2024-4-24

12

0

0

ТОСКАНСКИЕ НОЧИ

ЧАСТЬ 1

Арендованный автомобиль представительского класса въехал, шурша шинами по гравию, в высокие узорчатые ворота приморской виллы. Эдвард терпеливо дождался, пока вышколенный водитель с вежливым поклоном откроет его дверь, и с трудом удержался от того, чтобы иронически закатить глаза: предстояло вытерпеть минимум два дня «Тосканского пафоса», как метко назвал этот ежегодный фестиваль классического искусства Эммет.

Эдварду стоило огромных усилий сохранять человеческую скорость, следуя за водителем, который обошел автомобиль, чтобы открыть двери Белле.
- Grazie, si può essere liberi (Благодарю вас, можете быть свободны, итал.), - пробормотал Эдвард водителю, подавая руку жене:
- Дорогая…

Темно-синий шелк скользнул по стройной ноге, обутой в изящную туфлю на высоком каблуке, и прежде чем, сияя в лунном свете бриллиантами, Белла Каллен вышла из автомобиля, Эдвард услышал, как громко сглотнул водитель.

«Вот это цыпочка! Везет же некоторым! Жаль, мне не светит – этот мажор рядом с ней, похоже, просто набит деньгами, куда уж мне. И откуда у сопляка такие бабки!», - подумал парень, озадаченный слишком юным возрастом своих пассажиров, сохраняя, однако, почтительное выражение лица. И Эдвард все-таки не удержался и закатил глаза, намереваясь оставить нахала без чаевых.

Но Белла, улыбаясь, укоризненно покачала головой, и Эдвард грациозным движением достал из кармана купюру. «Выпендрежник», - завистливо подумал водитель, и черный «Кадиллак» выехал за ворота, уступая место следующему автомобилю.

Вдалеке приветливо светились огнями окна огромной виллы, плеск фонтанов в саду гармонично сливался с ненавязчивыми звуками струнного квартета.
- Мамочка! – Белла обернулась на голос: по дорожке сада, грациозно подобрав длинную узкую юбку, к ней спешила Ренесми.

- Несси, детка, ты успела!.. Какая же ты у меня красавица… Как мальчики? – Белла сыпала вопросами и крепко обнимала дочь, не боясь испортить ее сложную прическу, украшенную гребнями с затейливой россыпью крупных изумрудов. – Джейк! Как наша малышка? Сильно напугана? Мне так жаль, что вам пришлось расстаться с ней в такое время.

- Все будет хорошо, Беллз, я отправлюсь в Гнездо сразу же, как только мы закончим ломать эту комедию, - белозубо улыбаясь в полумраке сада, ответил Джейкоб.

Эдвард отметил про себя, что Блэк держится и выглядит более чем достойно, несмотря на то, что все его мысли были далеко отсюда, а спал он за последние двое суток не больше четырех часов – да и то в креслах самолетов. Это с его-то ростом! И, как будто услышав мысли тестя, Джейкоб подмигнул, пожимая его твердую холодную руку:
- Главное теперь – не уснуть на этом чертовом концерте.

- Джейк! – укоризненно прошептала Ренесми.

Эдвард оставил Беллу обмениваться новостями с зятем и дочерью и поспешил навстречу только что подъехавшим Джасперу и Элис.

- Джас, присмотришь за Джейком? Боюсь, как бы его раскатистый храп не произвел фурор на этом фестивале, – пошутил он, хотя храп измученного оборотня был наименьшей из возможных проблем.

- Он будет в порядке. Это же Джейкоб! – легкомысленно проворковала Элис, повиснув на руке у брата. – Мне кажется, Эдвард, нам стоит купить виллу неподалеку отсюда – наш рейс задержался, а заселяться в гостиницу в полдень было крайне неудобно.

- И у тебя, конечно, уже что-то есть на примете? – в тон ей ответил Эдвард, не пытаясь вникать в подробности. Вопросы покупки виллы могли подождать, хотя идея была неплоха и позволила бы превратить утомительные ежегодные приемы у Вольтури в регулярные маленькие каникулы для всей разросшейся семьи – им так редко теперь удавалось собраться всем вместе.



Аро осторожно, почти ласково погладил узорчатую крышку серебряного ларца, покрутил старинный перстень на изящном пальце, примерил его к сложному механизму замка, но, услышав знакомый щелчок, удержал готовую отскочить крышку. Старейшина как никто умел держать под контролем эмоции, однако сейчас с его губ помимо воли сорвался тяжелый протяжный вздох.

