Последнее, что запомнилось Элис, - это тысячи бабочек на фоне невероятно яркого северного неба, кристального и почти прозрачного. Боль отступила, стоило потерять равновесие, когда сильные руки подхватили ее. Она словно упала в это небо.
Ей снился ее тюремщик, та самая темная камера, его губы, шепчущие какие-то слова рядом с ухом. Было не страшно, не больно, только щекотно от его дыхания. Он отстраняется, и она наконец видит его глаза – голубые, внимательные, наполненные состраданием. Она больше не боится. Сердце наполняется смелостью, как тогда, еще дома, в коридорах родного замка, промерзшего за долгую зиму, но уже по-летнему приветливого. Она бежит навстречу отцу, и его крепкие руки подхватывают ее, еще совсем маленькую девочку. И ее строгий, всегда суровый отец улыбается, говорит, что она так похожа на мать.
Голос отца почему-то очень похож на голос короля. Он зовет ее, повторяя ее имя. И она хочет ответить, но сзади, словно из ниоткуда на нее выплескивается темнота, которая утягивает ее куда-то на глубину. И она кричит, но звук гаснет в этой воде, Элис захлебывается, пока не появляется это приятное ощущение – прикосновение холодной ладони к горящему в лихорадке лбу.
- Элис, - снова зовет он. – Тише. С тобой ничего не случилось… Это только кошмар. – И она верит ему, переворачивается на живот – пушистый мех постели щекочет обнаженную кожу. Кто-то проводит легко, но она это чувствует, ладонью по плечу, там, где должно гореть это ненавистное клеймо, но боли от ожога Элис больше не чувствует, заботливые руки накрывают ее меховым одеялом, и она, как в детстве, кутается в него так, чтобы открытым оставался только нос.
Темнота приходит снова. И снова ее спасает этот голос. Она тянется к нему, но чувствует, что должна вернуться, там, в этой непроглядной, глубокой тьме, она должна рассмотреть что-то. Но жмурится, как ребенок, сопротивляется из последних сил. Набирает в грудь побольше воздуха, открывает глаза, но вместо темноты видит слабый огонь почти потухшего очага, серый мех на дорожной постели, столик, рядом с которым стоит высокая фигура… Мужчина склонился над какими-то бумагами. Он поворачивается, и Элис снова трусливо жмурится, надеясь, что он не заметит, что она пришла в себя.
Но ее предал желудок, громко заурчав, и Элис, испугавшись этого звука еще сильнее, открыла глаза. Напротив нее сидел сам король, на лице его – молодом, очень красивом, таком ненадменном – какое-то непонятное ей выражение, не похожее ни на злость, ни на радость, ни на озадаченность… он смотрел как-то заворожено… Словно Элис – это самое странное, что он видел в своей жизни.
- С возвращением, - голос, этот красивый голос, в нем нет ни раздражения, ни враждебности. – Ты несколько дней металась в лихорадке. Мы думали, ты не выкарабкаешься.
Элис силилась найти, что ответить: обвинения. Ведь это он во всем виноват, и в темноте, и в клейме, и в лихорадке. Но вместо всей копимой годами ненависти ощутила только пустоту, отчего из глаз покатились слезы бессильной злобы на саму себя. Желудок снова предательски заурчал, и король поднялся со своего места, отошел обратно к столику, а вернулся с подносом с едой.
- Тебе нужно поесть, - мысли о еде заставили желудок болезненно сжаться, а голову – закружиться. Даже лежа на постели, Элис чувствовала, как неистово вращается этот мир… Она попыталась приподняться, но у нее ничего не получилось. Король, одетый в простую белую рубашку и брюки, заправленные в совсем не по-королевски изношенные сапоги, присел рядом с ней на постели, опустив поднос на ее меховую поверхность, приобняв Элис за плечи, заставил ее сесть, но силам у Элис просто неоткуда было взяться. Она не помнила, когда ела в последний раз. Он заставил ее облокотиться о свое плечо, и она с удовольствием откинулась на эту опору, стараясь не думать о том, что сейчас сидит в надежном кольце его рук… обнаженная…
Элис хотела в ужасе закричать, но получилось только неуверенно пискнуть. Ей показалось, что он улыбается, отводя в сторону от уха прядь ее волос… слишком короткую, как чудилось Элис. Он подтянул меховое покрывало к самому подбородку девушки, и она отчаянно вцепилась в этот защитный покров, ощущая, как от слабости трясутся руки.
