Я проснулся рано утром, но что самое странное, проснулся отдохнувшим. Вчера, уезжая из отеля в родительский дом, я ожидал, что всю ночь меня будут мучить кошмары и воспоминания о моей прошлой жизни. Но я ошибся. Когда из-за поворота показались подъездные ворота, увитые плющом, я не почувствовал боли. Впервые за четырнадцать лет я смотрел на этот дом и чувствовал тепло. Впервые я осознал, что вернулся домой. Этот каменный дом с черной черепичной крышей, садом, разбитым любящей рукой моей матери, качелями на заднем дворе… Все это было моим домом. И пускай сейчас была зима, но я мог почувствовать запах любимых роз моей матери, увидеть, как за завтраком отец целует ее и кладет на стол ее любимый сорт кроваво-красных роз, увидеть улыбку моих родителей, когда я приезжал со школы и бежал вот этой же дорогой к дому, желая поскорее очутиться в их объятиях.
Столько времени прошло, но мои воспоминания о том, что я потерял, не померкли. После смерти родителей мой опекун, а по совместительству и крестный, отправил меня к психоаналитику, поскольку был обеспокоен моим поведением. После похорон родителей я больше никогда не плакал, на моем лице нельзя было ничего прочесть, настолько хорошо я научился прятать свои эмоции. И это в семнадцать лет. Генри был напуган моим поведением, тем, что никак не мог достучаться до меня, хотя раньше мы были очень близки. И на первом сеансе психоаналитик сказала, что я закрылся в раковине, желая уберечь себя от еще одной подобной боли – потери дорогого и любимого человека. Она была права. Пускай наши отношения с Генри и наладились, но они уже были не такими, как раньше. Я боялся, что когда-то и он покинет меня.
Я закрыл все чувства в самой глубине своего сердца, а ключ выбросил. И за последние четырнадцать лет в том уголке сердца, где были похоронены мои самые дорогие воспоминания и чувства, ни разу ничто не шевельнулось. До сегодняшнего дня. Не знаю, что сделала эта хрупкая девушка, но сейчас все мои чувства вырвались наружу. То, от чего я убегал долгие четырнадцать лет, настигло меня. И теперь, стоя перед дверью своего дома, я снова проживал те радостные мгновения моей жизни, когда рядом были родители. И я понял, что если так и останусь в этом доме на весь день, то больше не смогу бороться с болью, которую причиняли эти сладостные воспоминания. Моя рука потянулась к телефону, и прежде чем я смог осознать, что делаю, набрал номер отеля, в котором остановилась Белла.
- Отель «Knightsbridge». Чем могу помочь вам? – спросил приятный женский голос
- Здравствуйте. Соедините меня, пожалуйста, с Изабеллой Свон, она остановилась в номере 13Б.
- Одну минуточку, сэр. - Через мгновения я уже слушал гудки.
- Алло? – неуверенно ответила Белла.
- Почему так удивленно, Белла? – спросил я, улыбаясь. Да, похоже, я действительно удивил ее своей настойчивостью. Сначала аэропорт, где мне никак не хотелось расставаться с моей хрупкой балериной, потом отель. Что же со мной творится-то?
- Эдвард… - выдохнула она мое имя.
- Ожидали услышать кого-то другого? – весело произнес я. Ее голос развеял всю печаль, которую навеяли старые воспоминания, и мне захотелось еще раз услышать ее, еще раз увидеть.
- Нет, я вообще не ожидала никаких звонков. Ведь никто не знает, что я уехала в Лондон.
- Что ж, у меня к вам есть одна просьба, - изрек я. Надеюсь, она не откажет, поскольку мне только что пришла в голову отличная мысль.
- Какая? – ее голос прозвучал заинтересовано.
- Как вы смотрите на то, чтобы позавтракать со мной, а взамен я покажу вам достопримечательности Лондона. Вы ведь понимаете, что осматривать их с истинным англичанином будет намного интересней, чем одной и с путеводителем? Я смогу рассказать вам забавные истории, о которых в путеводителе ничего не написано.
