Глава 4. Возвращение домой.

Нет ничего лучше, чем возвращаться туда, где ничего не изменилось, чтобы понять, как изменился ты сам.

Резкий звонок буквально вырвал меня из сна, и я озадаченно уставилась на будильник слипающимися глазами. Сон был цветной и приятный. Я видела море и уютное кафе на скалах, где сидела под пестрым зонтиком и кого-то ждала. Это ожидание было томительно и прекрасно.

Лежавший на тумбочке мобильный вот уже несколько минут наигрывал знаменитую мелодию Дебюсси. Я закинула руки за голову, разминая затекшие за ночь мышцы спины, затем медленно села в кровати и взяла телефон. На дисплее высветился номер Кэролайн.

- Привет, Кэр! – сонно пробормотала я. - Который час?

- Доброе утро, спящая красавица! – Голос подруги звучал как всегда бодро и жизнерадостно. - Уже почти десять! Так что, проснись и пой!

- Ты же знаешь, певицей мне стать не суждено. - Я поднялась с кровати и распахнула окно, вдыхая свежий морозный воздух. Комнату залил яркий солнечный свет.

- О, не скромничай, Беллз! - задорно рассмеялась Форбс. - Если очень постараться, то ты смогла бы затмить даже Селин Дион.

- Ну конечно!

- Ладно, вижу шутить ты сегодня не настроена. Вообще-то я хочу спросить, что ты решила насчет праздника? Мое предложение встретить Рождество со мной и Мэттом остается в силе.

- Спасибо, Кэр, - вздохнула я, - но я решила последовать твоему совету и отправиться в Чикаго. Кэролайн, ты еще здесь?

На мгновение на том конце провода воцарилось молчание. А потом Форбс быстро затараторила:

- Ты едешь к своей семье? Боже, неужели я смогла убедить тебя?

- Вообще-то вчера приехали моя сестра…

- Розали?

- Если бы, - усмехнулась я, натягивая темно-синий шелковый халат. - Уверена, она и знать меня не желает. Элис пригласила отметить праздник в семейном кругу. Ну как я могла ей отказать? Она ведь такая ранимая…

- Ох, Белла, я уверена, это к лучшему. Это твой шанс спокойно, слышишь меня, спокойно поговорить с сестрой и забыть, наконец, все эти глупые детские обиды!

- Не знаю, Кэр, не знаю. Мне как-то не по себе. Снова вернуться в поместье…

- Держись, милая! Помни, ты всегда можешь позвонить мне, я - твой личный психолог! Ой, все извини, я отключаюсь. Вернулся Мэтт с работы. Целую, Беллз!

Положив телефон на тумбочку и, заправив постель, я вышла в гостиную, но услышала звуки, доносившиеся с кухни – позвякивание столовых приборов. Я осторожно приоткрыла дверь и увидела Элис, стоявшую у плиты в розовом фартуке с сердечками.

- Я помню, что ты всегда пила черный кофе по утрам, - улыбнулась она, ставя на стол чашку с горячим ароматным напитком. - Получилось крепковато, но ведь ты именно такой любишь.

- С добрым утром, милая! Спасибо. - Я обняла сестру и с любопытством оглядела накрытый стол: апельсиновый сок, яичница с беконом, свежие булочки. В центре стояли баночки с медом и вишневым джемом. – Знаешь, я уже так давно нормально не завтракала!

- И не обедала, - усмехнулась Элис, покачав головой. Я села за стол и намазала тост джемом. – Ты питаешься только этой отвратительной едой из сети ресторанов быстрого питания.

- Ну, я ведь целыми днями пропадаю в офисе и мне некогда готовить что-то более съедобное, чем пончики, – улыбнулась я, намазывая хрустящий тост джемом. – Впрочем, теперь, когда меня отправили в отпуск, я подумаю над тем, чтобы взять парочку кулинарных уроков.

- Тебе с молоком? – спросила Элис, указав на мою чашку. Она уселась напротив и с мечтательной улыбкой посмотрела на меня. - Давай быстрее заканчивай с завтраком, у нас еще так много дел! Нужно собрать твои чемоданы. Мы должны быть готовы ровно в пятнадцать тридцать, когда подъедет такси, чтобы отвезти нас в аэропорт.

- Элис, ты действительно уверена в том, что это хорошая идея? – Я отодвинула от себя тарелку и пристально взглянула в лицо сестры. Она покачала головой.

– Изабелла Мари Свон, я не позволю, слышишь, не позволю тебя встречать Рождество одной! Это ведь семейный праздник. Мы снова будем кататься на лыжах, Ханна приготовит свою фирменную утку с яблоками… Все будет, как раньше!

