Soundtrack - Roads Untraveled by Linkin Park

Война в природе человека. С самим собой, с кем бы или с чем бы то ни было. За что-либо или кого-либо – люди сражаются ежедневно. Не обязательно умирать при этом, но цель одна – расширение сферы влияния. Пусть даже это распространяется на тебя самого. Перебороть страх, перебороть лень или предубеждение – это сражение, где есть победитель и побеждённый. Мы – вампиры – когда-то были людьми, а старую привычку, как известно, изжить трудно. Правило двадцати одного дня в нашем случае может растянуться на годы, возможно, даже столетия, но так долго пока ещё никто не жил. Да и возможно ли это? Мы – камни, а камни, говорят, и вода точит. Может, когда-нибудь и мы исчезнем под воздействием воды и ветра или солнечного света, радиации, давления, нового ледникового периода, но сейчас мы существуем, а значит – сражаемся. В случае вампиров-вегетарианцев – меня или Калленов - со своей природой, в случае Вольтури – за господство над миром. И пусть вампирский мир ограничен сотней-другой особей, он всё равно не может жить не по правилам. Вольтури ли их установили или же кто-то другой до них, но они – наши Моисеевы скрижали. Правда, в Моисеевы времена адвокатов ещё не придумали, так что здесь всё не так однозначно.
Карлайл пообещал Аро разобраться в ситуации. Элис видела, что Вольтури предпочтут сделать это самолично. Значит, что-то должно побудить их приехать в Северную Америку, и первая причина – отсутствие результата расследования Калленов. Предполагаемый кочевник после бойни мог затаиться, навсегда покинув штат Вашингтон, континент, да и Западное полушарие в целом. Найти того, в чьём распоряжении весь мир, довольно проблематично – по себе знаю, но наверняка это объяснение Аро не удовлетворит. Он точно захочет во всём убедиться самолично, и здесь без дипломатии Карлайла не обойтись. От его рассудительности и умения убеждать зависит, как долго королевский клан будет держаться на расстоянии. Удастся ли направить Вольтури по ложному следу, и чем это обернётся в будущем – пока не известно. Способно ли то решение, что вызвало улыбку Элис, облегчить всем жизнь, или…
Или же что-то побудит Аро явиться раньше. И здесь мы все зависим от дара провидицы: сможет ли она вовремя предугадать опасность, предвидеть; сможем ли мы так же вовремя её отвести.

Итак, Элис улыбнулась. Позже, я часто вспоминала этот момент - он действительно стал преамбулой дальнейших событий. Её улыбку я видела много раз. За короткое время нашей дружбы Элис делала это часто - маленький эльф, ожидающий похвалы за свои шутки, получающий удовольствие от нарядов и составления планов. Но эта была другая улыбка – ни задорная, ни проказливая: на этот раз Элис улыбнулась с облегчением.
«Ещё одно решение принято? Да».
И почему я не заметила, как на выдохе этого «да» у неё расслабились плечи. Как в жёлтых глазах настороженность сменилась спокойствием. Через мгновение после этого «да» появился Джаспер, обнял Элис со спины и быстро чмокнул в бледную щёку. Последнее удивило: редко, когда данная парочка позволяла себе проявление чувств в присутствии посторонних. Элис тогда откинулась на грудь любимого и сплела руки с руками Джасса. Умиротворение – вот чего не хватало в этом доме все эти недели. А всего-то и надо было, чтобы кто-то где-то что-то для себя решил.

