙ-СЯ!
- Нет, - спокойно покачал он головой, сделав шаг мне навстречу. – И не подумаю.
- Почему? – усмехнулась я. – В прошлый раз тебе достаточно было моего слова, что изменилось?

Он сделал еще один шаг ко мне, затем еще и еще, пока не оказался вплотную рядом со мной.

- Отойди от меня! – проорала я, толкнув его в грудь. – Уйди!

Его не трогали ни мои слова, ни мои движения. Он просто стоял и смотрел на меня все с тем же взглядом усталости, но в нем уже не было непонимания.

- Что ты молчишь?! – я продолжала толкать его в грудь. – Почему ты все время молчишь?!

Схватив мои руки в свою стальную хватку, он прижал их к своей груди. Весь коктейль моих эмоций, от ярости и злости, до отчаяния и страха, отражался в его глазах. Эдварду я казалась безумной, сошедшей с ума.

- Я уже один раз послушал тебя, - сухо сказал он, невзирая на мои попытки вырваться. – Это оказалось фатальным для нас обоих. Так что в этот раз я буду слушать себя. И я не уйду.
- Я тебе не верю, - прошипела я.
- Я знаю, - кивнул он и отпустил мои руки, - главное, что теперь я верю себе.
- Это смешно, - фыркнула я. – Ты только и делал, что верил только себе.
- Нет, Белла, - мягко улыбнулся он, заправив за ухо выбившуюся белую прядь моих волос, - все дело как раз в том, что себе я и не верил.
- И что же изменилось?
- Ты.

Я лишь закатила глаза на такой ответ, но… Черт, я даже продолжать разговор больше не могла. И не хотела.

Вместо этого я прислонилась лбом к его груди и закрыла глаза, почувствовав его губы, мягко касавшиеся моей макушки. Мы простояли в такой позе слишком много минут, я даже успела замерзнуть, но уходить не спешила.

- У меня есть еще один вопрос, - как бы невзначай подметил Эдвард.
- Я слушаю.
- Почему блондинка?

Моей первой реакцией был сдавленный смешок, на что Эдвард отодвинул меня и приподнял мое лицо за подбородок.

- Можно сказать, - закусив губу, я уже не могла сдержать улыбки, - это было насилие. Тебе не нравится?
- Я привыкну.

Хотелось бы, чтобы наш разговор закончился на такой легкой и непринужденной ноте, но нет, конечно же, нет. Нас ждало еще много минут откровений, неприятных и горьких. Какими-то из них я готова была поделиться, не раздумывая, а какие-то наоборот оттягивала, как могла. Конечно, следующий вопрос от Эдварда был из разряда последних.

- Он… Как он появился?

Мы сидели в гостиной на диване. Каллен держал кружку с моим горячим чаем и настойкой от Синтии, а я же перебирала книжки из своей ведьмовской библиотеки, чтобы наконец-то начать рассказ о мире, в котором родилась. Казалось бы, кризис был пройден: я больше не кидала посуду в стену, глаза Эдварда не чернели еще сильнее. Наши голоса не переходили на крик, а эмоции контролировались разумом. Мы ждали, оба ждали чего-то, что позволило бы вновь запустить механизм самосожжения. И дождались.

Очередное сообщение от Джонатана появилось на экране моего телефона, и в этот раз оно искусно задело натянутые струны наших с Эдвардом взаимоотношений.

«Он не позволяет тебе ответить?»
«Белла?»
«Белла, ответь!»
«Нам надо поговорить. Буду утром. Постарайся, чтобы его не было».

- Он нашел меня в Филадельфии, - ответила я, переворачивая телефон экраном вниз. – Пришел на благотворительный вечер и нашел меня одну в темном зале местного отеля. Попросил о помощи.
- Это связано с делом той девочки из Порт-Анджелеса? – Эдвард старался казаться безразличным, но я слышала, что скрывалось под напускной непринужденностью.
- Да, его жену и дочь убил тот же маньяк, что и Линдси Мэннинг, - кивнула я, отложив книги и развернувшись к нему. – Ты должен понять, что он оказался здесь случайно. Не реши я зайти в книжный, я бы не потерялась и не нашла тот дом, а значит, не оставила бы свой след для Раймонса.
- Он вычислил тебя по следу?
- Да, - я сразу поспешила объяснить. – По магическому. Дело в том, что мой след в любом случае был бы ярче любых других.
- Потому что…
- Я сильнее очень и очень многих, - поджав губы, признала я, забирая чашку из его рук. – Вряд ли сейчас я смогу это доказать, но в моем мире многие знают, что в ковене Юга США есть очень сильная молодая ведьма Свон.

Эдвард задумался, и я уже понадеялась, что смогла отвлечь его от интересующей темы, но Каллен никогда не отличался забывчивостью.

- Так как он оказался здесь, в Форксе?
- Джозеф попросил позвать его, - на секундное замешательство со стороны Эдварда я поспешила добавить, - Джозеф Брандермайер мой крестный, бывший муж Синтии. Он прожил с нами почти до Рождества, но вынужден был уехать заботиться о своем отце.