Я не особо разделяла оптимистичный настрой Элис, но, все же поддавшись на ее уговоры, отправилась в спальню собирать вещи.

На столике в гостиной я заметила снимок в тонкой серебряной рамочке, который был сделан пять лет назад на день рождения Элис. Раньше он здесь не стоял. Я взяла фотографию и посмотрела на неё с печалью и любовью: вот Розали в бордовом платье обнимает за плечи Эдварда, который играет на фортепиано, рядом с ними стоит Ханна, наша няня, а справа я, Эммет и счастливая Элис. В тот день ей исполнилось двенадцать лет.

Я помнила это время с болезненной чёткостью. Тяжело вздохнув, я поставила снимок обратно на столик.

- Я разбирала коробки, стоявшие на шкафу в моей комнате. - Элис неслышно подошла сзади и обняла меня за плечи. - И случайно обнаружила там эту фотографию. Вот я и принесла ее сюда, но если ты хочешь, то можешь поставить ее куда-нибудь еще.

- Все нормально, пусть стоит здесь. - Я погладила по руке сестру и направилась в свою спальню.

- Ты поможешь собрать вещи, Элис? - спросила я, доставая с верхней полки небольшой чемодан. Я не хотела брать с собой слишком много одежды, ведь пробуду в Чикаго, скорее всего, не больше недели.

- Разумеется, - ответила сестренка и, критически осмотрев мой гардероб, сняла с вешалок несколько вещей. - В общем-то, довольно не плохо. А серый кардиган просто шикарен! Его мы берем в первую очередь.

Мы потратили на сборы два часа, и я с большим трудом закрыла чемодан. Тех вещей, что уговорила взять с собой Элис, хватило бы на целый месяц! Впрочем, спорить с ней бесполезно, хотя попробовать можно. Мало ли повезет...

Ровно в пятнадцать тридцать к дому подъехало такси.

****

Самолет совершил посадку в чикагском главном аэропорту О’Хара. На выходе нас уже поджидала машина. Шоссе было почти свободно, и мы поехали через деловой квартал. За городом мы будем только часа через два, значит, в поместье прибудем уже поздним вечером.

Какое-то время мы ехали молча. Элис любовалась зимним пейзажем, а я нервно перебирала пушистые кисточки шарфа. Возвращение домой несет смешанные чувства. С одной стороны, я умираю от желания увидеть Ханну, но беспокоюсь насчет Розали, и не особенно хочу общаться с ее мужем Эдвардом.

Дорога поднимается и опускается, когда-то зеленые поля пролетают мимо. Наш дом всегда казался островом в окружении лесов и ферм. Родители хотели, чтобы мы росли на природе, подальше от городской суеты.

Внезапно берет тоска по маленькой девочке, которой я была, которая любила Диснеевские мультики и мятные леденцы, проводила зимние вечера у камина, читая «Питера Пена», и мечтала стать известным на весь мир художником.

Помню, как, глядя в окно на снежинки, что кружатся в свете фонарей, я думала о том, как огромен и прекрасен этот мир. Как много я еще не видела и не знаю…

Тогда мир казался красочнее и добрее, то ли от незнания, то ли от того, что я сама была добрее и чище…

Я бросила взгляд на Элис и увидела, что она заснула. Такси сворачивает налево и проезжает через парк. Из окна машины виден бесконечный туннель голых зимних деревьев. Еще несколько минут и покажутся огромные ворота усадьбы. Я легонько толкнула в плечо Элис. Мы въезжаем на подъездную аллею и останавливаемся у центрального входа.

Я взяла чемодан и заплатила водителю.

- Как видишь, здесь все по-прежнему, - улыбнулась Элис, открывая ворота, - ничего не изменилось.

Дом был невысоким, но длинным. Его оживляли несколько пристроек. Одиннадцать комфортабельных комнат, бильярдная, апартаменты на первом и втором этажах, спортзал, бассейн.

Навстречу нам уже спешит Ханна в темно-синем пальто и капоре. Поставив чемодан на землю, я бегу к ней и бросаюсь в объятия. От няни приятно пахнет румянами и жасмином. Лучи заходящего солнца отразились в ее темно-карих глазах, от которых расходились тонкие паутинки морщинок.

- Как же я по тебе соскучилась, девочка моя! – ласково улыбнулась она, поцеловав меня в щеку. - Я знала, что ты приедешь.

- Пойдемте в дом, здесь ужасно холодно, - сказала Элис, переминаясь с ноги на ногу. Мы рассмеялись и направились в усадьбу.

