Название: Побочные эффекты

Категория: Авторские истории. Собственные произведения
Бета: +
Жанр: romance, humor
Рейтинг: R
Саммари: Кто боится зубных врачей? Я! До умопомрачения и остановки дыхания. Но порой стремление избавиться от зубной боли приводит к весьма неожиданным побочным эффектам.

---

Зуб болел так, что я практически не спала вторую ночь. Боль выедала мозг и остатки сил, чудом сохранившиеся после трёх дней торжества маленького костяного чудовища над моим организмом. Даже думать о чем-то постороннем было невозможно. Таблетки почти не помогали (я собрала настоящую мини-аптеку в ящике комода), лишь приносили чувство полного отупения. Глотать их приходилось каждый час, меня уже мутило, и к шести утра, измученная болью и недосыпанием, я всё же отважилась на визит к врачу, преодолев свой ужас, навеянный воспоминаниями детства. Сидеть до восьми утра дома не было никаких сил, поэтому я решила пойти и подождать возле поликлиники, чтобы хоть немного отвлечься.
Кое-как оделась и уже у двери машинально взглянула в зеркало. «Боже, кто это?!» На меня смотрел какой-то негатив: лицо посерело и осунулось, серые глаза почему-то стали темными и раскосыми, обведенными нездоровой синевой, а русые волосы торчали, как солома у Страшилы. Немного пригладив их, я поняла, что прическа уже не играет никакой роли, накинула капюшон и вышла из квартиры.
На улице тоже всё было наполнено болью: снег, сыпавший мелкой смерзшейся колючей крошкой вместо пушистых хлопьев, фонари, взиравшие одним-единственным тускло-красноватым глазом на творящееся со снегом безобразие; по дороге проносились автомобили с больными людьми, вставшими в шесть утра(!) для того, чтобы весь день вкалывать, потом через непогоду и «пробки» добраться до дома и завалиться спать, а назавтра снова проснуться от звонка будильника в шесть утра. Если бы я так рано приходила на работу, теперь уже была бы не секретарем-референтом, а как минимум директором нашего филиала вместо этого самодовольного лысого фавна. Редкий козел, хоть и не числится в Красной книге.

Поликлиника ещё была закрыта, немногочисленные прохожие заспанного вида проходили мимо меня, марширующей вдоль здания, которое своим видом вселяло и надежду на избавление от мук, и такой страх, что вместо сердца порой ощущалась черная дыра. Прохожим было не до моих страданий, все спешили по своим делам. Я чувствовала себя одинокой, брошенной целой вселенной, закрытой сейчас на замок.
Едва дождавшись начала работы регистратуры, я подошла к окошку:
– Пошлите меня куда-нибудь.
Молоденькая сотрудница моргнула подведенными глазами и ухмыльнулась:
– С удовольствием. Есть предпочтения?
– Превратиться в беззубого моллюска, – я прижала ладонь к щеке.
Девушка кивнула и бросила в мою сторону:
– Дежурный врач в одиннадцатом кабинете. Могу дать только дополнительный талон. Попросите, может быть, с острой болью вас пропустят, там ведь очередь. Давайте ваш полис, карточку принесут прямо в кабинет.

Провожая глазами каждого идущего по длинному коридору поликлиники, я с нетерпением и страхом ожидала стоматолога. Вот наконец появился крепкий молодой черноволосый мужчина в голубом форменном костюме, и – странное дело – мне вроде бы сразу немного полегчало.
Едва врач подошёл к двери кабинета, я бросилась наперерез, держась за щеку, и умоляющим тоном попросила принять меня поскорее. Доктор посмотрел в мои несчастные глаза, потом на часы, немного помедлил и кивнул:
– Хорошо, вас вызовут.
Дверь за ним закрылась, и боль сразу вернулась, высверливая мои мозги. После двух бессонных ночей мне казалось, что уже неделю я со всем пылом отмечала какой-то праздник и вот только сегодня очнулась. Стены коридора странно подрагивали, плитка на полу струилась, но все это проходило по краю моего сознания, сосредоточенного на изматывающей боли.