Я наблюдала за лицом Эдварда. Как странно, оно с каждой минутой казалось мне все менее и менее идеальным. Нет, он был все еще потрясающе красивым, но вот это наваждение… Оно слабело для меня с каждой секундой, что я дышала с ним одним воздухом, пропитанным запахом железа и соли. Точеные скулы, твердый подбородок, черные глаза с прожигающим взглядом, пухлые губы… Манящая картина, заставляющая трепетать мое вновь ожившее сердце. Только вот Эдвард резко дернулся, стоило моей руке потянуться к его взлохмаченным волосам.

- Прости…
- Ничего, - покачала я головой, крепче обхватывая чашку обеими руками, - мы должны заново привыкнуть друг к другу.
- Как он… Как быстро вы стали…

Да, я знала, о чем он спрашивает. И я знала ответ на его вопрос. Только вот я не знала, какую реакцию ожидать на слова, так и рвущиеся наружу.

- Эдвард… - выдохнула я. – Оставь это, не надо.
- Я должен знать, - упрямо сказал он, - ты хотела этого? Это было обоюдное согласие?

Мое молчание слишком затянулось. Я силилась дать четкий и однозначный ответ, но почему-то слова застряли в горле, и я не могла разрубить тишину своим приговором.

- Белла?
- Он в меня влюблен, - почему-то сказала я, поставив чай на столик.
- Это не ответ на мой вопрос.
- Зачем? Зачем тебе это знать? Что это изменит? – воспротивилась я его любопытству. – Ты поменяешь свое решение остаться?
- Нет, но я должен знать.
- Я не говорила ему «нет».
- Белла…

Не выдержав, я вскочила с дивана, желая уйти от пытливого взгляда Каллена. В глазах потемнело, и я упала обратно, на долю секунды потеряв равновесие.

- Если хочешь, - начал он, дав мне прийти в себя, - мы поговорим об этом в следующий раз.
- Я бы вообще не хотела об этом говорить, - призналась я. – Не вижу в этом смысла. Почему это так важно для тебя?

Эдвард не ответил, отвернувшись от меня и закрыв глаза. Вместе с ним я считала его вдохи и выдохи, но ему это не помогло. Он ушел из гостиной на кухню, и, судя по звуку, донесшемуся оттуда, наша каменная столешница немного пострадала.

Этот разговор был действительно отложен. Эдвард больше не задавал вопросов в тот день. Он даже довольно рано покинул мой дом, посчитав ненужным встречаться с Алексом лицом к лицу. Я была ему за это благодарна, ведь отношения с братом у меня тоже были не в лучшем состоянии. Учитывая, как много ему пришлось пережить из-за меня и сколько всего он вынужден был увидеть, я не ждала от него легкого разговора.

И даже несмотря на то, что я вообще не была готова к разбору своих решений и их последствий, я терпеливо сидела в гостиной на диване и ждала появления Алекса в дверях дома. В голове роились самые разные мысли, начиная с того, как мне нужно было выстроить дальнейшее взаимодействие с Джонатаном Раймонсом и попутно вернуть доверие Эдварда, заканчивая моим недельным пропуском школы и уроков.

Честно говоря, школа не вписывалась в мою жизнь сейчас от слова «совсем». Последние события этой недели с этой внезапной беременностью, перелетами между тремя материками, раскрытием своей тайны перед обществом вампиров и смертью никак не вязались с тестом по алгебре и контрольной по литературе, которые я пропустила. Для меня вопросом жизни и смерти являлось изучение магии крови, а не основ молекулярной биологии. Я должна была проанализировать свой любовный треугольник, а не писать сочинение о подобных треугольниках в романах классиков.

И несмотря на это, я очень хотела вернуться в классы. Учеба казалась мне тихой гаванью со знакомой местностью. Там я не боялась заплутать, сделать неверный шаг или сказать неверное слово. Что мне будет от плохой отметки? Что случится, если учитель сделает мне выговор? Вряд ли следующие тринадцать проклятий сожгут меня заживо, а школьный совет изгонит меня из общества.

И я снова возвращалась мыслями к последним дням. Странное было чувство… Чувство облегчения, что ли. Мне больше некого бояться. Мне больше не перед кем отчитываться. Меня больше ничто не стесняло говорить правду и быть открытой с теми, кого я люблю.
Я заплатила самую высокую за это цену - я умерла.

Осталось понять лишь одно: как я выжила.

Хотелось сесть за большой ватман и нарисовать какую-то схему, позволяющую визуализировать все, что со мной случилось. Потому что я никак не могла ухватить все события последних дней. Я перебирала варианты, вспоминала все последовательности, но никак не находила решение. Что именно дало мне вернуться?

Самым простым ответом было лаконичное «Джонатан». Бесполезно было даже строить иллюзии о его непричастности. Джонатан спас меня, не позволил тринадцати проклятиям убить и вытащил меня, перетянув на себя часть моих сил, сжигавших меня заживо.
Только вот… как?

