Кусты за спиной зашуршали. Элис забросила руку за спину, принимая позу «соблазнительная кокетка на пляже в ожидании своего героя». Повернув голову в мою сторону, подруга, чуть заметно шевеля губами, накрашенными розовым блеском, прошептала:

- Кажется, наши наблюдатели наконец готовы к решительному шагу.

Розали тоже поняла, в чем дело, и нарочито громко спросила, не пора ли искупаться. Перед нами, словно наполненное расплавленным серебром, мерцало прекрасное озеро. Его берега поросли невысокой травой и были довольно живописными. С двух сторон водоем окружал негустой лесок. Из которого за нами и наблюдали местные парни. Час назад Элис заметила их своим скаутским оком. С той минуты мы вели себя как маленькие девочки – постоянно хихикали и принимали провокационные позы. Однако выманить парней оказалось нелегко.

Сбросив шляпку и позволив волосам золотистой волной упасть на плечи, Розали направилась к озеру. Поплавав, она не менее эффектно вышла на берег.

- Вода не прогрелась, - Розали продолжала стоять, позволяя тем, кто прятался в зарослях, разглядеть ее соблазнительные формы. Капельки влаги медленно стекали по гладкой загорелой коже, и казалось, что кто-то обсыпал ее бриллиантами. Не то чтобы Розали требовались дополнительные украшения, но результат был получен почти мгновенно. Раздался жуткий треск, и из темных объятий леса выпал обалдевший парень. В первую минуту он показался мне похожим на медведя. Был таким же здоровым и смотрелся нелепо на нашей полянке. Парень растерянно оглядывался по сторонам, еще не понимая случившегося, но уже осознавая, что выдал себя. Вскоре из зарослей вышли еще двое. Один – блондин с прекрасными серыми глазами, другой имел буйные рыжие волосы и держался чуть в стороне, как будто боялся приблизиться.

Наконец парень, выпавший из кустов первым, пришел в себя. Элис и Розали также побороли внезапное замешательство. А смутиться было отчего. За тот час, что чужаки наблюдали за нами, мы успели построить тысячу различных догадок о том, как они выглядят. И что будем делать, если в кустах притаились какие-нибудь неудачники с прыщами и кривыми ногами – Розали терпеть не могла парней с кривыми ногами. Что угодно, только не парень, которого как будто вчера сняли с лошади. Однако никаких кривых ног не было и в помине. Каждый из горе-шпионов мог бы участвовать в конкурсе на самое горячее тело, и у каждого был шанс занять первое место.

Похожий на медведя парень был самым здоровенным, таких широких плеч и крепких мускулов я не встречала ни у одного своего знакомого. Он, в моем понятии, был похож на римского или греческого атлета. Этому образу вполне соответствовала гладкая загорелая кожа и коротко подстриженные волосы. Двое других были не столь внушительных размеров, но сразу видно, что не какие-нибудь зубрилы или слабаки. Сильные – когда они подходили ближе, было заметно, как под кожей перекатываются мускулы, подтянутые, с уверенной походкой и что так редко, с хорошей осанкой.
Светловолосый оказался самым смелым, он представился сам, отрекомендовал своих друзей и с того момента говорил, почти не замолкая, восхищаясь красотой природы и нашей красотой.

Оправившийся от потрясения гигант, которого звали Эмметт, тоже был легок в общении. Он часто острил и рассказывал забавные истории. Третий парень – Эдвард – несмотря на непринужденную атмосферу, продолжал держаться стеснительно. Я его отлично понимала и испытывала странное желание защитить и пожалеть. Я старалась почаще втягивать Эдварда в разговор и не давать подолгу молчать, чтобы он не чувствовал себя среди нас лишним.
- У вас интересный акцент, - заметил Джаспер. - Вы точно не местные.
- Мы живем в Чикаго. Точнее, пока учимся, а потом – кто знает.

- Невероятно! Знаете, иногда мне кажется, будто все, что лежит по ту сторону земного шара, это волшебная страна. Поэтому теперь вы для меня волшебные феи, - Джаспер всплеснул руками, притворно удивляясь тому, как в английской глубинке можно было наткнуться на американских девушек.

- Здесь живет моя тетя. На два месяца она уехала в Испанию к своим подругам. Вообще, у них там какое-то собрание феминисток. На время своего отсутствия она пригласила меня пожить в ее коттедже, а если захочу, то взять с собой и подруг.

- Вы говорите о мисс Брендон? - мгновенно сообразил Джаспер. Наверное, на всю округу была только одна убежденная феминистка.

- Ага.
- Надеюсь, вы не разделяете взглядов своей родственницы?