Внутри ларца раздался тихий даже для вампирского уха шорох.

Вольтури поднялся, укутал прижатый к груди ларец черным бархатом мантии и выскользнул через примыкающую к его покоям личную библиотеку на потайную лестницу.

Ступени тугой спиралью круто уходили вниз, но нога бессмертного безошибочно находила опору – этот путь не раз спасал его самого или его друзей… когда у него еще были друзья. Или его любовниц… пока у него еще были любовницы.

Но последние семнадцать лет никто, кроме владыки, не пользовался этой лестницей. А вот так же, прижимая к груди этот серебряный ларец с бесценным содержимым, он последний раз спускался по ней десять лет назад. Жаль, что совершенная вампирская память не позволяет ему забыть тот день…

Ступени кончились, и теперь Аро стоял перед входом в узкий коридор, грубо выбитый в камне. Низко пригибаясь над своей ношей, он шел вперед и вниз, пока не очутился в древнем зале, высеченном прямо в скале.

Этот зал знавал лучшие времена. Девять искусно вырезанных колонн подпирали тяжелый сводчатый потолок, на стенах над проржавевшими и рассыпавшимися от времени железными подставками осталась копоть множества факелов, некогда освещавших это место. Бессмертные не нуждались в освещении, но старейшина всегда испытывал благоговение перед жаром открытого пламени: Аро казалось, что в огне заключена та самая сила жизни, которая так мучительно покидала тела вампиров во время обращения – единственная сила, способная победить вечность.

Однако вовсе не воспоминания о приключениях вампирской юности привели сегодня Аро в этот зал. Старейшина торопливо пересек его, поднимая бархатной мантией пылевые вихри у себя за спиной, и направился к двери, ведущей в старый полуразрушенный склеп. Когда-то он перенес туда бренные останки тех, кто был важной частью его прежней, еще человеческой жизни… Но они давным-давно утратили власть над его бессмертным сердцем: уже много веков три каменных гроба стояли, забытые всеми и даже тем, кто распорядился установить их здесь. Слишком давно Аро не был человеком, а значит, не являлся больше ни сыном, ни братом, ни возлюбленным тех, чей прах остался под этими каменными плитами.

И все же в этом склепе находился кто-то, кто, несмотря ни на что, все еще был ему дорог.

Старейшина поставил серебряный ларец на крышку крайнего надгробия, щелкнул современной газовой зажигалкой – такой неуместной в этой обители остановившегося времени – и одну за другой зажег старинные витые свечи. Пламя чуть подрагивало, длинные фитили нещадно коптили, расплавленный воск потрескивал и горячими каплями оплывал на каменную плиту гроба давно истлевшей и забытой смертной возлюбленной повелителя. В этом была какая-то злая ирония: обе девушки были сейчас здесь - та, кого он так сильно любил, что захотел обратить, но не совладал с юношеской жаждой, и та, кому он много лет спустя подарил вечную жизнь. Собственно, он и спас эту девочку только потому, что она была так похожа на его первую любовь: так же юна, так же трогательна в своей кажущейся невинности…

Его любимое дитя, его порочный ангел, его безжалостное оружие. Его Джейн.

Коварно предавшая его Джейн.

Семнадцать лет назад он сам привел в исполнение свой приговор. До последней минуты его фаворитка надеялась на снисхождение. И когда ее грубо сорванное платье сожрали жадные языки пламени, как будто в напоминание о том костре, от которого повелитель когда-то спас ее, девушка подняла на Аро преданно распахнутые глаза и сама сделала шаг навстречу, чтобы коснуться ладонью щеки - пустила в ход самое примитивное и самое действенное женское оружие…

Проклятье, чего бы он не отдал тогда за то, чтобы этот ее шаг, этот трепет ресниц, эта томно вздымающаяся едва оформившаяся грудь с темными вишенками сосков – чтобы все это не было насквозь пропитано ложью, животным желанием выжить, выжить любой ценой… Чтобы в этом ее порыве была хоть капля искренности, а не только холодный расчёт!

Но повелитель в нем оказался сильнее мужчины: он успел перехватить узкую ладонь и услышал то, во что упрямо отказывался верить: именно Джейн была идейным вдохновителем и главной движущей силой мятежа. Именно она догадалась использовать оружие Аро против него самого и нашла способ подчинить себе Маттиаса. Оказалось, что это не так уж и трудно, если иметь в арсенале такие невинные глаза, такое соблазнительное тело и такой чудовищный дар.