Будь он трижды магическим вампиром, он не смог бы так легко это пережить, ведь навешенные замки не просто так столь смертоносны. Если бы мы могли просто перекинуть на другого часть их убийственной силы, то ведьмы сплошь и рядом пользовались бы подобным способом. Нет, нельзя просто взять и разделить убийство и выжить при этом. Все, кто делит смерть с умирающим, умирают сами, но Джонатан… Он каким-то образом связал наш жизненный потенциал.

Что-то не сходилось. Я что-то упускала, очень явное и лежащее на самой поверхности.

Алекс вернулся домой почти что ночью. Зашел в дом и прошел мимо меня сразу на кухню. Я проследовала за ним, не решившись ничего говорить, так как его лицо было куда мрачнее, чем в особняке Калленов. Ворвавшись на кухню, он увидел осколки разбитой посуды на полу, но перешагнул их, направившись прямиком к неизвестной мне цели. Открыв шкафчик на антресоли в самом дальнем углу, он достал спрятанную пачку сигарет и без слов вышел на улицу через дверь, ведущую на веранду.

- Не хочешь поговорить? – спросила я, накинув на себя старую куртку Джозефа, которую он оставил в Форксе.
- Не хочешь мне рассказать, что случилось?
- Не особо, но расскажу, - спокойно ответила я, наблюдая как он затягивался сигаретой. - С чего начать?
- Например, что стало с моим племянником? – выпалил он, выпустив дым изо рта.
- Ох… - устало выдохнула я, взяв сигарету из пачки, - Синтия рассказала, верно? Не лучшим образом она хранит врачебную тайну, конечно.
- Так ты не ответила.
- Выкидыш, - пожала я плечами, стараясь спрятать все эмоции с моего лица. – В Италии случился выкидыш. Это было не особо удивительно, учитывая, попытки Джейн замучить меня до смерти, свободное падение в несколько этажей и пару-тройку дней без нормального сна и еды.
- Не ври мне, - процедил Алекс, сквозь зубы. – Я знаю, что ты что-то не договариваешь. Что ты имела ввиду, когда говорила Синтии о магии крови?
- Чёрт… - прошипела я, совсем забыв об утреннем разговоре с ней.
- Как ты смогла остановить этот клан?
- Алекс, - попыталась я остановить допрос, - давай продолжим завтра утром.
- Нет! Ты говоришь мне все сейчас! И говоришь только правду!
- Я кое-что узнала о нашем деле, - начала я, - что позволило понять, как именно, эмм, запустить магию.
- И как же?

Воспоминания об Италии я неосознанно гнала от себя все это время, так что вопрос Алекса неожиданно оказался слишком болезненным. До этого момента я и не осознавала, насколько тяжелым было принятое мною решение. Не было времени, не было возможности, не было сил и эмоций для его оценки, но сейчас, стоя на веранде этого небольшого коттеджа в маленьком городке Форкс, где я провела уже чуть больше года своей жизни и где обрела дом, я осознала, что же сотворила.

Нет, мои ноги не подкосились, глаза не наполнились слезами, а сердце не разорвало на тысячи кусочков. Я только недавно пережила реальную агонию и не могла ни с чем ее перепутать, но этот вопрос и ответ на него… Я не могла об этом думать. Я не могла заставить себя говорить правду. И лгать я больше тоже не могла.

Я больше так не могла.

- Прости, Алекс, - задумчиво прошептала я, - сегодня я больше ни на что не способна, - даже не взглянув на него, я затушила сигарету и направилась обратно в дом.

Я долго не могла уснуть в ту ночь. Знала, что телу нужен был отдых, но разум все прокручивал в голове слова, поступки, свои и чужие реакции. Мое сознание выбрало странный механизм работы – оно не сосредотачивалось. Я силой заставляла себя подумать о чем-то дольше пяти минут, но мозг отсеивал желанные образы, заменяя их новыми и новыми картинками.

Мне нужны были ответы на вопросы, а в голове была каша из диалогов, несказанных фраз, долгов по учебе и крутившихся в голове дурацких песен. Боже, избавь мой мир от Шакиры! В надежде избавиться от этой надоевшей мне мелодии, я включила себе музыку в наушниках и закрыла глаза.

Проснулась уже глубокой ночью от холодных, но аккуратных прикосновений к лицу. Эдвард снял с меня наушники и попутно мягко погладил по щеке.

- Я боялась, что ты так и не придешь, - прошептала я, протирая глаза.
- Надо было многое обсудить с семьей, - объяснил он, сев на ковер перед кроватью так, что наши глаза оказались на одном уровне. – Пришлось задержаться.
- Но ты здесь.
- Я здесь, - кивнул он так, что показалось, будто бы он подтвердил этот факт самому себе, а не мне. – Что тебе снилось? Ты вся в испарине.