- Смотря о чем идет речь, - и Элис хитро улыбнулась. Она не была неисправимой мужененавистницей, как Хилари Брендон. Не приковывала себя цепями к решеткам, как какая-нибудь суфражистка, но всегда высказывалась за равные права для всех и считала, что многим женщинам не дают развить свой потенциал только из-за половой принадлежности. Ее саму не избрали старостой в силу гендерной дискриминации. Разгневанная Элис не уставала спрашивать, неужели наличие штуковины в штанах как-то помогает решать проблемы? В таком случае, если она оторвет победителю его достоинство, то, может быть, они смогут провести второй тур выборов, где кандидаты станут соревноваться на равных. Ее предложения не поддержали, а ставший старостой одноклассник Элис с тех пор избегал встречаться с ней в коридоре, если рядом никого больше не было, и каждый раз старался прикрыть руками причинное место.

- А вы живете здесь? Или тоже приехали на каникулы?
Эмметт рассказал, что они ремонтируют дом для одного своего приятеля. Деньги, конечно, небольшие, но и работы немного.
- После Чикаго вам, должно быть, здесь скучно?

- Да нет, напротив. Здесь так спокойно, что мне кажется, я наконец-то могу услышать свои мысли, - Элис бросила на Джаспера быстрый взгляд и добавила: - Главное ведь не место, а люди, которые рядом.

Время бежало быстро. До самого вечера мы просидели возле озера, разговаривая и смеясь. Купались, потом устроили шуточные бои в воде. Когда дневная жара стала спадать, парни принесли сухих веток и разожгли костер. Незаметно мы разделились на пары. Розали больше общалась с Эмметтом, я видела, как она в шутку заставила его найти самый огромный камень, лежавший на берегу, и поднять его. Элис с Джаспером обсуждали что-то заумное и оба были увлечены до такой степени, что не заметили бы и высадки инопланетян.

Я сидела рядом с Эдвардом. Мы в основном молчали, но при этом не испытывали неловкости. Мне было спокойно и хорошо, как будто рядом находился старый надежный друг. Когда стало холодать, Эдвард набросил мне на плечи свою рубашку. Мои щеки тут же залила краска. В отличие от Элис и Розали я не так быстро сходилась с парнями и мои отношения с противоположным полом, как правило, были лишены легкости. Я всегда стремилась к определенности и с первой же секунды спешила четко обозначить границы. Парней моя серьезность пугала, они предпочитали найти кого-нибудь менее зацикленного или озабоченного. Странно, но с Эдвардом я и без всяких границ чувствовала себя комфортно, я ему доверяла, инстинктивно понимая, что он не сделает ничего не допустимого и мне не придется напоминать ему об этом и просить держать руки при себе.

Эдвард рассказал о своей семье, о том, что на следующий год заканчивает колледж. Пока же подрабатывает в юридической конторе. Но вообще, работа с бумагами и копание в законах – это не его. Он с некоторой тоской признал, что хотел бы быть врачом. Однако родители посчитали, что слабое здоровье не позволит их сыну выдерживать большие нагрузки и стресс. Работа в офисе была спокойнее и приносила хороший доход. У него ведь, по словам отца, была очень ясная голова и способности к аналитической деятельности.

Парни проводили нас до дома тети Элис. Постояв немного на веранде, мы договорились встретиться завтра.

Дом, в котором жили парни, был похож на особняк Хилари Брендон. Потрепанное временем небольшое аккуратное строение в викторианском стиле. Домик окружали заросший газон и кованая оградка. Позади открытой веранды был разбит яблоневый сад. За деревьями давно никто не ухаживал: среди зелени торчали больные голые сучья и все заросло травой. Однако внутри дом был чисто убран. Полы сверкали, а шторы были постираны. Пахло какими-то пряностями и повидлом. Джаспер скромно сказал, что приготовил для нас небольшой ужин. Но он явно преуменьшил свои кулинарные таланты. На столе стояло не меньше десятка блюд, и выглядели они как музейные редкости. Больше всего мне понравился торт – невероятно воздушный сливочный крем таял во рту, растекаясь на языке ванильным вкусом. Даже Розали, объявившая войну сладостям, не смогла удержаться и взяла второй кусок. Облизывая ложку, она закатила глаза к потолку и честно признала, что ничего подобного никогда не пробовала.

- Спасибо, я очень рада, что вам понравилось.

Розали вздрогнула. Я тоже подскочила на своем месте от неожиданности. На пороге стояла незнакомая девушка. Несмотря на жару, она была одета в теплую кофту с длинными рукавами и синие плотные брюки. Темные волосы собраны в небрежный хвост. Никакой косметики или украшений. Девушка одарила нас злым взглядом, потом прошла к холодильнику и стала излишне громко перебирать продукты на полках.

- Ты разве не должна быть у Виктории? - спросил Джаспер, а Эмметт с Эдвардом как-то странно занервничали.

- Она отпустила меня раньше. Я вам мешаю? - девушка достала молоко и с бешенством захлопнула дверцу, так что в недрах холодильника жалобно зазвенели бутылки.

