Летнее утро тихо просачивалась в окно. За Москвой-рекой забрезжил рассвет, солнце стыдливо показало свой край из-за крыш столичных высоток. Ксения потянулась, сбрасывая с себя остатки сна. Тело ломило, но она не ощущала ни капли стыда, сожаления или раскаяния. Наоборот, воспоминания о вчерашней ночи вселяли в душу странную эйфорию.
Девушка обнаружила, что она лежит под тонкой накидкой, которая, обычно была наброшена на кресло, стоящее около дивана. Вадима рядом не оказалось, хотя она точно помнила, что засыпала в его крепких объятиях, положив голову ему на грудь.
Ксения увидела, что дверь на балкон отворена, занавеской играет ветерок, и за ней она смогла рассмотреть мужской силуэт. Вадим курил, стоял спиной к девушке, облокачиваясь на перила. Ей ничего не оставалось, кроме как подобрать с пола его майку, надеть ее на себя вместо привычного домашнего халатика с драконом, который отец привез из Китая.
Ксения поднялась на носочки и, легко ступая, направилась на балкон, так, чтобы Метлицкий не заметил ее приближения. Девушка засмотрелась на его спину, джинсы, приспущенные на бедрах. Темно-русые волосы были влажные. Похоже, Вадим чувствовал себя, как дома, и беззастенчиво принял душ, пока хозяйка квартиры спала безмятежным сном.
- Доброе утро, - тихо произнесла девушка, прикоснувшись к плечу мужчины рукой. – Думала, ты ушел.
Он выбросил окурок вниз, развернулся к Ксении, внимательно посмотрел на нее, как будто видит впервые. Затем провел большим пальцем по ее припухшим губам, бережно обвел их контур. Ксении показалось, что по позвоночнику прошел удар электрического тока. Сердце дернулось, замерло, и вновь понеслось галопом, вырываясь на свободу из темницы груди.
- У меня нет привычки убегать от женщин, - хрипло произнес он.
- Ты задумался, не заметил меня. Впервые изменил жене, и тебя загрызла совесть? – Ксения вопросительно подняла бровь, при этом закусила губу, чтобы не рассмеяться при виде того, как Метлицкий поморщился.
- Нет, - односложно ответил он, опираясь на перила и рассматривая девушку цепким взглядом.
- Тогда, тебе впервые досталась в любовницы девица, которая первая предлагает себя, - не унималась она.
- Ксюш, к чему расспросы? Вчера ты казалась понимающей девочкой, - Вадим притянул ее к себе, и девушка поняла, что именно этого ей хотелось - ощутить запах его кожи, услышать биение сильного сердца, узнать всё более смелые и раскованные ласки.
- Должна же я знать хоть что-то о человеке, с которым всю ночь напролет занималась любовью, - пожала плечами Ксения.
- Любовь, Ксюша, - саркастично протянул Метлицкий, прищуривая синие глаза, - возвышенное, духовное понятие. Волшебное чувство. Так, кажется, нас учат? Любовью почему-то с женой. Или с женами, которые были или еще будут. – Он замолчал, явно обдумывая следующую фразу. Лениво усмехнувшись, произнес: - Между нами вчера было чуждое советскому человеку, капиталистическое слово «секс». Неужели не слышала?
- Слышала, - буркнула девушка, сбросила руки Вадима со своих плеч, зашла в комнату.
Вот так рассыпалась иллюзия о великом Казанове, который совратил практически каждую вторую женщину столицы. Слухи о том, какой Метлицкий великолепный любовник, как умеет завоёвывать женщин и, насколько он галантен потом, оказались не более чем очередной байкой из актерской среды.
«Всего лишь секс», - про себя повторила Ксения, понимая, что не может удержаться от горечи разочарования, но плакать она не станет ни при каких обстоятельствах. В конце концов, она сама выбрала для себя этот путь, и не в ее правилах сворачивать всё на других. Видимо, Вадим привык подобным интрижкам и принял ее за искательницу приключений. Однако ведь так и оказалось на самом деле! Ее безрассудству вчерашней ночью не было предела, логического объяснения и более-менее связного названия. Тяжело вздохнув, Ксения постаралась придать своему лицу беззаботный вид, но понимала, что это не так-то и легко сделать, учитывая, ситуацию, в которой она раньше и не подумала бы оказаться.
- Мне пора, - произнес Метлицкий, подходя к ней.
- Я тебя не удерживаю. Иди. Спасибо за секс, - не смогла удержаться она от того, чтобы не ответит колкостью. За эту свою привычку Ксения не раз получала выговоры от матери, конфликтовала с преподавателями.