Он, ничего не сказав, поднес к ее губам чашу, и мысли о воде напомнили о том, что в горле пересохло как после самого хмельного вина. Мятный вкус на языке заставил застонать – теперь от полного блаженства, высунув одну руку из-под одеяла, Элис хотела вцепиться в чашу, но король не отпускал ее, так что получилось, что тонкие пальцы Элис легли поверх его левой руки.
- Не спеши, - его голос над самым ухом заставил вздрогнуть. – Хлеб, сыр, виноград, яблоко? - голова Элис закружилась только от одних мыслей обо всем этом, она растерянно молчала. Забрав чашу, король отломил кусок хлеба и поднес ее к губам девушки. Слишком жесткая пища заставила ее закашляться, и она получила еще одну чашу мятного отвара. Зато с виноградом никаких проблем не возникло. Она ела с рук короля, но должного унижения в этом не чувствовала. Скорее ей было спокойно, как не было еще никогда за последние десять лет.
- Ты помнишь, что я тебе говорил в столице. Еще когда ты была в темнице?
- Да, - голос Элис был слабым.
- Это не значит, что ты должна быть на моей стороне. Рассматривай это, как вынужденное перемирие. Когда все закончится, мы решим наши с тобой разногласия… Даже поединком, если это будет необходимо. А пока ешь. – Он отрезал ей дольку яблока… Сладкое, брызжущее соком, заставляющее зажмуриться от удовольствия, забыв о том, что король совсем близко, что на подносе лежит короткий столовый нож, и что если схватить его, можно убить. – И прости за клеймо. Мне нужно было, чтобы все поверили, что ты всего лишь грязная оборванка-наемница… Теперь все это неважно…
Элис нахмурилась, задумавшись, почему это неважно. Еще как важно! Это же ей придется всю жизнь ходить с уродливым знаком на теле! Медленно повернувшись влево, девушка приподняла руку, взглянув на плечо в том месте, где должна быть рана от арбалетного болта… Ничего! Только гладкая кожа без изъянов! Провела ладонью по ней, дальше, к левой лопатке, где должны были быть неровные, рубцующиеся пузыри клейма. Ничего!
Резко сообразив, что тем самым она отпустила покрывало, Элис снова испуганно вскрикнула…
- Прекрати дергаться… Поверь, там нет ничего такого, чего я бы уже не видел… - король помедлил. – А вот то, что все твои раны вдруг взяли и полностью исцелились… Мы поговорим об этом позже. А теперь спи… - Он помог ей улечься, укрыл одеялом и ушел.
С улицы послышался звук дождя, и Элис, убаюканная этим шумом и сладким ощущением в воздухе, что север совсем рядом, провалилась в густой, как сметана, сон. Тем днем или ночью она проснулась лишь однажды. Почувствовав движение рядом с собой, она застонала и заворочалась в своем пушистом коконе, но голос не то отца, не то короля приказал ей спать, и она так и не открыла глаз, так и не увидев, как молодой король осторожно, не снимая одежды, улегся рядом и долго смотрел на нее, спящую, чтобы и самому спустя какое-то время провалиться в короткий, не приносящий облегчения, тревожный сон.
Окончательно ее разбудил стук копыт по влажной земле, Элис внезапно поняла, что едет она не на той сотню раз проклятой повозке, а в седле, в надежных руках всадника. Разлепив веки и оглядевшись, девушка к своему удивлению поняла, что наступают сумерки, а впереди показались огни какой-то деревеньки. Конь, на котором везли ее, был просто огромным, а сама она в руках всадника казалась крошечным ребенком даже себе. Заерзав, убрала со лба непривычно короткие волосы, и только тут заметила, что на всаднике надета защитная нагрудная пластина, на которой красуется ненавистный ей василиск. Сама она была одета в мужскую рубашку и какие-то штаны, завернута поверх всего этого в теплый плащ, но она чувствовала босыми ногами прохладный ветерок, принесенный с севера.
Элис резко дернулась в руках короля, но он только крепче сжал ее правой рукой, левой свободно управляя конем.
- Не дергайся…
- Куда мы едем? – голос девушки даже самой ей показался до неприятного хриплым.
