— Ты умеешь говорить, сучка, — к ней наклонился кто-то с длинной черной бородой. Большего она разглядеть не могла. — А умеешь ли кричать?
На раненое плечо снова обрушился удар. Рейна закрыла глаза и стиснула зубы. Она почувствовала, как две пары проворных рук расстегивают разгрузку, стаскивают прочь и начинают обшаривать ее тело. Вместо дула автомата в шею уперлось острие ее собственного ножа. Оно прокололо кожу, заставив вздрогнуть. Но она по-прежнему не проронила ни звука. Вот значит как… ну что же, не она первая, не она последняя…
Два здоровяка грубо подняли ее на ноги и заломили руки за спину. Рейна молча согнулась в новом приступе боли. Запястья перетянули чем-то похожим по ощущениям на ремень. Перетянули так туго, что пальцы стали быстро терять чувствительность, сколько бы она ни пыталась шевелить ими, разгоняя кровь. После этого ее толкнули, понуждая идти. И опять захохотали, видя, как она с беззвучным стоном оседает на землю, ступив на раненую ногу. Несколько пинков по ребрам — и Рейна снова попыталась подняться. Когда это зрелище боевикам наскучило, они подхватили ее подмышки и отволокли к машине. Там кинули на дно кузова, словно мешок с песком, кто-то запрыгнул следом, и автомобиль тронулся.
Сознание все никак не хотело отключаться, хотя Рейна мечтала об этом с той самой минуты, когда ударилась грудью и щекой о рифленое днище кузова. Она лежала лицом вниз, видя перед собой пыльные сапоги своих пленителей и приклады автоматов, поставленных между колен. Мысли в голове крутились одна страшнее другой.
Боевики перебрасывались короткими фразами, но разобрать смысл Рейна не могла - мозг отказывался вникать в услышанное. Звучали имена Мансур и Тахир. В какой-то момент она начала отключаться, потому что не поняла, когда ее толкнули в бок и перевернули на спину, прямо на связанные руки.
Рейна стиснула зубы, давя стон, и исподлобья глянула на склонившиеся над ней бородатые восточные лица. Шестеро… одной обоймы бы хватило… Даже одного ножа… Но у нее не было ни того, ни другого.
Один из боевиков крутанул в пальцах нож — и Рейна узнала свое оружие. Он присел рядом на корточки и коснулся острием рассеченной брови. Чуть надавил, пачкая лезвие в крови. Провел им вдоль виска и скулы, глядя ей в глаза. Она не шевельнулась. Даже когда он занес клинок над ее правым глазом. Он засмеялся и дотронулся острием до ее иссушенных губ. Повел ножом ниже, вдоль подбородка и шеи, до красного пятна от укола на шее. Обернулся к своим товарищам и крикнул им что-то по-арабски. Рейна отчетливо различила слово «вода». И сжала зубы. Ничего хорошего ожидать не приходилось.
Кто-то из боевиков окликнул товарища по имени и подал пластиковую бутылку. Ариф отвинтил крышку, не сводя глаз с лица Рейны. Девушка остановила взгляд на нижней пуговице его темно-зеленой рубашки, стараясь не смотреть на воду, поблескивающую в лучах солнца. В следующий момент на лицо и губы упали брызги. И ей стоило огромного усилия воли не попытаться собрать их языком. Но она понимала, стоит только показать им свою жажду — мучениям не будет конца.
Между тем араб снова наклонился к ней и внезапно плеснул воды ей прямо в лицо. Рейна закашлялась, когда вода залилась в ноздри, но ту толику, что попала в рот, проглотила. С излишней торопливостью - но совладать с собой оказалось уже выше человеческих сил. Ариф рассмеялся и снова плеснул из бутылки, стараясь в этот раз попасть только на верхнюю часть лица, в нос и глаза. Рейна попыталась отодвинуться, но один из сидевших вдоль бортов боевиков прижал ботинком ее волосы, заставив скривиться от боли. Ариф встряхнул бутылку, нарочито держа ее перед глазами Рейны. Та только плотнее сжимала губы. Просить о чем-либо бесполезно, она прекрасно это понимала. Остается ждать и надеяться, что Реджи быстро сдаст объект с рук на руки и организует поиски. Маячок… маячок остался в разгрузке на месте последней схватки. Но найти по следам будет вполне возможно… Эти мысли, эта надежда помогла отвлечься от невыносимого видения плещущейся воды. До тех пор, пока вода снова не полилась на лицо… На этот раз Ариф повернул ее голову вверх и, удерживая за подбородок, лил воду на нос и губы, не давай вздохнуть. Чувствуя, как вода заливает ноздри и горло, вытесняя воздух, Рейна отчаянно забилась, силясь освободиться. Сквозь шум в ушах она слышала смех вокруг, видела белозубую улыбку Арифа и чувствовала, что еще немного — и потеряет сознание. Этого Ариф допускать явно не собирался, потому что через несколько секунд отдал бутылку одному из своих товарищей и рывком поднял Рейну в сидячее положение, давай возможность продышаться.