- Конечно, нет. Разреши тебя познакомить с нашими друзьями. Это Элис, Розали и Белла. Они живут недалеко, в доме мисс Брендон.
- Да мне плевать, - забрав свое молоко, девушка, не прощаясь, вылетела из комнаты.
- А это Бри… - упавшим голосом закончил Джаспер.

Из всех нас только Элис сохранила хладнокровие и не испытывала ужасной неловкости. Она как ни в чем не бывало продолжила прерванный разговор, предположив, что это, возможно, сестра Джаспера. У девушки были такие же серые глаза и еще некоторые черты, которые могли быть восприняты как фамильное сходство – форма подбородка и тонкие запястья. Джаспер, как показалось, с некоторым облегчением согласился со словами Элис. Постепенно инцидент был забыт, и за столом восстановилось прежняя непринужденная, веселая атмосфера. Эмметт снова рассказывал истории о своих приключениях в колледже. Про то, как ему однажды пришлось пересечь почти все общежитие нагишом, потому что у него украли вещи. Позже мы стали обсуждать планы на лето. Розали вдохновенно описывала свой проект, для которого она в ближайшее время намеревалась сделать зарисовки с натуры.

- Так ты художница? Не только архитектор? - Эмметт восхищенно посмотрел на мою подругу. Ошибки быть не могло, он был от нее без ума.

Ночью я почти не спала, была слишком возбуждена и не могла перестать думать об Эдварде. Он вызывал во мне странные чувства, которых я не испытывала еще ни к одному парню. Я не могла понять, что со мной происходит. Поэтому едва взошло солнце, решила проветрить мозги и отправилась на пробежку, рассчитывая, что физическая нагрузка поможет выправить мысли и приведет уровень гормонов в норму. Вернувшись к дому, я заметила у ограды припаркованную машину. Рядом, опершись на открытую дверцу, стоял незнакомый пожилой мужчина. У него были густые седые волосы и пышные усы. Под кустистыми бровями притаились крохотные голубые глазки.

- Доброе утро, простите, что я вас беспокою. Я ищу мисс Рено, вы не могли бы указать мне дорогу?
- По правде, мы приехали недавно, и я знаю не всех соседей. Но никого с такой фамилией здесь нет.

- Виктория, Виктория Рено, точно не слышали? - повторил мужчина. - Она довольно известная колдунья.

По моей спине пробежал холодок. Это же имя вчера упоминал Эдвард. Ничего странного или мистического в этом не было, но совпадение показалось мне неприятным. Это было просто нехорошее предчувствие.

Когда я зашла в дом, то подруги уже проснулись. Элис энергично месила что-то в огромной чашке. Она закатала рукава своей рубашки, и ее руки были по локоть выпачканы тестом. На лице, там, где Элис касалась его руками, словно камуфляж, остались белые полосы от муки. Розали пила кофе.
- Кто это там был? - спросила она у меня, указывая в сторону окна, за которым виднелась часть дороги и отъезжающий внедорожник, почти скрывшийся в густых клубах пыли.
- Не знаю. Он спрашивал о том, как найти Викторию Рено, - я села за стол рядом с Розали и стала наливать себе кофе.

- Элис, ты, похоже, решила удивить парней своей выпечкой?
Элис хитро улыбнулась.
- Пусть не думают, что только эта выскочка умеет готовить. Обещаю, они попадут на небеса от моих печенюх.

Розали рассмеялась и выронила ложку.
- Твои слова звучат как приговор.

Поняв смысл сказанного, Элис тоже засмеялась. Но ее смех быстро оборвался, а на лице появилось задумчивое выражение.
- Знаете, мне не понравилась эта пигалица. Она смотрела на нас так, словно хотела набросить на шею веревку и удушить.

- Элис, ты преувеличиваешь. Она, конечно, вела себя, как бука, но ничего кровожадного в ее взгляде я не заметила, – не согласилась Розали.

- Это было перед самым уходом. Я обернулась. Она стояла в дверях и бросала яростные взгляды нам в спину. Мне даже стало страшно. Никогда не видела, чтобы в человеке было столько ненависти.
- Мне она тоже не понравилась, - я от всего сердца поддержала Элис. Я всегда доверяла ее интуиции, которая никогда нас не подводила. Можно сказать, Элис была почти ясновидящая и могла предугадывать события. Однако Розали не казалась убежденной.

- Или ты просто ревнуешь ее к Джасперу?
Элис закатила глаза, а ложка, которой она месила тесто, звонко ударилась о стенку глиняной чашки.
- При чем здесь ревность? И это не я весь вечер строила глазки, - парировала подруга. Значит, не одна я заметила взгляды, полные обещаний. Розали бросала их на атлета Эмметта. Наши с Элис догадки были верны – щеки блондинки заалели легким румянцем и стали похожи на лепестки роз.
- Что за глупости! Вы две озабоченные гадкие бабы.