– Маргарита Колмакова, – голос звучал словно издалека, и я не сразу сообразила, что обращаются ко мне. В проёме открытой двери стояла медсестра, вопросительно глядя на меня. Кое-как связав в голове себя и кабинет стоматолога, я вошла в эту камеру пыток, упала в кресло и вцепилась разом вспотевшими пальцами в подлокотники. В голове остались только две противоположные мысли: «сбежать» и «остаться».
Врач посмотрел на меня поверх маски и поинтересовался:
– На что жалуетесь?
– Доктор, у меня кольпит, – произнесла я, едва шевеля языком от боли и страха.
Мужчина замер, внимательно глядя мне в глаза, немного помолчал и как-то вкрадчиво спросил:
– Кто вам это сказал?
– Мой начальник, – честно ответила я.
– Он врач?
– Нет, что вы! Он инженер-строитель.
– Тогда на основании чего он поставил вам такой диагноз? – от уголков глаз доктора разбежались веселые мимические морщинки.
– Ну не дотронуться же даже языком, – страдальчески морщась, пробормотала я, – так больно.
Глаза над маской стали как будто вдвое больше – врач, видимо, подавился и начал кашлять, отвернувшись в сторону. В дальнем углу кабинета почему-то всхлипывала медсестра. Плакала, наверное. Может, у нее дома что-то случилось?
Откашлявшись, доктор повернулся ко мне.
– Когда я так же сильно кашляла, мой начальник посоветовал пить побольше горячего портвейна с корицей, а если не поможет, то попробовать травку, – с сочувствием сказала я.
Новый взрыв кашля совершенно обескуражил меня. Медсестра всхлипывала и вытирала платочком слезы. Что творится в этом кабинете? Один без остановки кашляет, другая плачет, а мне кто поможет?
Укол в десну унес меня в нирвану. Боль отступила, и тут я поняла, что такое рай. Доктор ковырялся в моем зубе, потолок мягко покачивался, но мне было всё равно, я ничего не чувствовала, кроме счастья. Темно-карие глаза внимательно изучали мой рот, тепло рук чувствовалось губами даже через медицинские перчатки, и мне казалось, что этот человек – самый лучший мужчина в мире. От немедленного признания в любви меня остановил только полный рот ваты.
Выйдя из поликлиники, я почувствовала себя… необыкновенно! Хотелось смеяться и прыгать от осознания, что все закончилось благополучно, и я засмеялась, но тут обратила внимание на свои конечности. Они стали маленькими, просто очень маленькими, как у ребенка. Я стояла на автобусной остановке, уставившись на них, и причитала:
– Ой, ручки мои, ручки. Ой, ножки мои, ножки. Что же с вами случилось?
И вдруг слева от себя услышала:
– Эй, у тебя что, чердак не в порядке?
Я повернула голову и увидела странного парня – он переминался с ноги на ногу и весь колебался, словно стоял под водой. Но я же интеллигентный человек в отличие от него, поэтому вежливо ответила:
– Ошибаетесь, я не ползаю по чердакам, хотя крыша, конечно, иногда течет.
Парень присвистнул, захохотал и, покрутив пальцем у виска, сказал:
– Оно и видно.
Что ему было видно, я так и не поняла, но жест был недвусмысленный. Этот тип меня оскорбляет?
– Эй, ты, водяной, думаешь, если под водой, то тебе всё можно? – кажется, слишком громко крикнула я.
– Ууууу... – протянул парень, – да тебя штырит. Он развернулся и исчез из поля зрения.
Как я оказалась дома, осталось для меня загадкой, но пробуждение было чудесным! Оттого, что в окно светило утреннее солнце, оттого, что зуб не болел, оттого, что, проспав почти сутки, наконец-то выспалась и чувствовала себя превосходно, а еще оттого, что суббота и не надо спешить в офис.
«Интересно, как он выглядит без маски?»