На охоту я отправилась вместе с Эмметом и Розали. Не то чтобы я проголодалась, но тело определённо нуждалось в дозаправке. Эммет был нужен в качестве тяговой силы, если неожиданно мы нападём на след человека. Вряд ли я когда-нибудь снова заставлю себя питаться от людей, но с инстинктами необходимо считаться. До этого момента единственным не мёртвым, встретившимся мне после событий в Сиэтле, был Джейкоб, но его крови мне хотелось даже меньше, чем крови животных. В любом случае, рисковать я не собиралась
Розали бежала рядом и была подозрительно молчалива. Если бы речь шла о ком-то другом, можно было бы подумать, что это от смущения. Розали Хейл и смущение – оксюморон, но, тем не менее, белокурая вампирша выглядела подавленной. Причину этого я поняла, когда мы наткнулись на стаю оленей, и Розали погналась за самым проворным, устремившись в чащу, прочь от наших глаз. После нашего разговора, после признания, что она до сих пор отрицает свою природу, вряд ли ей хотелось, чтобы я видела её в момент, когда звериная натура берёт верх. Уверена, будь у неё возможность выбирать, Розали воспользовалась бы ножом и вилкой.
Я осталась с Эмметом. При мне он едва ли ни на фрагменты разодрал двух больших оленей и, залитый кровью, являл собой ужасное зрелище. Белозубая улыбка, окровавленный рот и горящие глаза – не дай бог встретить такого в ночном переулке.
- Представляю, как ты выглядишь с добычей побольше, - заметила я.
- Не люблю оленей. Никакого удовольствия. Будто сами в рот лезут.
- А тебе что, надо побегать за едой?
- Побегать, побороться. Гризли – другое дело.
- Не милосерднее ли просто убивать? Под воздействием смертельного ужаса кровь меняет вкус.
- А ты у нас, оказывается, гурман? – Губы Эммета скривились в саркастичной усмешке. – Что, после превращения немного побуянила?
- Было дело.
- Посмотрел бы я на это.
Хохотнув, Эммет обернулся в лесу:
– Рози, выходи. Я закончил.
- Вы всегда так питаетесь?
- Как, так?
- Раздельно.
Эммет внезапно заинтересовался своими армейскими ботинками, а когда поднял на меня глаза, выглядел крайне уязвлённым.
- Она не хочет, чтобы я смотрел, как она убивает. Никогда не хотела.
- Может, просто не хочет оказаться испачканной?
Значит, кое-что в этом воплощении Розали оставила только себе. Я и сама не знала, захотелось бы мне разделить с кем-то момент кормления – ничего более интимного в жизни вампира быть не может. Я никогда не делала это прилюдно, вернее, привампирно. Интересно, как бы это было с…
Едва подумав об Эдварде, я тут же отогнала от себя эту мысль. Не за чем думать о том, что возможно никогда не случится. То, что я употребила наречие «возможно», ещё не значит, что я эту возможность допускаю. Последнее умозаключение было сделано для собственного успокоения.
Появившаяся на зов мужа Розали, выглядела так, будто вышла из ресторана в центре города. Чуть замедленная походка, ленивый сытый взгляд и ни одного пятнышка на идеально сидящем спортивном свитерке. С Эмметом они являли собой довольно занятную пару. Красавица и чудовище вселенной Джейсона Вурхиса.
- Он всегда разбирает еду на атомы? – Я кивнула на окровавленного монстра о двух ногах.
Обнажившиеся в улыбке белоснежные клыки Розали слегка отливали розовым. Ну, хоть какой-то изъян на этом ангельском личике.
- В этом весь Эммет. Больше времени уходит на уборку за ним, чем на саму охоту. Но, как говорится, чем бы дитя ни тешилось. Надеюсь, он не громко чавкал? Не отбил у тебя аппетит?
Только после этого вопроса я поняла, что, наблюдая за Эмметом, забыла поесть сама и, честно говоря, Розали была недалека от истины: я и так не была голодна, а после столования Эмма…
Парочка принялась наводить порядок, закапывая в мёрзлую землю то, что осталось от несчастных оленей, я же решила прогуляться в окрестностях, без особой надежды встретить кого-либо крупнее сурка.

Это были мои места - девственные озёра, альпийские луга, ледники и горы заповедника Олимпик. Больше всего я любила ту часть, что лежала к западу – с мшистыми тропами, деревьями в неизведанном, нехоженом дождевом лесу Хок, чьи корни заросли болиголовом. Они благоденствовали в тени Каскадных гор: покрыты эпифитным мхом, пропитаны питательной влагой океанского тумана – большинство из этих исполинов были старше меня и возможно меня переживут – кто знает! Но пока я бегу по ковру из покрытых изморозью кленовых листьев и нефролеписа, я чувствую себя живой. Юной. Восемнадцатилетней…
Инстинкт безошибочно вёл меня вверх в горы. Я не была здесь восемь лет и никогда - зимой. Неоднозначность моего отношения к этому месту как никогда подчёркивалась именно сейчас. Для декабря снега выпало на удивление мало и, окруженная вечнозелёными елями Дугласа, тсугами и складчатыми туями, моя поляна бурым пятном темнела на фоне белоснежных горных шапок. Лишённая света и цвета, она отталкивала и красноречиво иллюстрировала бренность всего живого. Только выйдя на её середину, я поняла, что пришла попрощаться. Что бы ни случилось со мной в дальнейшем, сюда я больше не вернусь. У меня нет приятных воспоминаний об этом месте, а те, что есть, окрашены болью – душевной и физической. И пусть весной здесь снова растелится фиолетовый ковёр из люпинов и колокольчиков с бело-желтыми вкраплениями эритрониума, в теперешнем своём воплощением поляна более всего походила на то, чем в действительности была – кенотафом, местом, где нет моих останков, но навсегда останется мой дух.