Маленькая заносчивая дрянь! Воплощение порока, посягнувшее на его власть! На все, что он с таким трудом создал! Невыносимо было думать, что все эти годы она терпеливо ждала удобного случая, чтобы предать своего покровителя… Воспользоваться его слабостью… Добить…

А он-то, он! Старый тщеславный сластолюбец… проглядел! Доверился! В любовном угаре потерял бдительность – и не услышал, не захотел услышать! Позволил свершиться предательству…

Стоящая перед ним обнаженная девушка так и не успела понять… Не успела поверить… Чуть угловатое, не успевшее сформироваться тело девочки-подростка безвольно осело на пыльные камни пола, хотя по-детски пухлые губы отделенной от него головы продолжали шевелиться в беззвучном вопросе и удивленные глаза цвета переспелой черешни еще недоверчиво смотрели в лицо владыке.

- Как ты могла, Джейн? Как ты могла? – повторял Аро, содрогаясь в беззвучных сухих рыданиях над своей любимой сломанной игрушкой.

…Озаренное дрожащим светом свечей бледное тело все так же лежало навзничь на потемневшем от времени камне. Даже сейчас она была прекрасна. Совершенна. Словно бы для того, чтобы удостовериться, что девушка – не мираж, не плод его раненного воображения, Аро прикрыл глаза и осторожно коснулся кончиками пальцев гладкой алебастровой кожи. Её тело теперь принадлежало ему, но этого было мало, мучительно мало!

- Мне так не хватает тебя, Джейн… - прошептал он сокрушенно, запрещая себе думать о том, что все эти годы тосковал не по настоящей Джейн, а по своей мечте о ней – о той, какой настоящая Джейн никогда не была. Именно этого старейшина и не смог ей простить: своего разочарования.

Аро опустился на колени, невесомо коснулся губами тонких бледных пальцев и сжал маленькую безвольную ладонь – по усвоенной за века привычке, а не в наивном ожидании прочесть что-то при контакте с обезглавленным телом.

Вдруг, словно смутившись своего неожиданного порыва нежности, старейшина резко поднялся, взметнув мантией облако пыли и едва не погасив оплывшие свечи. Приложил перстень к запорному механизму ларца. Тяжелая крышка со щелчком отскочила, и Аро невольно отпрянул. На ангельском лице Джейн застыла маска скорби, а тусклое золото волос разметалось по черному бархату внутренней обивки. Веки девушки дрогнули, и потемневшие от жажды глаза затравленно взглянули на владыку.

Десять лет назад он уже попытался сделать это. И все десять лет сожалел о своей попытке, так и не найдя в себе сил для прощения.

…В тот раз белокурое чудовище его опередило. Шелковые волосы Джейн расплавленным золотом легли на хрупкие плечи, целомудренно скрывая ее восхитительную наготу. Она еще держалась обеими руками за горло, где жемчужно-белой трещиной пролег рваный шрам, а Аро уже скорчился от боли, тяжело опершись на гранит надгробий и оставляя на нем глубокие борозды от ногтей. Дар маленькой ведьмы действовал на расстоянии, тогда как владыке, чтобы прочесть ее намерения, необходим был физический контакт.

Старейшина задыхался не столько от скручивающих его тело невыносимых судорог, сколько от негодования – никогда прежде вероломная девчонка не осмеливалась обращать свой дар против него. Гнев на мгновение притупил остроту ощущений, но новый ментальный удар заставил его опуститься на колени.

Сквозь серый морок боли Аро видел, как Джейн подошла ближе и толкнула его в плечо босой ногой. От неожиданности он потерял равновесие и опрокинулся навзничь на грубые камни склепа. Многолетняя жажда ослабила Джейн, однако ее дар многократно усиливала ярость: не нужно было читать мысли, чтобы понять это - достаточно было взглянуть ей в глаза.

- Джейн? – прохрипел Аро.

- Да, мой господин, - ехидно пропела она, склоняясь над поверженным властелином.

- Не делай того, о чем пожалеешь...

- Пожалею? Да что ты знаешь о сожалении?! - взвилась Джейн, и Аро закрыл глаза, почти теряя сознание от нового приступа боли.

- Твой дар не убивает, а сил хватит ненадолго, - сквозь зубы прошипел он, как только вновь обрел способность говорить.

Джейн тяжело дышала, схватившись обеими руками за надгробие:

- Ты не должен был так поступать со мной! Не должен! – воскликнула она и с досадой ударила по потемневшему мрамору – ветвистые трещины с неприятным хрустом поползли по камню из-под ее маленького кулачка.

