САУНДТРЕК

Даже с закрытыми глазами я чувствовала скорость, с которой стелется по земле волк. Мускулы зверя подо мной ритмично сокращались, толкая его мощное тело вперед. Спустя несколько секунд после начала гонки я почувствовала рык, который рвется из самого нутра волка. А затем он припустил еще быстрее.
Главной моей задачей было не упасть. И я изо всех сил вцепилась в рыжий мех и вжалась в спину Джейка.
Он остановился так резко, что лишь невероятным усилием я смогла удержаться от кувырка через его голову. Волк сел, позволяя мне соскользнуть с его спины. Лишь после этого я открыла глаза.
Картина, представшая перед моим взором, вызвала желание снова зажмуриться. В надежде проснуться.
Метрах в тридцати от меня кипел бой. Огромный, как скала, невероятно мускулистый Эммет отбивался от волка. Вампир был весь в чьей-то крови, одежда свисала бесформенными клочьями. В его каменной плоти зияли пустоты – на боках, на плече. И отсутствовала одна рука. И все же ощущение силы, исходящее от него, было заметно даже мне. Одно мгновение – и, изловчившись, волк с жутким скрежетом откусил еще кусок от каменного тела. Эммет взревел и оставшейся рукой толкнул зверя в грудь, отбрасывая от себя. Запросто, словно играл в мяч, в чудовищную игру. Но волк отлетел на пару метров и заскулил, пытаясь подняться.
Вампир метнулся к нему бесплотной тенью и, приподняв за шкирку, впился зубами в шею. Нет!
Эммет стоял к нам спиной и даже не заметил прыжка рыжего оборотня, который на лету снес ему голову. Тело покалеченного песочного цвета волка рухнуло на землю, придавленное сверху вампирским.
Джейк тут же вцепился зубами в каменное тело и потащил прочь, на ходу разрывая на куски.
Я оторвала непослушные ноги от земли и ринулась к неподвижному волку. Он был еще жив. Но бока судорожно вздымались, а дыхание становилось все прерывистее. Из раны на шее толчками била кровь, тут же уходя в землю.
Я не знала, кто из стаи передо мной, но сердце разрывалось от жалости.
Глаза застилала пелена слез, и я стала тереть их кулаками, заставляя себя глубоко дышать и не потерять самообладание. Волк тихо заскулил и дернулся, а позади меня раздалось рычание. Я резко обернулась и увидела Джейка, стоящего около огромной седовато-рыжей туши. Билли! Я сразу узнала его. Скулеж раненого волка резко перешел в человеческий стон, и я вернула взгляд на прежнее место – передо мной лежал Сэт. Широкая мускулистая грудь была залита кровью, которая все еще вытекала из прокушенной шеи. Его глаза смотрели мимо меня, взгляд постепенно стекленел, а стон стихал. Прикусив зубами кулак, чтобы не закричать, я с ужасом смотрела, как остатки его жизни стекают на траву и впитываются в землю. Еще через секунду огромное тело расслабилось и голова упала на бок. Я протянула руку и погладила Сэта по щеке, не веря тому, что видела в этот момент. Смерть была настолько очевидна, что казалась выдумкой, кошмаром, временным помутнением моего рассудка, который отказывался ее принимать. Скользнув ладонью выше, я закрыла ему веки. Передо мной лежал поверженный гигант.
Я обернулась, ища глазами Джейкоба – он все еще кружил вокруг Билли, подталкивая его носом. Около гаража стоял мой пикап, видимо, кто-то из стаи пригнал его из лесу. Я направилась к нему, достала из кузова брезент и, вернувшись к Сэту, прикрыла его.
Затем подняла голову и огляделась. Слезы, которые лились по щекам, тут же высохли. От ужаса, перехватившего дыхание.
Битва закончилась. Еще до нашего прихода. Эммет и Сэт были последними. Повсюду лежали тела, все вперемешку. Человеческие, волчьи. В редких проблесках солнца поблескивали вампирские останки, кусками разбросанные около домов резервации. И жуткая, невозможная тишина, нарушаемая лишь криками лесных птиц.
