Конечная
Невнятное, непонятное никому кроме меня самой мычание, которое срывается с искусанных губ, бутылка дорогого виски в слабой руке. Организм медленно засыпает. Он увядает под напором никотина, наркотиков и алкоголя. Очень скоро, я усну, сидя здесь, в этой пыльной грязной электричке, которая несёт меня сквозь ночную тишину. В вагоне только я. Совсем одна. Впрочем, это неудивительно, никто не захочет выслушивать пьяный бред, девушки, которая практически в одном нижнем белье. Он выкинул меня из дома с такой снегопад. Хлопья снега медленно и плавно приземляются на стекло. А мне всё равно, меня давно не волнует происходящее вокруг, главное – пустота. Она так цепко вцепилась в меня, в мою душу, что уже вряд ли отпустит, а мне остаётся, только смириться, что я сделаю с превеликим удовольствием. Ведь моя жизнь, а вернее то, что от неё осталось, стало мусором, именно, старым никчёмным мусором, старьё, что лежит на чердаке бабушки.
Старый маленький микрофон пропел что-то вроде «конечной остановки» и замолк, замолк навсегда. И я бесконечно благодарна, что именно это будет последним, что я слышала в жизни. Так хорошо, сейчас двери распахнуться, и мне придётся выйти, интересно, как долго я продержусь? Ведь ни обуви, ни одежды, за исключением коротких шорт и майки на мне нет. Хм, ну ничего, сейчас… захочу, и окажусь дома, в тёплой уютной кровати… мама поцелует меня в лоб и пожелает спокойной ночи, пожелает… мне сладких снов, и уйдёт, а утром… хотя, это уже неважно, ведь утром, я буду уже… не здесь.
Электричка остановилась, требуя немедленно покинуть выгоны, я вышла. Ноги больно закололо, ветер пронизывал всё тело, было холодно. Недоумённые, напуганные люди с интересом изучали моё состояние. Я шла в тишину, в ночь, что полностью окутала своим безгранным куполом землю. Бутылка медленно опустошалась, а теплее не становилось.
-Эдвард… - прошептала я, путая очередной кип снега с родным силуэтом.
Горячая слеза медленно скатилась по щеке. Было так больно… так пафосно и банально, что для завершения, я отшвырнула бутылку в сторону, и, отойдя на безопасное расстояние, опустилась на колени, изучая ночное небо. Было холодно… невыносимо, тело давно не ощущалось, рука замерзла, и пришлось приложить немало усилий, что бы разогнуть пальцы ладони, и достать маленькую смятую фотографию. Развернув её, я впилась взглядом в самое родное личико на земле.
-Несси… моя Ренесми… - прошептала я, прижимая фото к окоченевшей груди.
Она похожа на меня, и только на меня… от отца у неё только глаза, такие синие и бездонные, словно море, Эдвард…
-Ренесми… моя маленькая малышка… я так люблю тебя… хочу, что бы с тобой было всё хорошо… ты обязательно пойдёшь в школу, будешь хорошо учиться…будешь жить с папой, с нашим любимым папой. И всё будет хорошо – шептала я, закрывая глаза – а сейчас… мамочка хочет поспать… немножко… совсем чуть-чуть… а когда я проснусь, мы поиграем. – слова резко оборвались, что-то внутри стало настолько холодным и сырым, что сердце прекратило отбивать слабый безжизненный такт.
Из хрупкого женского тела, такого невесомого и приобрётшего невзрачный синеватый оттенок выпорхнуло что-то самое важное и дорогое, настолько бесценное, что жизнь без этого не имеет смысла. Девушка оступилась, она так внезапно споткнулась, что не заметила, как медленно скачивается прямо вниз. Она не хотела думать об этом, не хотела планировать… не хотела ничего…и только сейчас, лёжа на больничной койке, поняла, как сильно нужны её те, кого она любит… как она нужна им…
-Белла – шепчет молодой человек, который провёл у кровати девушки не одну бессонную ночь. Всё это время он молил бога о том, что бы он сжалился над его женой, над его Беллой, которая так сильно любит свою семью.
Медленно, так нежеланно для самой девушки, некогда ясные, смеющиеся глаза распахиваются, так же как и двери той злосчастной электрички, которая провожала девушку в последний путь.
-Эдвард… - сухие, слабые разомкнулись и попытались приобрести форму улыбки, не вышло, она слаба. Но у Свон хватает сил ещё раз разомкнуть пальцы обмороженной ладони, и сунуть смятое фото в руки мужу, этим показывая многое, но в тот же момент ничего.
Конец