Мы с Элис снова засмеялись, сбрасывая напряжение и отгоняя мрачные мысли. Розали продолжала притворно возмущаться, но в итоге признала, что Эмметт ей понравился.
- Но меня смущает, что у него серьезные намерения.

Элис отделила часть теста, раскатывая его до нужной толщины. Она стояла к нам спиной, слова Розали заставили ее согнуться над столом и трястись от хохота.

- Я не знаю ни одного парня, который бы отказался от встреч с девушкой без дальнейших обязательств.
- Я тоже таких не знаю, - признала Розали. - Но Эмметт уже успел рассказать мне про своих родителей. Они прожили в браке тридцать лет. У них долго не было детей. В итоге все наладилось, они смогли преодолеть трудности и сохранить любовь. Для них всегда на первом месте остается семья, и сыну они привили свои взгляды и моральные ценности. По-моему, Эмметт слишком серьезно это все воспринимает, отношения для него – это очень важно, и он не ищет просто развлечений.

- Нельзя же в каждой девушке видеть мать своих детей, - возразила Элис, и я согласно кивнула. Вообще-то, Розали и сама признавала, что устала от стремительных, как взлет ракеты, романов. Ее проблема была в том, что умных парней пугают красивые девочки. Зато они привлекают разного рода недоумков с высокой самооценкой. Тех, кто называет девушек «детками» и «телками» и постоянно ставит рекорды, стараясь быстрее затащить новую подругу в кровать. Однако думать о браке и семье после нескольких встреч – это тоже слишком.

- Почему всегда должны быть крайности? Где мне найти золотую середину?
Ответить было нечего. Мы же были простыми американскими девчонками. У нас не было большого жизненного опыта. Даже Элис не придумала, что сказать.

После завтрака мы отправились гулять по округе. Идею подала Элис, она же предложила найти дом Виктории и познакомиться.

- Зачем нам это? - удивилась Розали. - Если не ошибаюсь, тот мужчина назвал ее ведьмой.
- Но ты же не веришь в это. В то, что кто-то всерьез может насылать проклятия и совершать все эти жуткие обряды. Ее бы давно упрятали в тюрьму или лечебницу.

- Хорошо, но давайте проголосуем.

Обе подруги посмотрели на меня. Я почувствовала себя маленькой, но вместе с тем понимала, как многое будет зависеть от моего ответа. Именно мне предстояло принять решение.
Я не была уверена, что хочу встретиться с колдуньей. Что бы там ни думали другие, я продолжала верить в потусторонние силы. Не знаю, могла ли Виктория превратить нас в жаб или в статуи, но одна мысль об этом нагоняла ужас. Однако мне было стыдно выглядеть трусихой, особенно рядом с уверенной и собранной Элис. К тому же ее интуиция молчала, и коль скоро она не видела опасности в посещении логова Виктории, я рискнула согласиться. В худшем случае, подумала я, мы сможем убежать.

Прогулка получилась великолепной. Благодаря Элис, которая с пяти лет ходила с родителями в походы и имела все возможные скаутские нашивки, мы могли не бояться заблудиться или зайти туда, куда заходить не следовало. Элис с легкостью находила едва различимые тропинки и уверенно ориентировалась на местности. Она пыталась научить нас с Розали некоторым способам определять направление и ориентироваться в лесу, но не преуспела. По выражению самой Элис, мы были типичными горожанками. Возможно, но я была еще и неловкой. Не будь помощи подруг, я точно переломала бы ноги в первом же овраге и наткнулась на стаю голодных волков за первым же кустиком – хоть Элис и уверяла, что их здесь нет.

Ветки хлестали меня по лицу и цеплялись своими корявыми пальцами за волосы. Словно сговорившись, корни и камни бросались мне под ноги. Я пыхтела и отдувалась, как паровоз, но все равно была довольна. Нас окружала такая красота, что невозможно было не подпасть под ее влияние. Любые мелкие неприятности отступали.

После полудня мы сошли с тропы, идущей через поле пшеницы, и устроились на пикник под одиноким деревом. Приготовленные заранее тосты и фрукты показались особенно вкусными, а сваренный Элис пунш заставил меня почти умереть от наслаждения. Я здорово проголодалась и ела с большим аппетитом. Мы отдыхали, наблюдая за облаками и лениво болтая о парнях. Было довольно жарко, чтобы продолжить наше путешествие, и мы ждали, когда спадет дневной зной.
Элис собрала остатки провизии в корзину. Солнце стояло высоко и безжалостно испепеляло все, что имело наглость попасть под его лучи. Мы решили на несколько часов остаться в большой глубокой тени дерева. Устроившись между нами с Розали, Элис принялась рассказывать разные страшные истории. Особенно мне запомнилась одна – из-за той вопиющей несправедливости, о которой в ней повествовалось.