Ее разорвал волчий вой. Полный такой боли, что я упала на колени и закрыла уши руками, чтобы не сойти с ума от проникающего под кожу отчаяния.
Волк выл так долго, что мне хотелось кричать, лишь бы только он перестал.
Потом звук стих, и я уперлась руками об землю, пытаясь отдышаться.
Так не должно быть. Кто-то должен был остаться в живых. Вдруг кого-то еще можно спасти. Хрупкая надежда позволила мне подняться на ноги. То и дело спотыкаясь из-за боли в изрезанных ступнях, я побрела вперед.
Принялась заглядывать в дома. Там тоже были тела. Изломанные, разорванные. Кто-то успел выбежать на улицу, на крыльцо. Но никто не сумел сбежать от красноглазых.
Все это выглядело декорациями к фильму ужасов. Этого не могло случиться на самом деле. Рассудок словно заволокло густым туманом, и я не помню, как вернулась к месту, где оставался Джейк.
Я нашла своего волка у его дома. Рыжий зверь все так же лежал, уткнувшись носом в тело Билли, в его седой с проблесками рыжины мех, и не двигался. Лишь вздымались бока, показывая, что он жив. Но глаза были закрыты.
Я села рядом с ним и запустила пальцы в шерсть, пытаясь убедиться в том, что не сплю. Прикрыла на минуту глаза, унимая шум в ушах. Когда открыла их снова, вокруг ничего не изменилось. Но боковым зрением я заметила какое-то движение. Два небольших куска вампирской плоти, лежавшие недалеко от меня, едва заметно подрагивали, словно испытывая непреодолимое притяжение друг к другу.
- Джейк, - я встала и подошла в морде волка. – Нам нужно сжечь вампиров.
Никакой реакции.
Я трясла его за плечо, умоляя встать и помочь мне. Но спустя несколько минут поняла всю бесплотность своих попыток. Когда бросила взгляд на куски мрамора, мне показалось, что они стали ближе друг к другу.
Застонав от отчаяния, я вбежала в дом Джейка и нашла в кухне зажигалку. Все чувства отступили на второй план, вытесненные страхом. Вампиры бессмертны, но я только сейчас поняла, насколько это утверждение верно, и почему волки сжигали их останки. Мне придется сделать то же самое. Неожиданно к страху присоединилась ярость.
Выбежав на улицу, я рванула в сторону леса и принялась собирать валежник. Я видела, что делал Джейк. Господи или кто там есть, дай мне сил!
После нескольких попыток я разожгла костер. Когда пламя стало достаточно сильным, первым делом отправилась за кусками, которые были около Джейка.
Потянулась к ним, преодолевая отвращение, и взяла в руки. На ощупь это действительно были прохладные куски камня. Чуть подрагивающие. Живые.
Я не помню, сколько времени прошло. Не ощущала ног и рук, мысли, сперва метавшиеся в голове, постепенно стали вязкими как мед, а затем и вовсе застыли. Кровь, изуродованные человеческие тела, мертвые волки, куски мрамора.
Отправляясь в очередной круг этого ада, я машинально отметила, что прежде всего стараюсь подобрать те обломки вампиров, которые касаются человеческих и волчьих тел. Кроме седого рыжего волка, я наткнулась на бездыханные тела двух огромных коричневого и серого с черными подпалинами. И чуть позже еще на одного, не такого крупного, как Джейк, со светло-серой шерстью. Я не была знакома со всей стаей, но трудно было не догадаться, кем был серый волк. Волчица. Ли. Она лежала, подвернув под себя переднюю лапу. И почему-то мне показалось, что ей неудобно. Прошептав «Прости», я со всех сил потянула лапу из-под тяжелого тела и уложила ее рядом со второй. Так лучше. И снова побрела между домами в поисках разбросанных камней.