Боль стала терпимой – ярость Джейн сгорела, силы покидали ее.

Аро поднялся, подошел к девушке и бесцеремонно поднял ее лицо за подбородок, чтобы посмотреть в черные, полные бессильной ненависти глаза:

- Я бесконечно сожалею, Джейн, что ты не захотела раскаяться в содеянном. Увы, у тебя больше не осталось времени, чтобы обдумать свои поступки.

Она все поняла и, тихо всхлипнув, перевела обреченный взгляд на горящие свечи.

- Пожалуйста… - беззвучно прошептали дрожащие губы. О чем молила она? О смерти? О пощаде? О прощении?

- Только ты можешь понять, как мне жаль… - ласково повторил он, отпуская ее подбородок. – Дай руку, дитя мое.

В почерневших глазах мелькнула надежда, Джейн протянула повелителю бледную узкую ладонь, и Аро двумя руками принял ее. Мысли девушки отчаянно метались в поисках спасения. Но все они были о ней самой, и ни одной – о нем, ее господине и покровителе. Даже сейчас она сожалела о чем угодно, но только не о том, что предала его. Аро сокрушенно покачал головой: предательство со стороны тех, кто дорог, не просто ранит – оно убивает.

Джейн все поняла и сама опустилась на колени. Сама собрала волосы, открывая тонкую шею, обезображенную шрамом. Вздрогнула, почувствовав прикосновение бархатной мантии к обнаженной спине…

- Мне так больно разочаровываться в тебе, Джейн, - это было последнее, что она услышала, прежде чем захлопнулась крышка серебряного ларца.

Сжечь её тело он так и не смог, как ни разу за десять лет не решился открыть ларец. Не решился бы и сейчас, не случись непредвиденного.

Если бы не информация, собранная по крупицам через дружеские рукопожатия с гостями ежегодного фестиваля и совершенно случайно сложившаяся из разрозненных фрагментов в единую настораживающую картинку, события в Канаде могли бы долго не попасть в поле зрения правящего клана. Но сведения эти были получены именно сейчас, в самый неподходящий момент – в дни обязательного визита Калленов, с их ясновидящей и телепатом…

Проклятье! Как ни крути, этот клан – серьезная сила, с которой нельзя не считаться. Они не должны узнать о том, что происходит в Канаде – практически у них под носом! – раньше, чем Вольтури собственными силами успеют пресечь беззаконие и разделаться с нарушителем указа триумвирата, под страхом смерти запрещающего создание аналогов Гнезда и новых «гаремов» из полукровок. Иначе неминуема «потеря лица» и неприятный разговор с Карлайлом, который давно уже предлагал помощь своего клана в контроле над Северной Америкой – помощь, которую старейшины Вольтури всякий раз с благодарностью отклоняли. Но маховик ежегодного фестиваля уже запущен и замок полон гостей… Так что ни одного свободного агента – все так или иначе задействованы в обеспечении безопасности и порядка во время «Тосканских ночей» и законным образом рассчитывают на традиционное вознаграждение…

Рискованно было поручать столь ответственную миссию той, кого официально казнили семнадцать лет назад. Но, чёрт возьми, как соблазнительно было доверить это конфиденциальное задание именно ей - его блудной дочери. Его порочному ангелу. Его Джейн.

- Я собираюсь дать тебе еще один шанс, милая, - холодно проговорил он, вынимая голову девушки из ларца и глядя в ее почерневшие от жажды глаза. – Последний.



Джейкоб злился. На кровососов, так не вовремя затеявших свое ежегодное «пушение хвостов», на тихий шелест морского прибоя, напоминавшего ему совсем о других берегах, на беззаботный звон цикад, на собственное бессилие что-либо изменить и оказаться там, где ему действительно следовало быть. Впрочем, «держать лицо» Блэку было не привыкать.

Гости все прибывали и прибывали – двери роскошных автомобилей мягко хлопали, выпуская из своего чрева полных достоинства мужчин в смокингах и их великолепных спутниц в вечерних платьях. Пары тут же устремлялись в сторону залитой огнями виллы. Каллены, продолжая обмениваться последними новостями, не спеша двинулись в том же направлении.

Ночные мотыльки кружили над садовыми фонарями, подсвечивающими аллеи, воздух был напоен благоуханием роз и доносящимися издалека звуками музыки. Гравий дорожек тихо шуршал под ногами, создавая иллюзию умиротворенности, но Джейкоб был напряжен, словно взведенная до предела пружина. Ему казалось, что он физически чувствует, как капля за каплей утекают драгоценные минуты и часы, а в это время где-то на другой стороне земного шара его дочь совершенно одна готовится к своей первой трансформации.