Началось все в древние времена. Какой-то злой правитель выгнал сотни людей из их жилищ, желая разбить на месте поселения еще один дворец. Несчастные изгнанники долго скитались. Пока, наконец, бывший с ними знахарь не увидел сон. Ему явился странный маленький человечек и указал дорогу к пригодной для жизни долине. Там была плодородная земля, заливные луга для скота, а вода в реке была чистой и вкусной. Найдя это место, люди принялись обустраиваться, возвели новые дома и сараи, построили амбары и конюшни. Знахаря, который привел их в долину, сделали старостой. Через три года счастливой благодатной жизни к старику снова явился во сне маленький человечек. За то, чтобы и дальше земля продолжала плодоносить, скотина размножалась, а люди жили долго, он попросил отдать ему двух девушек. Проснувшись, знахарь еще раз обдумал свой сон и решил никому о нем не рассказывать. На следующую ночь сон повторился. И так продолжалось долгие месяцы.

Между тем ничего страшного в поселке не происходило. Был собран богатый урожай, люди готовились к зиме. Староста перестал бояться и даже привык, что стоит ему уснуть, как он видит маленького человека и слышит его угрозы. Однако весной начались несчастья. Сначала ударил сильный мороз, потом наступила засуха, и только к середине лета полили дожди, так что пшеница и овощи гнили на корню и их невозможно было убрать и просушить. Оставшаяся без сена скотина тоже дохла. Люди начали болеть, озлобились и искали виноватого. Испуганный староста рассказал о своем сне, но так, будто увидел его впервые. Чтобы прекратить несчастья, они должны отвести двух девушек в дальнюю пещеру и оставить их там, завалив вход камнями.

Доверенные до отчаянья, злые и голодные, люди согласились на это преступление. Какая разница, считали лучшие из них, если все равно их ждет голодная смерть. Так не лучше ли попытаться спасти остальных, заплатив двумя жизнями за жизни всех жителей поселка?

В мешок насыпали камни – серые и два белых. Девушек, вытянувших белые, должны были отдать в жертву. Один камешек достался дочери простого землепашца, а другой – совсем юной дочери мельника. Это была избалованная хитрая девчонка. Ей еще не было и пятнадцати, а она умела получить все, что ей хотелось. Когда нужно, она умела быть ласковой, ее голос делался сладким, а манеры обходительными. Умирать она не собиралась и уговорила поменяться местами с другой девушкой – круглой сиротой, которую воспитывал пожилой дядя, и девочка ему была только в тягость. Дочь мельника внушила несчастной, что так она принесет людям пользу, и ее все будут любить и вспоминать добрым словом. Она дала девочке сладкую булку и вела себя с ней, как с родной сестрой. Ребенок, никогда не знавший любви, не мог не поддаться на обманчивые речи. Девочка видела, как тяготит ее присутствие дядю, как смотрят на нее остальные жители в поселке, и мечтала сделать что-то полезное.

На следующее утро девушек отвезли к пещере. Дочь мельника наблюдала, как самые сильные из мужчин заваливают вход камнями, отрезая жертв от спасения и света. Той же ночью поднялся ураган такой силы, что падали деревья, а земля дрожала, словно по ней бегали великаны. Несколько камней у входа в пещеру сдвинулись, и сквозь узкую щель девушки выбрались наружу. Они не видели за спиной никого, но чувствовали, что их преследуют, и бежали со всех ног. Более молодая и легкая девочка-сирота двигалась быстрее и смогла перебежать по мосту через реку. Всем жителям в поселке было известно, что бегущая вода отрезает путь всякому злу. Упав на траву, девочка лишилась сознания. Она только мельком увидела страшные черные тени на том берегу и услышала тихий вскрик второй жертвы.
Утром девушка побоялась возвращаться в поселение. Она обустроила себе убежище в лесу, нашла огромное дерево, вывернутое недавней бурей, и наносила еловых веток. Питалась она грибами и орехами. Иногда воровала в поселке овощи и яйца. Тем временем старосте во сне явился человечек и сказал, что получил только часть обещанного вознаграждения. Испуганный староста бросился к пещере, приказав расчистить завал. Войдя внутрь, он нашел кости и платье только одной убитой девушки. Все силы жители поселка бросили на то, чтобы найти сбежавшую сироту. Через три дня испуганную плачущую девушку привели в дом старосты. Утром ее снова бросили в пещеру, на этот раз связав руки и ноги. Напрасно девочка умоляла не оставлять ее. Она не столько боялась смерти, сколько чудовища, которое должно было прийти за ней. Но поселяне, выучившие горький урок неповиновения, остались непреклонны.