- Ксюша, - тихо протянул Вадим, - давай не будем усложнять. Ты же умная девочка, сама всё понимаешь. Мне с тобой было очень хорошо, правда. Надеюсь, тебе со мной тоже. И еще очень надеюсь, что ты не будешь больше делать таких непоправимых глупостей. Для умницы ты вчера была настоящей дурочкой.
Метлицкий приблизился к девушке, резко притянул к себе и поцеловал так же, как и вчера – страстно, напористо, не желая понимать ее отказ. И у Ксени не осталось сил, чтобы противиться натиску его губ. Она вновь не смогла сдержать томного стона, который помимо ее желания вырвался на свободу. Девушка запустила руку в его волосы, начала перебирать пальцами влажные пряди, пахнущие лавандовым мылом.
Совершив невозможное усилие и призвав всю силу воли на выручку, Ксения прервала поцелуй, который привел бы к такому же развитию сценария, что и вчера ночью. Вадим отпустил ее, окинул взглядом, от которого стало жарко. Она пыталась отдышаться, но у получилось плохо. Воздух не хотел заполнять легкие, в глазах плясали темные пятна. Гипнотический эффект от пронизывающего синего взгляда не спадал.
- Мне, действительно, пора, - с видимой неохотой произнес Вадим.
- Я понимаю, не держу, - тихо прошептала Ксения, в надежде, что он не уйдет, останется с ней.
- Тогда позволь, - он потянул за край майки, которая по-прежнему была на девушке. Та безропотно подняла руки вверх, помогая освободиться от мужской одежды.
Она осталась стоять обнаженной перед Вадимом, который внимательно изучал ее, исследовал взглядом каждый изгиб тела. Ксения почувствовала, как ее захлестывает жаркая волна, не имеющая со стыдливостью ничего общего. Она впервые в свете дня предстала перед мужчиной в первозданном виде, и поняла, что имеет власть над ним. Ее тело служило магнитом, который притягивал его к себе, брал в плен, приковывал не хуже, чем железные цепи, которые когда-то удерживали пленников в темнице.
От осознания женской силы у Ксении закружилась голова, в горле пересохло. Она улыбнулась, отнюдь не робко, без напускной скромности, бросила ему вызов.
- Жаль, что я вчера тебя не мог рассмотреть, - подбирая слова, сказал Метлицкий, продолжая обшаривать жадным взглядом Ксению. – Был бы художником, нарисовал бы… каждый изгиб, каждую родинку на коже…
Она лишь пожала плечами, изящным жестом подняла плед с дивана, завернулась в него на подобии римской тоги.
- Теперь увидел. Надеюсь, не разочаровала, - сухим тоном произнесла девушка, понимая, что Вадим сейчас уйдет.
Та связь, которая была между ними еще секунду назад, распалась, магия ушла, и ее место заняла реальность, безжалостно разрушившая момент. Метлицкий уже надел майку, тяжело вздохнул, не подходя больше к ней, быстро произнес:
- Ксюха, я тебе позвоню.
- Ты не знаешь мой номер.
- Я могу позвонить и в дверь. Знаю, где ты живешь. Но я сказал, что позвоню, значит – так и будет. Номере телефона – не проблема. Не делай глупостей больше. Не броди ночью одна, - произнес он с нажимом и, не поцеловав ее на прощание, скрылся в прихожей.
Ксения непроизвольно дернулась, когда услышала звук закрывающейся двери и эхом разносящиеся торопливые шаги на лестничной площадке. Она, как и была, завернувшись в плед, вышла на балкон, видя, как Вадим остановился около машины, на которую уже глазели первые прохожие. Все же, даже возле дома на Котельнической набережной не каждый день удается увидеть автомобиль иностранного производства.
Метлицкий постоял еще несколько секунд возле машины, открыл водительскую дверцу, закурил и посмотрел наверх. Ксения постаралась вжаться в проем распахнутой балконной двери, но Вадим заметил ее. Девушке показалось, что он ей подмигнул. После этого мужчина сел в автомобиль, и серебристая иномарка скрылась за поворотом.
Ксения зашла в комнату и в изнеможении опустилась на диван. Ругая себя последними словами, она упала на подушку, которая еще сохранила тепло и запах ее первого мужчины. Вот и состоялась ее «страшная месть» опостылевшему жениху, моральным устоям и традициям. Но триумф так и не пришел. Вместо него девушка ощутила огромную усталость, которая придавила ее к земле, оторвала крылья надежды на лучшее. Она запуталась еще больше, вместо того, чтобы начать жизнь с чистого листа.
В квартире тикал маятник. С улицы доносился шум просыпающегося города, начали свое движение трамваи, звеня на ходу незадачливым пешеходам, чтобы те посторонились. На старой акации, крона которой закрывала половину окна, весело чирикали воробьи. Солнце уже успело показаться на небе, и его лучи падали пятнами на ковер в комнате.