Испытав неожиданный прилив чужеродного оптимизма, Джейк укоризненно покрутил головой и послал испепеляющий взгляд в спину Джасперу, попытавшемуся снять его напряжение. И тут же услышал над своим плечом предупреждающий смешок Эдварда:
- Лучше скажи спасибо - тебе это сейчас понадобится.

- Таня! – почти одновременно с предупреждающим шепотом тестя раздался радостный возглас Эсме.

Блэк не удержался и закатил глаза.

- Джейк, остынь. Кто старое помянет… - укоризненно улыбаясь, шепнула Несси. – Томас уже не раз доказал, что заслуживает доверия.

Оборотень презрительно хмыкнул. Он не собирался в миллион первый раз объяснять жене причину своей неприязни к Таниному мужу: простить ему посягательство на жизнь и свободу Несси было за пределами великодушия Джейкоба. И время ничего не меняло.

Таня Денали уже десять лет была замужем за Томасом Крунваллем - тем самым вампиром, который подчинялся непосредственно Амуну и организовывал сбор информации о семействе Калленов. И это именно он семнадцать лет назад сидел за рулем темно-серого минивэна, преследовавшего Ренесми на норвежской трассе, когда вся семья собиралась вылетать в Перу на поиски пропавшего Науэля. Там, на дороге, Джейк видел его всего лишь несколько секунд. Но забыть не смог бы никогда.

Поэтому, когда переставший получать инструкции от Амуна Томас Крунвалль собственной персоной заявился в освобожденное Гнездо, от волчьих зубов его спасло только чудо и четыре пары вампирских рук. Но на самолет из-за белобрысого кровососа они с Несси в тот день, конечно, опоздали: несмотря на возражения бессмертных родственников и активное сопротивление самого Джейкоба, Несси все же настояла на своем участии в дознании.

После небольшой прочистки мозгов «совершенно безвредного» норвежца было решено отправить в Вольтерру. Поскольку Тане тогда, семнадцать лет назад, так и не повезло с удочерением, а сознавать собственное одиночество, глядя на семейную идиллию остальных Денали, оказалось невыносимо, она вызвалась вместо Элеазара сопроводить в Вольтерру оставшуюся партию девочек-полукровок и пленного Томаса Крунвалля.

О том, что произошло в этой поездке между Таней и белобрысым вампиром, Джейкоб не знал до сих пор, а если честно, ему было наплевать. Но за все эти годы во время обязательных приемов у Вольтури ему никогда не доводилось видеть улыбчивого блондина среди членов свиты – собственно, как и Таню среди Денали. Впрочем, если Денали Джейка интересовали постольку-поскольку, то Крунвалль не интересовал вообще, во всяком случае, не до такой степени, чтобы обеспокоиться его дальнейшей судьбой. Известие о свадьбе Тани прошло как-то мимо Джейкоба, у которого в те дни голова была занята совсем другим – Несси как раз собиралась рожать близнецов, – но тем сильнее было его удивление, когда он узнал в новоиспеченном супруге красавицы-деналийки ненавистного норвежского кровососа. Правда, глаза у того уже не были красными.

Сейчас чета Крунвалль, сияя улыбками, обменивалась с Калленами рукопожатиями и объятьями.
- Перестань! Столько лет прошло! - прошептала Несси мужу и первой протянула Томасу руку.

- Таня! Рада тебя видеть. Платье просто потрясающее, - похвалила Эсме. - Решили всё-таки нарушить своё уединение?
.
- Да, - подтвердил Томас, обнимая жену. – Пора возвращаться к активной жизни.

Эсме понимающе улыбнулась: норвежец боготворил Таню и готов был ради нее на все. Несколько лет назад они в составе группы Сантьяго пресекли появление новой колонии полукровок в Сибири и добились от Вольтури разрешения на удочерение выжившей девочки, после чего с удовольствием отошли от дел.

- Жаль, что дети так быстро растут… - грустно улыбнулась Таня. - Далаана уже совсем взрослая. Она получила классическое медицинское образование, в какой-то момент увлеклась нетрадиционными практиками и даже некоторое время прожила в Тибете, но в конце концов решила вернуться к своему народу, чтобы помогать соплеменникам в тундре – там, где люди в силу науки верят меньше, чем в духов и чудеса. Она понимает, что обречена на отшельничество.