В доме все выглядело таким же, как и всегда. Черно-белый плиточный пол в холле, в виде шахматной доски, в центре огромная деревянная лестница, слева старинный комод, на котором стояла фарфоровая ваза, красная плитка на кухне. На южной стене висел огромный портрет Чарли и Рене.

- А где все? - поинтересовалась я, оставив пальто в прихожей.

- Розали в своей комнате, а Эдварду пришлось уехать в город. Его срочно вызвали в больницу, – ответила Ханна.

Эдвард пошел по стопам отца, Карлайла Каллена и тоже стал врачом. Он работал в одной из частных клиник в центре Чикаго.

- Здравствуй, Изабелла. - Я взглянула наверх и увидела старшую сестру, спускающуюся по лестнице с замысловатым восточным узором на перилах. На ней были черные брюки и красная шелковая водолазка с коротким рукавом. Белокурые волосы собраны в тугой хвост.

- Здравствуй, Розали.

Несколько мгновений мы стояли так, лицом к лицу, в прихожей, разглядывая друг друга.

- Ты, наверное, голодна и хочешь отдохнуть после перелета, - наконец произнесла она. Я молча кивнула в ответ. Что ж, на более теплый прием я и не рассчитывала. - Найдешь дорогу в свою комнату?

- Конечно, - ответила я и взяла чемодан.

- А я пока приготовлю твой любимый шоколадный бисквит с клубничным соусом! – ласково улыбнулась Ханна и скрылась на кухне.

- Я провожу Беллу. - Элис крепко взяла меня под руку и потащила наверх. - Беллз, ну что ты ведешь себя, как бедная родственница! Идем скорее!

Мы шли по длинному коридору. Первая дверь вела в комнату родителей. Розали закрыла ее на ключ, и туда уже давно никто не заходил. Но я знаю, что там все осталось по-прежнему: круглый столик на одной ножке из мрамора цвета морской волны, бронзовая собачка, хрустальная вазочка, кресло… Я вижу маму среди мебели. Она повсюду - на террасе, в аллеях сада, среди белых лилий и красных роз. Рене очень любила их.

Бросив грустный взгляд на дверь, я направилась в конец коридора, больше нигде не задерживаясь.

- Ты, наверное, хочешь побыть одна? - спросила Элис, проводив меня до комнаты. Я ответила, что у меня разболелась голова, и я хочу немного отдохнуть. – Ужин накроют через час. Буду ждать тебя внизу.

- Спасибо, Элис. - Я открыла дверь спальни и зашла в комнату.

Внутри царил таинственный полумрак. Я включила настольную лампу и, присев на краешек кровати, уткнулась лицом в подушку, вдыхая легкий аромат фиалок. Окно, ведущее на балкон, было задернуто тяжелыми шторами из красного бархата. Справа возвышался платяной шкаф с одеждой, а слева комод с ящиками, где я хранила школьный альбом и другие вещи. На прикроватном столике стояли кукла и плюшевый медвежонок.

Я распахнула окно и вышла на балкон, вдыхая морозный воздух. Я снова вернулась в город детства. Снова ощущаю знакомые нотки теплой и сладкой ностальгии.

Да, времена меняются, как и люди. Появляются новые здания, новые машины, заборы красят в другой цвет, и магазины пестреют яркими вывесками… А я ощущаю вместе с порывом ветра запах жасмина. Едва уловимый, но такой знакомый еще с детства.

Закусив краешек губы, я прикрываю глаза, вспоминая все свои детские мечты, сказки со счастливым концом и грезы.

На секунду перед глазами пролетают все те вечера, что были однажды, здесь, где много близких и родных мне людей. Мамин смех, в созвучии с моим, громкие веселые голоса…

Да, я повзрослела и изменилась, возможно, время идет быстрее, но чем больше пытаешься управлять своим временем – тем быстрее заканчиваются минуты радости и теплоты.

Я распаковала свой небольшой багаж, достала и повесила на спинку стула любимое светло-зеленое платье. Открыв дверцу шкафа, в поисках вешалок для одежды, я с удивлением обнаружила, что внутри располагается целая коллекция модной одежды, и почувствовала, как губы невольно расплываются в улыбке. Элис позаботилась и об этом тоже.

«Наряд - предисловие к женщине, а иногда и вся книга», – часто повторяла она.

Порой мне казалось, что такие люди, как младшая сестрёнка, просто не способны понять, что кто-то может воспринимать мир совершенно иначе, чем они.