Девушка кашляла долго. Горло саднило. Раны на плече и голени полыхали болью. Перевязать их никому в голову не пришло. Кровь свернулась, но думать о том, какими осложнениями обернутся необработанные ранения, не было сил. Вполне может быть, что и никакими, если Реджи не поторопится…
Пикап остановился. Рейна попыталась оглядеться, но за вскочившими с мест боевиками не увидела ничего. Потом Ариф грубо вытолкнул ее из кузова — и она рухнула на горячий песок, ободрав щеку. Закрыть глаза, абстрагироваться… это происходит с кем-то другим, все закончится…
На ребра обрушился тяжелый удар, заставивший Рейну сильнее прижать подбородок к груди, закрывая хотя бы шею. Инстинкт… Чья-то рука рванула ее за волосы, и пришлось привстать на колени. Едва она попыталась встать на ноги, как ее ударили прикладом в живот. Девушка беззвучно захрипела, заваливаясь на бок. Перед глазами все кружилось. Как сквозь туман донеслись громкие возгласы, чуть более спокойная речь, опять выкрики… Потом ее подхватили подмышки и снова поволокли куда-то, так что ноги волочились по песку, сгребая мелкие камешки. Правую простреливало болью до самого бедра от каждого резкого движения.
Песок стал менее горячим. Видимо, они зашли под навес. Конвоиры протащили ее еще немного вперед и разжали руки, позволяя рухнуть на землю. Рейна закрыла глаза. Губы дрожали, но она не могла позволить этим скотам увидеть свой страх.
А ее уже снова за волосы поднимали на колени. Быстрый взгляд вокруг — десятка полтора злых глумящихся лиц, оружие, бороды, разномастная форма и не форма вовсе…
— Что с ней церемониться! — выкрикнул один. — Дайте мне мой мясницкий нож.
— Не так быстро, Казим, — перебил его другой. — Давай-ка лучше допросим ее — наверняка ведь что-нибудь да знает.
— Молчать будет — глянь, как смотрит, Закир. Так бы и убила тебя голыми руками, — рассмеялся Казим.
— У меня — и молчать? — в тон собеседнику рассмеялся Закир. — У меня не молчат, и ты это прекрасно знаешь.
Он подошел к Рейне и присел на одно колено. Его черные глаза смотрели цепко и холодно.
— Расскажешь мне что-нибудь, белая убийца? — скалясь, спросил он по-арабски.
Рейна сощурилась и попыталась плюнуть ему в лицо, но во рту было слишком сухо. Плевка не получилось. Закир заметил ее движение и ударил по щеке. Рейна медленно повернула голову и посмотрела ему в глаза.
— О да, расскажу, — проговорила она, нарочито громко выговаривая арабские слова. — Расскажу, как застукала твою мать в борделе, где ты, судя по всему, и родился, собачье отродье.
В палатке на мгновение стало очень тихо. Все словно осмысливали грубое оскорбление, брошенное им связанной белокожей женщиной. Затем поднялся гомон. Закир с размаху ударил Рейну в челюсть, отбросив на землю. Несколько человек подбежали к ней, замахиваясь прикладами винтовок и автоматов. Били по телу, по ногам, но не по голове — видимо, боялись прикончить раньше времени.
Под этими ударами Рейна шипела сквозь стиснутые зубы и все пыталась отвернуться, чтобы уберечь лицо. В глазах за веками щипало от слез. Слез боли и бессилия. Пальцы стянутых за спиной рук окончательно перестали ощущаться. Если не сделать что-то в ближайшее время — потом может оказаться поздно, и полностью восстановить нервные окончания не удастся… Впрочем, имеет ли смысл думать об этом сейчас…
Резкий окрик прервал избиение. Рейна с трудом перевела дыхание. Вдох дался через боль. Кажется, ребра все-таки не выдержали…
Закир подошел к ней и за волосы рванул ее голову, заставляя посмотреть на себя.