Я покачала головой, отгоняя образы бескрайнего океана алого цвета и видения своих ладоней, залитых кровью.

- Так, всякая ересь, - отмахнулась я, убирая с лица мокрые волосы.
- Ясно, - сказал Эдвард, отведя свой взгляд.
- Прости, - поспешила извиниться я, - я не привыкла отвечать честно на подобные вопросы. Меня просто доканывает эта магия крови. В голову лезут разные жуткие образы, что очень выматывает.
- Я пока ничего не понимаю, - признал Эдвард, повернувшись обратно ко мне, - но прошу тебя, не ври мне.

Я согласно закивала, признавая свое поражение. Да и было ли это поражением? Скорее моей слабостью и проявлением моего лицемерия.

Первый день в школе стал неким ознаменованием возврата к старой норме бытия. Для всех вокруг я и Эдвард продолжили отношения с того момента, как они прервались.
Конечно, были и пересуды, и сплетни, были странные теории и разошедшиеся по школе слухи о том, где Каллены были все это время и почему вернулись. Честно говоря, я даже не знаю, что было тяжелее: вернуться в школу самой спустя неделю таинственного исчезновения из города, или наблюдать за реакцией на возвращение Калленов. В этот раз никто и не думал скрывать своего любопытства и презрения, никто не желал им больше понравиться или снискать дружбы. Я никогда не распространяла никаких слухов и не рассказывала историю нашего расставания, но люди в целом могут сложить два и два и получить четыре.

Все в этом городе считают, что Эдвард и его семья сбежали, так как они виноваты в травмах Алекса. У большинства девушек исчезли грезы о бронзоволосом воплощении Аполлона после того, как он бросил свою девушку в ее же день рождения. Еще и подарок не подарил.

В общем, Эдварда Каллена, наверное, впервые в жизни общество встретило в штыки. На школьной парковке застыла гробовая тишина в тот момент, когда он вышел из белого Инфинити и открыл мне дверь. Клянусь, никогда в жизни не видела такого всеобщего удивления. Они будто бы все замерли, вглядываясь в темный образ Эдварда. Он некоторое время еще не уходил на охоту, поэтому пугал окружающих своим черным взглядом и синяками под глазами. Мало кто решался подойти к нам, когда мы были вместе. Мои знакомые чаще выдергивали меня в те редкие минуты, когда я была одна. И каждый из них спрашивал, простила ли я его и вместе ли мы. И каждый раз я уходила, не сказав ни слова.

Только один человек осмелился подойти к нам вдвоем и задать все желанные вопросы прямо и в лицо нам обоим. Хотя, это даже нельзя было назвать вопросами, скорее, это была претензия или ругательство.

- Ты с ним?!

Джессика Стенли.

Сказать честно, я к ней привыкла. И к ее зависти, и к ее проблемам с самооценкой, и к ее любви к сплетням и пересудам. Она была далеко не святой, ее слова могли ранить меня или разозлить, она могла быть грубой и даже злой, могла быть мстительной и агрессивной, могла быть настоящей сукой. Но Джессика Стенли была единственным человеком в этой школе, который мог своим резким словом или действием заставить меня взбодриться. Она меня не жалела и не берегла. И именно за это я ее ценила.

- Джесс, - устало протянула я, - понимаешь...
- Ты его простила?! – взвизгнула она. – После того, как несколько месяцев шаталась по школе словно призрак?

Ученики в коридоре смотрели на разыгравшуюся сцену с нескрываемым любопытством.

- Я…
- Боже, - голос подруги звучал разочаровано, - я понимаю, что он безумный красавчик, но так наплевать на свою самооценку…
- Вообще-то я здесь, - подал голос Эдвард, стоявший рядом со мной.
- Не слепая, вижу, - храбро заявила Стенли, но в конце все же нервно сглотнула. –Надеюсь, ты хотя бы попросил прощения.
- Джесс, прости, но это не твое дело, - отрезала я, намереваясь уйти.
- Свон, стой, - она дернула меня за руку и сразу же испуганно отпустила, стоило Эдварду сделать шаг в ее сторону.
- Что ты хочешь? – выдавила я.
- В следующий раз, когда он кинет тебя, ищи поддержку у других, ладно?

И бросив на Каллена боязливый взгляд, она устремилась к выходу из корпуса.

- Как много она знает? – спросил Эдвард пару минут спустя.
- О чем?
- О нашем расставании.
- В общих чертах она знает все, - хмыкнула я. – В деталях – немного.
- Например?
- Например, она знает, что ты не объяснился нормально, но не знает, что это подразумевает записку на две строчки.
- А Анджела?
- Аналогично Джессике, - остановившись посреди школьного двора, я запрокинула голову и посмотрела на угрюмого Эдварда. – Подробности знает только Алекс, Сара и Дэйв.
- А он?
- И он тоже.

Джонатан Патрик Раймонс. Имя, путавшее мне все карты. Человек, разрушавший весь мой зыбкий и хлипкий порядок, установившийся за последние сутки. Мужчина, который не мог исчезнуть с моего пути.