Ненароком промелькнувшая мысль дернула какую-то ниточку в моем мозгу, и клубочек начал разматываться. Темно-карие глаза, морщинки, кашель... Постой, что это я там несла? «Кольпит!» – словно булыжником стукнуло по голове слово. Откуда я его взяла? Начальник? Да нет, он вчера сказал... э...: «Иди отсюда, Колмакова, твоя кислая физиономия портит мне настроение. И не показывайся, пока не вылечишь свой пульпит.» Ну конечно! Пульпит! А я?? Боже, как стыдно! Я перепутала слова, перепутала болезни!
Ну я и дура! Что подумали про меня эти славные люди, вернувшие мне радость жизни? В памяти вдруг всплыла автобусная остановка. Крыша... Да, крыша иногда подтекает, при сильном дожде, я ведь снимаю квартиру на верхнем этаже пятиэтажки, но фраза-то прозвучала в другом смысле. Господи, это что, психоз? Все, все вчера подумали, что я чокнутая. Ой, нет, не все. Тот парень на остановке, кажется, решил, что я употребляю наркоту. Докатилась! Какие, однако, неожиданные последствия зубной боли. Зубная боль, вот! Я же съела кучу таблеток! Возможно, это побочный эффект какой-нибудь из них. Да что теперь рассуждать? Сказанного не воротишь.
Ощущение счастья несколько померкло, пришлось приступить к прозе жизни – встать с постели, умыться и позавтракать. Зеркало слегка утешило тем, что мои глаза опять серые и вовсе не раскосые, синяки под ними заметно уменьшились, а волосы блестят и в лучах зимнего солнца немного отливают рыжиной. Еда как будто полирнула мое поблекшее счастье, и оно снова заиграло яркими красками. Ну да, три человека в мире посчитали меня дурой, или наркоманкой, или спятившей – неважно, ведь другие-то знают, что я абсолютно нормальная. И я знаю, а это главное!
Но вот карие глаза... Почему-то мне было неприятно выглядеть в этих глазах полной дурой. А что делать? Надо бы извиниться и показать себя с лучшей стороны. Но увидеть доктора я могу только в поликлинике. Значит – что? Значит, нужно пойти туда и притвориться, что опять болит зуб. Господи, останови меня! Это же стоматологический кабинет, филиал ада!
Ещё пару ночей темно-карие глаза смеялись надо мной, и наконец я не выдержала, позвонила в поликлинику, выяснила фамилию врача и записалась на прием.
От глаз над маской разбегались веселые лучики, но голос звучал строго:
– Ну-с, что вас привело на этот раз? Надеюсь, не та же шестерка?
– Нет, с той все в порядке, – почему-то шепотом ответила я. Сердце стучало как ошалелое, мысли ускользали быстрыми ящерками. Мне надо было хоть что-то придумать, но я забыла все слова. – А вот тот, что сверху... Он как-то неприлично налегает на мою шестерку. И не постоянно, а толчками, толчками. И когда я трогаю его... языком...
Если бы по кабинету летали муха или комар, то все услышали бы, как трепещут их крылышки – такая была тишина. Вдруг в этой тишине громко звякнул какой-то металлический тазик, и медсестра выскочила за дверь.
Доктор быстро встал и с шумом стал собирать обратно в тазик рассыпавшиеся по столу инструменты. Я чувствовала себя, как пойманная с поличным. Это что же мой язык опять брякнул? Не дожидаясь, пока врач снова подойдет ко мне, я сорвалась с кресла и выбежала в коридор.
Вот это извинилась! И так всегда, с самого детства, если очень сильно волнуюсь, начинаю путать слова. Ведь хотела сказать «неприятно пульсирует», а что получилось? Не быть мне директором с таким косноязычием, да и обладатель самых притягательных для меня глаз теперь окончательно уверует в то, что я умственно неполноценная. А что еще можно подумать на его месте? Глупо отрицать, что веду себя порой как полная дура. Слезы затопили глаза и теплыми каплями задрожали на ресницах. Размашисто вытерев их рукой, я накинула пальто и выскочила на улицу.

На этот раз не помогла еда, не помогла ванна с ароматом моих любимых роз, и только приличная доза мартини со льдом примирила меня с несправедливостью жизни и сном.