После этого жизнь в поселении снова пошла на лад. Стояла хорошая погода, земля вновь давала богатый урожай, люди повеселели и со временем стали забывать о случившихся несчастьях.
Однажды осенью в поселок прибыла странно одетая женщина. Она прискакала на огромной черной лошади. И животное, и наездница были так страшны, что, кроме старосты, никто не рискнул выйти и заговорить с незнакомкой. Трясущийся от ужаса старик спросил, кто она и чем они могут ей помочь. Тогда женщина рассказала, что ищет свою дочь. Что много лет назад она отдала девочку на воспитание мужу погибшей сестры и теперь хочет забрать ребенка. Она быстро увидела в толпе родственника и поманила его к себе. Стало понятно, что отданная в жертву сирота и есть дочь страшной гостьи. Люди не знали, как им признаться в преступлении. Однако по глазам старосты и его поведению женщина и сама догадалась, что случилось нечто страшное. Она вынудила знахаря рассказать ей правду. Тот долго валялся на земле и просил прощения, говорил, что им угрожала смерть. Валил вину на дочь мельника, это ведь она должна была погибнуть. Разгневанная женщина прокляла людей. Она сказала, что теперь каждый день будет умирать один человек и продлится это до тех пор, пока дочь мельника не родит дочь и не убьет ее. Не прочувствует то, что испытывает мать, у которой убили ребенка. Так будет продолжаться каждое поколение. Потомки проклятой девушки должны будут убивать собственного первенца, при этом в их семье будут рождаться только девочки.

- Жуть какая, - передернула плечами Розали. Меня тоже пробрал озноб. Но еще было чувство горечи, насколько все-таки люди бывают жестокими. Ради того, чтобы сохранить свои жизни, они готовы пойти на любую мерзость. Люди легко забывают о справедливости и чести.

Когда жара отступила, мы еще раз перекусили и тронулись в дорогу. Признаться, к тому моменту я почти не вспоминала о цели нашего небольшого похода, забыла про Викторию и свой страх встречи с ней. Было тепло, на небе светило яркое солнце, пахло луговыми цветами, а на губах у меня все еще был вкус клубники и сливок. Было легко выбросить из головы тяжелые мысли.

Появившаяся на горизонте мельница, сложенная из серого камня, стала для меня ударом под дых. Это было неожиданно и неприятно. Даже с огромного расстояния казалось, что от тяжелых каменных блоков веет холодом. Покрытая черепицей крыша была красной, цвета крови, а когда на нее попадали солнечные лучи, то казалось, что кровь эта движется, перетекает через края. Было в мельнице что-то зловещее. Когда мы подошли ближе и уже стал слышен плеск и грохот от огромного деревянного колеса, я едва могла дышать, так была напугана. От страха у меня сдавило легкие. Я посмотрела на подруг, но ни Элис, ни Розали, кажется, ничего такого не ощущали. Розали с интересом будущего архитектора разглядывала здание и кладку стен. Элис, нагнувшись, рвала цветы, чтобы сделать из них венок.

Чуть дальше, за мельницей, стоял аккуратный небольшой коттедж. Его крыша также была покрыта новой черепицей. Стены недавно подмазали и побелили. В целом домик, окруженный кустами шиповника и клумбами, выглядел мило, всем своим видом пытаясь сгладить неприятное ощущение, которое вызывала старая мрачная мельница. Желтый штакетник и посыпанная цветной каменной крошкой дорожка добавляли красок и тепла. Но коттедж был маленьким, а мельница казалась огромной. Она загораживала небо и делала летний зной на несколько градусов холоднее. Я попросила Элис поскорее уйти от этого места. Даже зная, что выгляжу трусихой и подруга потом начнет всем рассказывать, какие круглые от ужаса у меня были глаза, я не переставала нудеть.

Но Розали тоже была не на моей стороне, она внезапно захотела осмотреть мельницу более тщательно. От подобного предложения я пришла в ужас. Я готова была заплакать без видимой причины, только от того странного чувства, что зрело в моей душе, но тут из-за дома вышла Бри. Она была в длинном белом платье, распущенные волосы падали на плечи. Бросив на нас злой взгляд – я бы не удивилась, зашипи она при этом, как змея, - Бри схватилась за скобу, прибитую к двери, и молча скрылась в доме.
- Не особо она милая, - буркнула Розали.

- Могла хотя бы сказать привет, мы ведь как-никак знакомы. Эта девушка ведет себя, как дикарка.
- Если она живет в этом доме, то, может быть, так оно и есть. Она вряд ли часто общается с людьми.
- Но она нас не боится, - возразила Элис, всегда все замечавшая. - Ты обратила внимание на ее взгляд? Она нас презирает, считает ниже своего достоинства с нами общаться.

- О, может, она особа королевской крови, потерянная лет десять назад принцесса, которую тут спрятали от злого убийцы? - на губах Розали заиграла глумливая улыбка, но мне ее слова показались неплохим объяснением. Бри так сильно отличалась от всех, кого я знала и встречала рядом с коттеджем тетки Элис, что нетрудно было заподозрить самое невероятное. Для меня она была из другого измерения.