Он меня любил. Я была обязана ему жизнью.

Как человек смог занять столь прочное место в моей жизни за столь короткий срок? Как так получилось, что именно сейчас наша связь куда прочнее, чем когда-либо? Как она крепла с каждым днем все сильнее и сильнее?

После школы Эдвард сразу же уехал на охоту в леса неподалеку. Он знал, что Джонатан должен был наведаться ко мне домой, и сам предложил такой вариант развития событий.
Ему не нужны были ни мои объяснения, ни мои обещания. Казалось, что он даже не слышал мои попытки объясниться, почему я должна была поговорить с Джоном наедине. Он просто довез меня до дома и не выйдя из машины уехал, вдавив педаль газа и резко крутанув руль.

Раймонс приехал через четверть часа. Я была дома одна, так как Алекс по еще неизвестной мне причине пропадал на отработках по физике. Джон вошел в дом, даже не постучав, в привычной манере сбросил ботинки и кинул свою куртку на спинку дивана в гостиной, без тени сомнения прошел на кухню, налил себе стакан воды и вернулся в кресло, которое обычно занимал.

Он выглядел уставшим, будто бы не спал полночи, но при этом собранным. Его одежда была чистой и свежей, борода и прическа уложены. Рукава знакомого мне зеленого свитшота он закатал до локтя, несмотря на то, что на улице была самая зимняя, морозная погода. Я отметила, что он немного прибавил в весе, хотя видела его совсем недавно. Может, я и не замечала изменений, но в этот момент они бросились в глаза слишком отчетливо.

- Так он вернулся, - сказал Раймонс, пропуская любые приветствия, - и ты открыла ему свой секрет. Не пойми меня неправильно, но тебе не показалось, что суицид был крайне избыточным решением в данной ситуации? – хмыкнул он, почесав свою короткую бороду. – Нет-нет, не оправдывайся, я понимаю, иногда очень хочется все бросить и наплевать, но смерть от тринадцати проклятий… Проще было наглотаться таблетками.
- Закончил? – спросила я, сев на диван и оказавшись напротив него. – Или есть еще подготовленные фразочки, которые я должны услышать?
- А ты хорошо меня выучила, - улыбнулся Раймонс, и почему-то его улыбка не казалась ехидной, а наоборот, излучала довольствие ситуацией. – Скажи честно, малыш, ты понимаешь, что натворила?

Я уже хотела едко ответить и на его «малыш», и на все колкости, но осеклась, не решившись и дальше продолжать разговор в подобной манере.

- Честно? Я нихера не понимаю, - проскулила я, пряча лицо в ладонях. – Я запуталась и совсем не знаю, как распутаться.
- Малыш… - ласково протянул Джон. – Или мне больше нельзя тебя так называть?
- Думаю, не стоит, - тихо признала я. – Это может вызвать лишние вопросы и домыслы, а мне и без них тяжело живется.
- Он знает о нас с тобой?
- Да, только без подробностей. И я прошу тебя, не надо…
- За кого ты меня принимаешь? – закатил он глаза. – В отличие от некоторых, мне уже давно не семнадцать.
- Спасибо, - выдохнула я. – И еще…
- Ты не собиралась сказать, что он вампир? – перебил он меня. – Знаешь, это очень бы пригодилось.
- И как же?
- Ну я бы не был в таком шоке, когда проснулся в их логове и не встретился с твоим парнем, готовым разорвать меня на части из-за ревности.
- Эдвард? Готов был разорвать тебя на части?
- А ты думаешь, он поприветствовал меня дружескими объятиями? – хмыкнул Джон. – В общем, это оказалось для меня неожиданностью.
- Я просто не думала, что найду его. Да и не уверена, что сказала бы тебе, если бы знала. Это была их тайна.
- Кажется, здесь у всех есть тайны.

Я наблюдала за ним и не могла понять... Откуда это чувство тотального доверия? Откуда эта привязанность? Это радушие? Что случилось два дня назад между нами, что создало столь прочную связь?

- Ты помнишь, что случилось? Когда я…
- Умерла? – вставил он. – Помню, очень хорошо, на удивление всем. А ты?

Его серо-зеленые глаза пристально на меня смотрели, следили и оценивали каждое изменение выражения моего лица. Джонатан волновался, я видела. И честно говоря, я не понимала, как реагировать на его отношение ко мне. Еще вчера я хотела, чтобы его не существовало в моей жизни, но сутки спустя я готова была открыться ему и понимала, что вряд ли найдется второй человек, который понял бы мое состояние лучше, чем он.

Он тоже был потерян. Он тоже пребывал в неведении. Он тоже знал боль и вкус предательства. И он тоже долгое время жил с последствиями своей ошибки. Своих ошибок, многочисленных и неисправимых.