- Поближе к деревне и подальше от той чертовой Тенистой рощи. – Элис хотела было сказать, что это абсолютно не обязательно, и что там они были в полной безопасности, но тут король резко остановил коня, рядом оказался какой-то странный, абсолютно черный рыцарь, которого, как смутно помнила Элис, она уже где-то видела. Король, словно немощного ребенка, передал Элис в руки этого чужеземца, и тот с легкостью отнес ее внутрь деревенского строения, которое оказалось простой харчевней. Короля абсолютно не смущала ни простецкая обстановка, ни легкая обветшалость этого местечка. Лоран усадил девушку на лавку рядом со столом в углу.
Почти сразу там возникла главная тюремщица Элис, немногословная и суровая Лея… но теперь ее словно подменили.
- Достала, - она плюхнулась на лавку напротив Элис, улыбаясь по-свойски, расслабленно и непринужденно. – Держи, - и она протянула девушке через стол пару отличных сапог, совсем новых, пахнущих кожей так сильно, что зачесался нос.
Элис как раз натягивала свою обновку, когда в таверну зашел король. Хозяин тут же бросился в его сторону, кланяясь и выражая «свою безграничную признательность» за то, что их королевская задница почтила своим присутствием это забытое богом место.
Лея, пока сюзерен пытался дойти до столика в самом дальнем углу, в надежном тепле очага, наклонилась вперед, прошептав заговорщицки, не мигая глядя на Элис:
- Это ведь был дракон? – ее голос дрожал то ли от благоговения, то ли от какого-то злого азарта. – Просто кивни… - Элис нахмурилась, силясь вспомнить, темнота внутри нее шевельнулась, дернулась, словно кто-то царапал этот покров изнутри, пытаясь прорваться к ней, и девушка, зажмурившись, попыталась отогнать эту тьму, не получалось… Она забивала глаза и горло, пока… Резкий оклик короля заставил ее вздрогнуть и подскочить на месте.
- Лея! Отстань от девушки! – Элис, с трудом поняв, где она, не сразу сообразила, что он употребил не то слово. Простая «девушка» не лишком подходила для оборванки-наемницы, поднявшей руку на самого короля! – Потом… Все вопросы зададим потом. Сейчас ей просто нужно поесть чего-нибудь горячего.
Жена хозяина, дородная, в белоснежном накрахмаленном переднике и чепце, уже расставляла на их столе посуду. Запахло тушеным мясом с овощами, свежим хлебом, жареным цыпленком. Снова появился хозяин, таща бутылку с какой-то мутной жидкостью, за ним шел мальчишка, таща бочонок с элем.
- Не сочтите за наглость, ваше величество. Вам наверняка приходилось пивать напитки и более изысканные, но…
Лея с абсолютной наглостью перегнулась через сидящего рядом и снисходительно улыбающегося короля и ухватила у хозяина бутыль.
- Не переживай, хозяин! Его величеству приходилось пить и кое-что похуже! На чем настаивал?
- На полыни, благородная дама!
- Спасибо за благородную даму! И за полынь! – она ловко разлила жидкость, мутную и резко пахнущую, по глиняным чашам. Первым выпил Лоран, поморщившись и кивнув, словно давая разрешения. – Удивляюсь я на тебя, черный. Тебе религия не запрещает пить? – продолжила Лея, непривычно оживленная, почти веселая.
- Религия моя запрещает мне служить твоему королю… Но, как видишь, я здесь… -
Лея и король выпили содержимое своих чаш почти синхронно, Элис потянулась к своей, но ее остановила рука короля.
- Сначала поешь, - в его голосе не было приказных ноток, только в льдисто-голубых глазах горел предостерегающий огонек.
Элис послушно взялась за ложку, попробовала первый кусочек, рот тут же наполнился слюной, и уже спустя минуту она была так поглощена едой, что больше не слышала, о чем говорят ее спутники. Вернуться к реальности ей удалось, только когда ложка противно зацарапала дно глиняной посуды.
Элис взглянула на бутыль, которая уже была наполовину пуста. Лея, словно поняв ее немую просьбу, протянула обратно ее сосуд.