- Но ведь вы с Томасом не оставляете её? – поинтересовалась Эсме.

- Мы её навещаем… Изредка. И все же… - голос Тани дрогнул, она замолчала, пытаясь овладеть собой. – Это так тяжело, Эсме, чувствовать, как она тяготится нами. Мне кажется, она не может простить нам нашей природы, того, что из-за таких, как мы, ее жизнь никогда не станет нормальной.

- Это просто переходный возраст, дорогая, все образуется, пройдет время, и Далаана сумеет принять то, что не может изменить, - Эсме попыталась утешить Таню, но та только обреченно покачала головой и взяла за руку мужа, как будто искала его поддержки.

- Мы с Томасом много думали об этом и убеждены, что смешанным парам должно быть запрещено ради своей прихоти пытаться обмануть судьбу. Давая жизнь полукровкам, они обрекают их на одиночество, на жизнь вне закона…

Невидящий взгляд Элис скользнул поверх голов, и она вдруг с тихим стоном оступилась, хватаясь за рукав Джаспера:
- О нет…

Эдвард, всего на миг погрузившись в картины чудовищного будущего, промелькнувшие в мыслях сестры, мрачно возразил:

- Мы все существуем вне закона, Таня. Но если введут запрет, о котором ты говоришь, то такие пары, как мы с Беллой, и их дети, рожденные в любви, будут обречены…

- Дорогая, давай продолжим этот разговор позже… - мягко предложил Томас, обнимая жену за талию. – Полагаю, это неподходящее место для подобных обсуждений.

Эдвард сделал решительный шаг вперед и преградил дорогу чете Крунвалль:
- Таня, твой муж прав, будь осторожна и постарайся не думать сейчас об этом. Давайте обсудим все нюансы, прежде чем неосторожными мыслями усугубим существующую ситуацию. На кону стоит слишком много жизней. Пожалуйста, пообещай мне…

Джейкоб почувствовал, как крепко пальцы Ренесми стиснули его локоть и мысленно чертыхнулся: как будто мало им было своих семейных проблем! Не хватало еще, чтобы впавшая в депрессию Таня Денали посеяла в мозгах верховных кровососов семена настоящей беды: ведь почти каждый ребенок, рожденный от смешанного брака в Гнезде или в резервации квилетов, являлся полукровкой или оборотнем. Они все могут оказаться вне закона, стоит только довести Танину мысль до абсурда, - а старейшинам Вольтури нет равных по части доведения идей до абсурда…

Воспользовавшись созданной Эдвардом заминкой, Блэк оставил жену, жестко взял за локоть Томаса Крунвалля и отвел на несколько шагов в сторону, не без удовольствия заметив легкую панику в золотых глазах белобрысого.

- Послушай, - тихо, но веско сказал Джейк. – Кажется, у всех нас будут очень серьезные проблемы, если ты немедленно не уведешь отсюда свою жену. Ты знаешь историю её сестры Ирины? Когда-то она искала у Вольтури справедливости, донеся на Калленов… И стала первой и единственной жертвой того противостояния. Если не хочешь, чтобы это стало семейной традицией Денали – уходите отсюда. Пожалуйста.

Блэк готов был действовать силой, если Крунваллю откажет здравый смысл. Но Томас коротко кивнул в ответ:
- Ты прав. Нам лучше уйти, - и, словно набравшись решимости, вдруг продолжил: - Я знаю, ты не можешь простить мне той погони. Долгое время наблюдая за вашей семьей, я уже тогда усомнился в своей миссии, хоть и владел еще не всей информацией. Хорошо, что ты опередил меня в тот вечер на шоссе. Правда, это мало что изменило в конечном счете, но мне, по крайней мере, не довелось в этом участвовать… Прости…

Томас запутался в извинениях, и Джейк, немного смутившись, положил ему на плечо горячую тяжелую руку:
- Ладно, проехали… И все же позаботься о том, чтобы в будущем никому из нас не пришлось сожалеть, что ты вовремя не остановил свою жену…

Крунвалль снова кивнул и решительно направился к Тане.

- Постойте, - вдруг сорвавшимся от волнения голосом сказала Несси. – Я могу транслировать… Показать будущее, которое увидела Элис… к каким последствиям приведут твои мысли, Таня, если вдруг станут известны Аро… - не дожидаясь разрешения, она обхватила одной рукой запястье своей ясновидящей тётки, а другой прикоснулась к Таниной щеке, направляя видения Элис в ее сознание.