- Это… - я услышал, как она улыбнулась, - было бы замечательно. Но я не хочу утруждать вас.
- Белла, это ведь я предложил, ведь так? Может, я не хочу завтракать один. Вы же не хотите, чтобы я умер с голоду? – попытался пошутить я. Мне нужно было ее увидеть, еще раз. – Белла, позвольте мне увидеть Лондон вашими глазами, – эти слова я произнес уже серьезно, даже немного грустно. Я хотел снова увидеть свой город таким, каким помнил его с детства – самым красивым на свете, самым любимым, не омраченным трагедией моей жизни. И знал, что только с Беллой я снова смогу это увидеть.
- Хорошо, Эдвард. Я с удовольствием погуляю завтра по Лондону вместе с вами. Спокойной ночи.
- До встречи, Белла, - попрощался я, положив трубку.
В свою комнату я поднимался с мыслью, что завтра у меня будет шанс убежать от своего прошлого и снова увидеть ее. Эта потребность быть рядом с ней удивила меня. Мы же с ней знакомы не более двенадцати часов. Белла Свон, что же ты со мной делаешь?
Закончив утренние процедуры, я спустился на кухню выпить кофе. Было еще слишком рано ехать к Белле, на часах только восемь утра. А учитывая смену поясов, я вообще сомневался, что Белла будет чувствовать себя отдохнувшей. Это я уже до такой степени привык к частой смене места жительства, что легко акклиматизировался, но не думаю, что с Беллой та же ситуация.
Допив свой кофе, я решил прогуляться по дому. Чего я вчера совсем не ожидал, так это увидеть такую идеальную чистоту в доме. Ни в одной комнате не было пыли, чехлы были сняты с мебели, отсутствовал даже запах запустения, а ведь он должен был быть, поскольку в доме никто не жил. Я понимал, что это глупо позволять дому, который расположен в самой элитной жилой части Лондона пустовать, но не мог продать его или сдать в аренду. Это был мой дом, и я не мог позволить кому-то жить в нем. Что ж, видимо Генри, как и обещал, заботится о нем, и поскольку знал о моем приезде, попросил приготовить его.
Я зашел в гостиную, любимую комнату моей мамы. Как и все комнате в нашем доме, она была светлой: кремовые стены, белый потолок с лепниной, большие французские окна. Мама любила ее из-за двух вещей: большого камина и моего рояля. Зимними вечерами отец всегда зажигал огонь в камине, а мы рассаживались вокруг него и играли в скрабл или другие забавные игры, или просто делились впечатлениями о прошедшем дне. Мой взгляд поднялся выше, и я увидел эту картину.
В шестнадцать лет моя мама заказала у одного художника потрет нашей семьи, который сейчас висел над камином. Я помню, что это было летом и мне ужасно не хотелось позировать по четыре часа в день на солнцепеке в смокинге, вместо того, чтобы с друзьями развлекаться на пляже. Но сейчас, смотря на умиротворенной лицо моей матери, которая сидела на витом стуле в саду, глядя на отца, чья рука покоилась на ее плече, и в глазах которого светилась гордость за свою семью и любовь, на себя, стоявшего рядом с отцом, с рукой, лежащей на втором плече мамы, я был рад, что она заставила меня это сделать. И я ясно вспомнил смех мамы, когда художник расставил нас по местам. Когда мы с отцом поинтересовались, что так рассмешило ее, мама ответила, что сидя вот так, с нашими руками на плечах, она чувствует себя полностью защищенной и любимой. Я тогда удивился, что она так точно угадала мои чувства, те чувства, которые я хотел запечатлеть на этой картине.
Продолжая смотреть на нее, я подошел к своему роялю. Только он спасал меня в первый год после смерти родителей. Как бы я не хотел тогда убежать от ужасных картин аварии, которые преследовали меня, я не мог покинуть свой дом. И только музыка спасла меня тогда от сумасшествия. Я открыл черную крышку рояля и пробежался пальцами. Ноты прозвучали идеально, рояль не расстроился за эти четырнадцать лет. Или точнее сказать, кто-то очень надеялся, что я снова буду играть на нем и настраивал его перед каждым моим приездом. Но впервые за последние четырнадцать лет я сел за него.