- Может лучше эля или попросить вина? – проговорил Лоран. Элис отрицательно покачала головой, и под озадаченным взглядом короля выпила до дна эту полынную, отдающую горечью дрянь. Лея хмыкнула, налив еще. После второй порции Элис почувствовала, как от горла к груди ползет приятное тепло. Через полчаса ее окончательно разморило рядом с горящим очагом. Она наблюдала за королем и его слугами, слышала, как они зовут какого-то Джаспера, но лишь спустя час сообразила, что Джаспер – это и есть король, и он совсем какой-то не королевский.
Поднявшись, Элис почувствовала, как шатает ее на этой земле. Но идти после стольких дней почти бессознательного валяния в постели смогла.
- Куда ты? – голос Джаспера-короля был спокойным, он вообще был с ней каким-то до одури спокойным, словно она не могла сейчас зайти ему за спину, схватить нож с соседнего стола и воткнуть ему в спину… Могла… Или не могла?..
- На воздух… и в уборную… - Элис хихикнула, поняв, что это аристократически верное и вежливое слово она не произносила вот уже лет десять…
Ее никто не остановил, во дворе таверны было очень тихо, поселок тоже молчал, словно затаился, прячась от какой-то опасности. Ветер играл кронами деревьев, рыжие блики от масляных светильников, висящих на стенах приземистого домика рядом с окнами, отбрасывали мистический, рвано-оранжевый свет на грязь и лужи под ногами. Послышался странный царапающий звук откуда-то с крыши, Элис замерла, рядом с ней с крыши упал маленький обломок черепицы. Мурашки побежали по телу, сердце сжалось. На бочку, подставленную под водосток и накрытую какими-то досками, с грохотом спрыгнула пушистая серая кошка. Элис облегченно выдохнула, но тьма внутри нее все-таки прорвалась, впуская в сознание воспоминания.

Последнее, что Элис отчетливо видела – это как гаснет пламя на факеле удаляющегося короля, а потом только боль во всем теле от того, как длинные когти впиваются в кожу. Свист ветра в ушах, звук того, как крылья рассекают этот воздух. Потом – полная темнота, а в ней – только движущиеся вокруг два огромных, миндалевидных, янтарных глаза. Пахло пещерой и застоялой водой. Скрежет когтей по камням, эта тварь кружила вокруг, словно загоняя свою дичь в угол. Элис в кромешной темноте старалась не оступиться, чувствуя, что стоит ей споткнуться, и тварь кинется на нее.
Весь путь оказался тщетным – глупо все как-то получилось: умереть в лапах мифического монстра, охотящегося за кровью девственниц. Послышался странный звук, такой обычно бывает, когда резко втягиваешь в себя воздух, тварь вдохнула, а выдохнула уже струю рыжего пламени. Элис закричала, чувствуя, как горячие языки пламени охватывают ее, высвечивая черные стены пещеры, блеск золота под ногами и черное, гибкое, чешуйчатое тело впереди. Одежда горела, и Элис уже готова была последовать за ней, когда тварь, подойдя совсем близко, словно принюхиваясь, стала водить мордой вдоль тела Элис. Огонь вокруг не гас, было жарко, но не нестерпимо. Элис перестала кричать, понимая, что ожогов нет… Она не горела, кожа не лопалась пузырями, а оставалась невредимой. Только одежда и прочные кожаные сапоги рассыпались прахом.
Дракон обвился вокруг Элис, она чувствовала его холодную кожу, заворожено прикоснулась к кобальтовым чешуйкам, объятым рыжим пламенем. Все равно, что прикоснуться к горе, состоящей из одних перекатывающихся мышц. Элис было страшно и любопытно одновременно.
Это черное, почти змеиное тело толкнуло ее куда-то вправо, и Элис ощутила на коже прохладу темной, застоялой воды… Хотя нет, не вода это… черная жижа была гуще, она пахла древней сталью и смертью…
Элис забилась в этом густом потоке, но где-то внутри разума она услышала чужой, не свой голос:
- Ничего не бойся, дочь Черного дракона. Твои боги бережно охраняют тебя. - И Элис закрыла глаза, позволив этой жиже проскользнуть в каждую клеточку тела.