- Я не помню, - покачала я головой, - точнее, что-то я помню, но… Мой мозг будто бы не дает мне достать нужные воспоминания. Будто бы нарочно блокирует все возможности для понимания и анализа происходящего.
- Он защищает тебя, - кивнул Раймонс. – Тебе было очень и очень больно, Белла. Вряд ли ты захотела бы вспомнить ту боль.
- Я же отключилась, когда ты перетянул на себя мою энергию, не так ли?
- Да, ты отключилась на пару минут, но потом… - Джон потер переносицу, тяжело вздохнув. – Ты знаешь, что агония продолжилась и после? Ты горела, и я вместе с тобой. У меня в жизни не было такого жара, казалось, что внутренние органы плавятся. Я выдержал всего пару минут, но после этого почти сутки пролежал в кровати. Твой Каллен не выпускал тебя, несмотря на все попытки отогнать его. Ваша Синтия и этот доктор провели рядом с твоей кроватью часов десять к ряду. Бедная женщина, она пару раз падал в обморок, но смогла усмирить твою лихорадку.

От слов Джонатана у меня внутри все похолодело. Честно, я даже не задумалась, что же происходило со мной наяву в тот короткий промежуток времени, пока я была «там». Где это «там», я так до сих пор и не вспомнила.

- Алекс?
- Просидел рядом с твоей постелью несколько часов, постоянно с тобой разговаривал. И Синтия тоже не отходила. И он.
- А ты? Что было с тобой?

Джонатан улыбнулся мне своей самой доброй и лучезарной улыбкой. Он несколько секунд смотрел, не говоря ни слова, лишь щурил глаза и выискивал что-то во мне.

Конечно, я знала, какой это был взгляд и что он значил. Конечно, я понимала, что даю ему ложные надежды и причины для рассуждений, но я не могла ничего с этим поделать. Оттолкнуть этого человека сейчас мне было гораздо сложнее, чем пару недель назад.

- Сейчас это уже не имеет значения, - покачал он головой. – Все закончилось и осталось позади.
- Да, закончилось… - повторила я шепотом. – Только… Ты понимаешь, что именно случилось? Как ты смог это провернуть?
- Я? – удивился Джонатан. – Я думал, это было твоих рук дело. Твоя магия готова была сжечь меня дотла, в первые же секунды я понял, что это был смертельный номер, но затем…
- Ты тоже не понял, что это, - подтвердила я самой себе. – Я никак не могу заставить свой разум восстановить тот момент, все воспоминания очень хрупкие.
- Ты боишься вспомнить боль, это логично. Но я бы описал это как… Будто бы новая волна энергии перекрыла и погасила всю ту мощь, вырвавшуюся из тебя.
Новая волна энергии. Конечно, я понимала, о чем говорил Джонатан. Понимала, но верить все равно в подобное не хотелось.
- Ты понимаешь, о чем я говорю, - не вопрос, а утверждение прозвучало из уст Раймонса. – Ты точно понимаешь, что это было.

Я молчала, пряча от него глаза. Рассматривала свои руки и вспоминала видения из своего личного кошмара. Казалось, что ладони до сих пор стягивало ощущение засохшей крови.

- Белла? Белла, ты ответишь что-нибудь? – Джон поднялся с кресла и пересек тот промежуток между нами, сев на корточки передо мной. – Малыш, прошу…
- Ты обещал…
- Скажи мне правду, - уже жестче сказал он, аккуратно взяв мои руки, - прошу.

«Не ври мне больше».

Я выдохнула и выпрямилась, не выдержав давления. Если он хотел услышать правду, то почему же мне нельзя было ее говорить? Почему надо было вечно все скрывать, раз уж больше ничто не приговаривало меня к смерти? Сколько можно было врать и утаивать? Сколько можно было мучиться от недосказанности?

Я больше так не могла.

- Я думаю, что магия крови не позволила мне умереть. Магия крови и ты, - спокойно сказала я, готовясь наблюдать за его реакцией.
- Но я не понимаю, - нахмурился он, поднимаясь на ноги. – Как это могло произойти?
- Что сказал тебе Алекс, когда меня не было?
- Что ты улетела сначала в Солт-Лейк-Сити, затем направилась в Лос-Анджелес, а оттуда помчалась в Бразилию.
- Он говорил о причинах?
- Ты что-то нашла в Солт-Лейк-Сити, но в детали мы не углублялись, так как сами нашли новый след. Про Лос-Анджелес я ничего не знаю, а Бразилия… В общем, я понял, что ты устремилась туда, чтобы найти своего бывшего.
- Эдварда, да, - кивнула я, собираясь с мыслями. – Только все немного вышло из-под контроля.
- Вот эту часть истории я так и не понял, - нахмурился Джон. – Вы зачем-то полетели в Италию, где ты…
- Раскрыла свой секрет перед самым большим кланом вампиров в мире, - повторила я уже столь привычную фразу. – Как я могла и бла-бла-бла…
- Что случилось? – серьезно спросил он. – Что такое могло произойти, что ты на это решилась? Они угрожали тебе? Шантажировали?