Не для того, чтобы почтить меня, она оказалась здесь. Не скорбью и не сожалением был наполнен её взгляд. Не в смиренном поклоне опущена голова. Наоборот, стоя на противоположном конце кромки леса, Таня Денали смотрела на меня со вызовом.
- Что ты здесь делаешь?
Мой вопрос остался без ответа. Немного раскосые янтарные глаза сканировали меня с головы до ног. Подмечая несовершенства – видавшие виды кроссовки, обтрепанные края джинсов, пятно на толстовке, волосы, выбившиеся из низкого хвоста – идеальные губы презрительно кривились. Мы были не просто разными, – противоположными друг друга. Блондинка и брюнетка. День и ночь. Солнечный свет и лунная полночь. В моём случае, не слишком приветливая, ветреная и дождливая.
- Что это за место?
- Почему ты спрашиваешь?
- Что это за место? – повторила она. - Что оно значит?
- Ничего особенного. Обычная лесная поляна.
- Нет. Ты лжёшь. Он всегда приходит сюда, когда оказывается поблизости. - Мелодичный голос Тани на этот раз звучал резко и обвинительно. – Теперь здесь ты. Это не может быть совпадением. Расскажи мне. Я хочу знать.
- Мы приходили сюда однажды, когда я была человеком. Вот и всё.
- Всё? – Жёлтые глаза подозрительно прищурились.
- Всё.
Надеюсь, Таня не обладает талантом чувствовать ложь, хотя, с другой стороны, я и не лгу: это поляна, и мы здесь были. То, что именно здесь Эдвард впервые открылся мне, впервые я увидела кто он на самом деле, впервые прикоснулась к нему и впервые почувствовала его поцелуй, ей знать не обязательно. Нет, стоп – впервые он поцеловал меня не здесь, а у грузовика, когда мы вернулись с прогулки. Хотя, какое там вернулись: Эдвард посадил меня на спину и за пять минут преодолел путь, который человеческим шагом занял несколько часов. Ох, как же меня тогда мутило! Я ещё сказала, что в первый и последний раз позволила ему сделать это, а Эдвард засмеялся и…
- Прекрати!
Визг Тани вырвал меня из плена воспоминаний, и я поняла, что выдала себя с головой, позволив в них окунуться.
- Это место ничего не значит, - злясь на себя, процедила я сквозь зубы. – Не о чем говорить.
- Я тебе не верю.
- Твоё дело.
- Всякий раз, возвращаясь в Форкс, он приходит сюда. Я следила за ним.
- У всех свои странности, не находишь?
Таня зашипела.
- Не думай, что знаешь Эдварда лучше меня.
- Куда уж мне! Я провела с ним полгода, а ты – десятилетия.
- Я люблю его, и он любит меня.
- Уверенность в твоём голосе вдохновляет.
Из горла Тани вырвался странный звук. Взметнулись белые волосы, и мы оказались нос к носу.
- Ты… ты!!! – Вампирша тяжело дышала, как будто действительно бежала, а не переместилась ко мне в мгновении ока. – Твоё существование меня оскорбляет. Ты – ничто. Ты – никто. Тебя нет, и никогда не было. Мне почти удалось его в этом убедить. Я хочу, чтобы ты исчезла. Чтобы тебя снова не стало, и на этот раз по-настоящему.
Её слова отскакивали от меня словно мячики. Злобные, колкие, острые, как акульи зубы. Прекрасное лицо Тани сейчас и правда напоминало акулью пасть: того и гляди, отхватит кусок.
- По-моему, ты забыла, что ни ты, ни я ничего не решаем. Это дело Эдварда.
- Эдвард – мой, а значит – дело моё.
- Значит, если он решит тебя оставить, ты попытаешься его удержать? Ты настолько себя не любишь?
Внезапно Таня расхохоталась. Жутковато мне стало от этого хохота. Он не был похож на клишированное «буга-га-га» из фильмов ужасов, напротив - смех был лёгким и заливистым, и на мгновение мне показалось, что у вампирши биполярное расстройство.
- Дурочка! – воскликнула Таня. Глаза блеснули в последний раз, перед тем, как снова со злобой впериться в меня. – Ты действительно его не знаешь. Мне не надо даже волноваться по этому поводу. Эдвард никогда от меня не уйдёт.
- Тогда чего же ты от меня хочешь?