Картинки сменяли друг друга очень быстро. Яркое северное небо, ветер на стене Северной звезды, черные кудри матери, длинный фламберг, проткнувший насквозь женское тело, пригвоздив его к кровати, «Черная кровь», - шепчет старуха, и Элис страшно, она жмется к черным латам отца. Долина Тысяч Черепов, сэр Артур, друг отца говорит, что врагу не пробиться, длинное копье, пробившее шею отца, бабочки над полем сухоцвета, король совсем рядом, не ее король, но его губы шепчут: «Тебя и твою семью предали… Найди их и раздели свой гнев между всеми своими врагами. Я никуда от тебя не денусь, маленькая птаха».
Король… не тот, которого она знала. Он совсем другой, темные глаза, черные волосы с нитями серебра в них, он смотрит на Элис с ужасом, а она словно стоит среди высокой травы рядом с рекой, а сзади раздается дикий, пробирающий до костей вой. Серые, словно высушенные тела бросаются вперед, погребая под своими телами короля и его людей. Кровь брызжет, огонь ползет по траве. Элис делает шаг вперед, чтобы помочь… чтобы спасти… И словно выскальзывает из чужого тела, как бабочка из кокона.
Обернулась против своей воли… Она стояла в рваных всполохах черного плаща, играющего на ветру. Черная маска закрывает лицо, кровь смазанными дорожками бежит по гладкому белому подбородку…
Крик застревает в горле, чужой голос выталкивает Элис на поверхность. И словно сомнамбула она выбирается на каменистый пол пещеры, усыпанный золотом и самоцветами. Она видит все, что вокруг, так отчетливо. Казалось, впервые в жизни. И она идет на юг, зная, что ОН на юге. Она должна сказать ему то, что шепчет голос в голове.
«Никого не убивали… Не они… Берегись, молодой волк!»

Кто-то бьет по щеке… Но следующий замах Элис успевает перехватить. Левая ладонь короля… украшенная ее порезом, затянувшимся, но тонкой линией запекшейся крови пересекающим его линию судьбы.
- Они никого не убивали… - шепчет Элис. – Это были не они. Точнее, не он. Берегись, молодой волк!
- Кто не убивал? – так же тихо вопрошает король, заворожено глядя на то, как рука Элис все еще держит его запястье.
- Дракон… Он никого не убивал.
Снова странный звук на крыше, Элис и король смотрят в сторону ночного, затянутого облаками неба, так и не разрывая прикосновения.
- Вернемся в лагерь. В деревне оставаться не стоит.
Лея привела коней, хмель, кажется, быстро испарился из головы не только Элис, но и всех ночных посетителей этого местечка. Король потащил Элис за собой. Ноги ее не слушались.
Легко запрыгнув в седло, он подхватил девушку за талию, усаживая перед собой. Элис снова показалось, что она слышит скрежет черепицы и взмахи огромных крыльев.
Уже на выезде из деревни были видны огни королевского лагеря, а на заборе крайнего дома, утопающего в зарослях малинника Элис заметила ту самую серую кошку, глаза ее загадочно блеснули янтарно-рыжеватым огнем в кромешной темноте.
В самом лагере, минуя охрану, приветствующую короля, Джаспер отправился к своей палатке, над которой словно насмешливая приманка реял королевский штандарт.
Он помог Элис соскочить с крупа лошади.
- Иди в палатку, я сейчас приду, и мы поговорим. – Элис как-то обреченно кивнула и пошла к серому пологу.
Внутри было темно, Элис подошла к очагу в центре, начав колдовать с углями, чтобы огонь разгорелся. Но то ли они успели промокнуть, то ли просто отсырели на влажном после дождя воздухе – огонь упрямо не хотел появляться.
- Что ты говорила о драконе? – в который раз король напугал Элис. Она оставила свои попытки, поворачиваясь к только что вошедшему Джасперу.
- Он никого не убивал.
- Откуда ты знаешь?
- Я это видела… - Джаспер прищурился, отчего он сразу стал казаться старше, серьезнее…
- Ты ведьма? – почему-то снова вспомнились слова о «черной крови». – Ты быстро исцелилась, пропала на целую ночь, появилась словно из ниоткуда.
- Я не ведьма… Все дело в драконе…
- Драконы давно вымерли! – король говорил это с такой уверенностью, и Элис уже хотела возразить, сказав, что видела одного, как огонь в очаге внезапно вспыхнул, а справа мелькнуло что-то чешуйчато-черное.