Скинув туфли, я достала из гардероба белоснежный махровый халат, прихватила чистые полотенца и направилась в ванную, наполнив ее горячей водой и расслабляющей пеной с запахом лаванды. Я скрутила волосы в пучок на затылке, прихватив их большой заколкой и, удобно устроившись посреди воздушного облака пены, окутывавшей тело приятным ароматом, расслабленно положила руки на края ванны и прикрыла глаза.

****
Переодевшись к ужину, я не спеша спустилась вниз. Широкие раздвижные двери гостиной были плотно закрыты. Глубоко вздохнув, я нажала на ручку, вошла в просторную комнату и огляделась. Интерьер ни разу не изменился с тех самых пор, когда еще были живы родители.

Всё как всегда.

Всё знакомо.

Окна декорированы прозрачным шифоном и вышитыми тонкими веточками на коричневом фоне. Классическая мебель, крашенная в белый цвет, маленькие настольные лампы на тумбочке. Возле дивана низкий кофейный столик, а напротив, в простенках по обе стороны от входа, - уютные кресла с высокими спинками. Над креслами висят деревянные полки с зеркальными вставками. Гостиная как будто сошла из кинофильма про шестидесятые, и точно передает атмосферу того времени.

Как ни странно это может прозвучать, но сейчас дом не вызывал у меня положительных эмоций, скорей наоборот - заставлял напрягаться и, осознанно или нет, вслушиваться, не идёт ли кто. Я была полноправным членом семьи, но отчего-то чувствовала себя чужой в собственном доме. В конечном счете, решив, что веду себя просто глупо, я решила пойти на кухню, как вдруг мой взгляд задержался на небольшом столике возле окна.

Я развернулась, медленно подошла к нему и, взяв одну из стоящих на столике рамок с фотографиями, замерла. Семейное фото. Солнечный летний день. Не помню, сколько лет мне здесь было, возможно около десяти. Справа стоит улыбающаяся Розали, и держит на руках малышку Элис, а слева Эммет приобнял меня за плечи. Рене и Чарли держаться немного позади: отец обнимает маму за талию, а она склонила голову ему на плечо.

Все выглядят счастливыми.

Даже на фото мамины глаза такие выразительные, такие живые и наполненные нежностью ее душевной теплоты, что начинает казаться, будто она всматривается прямо в меня, изучая и проникая в самое сердце.

- Твоя мать очень гордилась бы тобой, если бы видела сейчас. – С порога раздался мелодичный голос, заставивший вздрогнуть, и я встретилась глазами с Ханной.

- Ты стала такой взрослой, моя девочка, такой красивой, – продолжила няня, с теплой улыбкой рассматривая меня. – Как же быстро летит время. Казалось, только вчера ты с братом каталась на своем любимом велосипеде в саду, а по вечерам тайком пробиралась на кухню в поисках апельсинового желе.

- О да, это было мое самое любимое лакомство, – мечтательно улыбнулась я, с наслаждением вспоминая уже почти забытый вкус. – Один из лучших твоих рецептов, Ханна.

На ее лице появилась мягкая улыбка. Подойдя ко мне и, заключив в свои теплые объятия, няня произнесла:

- Я так рада, что ты вернулась к нам, детка. – Ее голос, приятный, но чуть охрипший, видимо, от волнения, был нежным и таким родным. – Спасибо. Знаешь, сейчас, глядя на тебя, я словно вновь вижу перед собой Рене. У тебя ее глаза. То же выражение, глубина… Мне очень не хватает ее.

– Я хотела бы лучше помнить родителей, – тихо сказала я. - Меня пугает, что с каждым прошедшим днем мои воспоминания о них становятся более расплывчатыми и слабыми, и в один прекрасный день я могу даже не вспомнить, как они выглядели.

Несколько секунд Ханна медлила с ответом. Протянув руку и ласково прикоснувшись к моей щеке, она прошептала:

- Ты никогда их не забудешь. Да, ты больше не увидишь их во плоти. - Ханна вздохнула и снова замолчала. Я склонила голову ей на плечо, чувствуя, как слезы сами собой наворачиваются на глаза. – Но ведь, если чего-то не видно, оно все равно никуда не делось. И ты всегда можешь говорить с ними, когда становится грустно, больно или одиноко. Ты не услышишь ответа, но ты поймешь, что они тебе сказали.

Они навсегда останутся с тобой, в твоем сердце.

- Спасибо, няня. За все, что ты делаешь для нас.

- Ну, все! Не будем предаваться унынию! – бодро произнесла Ханна. – Идем-ка скорее в столовую. Эдвард недавно приехал, но я еще не сказала ему о твоем возвращении. Устроим сюрприз! Он будет очень рад видеть тебя, Белла!