На секунду из этого ступора меня вырвал ужас, когда я увидела, как оторванная голова Элис открыла глаза и посмотрела прямо на меня. Я упала на колени около нее, и меня вывернуло наизнанку. Но, с трудом взяв себя в руки, я взяла ее за волосы и, отвернув от себя, донесла до костра. Меня больше не пугали шевелящиеся оторванные кисти и моргающие глаза. Я сама как будто окаменела. В голове билась одна-единственная мысль – тяжело. Я почти надорвалась, таская камни, задыхалась от едкого дыма и не чувствовала своего тела.
Казалось, что все. Остался один камень, похожий на расцарапанное когтями туловище – самый крупный из тех, что я уже собрала. Я пыталась тащить его за собой. Потом толкала впереди себя, катила, переворачивала. Ступни и ладони горели невыносимо. Руки и ноги тряслись и не слушались. В какой-то момент меня накрыла волна отчаяния, и я села на землю, облокотившись спиной на кусок мрамора, который была уже не в силах дотащить до костра. И в этой безнадежности вдруг обнаружила, что у меня еще есть слезы. Слезы бессилия и страшной усталости. Я заплакала. Спине было холодно. Но мне нужна была опора, и я не отстранялась. В какой-то момент мне вдруг пришла в голову мысль, что я опираюсь на Карлайла или Джаспера. Это было страшно? Нет. Это было смешно. И я рассмеялась. И не смогла остановиться. Смех перерос в истерику, которую унять не представлялось возможным. Да и зачем? Кому какое дело до меня? Я одна посреди ада, и разве что-то может быть еще страшнее?
Я плакала и смеялась, смеялась сквозь слезы. Задыхалась. Хотелось вовсе перестать существовать, лишь бы все, наконец, закончилось. Но оно все не заканчивалось, и становилось все больнее, хотя, казалось, это невозможно.
Закрывая ладонями лицо, я вдруг почувствовала прикосновение к ним. И заорала от ужаса. Смех тут же стих, а сердце билось так сильно, словно норовило и вовсе вылететь из груди.
Волк лег рядом, и я вцепилась в его шерсть, как в спасательный круг.
Я не одна.
Истерика постепенно утихала, оставляя внутри невыносимое опустошение.
Когда я перестала рыдать, Джейк аккуратно поднялся и вытащил из-за моей спины обломок вампира. Взяв его в зубы, отнес в костер. А затем начал выискивать не найденные мной куски и сжигать их.
Закончив, вошел в свой дом волком, а вернулся человеком.
- Нам нужно похоронить всех, - одними губами прошептала я. – Нужны лопаты.
- Нет, только не червям - у нас принято сжигать умерших, - ответил он и прикрыл глаза. Я в ужасе смотрела на его лицо. Кожа приобрела сероватый оттенок, зубы крепко сцеплены, словно в попытке сдержать крик, а глаза, когда он их открыл, были совершенно пусты.
Он вытащил из кармана джинсов зажигалку и покрутил ее в руке, словно не понимая, что с ней делать.
- Я помогу тебе собрать ветки, - пробормотала я, пытаясь оторвать ватное тело от земли.
- Не нужно. Я сам все сделаю, - его лицо совершенно окаменело, так, как будто он принял какое-то решение.
У меня не осталось сил даже на то, чтобы спросить его, что именно. А при попытке встать ступни пронзило такой болью, что я вновь осела на траву, завыв от бессилия.
Джейкоб заволок тело Билли в дом. Затем отнес туда же Сэта. И пошел вдоль по улице, собирая изувеченные тела людей и занося их в стены, которые когда-то были домами. А стали могилами.
Зачем он это делает?
При одной только попытке представить, что творилось сейчас в душе у Джейкоба, мне становилось так больно, что я мотала головой, изгоняя из нее мысли. И просто следила за тем, как он выполняет жуткую работу, уходя все дальше в сторону океана.
Затем он скрылся из вида. А потом я увидела зарево и дым. Через минуту оно стало ярче. А затем еще ярче. Отдельные столбы дыма сливались в один могучий столб, поднимавшийся в небо черными клубами.