И я заиграл.
Слушать Мои пальцы сами вспомнили любимую песню Элизабет Мейсен. Как это ни странно, но любимыми композиторами мамы были русские: Глинка, Лисенко, Рахманинов. И сейчас я играл ее песню, ее ноктюрн, которой по несчастливой случайности назывался «Разлука». Тогда, четырнадцать лет назад этой песней начинался и заканчивался мой день, тогда в нее я вкладывал всю свою боль. Но сегодня это была дань памяти моей матери. Играя сейчас, я не вспоминал тот год, который прожил в этом доме после смерти родителей, а то время, когда играл эту композицию для мамы, вспоминая, как она стояла рядом, перебирая мои волосы и наслаждаясь игрой. Сейчас музыка олицетворяла всю глубину моей любви к ней.
Когда я закончил играть, была уже половина десятого. И если я хотел показать Белле смену караула возле Букингемского дворца, то мне нужно поторопиться. Закрыв крышку рояля, я спустился в гараж и завел мотор папиного Мерседеса. Что ж, впереди у меня насыщенный день. Скоро я снова увижу ту, которая открыла потайной ящик моей души. Вот только получится ли из этого что-то хорошее?
***
Сегодня я проснулась с улыбкой на губах, чувствуя, как лучи солнца ласкают мое лицо. Возможно, частично поэтому у меня и было такое хорошее настроение, но если быть с собой полностью откровенной, то я просто была рада, что проведу еще один день вместе с Эдвардом. Не знаю, что случилось там на небесах, но он был первым человеком, которого после двенадцати часов знакомства я могла назвать своим другом. Единственным другом. И сейчас, бегая по комнате и собираясь на прогулку, я размышляла о том, что же из этого получится.
Ровно в десять утра в дверь моего номера постучали. Открыв ее, я, как и ожидала, увидела Эдварда.
- Здравствуйте, - поздоровалась я с, надеюсь, не очень широкой улыбкой.
- Доброе утро. Надеюсь, вы хорошо спали?
- Да, замечательно. Уснула сразу же после вашего звонка.
- Вы готовы, Белла?
- Да, конечно. Только возьму сумочку.
Через минуту мы уже спускались на лифте в холл отеля.
- У вас есть какие-то особые пожелания насчет завтрака? – спросил меня Эдвард.
- Нет. Обычно мой завтрак это омлет и кофе, так что мне подойдет любое место, которое вы выберете.
- Отлично. В отеле хорошая кухня. Позавтракаем здесь, а затем отправимся на экскурсию. Вот только у меня сначала будет к вам еще одна просьба. Давайте уже перейдем на ты, что ли? Я могу рассчитывать на то, что мы стали хотя бы друзьями за это время?
Я улыбнулась. – Да, конечно, Эдвард. Вы… ты мой друг.
- Вот и отлично. Пошли завтракать, а то я точно умру с голоду.
Все время, пока ели, мы смеялись: Эдвард рассказывал смешные истории о своих пациентах и казусы в поездках по разным странам на конференции. За весь завтрак был только один неудобный момент.
- Белла, почему у тебя нет парня, с которым ты могла бы провести Рождество?
- Потому что после череды неудачный свиданий, которые из-за моей неуклюжести заканчивались травмами, в лучшем случае только моими, а в худшем человек так десяти, я перестала ходить на них.
- Все не может быть до такой степени ужасно, – Эдвард действительно не верил, что я могла быть такой неуклюжей, как сказала.
- Эдвард, на выпускной бал в старшей школе я пошла со своим последним парнем, Тайлером. Да еще меня угораздило надеть туфли на трехдюймовом каблуке. Ты не догадываешься, что произошло?
- Ты подвернула ногу и упала в объятия этого парня? – Нет, он действительно верит, что все было настолько безобидно?