Я не нашлась, что на это ответить, поэтому просто улыбнулась в ответ.

Мы прошли в столовую. В центре комнаты за большим столом расположились Эдвард и Розали. Заметив меня, Каллен несколько растерялся, но, быстро оправившись от удивления, поднялся навстречу и широко улыбнулся. Он подошел ко мне и легонько обнял за плечи.

- Здравствуй, Белла. Спасибо, что приехала.

- Это была идея Элис, - ответила я, чуть улыбнувшись. – Она сказала, что это пойдёт на пользу и… Ты ведь ее знаешь, я просто не могла отказаться от ее предложения.

- Белла решила сделать нам сюрприз, - ответила Ханна и подтолкнула меня к столу с таким видом, как будто бы не заметила ничего необычного в поведении Розали. Старшая сестра держалась все также холодно и неприступно. – Присаживайся, сейчас будем ужинать.

Я неуверенно посмотрела на свободный стул напротив Эдварда и улыбнулась. Ханна поставила дополнительный прибор и ободряюще похлопала меня по плечу. Ужин начался в достаточно напряжённой обстановке. Няня и Эдвард старались, как могли, и поддерживали беседу, расспрашивали меня о жизни в Нью-Йорке, пытаясь вовлечь в разговор и Роуз. Но миссис Каллен сводила на «нет» все попытки мужа внести непринуждённость в наши скупые диалоги. Я понимала, что она вовсе не рада встрече. Розали практически не общалась со мной и лишь изредка улыбалась.

Даже сложилось впечатление, что она просто не знала, о чём говорить со мной. Слишком уж разными людьми мы стали. Ситуацию спасла Элис, ворвавшись в столовую, точно маленький ураганчик, одетая в коктейльное платье цвета сирени, которое прекрасно сочеталось с туфлями на высоких каблуках. Она бросилась ко мне и, обняв за шею, звонко чмокнула в щёку.

- Как же хорошо, что Белла с нами, правда же?! – Элис расправила складки платья и опустилась на стул рядом со мной. - Это будет самое лучшее Рождество!

- Ты к нам надолго? – как бы невзначай спросила Розали и посмотрела мне прямо в глаза.

- Думаю, что примерно на неделю.

- Всего-то? - В глазах старшей сестры читался надменный вызов.

- У меня ведь работа, ты понимаешь.

- Роуз просто не хочет тебя отпускать, – шепнула Элис, накладывая себе в тарелку приличную порцию овощного салата. – Она безумно по тебе скучала, хоть и не признается в этом.

Остаток вечера прошел в довольно спокойной обстановке. После ужина все разошлись по комнатам и вскоре легли спать. Мы с Элис вернулись в мою спальню, уселись на широкую кровать и, закутавшись в плед, включили телевизор. На экране тотчас замелькали кадры какого-то фильма с участием Грейс Келли*.

Мы долго болтали, вспоминали забавные истории из детства, смотрели старые альбомы с пожелтевшими фотографиями и поглощали шоколадные бисквиты.

Сегодня я поняла, как же за то время, пока я жила в Нью-Йорке, мне не хватало общения с младшей сестренкой. Конечно, мы часто созванивались или обменивались письмами по электронной почте. Но ведь это совсем другое…

- Ого, как уже поздно! - Элис взглянула на часы. Полночь. – Тебе нужно выспаться, завтра нам предстоит столько всего сделать!

- Элис, что ты опять задумала? – Я выразительно приподняла бровь. Лицо сестренки озарилось новой идеей. - Если это то, о чем я думаю, то сразу предупреждаю, спорт и я – вещи не совместимые!

- Белла, мы только немного покатаемся на лыжах и все!

- Ты забыла, чем это приключение закончилось в прошлый раз? Мне пришлось ходить в гипсе три недели!

- Ладно. Завтра поговорим. - Элис закатила глаза. Чувствует мое сердце, так просто она не сдастся, а значит, впереди меня ждет испытание на выживание.

Элис поцеловала меня в щеку и направилась к выходу. Обернувшись на пороге, она пожелала мне спокойной ночи и скрылась за дверью.

Переодевшись в свободную футболку и шортики, я залезла под одеяло. Шторы не были задернуты, и ночной свет ложился на полки и стеллажи. В небе за окном блестела полная луна, казалось, что она расплывается по гладкому паркету.

Я прикрыла глаза и погрузилась в глубокий сон.

*Грейс Келли - американская актриса. С 1956 года супруга князя Монако Ренье III.

Делимся впечатлениями на Форуме