Не сдержав смешка и горькой улыбки, я закусила губу, раздумывая, как же ответить на его вопрос.

- Они… Джон, был отдан приказ нас убить. А потом Аро, он главный в этом клане, сказал, что за нами последуют и наши семьи, включая Алекса.
- И ты?..
- И я была вынуждена их остановить, - пожала я плечами. – Приближение собственной смерти страшило меня, не скрою, но смерть моих близких… Смерть Алекса… Я не смогла принять этого, решила все за секунду и…
- Но как? Как ты их остановила? Это должно быть очень сложно, не так ли?

Его вопросы вынуждали меня рассказать все то, о чем я бы предпочла умолчать. О чем моя интуиция кричала мне молчать. Но одновременно с этим я испытывала к Раймонсу неосознаваемое до этого момента доверие, и оно побуждало меня открыться.

- Сложно, с ними не справиться обычной магией, - признала я, боязливо подняв взгляд.
- Нет… - с мольбой в голосе не верил он. – Прошу тебя, скажи мне, что я ошибаюсь.
- Я была вынуждена, Джон.
- Но… Как? – он вновь наклонился ко мне и схватил меня за плечи. - Что именно ты принесла в жертву? Что, Белла, что?

Я молчала, пряча от него свое лицо, но Джон сильнее сжал мои плечи, и я непроизвольно дернулась.

- Не молчи! Умоляю, скажи, что не приносила в жертву себя!
- Нет, - покачала я головой, понимая, что сломалась под его напором, - не себя.
- Но как тогда ты?..
- У меня был выкидыш в Италии, - закрыв глаза, сказала я.

Не знаю, какая реакция была у Джонатана, как изменился его взгляд и выражение лица. Я лишь почувствовала, как его руки отпустили мои плечи. Затем услышала шуршание ковра под его ногами и скрип кресла.

Открыв глаза, я не решалась смотреть на него, уставившись туманным взором на свои руки. Они тряслись.

- Ты хочешь сказать?..
- Да. Именно это я и хотела сказать.
- Ты хоть понимаешь, что натворила?!

В один момент он вновь схватил меня за плечи и насильно поднял на ноги, заставляя поднять лицо и посмотреть на него. Я сопротивлялась, отворачиваясь и жмуря глаза.

Нет, я не боялась Джонатана Раймонса. Из всех людей на планете именно он и имел право кричать на меня за случившееся. Именно он и мог задавать мне этот самый вопрос.
Я не разделила с ним ответственность за все предыдущие свои решения, как должна была, но в этот самый момент я осознавала, что он имел право злиться, потому что он был единственным, кто мог бы разделить со мной случившееся.

- Белла! Не молчи! – встряхнул он меня за плечи. – Да, блять, не молчи ты же ты!

- На твоем месте, я бы не стал так с ней разговаривать.

Буквально из ниоткуда возник мелодичный баритон, а в следующую же секунду руки Джонатан отпустили меня.

Подняв взгляд, я увидела Эдварда, стоявшего рядом с Раймонсом и державшего его руку за предплечье. Вид у него был скучающий, но в глазах уже не столь черного цвета я видела плескавшийся огонь из коктейля ярости и ревности. Выражение лица Джонатана резко изменилось: не осталось и следа от негодования и неверия, вместо этого мужчина выпрямился и нагло усмехнулся в лицо Каллену.

- На твоем месте, я бы не стал мне угрожать, пока я нахожусь с ней в одной комнате.

Это была угроза. Не уверена, что Эдвард до конца понял ее смысл или поверил в ее правдивость, потому что он лишь подтянул Раймонса ближе к себе. Удивительно, но они оба были почти что одного роста, так что их глаза оказались на одном уровне.

- Джон, - предостерегла я, положив руку на грудь Эдварда, - думаю, тебе стоит уйти.

Джонатан даже не посмотрел на меня, как и Эдвард. Они не сводили друг с друга своих взглядов, стараясь выглядеть максимально расслабленными. Я же чувствовала, как вокруг Джонатана собиралась энергия и как воздух вокруг них плотнел, оставляя солоноватый привкус на языке.

- Эдвард, прошу, - прошептала я, встав перед ним.
- Да, Эдвард, - вторил мне Джон с явным ехидством в голосе, - нам бы закончить наш разговор о решении Беллы принести в жертву нашего ребенка. На чем мы остановились, малыш?
- Ты же обещал… - покачала я головой, повернувшись к нему лицом и встав рядом с Эдвардом.
- Я сказал, что мне не семнадцать, - ответил он, улыбаясь Эдварду в лицо.
- Мне тоже, - размеренно отметил Каллен, - далеко не семнадцать. И я тоже умею играть грязно, Джонатан Раймонс.
- Играть? – усмехнулся он. – О, я не собираюсь играть с тобой. Ты еще не понял, но все, что тут происходило, не было игрой. Она думает, что бежала от самой себя, но на самом деле…
- Джон, хватит! – отрезала я. – Тебе лучше уйти!
- Уйти? – брови Раймонса вскинулись вверх. – Нет, после такой новости я считаю, что имею право знать все, что произошло в Италии! – он вырвал руку из хватки Эдварда и ткнул его в грудь. – И ты! Как ты в этом во всем замешан?
- Джон… - предостерегла я и сразу же повернулась к Каллену. – Эдвард, пожалуйста…
- Что ты хочешь от нее услышать? – уже не сдерживался Эдвард. – Почему она выбрала меня, а не его? Чувствует ли она вину? Корит ли себя за это? Осуждает?
- А ты чтец мыслей у нас? – прошипел Раймонс, но не решился продолжить.