— Никто не смеет называть мою мать падшей женщиной, тем более, такая шлюха, какой ты сейчас станешь, — процедил он сквозь зубы.
Прежде, чем Рейна осмыслила до конца его слова, он пинком перевернул ее на спину и навалился сверху, вдавливая связанные руки в землю до хруста запястий. Рванул камуфляжный китель у горла, раздирая молнию, которая отлетела с коротким резким взвизгом. Рейна судорожно дернулась, пытаясь вывернуться, но Закир снова хлестнул ее ладонью по щеке. На языке появился привкус крови. Рейна встретилась взглядом с Закиром. В его глазах горела лютая ненависть.
Стоявшие вокруг боевики засмеялись и снова начали переговариваться между собой. Рейна не стала вслушиваться. Что будет дальше, она уже поняла. И не имела возможности что-либо изменить…
Разобравшись с кителем, Закир вытащил нож и кольнул Рейну через футболку в живот.
— Боишься, тварь? — прошипел он.
— А ты? — огрызнулась Рейна. — Ты же знаешь, за мной придут. И за меня отомстят. Страшно и жестоко. Вы все уже покойники.
— Прежде ты умрешь. Страшно и жестоко, как и предрекаешь. А еще прежде ты будешь молить меня о смерти как об избавлении.
Нож прорезал тонкий хлопок футболки и медленно двинулся вверх, продолжая разрез. Рейна не двигалась, когда лезвие скользило, едва не надрезая кожу, почти не моргала, и только дышала тяжело и прерывисто. Закир не спускал глаз с ее лица, доведя нож до ее подбородка и коснувшись острием сонной артерии. Но не ударил, а, отложив нож, распахнул взрезанную футболку, обнажая ее тело. Новая волна приглушенного шепота прокатилась по столпившимся вокруг.
Чувствуя грубые прикосновения его рук, Рейна закрыла глаза. Она понимала, что этим ее страдания не закончатся, и про себя думала только об одном: отключиться, когда эти скоты пойдут дальше. Просто отключиться и ничего не чувствовать.
Но в сознание то и дело возвращали болезненные щипки и уколы ножа. Остальные, словно стервятники, подступили ближе. Их склоненные лица плыли перед глазами. А речь уже не распадалась на отдельные слова, звуча неумолчным шумом крови в ушах.
Закир ударил ее под дых — и Рейна зашлась сиплым кашлем. Внезапно послышался резкий оклик — и толпа раздалась в стороны.
— Оставь ее, Закир!
Закир поднялся на ноги. Рейна не шевельнулась. Только глубоко вздохнула.
— Она нужна мне живой, — тон у говорившего был негромкий, но все притихли. Рейна чуть повернула голову и, напрягая зрение, смогла рассмотреть его лицо. Лицо, крупным планом висевшее в оперативном штабе — Тахир, самопровозглашенный шейх и их главная цель в этом регионе.
— Они взяли моего брата, — голос Тахира дрогнул. — Поверь, я с огромным удовольствием сам пустил бы ей пулю в затылок. Но американцы ценят своих солдат. И если я потребую обмен — они согласятся. Иначе я отошлю ее им на базу по частям. И голова будет далеко не первой.
Закир устремил на Рейну ненавидящий взгляд. Затем ударил носком сапога в бедро, заставив скорчиться от боли, развернулся и ушел.
— Привяжите ее вон там, — махнул куда-то рукой Тахир.
Девушку вновь вздернули за связанные онемевшие руки и оттащили в глубь палатки, к одному из опорных столбов. Там ремень на запястьях расстегнули, кровь хлынула в перетянутые сосуды — и Рейна на этот раз не смогла сдержать болезненный стон. Кисти повисли вдоль тела, бессильные и бесчувственные. Впрочем, это длилось недолго — руки завели за столб и снова связали. Насколько туго, Рейна уже не чувствовала. Китель так и остался расстегнут, обрезки футболки сиротливо свисали с плеч. Но попыток прикрыть свое почти обнаженное тело Рейна не предпринимала — сил не осталось ни на что. Игнорируя многозначительные взгляды, которыми ощупывали ее фигуру собравшиеся под навесом боевики, не замечая кровь, по капле сочащуюся из порезов, девушка в конце концов поникла головой и потеряла сознание.

