Глава 23. Лесли

Хлопок входной двери и стук ключей, брошенных на стол, создали ощущение домашнего комфорта. Не могу полностью согласиться, что мне стало легче, как только я оказался в Бэй-Сити, в материнском доме, но, по крайней мере, разочарование и тупая боль медленно отступали.
Плюхнувшись на диван, я по привычке сунул руки в карманы своих любимых джинсов. Тяжелый вздох мог бы сейчас звучать гулом, но он был подобен перышку, опустившемуся с небольшой высоты. Будто бы вдыхаешь много воздуха, но на полноценный выдох сил недостаточно.
Прошло семь лет безуспешных поисков Дебби. Она поступила со мной, словно я был самим жалким и ничтожным существом на Земле, будто я забрал у неё что-то дорогое или же бесцельно преследовал несчастную, как долбанный сталкер. А я что – всего-то хотел сделать её счастливой, быть с ней рядом в горе и радости. Только я и она, вечная идиллия. Но Дебора была не склонна к романтике, лишь к стальной хватке беспричинной ревности и контролю, уничтожающему доверие к ней самой.
Сколько раз я пытался доказать ей серьезность своих чувств и намерений - все понапрасну. Это лишь позабавило её, утонченную художницу, работающую обычным маляром. Её талант угасал, как и добрая сущность, в которую, будучи двадцатипятилетним парнем, я влюбился без ума. Что уж говорить о бездонных голубых глазах и блестящих густых золотистых волосах?
И полной противоположностью Дебби была Николь. Она была нежной и доверчивой, всегда была открыта и честна со мной. Я упустил слишком много времени.
Когда я узнал, что моя Никки, эта добрая и наивная девочка, решила сжечь все мосты, это не остановило меня. Нисколько.
Я принес в её жизнь разочарование и ревность, буквально заставил её бороться за мое внимание, за наши отношения. Боже, как это было неправильно! Потом еще этот ребенок… Слишком много разочарований…
Пока я завоевывал Дебби, Николь пыталась завоевать меня. Но я, как слепой дурак, ничего не замечал. И тогда я упустил Никки. После отъезда Деборы я был сам не свой, и все, что мне нужно было сделать, – поехать в Филадельфию и разобраться с Николь. Но в те дни моим верным спутником стал автомобиль и неподдающееся подсчету количество алкоголя. Это было так удобно – утопить горе в бутылке и забыть на время об ответственности. Когда же хмельной дурман постепенно выветрился, ко мне стала возвращаться боль. Будто, побывав у стоматолога, начинаешь отходить от наркоза.
Тогда я позвонил Никки, но мне ответили четко и ясно, чтобы я забыл этот номер телефона. Её строгая мать захлопнула дверь перед моим носом, как и в вечер нашей первой и последней встречи с семьей Дженкинс.
Тяжелыми горячими руками я растирал виски, мысленно казня себя за утраченные годы. Чего я ждал всё это время? Что ловил в тех многочисленных и бессмысленных связях с юными красотками, искавшими у меня вечной любви? Они давали мне лишь минутное забытье. Как обезболивающее, как алкоголь или наркотик. Я везде искал именно забытья, не понимая, что дни неумолимо быстро уходят.
И теперь, когда я узнал от старого друга о том, что Николь беременна, мне уже нечего было тормошить её. Однажды я отобрал у неё счастье, и бедная девочка лишилась из-за меня ребенка. Теперь я уже не имел права лезть в их с Дамианом жизнь. Этот парень мне никогда не нравился, ещё и увел у меня Никки, но лишь он способен был сделать её счастливой. А она это заслужила, изрядно намучившись со мной. Поэтому я сдался и отпустил её. Как и Дебору.
Потому самый главный вопрос, звучавший сейчас у меня в голове - что же я имею на сегодняшний день? Мне удалось построить неплохой бизнес, я наконец-таки наладил отношения с отцом. И мама уже больше не злится на своего блудного сына. Она всегда безгранично любила меня, стараясь защитить от всяческой боли и горестей. Мой сын, Питер, кажется, простил меня. Он принял мои извинения и помощь, конечно не без участия Кетрин.
Я восхищался Кетти с первого дня нашего знакомства. Мне тогда было всего двадцать, я был по уши влюблен. Мы были вместе почти целый год, и я не заметил, как сделал ей ребенка. Тогда я не мог дать ей ничего, кроме любви. И того было достаточно. Кетрин. Но не мне.
Мама обещала нам поддержку. Она свела нас вместе под одной крышей против моей воли. Я честно пытался быть мужем Кетти, но груз обязательств был слишком тяжелым, и меня хватило на полгода. В один миг я решил бросить всё. Воспользовавшись отсутствием матери, я объяснился с Кетрин. Сказал, что неуверен в том, что ребенок от меня, да и не могу я жить с нелюбимым человеком.
Заплаканная Кетти собирала вещи, пока я нервно попивал пиво на кухне. Она ушла, молча, не сказав и слова. После рождения Питера я с ней не связывался, лишь моя мать помогала им и всегда напоминала о “моей семье”, приглашая их в гости на все праздники.