- Эдвард, - мои щеки залила краска смущения, когда я вспомнила, чем закончился мой последний поход на выпускной бал. – Я подвернула ногу, упала на девушку, которая была самой популярной в нашем классе и которая превратила мою школьную жизнь в кошмар. Она упала на стол с пуншем, который вылился на розетки. В результате, у меня растяжение лодыжки, все, кто стоял возле стола, залиты пуншем, электричество вырубилось, и выпускной был окончен. Это было в начальном классе старшей школы. После этого случая я больше не ходила на выпускные или другие подобные мероприятия, боясь повторения.
Я наконец-то смогла оторвать взгляд от скатерти, на которую смотрела все время, пока рассказывала эту историю и посмотрела на Эдварда. Оказалось, что он изо всех сил пытается сдержаться и не засмеяться. Но у него не получилось, его смех разнесся по всему ресторану, он был таким заразительным, что даже я улыбнулась. Он хохотал минут пять, пока смог наконец-то говорить.
- Господи, Белла, ты удивительная. И даже не понимаешь насколько. Жаль, что я не знал тебя в школе. У меня тоже была проблема: все девушка увивались за мной, и мне приходились скрываться от них. А будь у меня ты, я бы получал удовольствия от того, как элегантно ты бы от них отделывалась.
Теперь уже смеялись мы оба, когда я представила, как Эдвард убегал от толпы девушек, которые неслись за ним по коридорам школы.
- Мистер Мейсен? – прервал нас метрдотель.
- Да, - ответил Эдвард.
- Вас к телефону. Можете подойти в бар?
- Конечно. Белла, подожди минутку.
- Хорошо.
Эдвард вернулся через несколько минут и сказал, что мы можем ехать. Этот день был таким же веселым, как и его утро. В одиннадцать часов мы посмотрели на парад конной гвардии, потом отправились к Букингемскому дворцу, где как раз успели на смену караула. Это было захватывающее зрелище. Смотря на него, можно было легко представить, что на дворе восемнадцатое столетие. Удивительно, что по прошествии стольких лет англичане сохранили подобные традиции.
Потом, как и было обещано, Эдвард провел мне стандартную экскурсию по всем знаменитым достопримечательностях Лондона. Вестминстерское аббатство, Тауэр и мост возле него, Биг Бен, Британский музей – все это часть истории Лондона, которая захватывала меня, особенно, когда Эдвард рассказывал ее. Он был потрясающим гидом. Предугадывал, где бы я хотела остановиться, рассказывал интересные факты о том или ином памятнике архитектуры. И все это время улыбка не сходила с моего лица. Мне было очень комфортно рядом с ним, я чувствовала себя в полной безопасности, гуляя по незнакомому городу с человеком, которого знаю меньше суток.
Мы поехали на площадь Пикадилли с ее магазинами и быстрым движением. Здесь мы оставили машину, и пошли гулять. Мое внимание привлек фонтан и Эдвард сказал, что он называется Эрос. Я, конечно же, подумала, что назван он был в честь бога любви. Видимо это отразилось на моем лице, поскольку Эдвард объяснил, что в такое заблуждение название фонтана приводит всех. А на самом деле скульптура изображает христианскую благотворительность, а не божество любви. От Пикадилли мы направились вверх по Мейфейр. Теперь уже мои глаза не могли оторваться от красоты домов, которые были в изобилии на этой улице. Я столько читала про нее в романах множества классиков, да и не только, что казалось, должна была предугадать ее величественный вид. Но не смогла. Меня до глубины души потрясла красота этого района.
Затем мы свернули на Харли-стрит. Эдвард рассказывал, что эта улица – собственность одной из лондонских аристократических семей – стала центром медицины в Лондоне. Здесь находились самые престижные клиники, частные врачебные кабинеты. По этой улице мы гуляли еще медленнее, чем по другим. Когда перед нашими глазами предстало белое здание с названием "Клиника «LIZ»", Эдвард совсем остановился. В этот же момент перед зданием остановился автомобиль, из которого вышел мужчина. - Эдвард?! – воскликнул он. Это был красивый высокий брюнет с серыми глазами. Ему было где-то лет пятьдесят. – Эдвард, как же я рад тебя видеть, - он подошел и обнял Эдварда.