Таня дернулась, отстраняясь:
- Хватит… Не надо… Я все поняла… Мне… Я хочу домой, Томас… - и, спрятав лицо на груди мужа, тихо всхлипнула.

- Мы передадим Аро ваши извинения, - заверил Карлайл, уходя рука об руку с Эсме вслед за остальной семьей в сторону ярко освещенной виллы и оглядываясь на оставшуюся на месте пару.

Джейкоб привлек к себе Ренесми: как бы он хотел пообещать ей, что не допустит ничего из этого пугающего будущего, но, понимая, что это не в его силах, лишь молча поцеловал ее ладонь.

Беззаботные разговоры стихли, и в темноте южной ночи теперь слышался только тревожный звон цикад, тихий плеск воды в фонтанах, приближающиеся звуки музыки и мягкий шорох гравия под ногами оборотня.



Джейн осторожно пошевелила пальцами рук и ног – снова чувствовать свое тело было крайне непривычно. Жутко болело горло – трудно было понять, от чего именно – от жажды или из-за только что соединившейся плоти. Она осторожно потянулась к шее и ощутила под пальцами грубые борозды шрамов – ее унизительное клеймо на всю оставшуюся вечность.

Интересно бы узнать, как долго она продлится – ее оставшаяся вечность?

Как бы там ни было, Джейн не собиралась повторять прежние ошибки. Она неловко сползла с могильной плиты, на которой только что пришла в себя, и опустилась на колени, низко склонив голову перед повелителем:

- Простите меня, мой господин, я вела себя неподобающе и раскаиваюсь в этом.

- В твоих интересах, чтобы это было именно так, - с нажимом ответил Аро.

- Позвольте мне искупить свою вину, Владыка, - проговорила Джейн, старательно запрещая себе думать о чем бы то ни было, кроме раскаяния. Сейчас главное было выжить и выбраться из этого склепа, а обо всем остальном можно будет поразмыслить позже.

Аро довольно усмехнулся и приподнял двумя пальцами подбородок склонившейся перед ним девушки:
- Разумеется, моя дорогая. У тебя будет такая возможность. Встань.

Джейн поднялась, украдкой оглядывая свое тело, как будто могла увидеть на нем следы чужих прикосновений. Не принадлежать себе – это было так… унизительно.

Бархат коснулся ее обнаженных плеч, и девушка торопливо запахнула на себе черную мантию.

- Вы слишком добры ко мне, мой господин, - тихо ответила она. «Благодарность. Благодарность. Благодарность…» - твердила она про себя, не позволяя ни одной посторонней мысли просочиться в свое сознание.

- Дай руку, дитя мое, - ласково проговорил Аро, но в темно-красных глазах его на мгновение мелькнула сталь.

Джейн вздрогнула и еще ниже опустила голову, опасаясь взглядом выдать те чувства, которые клокотали в ее груди и которые она запрещала себе называть словами. «Благодарность. Раскаяние. Благодарность. Благодарность и раскаяние. Ничего больше…» - твердила про себя Джейн, протягивая повелителю маленькую ладонь. Прикосновение его пальцев показалось ей ледяным.

«Покорность. Благодарность. Раскаяние», - отчаянно повторяла она про себя, внутренне сжавшись в ожидании решения своей судьбы. Почувствовав, как напряглись руки повелителя, удерживая ее ладонь чуть дольше, чем обычно, она испуганно подняла глаза.

Лицо Аро оставалось непроницаемым, и только плотно сжатые губы выдавали его замешательство: он не слышал мыслей Джейн. Ее ладонь теперь не была слабой и безжизненной, но касание по-прежнему ничего не открывало владыке, как будто ее голова все еще была отделена от тела. Эта тишина раздражала. Пугала.

Он озадаченно заглянул Джейн в глаза, но не увидел там ничего, кроме неподдельного страха. В поисках причины своей неудачи Аро потянулся к шее девушки и провел пальцем по грубому неровному шраму – неужели все дело в этом? Значило ли это, что она стала неуязвимой для воздействия всех одаренных вампиров? И значило ли это, что за годы наказания Джейн утратила свой дар? И то, и другое ставило под сомнение выполнение миссии, которую старейшина собирался поручить своему падшему ангелу. И то, и другое делало невозможным возвращение Джейн в свиту - без своего чудовищного дара она потеряет всю ценность для клана, а выйдя из-под контроля Аро, может представлять опасность. И все же рискнуть стоило. Тем более сейчас, когда дорог каждый час и на счету каждый агент, тот, о котором все забыли, становится особенно ценен. Джейн должна справиться! Нет, не просто справиться – доказать свою преданность клану и лично владыке. Только так Аро мог без лишних вопросов вернуть свою любимицу в игру.