- Что вы здесь рыщете?
Я смотрела в одну точку – куда-то в угол двери – и, услышав незнакомый голос, вздрогнула. Сначала мне показалось, что это вышла из дома Бри, злившаяся на нас без всякой причины. Голос хоть и был похож, но в нем чувствовались властные ноты и, если это возможно, он был еще холоднее, чем у злобной девушки-дикарки. Этот голос примораживал к месту и говорил собеседнику, что его здесь не ждут и открыто презирают. Ненависть исходила от вышедшей из-за мельницы рыжей женщины плотными волнами. Она шла уверенной походкой, не глядя себе под ноги, и теперь встала, уперев кулаки в бока, а за ее спиной высилась каменная громада. Волосы женщина собрала в высокую прическу, на плечи набросила темный плащ, скрывавший тело до самых пяток. Двигалась она бесшумно, и когда делала шаг, трава мягко пригибались. Я интуитивно догадалась, что перед нами стоит та самая ведьма, Виктория. Страх во мне только усилился. Я верила в чары и колдовство, в то, что можно кого-нибудь заставить в себя влюбиться или нанести вред сопернику, сделав его глиняную фигурку. Горящий яростью взгляд Виктории укрепил мои убеждения. Ее как будто окружало жуткое силовое поле.

Исполненная искреннего дружелюбия, Элис бросилась вперед. Она что-то затараторила и протянула Виктории руку, но та бросила еще один ледяной взгляд, и я впервые заметила, как Элис смущается. Она попробовала снова завоевать расположение колдуньи, но не добилась успеха. Элис привыкла, что окружающие ее любят, и стоит ей улыбнуться, как тают самые черствые сердца. Ее называли радиоактивным эльфом и при этом безотчетно любили. Она могла быть навязчивой и утомительной, выводить из себя бьющей через край энергией, но никто не испытывал к Элис неприязни. Виктория же смотрела на нее, как на свежую коровью лепешку. Я видела, что Элис чуть не плачет, в ее глазах в ответ на грубость Виктории заблестели слезы.

- Убирайтесь, мерзкие девчонки! Не смейте ступать на мою землю! Прочь!
Виктория махнула рукой, и мы втроем, как по команде, сорвались с места. Бежали мы до тех пор, пока оставались силы. Но даже вернувшись домой, еще долго не могли прийти в себя. Я опасалась, что Виктория станет за нами следить. Сама не знаю почему, но эта мысль пришла мне в голову. Колдунья с такой злобой смотрела на нас и так поспешно и настойчиво прогоняла, что я решила, будто Виктория прячет на старой мельнице какой-нибудь жуткий секрет. И теперь непременно захочет убедиться, что мы не станем ей мешать.

Ночью, несмотря на жару, я постелила себе не на кровати, а в тесной кухне. Мне страшно было оставаться в своей комнате. Ворочаясь и потея от духоты, я то и дело вызывала в мыслях образ Эдварда в надежде, что он сможет освободить меня от наваждения, которое наслала Виктория. Я представляла его растрепанные волосы и то, как запускаю в них пальцы и перебираю непослушные пряди. Как обнимаю и прижимаюсь к крепкой груди. Я была уверена, что Эдвард защитит меня от любой беды. Кроме того, я испытывала к нему определенные чувства. Он не просто мне нравился, в нем было что-то созвучное мне, наши сердца звучали, как аккорды одной мелодии. Нужно было только понимать, что летняя влюбленность вряд ли перерастет во что-то большее. Отдаваясь жарким чувствам, нужно было хранить голову в прохладе. Мне ведь не нужны были проблемы после того, как каникулы закончатся. Я могла плыть по течению, пока в небе ярко светило солнце и воздух был сладким и вязким от жары и запаха цветов, а потом опять нужно было брать жизнь в свои руки. Однако появление Виктории подтолкнуло меня к Эдварду еще больше, заставляя попасть в зону опасной близости. Сама не осознавая того, я тянулась к нему сильнее, чем хотелось бы. Он стал занимать в моем сердце куда больше места, чем я отводила для случайных влюбленностей.

Следующие несколько дней мы весело проводили время с парнями. Вместе ходили на озеро, загорали. Эмметт угостил всех барбекю, Элис приготовила убойный пунш. Мы дурачились, толкали друг друга в прохладную воду, а потом, чтобы не замерзнуть, обсыхали, лежа на горячих камнях. А когда темнело, разводили костры.