Прошло полторы недели, близился Новый год, но притягательный образ доктора никак не хотел покидать мою голову, и мне стало казаться, что я заболеваю. Странная болезнь постепенно расползалась по всему организму. Сначала при воспоминании о карих глазах и крепких теплых пальцах я лишь испытывала смущение, потом присоединилось сердцебиение, и последним ударом стали спазмы в животе. Нет, это не диарея, уж лучше бы она, там всё ясно и быстро заканчивается, если принять нужные лекарства, а тут... Ни один мужчина до сих пор не вызывал во мне таких реакций.
Я не знала, что с этим делать, пришлось прибегнуть к помощи друга. Вернее, подруги. Мы с Эллой работали в одном офисе, но в разных отделах, и до ее замужества снимали квартиру на двоих. Однако год назад Элла променяла женскую дружбу на острые ощущения и вышла замуж за своего бывшего однокурсника. Мы, конечно, общались, но уже не так, как раньше. У нее теперь был красавчик Всеволод – молодой перспективный адвокат. Говорят, противоположности притягиваются, вот и моя подруга, невысокая энергичная брюнетка, всегда тяготела к немного флегматичным рослым блондинам, которых тянула за собой, как маленький танк.
– Привет, Элла! Как дела?
– Оу! Марго! Давненько тебя не слышала. У меня всё в шоколаде, а как ты?
– Я тоже в чем-то коричневом, – вздохнула я.
– Что, проблемы? Ну давай-давай, подруга, выкладывай.
– Со мной происходит что-то неладное. Я, кажется, влюбилась, – неуверенно выдавила я.
– Вот так новость! – ахнула Элла. – И кто счастливчик?
– В том-то и проблема, что это мой стоматолог.
– Твой кто??
– Да, ты не ослышалась, мой стоматолог, – с некоторым раздражением повысила голос я, – но ты же знаешь, что я с детства панически боюсь зубных врачей!
– А он в курсе, что ему выпал выигрышный билет?
– Ну нет, нет, – я уже пожалела, что позвонила, однако от Эллы так просто не отделаешься, я точно знала.
– Боже мой, Марго, зачем тебе стоматолог? Вот так впускаешь в свою жизнь людей, а они потом или твои калории считают, или пломбы при каждой улыбке.
– Что, Сева считает твои калории?! – изумилась я.
– Ещё чего! – фыркнула подруга. – Это я считаю. За двоих.
– Кто бы сомневался. Но мне-то что делать, Элла? Ну понравился мужчина, оказавшийся стоматологом, что тут ужасного? С другой стороны, меня такой расклад немного напрягает: неужели, чтобы влюбиться в мужчину, мне нужно его бояться? Это что, мазохизм? Или побочный эффект лечения зубов?
– Лишь бы он не оказался садистом, дорогая, – вздохнула подруга. Если хочешь знать моё мнение – пожалуйста. В стоматологи идут либо те, кто не смог поступить на более престижные факультеты, либо потенциальные садисты. Как думаешь, к какой категории принадлежит твой?
– Ну... я не знаю... он совсем не похож на садиста, – совершенно огорошенная её неожиданными выводами, промямлила я, лихорадочно пытаясь сообразить, какой из предложенных вариантов предпочтительнее. – И потом, я позвонила тебе, чтобы спросить совета, нужно ли мне двигаться в этом направлении или лучше пойти к психотерапевту, потому что я сама не справлюсь, и удавить змею в зародыше?
– Марго, на такой вопрос сможешь ответить только ты сама, – чуть помедлив, сказала Элла. – Если этот мужчина тебе необходим, дерзай, но всё же помни: судя по просмотренным фильмам, самые кровожадные садисты – дантисты и патологоанатомы, – хихикнула она.
В общем, я собрала волю в кулак и опять записалась на прием к стоматологу Вадиму Завадскому.
Увидев меня в коридоре, медсестра расплылась в улыбке и кивнула, словно старой знакомой:
– Заходите, давненько вас не было, мы даже заскучали.
Фраза звучала двусмысленно, я почувствовала, как заливает лицо краска, растерялась и не сразу сообразила, что ответить, но, оказавшись в кресле, забыла про всё.
Ах, доктор, как много я хотела бы вам сказать!