Элис метнулась к королю так быстро, что сама не ожидала от себя такой прыти. Он попытался загородить ее собой, но не успел. Черная тварь, оказавшаяся не такой уж и большой, вцепилась Элис в спину, держась когтистыми лапами за плечи, рывком заставила девушку отступить назад…
Снаружи палатки послышались крики, стук копыт, топот. И минуты не прошло, как к застывшим друг напротив друга в оцепеневшем ужасе королю и покусившейся на его жизнь убийце присоединились Эдвард, Белла, Сэт и еще толпа какого-то народа… Обнаружив короля и его пленницу вдвоем в палатке, они застыли на месте, словно публика, ожидающая дальнейшего развития весьма интересного спектакля.
- Что здесь происходит? - заговорила леди Изабелла, рассерженная леди, как успела отметить самым краешком сознания напуганная до чертиков Элис.
Король, не отрывая своих льдистых глаз от глаз Элис, едва заметным движением потянулся к кинжалу на поясе. Совсем мало времени до замаха…
Волна чужого страха и какое-то детское «Ой» затопило все сознание Элис, так что когда король с кинжалом наготове был совсем рядом, она бросилась ему навстречу, пытаясь остановить, защитить то, что было за ее спиной. Когтей на своих плечах она больше не чувствовала, а выражение колоссального удивления на лице Джаспера заставило ее резко обернуться. Позади, упав на колени, в водопаде ярко-рыжих волос сидела девочка, лет одиннадцати на вид. На ее хрупком теле кичливыми фиолетово-золотыми узорами сияли богатая бархатно-парчовая курточка и штаны, заправленные в высокие кожаные сапоги… Король нахмурился, обернувшись на своего советника, одетого в такой же наряд, только изрядно потускневший и запыленный за время похода. Девочка, абсолютно прекрасная, с заплаканными карими глазами, пошевелилась, и король снова был готов замахнуться на нее, но Элис уперлась ладошкой в его грудь, отталкивая его к ошарашено молчащим зрителям.
Девочка, быстро метнувшись к Элис, схватила ее за руку, прильнув к ее боку в крепком объятии.
- Ваше величество, - послышался тоненький голосок… - Позвольте, я все вам объясню.
Элис, одной рукой обнимая рыжую, и подняв другую в защитном жесте, снова прошептала:
- Она никого не убивала. Но она видела, кто это был…
Король, еще раз взглянув на Элис, будто пытаясь решить для себя, верить ей или нет, разжал пальцы, позволив кинжалу упасть на землю.
- Все вон! – в ответ на восклицание Джаспера послышался какой-то недовольный гомон, возня, фырканье. – Я сказал, все вон! – Элис поняла, что впервые слышит, как кричит король.
Возражать никто не решился.
- Как тебя зовут? – проговорил король. Девочка, отлипнув наконец от бока Элис, убрала с лица пряди длинных, огненных волос, заговорила:
- Реианнон Нантозуелта Моэл Нуамасси… - Она все продолжала говорить, заставляя короля хмуриться все сильнее.
- А покороче? – перебила ее Элис.
- Ренесми, - на одном дыхании выпалила она.
- Ты знаешь, кто убил короля и его свиту?
- Я видела ее, но я не знаю, кто она. Я только знаю, что пришли они с севера, и что на руках ее было много крови. А еще у нее черная кровь. – Элис невольно вздрогнула. – Вы не убьете меня? – В голосе девочки, хотя она и могла, видимо, превращаться в огромное когтистое чудовище и плеваться огнем, было столько ужаса.
- Нет, - твердо ответил король.
- И Элис вы тоже не убьете? Обещайте…
- Возвращайся к своим сокровищам, дочь древнего народа. Тебя никто не тронет…
Девочка нахмурилась.
- Мои сокровища теперь у вас, ваше величество…
- Я ничего у тебя не брал…
Девочка хитро улыбнулась.
- Вы взяли это невольно. Я хочу пойти с вами. Я хочу помочь.
- Помочь в чем?
- Быть может, еще не все потеряно. И тьму, что надвигается на нас с севера, можно остановить…
- Что ты знаешь об этой тьме? Что вы обе о ней знаете?
Огонь в очаге вспыхнул ярче, отразившись в янтарных глазах драконихи и на словно вырезанном из мрамора профиле побледневшей враз Элис.