Я не сразу поняла, что Джейк сжигает тела вместе с домами. Не оставляя от деревни, в которой он родился, ничего. Только пепел.
Он поджигал дом за домом. В руках была канистра с бензином, раздобытая в чьем-то гараже. И зажигалка. Входил внутрь дома – и выходил обратно, подгоняемый в спину жадным пламенем.
Движения Джейкоба были ужасающе выверенными. Не произнося ни слова, он делал то, что должен был. Что считал правильным, если все это можно было бы так назвать.
Сможет ли он пережить все это?
Деревня полыхала, раскаляя воздух вокруг меня. Остался лишь один не тронутый огнем дом – дом Блэков. Подойдя к нему, он все с тем же жутким автоматизмом плеснул внутрь бензин. И щелкнул зажигалкой.
А затем отошел и сел на землю рядом со мной, наблюдая за тем, как сгорает в огне вся его жизнь. Его деревня. Его отец. Его стая. Его племя.
Наверное, в этот момент он сам сгорал заживо. Я чувствовала, знала. И ничем не могла помочь.
В какой-то момент в голове мелькнула мысль, как мы выберемся отсюда, и я дохромала до пикапа, пока его еще не поглотило пламя, бушующее над домом.
Забравшись в кабину, я отогнала машину в сторону, вскрикивая от боли в ступнях при их соприкосновении с педалями. Вышла и направилась к Джейку. Он даже не повернул голову в мою сторону. Просто смотрел прямо перед собой.
- Пойдем, - я попыталась расшевелить его, но тщетно. – Нам нельзя здесь оставаться. Пожалуйста, поедем.
Он поднял на меня мутный взгляд. Затем встал, и пошел в сторону леса.
- Джейк, - прошептала я вслед. Страшнее всего было видеть, как он покидает меня. Но он уходил. Сперва шагал все быстрее, а затем уже рыжий волк трусцой бежал к деревьям.
Я, как могла, поторопилась за ним. Но, напоровшись на очередную шишку, застонала и села на землю. Все, не могу больше.
- Джейкоб, что же ты делаешь? – заорала я из последних сил. А закончила уже шепотом: - Не бросай меня здесь.
Легла на мох, смешанный с хвоей, и устремила глаза в небо. Сегодня из-за облаков то и дело пробивалось солнце, играя золотистым светом в едва колышущихся верхушках сосен. Я наблюдала за причудливой пляской лучей в кронах и не верила, что все это происходит со мной. Пока я не двигалась, ничего не болело. Тело сковало полнейшее бессилие. Казалось, я могла так лежать вечность.
Последнее, что у меня осталось, это Джейкоб. Даже если я когда-нибудь выберусь из этого леса, уже никогда не смогу заснуть с выключенным светом. И никогда не буду уверена в том, что не сошла с ума и не придумала себе и оборотней, и вампиров, и изувеченные тела, покрывавшие земли резервации. Единственным напоминанием о том, что все это правда, был Джейк. Но и он ушел. Вернется ли? И я не могу его винить, если нет. Там, в моем бреду, он сказал, что волком легче. Что, если только в волчьей шкуре он сможет пережить свою потерю? Гигантскую, неохватную потерю. Может быть он навсегда останется в облике волка. Смогу ли я жить как раньше? Смогу ли забыть? Время лечит? Не уверена.
Мысли перекатывались в голове все медленнее. Я чувствовала дремоту, навеваемую теплом предзакатного летнего солнца.
Конец лета. И конец моей прежней жизни. Я уже никогда не буду такой, как раньше.
И небо Финикса теперь казалось мне все более недостижимым. Даже более далеким, чем в те дни, когда меня удерживали вдали от него силой.
Разве возможно после всего, что было, вернуться к повседневности? Посещать колледж… Встречаться с друзьями… Ходить в кино…
Я прежняя тоже сгорела сегодня в том безумном огне, жадно съевшем деревню. И Джейка. И меня…
Ничего не осталось. Вот теперь совсем ничего.
Тяжелые веки сомкнулись, и я забылась сном.