Эдвард обнял меня за талию и незаметно для меня переместил меня немного за свою спину, готовясь защищать.

- Ты знала до того, как?.. – тихо спросил Джон, переведя взгляд от нас на стену.
- Нет, - покачала я головой, надеясь, что он не вспоминает ту ночь, когда я оставила его, - узнала в Солт-Лейк-Сити. Сделала три теста, все они были положительными.
- И сразу после этого полетела в Лос-Анджелес?
- Да, - выдохнула я, непроизвольно сжав руку Эдварда.
- Ты не подумала позвонить мне? – даже без намека на иронию спросил Джон. – Обсудить?
- Нет, прости. Я направилась прямиком к Синтии за помощью.

Со рта Джона вылетели тихие ругательства, а сам он закрыл лицо ладонью и устало потер переносицу.

- Я имел право знать, - сказал он после затянувшегося молчания. – Понимаешь? Ты должна была мне сказать.
- Это ничего бы не изменило, - пожала я плечами, стараясь скрыть в голосе какие-либо эмоции. – Мне восемнадцать, Джон! Какой ребенок?
- Я бы забрал его себе… - прошептал он явно непроизвольно.

Последняя его фраза что-то надломила во мне, и я больше не могла сдерживаться. Спрятавшись за спину Эдварда, я сжала рот рукой и зажмурила глаза, попытавшись скрыть и прогнать слезы. Попытавшись вдохнуть, я разразилась сдавленными рыданиями. Холодные руки Эдварда тут же заключили меня в объятия, позволив спрятать голову на его груди.

- Все, достаточно, - отрезал он, обратившись к Джонатану. – Убирайся из дома, пока я не спустил тебя с лестницы.
- Не нарывайся, мальчишка! – выплюнул Джон. – Ты не такой непобедимый, как считаешь.
- Хочешь это проверить?
- Нет, пожалуйста, - взмолилась я.
- Пока Белла не восстановится, ты не можешь приближаться к ней! – угрожал Каллен.
- Ты мне будешь указывать? Ты? – усмехнулся Раймонс. – Боюсь, это совершенно не твое дело, вампиреныш. Не лезь в наши отношения, будь добр.
- У вас нет отношений, - хмыкнул Эдвард. – И никогда не было.
- Да? А у вас они есть? Мальчик, в отличие от тебя, я хотя бы видел ее голой.
- Наслаждайся этими воспоминаниями и уходи!
- Джон, пожалуйста, - повторила я, успокоившись, - не надо. Иди, я напишу тебе, как приду в себя.

Раймонс, заведенный и озлобленный, посмотрел на меня и переменился в лице. Что-то заставило его сбросить маску гнева и ненависти. Он сожалел… Я сразу поняла, что он сожалел о всех словах, сказанных мне.

Мне тоже было жаль. Наш разговор, пусть и тяжелый, был не закончен, и лучше всего было завершить его сегодня, не отвлекаясь и не давая себе времени обдумать сказанное. Джонатану нужны были детали, чтобы понять меня. Мне нужно было объясниться, чтобы надеяться на прощение.

- Прости меня, Белла, - прошептал он.
- Я не…
- За это, - решительно добавил он.

Эдвард тут же отодвинул меня как можно дальше, но в следующий же миг полетел в стену и ударился о телевизор. И за ту секунду моего замешательства, Раймонс оказался рядом со мной и крепко взял меня за предплечье.

- Джон, нет! – вскрикнула я, сразу поняв, что он собирается делать.

Одной рукой он удерживал Эдварда на другом конце комнаты, а другой меня, не давая вырваться. Пока я предпринимала попытки освободиться, Джон читал знакомое мне заклинание на латыни так быстро, как только мог. С каждым новым словом я чувствовала, как магия оковывает кисть моей руки, вырисовывая длинными золотистыми словами браслет, поднимающийся вверх до плеча.

- … и не будет нам покоя друг от друга…
- Джон, прошу, не надо! Я и так тебе помогу!
- …пока смерть не настигнет убийцу моей дочери, - прошептал он. – Iuro.

Он отпустил мою руку в ту же секунду, освободив Эдварда из плена. Вампир тут же оказался рядом со мной и с непониманием рассматривал мои руки.

Джонатан же сделал шаг назад от меня и прежде, чем выйти из дома, прошептал единственное пришедшее ему на ум слово.

- Прости…