В один из вечеров Элис и Розали предложили включить музыку и устроить танцы. Парни поддержали предложение. Мы надели на головы венки, которые днем сплела Элис. От жары цветы были уже вялыми, зато от них исходил безумный аромат. Сбросив обувь и завязав платок в форме платья, я подошла к Эдварду и протянула ему руку. В его присутствии я словно раздваивалась. С одной стороны, я воспринимала его как рыцаря, уверенная, что именно он сможет защитить меня и от Виктории, и от ее злого волшебства. Но с другой, часть меня приходила в смятение и испытывала сильное волнение, стоило только взглянуть в зеленые омуты глаз или почувствовать запах его тела.

Элис поставила на воспроизведение свой любимый плей-лист. В нем было много энергичной танцевальной музыки, но по стечению обстоятельств первой зазвучала медленная романтическая композиция. Забросив руки Эдварду за плечи, я позволила себе утонуть в наслаждении, впитывая и усваивая тихое блаженство вечера. Несмотря на то что мы отошли далеко от костра и от озера тянуло сыростью, а на мне, кроме купальника, был только тонкий легкий платок, я не чувствовала холода. А когда Эдвард крепче притянул меня к себе, внутри у меня растеклось жидкое пламя. Тело стало гибким и податливым, как свечной воск. Мы отходили все дальше от нашей шумной компании. И когда наконец зашли за деревья, и ни подруги, ни Эмметт с Джаспером не могли меня увидеть сквозь сгущавшиеся сумерки, я коснулась пылающими губами не менее горячих губ Эдварда. Время провалилось в никуда. Мы никак не могли остановиться, найти силы выбраться из захватившего нас вихря поцелуев. Мы словно бы больше не могли существовать отдельно друг без друга, и наши тела и губы должны были постоянно соприкасаться. От каждой новой ласки у меня все сильнее кружилась голова. Эдвард ловко развязал узел, удерживающий платок на шее, и тонкая ткань призраком скользнула к нашим ногам. Мы осторожно опустились поверх платка, чтобы не пораниться случайно о палки и камни. Лежать на земле было достаточно жестко. Платок помогал только защитить тело от щекочущих кожу травинок, но не от бугров и комков почвы. Мы поерзали, ища наиболее удобную позицию, при которой ничто не отвлекало бы нас друг от друга. Оба неловко улыбались, а руки уже спешили снова вернуться к своему приятному, прерванному ненадолго занятию. Губы искали губы.

К костру мы вернулись, держась за руки. Звучала веселая музыка. Элис с Джаспером не было видно. Эмметт подбрасывал в огонь сухие ветки. Розали сидела, положив голову здоровяку на плечо, они о чем-то перешептывались. Наше появление заставило влюбленных умолкнуть. Розали поправила кофту Эмметта, наброшенную на плечи.

- Вы там что, цветущий папоротник искали? - весело спросила блондинка. Но в ее взгляде, мерцающем от света костра, я прочитала, что она знает, чем мы на самом деле занимались. Однако я поддержала шутливый тон подруги, было как-то неловко обсуждать подробности нашей с Эдвардом близости, когда тело продолжало хранить отпечатки его рук и поцелуев, а на коже оставался запах страсти.
- Ну кое-что волшебное мы точно нашли.

На следующее утро, едва проснувшись и проглотив несколько фруктов и чашку чая, я выскочила из дома. Элис ночью так и не пришла. Розали продолжала спать, завесив в своей комнате шторы. Я поспешила к Эдварду. Мне хотелось быть первой, кого он увидит этим утром, и пожелать ему доброго дня. Хотелось наблюдать за удивленным выражением на его лице. По дороге я нарвала цветов и на ходу сплела венок. Мои ноги летели над утоптанной землей, едва касаясь поверхности. У меня за спиной отросли настоящие крылья любви, и они несли меня вперед. Я забыла о слепящем солнце и о том, что этой ночью почти не спала. В теле не было усталости, каждую мышцу наполняла чистая энергия. Я наконец поняла, что чувствует Элис. Подобный заряд энергии было крайне непросто удерживать в себе, он рвался на свободу, заставляя сделать хоть что-то.

Скользнув в открытую калитку и обогнув крыльцо, я прокралась к открытому по причине жары окошку. Стараясь не задеть старой скрипучей рамы, перебросила ноги через подоконник. Единственным, что спало в то утро, была моя неловкость. Я бесшумно прошла через комнату и двинулась вдоль коридора, заглядывая в двери. Эдвард спал лежа на животе, отбросив одеяло. Я получила возможность восхититься его полностью обнаженным телом при ярком утреннем свете. Мой взгляд медленно двинулся от кончиков пальцев по крепким икрам, заскользил по бедрам и особо остановился на аппетитном заде. Притаившись, я изучала спину, широкие плечи, шею и рыжие волосы. Наверное, я громко вздохнула, Эдвард полусонно перевернулся, но глаз не открыл. Я больше не могла только смотреть. Стащив майку и шорты, я скользнула в постель.

Автор: Bad_Day_48, бета: tatyana-gr

ФОРУМ