Но Ксения впала в летаргию. Она раз за разом прокручивала события вчерашней ночи, ругала свою импульсивность, но сделанного не воротишь. Ее первый мужчина и думать забудет о ней, и она постарается не вспоминать, вычеркнет раз и навсегда из памяти голос, синие глаза, жаркие, неистовые ласки, которые увели ее в невообразимый мир чувственных наслаждений.
Девушка не сразу услышала тревожную трель телефона. Подниматься с дивана не хотелось, но пришлось проявить выдержку и характер. Это могли быть родители, которые подняли бы на ноги всех знакомых, если бы их дочь не ответила на телефонный звонок в назначенный час.
- Да, - тихо произнесла Ксения в трубку, ожидая услышать мужской голос. Он ведь сказал, что позвонит!
- Ксюша, это Елена Львовна. Владлен у тебя? – с тревогой поинтересовалась несостоявшаяся свекровь.
Девушка тихо выругалась. Она совершенно забыла о Самохине, как будто не было никаких трех лет вялых ухаживаний, красных гвоздик и глобальных планов на будущее. Если раньше Владик казался ей досадным обстоятельством, то сейчас Ксения искренне считала его пустым местом и помехой на пути. Более того, девушка была уверена, что вспомнит Владик о ней лишь сегодня под вечер, когда приедет домой, и мама всучит ему в руки купленный загодя букетик, отправит мириться с выгодной невестой.
- Нет. Владлен остался на дачи у Кости, а я добралась в Москву со случайным знакомым, другом вашего брата. А ваш сын даже не соизволит поинтересоваться, где же его невеста, - Ксения выдала тираду, и лишь потом спохватилась. Но было уже поздно.
Елена Львовна поняла, что между ее сыном и девушкой что-то произошло, сразу же начала выяснять ситуацию:
- Ксюша, вы что, поссорились? Напрасно ты всё драматизируешь. Зачем ночью Владику ехать за тобой в Москву? Он приедет сегодня днем, и вы обо всем поговорите. Поверь, мой сын очень к тебе привязан…
- Елена Львовна, - Ксения прервала увещевания женщины, досадуя на то, что не сделала этого раньше. Года два назад. – Это вы драматизируете. Мы с Владленом не ссорились. Мы расстались раз и навсегда. Не надо ему приезжать ко мне ни сегодня, ни когда бы то ни было. Всего хорошего.
Девушка положила трубку и поняла, что груз спал с ее плеч. Она безумно устала жить в угоду родителям и принятым нормам, ей хотелось свободы, дышать полной грудью и не думать о том, что будет, о том, что скажут другие. Вадим же живет, наплевав на всех и вся, не ищет выгоды. Ксения вновь увидела его синие глаза, горькую усмешку, вспомнила поездку по ночным улицам столицы. Ей тогда казалось, что она летит на помеле, как та самая Маргарита из запрещённой книги, которую читала тайком на перепечатанных на машинке пожелтевших страницах. Ксении казалось, что она упивается чувством свободы, нарушая все ограничения и моральные устои.
Прислонившись спиной к стене около столика, на котором стоял телефон, она медленно сползла на пол. Обхватив колени руками, девушка еще долго сидела в тишине, пытаясь понять, что же ей делать дальше, как поступить.
Поддавшись минутному порыву, она взяла телефон, набрала номер междугородней станции.
- Девушка, будьте добры, я хочу заказать телефонные переговоры с Ялтой.
Подождав обещанные три минуты, Ксения, наконец-то, услышала в трубке женский голос, в котором не было и намека на теплоту.
- Слушаю!
- Бабуль, это я, - тихо произнесла Ксения.
- Ксеня? – голос бабушки сразу же потеплел. – А я-то думала опять номер в санатории кому-то из столичных шишек понадобился. Что случилось?
- Бабуль, я сессию сдала. Хочу к морю и солнцу. Ты меня пустишь?
- Ну, наконец-то, поняла, что и отдыхать надо! Конечно, приезжай, я тебя в люкс поселю, всё равно бронь сняли. И не виделись с прошлого лета. Изменилась, наверное.
- Угу, наверное, - Ксения горько усмехнулась. – Я билеты возьму, сразу же тебе позвоню.
Решив уехать в Крым, девушка понимала, что бегство – не выход, тем более от себя самой. Никому еще не удавалось завершить марафон, никто не достигал финиша на этой дистанции. Но все же, Ксении казалось, что смена обстановки поможет ей понять, чего же она хочет в дальнейшем, как ей жить и, как не ждать звонка, которого все равно не будет. Хоть Вадим и обещал.

___________________________________________________________
В эпиграфе использованы текст песени Мары