– Боюсь спросить, что привело вас на этот раз, – мужчина внимательно смотрел на меня, а я не могла оторвать взгляд от блестящих темно-карих глаз, они действовали на меня как наркоз.
– Так чем будем заниматься? – в интонации врача сквозила улыбка, а руки привычно держали орудия пыток. Заметив их краем глаза, я вдруг вспомнила предостережение Эллы и покрылась испариной.
– Там... Этот зуб... – еле выдавила я.
– Какой? Над той шестеркой?
– Д-да.
– Открывайте рот, – доктор осмотрел зуб с помощью зеркала, поковырял, постучал по нему.
– Так больно? А так?
Мне было совсем не больно, но я кивнула.
– Странно, – озвучил врач свои сомнения, – зуб с виду абсолютно здоровый. Я дам вам направление на снимок, потом подойдёте без очереди.
Я шла по коридору к рентгенкабинету и думала, что зря затеяла эту авантюру. Ну какое дело до меня мужчине, перед которым каждый день проходят десятки людей? Я и так выгляжу в его глазах законченной дурой, так для чего усугублять ситуацию снимком здорового зуба? Где были мои мозги, когда я решилась на этот визит? Да они абсолютно отключаются, едва дело касается доктора Завадского. Побочный эффект влюбленности, не иначе.
С этими мыслями я развернулась и направилась к выходу из поликлиники.
Еще несколько дней смеющиеся глаза над маской не давали мне спокойно жить, но я крепилась – работала, как претендентка на пост директора, по вечерам ходила в тренажерный зал и тягала там железо, словно готовилась к чемпионату мира. Даже пыталась отвлечься шопингом, что совсем не в моем характере, и ждала, когда же меня отпустит.
В очередной выходной позвонила Элла и пригласила на каток. Они с Севой частенько ходили туда. Элла когда-то занималась фигурным катанием, и я всегда с удовольствием и восхищением наблюдала за ней. Ребята заехали за мной на машине, я приготовила термос с горячим чаем, и мы отправились.
Народу на катке было много, а я-то катаюсь так себе, поэтому держалась поближе к бортику. Посередине катка красовалась увешанная игрушками и сверкающими разноцветными гирляндами большая елка, громко звучала музыка, по блестящему льду носились на коньках улыбающиеся люди, и казалось, что на этой планете все счастливы. Поддавшись всеобщему веселью, я оттолкнулась посильнее, заскользила в сторону елки и вдруг получила мощный удар сзади – кто-то на полной скорости въехал в меня. Ледяное основание елки приближалось с чудовищной быстротой, и я уже зажмурила глаза, понимая неизбежность столкновения. Оно случилось, но не с елкой. Все произошло в одно мгновение, я даже ничего не успела понять, когда врезалась во что-то, изменившее траекторию моего «полета». Приземление было мягким, и еще с закрытыми глазами я осознала, что лежу на ком-то, вцепившись во флисовую куртку, а елка осталась в стороне.
– Вы не ушиблись?
Странно было слышать такой вопрос от того, кто лежал подо мной на льду. Я открыла глаза и перестала дышать. Я уже в раю? Или это паранойя? Темно-карие омуты с длинными ресницами были на расстоянии поцелуя и затягивали, затягивали...
– Это вы? А я тут… катаюсь…
– Я заметил. На мне.
– Да нет же, сначала на машине, потом на коньках… а могла бы еще на «Скорой».
– Ну, пока до «Скорой» дело не дошло, может, мы уже встанем? – четко очерченные губы доктора улыбались, а я чувствовала себя идиоткой, разглядывающей нечто божественное.
– Почему вы меня поймали? Жалко стало мои зубы или свою работу?
Мужчина расхохотался, а я словно очнулась, попыталась быстро встать, но забыла, что на моих ногах коньки, заскользила и снова рухнула на доктора. Он издал сдавленный звук, и я заподозрила, что угодила коленом в какую-то болевую точку.
– Ой, простите, – пискнула я, пытаясь сползти с Завадского, – я вас не очень помяла?
– Ну что вы, не думайте о таких мелочах, – морщась, прохрипел доктор. – Главное, что ваши зубы в порядке.