Долгие годы я отрицал свое отцовство, но лишь напоказ. Мысленно я знал, что Питер мой сын. Во-первых, я всегда был уверен в честности Кетрин, как и в её чувствах ко мне. Во-вторых, достаточно было посмотреть со стороны на этого парня, сразу становилось ясно, кто его отец – гены не выцарапать ногтями.
Мне очень повезло в том, что Кетрин не очернила меня перед сыном. В наши редкие встречи она старалась держаться достойно, хоть я и поступил с ней, как последний подонок.
Внезапно словно небо рухнуло на мою голову. Удивительно, что я не замечал этого раньше! Хотя мне могло и показаться…
Схватив ключи, я вылетел из дома и быстро завел машину. Дорога к их дому не занимала много времени.
Она всегда была у меня на виду, но я никогда не придавал этому особого значения.
Нервный стук в дверь, возможно слишком настойчивый, заставил хозяйку дома немедленно предстать передо мной. Все такая же привлекательная, не растерявшая свою красоту за эти годы, симпатичная брюнетка невысокого роста смотрела на меня горящими удивленными глазами. Она была одета в джинсы и футболку, а волосы были небрежно разбросаны по плечам, будто бы, увидев меня из окна, она немедленно распустила их из тугого пучка.
- Лесли! Что-то случилось? – её мелодичный и родной голос разрезал тишину.
У меня перед глазами, будто сам собой, разложился пасьянс. Я увидел нас двадцать лет назад, они пронеслись, будто мгновение, а я и не заметил. Дурак! Всё, что искал, будучи свободен, как ветер, было у меня перед носом. Мне всегда не хватало лишь любви. Её любви.
- Привет, Кетрин. Как поживаешь? – наверное, более глупой фразы я произнести не мог, но мне нужно было лишь завязать с ней разговор. Я так хотел слушать её ещё.
- Привет, - она была немного расстроена. – Всё в порядке, я уж подумала, что-то с мамой, или не знаю,… на работе неприятности. У тебя такой вид странный. Проходи.
Эта дверь была открыта для меня всегда. И я, наконец-то решил воспользоваться приглашением.
Мы прошли в кухню.
- Извини, у меня сегодня выходной, и я решила заняться домашними делами, так что не обращай внимания ни на меня, ни на беспорядок, - усмехнулась она, доставая из холодильника сок.
- Но ты выглядишь замечательно, - обронил я и замялся на пару секунд, наблюдая удивление и мягкую улыбку на лице Кетти. – У меня есть к тебе разговор, но я не знаю, с чего начать, - честно признался я.
- Теперь ты меня пугаешь. Хочешь отправить Питера ещё подальше или же на подольше? Нет, ты хочешь отказаться от оплаты за учебу! Я знала, что это слишком дорого. Прости, мы не должны были принимать твои деньги. Но Питер так любит тебя, - слова из уст женщины сыпались, словно листья на сильном ветру.
- Погоди, нет, - я присел на стул напротив неё и принял из её рук стакан сока. – Этот разговор о тебе. О нас.
- О нас? – ошеломленные глаза Кетти просверлили меня насквозь.
- Прости, что я ворвался в вашу с Питером жизнь только сейчас! Я должен был сделать это раньше, вернее, мне не стоило уходить из неё. Я никогда не сомневался в твоей верности, как и в том, что являюсь отцом Питера.
- Я знаю, - прервала меня Кетрин.
- Почему же ты тогда не выбила из меня дурь? Почему не попыталась вразумить идиота, а просто ушла, молча?
- А что я могла тебе сказать? Ведь ты не любил меня, поэтому я не стала навязываться. Я дала тебе шанс попытаться быть счастливым, - она опустила влажные глаза.
- Это был самый глупый твой поступок! - сжав ладони в кулаки, я почувствовал на своих плечах всю тяжесть прошедших лет. – Я метался во всех тех отношениях, но ни одного дня не был по-настоящему счастлив. Мне всегда не хватало моей семьи, - последние слова я выдохнул, осознав, наконец, их смысл.
Кетти посмотрела на меня, не веря в услышанное. В её взгляде читались и недоумение, и шок, и внезапная радость. Она улыбнулась мне сквозь слезы, и я поднялся, чтобы обнять её. Впервые за двадцать лет.
Кетрин придвинулась ко мне, и я почувствовал то, что мне было так необходимо, – легкость и спокойствие, уверенность в ней.
- Я любила тебя все эти годы, Лесли, - всхлипывала Кетти. – Но никогда не думала, что наступит этот день. А Питер мечтал об этом с детства. Он будет очень счастлив.
- И мы тоже, - я заглянул в глаза женщины, которая ждала моего решения много лет. Она не растеряла своих чувств и вырастила нашего сына, внушая ему любовь к своему безответственному и бессовестному отцу. Настало время, наконец, поступить ответственно. – Мы могли и должны были быть вместе уже давно! И мы будем счастливы, обещаю.

Октябрь 2012 г., Бэй-Сити

Предыдущая глава