В чувства Рейна пришла от того, что вокруг слышались крики и звуки выстрелов. А еще — шум вертолетных лопастей.
Над лагерем зависли четыре черных ястреба, поливая свинцом из скорострельных пушек все живое, а по канатам один за другим соскальзывали десантники в песчаном камуфляже и открывали огонь еще прежде, чем ступали на землю. Отцепившись же от спускового троса, они быстро рассредотачивались, прикрывая друг друга и двигаясь через лагерь развернутым широким строем, сминая любое сопротивление.
У нескольких бойцов были РПГ — и два пикапа, пытавшиеся проехать через лагерь, взлетели на воздух. Шквал автоматного огня давил попытки боевиков сгруппироваться и дать организованный отпор. В небе ангелами возмездия кружили вертолеты, не смолкая ни на секунду. И земля обращалась в пыль под мощью обрушиваемых на нее зарядов.
Рейна видела арабов, беспорядочно суетящихся под навесом и перед ним. Про нее забыли и думать, слишком занятые бесполезными попытками спасти себя. Пятеро боевиков вбежали внутрь палатки, отрывисто переговариваясь и шаря вокруг себя автоматными дулами. Они сдвинули и опрокинули длинную скамейку, залегая за ней. В одном из них Рейна узнала Арифа.
Через несколько минут перед палаткой уже было девять человек в форме спецназа. И Рейне показалось, что в одном она даже узнала Роджерса… Эти девятеро двинулись вперед, стреляя по очереди, непрерывно, не давая боевикам и головы высунуть из-за их импровизированного укрытия. Лавка щербилась под пулями, летели щепки. Вот один из арабов со вскриком упал. Рейна подтянула ноги к животу, пристально глядя на перестрелку. Хотя ее столб и был в стороне от основной траектории стрельбы, но шальные пули летят как угодно. И все же Рейна не думала об этом. Ни о чем не думала, просто ожидая, когда свое получит Ариф…
Получил. Как и остальные четверо. Спецназовцы прошли дальше под навес, не опуская автоматов, и остановились, увидев ее.
— Альба! — все-таки зрение не обмануло.
— Реджи… — хрипло выдохнула Рейна, когда майор бросился к ней, в то время как остальные бойцы окружили столб и ощетинились стволами.
Роджерс разрезал ремень и попытался размять ее онемевшие ладони, но Рейна отчаянно замотала головой.
— Оставь, не трогай, пройдет…
— Что эти твари с тобой сделали… — он уже торопливо застегивал ее китель на уцелевшие липучки.
— Ничего страшного. Но я сейчас отключусь… — картинка перед глазами стремительно уходила в светящуюся точку.
Роджерс без лишних слов вколол ей в плечо стимулятор и прижал к губам флягу. Вода полилась в горло осторожной медленной струей, которую можно было спокойно глотать, не давясь и не захлебываясь. Вода казалась волшебно вкусной, и Рейне стоило немалого усилия сомкнуть губы и подбородком оттолкнуть флягу. Довольно. Мир вернулся в прежние рамки. А майор уже затягивал повязкой вновь открывшуюся рану на икре. Затем настал черед плеча. Уколы и порезы не в счет.
— Идти сможешь? — он выпрямился и протянул ей руку, помогая встать. Рейна чуть поморщилась, но поднялась на ноги и тяжело оперлась о плечо командира.
— Как Джеф? — спросила Рейна, пока они медленно подбирались к вертолету. Лагерь боевиков догорал. Повсюду лежали трупы, оружие, взорванные машины догорали, чадя резиной и пластиком. Черный ястреб завис у самой земли, разгоняя мощными винтами пыль и гарь. Роджерс подсадил Рейну и забрался следом.
— Он в госпитале. Был вне себя от отчаяния, когда узнал, что тебя схватили. Едва мы сдали Мансура, как сразу полетели на сигнал маячка. Нашли там твои вещи, кровь на земле и следы автомобиля. По ним и отыскали лагерь. Ну, а дальше дело техники и хороших ребят.
Рейна закрыла глаза и глубоко вздохнула.
— Спасибо. Я знала, что вы меня не бросите.