- Ты слишком ослабела, дитя мое, - проговорил он ласково, стараясь не выдать своей паники. - Как твоя жажда?

- Невыносима, мой господин, - ответила Джейн, не смея поверить в то, что прошла проверку и получила еще один шанс.

- Хорошо, - Аро резко отстранился и погасил последние догорающие свечи. Ему не терпелось подняться наверх и проверить на ком-нибудь действие своего дара, давшего сбой лишь второй раз за всю его вечность. - Тогда о делах поговорим позже. Следуй за мной.

- Как прикажете, мой господин… Позвольте один вопрос.

Повелитель оглянулся и удивленно склонил голову к плечу:
- Да?

- Где мой брат, Повелитель? Он… он жив?

Задумавшись на несколько секунд, Аро ответил:
- У тебя будет возможность увидеться с ним. Если, конечно, он захочет этого.

Тайными узкими коридорами они прошли в дальнее помещение замка, где содержались полукровки, чьей специализацией были сексуальные удовольствия и кормление рядовых вампиров клана. Сейчас, за несколько часов до начала ежегодного фестиваля, девушки должны были отдыхать, поэтому вероятность встретить кого-то из вампиров в этой части замка была минимальна.

Тонкие ноздри Джейн затрепетали, уловив запах горячей крови, рука непроизвольно потянулась к горлу. Вдруг Аро остановился и жестко сказал:

- Я жду тебя в моих покоях через час. Не в твоих интересах привлекать к себе внимание.

Аро втолкнул Джейн в один из темных переходов и торопливо направился к выходу из «нижнего гарема». Повелитель усмехнулся, припоминая, откуда взялось это меткое название - кажется, он обнаружил его в голове кого-то из этих странных Калленов. Но название действительно было очень удачным и накрепко прикипело к этой обители греха, хотя Сульпиция предпочитала именовать своих подопечных «жрицами наслаждения».

Владыку забавляло подобное лицемерие – полукровки, которые содержались здесь, не представляли, на его взгляд, никакой ценности, кроме питательной. Поэтому он привел Джейн именно сюда: сейчас, за несколько часов до начала ежегодного фестиваля, каждая теплокровная особь была на счету, и если уж возникла острая необходимость, то лучше было пожертвовать кем-то из этих глупых и ленивых «жриц порока», которых так любит опекать его жена. Однако самому Аро не хотелось появляться в этой части замка: скандал на почве ревности в присутствии многочисленных гостей – это последнее, что ему было нужно. Опасения оказались напрасными: в этот «неприемный» день необходимости в охране не было, девушки за закрытыми дверями готовились к наплыву «посетителей» и коридоры «нижнего гарема» пустовали.

Без мантии старейшина чувствовал себя раздетым, но, когда одна из местных «жриц» недостаточно почтительно склонилась перед ним в неуклюжем поклоне, Аро снова невольно усмехнулся. Едва ли кому-то из этих невежественных полукровок когда-либо доводилось видеть его лицо - все-таки эти необразованные девицы совсем, совсем не его уровень, - так что не было ничего удивительного в том, что девчонка его не узнала. Уже сделав несколько шагов прочь, он вдруг остановился и резко обернулся:

- Подойди ко мне… дитя… - проговорил он.

Девчонка нервно сглотнула и подняла затравленный взгляд, однако повторной просьбы не потребовалось – она суетливо сделала несколько шагов к повелителю, и того окутал аромат ее горячей крови. Настала очередь Аро нервно сглатывать яд. Бешеное сердцебиение испуганной полукровки эхом разносилось по коридору.

- Дай руку, дитя! – приказал он.

Девушка послушно отстегнула массивный браслет, скрывающий короткую трубку малого эндопротеза, и протянула вампиру руку. Аро взял ее своими ледяными ладонями.

«Еще рано… Как же? Почему? Госпожа обещала отдых до самого вечера! Проклятье, почему я? О, только немного, пожалуйста!..»

Аро удовлетворенно осклабился: его дар по-прежнему действовал, значит, проблема была все-таки в Джейн. Или в ее слабости, обусловленной жаждой. А насколько серьезная проблема – предстояло узнать в течение ближайшего часа.

- Можешь идти, - он рассеянно отпустил горячую ладонь и зашагал прочь.

Спасибо, что дождались. Будем рады увидеть ваши комментарии здесь и
на ФОРУМЕ.