- Чтобы ушла ты! – закричала она. – Чтобы он прекратил о тебе думать, прекратил приходить сюда. Прекратил играть эту чёртову колыбельную. Прекратил жить с тобой в сердце. Мне не нужна только его оболочка, мне нужен весь Эдвард.
- Хочешь сказать, что до сих пор у тебя его не было?
- Нет! – выкрикнула вампирша в запале. – Из-за тебя он не был моим до конца. Твой призрак всегда был между нами, но с этим я как-то уживалась. Теперь ты вернулась, и я… я…
Таня не смогла закончить фразу, но и без дара Кармен было понятно, чего именно она боится.
- Ты собираешься меня убить?
- С каким бы удовольствием я бы это сделала!
- И за чем же дело стало?
- Ты действительно настолько глупа?
- Почему ты не обратилась к Кармен?
- К Кармен? Зачем?
А вот это интересно! Неужели, Кармен скрыла свой дар от сестёр? Разлад, или же изначально доверие не в чести у Денали?
- Ну, или к другой своей сестре. Может, помогли бы советом. – Я попыталась плавно сползти с темы. Получилось коряво, но внимание Тани удалось переключить.
- Я не настолько беспомощна. Для начала я хотела поговорить с тобой.
- Считай, что поговорила. Повторюсь: здесь решаем не ты и не я. Даже если я исчезну, Эдвард не перестанет думать обо мне.
- Один раз перестал, другой тоже сможет.
- В таком случае, тебе незачем волноваться. Я уйду, как только минует угроза для Калленов.
- Обещаешь?
- Да. Обещаю. Но не обещаю, что Эдвард не последует за мной. Пусть даже мысленно.
Таня зарычала.
- Твой уходи должен быть убедительным.
- Свою смерть инсценировать? Нет уж, уволь.
- Не обязательно. Скажи, что разлюбила. Что он больше тебе не нужен.
- Процитирую: ты действительно настолько глупа?
В бессильной злобе Таня заметалась по поляне. Её хаотичные движения, поднимающие с мёрзлой земли покрытые инеем листья, развевающиеся за спиной длинные белые волосы, - локальный снежный торнадо на небольшом пятачке среди гор.
Она остановилась так же внезапно, как начала двигаться, только на этот раз оказалась намного ближе, а её рука сжимала моё горло. Я легко могла схватить руку Тани ещё до того, как она поднялась до уровня моей груди, но специально не стала это делать: пусть думает, что сильнее и хитрее. Таня была на голову выше, и когда приподняла меня за шею, мне пришлось встать на носочки. Жёлтые глаза Тани были прозрачными, словно выцветшими. Жёлтый пигмент отливал серебром, как и её волосы. Холодная и не живая. Снежная королева, которая не хочет быть одинокой.
- Эдвард мой, запомни, - выплюнула она мне в лицо. - Я его не отдам. Ни тебе, ни кому-либо ещё. Мне плевать на всех остальных, на разговоры об истинной паре для вампиров. Всё это чушь, потому что я – его пара. А ты – давнее воспоминание. Вот и оставайся им.
Таня отпустила меня так же внезапно, как и схватила. Упасть я не упала и почти не пошатнулась.
- Ты права, убит меня было бы легче.
- Не думай, что я вовсе отказалась от этой идеи, Белла Свон. Ты удивишься, но убить вампира не сложнее, чем человека. Дело в мотивации. - На этих словах Таня исчезла.

Итак, у меня снова появился враг. Хм, забытые ощущения. В этой ипостаси я никого и ничего не боялась, – щит надёжно уберегал меня от малейшей опасности. Да и мало что может причинить вред вампиру ненамеренно. А намеренно? Как нас убить? Я изучала этот момент, вслушивалась в разговоры. Мы не тонем, не разбиваемся. Нас невозможно ранить из стрелкового оружия (если только из крупнокалиберного). Ножи, пики, сабли – любой метал тупится о наши тела. Мы погибаем от отделения головы от тела, но окончательно перестаём существовать только в огне. Сделать это без нашего согласия проблематично, а заманить вампира в ловушку пока ещё никому не удавалось. Или удавалось? Не хотела бы я на практике узнать ответ на этот вопрос. Что ж, придётся почаще оборачиваться: что-то подсказывало мне, что с мотивацией у Тани проблем не будет.

Предыдущая глава