Вокруг уже собралась приличная толпа, кто-то извинялся, кто-то сочувствовал, кто-то ругался. Ко мне протолкались Элла с Севой, помогли подняться и увели с катка.
Мы сидели на скамейке, пили чай, а я переживала, что так обошлась с человеком, который, по сути, спас меня.
– Элла, я должна тебе... ну… сказать…
– Да что такое, Марго? Побочный эффект падения или ты только сейчас тормозить
начала?
– Тот мужчина, который меня перехватил… в общем, это он.
– Кто «он»?
– Ну он, стоматолог. Тот самый… – я многозначительно посмотрела на подругу.
– Что же ты молчала? Я ведь его даже не рассмотрела, – расстроилась Элла. – Так. Ты должна поблагодарить его и, например, угостить чаем. А я тебе помогу. И заодно хорошенько рассмотрю его поближе, – подмигнула она с улыбкой.
Мы переобулись и пошли искать Вадима, что, впрочем, оказалось совсем нетрудно, поскольку он стоял недалеко от нас, упаковывая коньки в спортивную сумку. Элла налила чай в кружку и сунула ее мне в руку. Я решительно двинулась к доктору, но в этот момент он развернулся, забрасывая сумку на плечо, моя рука с кружкой ткнулась в его грудь, и чай выплеснулся прямо на бежевый флис.
– Ой, а я вам… горяченького… погреться… – замерев от ужаса, пролепетала я.
– Вам сегодня всё удается, – пытаясь побыстрее стряхнуть с куртки чайные брызги, несколько натянуто улыбнулся мужчина. – Вечер завершился традиционно – горячим чаем. Спасибо, хотя я предпочел бы сначала душ, а потом уже чай. Не пригласите?
– У вас дома нет душа? – растерянно спросила я, прижимая пустую кружку к груди двумя руками, как будто она могла вырваться и совершить еще одно злодеяние.
– Марго, не тупи, – шипела за спиной подруга, – вот он, твой шанс исправить положение.
Но я не могла даже поднять глаза и посмотреть на Вадима, поэтому не нашла ничего лучше, чем припустить к машине и трусливо забиться на заднее сиденье.
Всю дорогу до дома я вела мысленный диалог с доктором Завадским – остроумно отвечала, искренне благодарила – и горько сожалела, что на самом деле не сказала даже «спасибо», только задавала дурацкие вопросы, травмировала, да еще облила горячим чаем и сбежала, не извинившись. А ведь Вадим пострадал по моей вине. Было до такой степени стыдно, что я решила никогда больше не встречаться с ним, как ни уговаривала меня Элла, утверждая, что садистские наклонности пока гораздо больше проявляются у меня, чем у доктора.
Однако в ночь на пятницу двадцать второго декабря я проснулась от зубной боли. Похоже, «ныла» та самая «неприличная» шестерка сверху. И вот, ощущая что-то вроде дежавю, ранним утром я снова оказалась в кабинете дежурного врача.
– Что будем лечить сегодня? – карие глаза, по которым я так тосковала, испытующе смотрели на меня. – Или опять сбежите?
– Доктор, я к вам за диагнозом, – с трудом выдавила я. – Та шестерка сверху... Это пульпит или паранойя?
Дыхание перехватило, потому что от глаз над маской разбежались веселые лучики.
– Мы скучали без вас, Маргарита, – ответил мужчина. – Вот сейчас обследую вашу шестерку и, если это не паранойя, приглашу вас вечером поужинать, хотя после того, как столько свидетелей видели нас с вами в такой компрометирующей позе, вы просто обязаны выйти за меня замуж, – один карий глаз лихо подмигнул, а затянутые в латекс теплые пальцы, не позволив спросить, что будет в другом случае, забрались в мой распахнутый от удивления рот. Так интимно…

Каждый год двадцать второго декабря мы с мужем празднуем день избавления от паранойи в одном и том же маленьком кафе недалеко от поликлиники. А лечить зубы, как оказалось, вовсе не страшно, ведь у меня теперь есть свой, персональный, стоматолог. Мне достаточно просто посмотреть в его глаза, и я забываю про все на свете. Побочный эффект любви.