- Здравствуй, Генри. – Эдвард улыбнулся. – Познакомься, это Белла Свон – моя подруга. Генри о′Брайан, мой крестный, - представил он нас.
- Рад познакомиться с вами, юная леди, - я кивнула и улыбнулась. – Не ожидал увидеть тебя здесь. Зайдешь внутрь? – голос Генри прозвучал взволновано.
Когда я посмотрела на лицо Эдварда, то увидела следы внутренней борьбы в его глазах. – Не сегодня, Генри. Я обещал показать Белле Лондон. Но перед отъездом я обязательно зайду.
- Хорошо, только непременно зайди. А то Молли обидится, что ты не зашел проведать ее. Ты же еще помнишь Молли, мою жену?
- Как можно забыть женщину, которая стала для меня второй матерью. Передавай ей привет и скажи, что я обязательно загляну к ней.
- Конечно, Эдвард. Мне нужно уже бежать. Надеюсь еще увидеть тебя перед отъездом?
- Да. До скорой встречи.
- До свидания, мистер о′Брайан, - попрощалась я, пока мужчины пожимали руки. Мы несколько минут шли молча, пока я пыталась сдержать свое любопытство, но, кажется, Эдвард читал меня как открытую книгу.
- Хорошо, Белла, задавай уже свой вопрос, - проговорил он с улыбкой.
- Это здание … Как ты связан с ним?
- Эту клинику построили мои родители. «LIZ» - так отец нежно называл мою мать, эта больница носит ее имя. Он подарил ее маме в день моего рождения.
- Ты поэтому стал врачом? Чтобы продолжить семейную традицию? – на этот раз я ошиблась с вопросом. Когда Эдвард повернулся ко мне, я увидела такую боль в его глазах, что пожалела, что спросила об этом.
- Нет, Белла. Я…
- Эдвард, не надо, - прервала я его. Я не хотела потерять то радостное чувство, которое было у меня весь день. Я не хотела причинять ему боль. – Возможно, когда-то ты и расскажешь мне эту историю, но не сегодня. Прости, что спросила, - он просто кивнул, ничего не сказав.
Мы вернулись к машине, а затем поехали в отель. Стоя возле входа, Эдвард положил руку на мою щеку. – Спасибо тебе, Белла. Спасибо за то, что позволила увидеть Лондон твоими глазами.
- Не за что, Эдвард. Это тебе спасибо, что показал мне его таким, каким запомнил его ты, - я улыбнулась, но моя улыбка получилась грустной. Я провела половину дня с этим удивительным человеком и поняла, что не хочу расставаться с ним.
- Белла, что ты планируешь делать вечером?
- Я?! Если честно, еще не думала.
- Тогда ты не откажешься помочь мне исправить некоторые твои не самые радужные воспоминания? – спросил он, в его глазах зажглись странные золотистые искорки.
- Эдвард, о чем ты говоришь? – спросила я.
- Ты пойдешь со мной на свидание? – задал он вопрос с улыбкой на губах. И смотря в эти глубокие темно-зеленые глаза, я потеряла ощущение времени и места. Я потерялась в их глубине и сказала то, что он хотел услышать.
- Да, я пойду с тобой на свидание.
- Отлично, я заеду за тобой в семь. – Он уже собирался уходить, когда я спросила.
- Эдвард, куда хоть мы пойдем?
- В театр. Думаю, тебе понравится опера, - ответил он, садясь в машину. Повернувшись, я все еще удивленная, зашла в холл. И только после этого услышала звук отъезжающей машины. Да, Эдвард Мейсен был истинным джентльменом. И сегодня я иду с ним на свидание. С мужчиной, который пробуждает во мне такое странное щемящее чувство, мужчиной, который заставляет меня смеяться, мужчиной, у которого так много тайн… Мужчиной, в которого так легко влюбиться…
...что вы можете заказать в нашей Студии Звукозаписи в 
0
